Текст книги "Бермудские летчики"

Сны Лилии и Киро

Парень с позывным «Второй» крепко спал в своём отсеке. А снилось ему вот это:

Вспыхнувший холодильник превратился в пламенеющий огнетушитель. После облокотился на него какой-то человек. Пёстрые птицы, случайные листья…

Телефонный звонок нёс поток данных. Тихо снял трубку, услышал слова: «Полемика справа. И больше нигде не задерживайся.»

Включённый компьютер плавает на глубине, подсвечивая путь экраном. Детектор лжи врёт напропалую. Детективный порошок подмёл все «хвосты» и оказался расфасован с чёрного входа на склад забытой продукции.

– Это чулан?

– Нет. Это мой офис…

– Отличный драп. За сколько отдаёшь?

Сел рядом, начал есть йогурт вилкой. Очень настырные хот-доги угодили в салат из лапши. Левее виден гостиничный цех, переходящий в холл, образующий «паровоз» лифтов. Оттуда клубится туман, но веса никак не может набрать.

Тыкает кнопки на мобильном, перебирает мысленно варианты фраз.

– Папапа… – загадочно стартовал беседу, застигнутый ветром в лицо.

– Папа-пу! – воскликнул собеседник с ударением на последнем слоге. И повесил свой ласковый голос.

По-японски «яма» означает «гора». Старые истины не молодеют за поддержанием заварки. Спившиеся спелеологи пытаются поделиться хлебным мякишем с чарующей кошкой. Травяной настой закипает как отрава. Отменённый ребёнок слишком растроган. А сотканный камень ещё можно остановить…

Плавно торопится по улице, где мало места для других. Крылья, железные крылья всё также торчат из-под куртки. Промысел в это время года нехитрый. Знай себе хоть что-то полезное…

Силком растолкал цифры, вырубил звук, ничто поменялось местами с напарником, который любил не ходить на работу. Пальмы укутаны в сладкий снег. Холостой стрелок стреляет холостыми. Круг личности сужается. В небоскрёбе растёт упругая дыра, закат растягивается, растягивается и растягивается…

Дальтоническая блондинка Лилия, едва укрывшись тонким одеялом, под которым совсем не жарко даже тропической ночью, особенно если с океана дует лёгкий ветерок, видит во сне такие сцены:

Она идёт вдоль магазинных витрин. За прозрачностью стёкол располагаются разодетые во всё цветастое манекены с накрашенными ртами (их губы в улыбке), а ещё дальше, в глубине торговых площадей видны приветливые люди, весело говорящие по мобильникам с кем-то близким…

Плюшевые зайчики и котята стильно смотрятся, рассаженные по подоконникам. Сверху стекает свет параллельных ламп, предавая просторам помещения небывалый уют. Лилия одета в плетёные сандалии яркой золотистой расцветки, красную юбку и нежную футболочку с номером «пять».

Девушку, как прибоем рыбку, выносит на проспект, она тут же сворачивает в тенистую аллею, а там полным ходом развернулся праздник подружек. Блондинка Лилия со скромной улыбкой приглашена за стол, уходящий почти в бесконечность.

Угощения самые разнообразные: филе лосося с розмарином, запеканка из цветной капусты, апельсиновый крем с фундуком, курица с имбирем и персиками, грибы в сливочном соусе, картофельные палочки с сыром, морковные оладьи с виноградом, фаршированный перец, спагетти с креветками, жульен из шампиньонов, инфанта, карамель в сиропе, горячий шоколад и многое другое.

Лилия не может удержаться. Она пробует что-то вкусное, но при этом совершенно не понимает состав блюда. Рецептура ускользает от девушки, как случайная мысль… Её ненаглядные орхидеи превращаются в подружек, у которых давно две фамилии (вторая взята в скобочки). Оранжерея просто переполнена светом, так его много.

Газетные вырезки чуть тускло, но сияют со стены. В каждой говорится о чём-то хорошем или общественно полезном (на вроде спасения детей от лейкемии). Лилия готовится кого-то встретить…

Она ожидает его прихода в кафетерии, любуется замечательным видом на океан. Стихия сегодня спокойна.

Самолёт-амфибия совершает заход для посадки на воду. Лилия удивлённо следит за тем, как он приближается. Это её фиолетово-жёлтый гидроплан. Летит всё ниже и ниже, поближе к волнам…

Цифровой фантом Киро Приста смеётся над девичьей робостью. Блондинка, искренне смутившись так не вовремя, чувствует влечение к нахально-милому парню, но не решается ему признаться.

Пламя рассвета зеленеет у Лилии во сне. Она пока не просыпается, потому что ещё слишком рано…

Мистическая месть

– Если бы они только были не бессмертны… Как же надоело убивать их каждый раз… Сколько нам ещё вылетов предстоит, пока хоть что-нибудь изменится?

Русская красавица Катя поставила кружку с кофе на стол и пронзительно поглядела на Данте, словно была не соблазнительной брюнеткой, а следователем, ведущим пристрастный допрос.

– Строго говоря, убийство, тем более – «временное», ангела или демона по нашему законодательству не может являться преступлением вообще, – Атом, поудобней устраиваясь в пляжно-полосатом шезлонге, одарил девушку умопомрачительным взглядом, в его глазах читалась радость какой-то безнаказанности. Так смотрит человек, формально невиновный, а на деле – прикончивший тысячу жителей из-за халатности, которую не смогли распознать. Или то взгляд ребёнка, убивающего налево и направо всех внутри компьютерной игры.

Данте с Катей расположились на крыше своего корпуса, отдыхая на следующий день после успешно проведённого вылета. Приятная погода обеспечивала им беспечное настроение. Небесная лазурь дополняла океанский простор. Созданный такими красками пейзаж выглядел прекрасно.

Данте снова окинул «Шестую» быстрым взором: на ней был купальник, в котором девушка любила загорать, раздельный и волнительный. Сам Атом разоделся в белоснежную майку и пляжные шорты.

Условия для отдыха складывались самые подходящие. Остальные лётчики тоже расслаблялись, каждый по-своему. К примеру, Дак увлечённо читал очередной выпуск журнала «Фантастический час», Оскар Луч проводил отбор лучших фоток, пересматривая отснятый материал на своём ноутбуке, Трио Точка слушала лучшие песни группы Slipknot на приемлемой громкости, Лилия заботливо опрыскивала тёплой водичкой свои ненаглядные цветочки, а Киро просто незаметно напивался.

Только Неземной занимался специфическим делом. Он смотрел в зеркало. Такой способ релаксации являлся самым излюбленным на его родной планете.

Почти безумным вихрем в мозгу Неземного возникали образы: корпускулярный гибрид клонированных расцветок вдавлен в насекомых шизофреников; оживающее железо складывается в панцирь; сыворотка скорби пульсирует перед употреблением; громоздкие скалы вогнуты; сухие волны слоями смыкаются, образуя гигантские жалюзи; капли дождя летят только на север; отсылка к чему-то гораздо большему, чем память разума; синяя глубина океана.

Инопланетный пилот продолжал галлюцинировать…

Катя Ураган глядела на Саргассово море. Далеко впереди скопа охотилась за не слишком осторожной рыбой, а в противоположной стороне (где под солнцем блестели воды Мексиканского залива) чайки облюбовали крохотный островок рядом с песчаной косой.

Нежный ветерок подул красавице в лицо. Совсем приятно…

Но, ко всеобщему сожалению, райские «каникулы» прервал немного виноватый голос Леви, усиленный аэродромным динамиком с диспетчерской вышки:

– Внимание! Всему лётному составу собраться в кабинете начальника базы. Повторять я не стану, вы меня слышали.

Спустя три минуты пилоты предстали перед строгим взором генерала Хантера. «Старик» сидел за столом в «протабаченном» офисе, по которому блуждал какой-то бежевый полумрак. Командир эскадрильи позволил себе насладиться сигарой прямо перед приходом подчинённых.

– Вечером, как стемнеет, у нас намечен тренировочный вылет в условиях ночного нихераневидения. Чтобы всем быть в наилучшей форме, птенчики и пташки, – объявил генерал будущую задачу. – Киро! Особенно это относится к тебе… Всё. Разойтись.

Покинув владения шефа, «Летучие Рыбы» направились на исходные позиции релакса. До темноты оставалось меньше двух часов.

– Он будто подал мне кипятка в алюминиевой кружке, – понуро вымолвил Прист, проходя мимо двери докторского отсека.

– Зато хоть протрезвеешь. Тебе полезно, – Трио Точка приятельски хлопнула парня по руке, будто выказывая максимальную степень серьёзности своей заботы.

– А уж вот этого не обещаю… – обернулся к ней «Второй».

В условный разговор вмешался Оскар:

– Я знаю, чем можно занять остаток свободного времени. Наведаться к Катарине, чтобы развлечь её и себя.

– Стянешь с неё юбку силой мысли, мастер телекинеза? – ухмылка Киро заставила Оскара чуть умерить пылкость страстей по местной «медсестре».

Но любитель пофотографировать красоту окружающего мира не передумал и заглянул-таки в медицинский кабинет. Катарина кормила цветастых рыбок из семейства цихлид, кои обитали в небольшом аквариуме, стоящем в углу комнаты на подставке треугольной формы с тремя тонкими ножками.

Женщина-врач сразу определила диагноз пожаловавшего к ней пилота: острая любовная недостаточность. Но Катарина была не из тех дамочек, кого легко развести на «давай по-быстрому».

Поправляя браслет на руке, она мягко (но равнодушно) улыбнулась посетителю своих врачебных владений. А дальше – отшила симпатичного латиноамериканца без лишних сожалений. У неё и так было много парней-латинос, чтобы позволить себе ещё одного.

По-настоящему Катарине нравился кое-кто другой…

Взлёт осуществили без проблем. Все пребывали в том состоянии, когда волнение вылета не довлело вообще, потому что лётчикам в данный момент не намечалось очередное страшное сражение. Тренировочная задача была сверхпроста: отработать некоторые боевые приёмы, проверить степень маневрирования, ориентируясь исключительно по приборам, и вернуться на базу. Легко, как вызов «скорой», как заказ пиццы, как выборы президента страны.

Восьмёрка самолётов приступила к имитации боевой ситуации. Вечер чернел вокруг, напитывался мраком, поглощая уже утраченный дневной свет. Луна раскраснелась, точно застенчивая девчонка на первом свидании, а крупные звёзды над океаном мерцали ярко и празднично.

Закончив манёвры, пилоты легли на курс возврата домой. Аэродромные огни горели вдоль взлётно-посадочной полосы так заметно, словно соревновались в освещённости с неоновой рекламой казино под звёздными небесами.

Когда электричество вырубилось целиком и без остатка, Леви почти на ощупь проверил все выключатели, но эффекта «ёлочка гори» не достиг. Тогда взволнованный диспетчер взялся «тормошить» аварийный генератор, надеясь всё-таки вернуть электроэнергию аэродрому, ведь лётчики должны вернуться с минуты на минуту…

Бесполезно. Света не было. Тьма обхватила авиабазу плотными сгустками черноты.

Весь ужас положения заключался ещё и в том, что радиостанция также вышла из строя по абсолютно непонятной причине. Как сажать самолёты в подобных условиях Леви, конечно же, знал в силу своего богатого опыта.

Он искал карманные фонарики, когда в помещение диспетчерской буквально вломился генерал Хантер, пользуясь огоньком зажигалки для освещения пути.

– Что, мать вашу, у нас происходит!?

– Сам не пойму, босс. Скоро ребята пойдут на посадку. Запас топлива у них небольшой. Долго в воздухе они не продержатся…

– Знаю. Есть мысли по поводу осуществления посадки?

– Да. Иначе зачем я здесь нужен?

– Хорошо. Надеюсь, мы их не угробим…

Они быстро нашли фонари, и Леви достал из ящика «экстренных ситуаций» узконаправленный прожектор. Теперь можно было действовать, надеясь на благополучный исход.

Марселя «конец света» застал в туалете, чему чернокожий механик очень не обрадовался. Его печаль и досада нашли отражение в громогласном мате, которым гаитянец плотно покрыл всё вокруг (и многое вне пределов видимости, внезапно сошедшей на нет).

В темноте коридора Катарина натолкнулась на повара Блинелли. Обоим стало немного неловко. Но в то же время почти приятно…

Подлетая к базе, пилоты с удивлением обнаружили странную вещь: базы нет. Или внизу так темно, что аэродрома просто не видно, хотя общие очертания острова всё же угадываются.

Плюс случилась ещё одна неприятность: прервалась вся радиосвязь. Поговорить друг с другом не представлялось никакой возможности (если только ты не телепат).

Каждый стал вспоминать инструктаж на случай возникновения столь экстренной ситуации. Каждый с трудом, но вспомнил свод действий, которые необходимо осуществить при возникновении столь экстренной ситуаций.

На самом деле всё было просто: диспетчер с вышки должен подавать прожектором сигналы (красный или зелёный), а пилотам, совершая посадку, надо следить за этим «светофором», чтобы в темноте не налететь друг на друга.

Юркая «тарелка» Неземного обогнала «бесхвостку» Данте и, осветив вертикальным лучом место перед корпусами эскадрильи, приземлилась первой. Инопланетянин было обрадовался, как неожиданно вся электроника предательски «сдохла», будто её вырубили какой-то глушилкой. «Электромагнитный импульс, возможно…» – подумал пришелец, проверяя поочерёдно все приборы. Единственное, что осталось в арсенале его «блюдца» – это слабенькая подсветка, которой Нез решил хоть чуть-чуть «прояснить обстановку».

А Леви уже начал сигналить прожектором через стёкла вышки. Он выдал серию зелёных вспышек, выждал несколько секунд и включил постоянный зёлёный свет, что означало возможность осуществления посадки для первого самолёта.

Чёрный-пречёрный сейчас «Ястреб» Данте Атома зашёл на снижение. Элевоны плавно регулировали крен. Крылатая машина скользнула по поверхности темноты, стойки шасси слегка спружинили, но Данте удержал истребитель, выровнял его относительно полосы и повёл вперёд, к распластанному у ангаров лучу заботливого инопланетянина.

Леви заметил движение вдалеке (всполохи вокруг сопла «бесхвостого») и переключил режим прожектора. Долгий красный свет с вышки давал понять, что пока нельзя заходить на посадку. Оставалось ещё шесть самолётов, кружащих над едва видимым с высоты пятнышком света от НЛО, застывшего на земле среди тьмы. А топливо неумолимо заканчивалось…

Вторым в порядке очерёдности позывных садился Киро Прист. И даже в полной темноте вокруг парень сумел верно рассчитать момент приземления, посматривая на шкалу уровня высоты. Избежав ненужного тангажа, «Перо-17» скрипнуло колёсами шасси о взлётно-посадочную полосу, покатило вперёд, снижая скорость по дороге к ангарам. Сказать по правде, тренировочные посадки удавались Присту всегда без проблем (в отличие от сложных боевых).

Пора освобождать полосу, да побыстрей. Леви, увидев самолёт Киро, остановившегося в секторе свечения из не летающей уже «тарелки», переключил режим прожектора с постоянного красного сигнала на зелёный, как бы говоря: «Следующий!»

После Приста так же удачно совершили посадку Точка и Дак. Причём «Казарка» любителя комиксов спокойно катилась себе по полосе, словно экскурсионный автомобиль среди тёмных прерий, когда произошло нечто …

Выждав четыре красных сигнала, Лилия, радуясь тому, что бак ещё не пуст, быстро стала снижаться под зелёный свет, горящий теперь только для неё. Но девушка, видно, забыла сама, что страдает дальтонизмом.

Блондинка Лилия заметила ползущую впереди «утку» слишком поздно. Её «Амфибия-2Н2О» протаранила сравнительно маленький самолёт друга по эскадрильи.

Всё вокруг заскрежетало разорванным железом (звук яростно впивался в испуганное произошедшим столкновением сознание пилотов). Девушку швырнуло на штурвал, она больно ударилась о приборную панель, ушибла левую щёку, из носа пошла кровь, а парень получил очень ощутимый удар в спину, возможно, даже треснуло кресло, и тут же ноги лётчика с силой вдавились в педали руля направления.

Лопастной винт гидроплана сцепился с пропеллером «Казарки» в катастрофическом поцелуе взасос. Передний обтекатель «утки» клюнул асфальт, выбивая скупые искры, но Дак был надёжно пристёгнут ремнями (по своей мнительно-педантичной привычке) и ему посчастливилось не удариться головой о стекло кабины. Подкос правого крыла «Амфибии» обломился с безжалостным хрустом. Лилия неловко стукнулась локтем о дверцу, едва не напоровшись на ручку триммера. Законцовка повреждённого крыла гидроплана полоснула по асфальту, замедляя скорость скольжения обоих самолётов. Смещённый от удара мотор позади Дака стал проталкиваться вовнутрь, в направлении кресла, как крот, настойчиво прогрызающий путь…

Наконец-то, искорёженные самолёты прекратили это ужасающе-аварийное движение по полосе. Свист лыж воздушной подушки гидроплана стих, как будто раненый потерял сознание. Правый «лапоть» был погнут так же, как и крыло.

И только всё случилось – свет вернулся на авиабазу. Посадочные огни ослепительно замерцали, словно посмеиваясь над ошеломлёнными свидетелями столь досадно-нелепого столкновения.

Лилия и Дак выбирались из кабин с великим трудом, пребывая в лёгком шоке после катастрофы. Адреналин зашкаливал, похоже, у всех, включая генерала Хантера, повидавшего немало страшных случаев с участием самолётов.

Зато дальше успешно сели Катя на «Химере» плюс Оскар на «Кондоре». В летающей «капсуле» Неземного возобновилось электропитание. Всё было снова в норме, если не считать двух самолётов.

Марсель с прискорбием стал осматривать покалеченные машины. В конечном итоге двигатель «Казарки» поменял место расположения, оказавшись внутри кабины пилота почти на треть. У «Амфибии» дела обстояли тоже не лучше. Ущерб оказался очень ощутимым.

Сами лётчики относительно не пострадали, во всяком случае, переломов, вроде бы, не обнаруживалось. Катарина решительно принялась проверять и точно не нашла переломов (или других серьёзных травм). Вены не тронуты, только несколько порезов и ссадин с ушибами.

– Ну, ладно бы ещё Киро… Но ты, Лилия! Не ожидал от тебя… – начальник эскадрильи напоминал отца, строго отчитывающего дочку. Девушка стыдливо потупила взгляд очаровательных глаз. Сейчас она испытывала смущение, жгучее и позорно-обидное.

– Я ошиблась… Я не специально… Дак, прости, пожалуйста…

– Ладно, не давите на неё, шеф, ей самой ведь досталось, – Киро бережно приобнял блондинку и повёл её к дверям корпуса для пилотов. – Она больше так не будет.

– Кстати, что это вообще было? Кто-нибудь знает? Нас ведь не за неуплату по счетам отрубили? – Данте Атом выразил всеобщую мысль. Поверхность гермошлема в его руках блестела от света «воскресших» фонарей.

– Они решили нас чуть-чуть проучить, – уверенно ответил генерал Хантер, глядя в направлении Треугольника. – Но не до смерти. Ведь мы им ещё понадобимся.

Малыш и кошка

Ночь только начиналась. Тёмные пальмы рядом с ангаром для ремонтных работ покачивали широченными листьями на верхушках.

Механик эскадрильи цепанул себе на голову наушники со встроенным mp3-плеером и под музыку начал организовывать починку. Марсель не менял подборку «рабочих» песен уже многие месяцы. Играл рок, что-то из старого и культового…

Программное обеспечение, любезно подогнанное инопланетными «сочувствующими», было установлено на аппарате, выглядевшим как гротескный шприц, наспех смонтированный из кубиков от детского конструктора.

Авиамеханик загрузил матрицы самолётов: сначала фиолетово-жёлтой «Амфибии», после – оранжево-серой «Казарки». Изображения появились на мониторе, можно начинать работу. Из «шприца» постепенно просачивалось рассеянное свечение, внеземная технология принялась за починку того, что глупые земные создания умудрились разгрохать в аварии.

Пока гиперболоид инженера Марселя медленно восстанавливал самолёты, сам чернокожий авиатехник уселся рядом под лампочкой полистать журнал «Визг колёс», изобилующий фотографиями полуобнажённых красавиц на фоне новинок международного автопрома. Ему оставалось только проследить за процессом и выключить «реставратор» сразу после завершающей стадии (чтобы машина, не дай Бог, не приделала чего-нибудь лишнего).

Полностью успокоившись после недавних событий, кошка Турба заглянула в ангар, решив, наверное, проконтролировать ход ремонтных работ. Она увидела привычную картину: гаитянец сидел на соломенном стуле с журналом в руках и плеером в ушах, а инопланетный прибор восстановления выполнял программу, издавая слабый шелест в пространстве звуков…

Рок-музыка в плеере закончилась. Сказать по правде, песен там имелось не много. Ремонтный ангар утонул в тропической тишине. Марсель задремал.

Ему приснился сначала скалистый берег, шумные альбатросы и сушёная рыба на леске, похожая на выстиранную одежду. Ромбообразное светило неслось над полосой горизонта. Марсель вдруг осознал, что это и есть солнце. Раковое небо алело над его головой, а красные облака тянулись во все стороны розы ветров, перекручиваясь диковинным образом.

Потом линии ладоней авиамеханика приобрели небывалую запутанность, вокруг него разливались мангровые болота, гладкость столиков просто потрясала тех незнакомцев, которые находились друг с другом в помещении кафетерия. Их можно было встретить ещё и там, где запросто пьют водку со змеиной кровью.

Замутнённые стёкла, совиный ручей, череда дверей в полутьме коридора… Марселю снится город детства. Порт-о-Пренс. Ребятишки спешат к водам залива, любоваться на то, как солнце катится по склонам холмов, наполняя всю бухту лазурью. Маленький Марсель среди них.

Тётя Агата, склонившись над ним, задорно улыбается. И даёт племяннику игрушку – тряпичную куклу. Лучшую на острове.

У тёти Агаты дома к потолку приделаны многочисленные мешочки, внутри которых чего только нет. А ещё Марсель вспоминает тот свет чёрных свечей на церемонии, страшный такой свет. И тётя Агата там была, плясала с другими, пока отрезали голову петуху, брошенному в круг, который прочертили водой тётины помощники…

Однажды тётя Агата подарила малышу Марселю заветный амулет-мешочек. Сказала, что внутри масло из меч-травы, кусочек пястной кости альбатроса и несколько волосинок со спины летучей мыши. «Этот амулет защитит тебя от хворей, посланных взглядами недобрых людей, спасёт от призраков, окажись ты ночью вне дома, да и вообще будет всегда помогать…»

Мальчик не расставался с заговорённым мешочком.

А кукла-игрушка ему тоже нравилась, но при этом как бы пугала своего владельца. В ней ощущалась чёрная сила, способная обрушить на любого какой-то ритуальный ужас. Зачем только тётя подарила её Марселю?

Когда прошло много недель, и странная игрушка стала надоедать мальчику, он спрятал её в нижнем ящике комода. Но поздним вечером, ложась спать, Марсель захотел проверить игрушку, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Вероятно, тряпичная кукла просто заскучала: в ящике не было ничего.

Озадаченный мальчик решил найти пропавший подарок тёти, где бы тот не находился. Он обыскал всю комнату, однако не обнаружил вуду-куклу. А ведь взять её никто не мог. Не ушла же она сама куда-то, не сбежала от владельца…

Марсель вдруг понимает, что он сам и есть эта кукла. Даже больше – она его душа. Его фантомное «содержимое» плоти.

За окном из непроглядной ночи без звёзд возникает ожившая игрушка, которая смотрит на мальчика пуговичными глазками. Затем превращается в угольно-чёрную кошку и прыгает сквозь не застеклённый проём прямиком малышу на лицо…

Марсель проснулся оттого, что Турбулентность вскочила ему на колени. Растревоженный ушедшим сном, он заглянул в спокойные глаза Турбы и, ухмыльнувшись себе в бороду, погладил живой талисман эскадрильи. Поток воспоминаний перестал хлестать, кошмары вуду остались там, где им положено быть – в далёком прошлом, в темноте памяти.

Механик, посматривая за молекулярным реконструированием, принялся убаюкивать проказницу кошку.