Текст книги "Пыльные солнца Волны"

Монголия

Вы солгать изволили, mon cher,

Суть вы – содомитъ и лицемѣръ.

Для начала стыренное из Интернета. География не выходя из квартиры.

Гардероб. Гардероб это Китай. Да, вы можете говорить кому угодно: HUGO BOSS, COVALLI, GUCCI – КИ-ТАЙ.

Антресоли. Антресоли это Монголия, потому что ни хрена не понятно, что там лежит, что там происходит, вообще ни хрена не понятно.

Кухня, кухня это Ближний Восток, потому что там постоянно что-то готовится, всё на ножах, постоянный фарш, мясо по стенам, слёзы, и в центре этого диктатор, который воняет химическим оружием.

Если вы живёте с тёщей, то комната тещи это США. Открываем дверь – вот оно, тупое лицо руководителя государства. А если Вы только сунетесь на Ближний Восток, жопа, война обеспечена.

Туалет, туалет это Голландия. Потому что неровно положенный кафель постоянно напоминает вам, что его клали какие-то педерасты.

Телевизор, телевизор это Украина. Потому что пульт управления гуляет по рукам, поэтому каждую минуту на Украине новая программа.

Кот, если у вас живёт кот, то это Прибалтика. Ест на халяву, пьёт на халяву, мелко пакостит и делает вид, что ни хрена не понимает по-русски.

Холодильник это Евросоюз, чего там только нет, и вроде бы всё лежит аккуратно, по полочкам, но обязательно, что-то одно воняет. Как только жрать нечего, сразу все лезут в Евросоюз, и Прибалтика тоже суёт туда свой нос.

Балкон это Египет. Нигде в мире вы не найдёте большего количества древностей, причём этого говна там целые пирамиды.

Гараж это Париж. В центре стоит большая груда железа, под которой можно трахаться часами.

И собственно вы во всём этом Россия. До поры до времени улыбаетесь США. Кормите Прибалтику. Боретесь за право обладания пультом управления Украины. Соприкасаетесь с Евросоюзом. Но сдохнуть хочется в Париже.

Так вот, про антресоли.

…На горизонте показалась крутая и огромная по площади зелёная сопка, поросшая соснами. Я взлетел по раздолбаному серпантину на прекрасный асфальт, и тут дороги разделились. Вправо на Кяхту, влево – на пункт пропуска. От будки отделился человек в пятнистой одежде и взмахнул жезлом. Я остановился.

– Вы не скажете, как мне сначала лучше – в ваш посёлок или за границу, – начал я, упорно не замечая знаков различия на зелёной куртке человека через опущенный визор. – Музей говорят у вас там хороший.

– Для начала – ваш паспорт, потом поговорим, – сухо сказал человек и протянул руку.

– Да, пожалуйста, – я откинул шлем.

– Гм, – человек откашлялся. – Я старший прапорщик Дробышев, пограничная служба, проверка документов. Его голос подобрел. – Теперь и поговорить можно. Вы, Илья Вячеславович в Монголию собрались? Тогда вам прямо. Но Кяхта – не посёлок, а город, – с хорошо скрытой обидой произнёс он. – На обратном пути рекомендую заехать. Музей имени Обручева у нас действительно хороший, древний. Старейший в России, я бы сказал.

– Заеду, обязательно.

Зачем я сказал эту фразу? Кто тянул меня за язык? Однако полдела было сделано, я обязан заехать в Кяхту. С этого всё и началось.

Заправившись на Роснефти прямо перед КПП, я втянулся в таможенный коридор. Что меня ждёт впереди?! Сегодня надо дотянуть до Дархана, найти ночлег.

– Ваш паспорт, – в очередной раз попросила меня служащая таможни, очень красивая, стройная молодая женщина с тёмными глазами.

– Пожалуйста.

Она пролистала его, споткнулась на фамилии.

– Какая у вас фамилия…. Красивая…. Что везете, Илья Вячеславович?

Я не склонен шутить с таможенниками, даже если очень хочется. Вот снимет форму, тогда можно. Да и вообще, Монголия ждёт, какие шутки! Скорее надо!

– Ничего.

– Даже для меня? Вы надолго в Монголию?

Я посмотрел ей в глаза. В их глубине таилась грусть. Такая красота и грусть? Откуда?

– Даже для вас.

– Эх, мужчины, вечно вы стремитесь куда-то за горизонт….

Что-то дёрнулось во мне.

– Я вернусь, обязательно вернусь. Для вас.

– Да?

В её глазах, перекрывая грусть, еле заметно плеснулась радость. Или мне показалось? Искра – и вокруг вспыхивает пожар. Мир загорается неведомыми красками, и для неё в пустынях зацветают сады, безжизненная степь покрывается цветами, возводятся города и кипят войны. И какая теперь Монголия? Время остановилось.

– Э-эй! – она помахала перед моим лицом пальцами. – Ты где?

Я вернулся в реальность. Граница. Монголия впереди. Она остаётся здесь.

– Счастливого пути! – она отдала паспорт и, улыбнувшись, мягко подтолкнула меня вперёд. – Езжай, не собирай толпу!

За мной уже стояла очередь из автомашин и туристический автобус.

Отойдём от лирики.

Проходим паспортный контроль. Потом таможенный контроль. Тут как повезёт и кому как. Так что ориентироваться на интернетовские рассказы не стоит. Русский таможенный контроль я прошёл мигом, но всё же за этот миг меня попросили открыть всё, что открывается и даже снять седло. Похоже, таможенников не сколько интересовал именно мой мотоцикл, сколько интересовала возможность сокрытия в нём разных тайников. Поэтому, подумав, я даже показал таможенникам два передних бардачка для инструментов и телефона. Пару килограммов железа туда заснуть можно, не знаю, сколько это в гашише будет. Заставили оттереть VIN. За это время бурятка-таможенница забрала мои документы и оформила мне въездной талон.

– На монгольской границе его не показывайте, заберут, они русский не понимают. Когда будете возвращаться, у нас отдадите. Это вам время сэкономит.

– Страховку у вас же сделать?

– Нет, на монгольской стороне.

Всё, теперь ставим печать в паспорте, на выходе проверяют правильность оформления всех документов, и пограничник открывает шлагбаум. Родина, ты где? Прощай, Родина….

На монгольской стороне ситуация зеркальная. Проверка въездных документов. Таможенный досмотр. Заполнение декларации, проверка всех въездных документов, выход. Ничего там запутанного, как пишут в Интернете, нет. Но: при въезде меня заставляют нырнуть в лужу с дезраствором. За это взяли 70 рублей. Железные плиты уходят в грязную жижу. На тяжёлом мотоцикле по железу в воду, круто. На мой вопрос – гцн? (не глубоко ли?), монгольская таможенница отвечает: – насрать! А нас орда, еду. Но если упаду, кто меня из мерзкой жижи поднимет, эта дура, что ли?

На таможенном досмотре, как пишут в Интернете, монголы ничем не интересуются, хоть слона ввози. Ага. У меня таможенник открыл даже сигареты и каждую понюхал, прошерстил все сумки и кофр. Просто всё перерыл! На паспортном контроле, пока заполнял иммиграционный талон, из ниоткуда набежало с сотню монголов, еле разгрёб их, пробиваясь к окошку, я ж тут первый стоял! В итоге вместо минуты потратил десять. Зато не пошёл через железоискатель, просто нагло обошёл его, протянув служительнице иммиграционный талон. Тут же, в отделении Чингиз-банка (вы думаете, здесь есть другие банки?) обменял 5 рублей по выгодному, как мне казалось курсу. Курс чуть выгоднее впоследствии нашёл у менял на рынке. И банки есть не «Чингиз», рангом пониже. Купюры монгольские отвратительные. Их печатают на дешёвой бумаге, и потому они быстро выходят из строя.

Выехал. За КПП ещё один шлагбаум. Страховку оформить. Ну никак не проедешь, а пишут в Интернете, что можно. Хрен там. Оформил. 500 рублей не так дорого, да и без вариантов. И вот тут уже всё, на чужой стороне. Серая деревня, низкие домики, песок, это Алтанбулаг. Пишут, что тут есть гостиницы, таверны, но не впечатлило. Дыра какая-то. Проехал не останавливаясь за пределы посёлка в степь. Первое, что меня поразило в степи, то, что на плоской сопке на гигантском флагштоке развивался не менее гигантский флаг Монголии. Его край был порван, и в абсолютной тишине летал по бесконечному небу. Какой-то бред во время чумы….

Асфальт неплохой, но по мере приближения к Улан-Батору всё хуже и хуже. Было бы ничего, но ведь он платный! Местами стоят КПП и ты отдаёшь за проезд деньги! Ремонт дорог выполняется просто, при помощи лома и лопаты. Заплатки потом неровные, потряхивает.

Монгольские деревни – смесь русско-китайского стиля. Чуть меньше грязи, чем в Китае, и чуть меньше порядка, чем в России. Планировка улиц практически отсутствует, как и повороты дорог. Как идёт, так и идёт. Проехал Сух – Батар. Трубы ТЭЦ, невзрачные домишки. Тот же Артем Приморский. Заправок оказалось больше, чем в России, чуть ли не каждые пятьдесят километров. Зато закусочных, или как положено, «цайны газар», не настолько много. Они есть, но половина закрыта, половина ни о чём, даже заходить страшно. Пожрать одним словом проблема. Как зарисовка: стоит прямоугольный, поставленный на узкую сторону домик-газар у дороги, прямо как избушка бабы Яги. Над окном криво прибита доска с надписью «тыц». Тыгыдыц, поели, едем дальше.

Проехал по старому Дархану, проехал новый, развернулся. На сегодня хватит, пора есть, искать ночлег, а завтра в Улаан-Баатар. Гостиницы в старом городе мне не понравились по причине рельефа, хотелось ровного места и более понятного. Для начала пообедал-поужинал в кафуге. Мясо, мясо! Цай. После этого пошёл изучать местные нравы и обычаи. Вначале нашёл гостиницу за 70000, высшей категории, типа «сто звёзд» (звезда по местному – оз). Страна Оз, вот так. Подумал что дорого, поехал дальше и вскоре нашёл относительно недорогую гостиницу за 33000 денег. В эту сумму входит гараж и завтрак. Завтрак – заботливо накрученные при тебе свежие буузы, цай. Рулон (!) туалетной бумаги и обалденное душистое мыло – в подарок. Вода в душе чуть тёплая, скорее просто холодная, но по монгольсой жаре нормально. Кондиционера нет, да это и не нужно, ночи холодные. Настоящая, очень жаркая жара начинается только ближе к вечеру, когда прогреется земля, но длится она недолго, ровно до захода солнца. Резко континентальный климат!

Вечером пришла СМС: «добро пожаловать в Монголию. Ваш Мегафон». С одной стороны приятно, меня поздравили из России, а с другой неуютно как-то. Я под колпаком! Даже Мишган не знает, где я, а Матрица знает.

Завтра снова в путь.

Проехал до Улаан-Баатара, свернул на Баянцогт, Сумбэр и далее на Эрденет – Дархан. Собственно в Монголии три города: УБ, с населением лимон триста, Дархан 70 тысяч и горно-металлургический кластер Эрденет 30 тысяч. Улаан-Баатр само собой, столица. Ранее, при Чингизе, столица находилась в Каракоруме. Именно её хотел восстановить барон Унгерн. Старое название Улаан-Баатара – Урга, русские его так называли. Оказывается, ещё раньше это место называлось примерно как Ургу, что по-монгольски дворец. Там сидел что ли Богдо-хан, короче духовный лидер Монголии.

Монголы до революции в городах селиться не стремились, и ничуть не удивляет, что китайцы считали этот город своим, здесь было 5 тысяч русских, 25 тысяч монголов и 70 тысяч китайцев. Теперь дело наоборот. Жители степей распробовали жизнь в столице, и ломятся сюда толпами, как и в других столицах мира. В столице пусть и хлопотнее, зато денег крутится больше, и даже если не повезёт, можно тихо бомжевать в своей юрте на окраине. Как сказали мне монголы, за последние десять лет Улаан-Баатар очень сильно разросся. Не знаю, правда или нет.

Пошарахался по задворкам и дворам монгольских городов. Я не особо люблю парадные виды. За это время вот что получилось из моих ощущений: ничего необычного в Монголии нет. Впрочем, я никогда не искал в ней сакральный смысл. Страна без границ, как степь и небо, равнодушная и живущая бесконечностью. Вот, к примеру, почему до сих пор не нашли клады Семёнова и Унгерна? Мне сопка Тавын—Толгой с детства снилась. Дед с Сергеем Лазо знался, а Лазо воевал против Семёнова в том районе. За сопкой, со стороны Монголии обоз Семёнова и исчез. Царского, купеческого и иного золотишка немало осело в полковой казне. В Интернете пишут, что современными методами найти легко, тем более место более-менее очерчено. А я спрошу – а вы видели эти просторы? Да и просто лень…. Дома у компьютера это невозможно представить. НКВД тоже искать пыталось, а уж какая серьёзная организация по сравнению с интернет-мечтателями….

Не было никакого золота у атаманов. Все потрачено на войну, а что припрятано, так всех владельцев переловили либо китайские власти, либо советские, и под пытками вытянули место захоронения кладов. Их тихо изъяли, а остались легенды.

– Говори, где спрятал золото, или тебя убивать будем.

– Под скалой у озера Далай-Нор, только не убивайте.

– Что он сказал?

– Этот русский сказал, что можете его убить. Он ничего не скажет.

Как-то так, и это не враньё.

Гостиницы – винегрет китайшины и просто ослепительно белоснежных простыней и полотенец. Цены от 1100 рублей на наши деньги. Гаражи представляют собой бетонные блоккомнаты со смешными воротами, которые закрываются на смешные висячие замки, которые можно сорвать ударом сапога. Песок настолько плотный, что держит любую нагрузку. Собственно, это даже не песок, а лёсс, такая мелкодисперсная пыль из кварца и глины. Песком укрыто всё – и старый асфальт между пятиэтажек, и все дороги-«направления». На вопрос: где проехать, тебе машут рукой в степь – здесь!

Цены реально пугают. Когда на заправке тебе говорят 16000 за десять литров, поначалу шок. У меня на третий день в кармане оставалось 62 тысячи. Вроде много. Но вот, тот же бензин 16000, пиво 7000, ужин 8000, гостиница 30000 и что?

Зарплаты тут около миллиона. На наши деньги тысяч 28—35. Соизмеримо с Россией? Так что курс доллара тут не причём, большие зарплаты – большие цены. Качественная вещь стоит столько, что её купить проще в России. Другое дело, что таких кож и шерсти ты нигде, кроме Монголии, не найдёшь, это у Монголии не отнять. А по мелочи – вездесущий Китай. На рынках мне было скучно и не интересно. Китай, только цены другие, выше. Пыльно, старо, подозрительно. Ни тебе весёлой болтовни с китайцами, ни посиделок у торговой точки, ни новинок технической мысли.

– Твоя хунхуза! Откуда торговаться можешь? Твоя хитрый! Давай ещё торговаться!

– Сам хунхуза. Разве это цена? И товар старый.

Китаец бегает вокруг, расхваливая товар, или наоборот, убегает от тебя, а ты бегаешь за ним.

– Садись, чай будешь, сигарету дать? Говорить будем, языку учиться будем!

Из-под лавки достаётся потрёпанный разговорник.

В Монголии так:

– Покажи мне это!

– Э?

– Ну это!

– Э?

– Сколько стоит?

– Стоит 20000 тугриков, – торговка отворачивается.

Это разве торговля?

Бензин откровенно поганый, отвратительный. «Слушай, какой 98-й? есть бензин, есть дизель» – это из этой оперы. Не знаю, чем он так понравился Клаусу. Своей нефти на сегодняшний день у Монголии нет. Несколько мелких, очень мелких месторождений и нефть там очень густая. Выход бензина в пределах 20% по массе, остальное мазут.

Водка (Архи, Сэлендэ, Чингисхан) от 245 до 500 рублей на наши деньги. Вся очищена молоком. Архи – общее обозначение крепкого местного молочного напитка с градусом. Водка тут хорошая, как и пиво. Пиво 40—60, сигареты 60—70 (разумеется Чингисхан, его птица, Парламент и – неожиданно – украинский Вест). С сигаретами вообще напряг. В прошлом году, по образцу России тут приняли закон о курении. Курево есть, но приходится искать, язык в помощь, язык и до Улаан-Баатора доведёт. Захожу в магазин (дулсэй газар), надо купить сигарет в Могочу, на подарок.

– Курить есть?

Монгол вытаскивает пачку и протягивает последнюю сигарету.

– Да мне купить, пачку!

– Угуй, нету.

– А где есть?

– Иди туда и туда, там магазин, в нём тоже нет, иди дальше, там на горе есть.

Типа так. Кстати, разговор идёт не по-русски, а по-монгольски. Я уж тут особо монгольскую речь прописывать не буду, поедете, сами научитесь.

Отношение к русским тут двоякое: с одной стороны их любят за широту души, с другой обижаются, что русские монголов «бросили», и не поставляют больше дешёвой водки, техники, рабочей силы. Да, именно рабочей силы! Обижаются аккуратно, но в разговорах эту тему я всегда старался обходить. Кто знает, как потом переклинит улыбчивого монгола?

Ну, верите? Уже после поездки мне попалась статья Дарьи Асламовой, той самой «дрянной девчонки», про Монголию. Я не удержался и частично приведу здесь слова монголов, с которыми она беседовала.

«Что мы построили за 70 лет болтовни? Строили русские специалисты на советские деньги. Теперь полно политиков, которые кричат: я за народ! Вас, мол, грабят австралийцы, которые разрабатывают месторождение «Оую-Толгой», китайцы или русские. А на самом деле мы сами не в состоянии ничего построить. Нет ни средств, ни специалистов. Зато много спеси.

Отношения России и Монголии возобновились с приходом к власти Путина. Начались государственные визиты, обмены делегациями, улучшились торговые отношения. В 2003 году Россия простила Монголии долг 11,4 миллиарда долларов за счет российских налогоплательщиков, не получив в обмен НИЧЕГО! (По слухам, российский МИД, предполагавший, что в обмен на списание Россия получит доступ к разработке монгольских месторождений, был просто в ярости. Но в Улан-Батор приехал премьер-министр Касьянов, и неожиданно соглашение было подписано.)

«…в 2006-м договорились, что российский «Полиметалл» будет разрабатывать месторождение серебра Асгат на границе с нашей Тывой. Это был обоюдовыгодный проект. Все подписали при послах и президенте Путине в Москве, а парламент перечеркнул весь проект. Мол, 51% должен в любом случае принадлежать Монголии, ну «Полиметалл» и отказался. Это у монголов политика такая: иностранцы должны все сделать, построить, довести до ума и свалить.

Монгольская мечта – чтобы через них из России проходили автомобильная и железная модернизированная дороги в Китай, линии электропередачи и стратегические трубопроводы, а они бы ничего не делали и только получали деньги за транзит.

Сказка о новом азиатском тигре в лице Монголии – это миф и блеф. Где этот экономический рывок, скажи мне? У них в изобилии только скот, цена на мясо которого за полгода выросла в три раза, и ресурсы. Всю промышленность им сформировал Советский Союз, остатками которой они питаются до сих пор. Строят здесь в основном китайцы и корейцы (вот у тех экономический рывок налицо). И вообще монголы – сугубо гуманитарный этнос. Очень музыкальны, обожают танцы, сентиментальны (сказываются кочевой образ жизни и привычка к созерцательности, ведь в степи можно бесконечно смотреть на звездное небо). А такая нация, по-моему, в принципе не может быть технократическим тигром. Монголов, в сущности, не коснулись конфуцианские ценности, на которых построен весь азиатский успех, – такие, как порядок, дисциплина, коллективизм, воздержание, превосходство групповых интересов над индивидуальными, мягкий авторитаризм. Они ярко выраженные индивидуалисты и эгоисты. По менталитету Монголия – вторая Украина. Когда им надо, они вспоминают о том, что мы – их друзья».

Дальше снова мои впечатления, сравнивайте, думайте.

…Поесть реально тяжело, меню на тарабарском языке, зачастую без картинок. А зачем в глубинке картинки? На это накладывается абсолютное равнодушие монголов. Пообщавшись, посмотрев жизнь, я пришёл к выводу, что нация ленива. За это они не любят энергичных китайцев, которые везде суют свой нос. Монголы не стремятся учить языки. Не стремятся что-то продать тебе, накормить, не стремятся и получить от этого выгоду. Жара, степь, песок. Зачем что-то менять? Их зря вытащили из феодализма, они до сих пор не там и не здесь. Так, облапошить на незнании курса валют или просто умыкнуть, это да.

Вот из заметок путешественника Олега Ярина, несколько созвучно, и не я один подметил особенность Монголии:

«Монголы ведут неторопливый созерцательный образ жизни. Из года в год перед глазами арата (скотовода) одна и та же картина, один и тот же пейзаж, одни и те же действия в течение дня, впитанные с молоком матери. Утром скот отгоняется на пастбище, вечером – возвращается. Весной – перегон на летние стоянки, осенью – на зимние. Проехал мимо юрты ЗИЛ или УАЗик – развлечение, кино; остановился – театр; сломался и просит помощи – надолго запоминающееся событие. На фоне этого однообразия водка, возможно, заменяет пустоту эмоциональных переживаний. Выпивают монголы в любое время, вне зависимости от того, находятся они на работе или нет, при исполнении или на отдыхе». Насчёт последнего предложения я бы поспорил, но об этом позже.

Я в туринговых штанах и сапогах, с ножом на поясе и в кожаном жилете с нашивками и медалями бродил по городу с бутылкой пива, и никто, никто (!) не повёл и глазом. Такое в России представить можно? Впоследствии я в том же прикиде ходил в компании монгольского фашиста. Монгол был в полной форме, в фуражке, и с железным крестом на груди. Реакции ноль.

…Когда уезжал, мне многие знатоки объясняли про знаменитые бузы, что их готовят обязательно при тебе, а если их разогревают в микроволновке, это плохая харчевня. Как бы не так! Никто специально для тебя их лепить не будет. Ешь, что дают. Повезёт – будешь есть свежие. Вообще на свежие приглашают специально, меня так и приглашали. Но начинка у любых бууз – это да! Это отличное мясо, просто самое лучшее. Мясо тут убивают не так, как у нас. Разрез брюха на ширину ладони, вынимание сердца. Вся кровь после этого в мясе, мясо сочное и тёмное. Остальная еда – смесь варварская. Как вам: рис с картошкой, сладким перцем, капустой и фрикадельками, плюс лёгкие, почки и сердце. Вкусно, но варварски.

Чай пьют, как и положено, с молоком, маслом и солью. И не чай и не молоко, но жажду утоляет. Вкус? Солёная жидкость мутного молочного цвета. Соли может быть безбожно насыпано от души, потом даже цуйван кажется несолёным. Остальной «цай» понимают под словом «липтон». Но это ничего не означает. Это может быть любой пакетик с любым содержимым, от элитного «гринфилда» до сомнительного пакетика с подозрительной травой. Отказаться не получится.

Обычай пить солёный цай очевидно пошёл от дороговизны и трудности доставания соли. Месторождения соли в Монголии очень маленькие, и почти всегда комплексные. То есть поваренная соль NaCl сочетается с глауберовой Na2SO4х10H2O. Отделять её было затруднительно и для скотоводов в годы Чингиза и позднее. Тратить драгоценный порошок на суп смысла мало. Лучше его растворить в питье и выпить. Отсюда и пошёл солёный чай.

Дороги местами очень неплохи, я шёл 140. Но в основном реальная скорость 100, что по степи, что по асфальту. Клаус на это сказал: ты настоящей степи не видел! На спидометр смотри – сколько? Пятьдесят! И это очень быстро. Реально 30—40, понял?

Да, такой степи, как в Восточной Монголии, я не видел, не спорю. Грунтовка, обычная грунтовка, как у нас в деревнях, только более «проезжабельная». Без гравия и камней, только песок. Я даже по бираканской грунтовке на «Европе» следом за Кунаширкой давил 80, и это был не предел, а ведь дорога там не грейдирована, с ямами и камнями. В Центральной же Монголии степные дороги вполне себе неплохи, если без дождя. Да и какие тут «бебеня», коли я один? Так, прохватить немного, поднимая шлейф пыли, и то неплохо. Пугали только тарбаганьи норы, про которые упоминал Бородад, но я их не встретил. Тарбаганы весьма жирны и вкусны, и их попросту съели простодушные монголы и алчные до новизны туристы. Хотя кто такой тарбаган? Это гипертрофированный суслик, суть крыса степная. Мы ж обизьяны, свою крысу есть неинтересно, а вот то же с лейблом «made in» с удовольствием. В лесу, когда белку предлагаю, все морщатся, фи, гадость! Как белку есть можно! А вот белкозавра, этого завсегда будем, этот вкусный!

…Дорожные знаки, в основном, монголы уважают. Сигналы подают редко, но если я подаю их, тоже начинают подавать. Чем не Россия? У нас ведь тоже хватает лентяев показать поворот. Указатели посёлков ничего не говорят, это просто указатель того, что здесь, может в нескольких километрах стоит юрта, а от неё в километре другая, посёлок же! От указателя с началом населённого пункта до указателя его окончания может быть километров пять голой степи. Как в анекдоте: ты юрту видишь? Нет. А она есть.

На дороге всегда могут появиться животные: коровы, лошади, овцы, козы, яки. Везде стада, от гор до гор. Их, похоже, никто не считает. Считают, конечно, и краской метят, и тавро ставят. Вдоль дорог часто лежат либо скелеты этих самых коров, лошадей и прочих, либо их трупы, раздувшиеся, гниющие, чёрные, частично обглоданные хищниками. Хотел сфотографировать, когда первый раз увидел, но махнул рукой, я же не некрофил.

Сладкий трупный запах плывёт в жарком воздухе. Жизнь! Много беркутов. Мощные, очень огромные птицы. Туча грызунов и грызунчиков. Случалось, я даже давил их колёсами.

Живность пасут не только на конях, но и на лёгких мотоциклах. На мотоциклах же зачастую возят баранов. Водитель, на коленях баран. Пассажир, на коленях тоже баран. Едем в город на рынок.

Садят пшеницу. Хлеб в русском понимании прошёл мимо сознания. Когда мясо (мах) и лапша (цуйван), буузы и цай, зачем хлеб? Ещё сто лет назад они и лапши не знали. 8 фунтов мяса и цай, весь рацион.

Высоты 1200—1500 метров обычное дело. Несмотря на то, что Монголия – страна степная, перепады высот колоссальные. Оттого огромные озёра не воспринимаются как озёра, скорее как миражи, возникающие с очередного подъёма. Далеко внизу, за 10—20 километров в тяжёлой воде отражаются ещё более далёкие вершины и они кажутся частью степи. Вода не шелохнётся. Озёра сульфатные, почти пересохшие, покрыты коркой соли. Их размер часто велик, 8—15 футбольных полей. По солёной корке бродят лошади, что-то выискивая там. К вечеру, когда земля раскалена солнцем, живность спасается под мостами, в тени джипов, в тени друг друга. Трудно, нет, невозможно представить, что если ехать и ехать дальше на юг, ты встретишь влажные тропические леса, ярусами уходящие в небо, лианы, орхидеи и обезьян, бегающих в тени листвы.

Про горы я подумал, что забираться на них нет никакого желания, пусть они и под два километра высотой. Жара, степь, ещё и в гору лезть? Что там увидишь? Ничего, только жажда замучает. Вершины плоские. Перефразируя Визбора: «и нет там ничего, ни золота, ни руд, там даже самый гребень совсем не слишком крут».

Минеральные богатства Монголии, как я понял, не велики. Медно-молибденовые месторождения Эрденета, запасы флюорита – это пока единственно крупные позиции на рынке Азии. Немного золота, вольфрама и урана. Именно немного. Россказни, что Монголия прямо золотое или урановое Эльдорадо, бред, не более. Союз потратил на разведку более миллиарда рублей (тех, настоящих), и ничего толком не нашёл!

Для местных нужд есть уголь. Из камней – немного бирюзы и альмандины. Альмандины прикольные, россыпные, и немного в слюде, смотрятся красиво. Они есть ближе к русской границе. Есть и хризолиты, красивые зеленовато-жёлтые камешки. Гранят их где? Ну понятно же, что в Улаан-Баатаре.

Что меня удивило, так сейсмичность Монголии. Это очень напряжённый участок суши, где постоянно бывают землетрясения. Рифтовое ущелье Байкал – Хубсугул тому подтверждение. Гобийское землетрясение даже вскрыло ранее существовавшие разломы.

Но ведь неинтересно тут, даже в земле не покопаться! Рыть землю нельзя. Монголы, согласно своим верованиям, даже обувь носят с загнутыми носками, чтобы не тревожить прах предков. И как русские умудрились уговорить монголов вести горные разработки? Это сколько же водки надо было совместно выпить? Многих моих знакомых, когда я рассказывал про это, интересовало другое: а как они тогда хоронят умерших? Очень просто. Выносят умершего на сопку, и всё. Ночью собачки, днём птички. По национальным поверьям чем быстрее душа освободиться от бренного тела, тем быстрее она попадёт к Будде.

В свете этого можно поднять вопрос о могиле Чингиза. Исходя из своего славяно-христианского мировоззрения, многие думают, что великого хана похоронили в кургане, со слугами и золотом, а потом, чтобы не нашли место, прогнали табун лошадей. Нет, вероятно просто отнесли на гору.

Цвета в природе буро-зелёные, жёлтые, коричневые. Песок от красного до жёлтого и серого. Земля напоминает золу. Если разбить кирпичную печь, получится точная картина монгольской земли. Сгоревшие дрова, уголь, зола, битый кирпич, песок. Такие пейзажи часты вдоль дорог и радости они доставляют мало. Плюс смрад от павших лошадей. За этим ехать в Монголию?

Степь расцветает после дождя. Вечером прошёл дождь, и наутро равнина из бурой превращается в зелёную, покрытую мелкими жёлтыми цветами.

…Витька Клаус, проехав от Эренцава, хапнул счастья побольше моего. Начать с того, что «Доминатор» Серёги сдулся, ещё не доехав до погранперехода. А как тут не сдуться, если дорога не дорога, а направление – сплошное подбрасывание вверх-вниз, а мотоцикл гружённый? Но они всё же перешли границу, переночевали у мелкого озера и отправились дальше. Дальше началась голая степь. У них был настоящий тяжёлый поход, с ночёвками в палатках, с поисками пути, воды и еды. Это я, как истинный ленивый цивилизованный турист, старался сильно на рожон не лезть, помня, что я один и на тяжёлом мотоцикле. Хотя меня больше, чем дороги, напрягало отсутствие родной речи.

Монгольский язык достаточно прост, сложность в отсутствии гласных. Хрена ли, дцц! Ну а что, это «брат». Или «хццхдийг зодож болохгцй», что тут непонятного – бить ребёнка нельзя! Проблема выговорить. «Бие засах газар» тоже понятно – быть, поссать, помещение, – соответственно туалет. Пришлось мне язык осваивать. «Твёрдое знание одного языка в значительной степени облегчает изучение других», писал Мохандас Ганди. К тому времени я немного освоил китайский, эвенкийский, английский и немецкий, так что задел был. Проблема лично для меня была (и остаётся) – боязнь своего произношения.

У меня был с собой словарь монгольского автора с неоднозначной фамилией Алтанхуяк, с интересным набором фраз, а также интернетовский разговорник, вещь совсем не точная в произношении. Тем не менее, дело изучения пошло, пусть может не совсем ровно, ну в духе «запомни, вилька тарелька, но сол фасол». К примеру слово «да» звучит в разговоре как «за», но употребляют ещё массу других слов, я не стал вдаваться в частности фонетики. Но меня стали понимать. Первый шок от этого случился в газаре, когда я окликнул хозяйку.

– Надад гоймон уг! (Лапши дай)!

– Мах? (С мясом)?

– За. Таны нэр юу вэ? (Да. Как тебя зовут)?

– Би Улаан-цэцэг байна.

Нет, нет, и нет! Это невозможно! Я её понимаю?! Я немного обалдел, что она мне вообще ответила, и вроде как ответила по делу, и потому обратился к сидящему за соседним столом монголу:

– Тэр намайг ойлгодог?! Она меня что, понимает?!

– Мэдээж хэрэг, конечно, – равнодушно ответил монгол. – Я тоже понимаю.