Текст книги "Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора"

В апреле 1845 г. началась отделка Секретарской комнаты на половине императрицы. 28 апреля 1845 г. Я.В. Захаржевский сообщал министру Императорского двора П.М. Волконскому, что действительному статскому советнику Лубенскому приказано «развесить картины в Царскосельском Новом дворце на половине Государыни Императрицы, в передней комнате, что возле Секретарской – уже совсем отделанной, кроме постановки фальшивой печи».[229]229
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1896. Л. 4 (О переделках дежурной комнаты, что возле Секретарской в Новом дворце. 1844–1845 гг.).


[Закрыть]

Казалось бы, что задачи, поставленные перед хозяйственниками в августе 1844 г., полностью решены, но 2 мая 1845 г. министр Императорского двора срочно вызвал Я.В. Захаржевского в Петербург «для личного объяснения». На следующий день в ходе беседы министр сообщил Захаржевскому, что император распорядился сделать «некоторые изменения» в ходе «назначенных переделок и перемен в размещении комнат Государыни Императрицы в Царскосельском Новом дворце».[230]230
  Там же. Д. 1911. Л. 2 (О назначенных переделках и переменах в размещении комнат Государыни Императрицы в Царскосельском Новом дворце. 1845–1846 гг.).


[Закрыть]

Решение о «переделках» Николай I принял 29 апреля 1845 г., непосредственно в ходе осмотра резиденции перед планировавшимся переездом семьи в Александровский дворец. Отметим этот факт: Николай I пристально следил за ходом работ, периодически лично посещая Александровский дворец. Видимо уже тогда, 29 апреля 1845 г., император принял решение, что его семья в эту весну не приедет в резиденцию, поскольку еще не зарубцевались душевные раны, вызванные семейной трагедией. Соответственно, освобождалось время для масштабного ремонта, буквально перетасовавшего комнаты левого флигеля по их функциональному предназначению.

Надо сказать, что эти «некоторые изменения», как тактично сформулировал министр Императорского двора, носили глобальный характер, поскольку в высочайшем повелении предписывалось произвести следующие перемены: «1. Большой Кабинет Ея Величества в Новом дворце назначается вместо Малого кабинета, в который из сего последнего перенести мебель с переменой обивки, по особому назначению последовавшему Гамбсу. Сюда же переставить и фарфоровый камин с таким же к зеркалу рамою на заводе приготовляемою; 2. Столовая или Гостиная комната обращается в Спальню: (кровать поставить посредине) в ней: а). дверь со стороны малого коридора сделать фальшивую с оклейкой обоями; б). в коридоре перегородку с одинокою дверью; с). в углу этого отделения ватерклозет; 3. В проходной комнате от упомянутого коридора, в простенке против окна пронять дверь; 4. Бывший Малый кабинет обращается в Уборную Государыни Императрицы, куда перенести мебель из теперешней уборной и обить ситцем, который снимется с ореховой мебели рококо; 5. Нынешняя Спальня назначается для Столовой, в которой открывается заложенная дверь к стороне гардеробной комнаты. Стены оклеить белыми обоями с употреблением бордюра с кнопками; 6. В теперешней Уборной, печку перенести в другой угол, обои освежить (о цвете обоев будет особое повеление), а на этом месте, где теперь стоит печь, сделать зеркальную дверь в гостиную Мраморную комнату, что приходится против зеркала, а в уборную задвинуть дверь; 7. В комнате возле кабинета Ея Величества, снять фальшивую печь; 8. Ежели найдется возможным, то в передней Спальне, отнять в нем зеркало для сделания отверстия».[231]231
  Там же. Л. 2 об.


[Закрыть]

Работы начались немедленно. Среди прочего, 11 мая 1845 г. директору Императорского фарфорового завода направили предписание об отправке в Царское Село изготовленной фарфоровой рамы к зеркалу с консолями и о ее установке «на место над фарфоровым камином в Малом кабинете Ея Величества».[232]232
  Там же. Л. 5.


[Закрыть] Фарфор тогда активно стал использоваться как интерьерный материал, поэтому фарфоровые вставки на мебели и дверях были обычным делом, как и фарфоровые каминные рамы и люстры.

В 1845 г. строительные и интерьерные работы в Александровском дворце продолжались на протяжении двух месяцев – с середины мая по конец июля. 28 июля 1845 г. Николай I вновь лично посетил Александровский дворец. В ходе инспекции император, по обыкновению, дал ценные указания: «1. В новой Почивальне, вместо зеленой оклеить стены светло-синею или голубою бумагою, образцы которой ныне же представить; 2. Мебель в новой Почивальне обить голубою материею, под цвет стен; 3. Накаминное трюмо или зеркало, из новой Уборной перенести в новый Угловой кабинет, куда и вся прочая мебель уже перенесена; 4. Для Столовой Государыня Императрица изволила выбрать белую бумагу Moire; вокруг стен обложить полубархатные коймы малиновые с медными большими гвоздями; 5. Мебель в Столовую сделать: а). вокруг стен по бокам дверей, что в переднюю, скамьи, а по прочим стенам стулья; и б). обить оную малиновым полубархатом или пунцовым и в). из углового Кабинета перенесть в большой, как большой письменный стол, так и перегородку с плющем». Все производимые работы курировались архитектором В.П. Стасовым.[233]233
  Там же. Л. 15.


[Закрыть]

Наряду с ремонтом в комнатах императрицы Александры Федоровны, в июле 1845 г. для подрастающих великих князей Николая и Михаила Николаевичей купили две душевые кабины («ванны дождевые») «с надлежащим прибором» (на 136 руб.). Кроме этого, поскольку с годами императрица Александра Федоровна начала терять зрение, в ноябре 1845 г. для парадной спальни купили новую бронзовую люстру «о 60 подсвечниках».

Предполагалось, что в 1846 г. семья Николая I, впервые после трагедии лета 1844 г., вернется в Александровский дворец. К началу сезона «высочайшего пребывания» срочно устраняли последние недоделки. В марте 1846 г. архитекторский помощник С.К. Черфолио в рапорте сообщал, что в ходе подготовки Александровского дворца к весеннему пребыванию императорской семьи «г. Главноуправляющий словесно приказать изволил: 1. В Новом дворце в трех парадных комнатах: зале, гостиной и портретной, исправить починкою стены фальшивого мрамора с надлежащим замастичением, а равно вычистить и выполировать оные. 2. В комнате занимаемой Библиотекою расписать потолок трафаретом и в бывшем Арсенале, где устроен из металлических балок потолок, между оных горшечные своды – перетереть заново».[234]234
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1916. Л. 1 (Об исправлении на стенах фальшивого мрамора в трех парадных комнатах в Новом Царскосельском дворце. 1846 г.).


[Закрыть] При этом обращалось внимание, что подобные работы в парадных залах уже были выполнены в 1843 г.[235]235
  В пяти парадных комнатах в Новом дворце в 1843 г. вычищено и выполировано на стенах фальшивого мрамора 2210 кв. арш. по 45 коп. за арш. Всего на 994 руб. 50 коп.


[Закрыть] Тем не менее для подготовки ремонта обмерили площадь стен и объявили тендер, который выиграл «Мраморный мастер Михаил Коев».

Император Николай I перед заездом семьи в резиденцию счел необходимым вновь лично посетить Александровский дворец 1 мая 1846 г. Тогда он продиктовал Я.В. Захаржевскому обширный перечень работ, которые необходимо было провести в кратчайшее время. При чтении этого перечня буквально возникает перед глазами образ грозного императора, идущего по залам и покоям Александровского дворца во главе свиты, буквально ловящей устные распоряжения Николая I. Даже стилистика перечня этих устных распоряжений, положенная на бумагу, наглядно показывает, что Николай Павлович не чурался мелочей. В этом была сильная и одновременная слабая сторона делового стиля «каторжника Зимнего дворца», буквально погребавшего себя под грузом этих мелочей. Хотя, с другой стороны, Александровский дворец был его домом и только император мог вносить изменения в его облик. Отметим, что в документе рядом с записанными указаниями императора имеются карандашные пометы, связанные с их реализацией.

Полностью перечень указаний, продиктованный Николаем I 1 мая 1846 г., выглядит следующим образом: «1. В нише большого Кабинета вынуть зеркало, которое поставить на заднюю стену, обделав пилястры подлежащим образом; 2. Подушки у стульев в новой Столовой, по замечанию Его Величества, с завалом к спинке (для передачи объявлено Гамбсу); 3. В Красном кабинете люстру бронзовую снять, повесив соответственную прочему убранству (спросить Фарфоровый завод – есть ли у них соответственная люстра); 4. Тут же четыре старинные вазы, находящиеся на столах пред зеркалами, убрать прочь (приказать г-ну Прозорову с тем, чтобы вазы эти переместить, где прилично); 5. В маленьком коридоре желтого цвета стены покрасить зеленым (приказать малярному мастеру исполнить. Исполнено); 6. В нижнем коридоре левого флигеля (от задней стены по вторую дверь), сделать светлую перегородку для прислуги; 7. Сделать маленькую клумбу против нового балкона в садике (предписано садовому мастеру Маркварту); 8. Там же увеличить по указанию три клумбы; 9. Снять два большие дерева за прудом (исполнено); 10. В бывшей Бильярдной комнате картин вешать не надобно; 11. Проезжая парком Его Величество разрешил проложить дорогу по шоссе до новой парковой дороги № 4 (предписано уже Пиперу); 12. Решетчатые чугунные ворота перенесть от Лам в полуциркуль к д. Александровке, а от Красносельских ворот на Красносельскую дорогу (исполнить, когда удобно будет)».[236]236
  РГИА. Ф. 487. Оп. 21. Д. 348. Л. 5 об. (Перечни распоряжений императора Николая I об убранстве Старого и Нового дворцов. 1846–1865 гг.).


[Закрыть]

Как мы видим, работы были разного масштаба, от мелочей до довольно крупных проектов. К мелочам можно отнести замечание Николая I, переданное «придворному механику Гамбсу», что «в новой Столовой сиденья у стульев съехали к спинке».[237]237
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1918. Л. 1 (О разных переделках в Новом дворце. 1846 г.).


[Закрыть] Кроме этого, императрица Александра Федоровна пожелала увидеть в своем Кабинете новое зеркало и шкаф, проекты которых были также представлены на высочайшее рассмотрение Гамбсом. В августе 1846 г. по высочайшему повелению императрицы Гамбсу лично передали «План большого Кабинета Государыни Императрицы в Царскосельском Новом дворце… которому Ея Величество сама изволила указать, какую и где Ей угодно иметь мебель».[238]238
  Там же. Л. 9.


[Закрыть] А также императрица Александра Федоровна в очередной раз захотела «переменить в том же дворце в бывшей Уборной комнате Ея Величества обои, а в новой, теперешней Уборной – ситец, с тем, чтобы наперед здесь представлены были на Высочайшее Ея Величества усмотрение и выбор, образцы для первой комнаты бумазейных обоев, а для второй ситцев».

При этом царскосельским хозяйственникам передали высочайшее повеление, чтобы ремонты и поправки закончить к концу августа 1846 г. Следовательно, лето 1846 г. Александровский дворец вновь пустовал.

Архитектор А.И. Штакеншнейдер

Как исполнялись распоряжения Николая I? Естественно, немедленно. Например, когда Николай I распорядился повесить в Красном кабинете, вместо бронзовой люстры фарфоровую, «соответствующую прочему убранству»,[239]239
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1915. Л. 1 (О предполагаемых к сделанию в Красный Кабинет фарфоровых: люстры и украшений на дверь. 1846 г.).


[Закрыть] то для выполнения этого распоряжения немедленно вызвали специалистов Императорского Фарфорового завода.

Выполняя распоряжение Николая Павловича, специалисты работали над заказом по уже сложившемуся алгоритму. Поскольку среди готовых вещей ничего подходящего не нашлось,[240]240
  Руководство Царскосельского Дворцового управления сначала запросило завод, «не имеется ли в готовности такового фасона люстр, которые могли бы подходить к фарфоровому убранству в упомянутом Кабинете».


[Закрыть] в Александровский дворец направили мастера Фарфорового завода Александра Новикова для «осмотра». Естественно, на стадии проектирования возникали вопросы: какую люстру проектировать – с карсельскими лампами или свечами? В ответе чиновники сообщали, что нужна люстра на 24 свечи (в прежней, бронзовой, было 22 свечи). Мастерам завода поставили жесткие сроки – 2 месяца на весь технологический процесс и утвердили цену фарфоровой люстры – 775 руб. против 200 руб., которые стоила бронзовая люстра. Кроме фарфоровой люстры, предполагалось украсить фарфоровыми вставками двери Углового кабинета с внутренней стороны.

В сентябре 1846 г. архитектор А.И. Штакеншнейдер, проектировавший эскизы рисунка дверей и фарфоровые вставки для них, сообщил Я.В. Захаржевскому: «Двери эти я полагаю обклеить такого цвета деревом, как мебель, филенки украсить расписным фарфором, укрепленном бронзовыми накладками».

26 октября 1846 г. императрица Александра Федоровна утвердила рисунок двери с шестью фарфоровыми пластами и «по оному уже делаются мебельным фабрикантом Гамбсом двое дверей для Орехового дерева». Тогда же последовало высочайшее повеление: «двери в прежний большой Кабинет в Новом дворце Царского Села сделать по утвержденному уже Ея Величеством 26 минувшего октября рисунку, с фарфоровыми живописными пластами картин рококо, а других дверей в Малиновую новую Гостиную вовсе не делать, оставя нынешние».[241]241
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1915. Л. 16 (О предполагаемых к сделанию в Красный Кабинет фарфоровых: люстры и украшений на дверь. 1846 г.).


[Закрыть]

Кроме этого, архитектор Штакеншнейдер сообщал, что изготовленная ранее фарфоровая люстра так понравилась Николаю I, что он распорядился составить новый эскиз для еще одной подобной люстры, поскольку «Государю Императору угодно, чтобы по этому рисунку была сделана люстра для большого Петергофского Дворца во вновь отделываемые комнаты… при сем возвращаю рисунок, составленный на Фарфоровом заводе».[242]242
  Там же. Л. 11.


[Закрыть]

Таким образом, можно констатировать, что с 1840 по 1846 г. в Александровском дворце прошли беспрецедентные по своему размаху работы, включавшие не только ремонт парадных залов резиденции, но и личных комнат императрицы в левом, императорском, флигеле Александровского дворца. И если толчком к ремонту парадных залов послужила «производственная необходимость», то ремонт и частичная перепланировка личных комнат императрицы Александры Федоровны были вызваны стремлением сгладить страшную семейную трагедию лета 1844 г.

К крупным проектам 1846–1847 гг. можно также отнести работы по устройству чугунной террасы на углу Малинового (Красного) кабинета Александровского дворца. Эти работы были вызваны как желанием «изменить всё», так и перепланировкой самого Углового кабинета, в котором устроили новое крыльцо на месте двух окон. При этом две двери, выходившие на старую лестницу, превратили в окна.

Чугунную террасу заказали заводчику Францу Берду. В конце ноября 1846 г. он представил смету и обозначил условия выполнения заказа: «За приготовление моделей, отливку из чугуна и отделку. сквозного пола и ступеней для двух лестниц. полукруглой скамейки, железных стропил для зонта… 10 200 руб. сер…».[243]243
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1917. Л. 1 (По устройству чугунной террасы на углу малинового Кабинета Нового дворца. 1846–1847 гг.).


[Закрыть] На эти работы заводчик просил 5 месяцев со дня заказа. Навес покрывался железом, «с постановкою перед полукруглой частью террасы на земле скамеек». Железный навес покрывался бумажным тиком с голубыми и белыми полосами шириной в 1,5 аршина. Вся терраса с зонтом и скамейками дважды окрашивалась зеленой краской по грунту. Общая смета проекта с работой и материалами составила 12 493 руб. 10 коп. сер. Проектировал террасу архитектор К.Г. Макер.[244]244
  Макер Константин Григорьевич – архитектор Царскосельского Дворцового правления с 1845 по 1848 г.


[Закрыть]

В ноябре 1846 г. живописный мастер Карл Мекет представил подробное описание цветовой гаммы террасы, определив за всю работу 80 руб. сер.: «Терраса на углу Малинового кабинета в Новом дворце окрасится краскою составленной из английских белил, Мейснер-блау и неаполитанской желти или Крангели – края украшений из листового железа между колонн под потолком обведены будут кармином. верхняя часть пола окрасится умброю, а нижняя простою светло серою белильною краскою, крыша – медянкою, а подзор снизу белилами».[245]245
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1917. Л. 71 (По устройству чугунной террасы на углу малинового Кабинета Нового дворца. 1846–1847 гг.).


[Закрыть] Как мы видим, в конечном варианте от однообразного зеленого цвета отказались.

Итогом деловой переписки стала резолюция Николая I от 9 декабря 1846 г., предписывавшая «площадку и лестницу сделать уже, как назначено и совершенно по тому же рисунку, как у существующей террасы, а зонт ниже, как означено; переделать и представить». Деньги на возведение террасы выделялись из Кабинета Е.И.В.

Весной 1847 г. дворцовые садовники провели перепланировку собственного садика в связи с устройством новой террасы. Напротив уничтоженного крыльца устроили новую площадку «со скамейки при оной».[246]246
  Там же. Д. 1922. Л. 2 (О переделке площадки в Собственном садике при Новом дворце. 1847 г.).


[Закрыть]

Поскольку младшие дети императорской четы – Николай и Михаил – подросли, а у великой княгини Марии Николаевны к концу 1840-х гг. была уже большая семья, то для них также устраивались свои половины. Младших сыновей Николая I разместили на втором этаже императорского флигеля. Для старшей дочери, великой княгини Марии Николаевны, апартаменты устроили «в нижнем этаже» левого флигеля, окнами в парк. Как правило, при устройстве комнат ограничивались либо косметическим ремонтом с обновлением мебели, либо только меняли мебель. Так, в 1847 г. для великой княгини Марии Николаевны закупили у купца Афанасьева новую мебель орехового дерева на 835 руб. и среди нее обязательные «поплевковые ящики без крышек».[247]247
  Там же. Д. 1921. Л. 1 (О выдаче денег за поставленную мебель и произведенные обойные работы по Новому дворцу. 1847–1848 гг.).


[Закрыть]

Великая княгиня Мария Николаевна, герцогиня Лейхтенбергская, с детьми Николаем и Марией. Худ. В.И. Гау. Вторая половина 1840-х гг.

Примечательно, что, когда старшие дети Николая I и Александры Федоровны выросли, их детские комнаты в Александровском дворце продолжали называть их именами, добавляя – «бывшие комнаты» того или иного князя или княжны. Например, в 1847 г., когда у купца Якова Афанасьева купили мебель на 549 руб., то в документах указывалось, что мебель куплена «в комнату, бывшую Учебную, что подле Малинового кабинета». В этой же партии закупили мебель в комнаты Николая I: четыре дивана, 21 кресло, 24 стула, покрытые новым сафьяном разных цветов на 447 руб. Всего в 1847 г. новой ореховой мебели для Александровского дворца закупили на 2756 руб. 45 коп.

В январе 1848 г. для вышедшей замуж и уехавшей в Веймарское герцогство великой княгини Ольги Николаевны на первом этаже левого флигеля устроили новые комнаты, поскольку в ее прежних комнатах, располагавшихся на втором этаже левого флигеля, устроили комнаты принцессы Саксен-Альтенбургской – невесты великого князя Константина Николаевича.

Этот ремонт лично курировала Александра Федоровна, которая любила и очень ждала приездов из Веймара своей средней дочери.

В это время по Европе прокатилась волна революций, и дочь Николая I провела это тревожное время в спокойной России. Упомянем также, что летом 1848 г. семья задержалась в Царском Селе дольше обычного, что было связано с эпидемией холеры, которая охватила значительную часть Российской империи.

Великая княгиня Ольга Николаевна. Худ. М. Бранденштейн

6 октября 1848 г. министр Императорского двора Волконский писал Захаржевскому: «Государыне Императрице угодно, чтобы для приезда Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Николаевны в спальне Их Императорских Высочеств великих князей в Царскосельском Новом дворце в алькове сделано было драпери из ситца».[248]248
  Там же. Д. 1924. Л. 1 (О меблировании комнат в Новом дворце для Великой Княгини Ольги Николаевны. 1848 г.).


[Закрыть]10 октября 1848 г. последовало новое указание: «Государыне Императрице угодно, чтобы… комнаты… были расположены и меблированы следующим образом: 1. При входе сделать дежурную Камердинерскую, а за Переднею устроить Буфет; 2. Кабинет. В оном поставить мебель, бывшую великой княгини Марии Николаевны, настлать во всю комнату полетный ковер, у маленьких дверей навесить драпери, как было прежде, из материи подходящей к мебельной, переменить люстру, убрать письменный стол необходимыми вещами, поставить фортепьяно, комнату украсить цветами, картины оставить как есть, на двери повесить портьеры и провести в камердинерскую колокольчик; 3. Туалетная. 4. Почивальня. кровать поставить бывшую великой княгини Ольги Николаевны; 5. Комнату генерал-адъютанта Философова назначить для камер-фрау Ея Высочества». Следовательно, для Ольги Николаевны в 1848 г. готовилось пять комнат.

Великий князь Константин Николаевич. Худ. Ф. Крюгер.

Середина XIX в.

Великая княгиня Александра Иосифовна. Неизвестный автор.

Конец 1840-х гг.

Для невесты великого князя Константина Николаевича, принцессы Саксен-Альтенбургской, комнаты в Александровском дворце начали готовить заранее. В октябре 1847 г., когда принцесса приехала в Россию, в ее комнатах на втором этаже левого флигеля Александровского дворца, выходивших окнами на Собственный садик, уже расставили новую мебель (на 924 руб.). В феврале 1848 г. невеста перешла в православие, приняв имя Александры Иосифовны. Предполагалось, что молодые, по традиции, проведут медовый месяц в Александровском дворце. Свадьба планировалась на осень 1848 г.

28 мая 1848 г. министр Императорского двора, препровождая план новых комнат, сообщил Захаржевскому, что Николай I распорядился «приступить немедленно к переделке оных, согласно сделанному на сем плане назначению». С этим же письмом передавался «Высочайше утвержденный рисунок для отделки ситцем Опочивальной Комнаты Их Императорских Высочеств», который, наряду с мебелью, был утвержден императрицей Александрой Федоровной «по образцам, представленным от Гамбса».[249]249
  Мебельному мастеру Гамбсу за поставленную мебель уплатили 12 687 руб. сер. См.: Там же. Д. 1926. Л. 40 об. (О переделке комнат в Новом дворце для помещения Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Николаевича с Супругою. 1848–1849 гг.).


[Закрыть]

Спальня великих князей Николая и Михаила в Александровском дворце. В алькове видны две походные кровати. Худ. И.П. Вольский

Кроме этого, министр П.М. Волконский направил письмо с образцами ситца и «план комнат верхнего этажа Нового Царскосельского дворца с означением предполагаемого размещения прислуги великой княгини Александры Иосифовны».[250]250
  Там же. Л. 1.


[Закрыть] На этом плане были обозначены еще 8 комнат, предназначавшиеся для гардероба и гладильщицы, гофмейстерины, фрейлины Маковой, двух камер-медхен, камер-фрау, камер-юнгферы и еще одной фрейлины.

Непосредственной реализацией этого проекта занимался архитектор И.А. Монигетти. При этом император Николай Павлович со свойственной ему педантичностью лично курировал ход работ. 5 июня 1848 г. император распорядился привезти из Петергофского Большого дворца и установить в кабинете Александры Иосифовны фарфоровый розовый камин с зеркалами и канделябрами. Кроме этого, в ее Туалетной разместили некий «зеленый туалет».

Великий князь Николай Николаевич.

Неизвестный художник

Великий князь Михаил Николаевич.

Неизвестный художник

В ходе ремонта 1848 г. альков и перегородку, находившиеся в спальне великих князей Николая и Михаила, перенесли на половину великого князя Константина Николаевича, находившуюся в правом флигеле за Концертным залом. Тогда же сломали «существующую лестницу» и проделали «в стене дверь из смежной комнаты для хода на антресоли».[251]251
  Там же. Л. 13.


[Закрыть]

Учебная комната великих князей Николая и Михаила в Александровском дворце. Худ. И.П. Вольский. 1857 г.

Все эти усилия по обустройству комнат и опочивален были востребованы после свадьбы Константина Николаевича и Александры Иосифовны, состоявшейся 11 сентября 1848 г. в Зимнем дворце. Вскоре после свадьбы молодые, как и предполагалось, отправились в Александровский дворец, где провели свой медовый месяц.

Столовая в Александровском дворце. Худ. И.П. Вольский. 1856 г.

Что касается младших братьев Константина, Николая и Михаила, у которых «забрали» их альков, то им его сделали заново, причем «во всем подобный переносимому». Кроме этого, в ноябре 1848 г. для великих князей Николая и Михаила купили два «подвижных ватерклозета» ясеневого дерева «с механизмом».

В конце декабря 1848 г. императрица решила поменять ситец, которым были обиты стены, мебель и из которого изготовлены занавеси «в почивальной комнате Их Императорских Величеств в Новом Дворце». В связи с этим министр Императорского двора запрашивал Захаржевского, сколько всего потребуется ситца. Хозяйственники быстро подсчитали, что, кроме стен и мебели, для драпировки трех окон, двух дверей и колонн «кругом кровати» понадобится 600 аршин ситца, который и был заказан за границей. Ситец (648 аршин в 6 кусках) доставили в Царское Село в июле 1849 г.[252]252
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1930. Л. 2 (О доставлении ситца для обивки стен, мебели и прочего убранства в поливальной комнате Их Императорских Величеств в Новом дворце. 1849 г.).


[Закрыть] Именно этот белый ситец с голубыми розами запечатлен на акварели Э.П. Гау, написанной в 1861 г., через год после смерти императрицы Александры Федоровны. Сам же император Николай Павлович, как его отец и старшие братья, спал на деревянной раскладушке.

Спальня императрицы Александры Федоровны в Александровском дворце. Худ. Э.П. Гау. 1861 г.

Упомянем, что большую часть лета 1848 г., впервые с 1844 г., Двор провел в Царском Селе. В то лето «были приняты самые строгие меры для охраны членов Царствующего дома от занесения свирепствовавшей в Петербурге и по всей России холеры».[253]253
  Татищев С.С. Детство и юность великого князя Александра Александровича. С. 41.


[Закрыть] Кроме этого, в семье случилась еще одна трагедия – 16 июня 1848 г. в Зубовском флигеле Екатерининского дворца умерла внучка Николая I, 6-летняя великая княжна Александра Александровна, которую в семье называли Линой.[254]254
  Александра Александровна (18.08.1842, Царское Село – 16.06.1849, Царское Село) – российская великая княжна, первый ребенок и первая дочь цесаревича Александра Николаевича и его супруги Марии Александровны, внучка Николая I.


[Закрыть] Ее смерть не была связана с холерой, вероятно, это был менингит. С этого времени ни одну девочку, родившуюся в императорской семье, не называли Александрой, поскольку имя стало считаться несчастливым.

После ремонтов начала 1840-х гг. и перепланировки комнат Александры Федоровны в 1844–1846 гг. в Александровском дворце просто жили. Обновления если и были, то по мелочам. Любопытно, что подчас покупка новой мебели, даже самой пустяковой, становилась неким знаком внимания. Наверное, так было и в июле 1849 г., когда для великой княгини Александры Иосифовны по распоряжению Николая I мастер Гамбс привез в Александровский дворец две обитые ситцем скамейки для ног на колесиках. Тогда Александра Иосифовна была беременна первым ребенком, и Николай I такой мебельной мелочью проявлял к невестке внимание. Надо сказать, что император был вообще весьма внимателен к своим невесткам.

Как водится, интерьерные работы и изменения были бесконечны. 14 ноября 1849 г. министр Императорского двора сообщил Захаржевскому, что «Государыня Императрица повелеть изволила: сделать во фронтонах, под окнами, и в нише, вместо старых зеленых атаментовых занавесей, таковые же атамантовые занавеси малиновые; равно шелковые полузанавески; и для окон дродамедовые, малинового же цвета, матрацы; прежние же матрацы[255]255
  Под матрацами имеются в виду длинные подушки, укладывавшиеся на подоконники.


[Закрыть] пунцового цвета употребить в бильярдную комнату».[256]256
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1929. Л. 1 (О перемене оконных занавесей в Малиновом кабинете на половине Государыни Императрицы в Новом дворце. 1849–1850 гг.).


[Закрыть]

В ноябре 1849 г. начал обсуждаться вариант изменения функционального назначения Углового зала, одного из залов парадной анфилады. 19 ноября 1849 г. П.М. Волконский сообщил Я.В. Захаржевскому, что он получил рапорт (от 18 ноября) заведующего Арсеналами и Библиотекой действительного статского советника Ф.А. Жиля[257]257
  Жиль Флориан Антонович (1801–1864) – заведующий I Отделением Императорского Эрмитажа. Преподавал наследнику, будущему императору Александру II, французский язык, затем стал придворным библиотекарем и заведующим Царскосельским Арсеналом.


[Закрыть] «касательно помещения Библиотеки в Угловом зале Нового дворца» и просил «немедленно сделать распоряжения».[258]258
  РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1931. Л. 1 (О помещении Библиотеки в Угловом зале Нового дворца. 1849 г.).


[Закрыть] Такая оперативность в принятии решения была вызвана высочайшим повелением, которое, по принципу домино, меняло функциональное назначение нескольких парадных залов и комнат Александровского дворца. Согласно повелению Николая I, «Угловая зала, украшенная зеркалами», предназначалась теперь «для перемещения Библиотеки, которой шкапы должны быть расположены по Собственному Его Величеству назначению». При этом «находящиеся в зале пять зеркал должны быть вынесены для постановления там шкапов». Эти перестановки были вызваны смертью верного соратника Николая I – его младшего брата великого князя Михаила Павловича. В освобождаемом помещении Библиотеки предполагалось разместить коллекцию оружия (Арсенал) усопшего великого князя, завещанную наследнику-цесаревичу.

Великий князь Михаил Павлович. Худ. Н. Крамской

Напомним, что для наследника великого князя Александра Николаевича в начале 1840-х гг. в Зубовском флигеле оборудовали собственную половину (на первом этаже). На втором этаже находилась половина цесаревны Марии Александровны и Детская. Дети регулярно наносили визиты бабушке и дедушке в Александровский дворец. Летом 1849 г. распорядок дня внуков Николая I в Царском Селе был следующим.

В 7 часов утра дети (Николай – семь лет, Александр – пятый год, Владимир – четвертый год) вставали и, помолясь Богу, шли здороваться к отцу. Потом они играли в Александровском парке, где, как правило, встречали дедушку – Николая I, совершавшего свою обычную утреннюю прогулку. Дети выстраивались перед дедушкой «во фронт», снимали фуражки и получали по поцелую.

К 9 часам пробуждалась цесаревна Мария Александровна. Дети шли здороваться к матери. После этого начинались «уроки». Первыми уроками детей стала строевая подготовка (маршировка и ружейные приемы), которой обучал старших мальчиков унтер-офицер лейб-гвардии Семеновского полка Хренов. Этот урок был ежедневным и занимал около часа. После этого дети завтракали. Воспитатели-офицеры дежурили посменно.

В 11 часов цесаревна Мария Александровна отводила детей из Зубовского флигеля Екатерининского дворца в Александровский дворец здороваться с бабушкой, императрицей Александрой Федоровной. Потом возобновлялись «уроки». Генерал Зиновьев проводил занятия по артиллерийской стрельбе (2 раза в неделю) или дети занимались гимнастикой на сетке-батуте (2 дня в неделю), установленной напротив Фрейлинского садика у Зубовского флигеля. Остальные дни в это время дети гуляли.

С 12 до 14 часов воспитательница Скрыпицына учила старших мальчиков читать и писать.

В 14 часов мальчики обедали. После обеда вновь гуляли. Во время этих прогулок их обучали в Александровском парке началам верховой езды на маленьких лошадях.

В 16 часов дети пили чай. После чаепития дважды в неделю «брали» уроки танцев и дважды проводились занятия со Скрыпицыной. В другие дни в это время они пускали змея, играли в кегли или катались в лодке по озеру. Если погода была плохой, то мальчики дома играли в шашки, в лото или другую игру, очень ими любимую, которая называлась «Храм счастья».

В 19 часов мальчики шли к матери и «проводили у нее целый час». В Китайской комнате Екатерининского дворца Мария Александровна «сидела, окруженная детьми, за чайным столом, поучала, наставляла их, хвалила или журила за их поведение, слушала их признания, разъясняла их недоумения и сомнения».[259]259
  Татищев С.С. Детство и юность великого князя Александра Александровича. С. 55.


[Закрыть] Чай разливала одна из фрейлин, и тут же цесаревич играл в вист со «своими», как называл он адъютантов и вообще состоявших при нем лиц.

В 20 часов, после благословения родителей, дети отправлялись спать.

Многие из традиций, бытовавших в Петергофе, в несколько ином виде реализовывались и близ Александровского дворца. Например, знаменитые штурмы кадетами петергофских фонтанов в Царском Селе заменялись кадетскими трапезами перед Александровским дворцом.

Гусары перед Александровским дворцом. Худ. К. Пиратский. 1849 г.

Поскольку в Царском Селе находился Александровский (малолетний) кадетский корпус, курировавшийся лично Николаем Павловичем, а также квартировал лейб-гвардии Кирасирский полк, то «в праздники, даваемые кирасирам, перед Александровским дворцом разбивались длиннейшие шатры, накрывались столы и тут, вперебой с солдатами, размещали нас за полковую трапезу. Разница была только в том, что им давали стакан водки, а нам бутылку меду, которую всегда пивали солдатики. Также частенько водили на Коровью ферму, где поили молоком досыта, отчего шествие роты домой по саду сильно замедлялось, ибо много было остановок в кустах по случаю желудочных отправлений. Тут на ферме мы бегали на лошадиное кладбище, почему я узнал, что конь Александра I прозывался “Бьют” На нем он сделал всю Французскую кампанию. Не знаю, придется ли мне лежать в такой злаченой могиле», – вспоминал художник А.П. Боголюбов, множество картин которого украсили стены императорских комнат в Александровском дворце в 1860-1870-х гг.

О малолетних кадетах старались заботиться и без официального на то повода. По воспоминаниям художника-мариниста А.П. Боголюбова, окончившего Александровский кадетский корпус: «Не состоится какой-либо обед во дворце или есть излишек конфет и фруктов – все это присылалось в Корпус. Царица с детьми тоже часто у нас бывала. Но ее приходы были больно церемонны. Кто мало-мальски подскочит к ней бойко с обычной фразой: “Дайте что-нибудь на память”, того после драли розгами, почему её и побаивались. Но все-таки, коли даст, бывало, платок, то вмиг он уже оказывался в кусках, а иногда обдирали и всякие фалберм платья или шубки».