Текст книги "Угреша. Страницы истории"

3 В роду Яньковых были монахи и даже два митрополита.

4 Второе издание книги Д.Д. Благово о Николо – Угрешском монастыре вышло в 1875 году.

5 Подробнее см. очерк «Храм – сказание».

6 Энциклопедический словарь. Издатели Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Т. XXIII А. – Спб. 1898. С. 609.

7 Русские писатели. 1800–1917. – М.: Советская энциклопедия, 1989. Т. 1. С. 275.

Архиепископ Леонид – друг архимандрита Пимена

В годы настоятельства архимандрита Пимена (Мясникова) в Николо – Угрешский монастырь часто приезжал его близкий друг

– епископ Дмитровский Леонид (Краснопевков), старший викарий Московской епархии. Он много помогал архимандриту Пимену в его делах, освятил на Угреше несколько церквей, был одним из основателей Петропавловского скита. Сердечная дружба между двумя известными церковными деятелями, продолжавшаяся более 20 лет, оказала благотворное влияние на их личности и судьбы.

Епископ Леонид (в мире Лев Васильевич Краснопевков) родился 16 февраля 1817 года в Петербурге в небогатой дворянской семье. Полученное дома начальное образование он продолжил в английском училище, а потом в Горном кадетском корпусе. В 1834 году 17–летним юношей он был зачислен юнкером в Балтийский флот, но прослужил всего 4 года и вышел в отставку в чине лейтенанта.

Епископ Леонид (Краснопевков)

Во время флотской службы Лев Краснопевков познакомился с архимандритом Игнатием Брянчаниновым, будущим епископом Кавказским и Черноморским, тогда управлявшим Троице – Сергиевой пустынью в Стрельне, близ Петербурга. Общение с умным, образованным святителем, глубоко проникнутым духом истинного монашества, упрочило желание искренне верующего молодого человека оставить светскую жизнь. Повстречавшись в Петербурге с известным алтайским миссионером архимандритом Макарием¹, он стал проситься на Алтай вместе с ним. Однако прозорливый о. Макарий в просьбе отказал и посоветовал ему пройти курс в духовной академии. В 1838 году Лев по благословению митрополита Московского Филарета (Дроздова) поступил в академию сначала в Петербурге, а спустя два года перешел в Московскую духовную академию. Мечта о миссионерском служении его не покидала, и он обратился к бывшему проездом в Москве епископу Камчатскому, Алеутскому и Курильскому Иннокентию (Попову – Вельяминову) с просьбой взять его в свою миссию. Однако и этот проницательный архипастырь просьбу Краснопевкова отклонил. В 1842 году Лев Васильевич с блеском окончил академию. Его диссертация на тему «Жизнь св. Филиппа, митрополита Московского и всея Руси» была с некоторыми изменениями и дополнениями опубликована в 1861 году.

Митрополит Филарет (Дроздов) очень тепло относился к молодому академику, заботился о его семье, оставшейся после смерти отца практически без средств существования. Помогал и наместник Троице – Сергиевой лавры архимандрит Антоний.

Святитель Филарет (Дроздов)

Мечта Льва Васильевича о монашестве исполнилась в 1845 году: 28 сентября он был пострижен с именем Леонид и почти сразу же посвящен в сан иеродиакона, а 1 октября 1845 года – в сан иеромонаха. В это время он преподавал в Вифанской семинарии, потом в академии, где с 1848 года был также помощником библиотекаря. В декабре 1849 года о. Леонида назначили ректором Спасо – Вифанской семинарии и настоятелем Московского Златоустовского монастыря. 1 января 1850 года его возвели в сан архимандрита. С декабря 1850 года он несколько лет был настоятелем Знаменского монастыря, а с 1854 года – Заиконоспасского монастыря. В 1853 году его назначили также ректором Московской духовной семинарии.

Занимая эти ответственные должности, о. Леонид имел широкий круг знакомых в среде московского просвещенного обще-ства. Его светлая личность, высокая образованность, изящные непринужденные манеры, дар слова, сердечность помогли приобрести ему многих почитателей в высшем свете и научных кругах. Вот что вспоминал профессор А.В. Советов²: «…Я впервые встретил человека, который был непохож на других, который своею ласкою, вниманием, любовью к природе невольно вызывал к себе привязанность и глубокое уважение. С преосвященным Леонидом всегда было о чем поговорить, всегда хотелось его слушать, от него поучаться. Его живое назидательное слово сильно врезывалось в молодое сердце и потом уже не забывалось никогда. Его опытный светлый взгляд на отношения людей друг к другу, его беспредельная преданность воле Божией и просвещенный трезвый взгляд на дух христианства, его уважение к установившимся обычаям, даже к мелочам житейским, было таким неисчерпаемым источником для назидания, что я и после, когда сделался уже самостоятельной личностью, нередко обращался к преосвященному Леониду»³.

К этому периоду относится знакомство о. Леонида с архимандритом Пименом. Будучи много наслышаны друг о друге, они долгое время не встречались лично, пока случай не свел их в приемной у митрополита Филарета. Архимандрит Пимен рассказывал: «Вошел какой – то худощавый средних лет монах с архимандритским крестом, не то чтобы лицом красивый, нет, напротив того, но особенно благообразный, стройный, спокойный и смиренно вежливый. Вошедши и помолившись, он поклонился мне, я отдал ему поклон, и оба мы уселись поодаль друг от друга, с любопытством изредка поглядывая один на другого». Молчание прервал вышедший из кабинете секретарь митрополита Николай Васильевич Данилов, который поздоровался с о. Леонидом, назвав его ректором, а у о. Пимена поинтересовался, давно ли он приехал с Угреши. «Тут ректор посмотрел с любопытством в мою сторону и, на несколько шагов подошедши ко мне, воскликнул: «Так это Вы, стало быть, о. Пимен! А я все воображал, что Вы большого роста…»⁴ – вспоминал преподобный Пимен. Секретарь митрополита отрекомендовал их друг другу. Они обменялись взаимными приглашениями, и, поскольку о. Леонид имел очень небольшое дело к владыке, о. Пимен пропустил его вперед.

Это было в начале осени 1854 года. Новые знакомые смогли свидеться только в ноябре, когда о. Леонид, ехавший в Николо – Перервинский монастырь, попал вместо этого на Угрешу, поскольку дорогу развезло и проехать на Перерву он не смог. Так началась многолетняя дружба, взаимно обогатившая этих столь разных людей, оказавшая ощутимое влияние на духовную жизнь Николо – Угрешского монастыря и в некоторой степени на его архитектурный облик.

Скоро взаимоотношения двух пастырей стали такими близкими, что они нисколько не обижались, когда один другого чему – то поучал. Образованный о. Леонид тактично, но настойчиво поправлял о. Пимена, когда тот не к месту употреблял вычитанные или услышанные термины и иностранные слова. О. Пимен в шутку говорил, что учился «в академии у Пелагии Егоровны» – так звали вологодскую портниху, в конце 1810–х годов взявшуюся обучать грамоте двух мальчиков из купеческих семей, но не преуспевшую в этом деле. Доучивался будущий преподобный Пимен у своего двоюродного дедушки Федора Ивановича Скулябина.

Пройдя жизненные «университеты», о. Пимен был на 7 лет старше и во многом духовно опытнее своего друга. Когда в каком – нибудь затруднении нужно было поступить осторожно и искусно, непрактичный о. Леонид неизменно обращался к нему за советами и обычно им следовал. В свою очередь, о. Леонид, тонко чувствовавший прекрасное, наслаждавшийся лучшими произведениями русской литературы, оказал заметное влияние на архимандрита Пимена, который не очень – то воспринимал поэзию, находя в ней много мирской страстности. О. Леонид вдохновенно читал другу духовные стихи Пушкина, Лермонтова, Языкова, Глинки, помогая ему ощутить глубину и красоту этих произведений. Часто бывая на Угреше, о. Леонид дал также немало дельных советов по архитектурной отделке возводившихся зданий, которую он желал видеть более изящной. Между друзьями возникали порой несогласия по этому вопросу, поскольку о. Пимену не хотелось тратиться на переделки, но потом он, как правило, прислушивался к советам друга.

Оба пастыря были глубоко проникнуты духом монашества, строго исполняли все правила, посты, были нестяжательными. Однако о. Леонид в этом доходил порой до изнеможения. Архимандрит Пимен предпочитал простую пищу, постился, но не голодал. О. Леонид дошел во время поста однажды до такого состояния, что упал во время службы в голодный обморок. За такой чрезмерный аскетизм ему сделал внушение митрополит Филарет: «Ревность твоя – не по разуму». О. Пимен старался удерживать друга от подобных крайностей.

Воспитанный в материально очень скудных условиях, о. Леонид не слишком заботился об экономическом процветании вверенных ему обителей, считая, что это не его дело, что он должен помышлять только о духовном. Отец Пимен убеждал друга, что порой следует позаботиться и о земном благосостоянии, особенно если это относится к церковным потребностям и нуждам паствы. Для себя лично не скопив ни рубля, архимандрит Пимен заботился о процветании Угреши, а впоследствии, когда стал благочинным общежительных монастырей Московской епархии, также и других обителей. Он много сил вложил в благотворительность для всей округи, открыв при монастыре больницу, богадельню и народное училище. В этих добрых начинаниях о. Леонид поддерживал друга. Особенно по душе ему было народное училище, куда он лично приезжал на публичные экзамены и помогал лучшим его выпускникам продолжить образование.

Николо-Угрешский монастырь. Петропавловский скит.

Вид со стороны пруда. Фото 1894 г.

Во второй половине 1850–х годов, бывая на Угреше, о. Леонид подолгу жил в деревянной келье на берегу пруда, переделанной из избы, где раньше ночевали рабочие, строившие ограду и проводившие осушение топи в этом месте. Тем самым, по словам архимандрита Пимена, о. Леонид положил духовное начало Петропавловскому скиту. Материальное обустройство его было сделано на средства московского купца Григория Андреевича Павлова, пожертвовавшего 2000 рублей серебром. В 1859–1860 годах в скиту была построена деревянная церковь во имя апостолов Петра и Павла на средства купца Петра Ивановича Куманина⁵, потратившего около 10 000 рублей на благое дело. Церковь была освящена митрополитом Филаретом 15 сентября 1860 года, а уже на следующий день всенощную и литургию в ней служил о. Леонид.

К тому времени он был уже около года епископом Дмитровским и наместником Саввино – Сторожевского монастыря. К новому своему положению он относился очень ответственно. Тогда некоторые бедные сельские приходы стали закрывать как «неперспективные». О. Леонид добился, чтобы в его благочинии ни одна церковь не была закрыта: преосвященный считал, что все они нужны людям, что надо строить новые храмы и обновлять старые, а не закрывать их. Кроме своих прямых обязанностей он еще исправлял несколько должностей: был директором Московского тюремного комитета, с 1863 года председателем Московского губернского присутствия по улучшению быта духовенства. С 1865 по 1874 год он был также председателем Московского губернского училищного совета. Помимо текущих дел о. Леонид исполнял особые поручения митрополита Филарета, очень благоволившего к нему: готовил и произносил проповеди по разным случаям, участвовал в ответственных переговорах, составлял важные документы. После смерти святителя Филарета о. Леонид управлял Московской епархией с 20 ноября 1867 года по 25 мая 1868 года. Многие думали, что его изберут митрополитом, но Бог судил иначе: на Московскую кафедру был поставлен опытный и заслуженный архиепископ Иннокентий (Попов – Вельяминов), в Алеутскую миссию которого много лет назад просился о. Леонид. Преосвященный был нисколько не честолюбив, и избрание святителя Иннокентия не вызвало у него никакого огорчения.

Владыка Леонид по – прежнему любил бывать в Николо – Угрешском монастыре, но посещения были уже не столь продолжительными, как ему этого хотелось. Чаще он приезжал на Угрешу в летние и осенние месяцы, служил всенощные, литургии. Предпочитал жить он в Петропавловском скиту и очень любил служить там в церкви. Он совершал рукоположения угрешских монахов, освящал храмы, в свободное время наслаждался прогулками по живописным угрешским окрестностям. На экзамене в народном училище 6 октября 1868 года о. Леонид внимательно слушал ответы крестьянских ребятишек, вручил лучшим ученикам духовные книги. 12 мая 1869 года он посвятил на Угреше в сан игумена строителя Коломенского Старо – Голутвина монастыря Сергия (Свешникова), бывшего угрешского казначея⁶.

25 сентября 1870 года владыка освятил на Угреше крестовую церковь во имя преподобного Сергия Радонежского при Архиерейском доме, перестроенном из деревянного графского дворца села Остров, купленного на вывоз. 12 декабря 1871 года о. Леонид участвовал в открытии и освящении Островской владычной богадельни на 90 семей и церкви во имя первосвятителей Петра и Иннокентия при ней.

Между архимандритом Пименом и епископом Леонидом установилась теплая дружеская переписка. Когда в конце 1868 года о. Пимен сильно простудился, о. Леонид писал ему: «Призываю на Вас милость Божию и благодать исцеления. Да не надобно ли Вам полечиться серьезнее? Не надобно ли Вам пожить для этого в Москве? Моя столь известная Вам гостиная келья для Вас всегда отворена»⁷.

6 декабря 1868 года серьезно больной о. Пимен внял приглашению друга и переехал в предлагаемые ему покои на Саввиновском подворье. О. Леонид окружил его заботой, проводил подле друга всякую свободную минуту. Выздоравливающий о. Пимен рвался на Угрешу, но о. Леонид не отпустил его до Крещения, благословляя служить только на Саввиновском подворье.

Весной 1873 года беспокойство о. Леонида вызвала новая болезнь архимандрита Пимена. Во время Великого поста он писал: «…мечтаю попасть на немного дней на Угрешу, аще будет можно после среды второй недели [поста], но вернее съезжу в мечтании, а не в действительности. Мир Вам и здравие, а для здравия бережение себя крепкое и пища, хотя самая постная, но очень легкая, а не братская, которая вкусна и здорова, но едва ли для Вас. Если об этом с врачами не советовались, то остерегайтесь [такой] пищи, ибо я слышал, что Вы употребляете, хотя очень умеренно, но очень суровую»⁸.

3 июня 1873 года преосвященный Леонид приезжал на Угрешу принять участие в акте открытия нового здания народного училища и освятил церковь во имя Сошествия Святого Духа при этом училище. После окончания праздника владыка настоял, чтобы о. Пимен отправился на отдых и лечение в Екатерининскую пустынь. Именно во время этого отдыха духовный писатель Д.Д. Благово записывал его «Воспоминания». Рассказчиком о. Пимен был замечательным, но когда начинал писать, вся живость, убедительность, вдохновенность его речи пропадала, потому что он тяготился самим процессом письма. Записи, сделанные талантливым Д.Д. Благово, передают всю неповторимую притягательность и своеобразный колорит рассказов преподобного.

В конце июня 1873 года о. Леонид провел с о. Пименом несколько дней в Екатерининской пустыни. Днем он ездил осматривать церкви Подольского уезда, а по вечерам долго беседовал с другом, слушал первые наброски его «Воспоминаний». Потом о. Леонид уехал на Угрешу, где провел несколько дней. Здесь он служил 5 июля, в день памяти преподобного Сергия Радонежского, отсюда он ездил обозревать соседние церкви, вечером купался в Москве – реке, отдыхал душой. Из Угреши о. Леонид писал о. Пимену: «Приношу Вам братское искреннее благодарение за спокойствие, которым у Вас наслаждался и с которым, признаюсь, неохотно расстаюсь. Мирствуйте, лечитесь, берегитесь, не спешите к делу, чтобы лучше делать дело»⁹.

Отпуск преподобного Пимена неожиданно дал повод для газетной сплетни, будто он находится в Екатерининской пустыни на покаянии по распоряжению епархиального начальства, так как оскорбил действием одного из угрешских иеромонахов. Ничего подобного в действительности не было, и поначалу о. Пимен нисколько не смутился, но его очень огорчало, что официально нелепый навет был опровергнут епархиальным начальством только в октябре в газете «Московские ведомости». «Сознаюсь, что иногда во время бессонных ночей, которые у меня бывали во время моего пребывания в Екатерининской пустыни, мне и самому нередко приходили черные мысли и негодование на начальство, что оно без защиты оставило меня на посрамление», – писал он в «Воспоминаниях». Епископ Леонид поддержал его: «Пришли искушения: болезнь, клевета. Вы терпеливо переносите болезнь… и от клеветы человеческой не потеряли мужества в хранении заповедей. Будет или не будет оказана обещанная защита – она не для Вас нужна, а для монашества и для Вашего делания. <…> Господь, яко свет, изведет правду вашу»¹⁰.

В сентябре 1873 года болезнь о. Пимена вновь резко обострилась, и ему было сделано профессором И.Н. Новацким несколько операций по дроблению камней. Однако в начале октября положение больного стало таким тяжелым, что опасались его кончины. Приехавший спешно о. Леонид причастил его, совершил соборование. В присутствии о. Леонида и других свидетелей было составлено духовное завещание преподобного Пимена. Как несколько лет назад, преосвященный днем горячо молился за друга, а вечера проводил у постели больного. И болезнь отступила! «На свое выздоровление я смотрел не иначе как на великое чудо, совершенное Господом по его милосердию ко мне, недостойному, – писал архимандрит Пимен. – И, конечно, не иначе могу объяснить себе это незаслуженное мной благоволение Божие, как молитвами архипастырей. Преосвященному Леониду угодно было на его подворье и в Саввине монастыре, а равно, чтобы и в обителях моего благочиния обо мне молились во время болезни»¹¹.

Иным было отношение о. Леонида к нелепой травме о. Пимена, который 24 мая 1874 года упал с трехметровой стремянки во время осмотра строящейся монастырской гостиницы, ушибся и сломал несколько ребер. Осмотр этот вовсе не был необходим, и о. Леонид порицал друга за чрезмерное рвение, создавшее опасность для здоровья: «Падение Ваше со стремянки не есть следствие послушания, а наказание Божье за непослушание. <…> Ваша осенняя болезнь была, конечно, следствием многолетних чрезмерных трудов и самозабвения для служения Церкви и монашеству, но кто же мог Вас укорить за нее? Все сострадали Вам, молили о Вас Бога и с трепетом ждали исхода необыкновенной болезни. Увы! Теперешние Ваши страдания, хотя и не могут не возбудить к Вам сожаления, но почти у всех на устах производят улыбку, которой не хочется видеть, не хочется и истолковывать… Честна для десятника плотников рана и смерть от падения со стремянки, но для архимандрита Пимена… это укор от всех любящих и уважающих его… Есть у Вас строительное дело превыше плотничьего и каменщикова – строение души…»¹².

Снова серьезно побеспокоиться о здоровье о. Пимена довелось о. Леониду в конце 1875 – начале 1876 года, когда старая болезнь опять обострилась. На этот раз дробление камней было проведено очень удачно. Накануне одной из операций преподобный видел сон, очень ободривший его: «Снилось, что я на Лубянке в нашем подворском новокупленном доме¹³ стою в углу в какой – то часовне (которой в действительности нет)… Вижу, что посреди часовни стоит покойный наш владыка митрополит Филарет, с непокровенной главою, а сам он как будто одет какою – то мглою, держит на левой ладони две частицы хлеба и, наклоняясь, читает молитвы, но так тихо, что ничего не слышно; потом он этими двумя частицами меня причастил. <…>

Вижу, что напротив дверей часовни стоит какой – то мальчик и говорит мне: «Владыка – то вон вышел»…Я тотчас побежал по Георгиевскому переулку посмотреть, куда ушел владыка, и остановился напротив ворот нашего старого дома¹⁴, а владыка, вижу, выходит уже из ворот и переходит Маросейку через рельсовую дорогу. На нем белый клобук и белая ряса. Он шел и благословлял народ, и казалось мне, что он выше всех ростом…»

Далее архимандрит Пимен пишет: «Когда я пробудился и рассказал виденное мною отцу Сергию¹⁵, то он, чтобы ободрить меня, сказал мне: «Ну, теперь Вам бояться нечего: владыка причастил Вас на живот и выздоровление, а не на смерть». Действительно, так и случилось:…я не стал уже чувствовать тех болей, которыми операции обыкновенно сопровождались. Я приписываю это предстательству святителя Филарета, который своими молитвами облегчил мои тяжкие страдания»¹⁶. В это трудное время поддержал архимандрита Пимена его старый знакомец – настоятель Тихвинского Николо – Беседного монастыря игумен Николай¹⁷, с которым они вместе полагали начало монашеского служения на Угреше в середине 1830–х годов и не виделись около 40 лет. Душевный и внимательный о. Николай провел вместе с о. Пименом 10 дней. Посетив Угрешу после столь долгого отсутствия, он очень радовался и дивился произошедшим в обители переменам.

Святитель Филарет (Дроздов)

И епископ Леонид, и архимандрит Пимен продолжали свою плодотворную деятельность. Заботясь о здоровье друга, преосвященный гораздо меньше внимания уделял своему самочувствию, работал до изнурения. Помимо архипастырского служения он вел большую общественную деятельность: был председателем Московского училищного губернского совета, помощником председателя православного Миссионерского общества князя Н.С. Голицына, а также почетным членом ряда научно – просветительских обществ и вице – президентом Комитета по строительству храма Христа Спасителя.

Епископ Леонид по – прежнему при первой же возможности посещал Угрешу. 25 апреля 1876 года во время воскресного богослужения в Успенском храме он посвятил в сан игумена стро-ителя Николо – Берлюковской пустыни Нила¹⁸ (Лукина), угрешского постриженника и последователя архимандрита Пимена. На следующий день владыка вручил о. Пимену высокую правительственную награду – орден св. Владимира III степени.

В конце мая 1876 года было объявлено о назначении о. Леонида на Ярославскую кафедру с возведением в сан архиепископа. Преподобный Пимен встретил это известие и с радостью, и с сожалением, что теперь будет между ними меньше личного общения. Незадолго до своего отъезда в Ярославль преосвященный Леонид побывал на Угреше, где 30 мая освятил церковь во имя св. Василия Парийского, устроенную при богадельне на средства московского купца В.Л. Васильева. С тяжелым предчувствием провожал друга о. Пимен. О. Леонид под звон колоколов поклонился до земли всей братии, обнял о. Пимена, сел в карету, благословил всех из окна еще раз. Архимандрит Пимен глядел вслед другу, не сдерживая слез. «Мое сердце как будто чувствовало, что не суждено более на Угреше видеть его, ни ему Угреши. Так и сбылось»¹⁹, – говорил потом он Д.Д. Благово.

До отъезда о. Леонида в Ярославль архимандрит Пимен виделся с ним в Троице – Сергиевой лавре в начале июля на праздновании дня памяти преподобного Сергия Радонежского. В Ярославль вновь назначенный архиепископ приехал 11 июля. Во время объездов епархии он сильно простудился и заболел. Возможен был смертельный исход, и настал черед о. Пимену переживать и молиться за друга. По выздоровлении преосвященный Леонид горячо благодарил его за молитвенную помощь и теплые письма, звал к себе в Ярославль.

Архимандрит Пимен собрался в дорогу 19 сентября 1876 года. По пути он побывал в древнем Ростове и 22 сентября прибыл в Ярославль. Карета, присланная о. Леонидом, доставила его в Афанасьевский монастырь, где находился Архиерейский дом епископа Ярославского. Три дня они провели вместе: служили, ездили по окрестным церквям и монастырям, беседовали. 25 сентября о. Пимен уехал.

Письмо преосвященного Леонида, датированное 28 октября 1876 года и оказавшееся последним, дышало благодарностью за дружеское общение в Ярославле во время приезда о. Пимена и подсознательным прощанием: «Посещение Ваше было для меня вполне отрадно. Вы знаете, что я привык с давних лет любить свидания с Вами. Они были для меня и отдохновением от трудов, и запасом для новых. Беседы Ваши давали мне сведения, советы, разъяснения, успокоения. Они были для меня духовнотворные и всегда вновь и вновь желательные. <…> Мир Божий да будет в сердце Вашем и здравие в теле! Простите. Леонид, архиепископ Ярославский»²⁰.

Для преосвященного Леонида духовная поддержка друга была очень важна, тем более что вскоре он стал жертвой недоброжелательности и интриг людей, окружавших митрополита Московского Иннокентия, которому наговорили, будто о. Леонид претендует на его кафедру. Настороженное отношение митрополита к архиепископу Леониду, усугубленное несколькими недоразумениями, очень огорчило преосвященного во время его приезда в Москву на совещание Комитета по строительству храма Христа Спасителя. В эти трудные дни архимандрит Пимен старался как можно больше быть рядом со своим впечатлительным другом, остро переживавшим несправедливость. Вечер 1 декабря они провели вместе в Чудовом монастыре. С виду о. Леонид выглядел тогда вполне здоровым. На следующий день был назначен отъезд владыки, и о. Пимен рано утром снова поспешил в Чудов монастырь. Он застал о. Леонида в патриаршей ризнице. Преосвященный поочередно надевал старинные патриаршие облачения, а художник делал по его указаниям эскизы для изображения одежд на иконах в храме Христа Спасителя.

Ближе к вечеру друзья вновь встретились в Чудовом монастыре и вместе поехали на обед к московскому градоначальнику князю В.А. Долгорукову. После обеда о. Пимен в сенях попрощался с другом: проводить его на вокзал он не мог, так как был назначен служить всенощную на Саввиновском подворье. «Преосвященный Леонид сел в карету и поехал по направлению к Иверской часовне, отец Пимен все еще стоял и провожал глазами карету, навсегда увозившую от него лучшего его друга, с которым ему уже не суждено было более видеться…»²¹ – писал Д.Д. Благово.

Днем 16 декабря в Угрешский монастырь доставили номер газеты «Московские ведомости», где сообщалось о скоропостижной кончине архиепископа Ярославского Леонида в Николо – Бабаевском монастыре Костромской епархии. Архимандрита Пимена так поразило это известие, что, «когда он взял газету и прочел в ней телеграмму о кончине преосвященного, у него опустились руки, он сделался мгновенно белее полотна, весь оцепенел, почувствовал расслабление, и с ним сделалась дурнота»²².

Вечером о. Пимен с братией через силу отслужил заупокойную всенощную, а на следующее утро – литургию и панихиду. Вечером 17 декабря он выехал в Ярославль, и утром 18 декабря был уже на панихиде в Николо – Бабаевском монастыре, том самом, где жил на покое и скончался в апреле 1867 года святитель Игнатий Брянчанинов, некогда оказавший большое влияние на мировоззрение о. Пимена и о. Леонида, во многом определившее их жизненный путь.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Горько было архимандриту Пимену видеть тело лучшего друга, облаченное в белые ризы и митру и положенное в церкви в кипарисовом гробу. Лицо усопшего было спокойно и прекрасно, будто он не умер, а крепко заснул, отдыхая от напряженных трудов. После панихиды о. Пимену рассказал свидетель событий последних дней Петр Александрович Брянчанинов, брат известного святителя, что о. Леонид приехал в Бабайки вечером 13 декабря. Он обозревал отдаленные приходы своей епархии, находившиеся вблизи Николо – Бабаевского монастыря. После вечернего богослужения, где настоятель обители архимандрит Иустин преподнес ему в дар икону святителя Николая Чудотворца, владыка был на панихиде у гроба святителя Игнатия Брянчанинова, потом поклонился его могиле и сказал братии: «Преосвященный Игнатий первый познакомил меня с монашеством, первый преподал мне начала и правила иноческой жизни, руководил меня к ней и утвердил в решимости оставить служение миру и вступить в монашество. Может быть, не все его советы я исполнил в точности и потому пришел сюда, чтобы испросить у него прощения. Прошу, святые отцы, поминать и меня так же, как вы поминаете преосвященного Игнатия».

Никто не мог предположить, что очень скоро последнее пожелание надо будет исполнять. 14 декабря архиепископ Леонид стоял раннюю литургию, ездил по приходам, вечером долго вел духовную беседу с П.А. Брянчаниновым. 15 декабря он был в церкви на утрене и ранней литургии, причем внешне казался совершенно бодрым. Когда после окончания богослужения он стал прикладываться к иконам, вдруг сильно побледнел и быстро пошел к выходу. Подоспевшие настоятель и казначей обители подхватили его под руки. Владыка от помощи не отказался и шел, повторяя: «Боже! Что это со мной? Грудь болит… спазмы». В келье ему дали лавровишневых капель, но это принесло облегчение лишь на пару минут. Преосвященный Леонид признался, что такие приступы у него уже случались, что еще ночью он почувствовал себя неважно, спал только 3 часа, но все равно пошел на раннюю службу. Послали за доктором и духовником. Преосвященного Леонида успели исповедать и причастить. Врач приехал через несколько минут после совершения таинств и, осмотрев больного, сказал: «Он скончался». Причиной смерти был, скорее всего, обширный инфаркт миокарда.

Архимандрит Пимен очень хотел получить благословение на похороны друга в Николо – Угрешском монастыре и отправил митрополиту Московскому Иннокентию несколько телеграмм на этот счет. Однако они не имели успеха: архиепископа Леонида похоронили в Ярославле. У отца Пимена было такое чувство, что, лишившись живого друга, он терял его и мертвого. Утешением служили только письма о. Леонида, которые преподобный бережно хранил и перечитывал, а после кончины друга, снабдив комментариями, передал в печать, дабы приобщить к его духовному наследию широкие круги верующих²³. Из непритворной скромности он изменил в одном письме слова о. Леонида, назвавшего друга «столпом монашества».

Такова трогательная история дружбы двух православных пастырей, столь разных внешне, но духовно очень близких друг другу. Деяния о. Леонида и о. Пимена свидетельствуют о том, что оба они были «столпами монашества» для своих современников и для потомков.

Елена Егорова

Ссылки и комментарии

1 Архимандрит Макарий (Глухарев), 1792–1847, ученый – богослов, основатель Алтайской духовной миссии, в 2000 году причислен к лику святых Алтайской епархии.

2 Советов Александр Васильевич (1836–1901), известный ученый – агроном и общественный деятель, был выпускником Спасо – Вифанской духовной семинарии.

3 Никольский А. Леонид, архиепископ Ярославский и Ростовский. – Русский биографический словарь. Т. 10. С. 207.

4 Благово Д.Д. Архимандрит Пимен. Биографический очерк настоятеля Николо– Угрешского монастыря. – Дзержинский, 1998. С. 97–98.

5 Куманин Петр Иванович – звенигородский купец, часто приезжавший помолиться на Угрешу. Он пожертвовал на нужды монастыря в общей сложности около 120000 рублей. Скончался 26 мая 1865 года и был похоронен в склепе под алтарем Петропавловской церкви.