Текст книги "Десант князя Рюрика"

Глава 2

Все вожди родов, которые обитали в окрестностях Ладоги, узнав, что варяги пришли править, а не истреблять, поспешили туда, чтобы скрепить союз с князем Рюриком и его родом.

Те, кто не хотел прихода варягов в земли, где жили их роды, теперь выжидали. В Ладогу пришло более ста человек, и все расположились прямо под открытым небом, так как погода стояла тёплая.

Князь Рюрик вместе со своей дружиной, братьями и всем родом подошёл к вождям славян, которые смотрели на варягов, как на дивных птиц. Вожди лесных родов тоже были одеты в шкуры и изделия из кожи, но из-за жары многие сняли куртки и ходили по торс раздетыми, красуясь могучими мышцами.

– Славяне, – проговорил Рюрик, – если вы хотите жить под моей защитой, то сыны ваших родов должны служить мне. Лучших я возьму в дружину, а менее пригодные станут строителями, плотниками или, постигнув ремесло, станут делать изделия для люда.

Вожди славян переглянулись между собой. Так как варяг говорил сильно коверкая слова, то многие не поняли его.

Рюрик видел это и сильно досадовал. Надо было как-то найти общий язык, чтобы можно было изъясняться понятно для всех.

– Воислав, подойди ко мне, – подозвал князь Рюрик славянина, который, целую зиму прожив среди варягов, хоть язык их не выучил полностью, но зато научился понимать самого воеводу, – скажи им мои слова!

Воислав передал слово в слово то, что сказал князь Рюрик, и тогда вожди славян громко загалдели, выражая своё недовольство.

– Коли хочешь править нами, то правь, а служить тебе наши мужи не будут, так как они служат только своему роду.

Рюрик посмотрел на славян, понимая, что эти дикие люди, привыкшие к безграничной свободе, не могут даже помыслить о том, что может так стать, что они должны будут выполнять что-либо не по воле своего рода, а по воле неизвестного им человека, который обещает их защитить. В глубоких лесах они не видят опасности и не понимают, что может стоить его защита.

– Тогда вы станете мне врагами, станете врагами моему роду, и все, кто не подчинится мне, будут преданы огню! Я уничтожу ваши селения, а ваших мужчин продам в рабство! Переведи им, Воислав.

Воислав перевёл слова Рюрика. Тогда один из вождей славян встал и проговорил, обращаясь уже не к князю Рюрику, а к Воиславу:

– Стыдись, голос варяга! Ты, презрев свой род, стал служить роду чужеземца, который, не зная леса, хочет убить нас! Неужто ты, человек нашего народа, поведёшь и укажешь ему дорогу?

Рюрик, который, несмотря на то что коверкал славянские слова, хорошо понимал их речь, сам ответил за своего дружинника.

– Теперь его род – мой, а мой – его! Я приду в ваши леса и выжгу их! Вы либо подчинитесь мне, либо умрёте, и другие, увидев вашу смерть, подчинятся!

Воислав перевёл слова Рюрика вождям. Многие из них встали, но были и те, кто не двинулся с места. Рюрик отметил, что стали возмущаться в основном старые и уже седые вожди, а те, кто был младше, по-прежнему сидели на скамьях.

– Варяг! Ты приплыл к нам и принёс не мир и торговлю, а кровь! Мы ненавидим тебя и тех, кого ты привёл! Мы презираем тех, кто станет служить тебе, и посему мы уходим из твоего рода. И будет между нами великая битва!

Рюрик ухмыльнулся, видя, что больше половины родовых вождей покинули стол, накрытый под открытым небом. Оставшиеся сидели опустив глаза.

– Князь, это молодые роды, в которых всего по два-три десятка человек. Самые сильные роды ушли, – сказал Воислав Рюрику.

– Сильные не те, кто хочет жить, как жили их предки, а те, кто понимает, что настаёт время перемен, – сказал Рюрик и, посмотрев на оставшихся глав родов, продолжил: – А вы, бояре и князья, приводите своих мужей с оружием, так как битва сама нашла нас!

– Князь, – тихо спросил Воислав, – ты и вправду хочешь повести своих людей в леса? Там, на землях родов, у них будет большое превосходство, ведь там для них каждый камешек родной! Сами боги будут на их стороне!

– Теперь это моя земля, и теперь мои боги здесь хозяева!

Прошло меньше недели с того дня. В Ладогу пришли первые мужи из тех родов, которые согласились пойти под власть Рюрика. Четверо явившихся были явно не гордостью рода, а скорее наоборот. Двое были толстыми и, видимо, страдали пороком обжорства, один был хромой с рождения, а последний хоть физически и был ладным, но не умел говорить и лишь мычал.

– Рюрик, – сказал Трувор, – посмотри, что за воинов ты собираешь! Они не ратники, а звери! Их удел – охотиться на себе подобных и носить шкуры, а не учиться биться в стене щитов! Что сможет сделать этот калека!

– Брат, раз боги дали ему жизнь, значит, для чего-то. Но я вижу, что твой топор заскучал, а посему настало время ему обагриться кровью. Бери людей своего дракона и этого хромого славянина. Идите сожгите селение того безумца, который, когда роды собрались, больше других со мной спорил! Как его имя?

– Имя его Светозар, – сказал Воислав, – позволь мне указать дорогу твоему брату!

– Нет. Трувор пойдёт с хромым.

Варяги не привыкли долго говорить. Трувор подошёл к Рюрику и хлопнул его по плечу.

– Благодарю, брат! Мой топор принесёт славу! Хромой, веди меня в земли рода Светозара!

Три десятка викингов и хромой славянин покинули Ладогу и вскорости оказались в дремучем лесу. Варяги лес не любили и видели в могучих деревьях некую затаённую опасность. Хромой вёл их неспешно, выбирая только ему ведомые тропы. Варяги шли, наступая след в след, и нередко вскидывали щиты. Трувор помнил, как однажды он уже попадал в засады в лесу и как многие из его воинов в тот день отправились пировать в Вальхаллу. Впрочем, стрела, которая пронзила первого варяга, прилетела неожиданно.

– Стена щитов! – закричал Трувор, отбивая щитом стрелу, которая была пущена в него.

Варяги быстро построились и приготовились к бою. Стрелы перестали сыпаться, и тут на них обрушились сразу три дерева, заставляя разбежаться в разные стороны, а уже после этого из леса на них бросились полудикие и одетые в шкуры славянские воины.

Трувор расхохотался и поднял свой топор.

– Братья, Óдин послал нам забаву!

Могучим ударом опытный воин сокрушил своего первого врага, который пытался пробить его копьём, и полез в гущу боя.

– Стена щитов, – что было мочи заорал Трувор, понимая, что если не суметь выстроиться, то им не выстоять поодиночке в борьбе с противником, который превосходил их по числу.

Трувор потерял трёх человек, а если считать сражённого стрелой, то четверых, прежде чем смог вместе со своими людьми выстроиться в стену щитов. Славяне, вдохновлённые первым успехом, вместо того чтобы отойти в родные леса, наоборот, решили показать свою удаль и постарались рассыпать стену щитов. Варяги поражали своих противников не неся потери, а когда дух удали у славян иссяк и они побежали в спасительный лес, то на земле осталось двенадцать тел.

Трувор посмотрел на тела павших воинов и на хромого провожатого.

– Ты знал, что впереди будет засада!

– Да! Но обойти её было невозможно. Мы трижды обошли засады, но сейчас сделать это было нельзя, так как здесь это единственная тропа.

– Далеко до славянского рода?

– Нет, – ответил хромой, – мы уже почти пришли. Только не думаю, что там нас встретят радостно!

Трувор расхохотался и показал на свой топор и на тела павших воинов.

– Я жажду нашей встречи!

К вечеру, когда мгла уже опустилась на лес и он ожил, варяги, которые несли тела своих павших, приблизились к жилищу людей. Поселение было огорожено невысоким частоколом, который препятствовал зверью из леса заходить внутрь. Навстречу варягам вышел родовой вождь Светозар и его мужчины с оружием в руках.

Трувор и его люди построились в стену щитов. Светозар смотрел на варягов с нескрываемой ненавистью, видя их чёткий строй и понимая, что если не разбить его, то у него нет никаких шансов.

Варяги монотонно ударили топорами о щиты и сделали несколько шагов, а после вновь ударили.

– Перун! – закричали славяне и побежали на варягов.

Славяне бежали со всех ног и с силой, прикрывшись щитами, ударились о строй варягов в надежде проломить его. Варяги знали этот приём и не препятствовали славянам почувствовать на секунду успех, разделившись на две части, а после яростно ударили по ним с двух сторон. Вечерняя тишина была нарушена жуткими воплями умирающих и покалеченных людей. Варяги Трувора легко расправились со славянами, и когда последние из мужей рода Светозара оказались ими окружены, то Трувор крикнул им:

– Бросьте оружие, и вы, потеряв свободу, сохраните жизнь!

– Жизнь без свободы не стоит этого, – ответили славяне и приняли смерть в бою.

Трувор приказал своим воинам предать огню селение Светозара, при этом распорядился, чтобы огонь сжёг и тела всех убиенных, так как боги заповедовали хоронить всех павших, невзирая на то, на чьей стороне они сражались, и карали за ослушание страшными болезнями, от которых умирали целые города.

Вести о том, что варяги сожгли род Светозара, быстро распространялась по всем лесным родам, и желающих сражаться поубавилось. В Ладогу стало приходить каждый день по восемь-десять человек, из которых многие были из родов, ушедших тогда вместе с Светозаром. Но некоторые роды стояли на своём, и их вожди, собравшись в сени лесов, продумывали, как самим прийти и предать огню Ладогу, изгнав из своих земель ненавистных варягов.

Рюрик между тем приказал вырыть вокруг Ладоги глубокую яму. Гостомысл, который не знал, как относиться к князю Рюрику, так как во многом не понимал не только его слов, но и дел, решился на разговор с ним.

– Князь, – спросил старый боярин, – в чём великий замысел зрелых мужей целый день заставлять на потеху всем биться с невидимым противником и защищаться от него щитом, словно он может убить тебя? Рубить по столбу, словно ты не ведаешь, как свалить его? В чём смысл рыть вокруг города яму, в которой будет собираться мутная и вонючая вода? Зачем всё это? Разве не проще учиться всем биться в вашей стене щитов?

Рюрик посмотрел на старого боярина. Князь не понимал, как славяне не могут понять самых простых, на его взгляд, вещей, что воинами не рождаются, а становятся после многих трудов. Города необходимо укреплять. Потом, когда враги пожалуют, все их труды окажутся ненапрасными.

– Боярин, увидишь, в бою эта яма остановит врагов и сохранит жизни нашим людям! Даже если нас побьют в чистом поле, то всё равно наш род сможет бороться. Десять воинов или даже старцев смогут выстоять в этой крепости против сотен мужей!

Гостомысл покачал головой, так и не понимая, что хочет сказать князь.

– А зачем биться с незримым противником, если исход боя решает стена щитов?

– В стене щитов стоят опытные воины, которые могут держать свой щит часами и только поэтому способны выжить и выдержать любой бой. Чтобы стать воином, надо не поучаствовать в сотнях битв, так как в первых же сражениях ты найдёшь свой конец, а подолгу оттачивать свои навыки, словно ты дерево, из которого делают идола.

Гостомысл стал лучше понимать Рюрика, да и тот стал говорить на более понятном славянам языке. Хотя старый боярин не сразу понял всего, но он увидел в словах князя зерно истины, а значит, оно может разрастись и стать чем-то, понятным всем.

На следующий день, к великому удивлению всего рода, боярин Гостомысл встал с топором у специально сооружённых столбов и стал биться с незримым противником. Увидев, что сам Гостомысл, прославленный боярин, так делает, биться со столбами стали уже без кривляний, а проходящие девы и женщины перестали смеяться над взрослыми мужами, которые, словно дети, играют в борьбу.

Князь Рюрик, увидев, что Гостомысл отрабатывает удары, как и все, радостно сказал своему шурину Олегу:

– Увидишь, Олег, через всего год или два у меня будет целое войско, целый новый народ варягов!

– Но стоит тебе, князь, кое-чему и у них поучиться. Когда Трувор повёл своих воинов в леса, то едва не был разбит, угодив в засаду! Нам нужно учиться бою в лесу, уметь делать засады и прочему.

Рюрик посмотрел на Олега и быстро смекнул, к чему клонит его родич. «Прав он, – подумал Рюрик и хлопнул его по плечу. – Как я сам до этого не додумался».

– Верно, Олег, пусть наши варяги вместо того, чтобы бахвалиться перед славянами, начнут учиться бою в лесу. Пусть Гостомысл и другие опытные воины славян обучат нашу дружину этим премудростям.

Глава 3

Варягам учиться ходить по лесу и разгадывать лесные загадки, такие как «какая это птичка свистит» или «селится ли эта птаха вблизи людей», нравилось не больше, чем славянам прыгать с топором вокруг столба. Делать ловушки, в которые при необходимости могли угодить враги, им тоже не нравилось, но, привыкшие слушать указания своих вождей, они послушно учились у старого боярина Гостомысла и других славян.

Люди Аскольда и Дира, которые собирались на следующий год углубиться в земли славян и спуститься вниз по течению рек в глубь непроходимых лесов, были более прилежными.

Между тем славянские вожди, которые не желали подчиниться и прислать своих юношей в Ладогу, собрались вместе и пришли к кривичам в их город Бор, где тоже проживало немало родов, чтобы вместе, как и положено по закону, обсудить, что им делать с проклятыми иноземцами.

Вождь кривичей из Бора Вадим был молод для своего положения, так как едва прожил сорок лет, но отважный и всеми уважаемый, он, бесспорно, видел угрозу в варягах, которые делали быстро то, что у него происходило крайне медленно. Вадим смог убедить родовых вождей Бора, чтобы те выделяли из своего рода каждого десятого мужчину, который должен был служить всему племени славных потомков Крива. Вадиму было проще, чем другим вождям славян, так как все кривичи признавали, что в далёком прошлом они были одним родом. Хотя между родами порой возникали споры за старшинство, но происходило это куда реже, чем в других племенах.

Когда ладожские роды, которые были недовольны правлением варягов, пришли к нему и просили его вступиться за них против угнетателей, Вадим увидел в этом свой шанс суметь объединить всех славян в один большой народ. Военный союз всегда предшествует объединению в народ. Так было и прежде, много веков назад, так будет и теперь.

Вадим слушал вождей славян с озера Ладо молча, давая каждому высказаться, хотя каждый из них, считая именно себя самым важным, начинал всё с самого начала.

– Гостомысл пришёл неведомо откуда! Хотя после он и говорил всем, что он потомок боя, основавшего Старый Город, но верить этому лжецу не стоит, так как, кроме его родичей, бродяг, как они сами говорят, даже кровным родством не связанных, подтвердить этого никто не может. Гостомысл основал город Ладо на месте варяжской крепости, которую много лет назад мы порушили, изгнав этих змей с нашей земли. Там он и поселился, надев шкуру славянина, а после, едва увидев своих настоящих родичей – варягов, тут же призвал их и решил отдать им всю нашу землю и всех наших людей. Приди, Вадим, сокруши этого лживого пса и прогони варягов в их море! Хотим, чтобы ты властвовал над нами и вёл наши роды против иноплеменников!

Дальше каждый родовой вождь рассказывал историю своего рода, прибавляя при этом, что именно его род и предложил позвать славного потомка Крива.

Вадим не обманывал себя и понимал, что под словом «властвовать» ладожане понимают лишь его руководство в войне с варягами и, может быть, последующую совместную оборону от них.

– Вожди, мы, дети Крива, услышали вашу просьбу. Поскольку ваши роды нечужие нам и говорим мы на одном языке, том, что подарили нам наши прародители, которые когда-то давно были одним родом, то мы придём к вам на помощь и прогоним варягов! Пусть эта беда соединит нас в один союз! И чтобы он стал кровным, каждый из ваших родов после победы над варягами возьмёт в жены по пять дочерей нашего рода, а в обмен отдаст пять дочерей своего рода, и таким образом мы все станем одним племенем, и в наших детях будет течь одна кровь. Дети наши будут воспевать наши подвиги и не будут биться между собой, так как все они будут одной крови!

Родовые вожди ладожан спорить с Вадимом не стали и согласились перед лицом Перуна и других богов поклясться, что будут лить кровь и не замирятся с варягами, пока последний из проклятых иноплеменников не уплывёт или не погибнет. Клялись также, что после победы будет заключён великий кровный союз, в котором все племена породнятся между собой. Каждый род клялся перед Перуном и перед своими пращурами.

Вадим, собрав подвластных ему родовых вождей кривичей из Бора, рассказал им о принятом решении. Хоть те, как и полагалось, немного поспорили, но согласились собрать единую рать и двинуться на варягов.

В месяц червень рать родов кривичей из Бора двинулась к Ладоге. Родовые вожди вели своих мужей, одетых в меховые куртки и вооружённых топорами и копьями. Правда, кривичи больше уделяли внимания луку, и поэтому те мужи, что не достигли ещё полной своей силы, были вооружены ими. Лишь род Вадима был одет в кольчуги и на головах имел шеломы.

Соединившись с многочисленными родами ладожан, Вадим подступил к Ладоге. Когда его рать вышла из леса, то они увидели настоящую крепость. Разведчики Вадима уже говорили ему, что варяги строят укрепления.

– Воины, – закричал Вадим славянам, – варяги по душе своей некрепки – вот возвели укрепления, чтобы не смалодушничать! Истинным воинам не нужны стены и искусственные реки, чтобы защитить свои дома. Лезьте на стены, помогая друг другу! Срубим бревно и проломаем им ворота! Пусть боги ведут нас сегодня!

Сказав это, Вадим побежал вперёд, увлекая за собой своих людей и остальные роды. Воинство Вадима заревело, и казалось, что только от одного крика стены крепости рассыплются, обнажив своих защитников.

Рюрик с другими варягами знал о приближении рати Вадима и ждал её. Когда те побежали на крепость, он лишь усмехнулся.

Когда славяне оказались на расстоянии полёта стрелы, варяг махнул рукой. Со стен Ладоги взвилось множество стрел, поражая кривичей, многие из которых даже не подняли над головами щиты. Оказавшись перед рвом, заполненным мутной водой, люди смело бросились в него, и тут же первые из них были пронзены копьями, которые были закреплены на дне. Славяне никогда не сталкивались с подобным, но сразу стали пытаться прорубить копья, которые преграждали им путь. Сил и людей не жалели, желая поскорей столкнуться с варягами и вволю выплеснуть свой гнев. В это же время стрелы собирали свою жертву.

Рюрик надел шлем, спустился со стены и подошёл к воинам, которые стояли у ворот в кольчугах и шеломах.

– Óдин! – дружно прокричали варяги и выбежали из раскрывшихся ворот. Славяне, увидев своих врагов, тут же бросились на них, а те, построив свою стену щитов, стали выбивать лучших и храбрейших из них.

Вадим понимал, что всё происходит не так, как он планировал. Многие из его воинов пали, а роды подвластных ему вождей напали на стену щитов и пытались проломить её, так как имели пятикратное превосходство.

Тут из крепости послышался протяжный звук рога, и прямо из озера появились ещё варяги.

– Óдин! – послышалось оттуда, и выстроившиеся в стену щитов варяги быстрым шагом, но не нарушая строй, двинулись к славянам, грозя ударить сбоку.

Вадим с горстью людей поспешил туда и постарался сдержать варягов, но тут увидел, как с другой стороны из леса на его рать наступает ещё одна стена щитов. Только это были не варяги. Это шли славяне, и их возглас «Перун!» заставил его рать обратиться в бегство.

Казалось, в лесу, откуда пришли кривичи и их союзники, будет спасение и станет возможным, собравшись с силами, вернуться на поле битвы, но там на каждом шагу оказались ловушки. Многовековые деревья обрушивались и придавливали ратников. Повсюду были ямы, на дне которых оказались колья. Когда кривичи двигались к Ладоге, то они шли словно по специально сделанной для них дороге, поэтому не могли в них угодить. А вот когда, зажатые со всех сторон, они бежали, то пути не выбирали. Смерть поджидала повсюду, и немногие смогли спастись в тот день.

Понимая, что это страшное поражение будет иметь ужасные для него последствия, Вадим решил принять смерть в бою. С теми немногими, кто думал так же, он обрушился на славянскую стену щитов.

Вадим бился славно, не чувствуя ран. Желая найти в битве свой конец, он выбивал всё новых и новых противников. Взятый в кольцо, он бился словно медведь, но смерть не забирала его. Все, кто остался вместе с ним, давно пали, а он всё жил.

Наконец десяток славян, которые противостояли ему, бросился бежать, считая, что сам Перун избрал его и сражается с ними.

Вадим ушёл с поля боя раненным, но не убежал. Никто не дерзнул пустить стрелу в человека, которого выбрал сам Перун. Идя по дороге, по которой несколько часов назад он шёл вместе со своим родом и в мыслях о великом народе, Вадим думал лишь о том, как он отомстит и будет биться до смерти и с варягами, и с теми славянами, которые, презрев свои роды и племена, пошли под руку ворогов.

В Ладоге праздновали победу и рассказывали о своих подвигах. Синеус и Трувор похвалялись, как их драконы умело подошли к берегу и как они вынырнули словно из ниоткуда.

– Мы тоже славно бились, – проговорил Аскольд, – наша стена щитов выдержала могучий удар славян, а после собрала свою жертву. Я стоял рядом с Рюриком, и он может подтвердить, что от моего топора пало восемь славян!

Рюрик кивнул головой. Эта победа была славным делом, о котором можно слагать песни, но почему-то князь Рюрик был невесел.

– Чего кручинишься, князь? – спросил у варяга боярин Гостомысл.

– Те, кто выжил, станут умнее, а мы, упившись славой, можем перестать дорожить своей безопасностью, – проговорил князь.

– Брат, – сказал Трувор, – зачем ты гонишь себе в голову дурные мысли? Лучше возрадуйся, так как славу мы снискали в этом бою не меньшую, чем Рагнар Кожаные Штаны и его дети в Британии! Я был с ним там и помню те его победы. Они были куда менее важные, чем наши!

– Трувор, бери с собой людей и ещё возьми сотню славян. Иди к Бору и возьми его. Теперь ты будешь князем из Бора. Князем Изборским.

– Брат! Зачем это? Разве не весело нам сейчас здесь? Я не хочу уходить от тебя, так как люблю тебя.

– Ты не уходишь! Ты усилишь наш род, Трувор, тебе я верю и тебя я люблю!

Трувор кивнул головой. Хотя он и не был рад тому, что должен покинуть братьев, но спорить дальше не стал, так как если он начнёт спорить с братом, то вскоре его люди будут спорить с ним.

– Мне понравилось, как ты добил отступающих, Олег! Я не верил, что они пойдут к нам прямо по дороге, которую ты им прорубил! Ты, верно, и впрямь ведун. От твоих ловушек погибло врагов сколько же, сколько и от ударов топоров, а ты не потерял воинов.

– Рюрик, нам нужно лучше учить славян, так как их стена щитов некрепка и часто они в пылу боя хотят снискать славу и сами рушат её. Я видел, как один боготур, презрев смерть, сразил множество воинов и ушёл по дороге, словно он не проиграл, а пошёл отдохнуть! – сказал Олег.

Рюрик и сам это понимал, но не знал, как объяснить это своим новым родичам, которые, даже когда учились, не всегда прилежно строили стену щитов, и только издали она была похожа на стену щитов варягов, а если дружно по ней ударить, то она неминуемо рассыпалась.

Не уделил никто должного внимания и стрелам, так как только в начале битвы ими осыпали врагов, но потом отроки и юноши вместо того, чтобы продолжать стрелять в славян, стали смотреть на битву и кричать приветствия.

Все славяне были в восторге от мутной реки. Гостомысл предложил ещё и наловить в лесу змей, вырыть вокруг города ещё один ров и побросать их туда.

– Нет! Змеи расползутся, и в Ладоге будет нельзя ходить.

– Так кто ж на гадину наступит-то, – сказал Гостомысл, – ведь мы же знаем, что здесь полно змей. А коли они расползаться начнут, то мы их опять споймаем и в ров покидаем.

– Нет! Если здесь будут змеи, то едва ли кто здесь станет торговать.

Гостомысл не понял страха варяга перед змеями, но спорить не стал, посчитав, что тот знает, что делать.