Текст книги "Смех и грех (сборник)"

Глава 4

– Похоже, мы заблудились! – Митька остановился, шатаясь под тяжестью шкуры Абавула, с которой его хозяин ни в какую не желал расставаться.

– Ладно, привал, – сердито буркнул Волына, и Митька с облегчением уронил свою ношу на землю.

Принцесса присела рядом и всхлипнула.

– Ты что? – удивился Волына.

– Ноги болят!

– Ну-ка, покажи!

Нежные ножки Дианы были стерты до крови.

– Да, дела! – сочувственно пробормотал Волына. – Как же ты шла, бедняга?!

Принцесса всхлипнула еще раз.

– Ладно, не плачь. – Он погладил ее по щеке. – Сейчас что-нибудь сделаем! – В голосе его неожиданно послышались ласковые нотки, чему он и сам несказанно удивился.

Осторожно обмыв ее окровавленные ноги в ближайшем ручье, он оторвал от своей рубашки два здоровенных куска и перевязал. Затем, усевшись рядом на траву, задумался. Начинало смеркаться. Небо заволокло тучами, ветер усилился, и было ясно, что скоро пойдет дождь. Перспектива заночевать под открытым небом не вызывала у Волыны особого энтузиазма.

– Ты знаешь эти места? – обратился Волына к своему слуге. – Есть здесь жилье какое или забегаловка?

– Не ведаю сего, о повелитель!

– Тьфу, черт! – неожиданно Волыну осенила гениальная идея. – Как я раньше не сообразил!

Разыскав в окрестностях самое высокое дерево, Волына с медвежьей ловкостью вскарабкался на вершину.

– Эгей, ребята! – радостно завопил он. – Вижу дым! Ночевать будем под крышей!..

Через час они добрались до старого двухэтажного дома, на котором висела покосившаяся вывеска «Трактир».

– Эй, хозяин, открывай! – крикнул Волына, ударив в дверь ногой. (Руки у него были заняты, на них спала измученная принцесса.)

В окно высунулась рожа самого что ни на есть разбойничьего вида. Рожа была красная, небритая, левый глаз закрывало огромное бельмо, а правый жульнически бегал из стороны в сторону. Впечатление дополнял внушительный красный нос с синими прожилками, выдававший привязанность его хозяина к зеленому змию.

Трактирщик быстро ощупал взглядом потенциальных клиентов и разочарованно сморщился. Здоровенный бугай с голубыми глазами и перебитым носом, в рваной рубашке и каких-то иноземных штанах, заляпанных грязью, держал на руках девчонку в изорванном платье (корону предусмотрительный Митька спрятал в мешок, дабы не вводить в искушение местных жителей), рядом стоял совершеннейший оборванец с огромным тюком за спиной.

– Мест нет! – рявкнул трактирщик и попытался было захлопнуть окно, но бугай, перехватив девчонку в левую руку, правой схватил трактирщика за горло.

– Я те, падло, покажу «мест нет»! – прорычал он, встряхнув трактирщика так, что кости у того застучали одна о другую. – А ну, открывай живо! К тому же мы заплатим! – добавил он более миролюбиво и, отпустив трактирщика, поднес ему к носу золотое кольцо с бриллиантом. При виде золота единственный глаз хозяина вспыхнул дьявольским пламенем.

– О конечно, сиятельные господа, – засуетился он, кидаясь открывать дверь. – Все, что изволите!

Наши путники оказались в огромной задымленной комнате. Посреди возвышался каменный очаг, на котором варилось мясо. По углам стояли грубые столы из неструганых досок. На земляном полу валялись разный мусор и объедки.

Посетителей было немного: несколько подозрительных личностей с бандитскими рожами, пара девиц не первой свежести да нищий старик, робко съежившийся в уголке.

Волына плюхнулся за ближайший стол, усадив рядом проснувшуюся принцессу. При виде сего злачного заведения она сморщила носик, но ничего не сказала. Митька, с облегчением бросив в углу шкуру Абавула, пристроился напротив.

– Чего изволите, блистательные господа?! – подлетел к столу, подобострастно изогнувшись, трактирщик.

– Самого лучшего вина, мяса, хлеба и комнату с тремя кроватями, – ответил Волына, облокотившись о стену. Он тоже изрядно устал за день.

Через несколько минут толстая официантка в грязном переднике притащила заказ. Вино было кислое, мясо пережаренное, хлеб черствый, но проголодавшиеся путники обрадовались и этому. Некоторое время все трое сосредоточенно жевали. Когда первый голод был утолен, Волына сытно рыгнул, ласково погладил вздувшийся живот и снова привалился к стене, лениво прихлебывая вино прямо из кувшина.

За окном послышался конский топот, затем в дверь громко постучали.

– Эй, одноглазый, открывай! – заорал сиплый голос, и трактирщик мышью кинулся на зов. Дверь широко распахнулась, и в помещение ввалились четверо крепких ребят со зверскими рожами и ножами у пояса.

– Эх-ма, погуляем, братва, повеселимся! – проревел самый здоровый из них, владелец сиплого голоса, ущипнув за задницу толстую официантку. Та кокетливо взвизгнула.

Остальные посетители при виде новых гостей, которых они, судя по всему, хорошо знали, испуганно притихли. Один лишь Волына не обратил на вошедших никакого внимания, продолжая меланхолично прихлебывать вино.

– Это страшный разбойник Вырвиглаз! – прошептал дрожащий Митька и ткнул Волыну в бок, указывая на сиплого.

– Ну и хрен с ним, – равнодушно ответил тот, прикладываясь к кувшину.

Тем временем Вырвиглаз с товарищами вольготно расположился за соседним столом. Это был здоровенный детина с грязными черными волосами, кривым носом и колючими глазами. Распахнутая безрукавка из грубой кожи выставляла на всеобщее обозрение мощную волосатую грудь и здоровенные ручищи, толщиной с ляжку обычного человека.

Трактирщик в мгновение ока притащил несколько здоровенных кувшинов вина и огромное блюдо с мясом. Рыча, как голодные собаки, разбойники набросились на еду. Сам Вырвиглаз ухватил баранью ляжку и с наслаждением обгладывал ее, шумно чавкая. На столе быстро росла груда костей. Наконец Вырвиглаз насытился, ухватил самый большой кувшин вина и вылакал его, а потом с грохотом треснул им об пол. Колючие глаза разбойника загорелись безумным огнем. Он медленно обвел взглядом помещение и наконец подыскал себе жертву: нищего старика, съежившегося в углу.

– Гы-ты, старая вонючка! – проревел Вырвиглаз, запуская в него костью.

Старик молча вжал голову в плечи и попытался забиться подальше.

«Беспредельная рожа!» – с отвращением подумал Волына. Сам он, конечно, тоже был бандитом, но совесть до конца не утратил. К тому же бандитом он стал не по призванию, а скорее в силу жизненной необходимости.

Тем временем в старика полетела следующая кость. На этот раз она больно ударила его по голове. Старик горько заплакал.

– Слышь ты, козел! – возмущенный Волына вскочил из-за стола. – Оставь деда в покое!

– Чо-чо?!! – удивленный Вырвиглаз едва не подавился вином. – Да я тебя щас, сморчок…

Он рывком опрокинул стол и выбрался на середину зала. В руке разбойник держал огромный тесак. Волына молниеносно выхватил из кармана нож и щелкнул кнопкой, выкидывая лезвие.

– Хорошая игрушка, – констатировал Вырвиглаз, приближаясь к противнику и поигрывая своим тесаком. Волына спокойно ожидал его, слегка пригнувшись.

– И-их!!! – Вырвиглаз нанес страшный удар, который неминуемо бы снес Волыне голову, но тот мягко присел и, крутанувшись волчком на опорной ноге, другой ногой ударил разбойника под коленки. Вырвиглаз с грохотом обрушился на пол. Волына высоко подпрыгнул, пытаясь нанести упавшему противнику удар обеими ногами сверху в грудь, но тот откатился в сторону и тут же поднялся, тяжело дыша. Спеси у Вырвиглаза поубавилось. Теперь он осторожно кружил по залу, выжидая удобного момента. Тот не заставил себя долго ждать. Один из разбойников осторожно поднялся со своего места и начал подбираться сзади к Волыне, высоко занеся над головой табурет.

– О, мой принц! – отчаянно крикнула Диана, и Волына моментально полуобернулся назад, всадив разбойнику нож в горло. В этот момент Вырвиглаз нанес удар. Противник его, обладавший завидной реакцией, успел отскочить, но тесак все же задел плечо. Показалась кровь. Вырвиглаз, торопясь закрепить успех, ринулся в атаку, размахивая тесаком, но Волына поднырнул под удар и всадил в бандита нож по самую рукоятку. Разбойник удивленно захлопал глазами, схватился руками за живот и упал на пол. Волына не торопясь опустился на одно колено и безжалостно перерезал ему горло.

– П… ец котенку, отосрался, – произнес он надгробную эпитафию, вытирая нож об одежду Вырвиглаза. Затем обшарил его карманы. Там оказался внушительных размеров кошелек. Волына извлек оттуда несколько монет, чтобы расплатиться с трактирщиком, а остальное протянул нищему старику: «Это тебе, дед!»

Тот рассыпался в благодарностях. Не слушая его, Волына направился к столу, где съежились от страха оставшиеся в живых разбойники, и сгреб их за отвороты курток.

– Теперь, козлы, валите отсюда! – прорычал он, с силой стукнув их лбами друг о друга. – Да прихватите с собой эту падаль! Кстати, Митька, забери у них лошадей – пригодятся!

– Эй, хозяин! – заорал он, тяжело плюхнувшись на свое место. – Тащи еще вина, выпьем за упокой души пидора Вырвиглаза!

– Ты ранен, мой принц?! – нежно прошептала Диана, осторожно дотронувшись пальчиками до окровавленного плеча.

– Ерунда, царапина! – отмахнулся он, хотя в глубине души был тронут ее заботой.

– Позволь, я перевяжу?!

– Ладно, валяй.

Хозяин, услужливость которого после недавних событий достигла гиперболических размеров, метеором обернувшись туда и обратно, притащил кувшин вина (на этот раз не кислого), довольно чистую глиняную кружку (неслыханная роскошь в этом заведении, при виде которой глаза остальных посетителей вылезли на лоб), воду и большой кусок полотна.

Через некоторое время Волына, рана которого была тщательно промыта и перевязана, наслаждался заслуженным отдыхом, попивая вино.

– Слышь, дед, – позвал он нищего. – Подсаживайся к нам, а ты, трактирщик, принеси ему поесть!

Старик жадно набросился на еду.

– Спасибо тебе, путник, – произнес он, насытившись, – впервые за много лет встречаю столь доброго и великодушного человека!

– Ладно тебе, – пробурчал Волына, пытаясь скрыть смущение. – Лучше расскажи, кто ты и откуда.

– История моя печальна, незнакомец, и вряд ли кто поверит ей, видя мое теперешнее положение. Был я раньше владетельным бароном, и замок мой располагался совсем недалеко отсюда. Было у меня много земли, золота и слуг. Кладовые замка ломились от разного добра. Все кончилось в одночасье. Злой сосед Мустафа-ибн-Налим, безродный выскочка из земель сарацинских, захватил мой замок, перерезал охрану, а меня посредством черной магии превратил в нищего старика, хотя отроду мне было всего тридцать лет. Затем он пинками выгнал меня из собственного дома, дабы кончил дни свои я в голоде и холоде, как бездомная собака!

Старик горько заплакал.

– Ладно, успокойся, – Волына хлопнул его по плечу. – Завтра поглядим, что это за Налим.

– Я бы все богатства свои отдал! – оживился старик.

– Ну все, не все, а сто золотых потянешь?

– О, благодетель мой!! – Дед попытался рухнуть на колени, но сильная рука Андрюхи удержала его на месте.

– Угомонись, не люблю я этого! Завтра пойдем к твоему Палтусу, то есть Налиму, а сейчас всем спать, – распорядился он, обращаясь к своим спутникам.

– Слышь, ты, халдей, – позвал Волына трактирщика, – тащи к нам в комнату еще кровать.

– О, сиятельный господин, – завизжал тот подобострастно. – Я выделю вам самые роскошные апартаменты, самые мягкие постели! Прошу за мной, – добавил он и побежал вверх по скрипучей лестнице.

Роскошные апартаменты оказались убогой конурой с грязными, облезлыми стенами. Из дырявых матрасов торчала солома, а в углах скреблись мыши.

Однако усталому Андрюхе было на все плевать. Он рухнул на ближайшую кровать и спустя мгновение громко захрапел.

Глава 5

Рано утром Волына со стариком двинулись в путь. Перед уходом они плотно позавтракали, причем Андрюха проглотил на опохмел изрядную порцию вина.

Принцессу Диану, несмотря на ее возражения, оставили в трактире под охраной Митьки. Впрочем, в охране вряд ли была необходимость, поскольку обитатели гостиницы после вчерашних событий преисполнились к Волыне и его спутникам глубокого почтения, а вывешенная во дворе на просушку шкура демона Абавула окончательно доконала их, повергнув в состояние тихого ужаса.

В лесу щебетали птицы, капли воды, оставшиеся на листве от вечного дождя, искрились, как драгоценные камни в лучах солнца, пахло свежестью и мокрой травой.

– Замок мой не особо укреплен и охраняется слабо, но подступы к нему стерегут два великана, которых Ибн-Налим создал из глины посредством колдовства, – рассказывал старик. – Великаны эти глупы, но силу имеют неимоверную. Одного зовут Хамид, второго – Юсуф. Круглые сутки бродят они в окрестностях замка, и только кого увидят, так и растопчут. Они похожи друг на друга как две капли воды, только у Юсуфа нос длинный, а у Хамида пятачком.

Тем временем солнце стало припекать, от влажной земли клубился пар, и скоро в лесу стало душно, как в теплице. Волына шумно вздохнул, вытирая пот со лба.

– Эх, проклятие, жаль, вина с собой не взял!

– Я тут прихватил фляжечку специально для тебя, – моментально отреагировал старик. – Сам знаю, как тяжело бывает с похмелья, – хихикнул он.

Андрюха взглянул на него с благодарностью, жадно схватил «фляжечку», в которой было добрых три литра, и надолго припал к горлышку. Некоторое время было слышно только бульканье. Когда содержимое фляги значительно поубавилось, он наконец оторвал ее ото рта и с облегчением выдохнул: «Уф, хорошо, умный ты мужик, однако!»

Впереди в чаще деревьев показался какой-то холм.

– Дойдем до него да передохнем в тенечке, – предложил старик.

Неожиданно холм зашевелился и сам двинулся им навстречу. Волына удивленно хмыкнул, а старик задрожал, как в ознобе.

Непонятный предмет приблизился и оказался гигантским субъектом, напоминающим обезьяну в штанах, если, конечно, они бывают по пять метров ростом. Здоровенные волосатые ручищи с нестрижеными ногтями волочились по земле, а из-под низкого лба глядели круглые маленькие глаза, выражающие безграничную тупость. Довершал картину огромный шнобель, похожий на буровую установку.

Судя по размерам носа, это был не кто иной, как Юсуф. Великан все время что-то жевал, иногда рыгая и причмокивая.

– Привет, карлики, куда топаете? – осклабился он и занес ножищу, собираясь раздавить встречных.

– На великанов охотимся, – беззаботно ответил Волына, сплевывая Юсуфу прямо под ноги.

– То ись, как? – изумился он, опуская ногу, – вы же маленькие!

– Ну и что? Я таких, как ты, по трое на завтрак съедаю. Двоих уже съел, еще одного требуется!

– А зачем? – дебильный гигант с трудом переваривал информацию.

– Люблю великанов, – пояснил Волына. – Они вкусные!

– А меня чо, тоже?

– Естественно, собери быстрее дров, сейчас костер соорудим.

– Дя-яденька, не на-адо! – завыл Юсуф, размазывая по морде огромные слезы.

Великаны оказались не только глупы, но и трусливы.

– Я бо-ольше не бу-уду!!

– Ладно, – милостиво согласился Волына. – Живи пока, но за это приведи мне сюда Хамида.

– Это запросто! – обрадовался дебил и с грохотом умчался.

Через некоторое время он вернулся, волоча за руку монстра, похожего на него как две капли воды, с той лишь разницей, что вместо буровой установки его рожу украшало свиное рыло. Хамид трясся как в лихорадке и, завидев Волыну, грохнулся на колени. От страшного удара земля задрожала, а с деревьев посыпались листья.

– Не убивай, дяденька! – в голос заревел Хамид. – Я хороший!! – Слезы хлестали из него так обильно, что в мгновение ока натекла изрядная лужа и намочила Волыне ноги.

– Хрен с вами, – сжалился Волына, – есть не буду, но за это вы станете моими рабами!

– Слушаемся, хозяин, – обрадовались монстры, – что прикажешь?!

– Ну, а что вы умеете?

– Людей давить! – заорали великаны в полном восторге. – Шлеп, хрусь, и готово!!!

– Н-да, понятно. Вот вам первое задание: набейте-ка друг другу морды как следует, а я погляжу.

Недолго думая, Хамид с Юсуфом принялись колошматить друг друга по физиономиям огромными кулачищами. Грохот стоял, как при камнепаде, а от гигантских голов сыпались искры.

– Так-так, давай его, – в азарте вопил Волына, бегая вокруг, как рефери на ринге. – По роже его, по роже! Теперь в клинч иди, в клинч, придурок!

Наконец Юсуф, изловчившись, послал Хамида в глубокий нокаут и, вконец обессиленный, сам рухнул рядом.

– Победу за явным преимуществом одержал Длинный нос! – торжественно объявил Волына. – Ладно, кретины, – добавил он, – ждите меня тут, я скоро вернусь, но чтоб ни шагу отсюда, бошки поотрываю!

Юсуф и пришедший в себя Хамид слабыми голосами заверили хозяина в полной своей преданности.

– Я с ними тотализатор организую, – немного спустя, когда они ушли довольно далеко, объяснял старику Андрюха. – На ринге в правом углу Длинный нос, в левом – Свиное рыло. Делайте ставки, господа! А в перерывах между раундами симпотные телки с флагами туда-сюда, туда-сюда. Лавы рекой потекут!

За деревьями показался замок. Он был невелик, не чета Дракулову. Охраны на стенах видно не было. Вероятно, Ибн-Налим целиком и полностью полагался на своих великанов. Подъемный мост был опущен. Подойдя к воротам, Волына подобрал с земли огромную кувалду, служившую здесь вместо дверного молотка, и изо всех сил треснул по створкам. Эффект оказался совершенно неожиданным. Обветшалые ворота жалобно затрещали и рухнули внутрь.

В это время в главных покоях замка на персидском ковре возлежал Мустафа Ибн-Налим. Этот тип – жирный, скользкий, с черными масляными глазами – полностью соответствовал своей фамилии. Сейчас Мустафа предавался излюбленному занятию – курил анашу. Это был уже третий косяк за утро, и Ибн-Налим изрядно забалдел.

– Слюшай – да, – обратился он к перепуганной служанке, съежившейся у двери. – Танцуй мне танец живата!

Несчастная деревенская девчонка, понятия не имевшая, что это такое, съежилась еще больше, желая провалиться сквозь землю.

– Ай-вай! – взбесился обкуренный Ибн-Налим, хватая со стены кривой ятаган. – Я тебя, шлух, на куски порублу, я твой мама…

В этот момент со двора послышался сильный грохот. Мустафа замер в удивлении. Выглянув в окно, он увидел, что во двор входят двое: нищий старик – бывший хозяин замка и с ним еще кто-то.

– Вах-вах, – удивился Мустафа, – что это, а?

Гости тем временем, ничуть не смущаясь, двинулись к главному зданию.

– Тынгыз! Нарбэк! – заорал опомнившийся Ибн-Налим. – Сюда, шакалы!!!

В тот же момент в комнату влетели двое здоровенных парней, как две капли воды похожие на Ибн-Налима, разве что гораздо стройнее. Они были обряжены в спортивные кимоно, подвязанные черными поясами.

– Пакажите, детки, этим свиньям, как бьютса джыгыты! – приказал Мустафа, а сам, потирая в предвкушении ладошки, уселся у окна наблюдать. – Убейте их! – крикнул он вслед.

Тенгиз и Нарбек с криками «Ки-я!!!» выскочили во двор, чуть было не столкнувшись с удивленным Волыной.

– Это еще что за клоуны? – спросил он своего спутника.

– Это сыновья Ибн-Налима, обученные страшному искусству рукопашного боя, известному в землях сарацинских, противостоять им не может ни один смертный, – ответил старик. – Мы погибли, дружище, – добавил он печально.

– Ну это мы еще поглядим! – усмехнулся Андрюха.

Тем временем Нарбек уселся в низкую «кибадачи»[18]18
  Классическая стойка карате. Используется, как правило, для тренировочных целей. В настоящем бою малоэффективна.


[Закрыть] и начал, шипя и подвывая, подбираться к Волыне. Тенгиз делал растяжку, готовясь присоединиться.

Волына до последнего момента спокойно стоял на месте, но, когда шипящий Нарбек достаточно приблизился, готовясь перейти к активным действиям, неожиданно подсек его ноги и в прыжке ударил обеими ногами сверху в грудь упавшего противника. Тот захрипел и скончался.

– Зря этот дурак черный пояс нацепил, он даже на белый не тянет! – констатировал Андрюха.

Тем временем Тенгиз, увидев смерть брата, взвыл от ярости и кинулся в бой. Он оказался бойцом гораздо более высокого уровня. Тенгиз двигался в нормальной боевой стойке, осыпая противника хорошо поставленными, хлесткими ударами.

Волына был, конечно, сильнее и техничнее, недаром в свое время много лет провел в подпольном тотализаторе, однако пьянство и пристрастие к слабому полу сыграли свою роль. Он двигался не так быстро, как его молодой противник, и уже начинал задыхаться. Однако он не терял хладнокровия, выискивая в обороне джигита слабое место. Тенгиз, чувствуя, что его противник устает, удвоил усилия и зарвался. Проведя мощную серию ударов, один из которых достиг цели, он высоко подпрыгнул, нанося удар ребром стопы в переносицу. Мягким блоком, переходящим в захват, Андрюха увел ногу Тенгиза с траектории удара вниз по часовой стрелке. Тот перевернулся, падая, получил страшный удар ногой снизу и рухнул на землю. Волына тут же навалился на него и, как цыпленку, свернул шею.

– А этот ничего! – с уважением сказал Андрюха, вытирая кровь с разбитой губы. – Где-то на уровне коричневого пояса!

– Вай-вай, – запричитал в своих покоях пораженный Ибн-Налим и принялся лихорадочно колдовать, сотворяя жуткого монстра, который должен был разорвать на части его врагов.

Однако у обкуренного Мустафы мозги работали плохо, заклинания путались, и монстр получился какой-то худосочный, к тому же страдающий всевозможными недугами.

– Иди и убей их! – грозно повелел Ибн-Налим.

Но существо в ответ что-то слезливо запричитало и издохло.

В это время в комнату ворвались Волына со стариком. Глаза последнего сверкали праведным негодованием.

– Смотри, какой молодой, – толкнул он в бок своего спутника. – На самом деле ему лет семьдесят, это он мою молодость украл!

– Ла-иль-ляха! – завопил Мустафа, размахивая ятаганом, но нож, метко пущенный Андрюхой, пробил ему горло.

Ибн-Налим рухнул на пол. Тело его съежилось, и Мустафа превратился в древнего старикашку.

– Безгранична моя благодарность тебе, о рыцарь, – послышался мощный густой бас, и Волына с удивлением заметил, что спутник его помолодел лет на тридцать. Теперь это был крепкий сорокалетний мужчина с черной бородой и яркими губами.

– Со смертью Ибн-Налима развеялись его мерзкие чары, – пояснил барон.

– Не откажи отобедать со мной, – продолжал он и заорал так, что в комнате повылетали стекла. – Эй, слуги, сюда!!!

На следующее утро принцесса Диана, а также другие обитатели гостиницы стали свидетелями следующего зрелища. К трактиру подъехала повозка, на которой восседал наш герой; в одной руке он держал мешок с заработанным золотом, а другой нежно обнимал бочонок вина из баронских подвалов. Волына горько плакал пьяными слезами.

– Хамидушка мой Юсуфушка, в глину превратились бедняги, когда мы Мустафу замочили! Не будет теперь у Андрюшеньки тотализатора!

Его причитания смешивались с мощным басом барона, который пел во все горло:

 
Зинка, как картинка, с фраером гребет.
Дай мне, Керя, финку, я пойду вперед!
 

Коня барона вел под уздцы слуга, а сам он был крепко привязан к седлу, чтобы не свалился.

– О мой принц, ты вернулся! – радостно запричитала Диана, кидаясь Андрюхе на грудь.

Он вяло отбивался, продолжая плаксиво бормотать о Хамидушке с Юсуфушкой.

– Делайте ставки, господа, – неожиданно объявил он и, уткнувшись лицом в бочонок, захрапел.