Текст книги "Русская ось колеса Сансары"

6. Лешева дудка в юбке из плюша

В предрассветных сумерках неведомый голос звучал, как редкое откровение природы. Чистые ясные звуки ошеломляли богатством тонов и полутонов, оттенков и хрустальных отголосков. Казалось, что это – тщательно отобранные звуки леса и перелесья, светлых речек и колдовских болот. Резкие порывы ветра, что ломают деревья, шелест листвы и быстрый взлет испуганной птицы, отдаленный гул речного переката и дробь копыт о стылую твердь, лихой посвист сказочных разбойников, жуткий смех лесной нечисти, раскатистый гогот лешего в окружении русалок, чья легкая и печальная серебряная трель оттеняла дикий бас громилы и злодея – все это одним звонким голосом таинственного знатока природы-матушки.

На мгновение звуки стихали и слышалось чириканье и щебетание пичужек, исполненное с тем же мастерским полнозвучием, потом вдруг неведомый голос перемежал розовую пастораль диким выкриком куражившийся нечисти, а то просто – разливались в воздухе звенящие рулады, исполняющие музыкальные колена в разных тонах, привнося одно в другое и получая что-то новое, более звучное и более совершенное.

Этот чарующий голос принадлежал невидимой птице, которая поет только в синей полумгле, скрытая непролазной чащобой кустарников, разросшихся вдоль речек и речушек. Это соловей. В дикой природе его не увидишь, настолько он скрытен и неуловим. Но песнь соловьиная до сих пор рвет на части ночную тишину в исконных местах обитания соловьев, которые из года в год осваивает людское сообщество.

Офис, где закружились людские страсти, замешанные на разных человеческих натурах, в одном направлении – обогащения, был расположен именно в том месте промышленной зоны, где раньше были заповедные соловьиные места.

Соловьев поубавилась, но одна пара гнездилась здесь из года в год.

Соловей был старый, и песнь его была совершенна. Веэв, к немалому удивлению Васи, держал дома певчих птиц и был их тонким знатоком. Он беглым взглядом определял название пролетевшей птицы и мог долго и увлеченно рассказывать о каждой из них. Когда-то он даже страстно увлекался ловлей певчих птиц. Причем, из массы птиц он выбирал единственных, самых лучших, остальных – выпускал.

В наше время перемен это увлечение сошло «на нет». Остались в квартире три элитных канарейки, из лесных птиц он на зиму ловил снегирей, а весной с приходом тепла отпускал на волю. В долгую зимнюю стужу алые грудки снегирей, их мягкий добрый посвист грели и радовали сердце Веэв.

Весной, где-то в последней декаде мая, когда в полную силу звучала соловьиная песнь, он затемно уходил на работу, чтобы слушать своего старого знакомца, искусника соловья. В эту весну срочная и судьбоносная работа предоставила возможность слушать соловьиную песнь от самых первых ночных звуков до последних, когда восход солнца и пробуждение окружающего глушили порыв полночного певца добавлять очарования в таинственную полумглу.

Огромный пласт работы, что взяли на себя Веэв и Василий, на три дня пригвоздил их к рабочим местам. Семьдесят два часа непрерывного труда, в течение которых были лишь небольшие перерывы на быстрый прием пищи, короткий сон и скоротечный отдых за чашкой чая, и вот, словно в награду – фантастическое соловьиное пение.

– Таких соловьев остались единицы, – пояснял Веэв. – В его песне более двадцати колен. Колено – это однотипный музыкальный фрагмент, посвист какой-нибудь птицы, сложные и таинственные лесные звуки. Каждое колено имеет название: кукушкин перелет, раскаты, дроби, посвист, клыканье, различные дудки… и самое впечатляющее из них – лешева дудка. Ты его сам определишь. Это словно леший хорошо поставленным глухим могучим баритоном гогочет от какой-то дикой радости.

– По-хорошему, охранную грамоту выдать этому месту. Переместить его в какой-нибудь заповедник, – ответствовал Вася, которому также разогнала сон соловьиная песня.

– Не слышал, чтобы в неволе они размножались. Случись так – все равно это уже не соловей. Чтобы была такая чудная песня, ему нужно место, которое он сам выбрал, нужен ночной перелет через континенты, эта дивная ночь, что фильтрует звуки, отбрасывая, утишая все серое, обыденное, тривиальное. И что-то еще ему надо, что ни он, ни я не выразим привычными словами, звуками. В старые времена очень много гнездилось соловьев по урочищам таких вот мелких речушек, как у нас. У каждого соловья своя территория, и все они – в пределах слышимости. И так же – ночью запоет один соловей, где-то вдали слышен голос другого. Возможно, таким образом они и учатся друг у друга. Этот наш соловушка остался здесь последним, похоже… Вот слушай, слушай сейчас – он разразиться дудкой лешего. Меня аж озноб берет…

– Фью-юить вюттю вит-дел крха-кха-кха УГУ-ГУ-ГУ-ГУ-ГУ ОГО-ГО-ГО-ГО АГА-ГА-ГА-ГА… – оглашался окрест чистейшим басом пробудившейся нечистой силы.

– Это что у вас тут такое? – в отворившуюся неожиданно дверь вошла Лера, словно воплощение этих звуков. Василий вздрогнул, а Веэвэ, словно приходя в себя, уткнул удивленный взгляд в Леру. – Вы что сидите вдвоем в темноте? И кто это орет за окном? Странно…

– Соловья слушаем. Очень редкого соловья, – ответил Веэв с некоторым недовольством.

– Ну, вы даете! А как же работа?.. По-моему, тут не один соловей глотку дерет. Ему явно аккомпанирует персонаж из ужастика. Это что в самом деле такое? Мозги не закипели у вас?

– Нет, это всего одна птица. Лесной маэстро соловей. Прошу любить и жаловать.

– Фантастика! Молодец пернатый! Поймать и продать.

– Не выживет в неволе. Так петь не будет. Судя по тому, что поет в полную силу, самку себе выбрал. В пору гнездования разлучать птиц то же, что и убивать. Даже если отлов произойдет удачно, петь не будет, – хладнокровно ответил Веэв.

– Ну, тогда сделать запись. А что – идея! Записать диск с редкой, как вы говорите, соловьиной песней. Оформить, разбавить релаксом – и кое-что поиметь можно в плане гонорара.

– Лера, все ты на деньги переводишь, как будто нет другого мерила!

– Нет, конечно! Вы, мальчики, не думаю, что одних соловьев тут слушали? А как же работа? Как задание? Выполнено? Сегодня срок. Край – до полудня все представить шефу. Я пришла на работу пораньше. Думаю, может, что помочь и вам. Леша где?

– Это у него спроси. Не видели его все эти три дня, – ответил Вася.

– Ладно разберусь с ним. Давайте-ка посмотрим, что у вас получилось.

– Вот смотри, – Вася протянул пухлую папку. – Это наш вариант техзадания. У Владимира Владимировича в компе пока сравнительная оценка нашего предприятия на соответствие уровню, предъявляемому Заказчиком, в том числе, чтобы обрабатывать заказы в электронной системе Заказчика. Еще бы вклинить сюда то, что вы с Лешей сделали.

– Это мы сделаем. И мы с ним порядочно потрудились… Не беспокойтесь! Я что думаю: вам надо срочно отдохнуть, причем – капитально. За три дня и три ночи вы сделали колоссальный труд, то, что дюжине бойцов корячить неделе две. Давайте-ка я вас прямо сейчас по домам развезу. На вахте отметки есть, что дневали и ночевали на работе. Так что я сама шефу наш труд выложу. Все равно ему день-два, а то и больше нужно, чтобы только прочитать, въехать. Вы это время отдохнете. Иначе точно бзик начинается – слушать в потемках горластую птичку. Гораздо полезнее хорошенько выспаться… И не спорьте, не спорьте! – Лера внушала мягко и непреклонно и все же внушила следовать ее воле. Усадила их в автомобиль. Усадила с приятной заботой и любезностью, бережно, как бесценный интеллектуальный товар. Стремглав доставила до осиротевших диванов и кроватей, при этом сама уложила Васю и задержалась с ним на полчасика, чтобы определить – насколько он соскучился по ней…

Быстро вернулась в офис, прошла в свою комнату и попробовала хотя бы в самых общих чертах самой вникнуть в то, что сотворили Веэв и Вася. За этим занятием ее и застал шеф. Он зашел за пятнадцать минут до начала рабочего дня и нарисовался на пороге, как могучий джин, у которого проржавела волшебная лампа.

– Как? – озабоченно поинтересовался начальник.

– Все отлично! – бодро и весело ответила Лера. – Три дня работали, не смыкая глаз. В основном – Владимир Владимирович и Василий. Ну и я, понятно… Я маленько подкорректирую, подправлю… так, мелкие грамматические ошибки, опечатки… и буквально через час вам принесу. Несколько документов принесет Алексей. Через час, если не назначите другое время, мы будем готовы держать ответ. Основных исполнителей пришлось отправить на отдых, во исполнение трудового законодательства РФ. Три бессонных ночи! Кстати, по ночам тут, оказываются, соловьи буйствуют. Бедлам у пичужек какой-то. Верещат, как полоумные. Весна, наверное, влияет. Вы не чувствуете весны?

– Гм, пришел в одном костюме, как видите.

– Весной, говорят, оживают многие желания, – Лера хотела было подмигнуть, но остановилась: все-таки начальник. Хотя никакого страха, никакого раболепия она перед ним не испытывала. Ей было любопытно: за какие такие таланты назначают начальников. Они семи пядей во лбу? Нет. Веэв гораздо умнее. Конкретно этот их шеф всего лишь типчик спесивый и хитротрахнутый. Вот именно – хитротрахнутый!

– Начнем с материального оживания. Выиграем тендер и кардинально перестроим свою работу, – прервал раздумье Леры начальствующий субъект.

– Вот, – Лера протянула ему пухлую папку, подготовленную Веэв и Василием. – Вот оно, начало.

– Давайте, это я и прочту, пока вы правите электронный текст. Мне по барабану грамматика, главное – суть, – начальник выхватил из рук Леры папку и, не теряя времени, ушел в кабинет.

Лера погрузилась в корректуру и форматирование текста. Офисными электронными редакторами владела в совершенстве. Такая работа ей однозначно нравилось. Править то, что сделано другими – это в ее духе!

Она читала с предвкушением важного и знаменательного начала и, вместе с тем, вносила косметический шарм в текст. И так увлеклась, что не заметила, как тихонько отворилась дверь, через которую просочилась темная фигура. В воздухе резко распространился смрад. Лера поморщилась, оторвала глаза от монитора и посмотрела на вошедшую тень. В лице ее мгновенно отобразилась гримаса отвращения.

– Ты из какой лужи выбрался, чучело? – гневно вопросила прилежная сотрудница и картинно заткнула нос пальчиками.

Пред ней стоял Леша с осовевшим взглядом, иссиня-черными кругами под глазами на сером лице, взъерошенный, нечесаный, помятый и, казалось, покачивался на ослабевших, подкашивающихся ногах.

– Ты где вообще был, чудило?

– Как ты была права, Валерия Александровна, уехав из шашлычной! Как права, – заныл он. – Спустя пять минут чурбан принес мне две порции, что мы заказали. Я, чтобы не пропадать добру, слопал… и тут началось… В животе забурлило, застонало, завыло, полезло все из всех дырок. Одним словом, отравился. Трое суток полоскало. С унитазом в обнимку сидел три дня и три ночи. Во, как бывает!

– Ффу! Нырнул бы туда, в унитаз, чтобы не мучиться… Отойди от меня подальше.

– Разреши, я тут присяду, за стол Веэв… Чайку бы мне крепкого, горячего.

– Уж не думаешь ли ты, что я сейчас буду отхаживать тебя? Включай сам чайник. Заваривай себе чай. Да делай все побыстрее. Рассказывай, как поручение выполнил.

– Счас, счас только пару глоточков сделаю. Дай пять минут, – умоляюще сказал Леша, и за эти пять минут ожидания, когда заварится чай, он откинулся в крепкий сон.

Богатырский храп резанул по ушам Леры.

Она вскочила, как ужаленная и, потрясенная наглостью (в ее присутствии и в такое-то время давать храпака!), не выходя из-за стола, положила на ладонь половину пачки бумаги формата A4, покачивая рукой, проверила увесистость, перевязала на скорую руку шпагатом и прицельно метнула в спящую образину.

Стопка плотной бумаги шмякнула по лбу и рассыпалась раскрывшимся веером. Леша замотал руками, словно спасаясь от роя невзначай потревоженных ос.

– Что это?! Что это такое!? Что тут валится со всех сторон?!

– Бумагу подбери, мурло! Хоть так тебя заставить поработать! Ты, хренов сын, пьян… Унитаз, с которым трое суток, говоришь, обнимался, не с женским ли лицом был, да еще в двух или трех вариантах?! А?… От тебя разит перегаром и похотью… Со мной, знаешь ли, в такие штучки не играют. Я тебе что сказала? Какое направление тебе было дано? Ты ухом и рылом не повел! Мы сейчас все тебя в настоящий унитаз засунем! Мы – это я, Веэв, Вася и Эдуард Викторович. Не слабо у нас получится!

– Валерия Александровна! Умоляю, не выдавай… меня же выпрут с работы! Ну, куда я пойду, тем более сейчас, когда такое наметилось… я исправлюсь, я хоть что для тебя сделаю, – он бухнулся на колени и подполз к ногам Леры. – Разреши туфельку поцеловать, уж туфельку-то можно… вот: мм-а…

– Еще чего! Ползи к выходу, – Лера встала из-за стола и пошла вслед за Лешей, послушно передвигающимся на четвереньках на выход. У двери оба приостановились. Леша с жалостным недоумением оглянулся: неужели и дальше так выползать в коридор.

– Запомни: ты – мой должник, и будешь делать так, как я хочу! Иначе будет еще больнее, чем вот это, – Лера с силой пнула туфлей прицельно в анальной отверстие, скрытое штанами. Леша тихо взвыл и выскочил в коридор. – Иди проспись, обормот. Чай свой забери.

Ровно в десять часов начальник отдела вызвал Леру. Она ждала такого поворота, и уже подготовила полный и расширенный отчет по результатам проделанной работы. За пятнадцать секунд девушка подправила губы помадой, провела расческой по волосам и прыснула за уши специальными духами с биологическими ферментами. Теперь она была милая обаятельная коллега, о которой и не подумаешь, что способна тиранить, ставить людей на колени.

Шеф, улыбаясь, вышел навстречу, как только она вошла в кабинет. Лера, словно забыв, что виделись, протянула руку для делового рукопожатия и тряхнула волосами, обволакивая шефа густым женским ароматом.

– Вы сделали больше, чем я думал. Вы – это вся ваша команда. Задел хороший получился. Капитальный задел! Я думаю, без труда обойдем конкурентов. Сроки торгов всегда минимальные, и не все сумеют подготовиться с должным качеством. Мы будем лучше.

– Я уже подготовила чистовой вариант!

– Вы – находка для нашего офиса. Бриллиант! Вы очень эффективная сотрудница! У вас отличные организаторские способности. Стратегическое мышление есть. Вы коммуникабельны, умеете работать в команде. Зачислю-ка я вас в свой золотой резерв, поднатаскаю кое в чем, и – большому кораблю и простор нужен больше!

– Я вам благодарна за вдохновляющую оценку. В данной работе большая доля Владимира Владимировича и Василия. Вот их бы поощрить! Не поверите, я выиграла в гипермаркете, на их празднике, десятидневную путевку в Таиланд. Путевка на двух человек. Я предлагаю вручить эту путевку Владимиру Владимировичу. Вдвоем с женой они бы слетали, отдохнули. Классно получилось бы! Представляете, какую сильную мотивацию и на остальных сотрудников мы бы произвели!

– Сама слетала бы.

– Не с кем лететь. Я пока одна, никак не хватает времени – определится с настоящим другом. Работа, понимаете ли, самообразование, личные проекты… Времени на личную жизнь нет. Успею еще съездить… Подумаешь, Таиланд, Египет, Европа-Америка и прочее – я и здесь не скучаю, каких угодно развлечений найду… Еще предложение у меня есть. Буквально завтра исполняется пять лет нашей ООО-шке. Не забыли? По этому случаю нужен праздник. И на нем-то, в числе прочих поздравлений, вы и вручили бы Владимиру Владимировичу эту путевку от имени администрации, а?.. Вижу недоумение. Понимаете, этот умнейший человек так много мне дал в плане понимания важных ценностей, самоопределения, и так много сделал и делает нашему предприятию в целом… Не все в жизни измеряется деньгами, есть что-то такое, что не покупается и не продается.

– Гм, вы меня озадачиваете в очередной раз. Но в этот раз очень по-хорошему. Я приветствую сотрудников, которые предлагают на выбор решения проблемы или вопроса. Я соглашусь в том, что поощрить надо в первую очередь ваших двух кандидатов, и пусть будет юбилейный корпоратив!

– Ура! – захлопала в ладоши Лера. – Я напишу сценарий праздника за один час. И завтра вечером праздник состоится.

– Полное содействие с моей стороны.

«Все получается! Ах, и сукина же я дочка!» – игриво сказала себе Лера, когда начальник плел еще что-то благодарственное, и ноздри его подрагивали от бесподобных флюидов раскрепощенной женской красоты…

7. Ловись, рыбка, большая и маленькая

Антонина Степановна рано вышла на пенсию. Ей бы работать да работать, но работы как таковой по ее складу, уму, образованию не было. Кончилась работа, скрючилась и съежилась. Чему учили в юности, и чему были посвящены три четверти трудовой жизни – оказалось ненужным для новых условий.

Новые условия – это капиталистический рынок, который внезапно пришел, как новая всеобъемлющая беда, как поветрие, как стратегическая инициатива правящей политической партии (или тайной масонской элиты?).

Сколько уже было поветрий-инноваций! Электрификация, коллективизация, индустриализация, социализация, стабилизация… теперь вот – капитализация. Нам, работягам, что?! Царя расстреляли, Гитлера разгромили, ядерный апокалипсис для процветающего с переменным успехом буржуазного мира подготовили. Теперь сами постигаем «скромное очарование буржуазии». Тщимся постигнуть.

Антонине Степановне еще повезло, что лишилась работы за пять лет до пенсии по сокращению штатов в связи с ликвидацией предприятия. Работала она в ателье мастером по пошиву меховых шапок. Пару годков помыкалась то на временных работах, то на бирже труда, и оформила пенсию досрочно. Пенсия не ахти какая, понятно, но хватает для оплаты коммунальных услуг и авоськи сухарей (потребительской корзины), дабы в следующий раз снова произвести оплату тех же самых услуг с коэффициентом инфляции, и просиживать днями напролет у телевизора.

Квартира есть, «хлеб» в виде потребительской корзины, разработанной политическими диетологами – тоже есть, зрелищ в телеприемнике – умотаться. «Жизнь становится лучше, жить стало веселей» – что-то вроде этого выговорил генералиссимус Иосиф Виссарионович, знакомый ей не понаслышке. Вечная оптимистическая фраза. Кратковременная отсрочка от маеты и подготовка к следующему витку.

Наслаждаться тем, что дано от природы: небо, воздух, лес, вода, кошки и собаки? Наслаждаться и тем, что сотворено лучшей частью человечества – искусством: книги, музыка, живопись? Все-таки, маловато. Дрянная мыслишка о покупке собственного дома, видимо, так и останется несбыточной мечтой. Откуда вообще взялась эта мыслишка о красивом доме в тенистом саду? Тлетворное влияние массовой культуры? Или бегство от этой самой культуры в собственный островок счастья?

В свои пятьдесят три года Антонина Степановна выглядела молодухой.

Никакой серьезной болезни.

Никаких вредных привычек отродясь не было.

Сигарета было выкурена лишь наполовину и всего одна.

Алкоголь первым дурманом отвратил от себя напрочь.

На всю жизнь хватило одного мужчины – супруга.

Психическое здоровье зиждиться на здравом смысле.

Все органы функционируют правильно.

Кожа гладкая эластичная.

Вес в норме.

Цвет лица – свежий.

В глазах – спокойное сияние доброты, просветленной опытом жизни.

Бортовые самописцы в виде компьютерных томографов, УЗИ, клинических анализов крови и прочего показывают, что параметры биологического организма великолепные – полет продолжать можно.

Только некуда: работы по душе, как уже говорилось, – нет, зарплата мизерная, начальники – сволочи.

Нда, перспектива паршивая. Нравственное здоровье также требует заботы. Хорошо, что супруг – Владимир Владимирович – продолжал работать. Ему 56 лет. И он также здоров и крепок, но от сидячей работы стал копиться жирок. А лишний вес – начало нездоровья. Это сигнал в жизни что-то срочно поменять. Напряженный труд, к тому же, ценный супруг сдабривал плотным обедом и ужином. Любил хорошо покушать.

И вот, в качестве новой точки приложения сил, Антонина Степановна основательно взялась за укрепление и без того крепкого здоровья своего добытчика-мужчины. Мочу и керосин пить не заставляла. Однако различные непонятные снадобья – биологические активные добавки – делала. Например, чеснок, протертый с лимоном и медом, настоянный на красном вине (плюс секретная добавка, которую запросто можно запатентовать). Вторые блюда готовила исключительно на пароварке на один раз. Да и остальная пища – всегда свежеприготовленная, с обилием овощей и фруктов на десерт. Была яростной противницей алкоголя: чтобы муженек усиживал вечерами бутылочку винца или пива – да ни в жизнь такого не позволит! Вечерами и выходными днями непременно вытаскивала суженого на свежий воздух: зимой покататься на коньках, лыжах; летом – на дачу.

Если у супруга ломился книжный шкаф от технических книг, то у Антонины Степановны – от пособий по народной медицине, традиционным и нетрадиционным методам лечения и оздоровления. Она с потрясающей настойчивостью выискивала все более совершенную методику поддержания, подпитки уникальных жизненных сил. Исходя как раз из уникальности себя и супруга и нужна-то своя, особенная, компилированная метода.

Так алхимик некогда искал формулу жизни и какого-то там камня, а выделил концентрированный алкоголь – горе-ученый, сукин сын.

Когда-то Антонину Степановну осенило: постоянную заботу о здоровье делить на этапы. К каждому своя программка. С тех пор так и делала. Обозначала проблему и набрасывала схему решения. Допустим, следует изжить поползновение на жировые складки.

Она взяла листок бумаги, ручку и накидала супругу порядок оздоровительных процедур на подготовительном этапе. Однозначно, это будет очищение:

– желчных путей путем дренажа, растительно-кисломолочной диеты, специальной гимнастики и водных процедур;

– от микробов и паразитов с помощью настойки полыни, масла гвоздики и экстракта семян грейпфрута;

– лимфы энтеросорбцией;

– вымывание из организма ядов, токсинов, «энергетической грязи» посредством специально приготовленной «живой» воды;

– цветодиетотерапия.

«Ну, пожалуй, хватит, – подумала Антонина Степановна. – Излишние процедуры могут возыметь обратное действие: отвратить, погубить здоровый почин. А то и оздоровишь капитально муженька – он, понимаешь ли, налево начнет поглядывать. Помнится, после общеукрепляющего эликсира из чеснока, лимона, меда и красного вина (плюс секретная добавка) был очевидный подъем сил, в том числе и этих самых… ну, как сейчас говорят, сексуальных. Так еще ускачет жеребцом к молодой. Сейчас девицы предпочитают брать в мужья солидных, состоявшихся мужчин. От моего эликсира и замухрышка может стать брутальным мачо, если сильно захочет…»

«Любовь к денежным пузанам развивает чувство юмора. Это русский юмор с грустным лицом!» – сказанула как-то Валерия, новая коллега супруга. Впервые встретились на одном из корпоративных спортивно-массовых мероприятий. Это был хорошо организованный корпоративный праздник «Здоровье на халяву» – по существу легкоатлетическое соревнование между подразделениями предприятия, с вручением призов, грамот, с чаепитием за общим столом. Девушка Валерия почему-то понравилась: яркая, умная, без комплексов, четко знает, что хочет, и за себя может постоять, и другого защитить. Одевается со вкусом. Этакая элегантность и неотразимость в обрамлении изысканных одежд.

Не далее как вчера, на очередном спортивном мероприятии, снова по странному взаимному притяжению оказались вместе с Валерией. Гвоздем программы был кросс в 800 метров вокруг стадиона по беговой дорожке. Бежали втроем: Владимир Владимирович с супругой и Валерия. Бежали шеренгой, болтали, смеялись. У финишной черты, справившись о нормативе времени на короткую дистанцию, сиганули прочь. Норматива не было, цель забега – массовость, вовлечение как можно больше людей.

Валерия предложила продолжить перемещение в городском пространстве в ее автомобиле. В поддержку хлынул внезапный и обильный летний дождь. Словно воды скопилось в туче так много, что та с бешеным восторгом возвращала влагу назад. Скорее поспешив укрыться в уютном салоне, они продолжали общаться под барабанный стук капель в полупрозрачной капсуле болида цвета свежей крови. На лице Валерии блуждала загадочная улыбка. Она ощущала этот дождь всеми волокнами тела. Небесная влага несет живительную основу для зерна новой жизни и сулит удачу большим начинаниям. Это был хороший знак свыше.

– Степановна, мотануть бы пару кружков под этот дождь по стадиону? Есть такая целительная процедура? – спросил Владимир Владимирович.

– Если босиком при минимуме одежды – есть! Такой дождь также смывает «энергетические шлаки».

– Вы так бдительно и ревностно следите за здоровьем, Антонина Степановна! Видимо, не только честь следует беречь смолоду? – с уважением и улыбкой поинтересовалась Валерия.

– Честь – составляющая здоровья.

– Может быть, вы и правы. Но в наше время укрепляется интересная тенденция: техническими терминами объяснять нравственно-психологические аспекты современного человека. Теория относительности удобна в оценке по отношению к кому это удобно и хорошо.

Энтропии. Сублимация… Здесь и честь – понятие относительное. Понимаете, отпечаток времени ложится и на нас.

– Вы умничка, Валерия! Я со своим советским воспитанием осталось не у дел, и порой понимать нынешнее даже не хочется. Но, слава Богу, нужны еще технари капиталистам.

– Это безусловно. Технический специалист, умеющий разработать эффективный технологический процесс, рассчитать, обосновать, опереться на новое – всегда на вес золота. Более того – это лучший капитал. Также как и те, кто может организовать реализацию разработанного процесса, проекта. Мотивировать не понуканием, а соединением интересов.

– Вот-вот, я холю своего технического специалиста. Он в производство пусть несет эффективность, в дом – достаток. Мне, конечно, скучновато без привычной работы, но пока есть о ком заботиться – есть смысл в жизни.

– У меня папа такой же. Но почему вы думаете, почему себя программируете, что не у дел? Почему не попробовать самой добавить достаток? Наверняка есть планы, как провести счастливые годы после завершения обязательного трудового периода.

– Счастливое детство. Юность с жизненными планами. Взрослая трудовая жизнь по воплощению этих планов. Снова счастливое благостное время – время мемуаров, итогов, путешествий и подготовки к идеальной вечной жизни. Так? – спросил Владимир Владимирович скорее себя.

Лера приняла всезнающий вид и, о чем-то думая, сказала:

– Почти так. Вы как-то говорили, что хотели бы переехать к сыну, который живет в Подмосковье. Купить там коттедж с приличным участком земли. Без всяких излишеств, помпезности и прочей белиберды, свойственной разбогатевшим задарма. Построить дом в стиле «хай-тек» – «умный дом». Таким образом основать и обустроить родовое гнездо. Начать совершенно новую жизнь. Но вы – трудоголик. Без работы вам, как пьянице без бутылки, – ох и трудно будет. Получается в некотором роде дилемма (соединение противоположностей): работать хотим и можем, но как, где, кем? Антонина Степановна, подозреваю, давненько в такой прорехе… то есть в таком положении.

– Так ведь раньше, лапушка, в советское время таких вопросов и таких ситуаций ни у кого даже и не возникало. Работы – какой угодно. Знай только – работай. Чтобы закрывать предприятия, сокращать, увольнять работников – такого в помине не было. Планов в стране было громадье. Если и предлагали переехать, то такой пакет вспоможений прикладывался, что грех отказаться: квартира, должность, подъемные. Учиться? – Пожалуйста! Вузов – предостаточно! Понимаете, все условия были для нормальной жизни. Сейчас же: работы по душе нет. Выучить детей – не каждому по плечу. Такие деньжища платить за учебу! А выучишь ребенка – работу непросто найти. Наш-то вон, за тысячи верст от нас уехал, – с легкой досадой проговорила Антонина Степановна.

– Руду железную добывают у нас, а гвозди… гвозди!!.. покупаем китайские. Грибы опята-грузди, которых раньше было в наших лесах немерено – тоже стали привозить из Китая, где леса вырубили несколько тысячелетий назад. Где, на чем они выращивают грибы? – добавил с грустным сарказмом Владимир Владимирович.

– Но ведь я же выучилась и работаю именно здесь, где родилась и выросла. И вижу хорошие перспективы, – с искренним недоумением возразила Валерия.

– Ну не знаю, не знаю. Мы пока лишь из кожи лезем вон, равняясь на вас. Как сейчас в одну линию бежали.

– И неплохо бежали. Померить бы пульс после пробежки – не знаю, кого на пьедестал следовало бы поставить!

– Каков же будет вывод?

– Вывод простой. Вот, ради спортивного интереса: отчего бы не попытать судьбу. Знаете, как говорят в том же Китае: «КОГДА ЗАКРЫВАЕТСЯ ОДНА ДВЕРЬ, ВСЕГДА ОТКРЫВАЕТСЯ ДРУГАЯ». Надо увидеть эту дверь. Безвыходных положений в принципе не бывает. Когда я слышу о какой-то безысходности – меня это слегка заводит. Вы уж извините, что погорячилась, вас еще учить посмела.

– Что вы, милая! Нисколечко не обижаете. Я сама подумывала поискать работу. В 53 года остаться не у дел – это чревато. В Италии женщины в 65 лет выходят на пенсию!.. Рынок, который пришел в Россию, сейчас воспринимается буквально. То есть страна превратилась в продуктово-вещевой рынок. В большую барахолку. Баулы, контейнеры. Я сидеть на таком рынке и продавать тряпье не хочу.

– Не хотите продавать чужое – продавайте свое.

– А что? Что продавать-то?! Вышивки крестиком? Рецепты вечной молодости?

– И это бы сгодилось. Да я хожу, спотыкаюсь об идеи! Ну, к слову, смотрите: сумочка из страусиной кожи, – Валерия продемонстрировала свою сумочку. – Стоит бешеных денег. Подороже, чем даже из крокодильей. Спрос высокий. Причем, крокодилы у нас не водятся, а вот черный африканский страус уже акклиматизирован. Представляете домашнюю птичку под сотню с гаком килограмм, у которой все ценно, все с лету продается: мясо, перья, кожа… Яйцо у страуса весит целых полтора килограмма! Хотите, расскажу о черном африканском страусе? Мне на днях Вася мой поведал… Хотите! Тогда слушайте…

* * *

Черного африканского страуса более 150 лет разводят в фермерских хозяйствах Южной Африки, в наше время – вплоть до Сибири. Птичка ростом под три метра, если вытянет шею. Весом до 120 кг. Бегает со скоростью 70 км/час. Ударом лапы ломает двухсантиметровую доску. Так что и постоять за себя – легко! Догнать сможет в легкую и напинать для острастки. При хорошем обращении легко приручается. Чувствует себя комфортно в диапазоне температур от минус тридцати градусов до плюса африканской жары. Съедает в день до трех килограмм растительности. Ко всему прочему повторно поедает свои какашки (пардон), чем, кстати, выкармливает птенцов. Представляете, побегали, покормились мамашки. К гнезду вернулись – кучку навалили малышам, и те с аппетитом склевали. Никаких отходов. В вольерах у страусов нет вони от экскрементов, потому что их вообще нет. Вот какая экологичная и безотходная птица! Глаза у страуса большие, как у восточной красавицы, печальные и мудрые. Один глаз весит 60 грамм, тогда как мозг – 40 грамм. Таким уникальными глазами страус может видеть до трех километров. Страусы живут семьями. Один самец и три-четыре самки. В период гнездовья самец роет большую яму, куда затем, после брачных церемоний, откладывают яйца все его страусихи. Высиживают яйца по очереди. Через полтора месяца, когда в яйцах начнут пищать птенцы, у которых не хватает сил разбить толстую скорлупу, страус ударом лапы ломает яйцо-колыбельку… Живут страусы до 75 лет, из них добрую половину занимаются воспроизводством. Самка за сезон откладывает до 80 яиц весом до полутора килограмм! Взрослая особь дает 40 кг чистого мяса, полтора килограмма жира, которое используется в косметике, до двух килограмм красивых перьев, полтора квадратных метра кожи и многое чего еще. Мясо у страуса самое диетическое, занимает первое место по низкому содержанию холестерина, по высокому проценту белков и бездне микроэлементов. Холестерина в нем в три раза меньше, чем в постной говядине. На вкус – деликатес! В рестораны и кафе идет нарасхват. На первых порах трудности лишь в специальных знаниях по страусоводству.