Текст книги "Что ответить дарвинисту? Часть II"

https://goo.gl/VyUWsp

Рисунок 3. Географическая и экологическая изменчивость раковин Nucella lapillus. Рисунок взят из работы (Crothers, 1985:310).

Очевидно, что внутривидовая изменчивость улитки N. lapillus весьма впечатляет.

3) Размеры раковин улиток, увеличившиеся, в среднем, на 22,6 % за прошедшее столетие на участках, исследованных авторами работы (Fisher et al., 2009), тем не менее, не вышли за пределы наблюдаемой внутривидовой изменчивости улиток этого вида. В литературе указывается, что размер этих улиток обычно колеблется между 20 и 35 мм длины раковины (Crothers, 1985:291). Но нередко достигает значительно бо́льших величин, доходя до 40 мм, или даже (в отдельных случаях) существенно больше (в одном из источников указано 60 мм).

Если мы посмотрим на ту длину, которую зарегистрировали авторы работы (Fisher et al., 2009), то увидим, что эта длина не вышла даже за границы обычных значений. О преодолении же границ внутривидовой изменчивости вообще не может быть речи (Рис. 4):

Рисунок 4. По горизонтали – средняя длина раковин Nucella lapillus, собранных в 1915–1922 годах в местообитаниях: защищенных от действия волн; незащищенных от действия волн; промежуточных. По вертикали – длина раковин этого же вида, собранных в тех же самых местах в 2007 году. Рисунок взят из обсуждаемой статьи (Fisher et al., 2009).

То есть, всё как всегда – в качестве «строго доказанного примера эволюции видового признака под действием именно естественного отбора»… верующий дарвинист опять приводит пример «эволюции» биологического вида Nucella lapillus… в биологический вид Nucella lapillus. И еще оказывается, что даже такая «эволюция», скорее всего, совсем не эволюция. А просто пример модификационной изменчивости. То есть, прямое изменение формы и размера раковин (в ходе их роста) в ответ на тот или иной фактор окружающей среды. Из возможного десятка разных экологических факторов, которые изменились в этом регионе за последние сто лет.

Наконец, стоит посмотреть еще и на окраску раковин этого вида (Рис. 5):

Рисунок 5. Внутривидовая изменчивость раковин Nucella lapillus по окраске.[6]6
  Рисунок со свободным доступом, взят с сайта https://commons.wikimedia.org/wiki/File: Nucella Lapillus.jpg? (автор и лицензия указаны на сайте).


[Закрыть]

Наблюдаемое разнообразие окраски интересно в связи с тем, что в качестве основных хищников этой улитки указываются разные птицы (например, кулики-сороки, чайки, обыкновенные гаги и еще целый ряд видов). А как известно, птицы имеют превосходное зрение, да еще и цветное. В связи с этим непонятно, о чем думает естественный отбор, которому так молятся наши верующие дарвинисты. Почему этот естественный отбор до сих пор не убрал из популяций улиток варианты с выделяющейся окраской?

Причем если кто-то сейчас предположил, что вариации окраски у данной улитки встречаются в соответствии с тем основным фоном, на котором они обитают в разных районах… то он ошибся. Разные варианты окраски у этого вида встречаются очень часто, иногда буквально на одном «пятачке». Примерно вот так (Рис. 6):

Рисунок 6. Разнообразие окраски раковин Nucella lapillus в пределах одного и того же местообитания.[7]7
  Рисунок со свободным доступом, взят с сайта википедии (автор и лицензия указаны на сайте): https://en.wikipedia.org/wiki/Dog_whelk#/media/File: Nucella_lapillus.jpg


[Закрыть]

Значит, естественный отбор под хищническим давлением птиц отбирает бабочкам окраску, соответствующую фону, всего за 50 лет (березовым пяденицам). Но этот же естественный отбор, под тем же хищническим давлением птиц, не отбирает окраску, соответствующую природному фону, улиткам. Что и говорить, естественный отбор – весьма неисповедимый товарищ.

Впрочем, может быть, это так постарался половой отбор? Может быть, самки этих улиток придирчиво отбирают своим самцам такую выделяющуюся окраску? Действительно, если бы у этих улиток было хоть сколько-нибудь приличное зрение, то дарвинисты, без всякого сомнения, воспользовались бы таким объяснением.

И наконец, хорошо после всего этого дать верующему дарвинисту как следует помедитировать еще и на слизня (Рис. 7):

Рисунок 7. Разные представители обширной группы слизней – брюхоногих моллюсков, которые либо совсем не имеют раковины, либо имеют очень маленькую «раковинку».[8]8
  Фотографии слизней взяты с сайта www.pixabay.com (свободный доступ).


[Закрыть]

Пусть дарвинист попредставляет себе (используя своё богатое эволюционное воображение), почему в то время как морские улитки столь серьезно озабочены хищническим давлением, что изменяют себе форму и толщину раковины, стоит только хищным крабам объявиться в окрестностях… в это же самое время слизень ничем не обеспокоен, спокойно ползает себе по лесу, не имея почти никакой защиты (кроме собственной слизи), несмотря на то что им охотно питаются: хищные жуки, ежи, кроты, землеройки, некоторые грызуны, лисицы, барсуки, грачи, галки, куропатки, дрозды, скворцы, дикие утки, чайки, лягушки, жабы, саламандры, ящерицы, змеи и другие животные.

Видимо, наш вездесущий естественный отбор просто куда-то запропастился в тот момент, когда создавался слизень? Наверное, естественный отбор в это время занимался исключительно морскими ракушками?

1.1. Если Иван Никифорович всё еще упорствует

Однако вернемся к нашей беседе с верующим дарвинистом. Надеюсь, я наглядно показал, что те ссылки, которые приводят дарвинисты в качестве «строго установленных примеров эволюции под действием естественного отбора», при более близком знакомстве рассыпаются в пыль.

А именно, там могут оказаться следующие сюрпризы:

1). Приведенная статья уже давно устарела, более поздние работы её не подтвердили, причём не выдержала проверки именно «эволюционная составляющая» работы.

2). Либо вообще не наблюдается эволюция (как таковая), а на самом деле, установлены эффекты пластичности (модификационной изменчивости).

3). Либо выявлены эффекты внутривидовой изменчивости. То есть, «эволюция» какого-нибудь признака к значениям, встречающимся в других популяциях этого же вида.

4). Либо обнаружится, что никакой естественный отбор в этих работах вообще не исследовался, не измерялся, а лишь предполагался. Или даже и не предполагался, и не упоминался. А наседающий на Вас (с требованием признать эволюцию) очередной дарвинист – самостоятельно приписал установленные изменения действию именно естественного отбора.

5). Наконец, в ссылках могут оказаться и такие примеры, которые, наоборот, опровергают дарвиновские механизмы эволюции. Например, современная биология располагает уже целым рядом фактов сверхбыстрой эволюции, которые не вписываются в рамки дарвинизма (см. ниже).

6). Или же в пределах одной ссылки могут оказаться сразу несколько перечисленных пунктов.

Поэтому никогда не падайте духом, если дарвинист в ответ на Вашу просьбу привести установленные примеры эволюции под действием естественного отбора, действительно начал приводить Вам такие примеры. Просто внимательно прочитайте представленные Вам ссылки. И тогда 99.9 % подобных «примеров» сразу же рассыпятся.

Ну а если дарвинист начал кидать Вам ссылки пачками – то это уже совершенно точно, что он их либо вообще не читал, либо читал, но ничего не понял. Потому что на самом деле, биология действительно испытывает крайний дефицит строго доказанных примеров эволюционных изменений видов под действием естественного отбора в природе. В отношении же эволюции под действием полового отбора – таких (строго установленных) примеров вообще нет ни одного.

Однако не думайте, что верующий дарвинист сразу же успокоится. Ведь он искренне верит в свою любимую теорию. А отказаться от веры – тяжело, даже под давлением фактов. Тем более что мы пока и не приводили ему факты, опровергающие его теорию. Мы пока только разжевали дарвинисту, что приведенные им самим «факты эволюции», на самом деле, никакими «фактами эволюции» считаться не могут. Эти факты можно спокойно уложить в рамки практически любой концепции, хоть дарвиновской эволюции, хоть не дарвиновской, хоть вообще трактовать с позиций неизменности биологических видов.

Мы еще не привели почти никакого фактического материала, который бы не вписывался в дарвинизм (за исключением наглых белоснежных бабочек, см. первую часть книги). Поэтому дарвинист будет продолжать сопротивляться. Вам не следует идти у него на поводу. Ведь Вы его уже просили привести строго доказанные примеры наблюдаемой эволюции хотя бы каких-нибудь морфологических видовых признаков. И у него не получилось это сделать. То есть, его самые лучшие «факты эволюции» (которые он сам же и выбрал) рассыпались и оказались несостоятельными. Так зачем же тогда дальше беседовать с дарвинистом, перебирая всё новые «доказательства эволюции», которые он будет Вам выкладывать и выкладывать (лихорадочно роясь в Google или PubMed), если Вы уже наглядно показали дарвинисту, какова реальная ценность подобных «доказательств»?

Тем не менее, если Вы хотите совсем «добить» дарвиниста, то можете еще немного продолжить беседу.

В качестве примера таких «завершающих ударов» приведу окончание всё той же дискуссии, со всё тем же реальным дарвинистом. Правда, этот пример не слишком типичный. Потому что конкретно этот верующий дарвинист – всё-таки биолог, да еще и кандидат наук. Поэтому ему не надо объяснять какие-то уж совсем элементарные вещи (он их понимает). Гораздо чаще домогаются (со своей «теорией эволюции») такие верующие дарвинисты, которые в последний раз встречались с этой «теорией» только в средней школе. Подобным «защитникам дела эволюции» приходится разжевывать биологические банальности почти по слогам, что может серьезно раздражать или даже бесить (в зависимости от того, каким у Вас выдался день). В этом случае помните, что терпение – это добродетель.

Кроме того, если Вы будете раздражаться, это может отразиться на качестве Ваших ответов дарвинисту. Например, Вы не сможете удержаться от перехода на личность оппонента. Или от излишней иронии. А это, в свою очередь, может серьезно разбавить содержательную часть дискуссии.

Поэтому раздражаться и терять терпение не стоит.

К сожалению, подобные советы куда легче раздавать, чем соблюдать (особенно если Вы легко возбудимы). Но хотя бы помните об этом.

Итак, конкретно этот дарвинист, ознакомившись с моими комментариями о качестве приведенных им доказательств эволюции, написал довольно длинный ответ, который я по этой причине буду цитировать ниже отдельными кусками. Мои ответы являются приблизительными примерами, как надо заканчивать беседу с верующим дарвинистом.

Восстановим нить дискуссии. В критических комментариях выше я написал, что автор обсуждаемой статьи обнаружил слишком быстрые изменения раковин (раковины промежуточной формы стали наблюдаться уже через 9 лет). Столь высокая скорость «эволюции» вряд ли ожидаема по механизму естественного отбора.

Дарвинист:

…Ничего удивительного в этом нет. Промежуточные формы отличаются не так уж сильно. Появление промежуточных форм может начаться хоть через пару поколений. Небольшие изменения появятся быстро, большие – со временем.

Ответ:

Удивительное здесь, конечно же, есть. Во-первых, если считать, что в появлении изменившихся форм раковин повинны именно дарвиновские механизмы эволюции (т. е. случайные мутации + естественный отбор), тогда это должно было произойти чисто случайно. Появление нового признака в рамках дарвиновской концепции происходит у какой-то одной особи, например, из-за какой-нибудь случайной мутации. В этом свете представляется удивительным, что не успел новый краб только появиться в окрестностях обсуждаемых улиток, как у этих улиток тут же и произошла именно нужная (но при этом совершенно случайная!) мутация, благодаря которой эти улитки стали реагировать на химические вещества, испускаемые именно этим крабом.

Отметим, что частота точечных мутаций, в среднем, колеблется в пределах от 10^-9 до 10^-12 на конкретный нуклеотид. Следовательно, если для появления нужного признака необходимо, чтобы в одном из нужных генов заменился только один нужный нуклеотид, и если мы хотим, чтобы эта мутация нашлась всего за одно поколение… тогда нам нужно от миллиарда особей данного вида до триллиона! Вряд ли нам хватит хищных крабов, чтобы они смогли натолкнуться на эту одну мутантную особь (из миллиардов) за 9 поколений и чего-то там отобрать.

Ну а если для появления необходимого признака нужна двойная мутация (т. е. если должно измениться сразу два определенных нуклеотида в генах одной особи), тогда такие мутанты смогут появиться только среди следующего числа особей:

От 1.000.000.000.000.000.000 до 1.000.000.000.000.000.000.000.000.

В этом случае нам, наверное, не хватит всего побережья Мирового океана, чтобы у нас появилась особь именно с нужной нам двойной мутацией за 9 поколений.

Нелишне будет вспомнить, что в известном опыте с «наблюдаемой эволюцией» у бактерий, сотни миллиардов бактерий дружно ломали себе соответствующий генный комплекс в течение 30.000 (!) поколений, чтобы получить (в результате этой поломки) новый признак, полезный в поставленных экспериментаторами условиях (но вредный в природе).[9]9
  Здесь имеются в виду знаменитые «бактерии, научившиеся есть цитрат», в экспериментальных работах коллектива Ленски (Blount et al., 2008; Blount et al., 2012). Эти исследования получили чрезвычайную популярность в среде верующих дарвинистов. Поэтому мы обязательно поговорим о них подробно чуть позже (в разделе про «эволюцию бактерий»).


[Закрыть] А тут у нас прямо как по заказу – не успел хищный краб прибыть к улиткам, как уже сразу все полезные мутации произошли (или нашлись)… Не иначе, как волшебство. По сути, здесь идет явное нарушение классического флуктуационного теста Лурии-Дельбрука.[10]10
  Это тест, экспериментальным путем демонстрирующий случайный характер мутаций. Заключается он в том, что при воздействии антибиотика на колонии бактерий, число колоний, оказавшихся устойчивыми к антибиотику, очень сильно (непредсказуемо) варьирует в разных сериях экспериментов. Этот сильный разброс объясняется случайным характером соответствующих мутаций.


[Закрыть] Ибо нужные «случайные мутации» обнаруживаются сразу же, как только в них возникает необходимость.

Но даже если мы допустим столь фантастический вариант событий, то нужная полезная мутация имеется ведь пока только у одной улитки (или всего у нескольких особей). Как же эта мутация сумеет распространиться и завоевать все популяции данного района… за 9 поколений? Такая скорость распространения возможна только при очень сильном избирательном хищническом давлении краба, которое вряд ли имелось (по факту) в самые первые годы появления этого краба в новом регионе. Более того, сила этого хищнического давления серьезно колеблется даже сейчас, в зависимости от конкретных условий побережья – имеется много участков, где крабы редки или даже практически отсутствуют (см. выше).

Тем не менее, форма раковин изменилась по факту уже за 9 поколений после прибытия нового краба. А наш дарвинист пишет, что в этом нет ничего удивительного… Удивительного здесь, как раз, очень много. Особенно удивительна слепая вера дарвинистов. Ведь понятно, что подобная скорость «эволюции» не слишком вписывается в рамки механизма «случайные мутации + естественный отбор». Тем не менее, дарвинист пишет – «ничего удивительного»… и приписывает установленные изменения именно «эволюции под действием естественного отбора», вообще не рассматривая возможность каких-то других объяснений.

На самом же деле, чтобы объяснить подобную скорость распространения нового признака в рамках именно дарвинизма, нам придётся заключить, что необходимый признак ко времени прибытия краба… уже существовал в популяциях данных улиток, причем имелся сразу у значительного числа особей.

Но если признак уже существовал у значительного числа особей – то какая же это эволюция? Тогда правильнее будет сказать, что обсуждаемое изменение формы раковин демонстрирует лишь колебания (уже имевшейся) внутривидовой изменчивости.

Однако из более поздних исследований мы узнали, что изменение формы раковин объясняется еще проще. Даже не колебаниями внутривидовой изменчивости, а прямой пластичностью формы раковины моллюска в ответ на следы присутствия крабов в воде. Это самое экономное, простое и достаточное объяснение. Не надо умножать сущности без необходимости. И тем более, не надо выдавать свои предположения (о воображаемых любимых сущностях) за строго доказанные примеры наличия таких сущностей в природе.

Дарвинист:

…Тем более что есть хорошее объяснение таким изменениями, как раз связанное с пластичностью (способностью менять размер раковины в ответ на присутствие химических следов некоторых хищников)…

Ответ:

Вот именно.

Дарвинист:

…Эксперименты на конкретных примерах показывают, что пластичность у моллюсков не возникает в ответ на стимулы от хищников, с которыми они ранее не встречались, но возникает на давно известных хищников.

И в этом месте верующий дарвинист привел ссылку еще на одно исследование (Edgell & Neufeld, 2008). Это отрадно, что некоторые дарвинисты (после соответствующих замечаний) начинают читать хотя бы резюме тех статей, которые они приводят в качестве «установленных примеров эволюции».

Ответ:

Вот именно. Приведенное исследование (Edgell & Neufeld, 2008) показало, что у разных видов имеется разная чувствительность к разным хищникам. То есть, чувствительность к тому или иному хищнику – это просто один из признаков того или иного биологического вида… и опять никакой эволюции.

Конкретно в приведенном исследовании (Edgell & Neufeld, 2008), авторы изучали разницу в степени пластичности раковин улиток Nucella lamellosa в ответ на присутствие разных хищников:

1) В ответ на следы присутствия (в воде) родного хищника данной улитки – тихоокеанского краба Cancer productus.

2) В ответ на следы присутствия нового (пришлого) хищника – атлантического краба Carcinus maenas.

Сразу отметим, что улитки Nucella lamellosa – это тихоокеанский вид улиток, который по этой причине, вероятно, никогда не сталкивался с (исходно) атлантическим видом краба Carcinus maenas (до недавнего времени).

И что же мы получили в результате исследований? А мы и получили, что пластичность улиток этого вида в обсуждаемом исследовании явно проявилась только по отношению к родному (тихоокеанскому) крабу Cancer productus. И вообще никак не проявилась по отношению к чужому виду краба (Edgell & Neufeld, 2008). То есть, улитки этого (тихоокеанского) вида вообще не реагируют (изменением формы раковины) на следы присутствия чужого вида краба. Таким образом, мы видим, что если соответствующий признак (реакция на конкретные химические сигналы данного хищника) исходно отсутствует у данного вида, то нет и никакой «эволюции» ответа на этого хищника. Хотя этот краб сосуществует с данным видом улитки уже более десяти лет. То есть, примерно то же самое время, за которое у другого, атлантического вида улитки (Littorina obtusata) форма раковины уже изменилась на весьма больших площадях, предположительно, из-за присутствия именно этого вида краба (см. выше).

Очевидно, что атлантическая улитка Littorina obtusata просто уже обладала способностью реагировать на данный вид краба. Это самое простое, экономное объяснение. В отличие от «эволюции под действием естественного отбора» (за 9 поколений). Более того, это даже не объяснение, а эмпирический факт. Как я уже говорил выше, эта атлантическая улитка (Littorina obtusata), обитает по обе стороны Северной Атлантики. И в восточной части своего ареала эти улитки испокон веков живут совместно с хищными крабами Carcinus maenas. И наверное, тоже испокон веков обладают способностью реагировать на присутствие этих крабов утолщением собственной раковины. Так стоит ли удивляться тому, что когда этот вид краба прибыл еще и на западное побережье Атлантики… там его встретили американские популяции улиток этого же (!) вида, тоже обладающие соответствующими способностями своих европейских братьев и сестер.

Теперь, если мы сократим все лишние слова, то получим, что атлантическая улитка Littorina obtusata среагировала на прибытие краба Carcinus maenas, потому что этот вид улиток обладает такой способностью… А тихоокеанская улитка Nucella lamellosa не среагировала на прибытие (этого же) краба Carcinus maenas, потому что этот вид улиток не обладает такой способностью (реагировать на краба Carcinus maenas). Честное слово, перечисленные факты, скорее, говорят о неизменности видовых признаков, чем о возможности их эволюции.

Ричард Докинз однажды выразился весьма красноречивым образом:

«…МЫ ВСЕ ЕДИНЫ В ПРИНЯТИИ ДАРВИНИЗМА…».[11]11
  Richard Dawkins (1982). Книга «The extended phenotype» (Расширенный фенотип), глава 3 «Ограничения на совершенствование», раздел «Запаздывание по времени».


[Закрыть]

Понятно, что таким людям, «скованным одной цепью» (С) «единственно верного учения», остаётся лишь верить, что когда-нибудь тихоокеанские улитки тоже приобретут способность реагировать на пришлого краба, причем именно с помощью механизма «случайные мутации + естественный отбор». Верить, что случайные мутации рано или поздно (или вообще никогда) случайно свяжут генетические механизмы распознавания запахов (причем именно запахи нового краба) с уже существующими генетическими механизмами защитного ответа на подобные стимулы от других видов хищников. Остаётся только пожелать дарвинистам, чтобы это произошло не слишком поздно. Ведь если случайные мутации у тихоокеанских улиток окажутся такими же неторопливыми, какими они оказались (в аналогичной ситуации) в миллиардных колониях бактерий (в пресловутом эксперименте с «наблюдаемой эволюцией» кишечной палочки), тогда этим бедным улиткам придётся ждать целых 30.000 поколений до того момента, как необходимая мутация у них только появится. За это время, как говорится, «или визирь умрёт, или ишак» (С). То есть, и краб может за это время расплодиться так, что сожрёт всех этих бедных беззащитных улиток… Или температура воды повысится (или понизится). Или океанские течения изменятся, и наступит новый ледниковый период (и тогда сдохнут и крабы и улитки). Или вообще океанский планктон исчезнет (согласно недавним исследованиям (Boyce et al., 2010), в течение последнего столетия биомасса планктона падала со скоростью 1 % в год).

Ну а нам приходится лишь поражаться святой вере дарвинистов в то, что столь черепашьи темпы появления эволюционных новшеств, которые демонстрируют нам случайные мутации, способны адекватно изменять виды в столь динамично меняющихся условиях окружающей среды.

Дарвинист:

…Авторы предполагают, что поскольку пути, позволяющие адаптивно менять форму раковины в ответ на определенные стимулы уже существуют, достаточно связать новые стимулы с уже имеющимися путями за счет генетических изменений, чтобы получить быструю адаптацию.

Ответ:

Ну ничего себе, «достаточно связать»… Нужные генетические изменения в случае использования «метода случайного тыка» можно ждать 30.000 поколений. Причём совсем не факт, что для предполагаемого появления нового признака достаточно всего одной нужной мутации. Если для того, чтобы улитка научилась вообще различать запах именно нового краба, да при этом возникла еще и связь этого (нового) запаха именно с защитными механизмами (изменением формы раковины)… если для всего этого требуется не одна точечная мутация, а например, сразу три одновременных мутации (допустим, по одной точечной мутации в двух-трех генах из соответствующего генного комплекса), то даже при максимально возможной частоте случайных мутаций, нам понадобится вот сколько улиток:

1.000.000.000.000.000.000.000.000.000, чтобы среди них нашёлся нужный нам тройной мутант.

Интересно, хватит ли всего времени существования Вселенной, чтобы мы дождались, пока тихоокеанские улитки Nucella lamellosa начнут реагировать на новый вид краба?

Кстати, из этих простых рассуждений следует, что если дарвинисты хотят верить именно в случайную эволюцию (методом случайных мутаций), тогда им придётся верить и в то, что сложнейшие функциональные комплексы, органы и системы органов, которые мы наблюдаем у живых организмов – возникали именно путём самых элементарных, буквально «пошаговых» изменений, где длина «шага» составляла ровно одну случайную мутацию. Потому что вероятность возникновения даже двойной нужной мутации – уже слишком мала, чтобы на неё можно было надеяться (в рамках представлений дарвинизма). Более того, дарвинисты вынуждены верить, что на каждом таком шаге, каждая такая одиночная мутация хотя бы немного повышала приспособленность организма… И таким образом, в конце концов, образовались глаза и крылья, иммунная система и органы обоняния, способность паука плести паутину и способность муравья ориентироваться на местности в 3D (с помощью встроенного живого «одометра»). То есть, дарвинисты вынуждены верить, что путем отбора полезных одиночных мутаций можно в конце концов создать что-то весьма и весьма сложное. Понятно, что никаких фактических подтверждений подобным чудесам не имеется. Наоборот, мы хорошо знаем, что для создания именно сложных функциональных систем – необходимо разумное планирование, а не «метод случайного тыка». Все имеющиеся факты свидетельствуют строго против возможности создания самолетов путем какого бы то ни было (даже самого тщательного) отбора случайных поломок паровозов.

В подавляющем большинстве случаев на вопрос, обращенный к дарвинисту, каким образом мог возникнуть в ходе такой «пошаговой» случайной эволюции тот или иной сложный признак какого-нибудь живого существа, мы либо наблюдаем в ответ пожимание плечами, либо получаем предельно общее теоретическое описание возможных «эволюционных этапов», которые можно охарактеризовать словосочетанием: «ВОТ КАК-ТО ТАК»:

Каким образом возникли механизмы клеточного деления, рекомбинации хромосом, митоза?

– Вот как-то так…

Как возникло половое размножение?

– Вот как-то так… наверное, из механизмов митоза (тоже как-то так)…

Как возник гликолиз?[12]12
  Гликолиз – метаболический путь, то есть, биохимический «конвейер», включающий в себя десяток отдельных этапов, где каждая отдельная стадия немыслима без предыдущей и в свою очередь нужна для следующей. Этот биохимический конвейер чрезвычайно широко распространен в живой природе (у самых разных организмов), являясь одним из основных (из трех имеющихся) путей окисления глюкозы живыми организмами. У некоторых организмов могут наблюдаться определенные вариации этого биохимического пути, однако не известны такие варианты окисления глюкозы, которые были бы существенно проще гликолиза.


[Закрыть]

– Вот как-то так… образовался в «первичном бульоне» где-то между «первым репликатором» (чисто теоретическим) и «последним общим предком» (тоже чисто теоретическим)…

Как возникли электрические органы ската?

– Вот как-то так…

Как возник глаз?

– Вот как-то так… (приводится поверхностная теоретическая модель)

Как возникло крыло насекомого?

– Вот как-то так…

Интересно, в какой еще области естествознания достаточно в самых общих чертах обрисовать чисто теоретическую модель и сказать:

– Вот как-то так…

…чтобы научное сообщество отнеслось серьезно к подобному «объяснению»?

С каких это пор картинки, нарисованные нашим воображением и не подтверждённые вообще ничем более существенным, чем полёт теоретической мысли, появляются на страницах научных публикаций? С тех самых пор, как в нашу жизнь вошла «теория эволюции»?

Однако мы отвлеклись на посторонние темы.

Чтобы снова приблизиться к обсуждению возможности появления эволюционных изменений именно в поведении улиток, здесь к месту будет привести соответствующую цитату из работы (Анохин и др., 2007):

Одной из наиболее острых проблем, стоящих перед современной эволюционной теорией, является вопрос об эволюционном возникновении новых форм поведения. Нейробиологические исследования последних лет показывают, что в основе эволюционно сформированного поведения лежит координированная активность миллионов нервных клеток, образование специфических связей между которыми требует участия сотен генов. С одной стороны, для возникновения такой новой интеграции кажется очевидной необходимость одновременного появления многих комплементарных генетических изменений, в противном случае функция не будет обеспечена и организм не получит адаптивного преимущества в естественном отборе. С другой стороны, вероятность синхронного совпадения такого большого числа благоприятных мутаций чрезвычайно мала. Данное противоречие составляет одну из главных проблем в теории эволюции поведения. Еще более глубоким является вопрос о механизмах эволюционного возникновения сложных поведенческих паттернов. Каким образом в филогенезе выстраиваются сцепленные последовательности поведенческих актов, где животное должно выполнить серию действий, каждое из которых недостаточно для адаптации, но своим удачным завершением запускает активацию следующего поведенческого этапа, ведущего к окончательному приспособительному результату?

Подобные трудности получили название «проблемы неуменьшаемой сложности».[13]13
  С легкой руки Майкла Бихи (Behe, 1996).


[Закрыть]

Но там, где специалисты-нейробиологи видят тяжелейшую проблему для теории эволюции (см. цитату выше), наш наивный дарвинист никаких проблем не видит вообще. Несмотря на то, что не только нейробиологи, но и сами авторы той статьи (на которую сослался наш дарвинист), считают возможность приобретения обсуждаемой адаптации – чрезвычайно интригующей задачей (Edgell & Neufeld, 2008). Действительно, интригующая задача, если помнить о вероятности подобных событий.

Наконец, авторы статьи озвучивают еще и альтернативную гипотезу. Что пластичность раковин в ответ на нового хищника возникает совсем не в ходе «эволюции под действием естественного отбора», а возможно, по механизму ассоциативной памяти (Edgell & Neufeld, 2008). То есть, улитки просто учатся запоминать новый запах и адекватно на него реагировать, связывая новый запах с уже известными сигналами опасности. Например, улитки исходно реагируют на химические следы поврежденных остатков других улиток (своего вида). В этом случае, у улиток, возможно, возникает условный рефлекс на запах нового краба – ведь этому запаху сопутствует еще и запах поврежденных улиток.

В рамках этой гипотезы, очень быстрые темпы возникновения морфологических реакций улиток на новых хищников (слишком быстрые для предположения об эволюции) тоже получают рациональное объяснение. Однако тогда эволюция здесь вообще ни при чем.

Итак, мы снова видим, что «высокообразованные дарвинисты» закидывают «безграмотных креационистов» такими литературными источниками, которые сами не читают. Причем замечено на практике, что подобная ситуация в сетевых дискуссиях об эволюции складывается сплошь и рядом. Пользуйтесь этим – внимательно прочитайте ссылку, которую Вам дал верующий дарвинист… и заткните ему рот его же источником.

Дарвинист:

…По ссылке которую Вы сами привели было показано, что сама эта пластичность эволюционирует.[14]14
  http://www.malacsoc.org.uk/the_Malacologist/BULL50/Edgell.htm


[Закрыть]

Ответ:

В этом месте следует посоветовать дарвинисту не выдумывать того, чего нет в исходном тексте. Потому что в данной заметке, на самом деле, никакая «эволюция пластичности» показана не была. Автор заметки лишь предположил, что такая эволюция могла иметь место (Edgel, 2008). И пытался найти предполагаемые различия в степени пластичности (т. е. в степени чувствительности улиток к запаху хищного краба) между европейскими улитками, которые живут с этим крабом уже «испокон веков»… и американскими улитками, которые сожительствуют с крабом недавно. Кроме того, различия в степени пластичности искались между американскими улитками из южного района, которые столкнулись с крабами раньше, и американскими улитками из северного района, которые столкнулись с крабами позже всех.

Если исходить из гипотезы об эволюционных механизмах появления защитной реакции на нового краба (под действием естественного отбора), тогда следует предположить, что пластичность окажется наибольшей у британских улиток, которые имели много времени, чтобы максимально развить в себе эту способность. А среди американских улиток, более высокую степень пластичности следовало бы ожидать от тех популяций, которые столкнулись с крабом раньше, следовательно, времени на соответствующую эволюцию у них было больше.

И вот дарвинист пишет:

У тех моллюсков которые знакомы с крабами давно была больше пластичность, чем у тех, которые познакомились с ними недавно.