Текст книги "Том Уэйтс не сказал «нет»"

Про райдеры

Что делает арт-директор клуба, если ему не хватает опыта, при условии, что он не совсем дебил, конечно? Правильно! Выполняет райдер до запятой. Райдер обычно написан черным по белому, так что вперед.

Мне за все годы работы везло со звукорежиссерами. Конечно, была и ложка дегтя в наших отношениях, я думаю, уже на четвертой главе вам не нужно объяснять, кто исполнял обязанность той ложки.

Все звукорежиссеры в «Меццо Форте» были многофункциональны, как швейцарский нож, одной рукой человек строит звук, другая рука на световом пульте, по первой тревоге специалист срывается на сцену, он ведь еще и техник, в одной руке паяльник, в другой отвертка, в зубах пассатижи, и сердце – пламенный мотор. Как вы понимаете, все звукорежиссеры были у нас нормальные (в самом хорошем смысле этого слова, потому что есть еще и плохой).

Мне было достаточно распечатать техрайдер артиста, которого я уговаривал выступить у нас полгода (за деньги! по полной стоимости!), показать эту научную фантастику звукорежиссеру, после ознакомления с документом я слышал: «Илья, это же пиздец!» Потом мы вместе смеялись, и я шел отвлекать Творческого от идей типа постройки филиала «Меццо Форте» в подземном бункере на дне Байкала. Там не до хуйни, сами понимаете.

Сурик однажды выдал одну из своих эпических фраз: «Нет такой профессии – звукорежиссер!» – поэтому все нормальные надолго не задерживались, а глухих я сам увольнял.

Бытовые райдеры мы готовили с администратором Лехой, вот эти все «12 пустых чашек и два кусочка сахара, чуть розоватый грейпфрут, 10 бутылок воды в таре 0,25 зачем-то, два маркера – один зеленый несмываемый, другой синий обычный, вино хуй знает какой марки и какого года», так что наши поставщики алкогольной продукции только пожимали плечами.

Как вы понимаете, работа с райдером осложнялась вмешательством Предводителя.

– Тут написано колбаса нежирная, – говорил я.

– А давай нарежем им бастурмы! – просиял Сурик.

– Но в райдере написано нежирная колбаса, – настаиваю я с ослиным упорством.

– Илюха, вечно ты читаешь всякую хуйню! Во! Давай дадим им семги! Что, в Москве мы не найдем семги? И украсим ее петрушкой, и нальем им белого вина! Такому крутому заведению, как наше, разве жалко тарелки супа и котлеты для музыкантов?

В общем, все было сделано вовремя, привезено, подключено, разложено и заправлено.

Хотя с каждым годом во мне укреплялось ощущение, что я занимаюсь ерундой, разыскивая странные и редкие позиции по «Ашанам» и «Metro», мучаю себя, братьев и Леху, ведь зачастую это вино из тосканского богом забытого виноградника оставалось в гримерке нетронутым, также можно было обойтись и без разных мелочей.

Но вот однажды произошел случай, который развеял мои сомнения.

«День рожденья – грустный праздник», – пелось в одной песенке советских времен, и даже когда тебе стукнуло всего 18 лет, этот праздник невеселый, поэтому заботливые и обеспеченные родители, чтобы утешить как-то свое чадо, на совершеннолетие сняли у нас зал на вечер и пригласили одну очень популярную рэп-группу. У этих заказчиков все было свое, даже организатор, поэтому я просто сдал зал в аренду, и все.

Музыканты приехали заранее, их спрятали в гримерке, это был сюрприз для именинника и его друзей. Подходит ко мне организатор и спрашивает, есть ли у нас белые полотенца.

– Ну, могу тебе вафельных нарезать сколько нужно, – отвечаю.

– Да вафельные не подойдут.

– Так сходи купи в торговом центре, вот проблема-то.

Через какое-то время я спрашиваю организатора просто ради интереса:

– Купил?

Он как-то потупился:

– Купил, но вот именно белых не было, взял другой расцветки, разные.

У меня еще тогда закралось сомнение, ведь не зря в рай-дере указанно именно «белые» полотенца, а с другой стороны, это его дело, не маленький, пусть сам разбирается, я с музыкантами не договаривался, мне за это не платят, верно?

И забываю про эту мелочь.

Сразу скажу – этот заказник не был мерзким сборищем мажоров, виновник торжества, гости и родители оказались очень приятными людьми.

Праздник в разгаре. И вот довольный отец берет микрофон:

– Дорогой наш Петя-Коля-Саша, мы с мамой хотим поздравить тебя с совершеннолетием, и сейчас для тебя и твоих друзей выступит группа «*****»!!!

Парни и девчонки подскочили с мест и приготовились от души угореть под любимую команду, ну действительно роскошный подарок. Организатор налил себе первый заслуженный стакан и тоже сел послушать и отдохнуть.

Гаснет свет, пошел грув, сквозь вспышки стробоскопа видно, что группа поднимается на сцену, включается прожектор, на сцене стоят четыре чувака во всем белом (шорты, футболки, банданы, кроссовки), все ярко-белого цвета, а на плечах у них висят розовые, голубые и зеленые полотенца, как из бани ребятки выползли, организатор поперхнулся виски, я аплодировал стоя, всегда уважал людей с хорошим чувством юмора.

Вот тебе и мелочь! Благо, что музыканты красиво обыграли этот косяк, попутно подъебнув невнимательного организатора.

И еще один случай.

Где-то в начале 2008 года мы делали концерт «Биллис Бэнда». Все билеты проданы. Музыкантов встречала на вокзале моя хорошая знакомая Лена, на тот момент счастливая обладательница мини-автобуса, а мы готовились к приезду дорогих гостей. Но! Был очень холодный февраль, и двери в наш торговый центр заболели и сломались, и естественно, под самый концерт. Найти героя, чтобы стоял на холоде и указывал людям обходной путь в клуб, мы не смогли, дураков нет, поэтому расклеили объявления «Проход за углом».

Для тех, кто никогда не был в «Меццо Форте», объясню: у нас у главного входа сразу соседняя дверь напротив вела в маленькое аутентичное армянское кафе «Шашлычный двор», и, видимо, неплохое было заведение, потому что в нем часто собиралась диаспора на обед-ужин, кавказцы не едят там, где невкусно или просрочено, этот народ знает толк в питании, они поэтому и живут долго. Группа «Биллис Бэнд» выступала у нас впервые. И вот на парковке Билли Новик (фронтмен данного ансамбля) достает из багажника контрабас, топает в обход сломавшейся двери согласно указателям, идет, а точнее, почти бежит почему-то впереди, хотя не знает, куда, причем со спринтерской скоростью, несмотря на тяжелый груз в виде контрабаса в чехле. На улице очень холодно, я еле-еле поспеваю вслед за ним, а позади бегут остальные участники группы.

Я на ходу кричу в спину Билли: «При входе направо!!!» – просто по привычке, забыл, что мы обошли торговый центр с задней стороны! И Билли вламывается с контрабасом в «Шашлычный двор». Артист в своей фирменной шляпе, черном пальто, весь на стиле, а та-а-а-ам…

Дым коромыслом, хаш, маш и лаваш, зелень-шмелень, водка-вино, люди отдыхают, армяне джаз любят, а тут такой подарок.

– О, дорогой, играть умеешь, да? Сделай нам по-братски!

Я догнал Билли, он стоит как вкопанный при входе в «Шашлычный двор», там уже пошли первые аплодисменты: «Что стесняешься, э, заходи, дорогой, покушаем!»

Билли поворачивается ко мне, на лице ужас и бегущей строкой – фраза «Во попали!» Остальные музыканты группы остановились поодаль и также в недоумении.

Я, запыхавшись:

– Билли, вход в клуб напротив, извини, перепутал. Если бы артист Новик мне тогда врезал контрабасом – я бы, наверное, не обиделся, ибо заслужил.

Когда «Биллисы» все-таки зашли в «Меццо Форте» и поднялись на второй этаж, послышался явный вздох облегчения.

Хэллоуин, дамочка и палец

Как вы понимаете, друзья, за 10 лет моей службы на посту арт-директора в клубе Mezzo Forte произошло много забавных историй. Когда работаешь в индустрии развлечений, нет, скажу точнее и проще, в увеселительном заведении массовиком затейником, у тебя появляется профессиональная деформация, выражается она в спокойном и даже циничном отношении к выходкам подвыпившей, а зачастую упоротой в хлам публике. Это качество, кстати, полезно не только для работы в кабаке.

Так вот. Был это, по-моему, 2011-й год, для «Меццо Форте» – золотое время, народу ходило все больше, известные артисты уже не боялись выступать у нас в клубе, плюс период небольшой передышки между очередными финансовыми кризисами.

Отвлекся, возвращаюсь в 2011-й год. Конец октября, празднуем Halloween двойным концертом, «Монгол Шуудан» и «Бахыт-Компот», многоуважаемая публика очень любила такой сплит в одном флаконе, у этого концерта были даже свои поклонники, которые приходили только на него.

Праздник в разгаре, зал битком, тыквы на колонках светятся, бухло фонтаном, всеми любимые песни исполняются хором. Вдруг эта идиллия разрывается треском рации в офисе.

Охрана снизу докладывает: «У нас гости».

Эта киношно-расхожая кодовая фраза означала, что пожаловали сотрудники полиции. Суховато звучит? Хорошо. Означало, что приехали менты. Мы с Лехой переглядываемся, потом смотрим на часы. Около 9 вечера. Рановато. Как правило, на такие мероприятия экипаж подъезжает к 23–00, и вызываем его обычно мы сами. Переводим взгляд на монитор камер слежения, в клуб уже поднимаются человек пять с автоматами наперевес, и медики с этими ящиками для всяких реанимационных процедур. М-да.

Пошли встречать.

– Здравствуйте, с праздником, прикольные у вас костюмы!

В ответ:

– У вас тут человека убили.

Ни хуя себе! Вот это да! Такого вроде не было!

Вдруг вылетает какая та женщина, ломится к этой вот, значит, делегации с криком: «Убили, уби-и-и-и-ли! – и тащит всех нас в банкетный зал (было такое тихое место в клубе).

Там сидит человек, держит руку, обмотанную нашими скатертями, все в крови, дамочка блажит: «Убили, убили!»

Медики – к терпиле, менты – к администратору Лехе:

– Пишите объяснительную.

– Секунду, господа. Все живы, ну немножко крови, Хэллоуин все-таки, в самом помещении клуба такого произойти не могло, есть камеры наблюдения, можете посмотреть.

Давайте послушаем потерпевшего, которому врачи уже заботливо перебинтовывают указательный палец, точнее, то, над чем они колдовали, лишь напоминало палец.

Потерпевший пьяный, разумеется, барышня его тоже.

Перед началом дачи показаний раненый кавалер обратился к своей Ассоль:

– Принеси мне водочки.

– Погоди водку жрать, – сказали все, – расскажи, как дело было, восемь человек вокруг тебя, убиенного, стоит. Рассказывай!

А дело было так. Дама сердца потерпевшего культурно отмечала Хэллоуин у нас в клубе, влюбленный торопился к ней, предварительно «немного выпив». Понимая, что на общественном транспорте не успевает, мужчина взял такси, Яндекс-такси, как мы помним, в то время не было, и он тормозит мотор от борта́. Что за машина и кто за рулем, уточнять, я думаю, не надо. Далее потерпевший рассказывает с обидой в голосе:

– Я доехал до клуба, а он мне (таксист): «C тебя полторы тыщи рублей». Я ему в интеллигентной форме отвечаю: «Хуй тебе! Это много!»

Сотрудники полиции сидят и весь этот бред записывают.

– А водитель что? – хмуро спросил сержант.

– А он достал травмат, – уточнил потерпевший.

– А ты что? – спросили хором уже все.

– А я засунул палец в ствол, – улыбнулся терпила.

Все-таки человеческий организм – уникальная штука, а особенно если этот самый организм вовремя подпитан алкоголем, адреналином и предвкушением романтического вечера.

Далее раненый спокойно покинул гостеприимное такси, замотал руку каким-то из аксессуаров своей одежды, позвонил в скоряк и полицию – «огнестрел» – и только потом завалился в клуб, дамочка встречала его у входа, «Убили, уби-и-и-и-ли!»

Остальное мы знаем.

Похуй ему этот палец, он рвался к любимой, у него этих пальцев еще девять штук на руках и, наверное, десять снизу.

В больничку наш герой не поехал. А зачем? Праздник же! Женщина заботливая рядом, музыка играет, красота! Палец забинтован, врачам здесь больше делать нечего. Парочка удалилась за свой стол продолжать вечер.

Остались только стражи порядка с кучей писанины.

– Ребят, – говорит им Леха, – отстегните магазины и идите в зал. Весело же! Хэллоуин!

Леха все-таки отчаянный дядька, на подводной лодке служил, Балтийский флот, ему чайки на грудь срали.

– Да пошли вы со своим Хэллоуином! – бросил сержант на прощание.

Я тогда еще подумал: «Наверное, вот так выглядит настоящий хэппи энд».

Легенда о логотипе

«Честно говоря, это папа только у нас от джаза с ума сходит, а ребятам до фени».

(Фраза из к/ф «Мы из джаза»)

Все изложенные события – абсолютная правда, без редактирования, сглаживания углов и недосказанности.

Вы видели когда-нибудь логотип «Меццо Форте»? Нет еще? Так посмотрите!

На нем изображен рисунок (человечек с бас-гитарой), его нарисовал легендарный американский джазовый бас-гитарист Джако Пасториус.

Да-да. Любой здравомыслящий человек снова озадачится вопросом, какое отношение имеет Джако Пасториус со своим Word of Mouth Revisited к той музыке, что постоянно звучала со сцены нашего клуба. Никакого отношения, как и Том Уэйтс.

Как я уже говорил, клуб изначально задумывался как элитное джаз-кафе, и попытки ставить джазовые команды имели место, пока я окончательно все не испортил, в конечном итоге от вкусного джаза остался лишь музыкальный термин «умеренно громко», ну и логотип.

По официальной версии, этот логотип придумал мой друг Паша Морозевич (кстати, очень хороший дизайнер), разумеется, под чутким руководством Предводителя.

Как происходил этот процесс, подготовленный читатель уже может себе без труда представить. Творческий Сура с замашками заправского копипастера взял рисунок Джако Пасториуса и требовал у Паши придумать к нему авторский шрифт, я, честно сказать, плохо помню все детали и тонкости этого исторического события, но точно знаю, что уголовщиной не закончился тандем Предводителя и Паши только лишь из-за дружелюбного характера последнего.

И вот логотип готов, отправлен в типографию, сделана матрица для осветительных приборов, фонарь светит сквозь трафарет, и теперь рожденный в муках шедевр транслируется на шторы за сценой, на пол, на потолок, на музыкантов и посетителей.

Но что такое?! Логотип как-то размыт!

А почему-у-у-у? Ведь только купили! Новая же!

А не разобрался еще звукорежиссер, как управлять девайсом, because помимо матрицы с логотипом, вставленной в фару на семиметровой высоте, звукорежиссер сегодня менял в комбике лампу, и чинил проводку, и озвучивал группу (не Weather Report, другую группу он озвучивал), и латал в гримерке потолок, ведь наступила весна, и прошлогодний снег с крыши капает артистам прямо в кисель.

В общем, размытая картинка идет из прожектора, да и светится как-то херово. Не хватает резкости. Как будто сам Джако подает нам с небес сигнал, чтобы мы не шалили.

– Даня! – кричит Предводитель звукорежиссеру на весь зал, прям во время концерта, между песнями, когда уже отзвучали аплодисменты и наступила секундная пауза. – Наведи резкость так, чтобы у Пасториуса яйца видны были!

Командир уже жирно отпил текилы и весело раскачивался на барном стуле. Можно понять. Он столько работал! Отдых вполне заслуженный.

Я отвлекся.

Короче, официальная версия создания логотипа не соответствует действительности.

Дело обстояло иначе.

Ко мне этот рисунок попал много лет назад.

Это был, если не ошибаюсь, 1982 год. Мы встретились с Джако Пасториусом в одном из нью-йоркских баров, уже не помню на какой улице и как тот бар назывался, врать не буду. Пасториус как раз приехал со своим бэндом в Нью-Йорк и, конечно же, сразу позвонил мне.

Давненько мы с ним не виделись. Джако ввалился в бар уже сильно разорванный какой-то местной нью-йорской смесью и бросив по пути миловидной блондинке, что паслась у входа:

– Почем отсос, крошка?

Он был неисправим, да и в Америке тогда судили только за налоги или за убийство (и то не всегда).

Заказали, как обычно. Джако долго смеялся над историей, как у моей второй жены погибла ее любимая собачка Сюзанна, собачка была слепая на один глаз и не заметила открытого канализационного люка. Да, в тот год американские таблоиды от души муссировали эту историю.

Потом, уже изрядно захмелев, я приобнял Джако и сказал:

– Ты знаешь, старина, я хотел бы когда-нибудь открыть свой клуб. Что ты думаешь о названии?

Пасториус посмотрел куда-то в сторону, и я заметил в его глазах какую-то странную, не свойственную ему печаль (старина Джако был очень веселым человеком, не читайте все эти слухи и сплетни, просто поверьте мне на слово).

Я никогда не видел у него такого взгляда прежде.

– А назови клуб моим именем, кажется, жить мне осталось совсем недолго.

– Ха-ха, друже, я боюсь, что мне сразу придется объявить себя банкротом, – ответил я.

В тот вечер я не придал должного значения словам моего друга.

Мы заказали еще два двойных. В этом баре «своим» редко разбавляли скотч, и орешки были бесплатные, на барной стойке стояли небольшие плошечки с солеными орешками.

Уже крепко выпив, Джако взял салфетку и нарисовал человечка с бас-гитарой, а рядом с ним написал: «Mezzo Forte», – и поставил автограф.

– Почему именно Mezzo Forte? – удивляюсь.

– Умеренно громко – это основа джаза. Это его истинное и правильное звучание. Я всего лишь скромный слуга джаза, я уйду, придут другие, и они уйдут, а джаз останется. Джаз вечный, – ответил великий Пасториус, но это для вас, дорогие читатели, великий Пасториус (и для меня сейчас), а тогда это был просто старина Джако.

Бар закрывался, было уже далеко за полночь, мы вышли на улицу. Стояла ранняя осень. Моросил дождь.

Джако сказал:

– Не потеряй, пожалуйста, эту салфетку, я буду очень рад, если ты назовешь когда-нибудь свой клуб именно Mezzo Forte, и то, что я нарисовал, станет логотипом твоего кабака.

В начале 80-х я был еще молод, да и Пасториус тоже, и мы часто несли всякую ерунду, особенно по пьяни.

Мы обнялись на прощание:

– Ты же выступишь на открытии моего клуба? – я лукавил, ведь знал, что мой друг приедет, где бы он ни был.

– У тебя не хватит денег, – Джако засмеялся сквозь затяжку, выпустив дым в холодный осенний воздух.

– Береги себя!

– Увидимся, брат! – Пасториус бодро хлопнул меня по плечу.

Больше я его никогда не видел.

По дороге домой, в такси, я полез за бумажником в карман, чтобы расплатиться.

И представляете?!

Обронил салфетку на сиденье.

Таксист догнал меня уже у подъезда:

– Простите, сэр, вы потеряли! Я не стал бы вас тревожить по пустякам, но там что-то написано, и я подумал, что эта салфетка важна для вас.

Помню, что оставил внимательному таксисту хорошие чаевые. Мне кажется, он был ирландец, ну, это не важно.

Я до сих пор храню этот артефакт. Салфетка в рамочке под стеклом.

Уже не стало старины Джако, или великого Пасториуса, это кому как.

Спустя годы я переехал на родину предков.

Нет, не в Израиль, уважаемый читатель, а в Россию.

М-да. Свой собственный клуб в Москве мне открыть так и не удалось.

Видимо, надо было все-таки переезжать в Израиль.

Но! Мне посчастливилось устроиться на работу в элитное джаз-кафе «Меццо Форте» и украсить храм вкусной музыки рисунком моего приятеля, собутыльника, великого музыканта и просто хорошего человека.

Огни наших дискотек

В начале декабря 2009-го года в Перми сгорел клуб «Хромая Лошадь». Жуткий и беспрецедентный случай.

Я читал новости и понемногу прозревал.

Такое количество жертв повлечет за собой далеко не каждый теракт.

А причина – всего лишь «нарушение правил пожарной безопасности». «Всего лишь». Так, мелочи.

То есть они в зал на 50 мест вогнали 300 человек, но это полбеды.

Низкие потолки, декорации из веток, пенопласт на стенах – вот каким местом надо соображать, чтобы использовать пиротехнику в подобном помещении?

Я с содроганием вспомнил одну вечеринку весной 2007-го года, когда организатор заказал шоу с криогенными пушками, а пиротехники (с киностудии «Мосфильм»», так, на минуточку) пушки не купили, деньги проебали и захуярили нормальным зарядом, что твой «Раммштайн».

В клубе стало нечем дышать.

Благо у нас потолки высотой как в цирке, ничего не загорелось, и народу было всего человек сорок, поэтому они спокойно вышли на улицу, помещение проветрилось, и через полчаса все вернулись обратно продолжать кутить, я же упражнялся в деепричастных оборотах с организатором-пироманом.

То есть один молодец (организатор вечеринки) доверился другим таким же касатикам (пиротехникам), а третий мудак (это я), который по случайности стал управлять клубом, все это дело им с легкостью разрешил. «Молодой и неопытный» – не является оправданием. После того случая я запретил даже детские хлопушки проносить, но это все постфактум, сами понимаете.

У меня нет образования по специальности «организация массовых мероприятий», более того, такого образования нет ни у кого из так называемых арт-директоров. Арт-директор может быть на выставке, в журнале, в кинопроизводстве, но не в клубе, где тебе поставлена только одна задача – загнать максимальное количество посетителей, чтобы так же по максимуму пролить алкоголь.

Все-таки 95 процентов «арт-директоров» (и я входил в это печально-подавляющее большинство) в кабаках абсолютно профнепригодны. А самый тяжелый вариант, когда вот такой «специалист» еще и неадекватен, например, наивно полагает, что является частью какого-то мифического шоу-бизнеса, важно рассуждая о всех тягостях и невзгодах организатора, и полностью уверен в своей правоте. Дикая смесь.

Владельцы заведений в основной своей массе также неопытны, он раньше джинсами торговал…

Нет, не джинсами?

Ну хорошо, мосты он раньше строил и вдруг решил, что может открыть концертную площадку с кабаком, совершенно не понимая, как это делать, и не отдавая себе отчет о возможных рисках и их последствиях.

Поэтому, когда очередной критик-блогер или музыкант заносит обе кисти с растопыренными пальцами над клавиатурой, чтобы в очередной раз порассуждать на тему отсутствия клубного бизнеса или почему в России так мало хороших площадок, коротенько, страниц на двадцать, не торопитесь, господа. Напрасный труд.

Причина звучит очень просто:

«Хуй знает кто нанимает на работу хуй знает кого и получается хуй знает что».

Вследствие чего все эти клубы открываются и закрываются пачками, не успев отработать и одного сезона, кабаки-долгожители (это больше двадцати лет, в наших реалиях читай «профессионалы») можно сосчитать на пальцах одной руки.

Но все мои рассуждения – это так, лирика.

А тем декабрем в Москве открылся внеочередной сезон охоты на клубы, кафе, рестораны, арт-пространства, фотостудии. Проверяли всех подряд.

Леха спросил у завхоза Сени:

– Ты понимаешь, что сейчас будет? У нас все в порядке с пожарной безопасностью?

На самом деле аварийный выход в «Меццо Форте» был, но по ГОСТу выходов должно быть два. Ладно. Полезли в документацию, нашли техплан торгового центра, расстелили на столе, склонились, как полководцы над картой местности. А там как в Японии.

«Сто врачей вовсю глазели, ничего не поняли».

Проблему, как всегда, решил Творческий, быстро устав от этой всей приземленной мути:

– Что вы вечно ссыте, братва?! Никто к нам не придет!

О нашем клубе никто не знает!

К нам пришли ровно на следующий день, и пришли все одновременно: СЭС, налоговая, пожарные, ну, чтобы уж наверняка.

Как раз плотно отобедав, Сурик командовал небольшим отрядом официанток во главе с Сеней, украшают, значит, зал к Новому году.

Мы с Лехой сидим и наслаждаемся этой оперой. Ну чем еще себя могут потешить люди, которые видят праздник почти каждый день?

Командир долбил короткими сквозь зубочистку:

– Так, принесите мне гирлянды! Хуйли вы так долго?

– Чуть выше поднимите!

– Странно, елка, и совсем не зеленая!

– Или зеленая, а тут просто такое освещение.

– Илюха, какого цвета наша елка? Ты же художник!

– Хе-хе, хуевый ты художник, если не знаешь, какого цвета у нас елка.

Предводитель полон энергии после обеда. Пошло развитие темы на разрыв аорты. Жуткое дело.

– А откуда у нас столько елочных игрушек?

– А почему они такие страшные?

– И лампочки какие-то уебищные! Еле светят!

– А надо, чтобы освещали не только весь клуб, а все ВДНХ!

– Всю Москву!

– Чтобы было видно даже из космоса!

– И все узнали, что мы здесь и кто мы есть!

Вдруг это крещендо прерывается скрипом двери в торговый центр на втором этаже и шагами по лестнице.

Звучит казенное: «Здравствуйте».

C двух сторон зашли, значит, шоб никто не удрал. Обложили.

Помните сцену ареста банды Доцента в «Джентльменах удачи» в начале картины?

Один в один.

Пожалуйте, господа, на цугундер.

Взъебали, конечно, и за кухню, и за кассу, но это так, по пути. А по пожарке дали список того, что надо сделать-исправить, также список контор, у которых сто́ит эти все приблуды заказать. Прорубить еще одну дверь, починить дымовую сигнализацию, пропитать шторы противовоспламеняющейся жидкостью и далее по мелочам. Срок – две недели.

Сводки с клубных фронтов были неутешительны, каждый день в Москве закрывали по судебному предписанию на 90 дней какое-нибудь питейно-плясовое заведение, так что нам еще повезло.

Вообще «Меццо Форте» всегда сопутствовала аномальная удача при этом нашем былинном распиздяйстве.

Естественно, за две недели сделать многое не успели. Точнее, почти ничего не успели, а еще точнее – почти ничего и ни делали, достали с чердака огнетушитель, протерли от пыли, и ладно.

Настал час икс.

И вот опять «едут пожарные, едет милиция…»

А их встречает Сурик с потоком красноречия:

– И хуй с ней! Чему тут гореть?

Чиновники, разумеется, малость рассвирепели:

– Крест-накрест заколотим этот скворечник, раз вы такие дураки.

А это двадцатые числа декабря, там каждый день по минутам расписан до старого нового года включительно, к нам перешли некоторые корпораты из уже закрывшихся клубов и ресторанов.

Мы, как всегда, собрались на совет.

Леха:

– Вот сложно было за две недели все как следует сделать, а?

Предводитель (кому-то в пространство):

– Бляди, дайте жить!

Сеня:

– Ну, будем работать и дальше. Потихонечку.

Я:

– Потихонечку? Это как? Калиточку прикроем?! На завтрашний концерт весь район афишами заклеен!

И тут Предводитель выдыхает:

– Теща!

Вид у него стал задумчивый.

Все замолчали. Повисла пауза.

– Что теща? Умерла? Жива? Этого еще не хватало.

Командир посмотрел на нас лукаво-проницательным взглядом Кутузова в Филях:

– Теща звонила сегодня, сказала, что видела на даче лосиков, а потом подумала – откуда здесь лосики, наверное, это были лошадки, а потом подумала – откуда на даче взяться лошадкам, наверное, это все-таки лосики.

На том и порешили.

Далее было судебное заседание. Нам предписали еще две недели на доработку как последнее китайское предупреждение. Видимо, мантра «Дайте жить!» дошла до адресата, Бога идиотов.

Леха уже сам обзвонил все фирмы, которые занимались установкой пожарного оборудования (как вы понимаете, в те дни противопожарная индустрия падала с ног от заказов). Договорились работать в ночное время.

Двое суток Леха ночевал в «Меццо Форте», охранял бутылки в баре и склад с морковкой и базиликом от коварных инженеров и техников. Две ночи ломали еще одну аварийную дверь и ремонтировали дым-сигнализацию.

На вторую ночь бригада ползала по чердаку с проводами и приборами, как вдруг в предрассветной мгле наконец-то включился на весь торговый центр долгожданный приятный женский голос:

«Внимание! Пожарная тревога! Всем срочно и без паники покинуть помещение».

Леха спал на стульях и сквозь тревожный сон крикнул куда-то вверх:

– Вы заебали уже!

– Нет, мы просто все починили, – ответили откуда-то сверху.