Текст книги "Сын дьявола. Воскрешение. Часть 2"

19. Задание для Дезара

Ночь расправила свои чёрные крылья над Римом, и вечный город погрузился в их тень. Небо затянулось тучами, и месяцу вместе со звёздами с большим трудом удавалось выполнять свою главную функцию – освещать ночной Мир.

– Вот, и хорошо, что сегодня так темно, – подумала Сирень, продвигаясь к окраине Рима. – По крайней мере, легко будет найти укромное местечко в такой темноте.

Девушка быстро шла к намеченной цели своего ночного путешествия. Она ещё днем присмотрела один кабачок, располагавшийся в отдалённом квартале города, и славившегося сомнительной репутацией. В этом заведении собирались люди, которые любили повеселиться, как говорят, на полную «катушку». Там можно было напиться до полусмерти, подраться при желании, а так же найти женщину лёгкого поведения для интимных утех.

Сирень оделась соответственно образу жрицы любви. На ней было коротенькое льняное платье белого цвета, которое едва прикрывало ягодицы. Глубокое декольте позволяло по достоинству оценить её пышную грудь, являющуюся в данном случае товаром. Девушка подошла к зданию, над дверью которого был изображён подвыпивший Бог виноделия Бахус с огромной кружкой в руке. Недалеко от входа в заведение валялся в усмерть пьяный человек. По-видимому, он пытался уйти из кабака, но силы его покинули. Выпивоха пробовал ползти, но и это удавалось ему с огромным трудом.

– Не далеко же ему удалось уйти, – подумала Сирень, глядя на валявшегося, на мостовой пьяницу. – Таким темпом он и до утра домой не доберётся.

Девушка зашла внутрь заведения. Веселье там было в полном разгаре. За столами сидели посетители, разгорячённые алкоголем, и громко разговаривали друг с другом. Одни из них смеялись, другие громко кричали, желая, чтобы слушали только их. Очевидно, эти горе – ораторы думали, что лишь они одни могут сказать что-то важное и значительное. Между клиентами кабака порхали полуобнажённые девушки, позволяющие всем желающим бесцеремонно трогать их за интимные места. Сирень прошла к одному из столиков, где расположилась уже изрядно нагрузившаяся спиртным компания. Девушка остановилась возле них и, кокетливо улыбаясь, попросила:

– Позвольте присесть за ваш столик.

Один из выпивох молодой мужчина игриво посмотрел на Сирень и нахально произнёс:

– Можешь не только присесть, но и прилечь.

После этих слов вся компания громко развязано засмеялась, радуясь столь «умелой» шутке их собутыльника. Девушка улыбнулась, подошла к весельчаку и уселась ему на колени.

– Ого, – дружно проговорили гуляки, – это уже что-то значит, Плитий. Что ты теперь скажешь?

– А что говорить? – переспросил Плитий и похлопал Сирень по ягодице. – Она мне нравится. Сколько ты берёшь за ночь?

– Пять серебряных монет, – сказала девушка. – А за особые услуги – ещё пять.

– Что-то дороговато, – торговался Плитий.

– Когда ты увидишь, на что я способна, – проговорила Сирень, – то согласишься заплатить ещё больше, только бы не умереть от такого удовольствия.

– Умереть от удовольствия, – весело повторил один из гуляк, – хорошо сказано. Соглашайся Плитий. Видать эта девчонка знает своё дело. А то я возьму её.

Плитий оценивающе посмотрел на Сирень и сказал:

– Хорошо, я согласен. Только деньги заплачу после удовольствия. Посмотрю, как ты мне его доставишь.

– Это не по правилам, – возразила Сирень. – Деньги надо платить сразу.

– А, если ты всё врёшь, – продолжал настаивать на своём Плитий, – и мне не понравится?

– Ладно, – согласилась девушка, – пусть будет по-твоему. За это я доставлю тебе такое удовольствие, какое ты ещё ни разу в жизни не испытывал. Можешь быть уверен в этом.

– Но это всё слова, – проговорил Плитий. – Пора уже переходить к делу.

Сирень встала, взяла его за руку и сказала:

– Ну, пошли. Не здесь же на столе заниматься любовью. Тут слишком людно. Нам могут помешать, и ты не испытаешь настоящее наслаждение.

– А куда мы пойдём? – поинтересовался Плитий.

– Здесь неподалёку есть укромное местечко, – прошептала ему на ухо Сирень.

Они вышли из притона и двинулись по тёмной улице, держа направление к окраине города. Пройдя несколько кварталов, Сирень свернула направо в переулок, ведущий к выходу из Рима.

– Куда мы идём? – спросил Плитий. – Дальше уже ореховая роща. А там хоронят умерших рабов, у которых нет денег на кремацию.

– Ну, и что? – спокойно произнесла Сирень. – Ты что боишься мёртвых?

– Да, как-то странно всё, – проговорил Плитий. – Я ещё никогда не делал это на кладбище.

– Ну, я же обещала тебе особое удовольствие, – сказала девушка. – Вот, сейчас ты его и получишь.

Они подошли к свеженасыпанному земляному холму, расположенному под деревом. Девушка повернулась к Плитию и сняла с себя платье. Затем она начала раздевать своего спутника. Плитий стоял, как парализованный, боялся даже пошевелиться. Его бравада и веселье полностью исчезли. Очевидно, страх сковал парня из-за того, что он ночью оказался на кладбище. Девушка закончила раздевать Плития и жестом предложила ему лечь на траву лицом вверх. Он повиновался ей. Сирень села на него, обхватив своими бёдрами его туловище. Затем девушка наклонилась к самому лицу Плития, улыбнулась и произнесла:

– Ну, что же, пожалуй, начнём.

И в этот миг глаза у неё стали красного цвета, вытянулись ногти и превратились в огромные когти. Сирень левой рукой схватила Плития за горло и принялась душить его. Правую руку она положила ему на грудь там, где расположено сердце. Плитий начал задыхаться и попытался вырваться. Но девушка, как будто железными клещами сжимала ему шею всё сильнее и сильнее. Плотно прижатые бёдра Сирени не давали возможности Плитию пошевелиться. Он стал задыхаться и захрипел. Лицо у него посинело. Теряя сознание, Плитий услышал слова, произнесённые Сиренью:

– Ангел смерти Дезар, явись мне. Я приношу тебе жертву. Я призываю тебя смертью этого человека: явись мне. Конгирон бур торок.

В этот момент Плитий ощутил раздирающую боль в груди. Это Сирень разорвала ему грудную клетку своими когтями и вырвала его сердце. Плитий ещё раз вздохнул и умер. Ноги и руки у него несколько раз дёрнулись, и он затих навсегда. Девушка подняла его сердце над своей головой. И, тут же, поднялся ветер, тучи на небе рассеялись, и месяц осветил поляну. На ней стоял Ангел смерти Дезар, озаряемый серебряным лунным светом.

– Любишь ты всякие эффекты, – проговорил Ангел смерти. – Зачем ты так жестоко убила этого несчастного? Если тебе надо было меня вызвать, могла бы и таракана раздавить. Это ведь тоже считалось бы смертью.

– Ничего ты не понимаешь в прелести убийства. Может, мне так нравится, – сказала Сирень. – Даже странно, что Ангел смерти говорит о жестокости. А сам то ты, чем занимаешься?

– Я говорил только о бессмысленной жестокости, – возразил Дезар. – А вообще-то каждый борется с собственной скукой, как может. Ладно, говори, зачем позвала? А то у меня ещё много дел. Завтра большое сражение намечается на Востоке. Надо успеть и там побывать.

– Я знаю, что ты можешь вмешиваться во сны людей, – начала пояснять Сирень. – Надо, чтобы ты внушил вождю германских варваров, что ему необходимо напасть на Рим в ближайшее время.

– Да я могу посещать сны людей, – подтвердил Дезар. – Когда человек спит, душа его покидает тело, а это считается, почти, что смерть. Так, что это мои владения. А почему я должен внушать ему это во сне?

– Можно, конечно, и не во сне, – проговорила Сирень. – Но во сне для него будет убедительнее. Эти варвары верят в силу духов их умерших предков. Представишься ему его умершим отцом или дедом. И от его имени скажешь, что надо напасть на Рим, так как сейчас самое подходящее время. В Италии слабая армия, потому что основная часть войска ведёт войну на Востоке. И, если варвары упустят этот момент, то Рим соберёт всё свои силы, и сам нападёт на них.

– Понятно, – задумчиво произнёс Дезар. – Мудрено закручено. А зачем тебе всё это надо?

– Не мне, – пояснила Сирень, – Вольдасу. Ещё вопросы будут?

– Нет, не будут, – сразу же ответил Ангел смерти. – Всё сделаю, как ты сказала. Считай, что варвары уже выступили в поход. Можешь, так и передать сыну Повелителя.

Дезар подпрыгнул вверх в воздухе, сразу же превратился в филина и полетел на север. Небо полностью очистилось от туч, и месяц весело перемигивался со звёздами серебристыми огоньками. На фоне полной луны ещё долго была видна тень большой ночной птицы, равномерно и плавно взмахивающей огромными крыльями.

Сирень поднялась, вытерла окровавленные руки об одежду убитого её Плития и облачилась в своё платье.

– Я же говорила тебе, что такого ты ещё ни разу в жизни не испытывал, – с иронией сказала Сирень, обращаясь к покойнику. – А самое главное, что это всё было бесплатно для тебя, как ты и хотел.

20. Обман

Осень в этом году на севере Европы, где проживало множество германских племён, была холодной. Во второй половине сентября по ночам уже случались заморозки. Утром мелкие водоёмы у берегов покрывались тонким слоем хрустального льда, а по траве вместо росы на тоненьких зелёных стебельках переливались, играя на солнце, будто алмазы, замёрзшие капли воды. Из-за ранних холодов деревья сбрасывали уже ненужные им листья, так и не дождавшись, когда они сменят свой цвет с зелёного на жёлтый или красный. Лес немного грустил из-за того, что природа не позволила ему вволю насладиться ярким золотистым убранством его исполинов.

Фридрих по прозвищу Хмурый сидел в спальне своего огромного каменного замка, смотрел на пылающий огонь в камине и размышлял. Своё прозвище он получил за то, что почти никогда не смеялся. Даже улыбающимся его мало кто видел. Правда, поговаривали, что этому прозвищу была и другая причина. Дело в том, что у Фридриха были очень густые и пышные брови, которые прямо таки нависали над глазами, тем самым, придавая его лицу хмурое выражение. Этому прозвищу так же соответствовал и характер вождя германских племён. Ему удалось объединить под своим началом множественные разрозненные северные народы и кланы. Тех, кто не желал признавать Фридриха королём Германии, он уничтожил, показав остальным, что с ним шутки плохи.

Сейчас Фридрих размышлял над тем, как бы ему понадёжнее укрепить свои земли на юге. Король понимал, что войны с Римом ему не избежать. Правда, нынешний император Гай Актиний старался улаживать все спорные вопросы миром, но Хмурый не верил в то, что с Римом могут быть добрососедские отношения.

– Жалко, что войск у меня маловато, – думал Фридрих, размешивая уголья в камине. – Может, заключить союз с галлами и вместе с ними напасть на Рим?

Король лёг на постель, накрытую медвежьей шкурой. Положил руки под голову и закрыл глаза. За окном, убаюкивающе стонал ветер. Фридрих забылся, сон завладел его сознанием, принося спокойствие в мысли и отдых для тела. Вдруг Хмурый увидел, что он находится в заснеженном лесу. Король осмотрелся и заметил впереди перед собой за густыми зарослями кустарников огромного дикого вепря. Кабан был таким большим, что страх сжал сердце даже такого бывалого охотника, как Фридрих. Длинные клыки торчали у вепря из пасти. Животное рыло землю передний лапой, явно намереваясь, напасть на короля. Фридрих по привычке потянулся за своим мечом, но с ужасом обнаружил, что у него нет с собой никакого оружия. Вепрь, как будто поняв это, присел, а затем бросился на короля. Фридриху ничего не оставалось, как броситься наутёк. Хмурый бежал изо всех сил, перепрыгивая через поваленные деревья и зияющие в земле ямы. Дикий кабан преследовал его, постепенно сокращая расстояние между ними. Король выбежал на поляну и случайно попал правой ногой в ложбину. Фридрих споткнулся и упал. Вепрь мчался прямо на него.

– Ну, вот и всё, – подумал Хмурый. – Недолго удалось мне побыть королём.

Дикий кабан прыгнул. В этот момент над головой у короля что-то просвистело, и он увидел, как длинное копьё пронзило насквозь вепря, прямо таки пригвоздив его к земле. Животное хрипело и дёргалось в агонии. Фридрих оглянулся и увидел позади себя в шагах двадцати человека, одетого в старинные германские воинские доспехи. Хмурый поднялся и пошёл к неожиданному спасителю. Приблизившись, он узнал в нём своего деда Зикфрида Непобедимого.

– Как ты здесь оказался, дедушка? – спросил Фридрих. – Ты же давно умер.

– А разве мало я помогал тебе, когда ты был ещё мальчишкой, выбираться из затруднительных ситуаций? Помнишь, как в детстве ты подпилил ножку стула твоего отца, и он грохнулся с него на пол прямо посреди пира. Все гости чуть со смеху не умерли, а твой отец хотел тебя выпороть. Ведь это я тогда не позволил ему это сделать, – проговорил Зикфрид. – Вот и сейчас, я увидел, что тебе нужна помощь и пришёл к тебе на выручку.

– А почему ты молодой? – поинтересовался Хмурый. – Ах, да, я и не подумал. Ты, наверное, мне снишься? Ведь так? Ты не настоящий.

– А ты попробуй наступить на свою правую ногу, – посоветовал ему Зикфрид. – Вот и узнаешь, настоящий я или нет.

Фридрих попытался сделать шаг и почувствовал, что правая нога, которой он попал в яму, болит.

– Так я не сплю? – спросил Хромой.

– Это не имеет никакого значения, – произнёс Зикфрид. – Сейчас не это для тебя главное. А главное, чтобы ты понял, что всё происходящее сейчас, это правда. И то, что я тебе сообщу – тоже правда.

Король посмотрел на раненного вепря и увидел, как из него вытекает алая кровь и окрашивает снег вокруг умирающего животного в красный цвет. Эта картина действительно выглядела очень реально. Фридрих попробовал кровавый снег на вкус, он был солённый и приторный.

– Ну, что, – спросил Зикфрид, – убедился? Теперь слушай меня внимательно. Собирай все свои войска и незамедлительно выступай на Рим.

– Я не могу, – ответил Фридрих. – У меня слишком мало солдат. Меня разобьют в первом же сражении.

– Не разобьют, – возразил ему Непобедимый. – В Италии сейчас почти нет войск. Основная римская армия ведёт войну на Востоке. А вот, когда она возвратится, вот тогда Рим, точно, нападёт на тебя. И уж тогда тебе будет очень плохо. Так, что не теряй времени. Бей врага пока он разделён на части.

– Да-а, – протяжно произнёс король Фридрих. – Спасибо, что предупредил меня. Ты всегда любил своего внука и помогал ему.

Вдруг всё исчезло. Король открыл глаза и услышал, что кто-то настойчиво стучит в дверь.

– Ваше Величество, вставайте, – раздавался голос. – Вы приказали разбудить Вас на рассвете.

Фридрих сел на кровать и подумал:

– Что это было? Может быть, мне всё это приснилось?

Он захотел подняться и тут же почувствовал острую боль в правой ноге.

– Как бы там ни было, – размышлял король, – а по всему видно, что всё то, что произошло – правда. Нога то болит. Да, и дедушка Зикфрид никогда меня не обманывал. Думаю, что его духу можно доверять. Надо выступать на Рим.

Фридрих вышел из спальни и обратился к стоявшему у двери воину:

– Сообщите всем моим вассалам. Пусть собирают свои войска и двигаются ко мне незамедлительно. Я выступаю на Рим.

Одного только никак не мог понять Фридрих, почему он был уверен, что разговаривал со своим дедушкой, ведь Хмурый никогда не видел Зикфрида молодым.

21. Война

Сирень проснулась от холода, который пронзил ей левую руку. Девушка открыла глаза и увидела возле своей кровати Ангела смерти, который держал её за кисть.

– Ну, и холодные же у тебя руки, – проговорила Сирень. – Ты сам от себя не мёрзнешь?

– Не мёрзну, – ответил Дезар. – Мне и положено быть холодным, обязанность у меня такая.

– Ладно, говори, с чем пришёл? – поинтересовалась девушка. – Я ещё поспать хочу.

– Германские войска готовятся к походу на Рим, – сообщил ей Ангел смерти. – Я передал их королю привет от его дедушки.

– Отлично, – обрадовалась Сирень. – Вольдас будет доволен. Послушай, а ты молодец. Так быстро обернулся. Может, Вольдас тебя даже наградит.

– Чем же он меня может наградить? – удивился Дезар. – Разве что шубу, какую, тёплую подарит?

Сирень поднялась на второй этаж и вошла в комнату к Вольдасу. Утреннее солнце уже разбудило весь Божий Мир и теперь пыталось прогнать сон от молодого человека, щекоча его своими лучами. Вольдас морщился, крутился с боку на бок, но просыпаться не хотел. Девушка подошла к кровати, села рядом с ним и погладила его чёрные волнистые волосы рукой. Парень открыл глаза, посмотрел на Сирень и спросил:

– Уже утро? Что пора вставать?

– Да, тебе пора вставать, – сказала девушка, – но не потому, что наступило утро. Я выполнила твоё поручение.

– Какое поручение? – удивился Вольдас, пытаясь понять, о чём говорит Сирень.

– Армия варваров во главе со своим королём Фридрихом Хмурым движется на Рим, – сообщила девушка. – Это, конечно, не моё дело, но ответь, пожалуйста, ты хочешь, чтобы варвары захватили Рим? Пойми, если это так, то я побыстрее продам имеющийся в наличии товар и покину Рим. Я не хочу, чтобы мои богатства достались бесплатно варварам.

– Это хорошо, что ты так быстро выполнила мой приказ, – похвалил её Вольдас. – И в качестве награды для тебя, я расскажу, зачем затеял эту войну.

– Вы очень добры ко мне сын Повелителя, – льстиво произнесла Сирень, – оказывая такое доверие.

– Ерунда, ерунда, – снисходительно проговорил молодой человек. – Слушай внимательно. Надоело мне быть таким же, как и все люди. А говоря попросту – никем. Я решил стать императором.

– Вот это верно! Какое правильное и мудрое решение, – с восхищением сказала девушка. – А меня Вы возьмёте с собой во дворец? Я ещё могу Вам пригодиться. Я такое умею делать, что.… И потом, я очень хорошая.

– Там будет видно, – сухо произнёс Вольдас. – Слушай дальше. Так как у меня нет аристократической наследственности, то рассчитывать я могу только на свои способности.

– Как это нет аристократической наследственности? – удивилась Сирень. – Да, Вы больший аристократ, чем эти все римские патриции вместе взятые. Ваша мать – царица Египта, а про отца я вообще не говорю.

– Это так, – согласился Люцифус, – только я же не могу сказать сенаторам и гражданам Рима, что мой родной папа – дьявол. Тогда меня точно императором не провозгласят. А то, что моя мать царица – это ещё доказать надо. Но не это сейчас главное. Важно другое. Очевидная истина, что нынешний император никогда не согласится добровольно передать свой трон совершенно постороннему человеку. У него и своих родственников, желающих занять его место, предостаточно найдётся. Так, что действовать здесь надо по-другому.

– Может убить его, – предложила Сирень. – Я вмиг это организую. Только прикажите.

– Да, особой сообразительностью ты не отличаешься, – с сожалением проговорил Вольдас. – Смерть императора ничего мне не даст. Ну, убьёшь ты его, а дальше что? Императором объявят кого-нибудь из его родственников. Это тебе понятно?

– А, теперь понятно, – делая умное выражение на лице, произнесла девушка. – А что же делать? Может, перебить всех его родственников?

– Так, всё, замолчи, – теряя терпение, сказал Вольдас. – Я сам расскажу тебе, что надо делать. Мне надо добиться популярности среди Римских граждан. И не просто популярности, а надо стать чуть ли не спасителем Рима. А как это сделать?

– Вы меня спрашиваете? – удивилась Сирень. – Я понятия не имею как.

– Как, как, сядь да покак. Вот как, – раздражённо ответил Люцифус. – Надо разгромить варваров. А при возможности пленить их короля. Да, провести его по улицам Рима. После такого показательного выступления, я точно стану любимцем всех римских граждан, можешь не сомневаться. А уж там можно потребовать у сената смены правящей династии. Возможно, понадобятся большие деньги для подкупа сенаторов и чиновников. Поэтому, ты капиталы никуда не вывози, они скоро мне потребуются. А варвары в Рим не войдут. По крайней мере, не в этот раз. Можешь спокойно продолжать торговлю.

– Да-а, – протяжно произнесла Сирень и с восхищением продолжила. – И вправду, Вы достойный сын своего Великого Отца. Это же надо было такое придумать. Я бы и сотой доли такого не придумала бы. А Мордериуса Вы возьмёте с собой на войну?

– Нет, – ответил Вольдас. – Мордериус терпеть не может, когда им командуют. Он из-за этого и со школы гладиаторов ушёл. А в армии дисциплина. Только это не для него. Да и тебе охрана ещё понадобится. Осторожного и случайность стороной обходит.

Девушка легла рядом с Вольдасом и начала ласкать его. Потом она робко спросила:

– А мне что делать?

Парень посмотрел на пышную грудь Сирени, еле прикрытую глубоким декольте, и сказал:

– Раздевайся.

– Это я с удовольствием, – мгновенно согласилась девушка и быстренько сняла платье.

Император Гай Актиний быстро ходил из угла в угол по своему рабочему кабинету и нервно кусал губы. Единственное, что хоть немного успокаивало его в этот осенний день, было ласковое сентябрьское солнце. Совершая беспрерывное движение по выбранному им пути в комнате, раздражённый император то и дело попадал под тёплые солнечные лучи, которые проникали в кабинет через открытые двери балкона. Это несколько успокаивало Актиния.

У входа в помещение стояли два римских офицера, которые и сообщили императору тревожную новость, вызвавшую у Гая Актиния крайне нервозное состояние, граничащие с истерикой.

После того, как Вольдас Люцифус доложил командиру своего легиона, что есть достоверные сведения, будто варвары выступили на Рим. Марк Цинтерий сразу же решил поставить в известность об этом императора.

– Так, Вы утверждаете, что Фридрих со всей своей армией движется на Италию? – задал вопрос Гай Актиний. – А можно ли доверять таким сведениям? Насколько они достоверны?

– Офицер Люцифус сам ответит Вам, если Вы позволите, – проговорил Цинтерий. – Это он доложил мне о грозящей опасности.

Император сделал жест рукой, означавший, что Вольдас может говорить.

– Моя мать занимается поставками пшеницы в Италию, – начал пояснять Люцифус. – К ней часто приезжают купцы из различных провинций нашей империи. Недавно вернулись итальянские купцы из Германии. Они и рассказали матери, что Фридрих собрал армию и движется на Италию. Его солдаты хвастаются, что они захватят Рим. Варварам стало откуда-то известно, что сейчас в Италии, почти, нет войск.

– Как они смогли получить такие секретные сведения? – возмутился император.

– Не бывает секретов, которые нельзя было бы выведать при помощи пыток или купить за деньги, – проговорил Марк Цинтерий. – Очевидно, варвары воспользовались одним из этих способов. А, возможно, и двумя сразу. Но сейчас не об этом надо думать, Великий император.

– Я сейчас вообще не могу ни о чём думать, – раздражённо произнёс Гай Актиний. – Мне надо время, чтобы поразмыслить.

– Извините старого солдата за прямоту, Великий император, – настойчиво сказал Цинтерий, – но пока Вы будете размышлять, сгорят наши дома и Ваш дворец тоже. Сейчас нет времени на размышления. Надо действовать.

– Да, да, – согласился Гай Актиний, – ты прав. Надо что-то предпринять. Может быть, можно от них откупиться? А потом соберём большую армию, и сами обрушимся на них.

– Зачем варварам ваш выкуп, – спросил Цинтерий, – если они могут забрать все богатства Рима и Италии? Не забывайте, им известно, что у нас сейчас очень мало войск.

– Да, и опять ты прав, – согласился Гай Актиний. – Так что же нам делать?

– Послушайте совета старого вояки, – предложил Марк. – В таком положении, как наше, самое лучшее – это самим напасть на противника.

– Как напасть? – поразился император. – Ты же сам только, что сказал, что у нас очень мало войск. Я тебе скажу так: ты или очень мудрый полководец или у тебя с головой не всё в порядке.

– Насчёт мудрости хвастать не стану. Не мне судить об этом, – раздражённо проговорил командир Рейнского легиона. – Пусть об этом скажут мои офицеры и солдаты. Да, Вы сами недавно нам серебряного орла вручили. А с головой у меня, пока, слава Юпитеру, всё нормально.

– Ладно, не обижайся, – примиренчески произнёс император. – Ты же знаешь, я в военном деле того…, в общем, не очень разбираюсь. Говори, что ты там задумал?

– Мы сейчас можем выставить против германцев два легиона пехоты и одну тысячу кавалерии, – начал объяснять Марк Цинтерий. – Если мы нападём на варваров в открытом месте, то они сомнут нас и даже не заметят этого. Поэтому, необходимо выбрать позицию, где мы сможем устроить им ловушку. Засаду, попросту говоря. Я понятно объясняю, Великий император?

– Понятно, – ответил Гай Актиний. – Что же тут можно не понять? Тут и ребёнок всё поймёт.

– Отлично, – произнёс Марк Цинтерий. – Так вот, я знаю подходящее место на севере Италии. Это очень удобная для нас позиция. Небольшая поляна, окружённая с двух сторон холмами, густо поросшими лесом. И, главное, это практически единственно удобное место для прохода варварской армии. Обходной путь займёт у них очень много времени. Вряд ли они захотят им воспользоваться. Это прямо таки природные ворота в Италию. Если расположить в этих лесах пехоту, а выход из этой лощины закрыть кавалерией, то получится отличная ловушка. Даже небольшими силами там можно перемолоть всю варварскую армию. А уж, если им ещё и в тыл зайти, то все они там и останутся. Сил для этого у нас вполне достаточно.

– Я, конечно, не очень понял, кого, куда надо расположить, – с сожалением проговорил император, – но, в общем, твой план я одобряю. Чувствуется, что ты знаешь, что и как надо сделать. Что вам ещё надо от меня?

– Как это что? – искренне удивился Марк Цинтерий. – Вы, как император должны объявить о войне и назначить главнокомандующего.

– Объявить о войне? – переспросил Гай Актиний. По выражению его лица было видно, что это очень ему не нравилось. – А, может, можно по-тихому пойти и разгромить варваров без шума?

– Как же можно воевать без шума? – поразился Марк Цинтерий. – Без Вашего разрешения сенат не позволит вывести все войска из Рима. А, если кто-то это и сделает по своей воле, то его объявят мятежником и смутьяном. Да, и армия не поддержит никого из полководцев без Вашего разрешения. Поймите, Великий император, сейчас дорога каждая минута. Если мы не успеем занять нужную позицию, то всё пропало. Варвары, выйдя не оперативный простор, извините, говоря простым языком, на равнины Италии, торжественным маршем без задержки дойдут до Рима. И без особого труда захватят столицу империи. Решайтесь.

– Ну, что же, – проговорил Гай Актиний, – если ты утверждаешь, что надо торопиться, значит, так и сделаем. Назначаю тебя, Марк Цинтерий главнокомандующим римской армии в Италии и объявляю войну германским варварам и их королю Фридриху. Сегодня же сенат получит соответствующее распоряжение. Война, так война! Я покажу этим германцам, как нападать на мою Империю!