Текст книги "Жемчужины бесед"

Настала пора накрывать на стол. Жена воина вытащила из ямы юных поваров, одела их словно стряпух, повязала им головы цветными платками и наказала:

– Если хотите получить свободу, держите язык за зубами, бойтесь проронить хотя бы слово. Однако же вы постоянно служили своему повелителю, вам известны все правила обхождения, смотрите же, не отступайте от них ни на шаг, не позволяйте себе небрежения.

А те были до того пристыжены своими поступками, женским платьем и безволосыми лицами, что не могли вымолвить ни звука, только прислуживали за столом, как у них было в обычае. Царевич же при виде такой благовоспитанности и учтивости только дивился. Тут он вспомнил о своих слугах и спросил хозяйку:

– Чем провинились эти служанки, в чем согрешили, что вы обрили им волосы на голове?

– История их длинная и долгая, – отвечала хозяйка. – Пусть сам царевич соблаговолит расспросить их, поскольку приключения их очень занимательны.

Когда шахзаде стал внимательно рассматривать служанок, они разом бросились к его ногам и поведали ему все. Царевич пришел в большое смущение, с тысячью извинений поднялся он с места и, пристыженный, отправился в Рей.

– О Мах-Шакар! – закончил попугай рассказ. – Я рассказал это все к тому, чтобы тебе не опозориться перед возлюбленным в случае возвращения супруга, как был опозорен царевич перед женой своего слуги.

Искренность и доброжелательность попугая понравились Мах-Шакар. Она вознамерилась выйти из дому, играя станом, чтобы повергнуть мир в смятение, но тут появились передовые полки утра, а на трон небес вступил облаченный в золотой кафтан шах-солнце.

ПОВЕСТЬ о радже Камру, о попугае-лекаре и о том, как он вылечил раджу

На пятую ночь, когда золотой шах солнца из голубого дворца небосвода прилег отдохнуть на престоле запада, а сребротелая дева луны прокралась с востока на изумрудный трон неба, Мах-Шакар оделась со всей поспешностью и ловкостью и, приготовившись, подошла к попугаю, намереваясь отправиться на свидание с любимым. Не успела она еще завести речь о своем свидании, как попугай притворился огорченным и раздраженным и сказал:

– Одолели меня сегодня раздумья, так что я даже забыл о воде и хлебе, до сих пор меня не покидают.

– Да будет это к добру, – сказала Мах-Шакар, а попугай ответил:

– Вот именно к добру! Я ведь думал о тебе и твоем друге. Хорошо было бы, если бы ваша влюбленность и страсть были неизменны, чтобы все это не обернулось людскими насмешками и злорадством недругов. Хорошо, если ты от него не отвернешься, а он не пресытится тобой. Тогда и будет вам подлинное счастье, радость, которая вам улыбнется. Ведь мудрецы изрекли: «Тот, кто нетверд в любви, кто не стремится к постоянству, подобен тому недалекому влюбленному, что отдает душу и сердце лепесткам базиликов и цветкам жасмина: недолог их век!»

 
Коль любовь не вечна, это значит она —
Лишь кипение юных страстей.
 

– Меня беспокоит и тревожит, – продолжал попугай, – как бы ваша любовь не осталась незавершенной, как это было с исцелением раджи Камру, которого лечил попугай. Он еще окончательно не выздоровел, как велел выпустить попугая из клетки, а тот, конечно, вспомнил о родных кущах и вспорхнул вверх. Попугаю уже было не до болезни раджи, и он улетел, не завершив лечения. И никакие сетования и сожаления делу не помогли.

Мах-Шакар была настолько удивлена и поражена, что птица может быть лекарем, что принялась изо всех сил упрашивать рассказать ей об этом, позабыв о том, что собиралась идти к возлюбленному, и допытываясь:

– А как это случилось?

Рассказывают, что в окрестностях города Камру на ветвистом дереве свил себе гнездо мудрый попугай, у которого вскоре вылупилось несколько птенцов. Птица приносила птенцам корм и растила их. Под тем деревом вывела своих детенышей и лиса. Она также заботилась о своих лисятах и кормила их. Попугаи иногда спускались вниз с дерева, играли с лисятами и выклевывали из их шкур всякую всячину. Но попугай был мудрый и догадливый и предвидел грядущее в зеркале событий, он опасался беды и запрещал птенцам резвиться с лисятами, говоря:

– Вам нужно дружить и общаться с подобными себе, ибо общение с чужеродными влечет бедствия и приносит губительные плоды. Говорят ведь: «Каждый вид стремится к подобному себе».[109]109
  Рисалат ах-алиййа, с. 118; Амсал ва хикам, с. 240


[Закрыть]

 
Каждый вид пусть летает с подобным себе:
Куропатка с куропаткой, сокол с соколом.
 

Вы принадлежите к благородному роду, они – к подлому. Вы достойны пребывать у престолов царей, они же – добыча для собак. Вы возвышенны, они униженны. Какая связь между небом и землей?

Бедняга попугаиха давала много подобных советов, но птенцы не слушали жемчужин наставлений и не переставали резвиться и играть.

 
Счастливцы дают наставления, однако
Внимать им способны лишь такие же счастливцы.
 

Умудренная жизнью мать сказала птенцам:

– Того, кто поступает недостойно, кто одаряет благородной беседой недруга и не слушает наставлений доброжелателей, постигнет та же участь, какая постигла обезьяну, игравшую в шахматы: он пустит по ветру драгоценную жизнь, которой нет замены.

– А как это случилось? – спросили птенцы, и мать стала рассказывать.

Рассказывают, что на стене одной крепости обитала обезьянка по имени Зирак. Она дружила с сыном кутвала[110]110
  Кутвал – в средневековой Индии начальник городской стражи.


[Закрыть] того города. Мальчик иногда приходил к ней, и они резвились, а иногда играли в шахматы. Во время игр они, бывало, то ссорились, то мирились.

Другая же обезьяна, ловкая и многоопытная, жила по соседству с Зираком и дружила по-братски с ее отцом. А ведь говорят: «Дружба между отцами – это дружба между детьми». И вот тот самец, движимый чувствами названого брата, стал давать Зираку мудрые советы и наставления, отговаривать общаться с сыном кутвала, и закончил так:

– Мы не относимся к тем, кто возвышается благодаря дружбе с людьми, мы не из тех, кто общается с ними, чтобы радоваться и гордиться их благосклонностью или чтобы утвердить дружбу к нам в людских сердцах. В особенности не следует обольщаться игрой с ними, шутками и всякими бессмысленными затеями. Хотя наши предки когда-то тоже были людьми и им были вменены предписания и запреты, однако ими овладели мятежный дух и непокорность, они накопили несметные сокровища и забыли аят: «Вы полагали, что мы создали вас ради забавы»,[111]111
  Коран, ХХШ, 115


[Закрыть] не произносили аята: «Я сотворил джиннов,[112]112
  Джинн – в арабской демонологии, а затем и в литературе и фольклоре сопредельных мусульманских стран – дух, как добрый, так и злой. Добрые джинны покровительствуют людям, злые, подобно дивам персидских сказок, причиняют людям зло.


[Закрыть] и людей только ради того, чтобы поклонялись мне»[113]113
  Коран, L, 56


[Закрыть] сбросили со своих плеч халат аята: «Мы сотворили человека лучшим сложением».[114]114
  Коран, XCV, 4


[Закрыть] и облачились в шубу аята «превратил их в обезьян и свиней»[115]115
  Коран, V, 60


[Закрыть]

Тот, кто совершит зло, увидит сам много зла. Тот, кто совершит что-то, то же и пожнет.

– К тому же, – продолжал самец, – каков смысл служить забавой для людей и быть посмешищем для детей? Хотя сын кутвала и благосклонен к тебе, хотя он не дает ребятам швырять в тебя камнями, но, поскольку любовь и дружба ваши не основательны, а случайны, поскольку различие вашей природы совершенно очевидно и ваши приятельские отношения скреплены только игрой в шахматы и бесполезным времяпрепровождением, то на все это нельзя полагаться, сей пустяк ничего не весит на весах разума, ибо дружба и братство, основанные на мирских интересах и выгодах, ради обретения какой-либо пользы, подобны нагретой воде, которая со временем остынет и вернется в свое прежнее состояние. А плод дружбы, взращенной верой и лишенной какой бы то ни было корысти, алчности и лицемерия, чист и чужд скверны, словно золото высшей пробы, которое всегда дорого и не падает в цене.

Что и говорить, старый самец испытал на своем веку и зной, и стужу, вкусил опыта в этом мире. Он смотрел в корень и суть вещей и предвидел пагубные последствия до наступления самой беды. Ему было жаль молодую обезьяну, он не переставал укорять и поучать Зирака.

 
Все, что юноша видит в зеркале.
Старец видит в сыром кирпиче.
Поскольку старцы прозорливы,
Они предугадывают беды.
 

Но невежда Зирак нисколько не слушался слов мудреца и не следовал его наставлениям, не перестал дружить с сыном кутвала, не оставлял того, к чему привык: «Трудно отвыкать от привычного».

Если привычка давняя, она становится натурой.

И вот в один прекрасный день сын кутвала пригласил друзей и устроил пиршество. Он созвал людей именитых, а сам сел играть с Зираком. Детеныш обезьяны захотел показать себя перед гостями и стал обдумывать шахматные ходы, не ведая о коварстве неба, подобного ферзю, по своей привычке раздувая при этом ноздри и скаля зубы. Но сыну кутвала стало стыдно перед приглашенными за такое кривлянье, он решил наказать обезьяну как следует и сошел с коня благорасположения. Шаром из слоновой кости он ударил бессловесную тварь по лбу, пролил, словно свирепый владыка, поток крови и окропил ею шахматную доску, словно тюльпаны рассыпая.

Зирак был обезьяной отважной и храброй, он вскочил, вонзил в могучего сына кутвала нож, а потом убежал и взобрался на крепостную стену.

А рана юноши с каждым днем увеличивалась и, наконец, достигла до кости. Как его ни лечили, ничего не помогало: рана болела все сильнее, а больной с каждым часом слабел. Всяк советовал иной способ излечения. Наконец пригласили прославленного лекаря из Греции. Он осмотрел раненого, промыл и вскрыл рану, а потом сказал:

– Излечить этот недуг можно только бальзамом из крови ранившей его обезьяны. Надо приготовить красный бальзам и мазать им в течение недели. Есть надежда, что тогда рана заживет и болезнь обернется здоровьем, ибо мудрецы сказали: «В лечебнице мира соседствуют боль и зелье, кузнец кует из железа и ножницы, и иголку. Железо режут железом». Хмель лечат самим же вином, змеиный яд бессилен, когда сжигают змею.[116]116
  Существует поверье, что змеиный укус следует лечить пеплом сожженной змеи


[Закрыть]

 
Я лечился от Лейлы
Лейлой и любовью к ней,
Подобно тому как захмелевший от вина лечится вином.
Мы уязвлены вином, боль в сердце у нас,
Исцеление наше – только чаша вина.
Ужаленного скорпионом лечат убитым скорпионом.
Сраженного вином наповал лечат только вином.
 

Сын кутвала колебался между чувствами верности и мести. То он вытаскивал из ножен коварства и чехла жестокости меч на погибель своего давнего друга, то поднимал перед глазами щит совестливости, предпочитая созерцать в зеркале воли собственную погибель. То он умело готовился пролить кровь Зирака, то предпочитал телесные и душевные муки смерти названого брата. И у кого бы он ни испрашивал совета, в один голос отвечали:

– Суть жизни – это драгоценнейшая душа, и – нет ей замены. А гороподобное тело всегда найдется, животных на свете столько, сколько пожелаешь, были бы плечи и голова, а соловьев, чтобы воспевать их, всегда можно сыскать.

 
Если душа на месте, к чему искать возлюбленную?
Если есть счастье, к чему искать красавиц?
 

К тому же дружба между вами не была искренней и подлинной, не отвечала законам тариката.[117]117
  Тарикат – букв. «путь», у суфиев – одна из ступеней мистического познания бога.


[Закрыть] Дружбу во имя игр и забав мудрецы считают ничтожной, словно «развеянный прах».[118]118
  Коран, XXV, 23


[Закрыть] К тому же обезьяна – не благородное и возвышенное существо, чтобы раздумывать и тревожиться, достойно ли убивать ее. В особенности, когда речь идет о жизни, и клинок проник до самой кости. Основатель шариата[119]119
  Имеется в виду Мухаммад


[Закрыть] – да будет мир над ним – считал дозволенным в таких случаях проливать кровь и сказал: «Убивайте приносящих страдание». Небрежение в подобном случае неразумно.

Друзья так уговаривали сына кутвала убить Зирака, что, наконец, его сердце дрогнуло, и склонилось к коварству и вероломству, и он во имя своекорыстия поверг во прах и пустил на ветер давнюю дружбу. Тотчас начальники стражи и их шустрые подручные бросились словно выпущенный из катапульты камень, поймали и связали бедного Зирака, сбросили его со стены крепости, словно росинку, и окрасили грешную землю его кровью в цвет тюльпана. Из этой крови изготовили бальзам для раны, нанесенной Зираком, дабы другим было неповадно.

 
О глаз! Ты согрешил, ты и лей слезы.
О сердце! Ради друга пожертвуй жизнью.
 

Но сколько ни метал попугай перед своими птенцами жемчужин наставлений, сколько ни предупреждал о пагубных последствиях, они не прислушались к его речам и лишь отвечали:

– Ты говори, а небо свершит свое дело.

И вот однажды ночью лиса отправилась на охоту, а тем временем волк разорил ее нору и сожрал лисят. Вернулась лиса, не нашла своих детенышей и скорбь разгорелась в ней пламенем. Она решила, что это дело рук попугаев, пришла именно к такому заключению, которое предвидел мудрый попугай.

Лиса стала дожидаться удобного случая, чтобы отомстить, и пожаловалась на соседа рыси, с которой поддерживала дружбу. Рысь сказала:

– Ведь ты, лиса, славишься хитростью. Отомсти попугаю за своих детенышей, пусти в ход свои уловки!

– От скорби по моим дорогим деткам, частицам души моей, мне в голову ничего не приходит, – отвечала лиса. – А ведь ты – старший друг. Посоветоваться с тобой – признак благополучного исхода. К тому же не подобает в делах полагаться лишь на собственный разум.

– Думается мне, – начала рысь, – что тебе следует, прихрамывая, пробежать перед охотником и привести его к тому самому дереву, где гнездится попугай. А уж там охотник отомстит за тебя.

Лисе понравилась выдумка рыси, пришлись по душе ее слова, она распрощалась с нею и пошла искать охотника. И вот однажды лиса увидела лучника. По совету своего старшего друга она захромала и побежала перед охотником, а он погнался за ней. Когда лиса приблизилась к дереву с попугаями, она отбросила притворство и задала стрекача.

Охотник меж тем увидел попугаев, позабыл о лисе, раскинул вокруг гнезда тенета хитрости и стал ждать. Попугай, убедившись, что врата спасения закрыты, а двери гибели растворены настежь, подумал: «По мере сил я постараюсь спастись, во всяком случае, не струшу и не растеряюсь. Зрелого мужа не смутит никакая беда или неблагоприятные обстоятельства, он не трусит и не страшится, временные затруднения не заставят его вступить на губительный путь. Бог хранит за завесой бесконечное число милостей, «У Аллаха тысячи скрытых милостей, ибо, быть может, Аллах породит после этого какое-либо новое обстоятельство».[120]120
  Коран, LV, 1


[Закрыть] Нет нам пользы от соседства с лисой, в трудную минуту надо самим позаботиться о том, как спастись». Потому он сказал птенцам:

– Притворитесь мертвыми и не дышите. Охотник не станет резать дохлых птенцов и выбросит вас из гнезда. Тогда не зевайте, будьте внимательны: как только он повыбрасывает всех вас, тут же вспорхните и летите прочь.

Птенцы поступили так, как им велел родитель. Жестокий человек с ножом в руках влез на дерево. Одного за другим он вытаскивал птенцов и бросал их вниз, сожалея, что бедняжки расстались от испуга с жизнью. Так он повытаскивал всех, полагая, что в живых никого не осталось, кроме взрослого попугая. Он вознамерился и его схватить, и тут из его рук выпал охотничий нож. Птенцы решили, что это попугай упал вниз, и все разом вспорхнули, а сама мудрая птица угодила в лапы охотника и очутилась в тенетах беды. Ведь сказано:

 
Вольная птица, спасшаяся от стрелы,
При всей своей ловкости угодила в силок.
 

Охотник крепко связал беднягу, дивясь птичьей хитрости и уловкам. Он хотел выместить на попугае свой гнев за птенцов, зарезать его, но тот воскликнул:

– Берегись! Не наноси урона себе и собственному благополучию! За удравших птенцов ты бы выручил всего несколько дирхемов. Велика ли тут прибыль? Я же в совершенстве владею искусством врачевания, у меня глубокие познания в этой науке, мне доподлинно известны все снадобья и лекарства, и мой дар целителя равен животворному дыханию Исы.[121]121
  Согласно мусульманским поверьям, дыхание Исы (Иисуса Христа) воскрешало мертвых


[Закрыть] Отнеси-ка меня в город и продай какому-нибудь богачу за такую цену, которая удовлетворит тебя.

Охотник был несказанно рад, что ему попалась такая знатная добыча, он отправился на базар и стал на торгах продавать попугая. По городу пошел слух, что на базар привезли попугая-лекаря, этакое чудо, да только кто, кроме падишаха, такую диковину купить может?

А раджа этого города болел проказой. Созвали всех врачевателей и лекарей, но они не могли исцелить его, оказались бессильными перед недугом и объявили, что болезнь неизлечима.

И вот раджа прослышал о попугае и велел тотчас купить его за тысячу динаров. А охотник был беден, почти нищ, эта цена показалась ему огромной, и он продал попугая не раздумывая.

Попугая принесли к радже, смастерили для него клетку из золота и инкрустировали ее драгоценными камнями. Ему подавали всевозможные яства, не ведая о смысле стихов:

 
Коли пташка тоскует по вольным садам,
Ей все равно, из золота или из слоновой кости клетка.
 

Попугай, чтобы отплатить добром за добро и ради собственного освобождения, стал лечить болезнь раджи и проявлял чудеса, подобные «белой руке»[122]122
  По коранической традиции, «белая рука» и посох – символы волшебной силы пророка Муссы, ниспосланные ему Аллахом. С их помощью он посрамил колдунов Фараона, олицетворение языческой магии


[Закрыть] в изготовлении всякого рода снадобий, в кровопускании и примочках. Он ни на минуту не забывал о воздержанности в пище и особом подборе ее, проявлял усердие в очищении духа и промывании тела, составлял для падишаха то мазь, то питье. С каждым днем боли раджи уменьшались, а душевная слабость шла на убыль, состояние его весьма улучшилось, и осталось только выпрямить нос. Так как мудрый попугай был льстив, сладкогласен и красноречив и искал удобного случая, чтобы спастись, то сумел столь пленить сердце раджи и завладеть всеми его помыслами, что никому и в голову не приходило побеспокоиться, как бы птица не сбежала из дворца, никто не мог заподозрить ее в чем-либо дурном. Напротив, попугай пользовался полным доверием раджи, с ним советовались, ему поверяли тайны.

И вот, когда попугай улучил подходящий миг, выбрал его из числа многих часов, он в соответствии с поговоркой «всяк свою пользу лучше знает» сказал:

– Нос раджи никакими зельями вылечить невозможно, так что лекарства теперь ни к чему. Осталось последнее средство: напоить раджу пурпурным вином, чтобы он крепко уснул и все члены его расслабились. Тогда я примусь обвевать его крыльями, а клювом выпрямлю ему нос.

Раджа положился на его слова, возгордился от его лести и, осквернив плоть вином, которое разжигает кровь и увеличивает болезни, усадил себе на руку птицу, приготовившуюся бежать.

Попугай тотчас вспорхнул и полетел на вершину дворцовой стены. Раджа обратился к попугаю с укором:

– Что же ты медлишь с моим исцелением?

– Придется радже потерпеть, – отвечал попугай, – ибо «терпение – ключ к радости».[123]123
  Амсал ва хикам, с. 255


[Закрыть] За те несколько дней, что я провел в клетке, мои крылья стали словно каменные, и я не могу махать ими. Ты обожди немного, я с силами соберусь, мои ноги и крылья окрепнут, тогда уж я не задержусь.

– В чем дело? – недоумевал раджа. – Разве не говорят: «В медлительности кроются беды»?.[124]124
  Амсал ва хикам, с.1150


[Закрыть] Не следует упускать удобный случай и откладывать начатое ради пустых размышлений.

– Не следует проявлять и поспешность, – возразил попугай. – Ибо «поспешность – от шайтана, а медлительность – от Аллаха».[125]125
  Ахадис-и Маснави, с.258


[Закрыть] Надо подождать некоторое время, избрать терпеливость уделом. В этот час, когда главное уже сделано, когда ты свободно дышишь, почему бы не повременить? Как ты терпел столь долгий срок, когда болел?

Раджа, слыша откровенные речи попугая, видя, что тот улетает, призадумался. Он догадался, что вольная птица покидает его, и сказал:

– О попугай! Люди не прощают необдуманных поступков.

 
Ты начал дело, как подобает благородным мужам.
Так сам и доведи его до конца столь же благородно.
 

– Разве не глуп тот, кто, обретая желанное, тут же и погубит себя понапрасну? – спросил попугай.

– Но ведь надо отблагодарить благодетеля, – возразил раджа, – в особенности в том случае, если облагодетельствованный ни в чем не пострадал. Мне будет польза, а тебе вреда не будет.

– Ради того, чтобы вылечить тебя, – отвечал попугай, – я готов жертвовать душой и сердцем. Но есть такое лекарство, которого в твоей стране раздобыть невозможно. Я полечу искать его, найду и изготовлю для тебя снадобье, во что бы то ни стало.

Раджа убедился, что попугай хитрит, решил сам изловчиться и завлечь его в сети коварства и жалобным голосом произнес:

– Я понимаю, ты меня разлюбил. Что ж, если не хочешь вновь поселиться в клетке, то оставайся среди этих садов и цветников, свей гнездо где тебе будет угодно.

Попугай в ответ рассмеялся и отвечает:

– Разве до благосклонного слуха раджи не доходило, что:

 
В оковах, но в кругу друзей
Лучше, чем с недругами в цветущем саду?
 

Пораженный и изумленный, раджа был очень раздосадован, так ему жаль стало терять попугая, что он попросил:

– Раз уж ты покидаешь нас, оставил бы нам памятку о себе! И мы также дадим тебе что-нибудь на память. Спустись ненадолго, чтобы распрощаться – то-то было бы распрекрасно!

– Ну, раджа, эти речи ты оставь, выкинь из головы такой вздор: я ведь не та птичка, что из-за подобной приманки – сладких речей попадает в клетку невежества.

 
Любовь твоя бьет крылами, так постой же.
 

Тот невежда охотник не знал меня, не ведал мне истинной цены, не понимал моего подлинного значения. А ведь у меня в каждом перышке сокрыто искусство, показал же я людям только умение врачевать. Мне известен эликсир величия, и тайны алхимии, и искусство перевоплощения. В нашей стране растет трава, которая, если ею провести по глазам, делает человека невидимым, в то время как сам он видит все. Ведомы мне также все рудники и россыпи драгоценных каменьев. Тебе следовало беречь меня как следует, держать в железной клетке за семью замками. А теперь уж раскаяние и сожаление бесполезны, горевать нет смысла.

 
Дикую тварь надо стеречь хорошенько.
Не воротится она, если ослабнут цепи.
Коли ученая птаха вылетит из клетки,
Что толку дитяти всплескивать руками от огорчения?
 

Воистину наша история похожа на случай с тем дамаскинцем, птичка которого удрала, воспользовавшись всякими уловками и колдовством. А тому мужу ни горе, ни скорбь уже не помогли.

– А как это случилось? – спросил раджа.