Текст книги "Уникальный чувственный опыт"

Игорь Вереснев
Уникальный чувственный опыт

Если сидишь на земле, то сквозь резные листья папоротника небо почти не видно. Ничего не видно, а толстая подстилка прелой листвы глушит звуки. Преследователи увидят и услышат не многим больше, но это слабое утешение – обоняние у орков собачье. Последняя надежда оставалась на то, что у ручья ей удалось оторваться и след они потеряли.

Айка еще раз огляделась по сторонам. Как и следовало ожидать, занятие бесполезное – вокруг только зеленый полумрак и частокол толстых стеблей. Она даже не смогла определить, с какой стороны прибежала, – умудрилась потерять направление. Оставалось пробираться далее наугад, уповая на удачу. Хуже всего – папоротники были не так уж и высоки, едва вровень с ее ростом. Если не хочешь выдать себя, идти приходится, согнувшись в три погибели. Айка сняла бесполезный колчан со стрелами – лук обронила, перебираясь по скользким валунам через ручей, – и двинулась в путь.

Очень скоро колени начали ныть, поясница затекла. Пришлось остановиться и присесть. Второй пройденный участок оказался короче первого, третий – еще короче, а лес все не начинался. В конце концов эльфийка рискнула: осторожно выпрямилась, развела громадные листья, привстала на цыпочки. До кромки леса рукой подать, если бы можно было бежать, она справилась бы с задачей за секунды. Но и на четвереньках доползти…

Папоротниковое море взорвалось. Орочьи торсы вынырнули из него внезапно и молниеносно. Коричневая, задубевшая на солнцепеке и ветрах кожа, покатые лбы, оскаленные пасти, крохотные, горящие бешенством глазки. Они стояли, как вершины правильного треугольника, и центром его была маленькая эльфийка.

Первым порывом Айки было снова присесть, чтобы не видеть свиные рыла тварей перед собой. Но она понимала – теперь это глупо, ей не спрятаться. Потому выхватила из ножен мерцающий синеватым светом клинок и бросилась на молодого самца, оказавшегося у нее на пути. Она почти достала его…

Хряссс… Боевой топор вожака, неосмотрительно оставленного за спиной, вошел глубоко в поясницу, разом перерубив позвонки, и ноги Айки исчезли, словно их и не было. Она врезалась грудью в широкие листья, в стебли, в прелую подстилку, и тут же самка-орчиха прыгнула всей своей тяжестью на руку, сжимавшую меч. Кости предплечья хрустнули, перебитые твердыми, как дерево, пятками, пальцы разжались от дикой боли. Айка закусила губу, попыталась дотянуться до меча левой. Но вожак взмахнул топором второй раз, и кисть, уже коснувшаяся кончиками пальцев рукояти, отлетела в сторону. Все, бой проигран. Айка застонала от бессилия и ужаса перед неизбежным.

Вожак пнул ее в бок, перекатил на спину. Бесцеремонно сорвал перевязь с ножнами, следом – холщовую куртку. Выпрямился, не отводя взгляда от жертвы.

Молчание затягивалось, и орчиха решилась нарушить его.

– Мясо! – рыкнула она. – Парное. Мягко зубам, вкусно языку.

– Убери тряпку, – приказал ей вожак.

Орчиха проворно присела, вцепилась в лосины из мягкой замши, принялась их стаскивать. Делала она это нарочито грубо, распарывая кожу эльфийки когтями, но боли в нижней части тела Айка все равно не чувствовала. Тогда раздосадованная орчиха крутанула ее левую ногу, выворачивая кости из суставов. Захрустело громко и мерзко.

– Ну ты и дрянь, Рогнина, – просипела Айка, – садистка…

На миг все замерли, растерявшись. И сильнее всех удивилась сама Айка. Это что – ненависть? Интересно, нужно зафиксировать.

– Мясо, – объявил вожак, возвращая всех в действо. – Еда!

Показывая пример, наклонился, вонзил когти в живот, разорвал брюшину. Айка взвыла от боли. Все прежнее было прелюдией, настоящие муки начались только теперь. Мир вокруг съежился, собрался в фокус. Антишоковые предохранители позволяли наслаждаться болью во всей ее полноте, но ее интересовало иное чувство. И как раз оно уже пропало. Продолжать действо смысла не было. К сожалению, прекратить его, умереть по собственному желанию Айка не могла.

– Хватит, – просипела она. – Сквелл, добивай меня!

Вожак и ухом не повел. Будто в каком-то трансе, он продолжал ковыряться в ее внутренностях. Айка попыталась крикнуть, чтобы прекратил, но кровь хлынула горлом, и получилось лишь бульканье.

– Сквелл, она же попросила! – недовольно прорычала орчиха.

Обошла вожака, схватила эльфийку за виски. Резко провернула голову. В шее хрустнуло, Айка зарылась носом в прелый лист папоротника. Успела удивиться, что ощущение тела исчезает мгновенно, но боль в нем остается. Потом на затылок обрушился тяжелый обух, проломил кость, размозжил шарик дубль-мозга, и Айка наконец умерла.

Гравилет завис над поляной, сплошь заросшей гигантскими папоротниками. Медленно снизился в юго-западном ее углу, где среди изломанных, втоптанных в землю и забрызганных кровью листьев и обглоданных костей сидело три безобразных существа – полулюди-полузвери, некогда жившие только в буйной фантазии мифотворцев. Самый крупный держал в руках отделенную от торса голову маленькой эльфийки, задумчиво разглядывал ее, словно силился что-то вспомнить.

Впрочем, Айка сейчас ничем не отличалась от тварей – вторую аву она приготовила загодя. Разве что ее лицо и руки не были измазаны кровью. Она спрыгнула с верткой платформы, подошла к друзьям, присела рядом.

– Рассказывайте, – потребовала.

– Это ты рассказывай, – парировала Рогнина, – твои впечатления самые интересные. Страшно было?

Разумеется, дубль-мозг фиксировал ощущения для дальнейшей обработки в Сети. Но перейдя в волновое состояние, они станут на много порядков умнее, напрочь утратят незамутненную первобытную непосредственность восприятия. Потому обмен впечатлениями был обязательной частью действа.

– Немного, когда вы меня загнали. И когда Сквелл топором меня рубанул. Как вспышка: «Ой-ой-ой, я пропала!» После еще был страх, но не смерти, а боли. Это не то, яркость иная. В своем аспекте я скорее разочарована.

– А я в своем нет, – растянул губастый рот в улыбке Миенн. – Ты была вкусная. Жаль, маленькая, быстро закончилась.

– Хочешь сказать, других ощущений ты не испытал? Не ври. Когда я тебя чуть мечом не ударила, ты остолбенел. Почему? Чего-то испугался? Забыл, что бессмертен? И потом ты первым делом отрубил и съел мою руку, державшую меч, словно мстил ей за страх. Проведешь подробный анализ ассоциативных связей. Теперь ты, – Айка повернулась к Рогнине. – Ты специально отрывала мою ногу. Не отрубила, не отрезала, а выкручивала из сустава, ощущая, как рвутся сухожилия, слушая треск костей. Ты наслаждалась этим, верно? Значит, мне нужна подробная карта выброса дофамина. – Айка посмотрела на Сквелла, не принимавшего участия в обсуждении: – А что скажет наш консультант?

Сквелл пожал плечами, аккуратно положил отрезанную голову на изуродованный торс.

– Я не специалист по ощущениям. Моя забота – достоверность происходящего. Согласно мифологии, эльфы были бессмертны, как и мы. Потому испугаться смерти твоя инкарнация не могла. Страх перед болью, унижением, бессилием, но не страх смерти. Все достоверно.

Айка фыркнула.

– Раньше не мог предупредить? Знаешь ли, я не разновидности смертей коллекционирую, мне важен чувственный опыт. Нда, полагаю, воссоздать весь эмоциональный спектр наших смертных предков не получится.

Эксперименты по квантовой телепортации человечество начало проводить еще на заре третьего тысячелетия. Но интеллектуальные шоры долго мешали осознать по-настоящему, что сулит эта технология. Ведь если перемещается не материя, а только ее квантовое состояние, чистая информация, то материальное воплощение приемника никак не зависит от источника, лишь бы сложность структуры его была достаточна, чтобы не потерять ни кубита. Например, человеческое сознание можно телепортировать в волны гравимагнитного поля Земли. В конце второго тысячелетия фантасты грезили о разумных планетах. В середине пятого – саму Землю окутывала и пронизывала разумная Сеть, оболочка, состоящая из триллиона человеческих сознаний, слитых в одно целое и вместе с тем вполне индивидуальных. Вездесущих, всемогущих, практически бессмертных.

И все же люди желали оставаться людьми. Хотели получать то, что волновая обыденность не могла им предоставить, – ощущения. Не наведенные информационными потоками Сети, а собственные, первобытные, доставляемые одним из пяти базовых чувств. Ради этого они на время ограничивали память и интеллект, обрезали информационную пуповину и уходили назад в тело. Потому геноконструкторы разрабатывали модели для воплощения, потому в кувезах инкубаториев вырастали авы – биологические оболочки в форме людей, животных, а то и существ, обитавших лишь в мифах прошедших эпох или фантазиях сочинителей. Вживленный в органику синтетический мозг-дубль служил приемником для телепортации, решая проблемы совместимости. И он же обеспечивал обратный телепорт в случае преждевременной гибели авы. Кому-то достаточно было выбраться в тело раз в столетие, кто-то проделывал это едва ли не ежегодно, жаждая достоверных ощущений, включаясь в новые перформансы. И миллионы перформеров готовили для них развлечения. Самым лучшим развлечением, конечно же, была смерть. Своя и чужая.

Сквелл застал Айку врасплох:

– Мне нужна телесная встреча с тобой. Индивидуальный контакт.

– О… ты приглашаешь меня на свидание? Где встречаемся? Когда? Формат?

– Телатор Си-бемоль перламутровый-тринадцатый, «гавайи-стандарт» вполне подойдет. Время назначь сама.

– И правда, интимное свидание! Ты меня заинтриговал. Сто лет не ходила на свидания. Хорошо, я заказываю аву.

Производство «стандартов» было поставлено на поток, потому уже через час Айка вышла из телатора. Теперь она была в облике молоденькой, загоревшей до шоколадного цвета блондинки. Сквелл поджидал ее в транспорт-ангаре: кубоподобный качок в закрытом синем комбинезоне из эластика, грудь крест-накрест перетягивает жесткая упряжь, на спине приторочен рюкзак. Айка невольно смутилась собственной наготы.

– Ты не сказал, что нужна одежда…

– Тебе – не нужна. Поехали!

Прозрачный пузырь гравилета пронзил водную толщу, вначале темную, почти черную, затем синюю, аквамариновую, зеленоватую. Прорвал пленку поверхности, взлетел в воздух в гейзере брызг, помчал над медленными волнами к растущему навстречу островку с золотым пляжем, зеленой пальмовой рощей и куполообразной горой посередине.

Айка ожидала, что они высадятся на краю пляжа, там, где волны длинными ласковыми языками лижут белоснежный песок. Но гравилет донес их до подножия холма и лишь там сбросил скорость, распался лепестками, превратился в плоскую платформу, снизился.

– И что делаем дальше? – Айка первая спрыгнула в тень пальм. Голяком под полуденным солнцем было жарковато.

Сквелл последовал за ней. Заговорил, когда гравилет вновь поднялся над пальмовыми веерами и, набирая скорость, унесся к горизонту:

– В прошлую нашу встречу ты рассуждала о страхе смерти. Ты правда хочешь его испытать? Испугаться по-настоящему?

– Разумеется. Ты же знаешь, перформансы смерти – моя специализация. Но испугаться по-настоящему невозможно, бессмертие – фундаментальный постулат нашего бытия. Животные инстинкты позволяют забыть о нем на мгновение, но…

– Мы бессмертны в пределах гравимагнитного поля Земли, – внезапно перебил ее Сквелл.

– Что ты этим хочешь сказать? – удивилась Айка. – Сеть-2? Но она же…

Фраза спутника звучала тавтологией. Именно запутанность дубль-мозга с гравимагнитным полем планеты обеспечивала бессмертие и неуязвимость: как только телесное существование человека прекращалось – по той или иной причине, – возобновлялось существование волновое. Но платой за бесконечность во времени становилось ограничение в пространстве. Квантовая составляющая телепортации происходила мгновенно, но релятивистскую ограничивала скорость света. Пока люди заселяли одну планету, этот временной разрыв был незаметен. Однако на космических расстояниях все менялось. Когда к середине четвертого тысячелетия население Сети приблизилось к двумстам миллиардам, человечество попыталось расселиться по Галактике – интересных планет обнаружено было немало, а изготовить подходящие тела труда не составляло. Идеологи экспансии не учли ограничения психологические. Принять, что необходимый для декогеренции сознания информационный пакет сотни лет будет нестись сквозь межзвездную пустоту, а ты на все это время станешь «котом Шредингера», – задача для человека непреодолимая. Люди оказались не готовы к галактической экспансии. Тысяча лет – недостаточный возраст, чтобы осознать себя бессмертными, перестать дорожить временем. Сеть-2 осталась не заселена, если не считать немногочисленных добровольцев, строивших ее.

Сквелл это знал прекрасно. Тем не менее он смотрел на Айку насмешливо.

– Нет, Сеть-2 находится слишком далеко для экскурсии. А что ты скажешь о Сети-3? Ладно, не морщи лоб, эта информация не входит в базовый комплект, потому в твоей голове ее нет. Второй корабль-семя вернули с полпути, когда стало ясно, что проект «Прайд-секунда» потерпел фиаско и галактическое расселение откладывается на неопределенное время. Но то ли космический полет, то ли сам корабль повлиял на сознание экипажа. В итоге на Землю вернулся только командир экспедиции, остальные предпочли отправиться на Сеть-2 – в виде информационных пакетов, разумеется. После этого «Прайд-терцию» законсервировали и оставили на внешней границе пояса Койпера. Корабль и сейчас там. Пошли, посмотрим, что на нем творится?

Сквелл, неожиданно схватив ее за руку, потянул к каменному холму. Айка хотела спросить, что он затеял. Не успела. Потому что никакой это был не холм! Каменный купол посреди острова имел явно искусственное происхождение. И полноте, каменный ли? Гладкая, словно полированная поверхность его вдруг лопнула, открывая проход. Сквелл, не останавливаясь, втянул спутницу внутрь. А через минуту Айка догадалась, что это такое. Станция космической связи и телепортации! Информация об их существовании входила в базовый комплект. О местонахождении – нет. Тем более она не подозревала, что хотя бы одна такая станция функционирует и поныне.

После жаркого тропического полдня внутри купола было зябко и сумрачно. Теперь Айка по-настоящему пожалела, что не озаботилась хоть какой-то одеждой. Обхватила себя руками, стараясь унять озноб, поспешила за уверенно выбирающим направление Сквеллом. Коридор, дверь, поворот, еще дверь, еще поворот. Она возмутилась, увидев в очередном помещении, куда они вошли, знакомые емкости кувезов:

– И для чего этот цирк с гравилетами и свиданием? Проще было добираться сюда в волне. Главное – информативнее!

– Никак невозможно. – Сквелл вновь насмешливо посмотрел на нее. Подошел к примитивному старинному пульту, активировал его, заставив вспыхнуть посреди зала голографический управляющий кокон. – По соображениям безопасности станция полностью изолирована от Сети. Войти в нее – и, главное, выйти! – возможно исключительно в теле. Мы привыкли, что контролируем абсолютно все на Земле. Но там, за пределами планеты, – неизвестность, из которой может явиться самая непредсказуемая информация. Так как, ты готова заглянуть за край? Ощутить по-настоящему смертельную опасность: нанести визит «Прайд-терции»? Это недалеко и недолго.

– Каким образом?! – вскинула брови Айка. – Ты сказал, что даже это место изолировано от Сети, а…

– Телепортация с передачей декогерирующей информации фотонным лучом. Автоматика корабля-семени примет луч, декогерирует твое сознание в дежурную аву, и ты сможешь вернуться обратно тем же способом. Нынешняя ава будет ждать тебя на станции. Они специально для этого здесь поставлены, – Сквелл кивнул на кувезы.

Айка наконец осознала, что ей предлагают. «Прогуляться» сквозь космос, сквозь ничто, на заброшенный тысячу лет назад корабль. Да полноте, автоматика давно вышла из строя, связи с кораблем скорее всего не существует, а то и самого корабля… Нет, неправда. Раз квантовый канал открыт, значит, приемник на корабле работает. Но из этого отнюдь не следует, что все прочее там тоже работоспособно! Например, телатор. В какого монстра этот музейный экспонат впихнет ее сознание? А главное, жизнеспособным ли тот окажется? Если нет, если она умрет на корабле, в миллиардах километров от Земли, как она попадет в Сеть?!

Из холода Айку бросило в жар. Она вытерла выступившую на лбу испарину, шумно выдохнула. Таких сильных ощущений она не испытывала ни разу за свою почти четырехсотлетнюю жизнь. И это от одной мысли о реальной опасности! А что же будет на самой «Прайд-терции»?!

– Мог бы предупредить, – упрекнула она. – Ты хочешь, чтобы я приняла решение на одних эмоциях, без достаточной информации, без…

– Ты бы отказалась. Сеть контролирует наши поступки, пока мы в волне, подсказывает безопасные решения. Но в теле мы предоставлены сами себе, мы по-настоящему свободны. Сети нет дела, где мы находимся и чем занимаемся. Ведь как только тело умрет, мы вернемся в нее со всей собранной за время отсутствия информацией.

– Хочешь сказать, если я сейчас покину Землю, Сеть об этом не узнает? Вообще никто не узнает?

– Я знаю. Тебе мало? Или ты не готова рискнуть ради достоверности?

Айка облизнула пересохшие губы, покосилась на заполненные биораствором кувезы. Под взглядом Сквелла она ощущала себя не только голой, а выпотрошенной и освежеванной. Однако это единственный шанс. Тысяча испробованных смертей не стоят одной, к которой она готова сейчас прикоснуться. Готова ли? «Риск наверняка минимален», – постаралась убедить себя Айка. Иначе Сквелл не стал бы предлагать ей такого. Будь она в волне, вмиг рассчитала бы вероятность неблагополучного исхода. Но она не в волне. Ей предлагают сделать выбор, как первобытному человеку. Но у тех была хотя бы некая «интуиция», если верить историкам.

Айка посмотрела на спутника, пытаясь пробудить в себе проблеск давно атрофировавшейся способности. Тщетно. А улыбка Сквелла становилась все насмешливей. Да он подтрунивает над ней, вдруг сообразила девушка. Сколько перформансов они подготовили вместе? Двадцать? Тридцать? Больше? И все это время Сквелл искал способ высмеять Айкины поиски достоверных ощущений. Нашел. Наверняка он фиксирует происходящее на внешнюю камеру. Он все предусмотрел: даже без одежды оставил ее не случайно. И гравилет отослал не случайно. Он собирается выставить ее на посмешище перед всей Сетью. Айка вспомнила, как дрожала от холода, попав в купол. Скажут – от страха! Искательница смертельного ужаса испугалась одной мысли о смерти – в самом деле, смешно. Но этот эксперт по достоверности ошибся, выбирая объект для насмешек!

– Нет, я готова! – выпалила она. – Что мне нужно делать?

Усмешка сошла с лица Сквелла. Но отступать он пока не собирался.

– Ложись в ванну и закрой глаза.

Обычно Айка выходила из телатора медленно, осваиваясь в очередном теле, смакуя ощущения. В этот раз она вскочила, едва включилось сознание. Сквелл стоял в двух шагах от ванны, все такой же кубоподобный, в синем лоснящемся комбинезоне. И она по-прежнему была в облике «гавайской беби».

– Что, телепорт не сработал? – язвительно поинтересовалась Айка.

– Почему ты так решила? – мужчина пожал плечами. – Все прошло штатно. Но не мог же я отправить тебя одну в опасное путешествие? Добро пожаловать на «Прайд-терцию»!

И Айка увидела. Нет, это была не та комната, где она закрыла глаза мгновение назад. Низкий потолок из рифленого серого металла, шкафы с такими же серыми дверцами у стен, полоса бестеневых светильников по периметру потолка. Даже конструкция кувезов была иная!

Ноги подкосились от слабости, и она вынуждена была опять сесть в ванну, в теплую, чуть маслянистую жидкость. Горло вмиг пересохло. Ощущения? Куда там анализировать – они утопили ее!

– Назад… назад… – только и сумела прохрипеть.

– Так быстро? – Сквелл приподнял бровь, и губы его опять дрогнули в ухмылке. – Такое нетривиальное путешествие, и сразу обратно? Ты не хочешь посмотреть, где оказалась? Что ж, как пожелаешь.

Впрочем, он не спешил развернуть управляющий кокон, или что там вместо него есть на этой рухляди. Давал спутнице время свыкнуться с реальностью происходящего. Айке понадобилось пять минут, чтобы немного успокоиться и начать думать. Судя по всему, непосредственная опасность ей не угрожает, автоматика старинного корабля работает без сбоев. Она сжала и разжала кулаки, согнула ногу в колене, пошевелила пальцами. Ава была здорова и послушна.

– Может, объяснишь этот маскарад? – спросила она наконец.

Сквелл пожал плечами.

– Я знал, какие тела нас здесь ждут, поэтому постарался, чтобы мы освоились в них заранее.

– Знал?! Так ты здесь бывал прежде?

– Разумеется. Я ведь тебе сказал, что командир «Прайд-терции» вернулся на Землю. Если бы ты больше интересовалась историей, то знала бы, что его имя – Сквелл Оддин. Пошли, тебе понравится мой корабль!

Он протянул руку, приглашая выбираться из ванны. Поколебавшись, Айка приняла приглашение.

В ближайшем шкафу ее поджидали комбинезоны разных размеров, фасонов, расцветок. Айка выбрала алый с зелеными вставками на груди и бедрах. Пока она одевалась, Сквелл не отводил от нее взгляда. И взгляд его был странным.

– Что-то не так? – не удержалась девушка.

– Наоборот. Мне нравится твой выбор.

Сквозь межзвездное пространство корабль шел на субсветовой скорости, его экипаж все путешествие должен был провести в волновом состоянии. Каюты предназначались уже для орбитального полета, потому остались необжитыми. Айке хватило часа, чтобы обследовать эту секцию корабля. Все прочее его пространство составляли бесконечные трюмы, забитые оборудованием, необходимым для колонизации. Перформеру там делать было нечего. От прежнего страха уцелели разве что воспоминания, и Айке становилось скучно. Но Сквелл не собирался отпускать ее так легко.

– Погоди, ты не видела самое интересное!

– Что интересного в этом допотопном гробу?

– Именно в гробу. В Сети этой информации нет, но время от времени возвращаясь на корабль, я обнаруживаю, что сюда наведывались любопытные. И далеко не все они возвращаются на Землю. Никто не знает, куда исчезают невернувшиеся. Может быть, они решились отправиться на Сеть-2? Или этот корабль населяют призраки?

– Что за чушь, какие еще призраки? – возмутилась Айка. – Никаких призраков не существует!

– Не все так однозначно. Объяснить не получится, нужно увидеть самой. И почувствовать. Ты ведь хочешь почувствовать?

Сквелл смотрел на нее, прищурившись. Да, это был тот самый эксперт по достоверности, знакомый ей много лет. И вместе с тем – кто-то еще. И этот кто-то знал куда больше о «Прайд-терции», чем вся Сеть, вместе взятая. Айку вновь пробрал озноб. О призраках – это он так шутит? Проверяет ее? Насмехается? Если бы предупредил об экспедиции заранее, она бы выудила всю подноготную этого корабля и проекта «Сеть-3». Она бы скопировала в дубль-мозг всю необходимую информацию!

Айка понимала, что самым правильным сейчас будет закончить приключение и вернуться на Землю. Но другая часть ее сознания хотела продолжения. Страх смерти, который она пережила, попав сюда, действовал как наркотик. Еще одну дозу, пусть самую крохотную, но она должна получить, прежде чем вернется в безопасное лоно Сети.

Она кивнула.

– Ладно, пошли, посмотрим на твоих призраков. Но предупреждаю: если ты надеешься уговорить меня отправиться на Сеть-2 – не получится! Хватит с меня и твоей «Терции»!

– Хорошо.

Путешествовать по громадному кораблю-семени в теле – то еще удовольствие! Они шли бесконечными коридорами, спускались в кабинах лифтов, таких просторных, что уместили бы и небольшой телатор, снова шли, снова спускались. Ясное дело, здесь не было никаких призраков. Только серый рифленый металл, пустота и слой пыли на полу.

А затем Айка увидела в пыли отпечатки ног. Кто-то прошел им навстречу недавно. Скорее, пробежал. Не Сквелл – след был явно меньше стопы его громадного тела. Но на размер больше, чем у Айки. Впрочем, пыль на корабле собирается очень медленно, так что от «недавно» до сегодняшнего дня наверняка прошли годы.

– След, – тихо произнесла она.

Сквелл остановился. Присел на корточки, провел пальцем по контуру следа. Ковырнул темное пятнышко рядом.

– Да, – согласился. – Должно быть, Джефа.

– Что за Джефа?

– Призрак, – улыбнулся Сквелл. – Я показал ей корабль восемь лет назад.

Он поднялся и кивнул на узкий боковой коридор, откуда и вел след:

– Мы почти пришли.

Коридор заканчивался тупиком. Однако стоило Сквеллу приложить ладонь к торцевой стене, как в ней образовалась дверь, скользнула в паз, освобождая проход. Мужчина посторонился, пропуская спутницу внутрь, и Айка увидела.

Это было длинное и узкое помещение. Пустое, если не считать щитов из черного пластика, украшающих правую стену. Каждый щит по нижнему краю обрамляла золотая надпись, выполненная старинным каллиграфическим шрифтом. Выше надписи закреплена была голова. Человеческая.

Айка рот раскрыла от изумления.

– Они… что, настоящие?!

– Настоящие. Обработанная консервантом плоть. Жилище призраков. Я же говорил – не все так просто.

Он обогнал спутницу и пошел вдоль стены-мемориала. Айка, как завороженная, поплелась следом, не в силах оторвать взгляд от зрелища. Имена на щитах ей ничего не говорили, лица мертвецов – и подавно. Ближние к входу головы были изрядно припорошены пылью, волосы утратили природный блеск, кожа, хоть и тщательно забальзамированная, начала усыхать. Но чем дальше, тем головы становились свежее. Видимо, коллекцию собирали не одно столетие.

– Ты думаешь, этих людей убили?

– А что подсказывают твои ощущения? – вопросом на вопрос ответил Сквелл.

В голосе его звучала привычная насмешка, но Айка пропустила ее между ушей. Если голову человека отделяют от тела, то оно неминуемо умирает. И сознание тут же телепортируется в волну. Но то на Земле, внутри ее гравимагнитного поля, внутри Сети. А куда девается сознание умершего здесь? Айка знала ответ, но боялась произнести его даже мысленно.

На предпоследнем щите значилось: «Джефа Деммонд». Молодая женщина с густыми каштановыми прядями смотрела на Айку растерянно, словно не могла поверить в то, что с ней стряслось. И Айка не могла поверить.

– Так эти люди… экипаж корабля и прочие… они улетели на Сеть-2 или?..

– Я думаю, Сети-2 давно уже не существует, – пожал плечами Сквелл. – Но кто решится проверить? Ко мне на корабль и то редко заглядывают.

На последнем щите головы не было. «Айка Амри-Сати» – сообщали золотые, не успевшие потускнеть буквы. Ноги девушки вновь сделались ватными, как там, в ванной кувеза. А Сквелл меж тем прошел дальше. Снял со стены инкрустированный деревом и костью, несомненно старинный, арбалет. Покачал в руках, примериваясь к тяжести, повернулся, приложил к плечу, прицелился. Айка попятилась. Страха не было. Опасность оказалась слишком велика, чтобы ее осознать, мозг впал в ступор.

– Ты не можешь меня…

«Бзинь!» Тетива звонко пропела, и правую руку обожгло болью. Айка взвизгнула, схватилась ладонью за горячее и липкое. Болт пробил руку выше локтя, по пути сломав кость и, кажется, порвав артерию.

Но боль выдернула сознание из летаргии. Нет, это не сон, не иллюзия! Она и правда может умереть насовсем! И единственный шанс спастись – добраться до узла дальней связи. Первой!

Айка развернулась и бросилась к спасительной двери, на счастье, не закрытой охотником. «Бзинь!» Тетива опять пропела, когда она была у выхода. Болт звякнул о переборку, срикошетил, больно ударил в плечо, разорвал комбинезон и кожу. Но эта боль показалась незначительной.

В коридоре Айка свернула в первый же проход, еще раз, еще. Выскочила на площадку узкой служебной лестницы, покарабкалась вверх. Она не задумывалась, куда бежит. Главное, спастись, оторваться от погони, спрятаться от злых кусков металла, целящих в спину. Остановилась, когда ноги подкосились, отказываясь повиноваться. Рухнула на пол. Перед глазами плавали кровавые пятна, гул в ушах заглушал внешние звуки.

Долго лежать она себе не позволила: следовало спешить, если хочет успеть. Она встала и вновь пошла – сил бежать не было. Затем Айка поняла, что не знает, куда идет. Она давно потеряла направление, не понимала, на каком ярусе находится. И вряд ли стоило рассчитывать найти здесь схему корабля и коммуникатор бортового компьютера. Трюмные палубы корабля-семени рассчитаны, чтобы работать в теле механорга, а не шляться в человеческом.

От усталости и потери крови Айку пошатывало, голова начала кружиться. На миг пришел страх, что она заблудится здесь навсегда. Но стоило оглянуться, чтобы понять – такая опасность ей не грозит. Цепочка следов, украшенных жирными каплями крови, четко отпечаталась в вековой пыли. Вот так же и Джефа убегала когда-то. И остальные.

Потом Айка услышала голоса. «Куда ты идешь? Оставайся, стань одной из нас. Смерть – это не страшно».

– Ну уж нет! – отмахнулась она от голосов. – Не собираюсь я умирать. Я бессмертная! Я вернусь на Землю, в Сеть, в волну!

«На Земле бессмертие – это иллюзия. О настоящем бессмертии там забыли тысячи лет назад. Оно есть только у нас, здесь».

– Чушь! Здесь смерть, а не бессмертие!

«Это одно и то же. Чтобы стать бессмертным, нужно умереть».

Потом Айка нашла лифт, поднялась на самую верхнюю палубу. Кровь еще сочилась из раны, но уже не так обильно. Правда, идти получалось, лишь цепляясь за стены. Дважды Айка падала.

У входа в жилую секцию ее ждала Джефа Деммонд.

– Зачем тебе возвращаться в Сеть? Оставайся! Видишь, я осталась.

– Тебя нет, ты призрак, – возразила Айка. – Твою голову отрезали и приклеили к стене. А тело растворили в телаторе.

– Подумаешь, тело! Разве мало твоих собственных тел утилизировали? Зато душа – бессмертна.

– Нет никакой души, только сознание. Посторонись, дай пройти!

Айка тряхнула головой, стараясь прогнать наваждение, и от этого резкого движения опять съехала на пол. Фигура перед ней не растаяла, но, ясное дело, это была не Джефа. Дверь в секцию загораживал Сквелл. Арбалета при нем не было, зато на поясе висел внушительных размеров тесак.

На миг Айку пронзил ужас, она попыталась привстать. Но сил бояться чего бы то ни было – даже смерти! – не осталось, и она безвольно привалилась к переборке.

Сквелл неторопливо подошел к ней, наклонился. Большая сильная рука его приподняла Айкин подбородок.

– И как ощущения, достоверные? Ты довольна?

Она не ответила. Тогда Сквелл сломал ей шею. Хруст позвонков – последнее, что Айка услышала.

Она проснулась в волне мгновенно и не удивилась этому – так и должно быть. Зато воспоминаний о закончившемся телесном существовании оказалось столько, что ушло изрядно времени на их анализ и упорядочивание. И только после этого Айка изучила свое окружение. И поняла – она не в Сети. Ее сознание занимало блок памяти бортового компьютера «Прайд-терции». Что ж, это логично. Не понравилось Айке другое открытие – блок был изолирован от систем корабля. Такая себе цифровая тюрьма.