Текст книги "Красавчик"

Погляди

Красавчик на балконе с биноклем. Он пытается разглядеть хоть что-нибудь в окнах ближайшего к ним далёкого многоэтажного дома. Там, где ещё живут люди. Бинокль «дальнобойный», но, тем не менее, жилая многоэтажка всё ж таки видна не самым подробным образом.

Август что-то читает в комнате.

Красавчик водит взглядом, «одетым» в бинокль. И видит несколько балконов, окон с горящим в них светом, людей, живущих своей частной (только их) жизнью.

Он смотрит на верхние этажи. Натыкается на женщину с грудным ребёнком. Она держит младенца, как какую-то куклу. У неё уродливый двойной подбородок. Она подходит к перилам балкона.

Август продолжает читать.

Женщина протягивает руки с младенцем. Он сейчас будет над пропастью человеческой жизни. Вон мусорные баки дружно образуют уютную помойку. Бинокль сожрал расстояние. Красавчик «замороженно» следит за тем, как толстая неприятная женщина с двойным подбородком держит ребёнка высоко над землёй, за перилами балкона.

Август беззвучно читает дальше.

Женщина выкидывает младенца. Разводит руки. Больше не держит. Малютка на долю секунды свободно зависает над двором, в котором столько же жизни, сколько грешников в одном адском котле. И взмывает вверх, в небо, прочь от города и двора.

Красавчик резко отдёргивает бинокль от глаз. Теперь он видит жизнь на отдалении. Многоэтажные дома с людьми внутри и снаружи – вдалеке, до них ещё нужно добраться, пройдя полуразваленные и абсолютно пустующие бараки, некоторые другие деревянные и каменные постройки, давнишние, старые, ненужные теперь никому.

Придётся идти по грязной, залитой дождевой водой, разбитой дороге, постоянно натыкаясь на желтеющие, местами иссохшиеся деревья, на которых почему-то не садятся птицы.

Мёртвый (насколько?) путь к жизни.

Август читает до конца эпизода. И закрывает книгу.

Размытые круги на воде

Тебя ещё терзают сомнения и дурацкие вопросы? Терзали когда-нибудь вообще? Возможно.

Да? Ты хочешь всё узнать? Отлично.

Начнём с того, что Красавчик дико обожает Сахар.

А Сахару нравится музыкальный паренёк Лжец.

И тем не менее (дежа-вю?) Лжец испытывает мучительную симпатию к Лилианне.

Художнице же и хозяйке Жёлтого дома номер 16 нравится не кто иной, как Август (гомик, кстати).

Улавливаешь глубину тупизны ситуации? Отлично.

А кого тогда любишь ты? Если ты вообще кого-нибудь любишь.

Сюрреализм, заляпанный краской

На картине был изображён опухший половой член сине-красного цвета. Весь воспалённый, практически мёртвый.

– Как в справочнике венерических заболеваний. – Подметил Лжец. Лилия нервно улыбнулась, пошла к другой своей работе, рядом с которой уже стоял Красавчик. На полотне – женщина или мужчина, как-то не ясно. Стоит у двери и смотрит на тебя. В комнате темно.

«Серое привидение», прочитал название Лжец.

– Я его в доме видела пару раз, – разъяснила Лилия. – Решила запечатлеть. На память, что ли.

– Поняяяятно… – по-дурацки протянул музыкант-волосатик, пошёл дальше вдоль стены, поскрипывая рокерскими сапогами по дощатому полу. Красавчик тихо спросил у хозяйки дома (номер 16 по такой-то улице, Жёлтого, конечно):

– Мы, кстати, где? На чердаке? Или в подвале?

– Мы тут. – Лилианна ответила тоже шёпотом, грациозно перешагнула через кипу своих холстов. На ней были излюбленные чёрные джинсы, голубая (под цвет глаз) футболка и мягкие тапочки домашнего предназначения.

На очередной картине застыла девочка (совсем юного возраста) невероятной красоты, с белокурыми волосами, с сигаретой в руке. И грустным взглядом 30-тилетней проститутки. Троица друзей молчком двинулась дальше.

На другом творении блондинки-художницы друзья увидели морщинистого старика с печалью выразительных глаз, смотрящего на тебя из полутьмы. Лилианна пояснила удивлённо-недоумевающим парням:

– Это портрет Берроуза.

– Ты нарисовала портрет Уильяма Берроуза?! – картинно изумился Лжец. – Без письменного разрешения?!

Лилианна лишь подняла рукой чёлку своих белых волос в ответ.

«С причёской подлиннее ей, возможно, было бы даже лучше…»

Красавчик разглядывал ещё один шедевр хозяйки дома, девушки с голубыми глазами. На чёрном глубоком фоне сияли жёлтым крупные буквы, образуя странную надпись. «Self Street». Вот что было на картине.

– А это?.. Как такое… появилось?

Лжец ближе подступил к художнице (и попытался её приобнять). Лилианна шагнула к Красавчику. И сообщила:

– Взяла эту надпись из какой-то там книжки. У нас в доме, кажется, где-то была…

Красавчик видел на следующем холсте пятерых. Он видел там (тут) секс-эротичную Сахар; видел Августа со своим неизменным пирсингом головы; видел Лжеца с гитарой, мечтательно прислонённого к стене белого кирпича; видел Лилию с «творческим гримом» на красивом лице со шрамом; видел себя…

Картина называлась просто – «Человечество».

Полуденная полночь

Стемнело рано. Кипа пожухлой листвы шуршит под ногами идущих в «Ночной клуб». Они идут по заросшей парковой тропинке. Их пятеро. Они идут сквозь голые рассохшиеся деревья, древние (как сам этот парк), покрытые уличной пылью непокорной природы. Деревья зловещие, устало уходят верхушками во тьму. Под ними холмиками могилок настелены листья, листья, листья. Цвет жёлтый, жёлтый, жёлтый.

Они идут.

Лжец пару раз в темноте чуть не напоролся на ветки, растопыренные во все стороны, как смертоносные пики. Сахар опасалась вляпаться в чьё-нибудь дерьмо, судорожно исследовала взглядом тёмную почву под красными туфлями. Она надела и своё красное платье. Единственное. Феноменально уникальное при оценке всего её гардероба.

«Я же должна предстать перед ним во всей красе!»

А сверху, на плечи набросила джинсовую куртку.

«Осень. Всё-таки ночью холодно…»

Август, отчаянно пытаясь не растерять свои «гвозди», следовал через кустарник за Лилией и Красавчиком.

Сырость. Мгла. Грязь. Парк. «Ночной клуб». Возбуждение. Предвкушение.

«Надо спешить. Ведь скоро полночь.»

Лилианна подошла к давно заброшенному кирпичному дому первой. На ней тот самый Лик Смерти. Привычный грим. Она осторожно входит в «Ночной клуб». Достаёт из кармана свёрток. Внутри – свеча. Лилия ставит её на выступающий из стены кирпич и поджигает спичками. Пространство вокруг, чёрная мгла с серым полночным оттенком, отступает в дальние углы просторной комнаты, заваленной мусором, разбитыми кирпичами и песком. Никого.

К Лилии присоединились остальные.

Они сели кругом. (Неудобнее всех было Сахару в вечернем платье, она подстелила картонку себе под задницу.)

Они взялись за руки.

Они посмотрели друг на друга.

Они будут вызывать Дьявола.

Желтоватый свет противится тьме. Но сумрак чёрной ночи всё сильнее…

– Полночь, – возвещает Лилианна. Её приятный голос слегка дрожит. Все взволнованны. Но никто не боится. Здесь никого нет.

Лилия начинает читать заклинание. (Она нашла его в одной старинной книге. Старинная книга её бабушки.) В нём есть странные слова и цифры. Их ровно 16.

Лилианна медленно шевелит губами, произнося читаемое вслух. Еле слышно, как она говорит последние слова. Заключение заклинания.

– …16…

Затхлый воздух начинает вибрировать, оседая волнами электричества на камни, на стены, на пятерых, что сидят и чего-то ждут.

И тут происходит то, чего они так ждали. Ну, почти…

Свеча больше не отбрасывает жёлтый свет. Не разгоняет злую тьму. Она сама – источник темноты. Её дрожащее свечение стало чёрным.

В дальнем углу послышался звук издевательских аплодисментов. И «смех трупов», будто всё происходящее – глупая комедия с пошлым смехом за кадром. Затем опять свалилась тишина. Седая пыль легла на камни.

А в дальнем углу, во тьме, по-прежнему был кто-то. В тусклом свете луны, заливавшемся в пустые окна, можно рассмотреть серый плащ с капюшоном, надетый на что-то пугающее совершенно непонятным страхом.

– Доброй ночи, ребятки.

Заговорил чей-то голос. Что-то неспешно двинулось вдоль стены, как тень без хозяина. Не просто тень, а тень от тени. Оно сипело:

– Шеф не мог откликнуться на вашу… молитву (оно улыбнулось невидимой пастью), но прислал для беседы меня… Я скромный помощник. Ваш покорный слуга… (снова улыбка).

«Покорный слуга» замер у чёрной свечки. И задул её. Пятеро друзей услышали лишь шипение. Затем его голос:

– «Человечество»… Подумай над этим названием, парень. Если… станешь живым.

Лжец попытался улыбнуться. Состроил гримасу наподобие. А вот оно улыбнулось. И продолжало:

– Красотка, так кем ты хочешь стать?

Сахар сглотнула комок слюны. Зачем-то попыталась привстать и, видимо, сделать реверанс, но не смогла ни того, ни другого.

– Знаменитой ведущей программы для детей. Или звездой фильмов для взрослых. – Всё-таки сумела выговорить девушка.

Что-то у стены поджало губы (если они в принципе были), как бы говоря «Интересно, интересно…»

– А может, побудешь актрисой немого кино? Тебе подойдёт.

Пошутило оно, подарив незримую ухмылочку сексуальной брюнетке. А дальше подошло к Августу, стоя у стены с затушенной свечкой, не двигаясь с места ни на шаг. И сообщило:

– Молодец. Причёска очень необычная. Скоро у нас опять будет в моде… С некоторыми поправками, разумеется… Но вот твой шестой палец…

Невидимая улыбка.

Дальше что-то обращается к Лилианне:

– Великолепный макияж, – сипит довольный голос у стены. – Долгая, кропотливая работа художницы. Твоя лучшая картина… Начни автопортретом. Им же и закончи.

Художница молчала. Она вся перепачкалась пылью с раскрошенных кирпичей.

– И наконец о наболевшем… – сказало оно.

Оно сказало:

– Не хочешь, чтобы друзья узнали твою тайну? Тебя это немножечко пугает?

И что-то невзначай посмотрело на Красавчика.

– Я прав, дорогуша? – спросило оно (у кого – непонятно). Все молчали.

А оно говорило:

– Подумайте о страхе. Задумайтесь над тем, чего вы боитесь. Если вы сделали то, что сделали, зачем вам бояться? В Аду страх уже не поможет.

Улыбка невидимки. «Вашего покорного слуги».

– Представь это… Жёлтая весёлая луна смеётся. Она даёт жизнь умершим. Живые мертвецы. Для них нет ничего важного. Они выбираются из могил, рыскают по округе в поисках жертвы. Они ищут тебя. Мёртвым нужна жизнь. Покойники пытаются схватить тебя отвратными руками в знак собственной силы. (Но ведь сил у мертвецов для этого нет?) Они хотят заразить тебя смертью. Сделать из тебя копию с покойника. Они живут только этим. Просто представьте всё это всерьёз…

«Скромный помощник» Сатаны говорит умиротворённо:

– И жёлтая весёлая луна посмеётся вместе с вами.

Опять тишина свалилась на них. Лаская слух спокойно и мирно. В «Ночном клубе» никого, кроме них. Здесь темно. Мусор. Сырость. Грязь. Парк. Осень делает ночной обход, шелестя опавшей листвой по мокрому асфальту, по тропинке, захваченной голыми рассохшимися деревьями. Осень улыбается и глядит на жёлтый круг в глубине ночного неба. Она смеётся.

И говорит сиплым голосом невидимки:

– …16…

Невосполнимые потери

Надо нарубить дров.

Для поддержки огня в камине нужны дрова. Хочешь осенним (бежевым) вечером разжечь камин в старинном доме на окраине города? Если да, то тогда надо нарубить дров…

Она прямо так и сказала:

– Надо бы дров нарубить.

Брюнетка Сахар с мольбой во взгляде смотрела на Августа, пристально изучая реакцию его лица. Тот вяло улыбнулся, пошёл искать в подвале топор. Мимо проковыляли два обезглавленных трупа. На столе у компьютера – сотовый телефон. Примерно такой же, как у тебя.

Он зазвонил? Нет. Галлюцинации не всегда воспринимаются визуально.

– С мобильниками люди становятся более доступными. Так ими легче управлять… По телефону легко сказать неправду. Ты же не видишь того, с кем говоришь, и он запросто может тебя обмануть. – Говорит Лжец лукаво.

– Позвони, пожалуйста, Пророку, – просит Лилия. – Что-то он давно не появлялся в нашей скромной обители.

Парочка обезглавленных протопала теперь мимо Красавчика, который зашёл в комнату, к остальным. Стали слышны гулкие удары топора и звук раскалывающихся деревяшек. Во дворе – приятный осенний вечер. Будет дождь? Вряд ли.

Мобильник уже в руке у Лжеца. Он уже набрал номер.

«Первый… Второй… Третий… Четвёртый…»

На том конце ответили на сигнал. Лжец поприветствовал Пророка. Затем стал слушать, что ему говорят. Правду? Или нет?

Где-то через минуту парень «отрубился» от разговора, вернул телефон на прежнее место. Он был удивлён и чуток «смят» всем услышанным. Он сказал:

– Пророк переехал. Убрался в другой город. Навсегда… Говорить больше не мог, некогда. Передавал всем привет. Всё.

Молчали. Тишина врывалась в осенний вечер. Только топор редко выстукивал где-то снаружи.

– Ему, наверное, там лучше будет… – (будто пытаясь прояснить ситуацию собственной оценкой) высказалась Лилианна. – Он всё равно останется нашим другом. Наверное…

Девушка вышла на балкон, откинув лёгким движением в сторону бледно-жёлтые шторы. Вечерний ветер мрачно и взбудораженно заставлял занавески «дышать», весело раскачиваться под неслышную музыку осени, смотревшей в окна затемнённым лицом надвигавшейся ночи.

«Надо Августу сказать. На всякий случай.»

Красавчик поднялся из кресла и вышел в проём дверей, покидая закатную комнату. На улице Август взял новое полено. Он занёс топор над деревяшкой, как палач над приговорённым. Красавчик вышел во двор. Остриё топора неровно опустилось. На шестой палец Августа с левой руки.

16-ая глава

Быстрый щелчок. И…

БАХ!

Пулю выплюнул пистолет, а она резко (трах!) проскочила сквозь голову «куклы», распыляя красноватую жидкость и крошечные кусочки электронных мозгов из образовавшегося отверстия. Тело киберпарня покачнулось. И…

ШЛЁП!

Упало к ногам Лжеца неловким мешком с электрической начинкой.

Красавчик снял палец с курка. Убрал пистолет во внутренний карман куртки.

– Где ты достал эту штуку? – переспросил Лжец.

– Ты про «куклу»? – улыбка мелькнула на прекрасном лице. – Я же тебе уже всё рассказал…

– Ладно. Давай-ка лучше переложим его в мой футляр.

Так и сделали. И…

Красавчик еле волочил ноги, шаркал кроссовками по асфальту (будто пьяный) так, что многих прохожих это тихо выводило из себя, как личное оскорбление со стороны парня.

Лжец клацал своими сапогами. Он старался идти под тонкими тенями деревьев, что почти голыми стройно высились вдоль дороги. Обоим вспоминался неспешно проходящий день. И киберпарень, который сейчас смиренно лежит на пустыре за заброшенным складом. Он не может встать и уйти. Пуля сделала две лишние дырки в его черепе.

Пистолет – в футляре для гитары. Надёжно спрятан? Как сказать…

– Я никому не скажу. – Заверил друга Лжец. – Это правда.

Снова, уже понизив тембр голоса, Лжец доверительно произнёс:

– Я тебе не вру никогда.

Лжец честными глазами синего цвета неба посмотрел другу в лицо.

– Ответ? – Красавчик не вынес пристального вглядывания. – Так всё же тебе нужен ответ? Хорошо… – Он протяжно вздохнул, прищурился от тусклого солнца осени. – Этот электронный манекен собирался превратиться в серийного убийцу. Ему хотелось уничтожать людей, безжалостно и быстро… Эта цифровая «кукла» искала по Сети себе помощника, чтобы тот по ночам сопровождал её жертв. Безумный киберпарень жаждал сближения с ними, также желая показать свою значимость в их судьбах. И возгордился он тем, что способен причинять смерть. И стали мысли его устремляться к ней всё чаще. И вот, он отыскал меня…

Лжец, внимая повествованию, чуть не ударился о фонарный столб. Об который стукнулся его футляр для гитары. Пистолет напомнил о себе, глухо тыкаясь в стенку.

– Мне он сам про это всё рассказал. Правда. – Красавчик повернул за угол. Лжец слушал и шёл рядом. Красавчик страшновато улыбнулся:

– А дальше ты знаешь.

Её папочка

16 лет было ему, когда отец его умер. Когда умер он сам, ему было за 30. А до этого момента, обзаведясь женой и дочкой, этот кибершаман (по примеру своей мамочки) усердно пытался прорваться.

Бесчисленные эксперименты по проникновению в телепреисподнюю заканчивались обычным дымом из зеркала. Призыв электронной плоти тоже ничего не давал. Но он продолжал свои попытки…

Однажды всё вышло из-под контроля… Жена сгорела сразу, почти не мучилась при том. А он получил взрыв тока, способный выбросить живую материю за грань смешения цветов.

Агония прошла мгновенно. С кошмара темноты струилась электрическая пустота. Реальность будто впала в кому.

Там промелькнуло много лет. Преисподней не было. Изнанка мира поражала простотой разрывов пространства. Он получил шанс вернуться в реальность.

Теперь ему хочется жизни. Нужно лишь найти свою дочку. И освободить её.

Свою доченьку.

Освободить от жизни.

Углы одиночества

1. Музыкант-невидимка

Я стою на углу какого-то дома. Мерзопакостная «тюряга» из серых кирпичей с жильцами в утробе. Застенки для жизни. Из окон – ругань, музыка, звуки вращения лопастей вентиляторов, стоны, крики, вой, лай, закипание воды в чайнике… Я прислонился спиной ко всему этому.

Играю на гитаре и даже пытаюсь петь. Но меня никто не замечает. Никто не бросает деньги в мой футляр, так жалобно раскрытый (словно выпотрошенный труп) у моих ног.

Меня замечает никто…

Симпатичная блондиночка моего возраста смотрит прямо на меня. Она меня видит. Девушка очень приятная, с короткой стрижкой, с голубыми (ангельскими) глазами. В руках у неё небольшой чистый холст. Она неторопливо приближается. Походка уверенная и лёгкая.

Я больше не перебираю пальцами по струнам. Гляжу на неё. Она теперь совсем рядом. Над ней – высокая зелень деревьев, синева неба, жёлтый блеск солнечной сферы.

Девушка-ангел говорит:

– Привет. Я Лилианна. А как тебя зовут?

Всё так приятно просто.

Я улыбаюсь. Никто, кроме неё, меня не видит. Глядя на блондинку-ангела я пытаюсь что-нибудь соврать насчёт своего имени.

2. Зелёная муть летнего заката

Закат мучительно валится с неба на блёклую линию горизонта, разметавшись алым над городским парком, жилыми многоэтажками, что столпились и выглядывают из-за зелёных крон.

Мы с Лилией тихо идём по ступенькам парковой лестницы. Она, Лилианна, прекрасна сегодня. Впрочем, как обычно… Я немножко шаркаю подошвами своих сапог. Ручку футляра (с гитарой во чреве) сжимаю правой рукой.

Вот мы и в парке. Безлюдно. Тихо, но не очень, ведь ещё не ночь. Лето ясным днём спокойно подходит к постели, чтобы погрузиться в тёмный прохладный сон до рассвета.

Мы с Лиличкой идём по асфальтовой дорожке в глубь зеленеющего парка. На мосту, что лёг над запрудой из тины и мутно-серой воды, прижавшись к перилам, смотрит вниз очень странный парень. У него довольно короткая стрижка, меньше сантиметра. А из кожи головы торчком топорщатся какие-то «шурупы». Да он явно псих!

Лилианна весело улыбается, идёт прямиком к парню. Я – за ней. Мы подходим. Тёмно-зелёные глаза странного «подражателя» восставшему из Ада светятся радостью, но и немного грустью. Он спокоен и безобиден. Как бомба.

А ещё у него патология. На руке, которой он подпёр свой подбородок, есть шестой палец. Как бы совсем лишний…

Солнце ушло, утонуло за полосой горизонта. Желтеющая полоска над ним переливается в синее. Солнце ушло, оставляя сумрак над мутно-серой водой, усыпанной зеленоватой тиной. Оставляя нас втроём.

И тут-то Лилия начинает знакомиться с «шестипалым» парнем, который абсолютно никому не мешал этим августовским вечером.

3. Темнота под фонарями

Я иду в одиночестве.

Обыкновенный вечер позднего лета. Довольно поздний вечер. Свет исходит от уличных фонарей, грустно склонивших над мостовой свои «лица», будто готовясь заплакать, неожиданно излить тебе на голову накопившийся за многие годы груз негатива.

Свет. Но кое-где кустится тьма.

Свет. Тьма. Свет. Тьма. Фонарь не работает (лампа разбита) – тьма.

Иду. Надо возвращаться домой. У бабушки всё хорошо. Замечательно! Очередная порция «жизни» – у меня во внутреннем кармане. Этих денег на многое хватит… Что-то мне холодно. Ничего, завтра потеплеет. Лето, хоть и позднее. Собачий лай. Чьи-то крики вдали. Наплевать. Меня никто тут не тронет.

Захожу за угол кирпичного дома.

И!

Какой-то парень налетел прямо на меня. Мы столкнулись. Я упала. Он тоже. Или это она? Слишком темно. Трудно рассмотреть.

– Извините! – говорит он (всё-таки он) таким приятным голосом, неторопливо поднимается с асфальта.

А я уже на ногах. Лучше быть всегда наготове.

– Не страшно… Это я виновата, – промямлила я, как настоящая дура.

А он улыбнулся.

– Всё нормально? – спрашивает.

– О, да! Замечательно. Куча трупов, которых здесь нет, леденящая душу темень, налетающие на тебя парни… Здорово, классно!

Пытаюсь быть чертовски интересной. А он улыбается. Он очень красивый. Пусть для парня это звучит странно. В плане подходящего комплемента, разумеется. Но…

– Как вас зовут?

Я сую руки в задние карманы своих джинсов. Зачем, интересно? Легко улыбаюсь ему в ответ.

– Лилианна, – говорю я ему.

– По-моему, необычно, – улыбается парень.

Он почему-то резко оборачивается. Никого поблизости нет. Только темнота ночной улицы и свет от фонарей чуть правей меня.

– Куда идёте… направляетесь? – он уже смотрит мне в глаза, я взгляд не отвожу. Парень просто прекрасный. Глупо звучит, но я слишком дурная сегодня, поэтому имею право на такие мысли. Даже скажу это вслух, пожалуй…

Я говорю:

– Иду домой… Я одна живу.

Он так очаровательно глядит на меня. Красавчик.

– Ну, может, не совсем одна, – говорю ему я.