Текст книги "Приход Чёрной Луны. Покорная королева"

Глава 7. Ритуал Ненасытного Бога

– У вас такая белоснежная кожа, ваше высочество!

– А волосы – чистый мёд!

– И такие шелковистые!

Комплименты сыпались со всех сторон. Молодые женщины – мои будущие фрейлины, раздевали меня для ритуала у алтарного камня.

Ещё будучи принцессой, никому не нужной старой девой Менарии, я читала о магии Лесного королевства. Всё, что смогла найти.

Алтарный камень – сердце их храма. Легенды гласят, что он всегда был на этой земле.

Поверхность чёрного монолита, обтёсанного и отполированного  многовековыми касаниями рук жрецов и благородных особ, допущенных к церемониям, была всегда тёплой.

Немногие видели его воочию, ещё меньше прикасались к нему. Сегодня я стану одной из избранных.

– Его величество останется довольным, – не то насмешливо, не то искренне сказала одна из девиц с рыжеватыми волосами и тёмным пятном на левой ключице.

Девушки были одеты весьма необременительно. Лёгкие белоснежные нательные рубашки и многослойные красные юбки, шуршащие при каждом движении.

– Кто-нибудь может сказать, в чём заключается брачный ритуал? – громко спросила я, пока девушки сновали по комнате, поднося свежие полотенца.

Одна из них промачивала мою кожу губкой, смоченной розовой водой, другая тут же наносила на плечи с помощью рыжей краски и тонкой кисточки замысловатые крючочки.

– Это руны, ваше высочество. Никто, кроме жрецов, не знает, что точно они означают.

– И про брачную церемонию нам не известно, ваше высочество, – отозвалась другая.

Все они избегали смотреть мне в глаза. Это настораживало, но отступать всё равно поздно.

– Ваше высочество, ваше пятно на руке, на нём появляются какие-то символы, – пролепетала одна из девушек и встала с колен.

Она как раз занималась тем, что расписывала мои  бёдра теми же руны, которыми уже были покрыты плечи.

Я посмотрела на своё предплечье и заметила, что девушка права. В центре чёрного, как безлунная полночь пятна, вспыхивали огненные знаки, но я и сама не знала, что они означают.

– Ваше высочество, должно быть, сильный маг, – вкрадчиво произнесла другая и поднесла мне пышную юбку, сотканную из тончайших материалов. Пятислойная, она была пышной и белоснежной.

– Вы готовы, ваше высочество, – поклонилась мне рыжеволосая с пятном на ключице и отступила на шаг. Её примеру последовали и остальные.

Словно по невидимой команде в дверь постучали. Одна из девиц отправилась открывать, и я услышала, как высокий мужской голос пробормотал что-то неразборчивое, и девушка ответила:

– Мы отправляемся по белоснежному пути.

Я посмотрела в направлении двери, но так как находилась за непроницаемой ширмой в виде тяжёлой портьеры, то ничего не увидела.

– Не беспокойтесь, ваше высочество. Этот ритуал предназначается только вам. Отец его величества проходил по этому пути только раз, и у них с супругой один за одним родились трое здоровых сыновей.

– А его величество? – спросила я, но ответа снова не получила.

Я почти не нервничала, даже когда, окружённая девушками, отправилась вниз по лестнице башни, в которой меня обряжали. Как только мы вышли через боковую дверь, я ступила на белоснежную ковровую дорожку, ведущую в храм, высеченный в скале.

Меня осыпали розовыми лепестками прислужницы храма, босые девицы, одетые в чёрные балахоны. Они все, я заметила это не сразу, были незрячими. Бельма смотрели на меня вместо обычных глаз, у некоторых глазницы и вовсе были пустыми.

Дорога закончилась, когда от гула барабанов, звучавших будто из самой скалы, я почти теряла сознание. Пятно на предплечье жгло огнём.

Но стоило ступить под прохладные своды высокого храма Ненасытного Бога, одного из секретных божеств Лесного королевства, как сразу полегчало.

Меня подвели к каменным ступеням, алтарь был скрыт от посторонних взглядов неким подобием ширмы. Занавеси с четырёх сторон колыхались, словно от ветра, но я не видела, что творится за ними.

Девушки в красных юбках расступились, и ко мне подошёл низкорослый лысый толстяк, одетый в золотые одежды. Они напоминали одеяние наших жрецов, но было несравненно богаче украшено.

– Ваше высочество, жрицы Ненасытного бога в лице вашего скромного слуги и главного жреца приветствуют вас. Я не могу рассказать вам суть ритуала, вы сами всё увидите, но не сочтите данное действием развратом или блудом. Боги благословляют тех, кто лёг на алтарный камень. Но его должна согреть для вас та, на которую они указали.

Я молчала и была спокойной. Ритуалы Лесного королевства сложны, иностранцы никогда не получают приглашения на подобные церемонии, но все действия не связаны с жертвоприношениями и ведут к процветанию.

Главное – мой муж убедится, что я невинна. Вергилий – магия древняя, такая же сильная, как и их алтарный камень.

–Что мне надо делать? – спросила я.

– Стоять и смотреть. Не вмешиваться. Любой звук разорвёт ткань магии. Выпейте «Настойку молчаливых». Она вернёт вам голос, когда вы отсюда выйдете.

Не дожидаясь согласия, маг подал знак помощникам. После я узнала, что все жрецы Ненасытного Бога – кастраты, посвящённые в служение в подростковом возрасте.

 Пара высоких, но крепко сбитых жрецов, возникшим из ниоткуда с двумя подносами, на которых стояло по золотому кубку с тёмной, пенистой жидкостью.

– Почему их двое? – лишь спросила я, косясь на кубки.

– Я же говорю, ваше высочество, на алтарь первой ложится та, на кого указали Боги. Её девственная кровь активирует камень, и он сможет отдать вам всю свою силу. И вашему супругу тоже, первое семя – нечистое, его примет другая.

И он сам взял бокал, чтобы вложить мне в руки. Я открыла было рот, чтобы возразить, что не до конца понимаю, что всё это значит, но, как зачарованная, подчиняясь взгляду мелких карих глаз главного жреца, выпила терпкое сладкое содержимое бокала до дна.

То же самое сделала рыжеватая девушка из моей свиты, имени которой я пока не знала.

Голова слегка закружилось, но это больше прошло. Я хотела что-то сказать, однако поняла, что не могу издать ни звука.

Главный жрец ещё раз поклонился мне и указал на ступени. Я поднялась первой и вступила за колыхающиеся занавеси.

Внутри стояло небольшое кресло, на которое меня и усадили. Рыжеволосая с пятном на ключице вошла следом, сняла обувь и встала передо мной на колени, поцеловав край моей юбки.

Потом  встала и позволила двум жрецам раздеть себя до нижней полупрозрачной рубашки.

И добровольно, не колеблясь, легла на большой чёрный квадратный камень. Гладкий, отполированный, при взгляде на который я ощущала возобновившееся жжение в пятне на предплечье.

И тут занавеси раздвинулись, и к нам вошёл король.

***

Я вскочила на ноги и поклонилась, но вышло как-то неуклюже. То ли это действие отвара, то ли я просто устала, но всё происходящее воспринималось мной как картинки в зеркале.

Вроде бы и ты смотришь на всё, участвуешь, кланяешься и падаешь в кресло, как подрубленное молодое дерево, задетое топором по ошибке. По нелепой случайности.

И в то же время это всё тебе только кажется. Не может быть того, чему я становилась свидетельницей.

Король едва взглянул на меня. На нём был вышитый золотом камзол, от которого, едва войдя, он избавился, скинув на руки слуг. И остался в одной белоснежной рубашке и обтягивающих штанах, повязанных кожаным поясом.

Рыжеволосая девица продолжала лежать на алтарном камне, словно поверженная жертва. Не шевелясь, затаив дыхание, раскинув в стороны руки.

Её бледные кисти свисали по обе стороны чёрного монолита и казались мне безжизненными руками восковой куклы.

Я не могла оторвать от них взгляда, как и не могла сдвинуться с места. Наверное, у меня не было сил смотреть на то, что сейчас произойдёт.

Разум, даже одурманенный напитком Ненасытного Бога, отрицал это, а по-змеиному шепелявый голос внутри головы нашёптывал: «Смотри, это ждёт тебя. Это благословение, молись мне, и я дам тебе многое. Радуйся мне, прими меня, возблагодари!»

Нас осталось четверо. Я сидела в кресле, вцепившись побелевшими пальцами в ручки подлокотников, главный жрец, по-стервятнячьи вытянув шею, стоял чуть поодаль от меня и жадно смотрел за королём и девушкой.

Я тоже заставила себя посмотреть, потому что тот самый шепелявый голос, возникший в голове, приказал принять эту жертву, совершавшуюся в мою честь.

Король не стал раздеваться, а просто подошёл и, схватив рыжеволосую за бёдра, слегка подтянул к себе. Потом, одной рукой освободив свой мужской орган, резко подался вперёд, подхватив девушку под спину.

Бедняжка содрогнулась всем телом, губы раскрылись в немом крике, а из-под опущенных век и длинных ресниц покатились скупые слёзы.

В этот момент я ощутила себя ею, жертвенной девой, почувствовала её боль, как свою, и с удивлением обнаружила, что она рада выпавшей доле.

На пару мгновений мы с ней стали единым целым, соединились душами, её гордость передалась мне. Боль, смешанная с желанием отдаться и…понести.

В следующий миг я очнулась, а их соитие всё продолжалась. В полной тишине, в полном согласии.

Рыжеволосая выгнулась и подалась навстречу, развела бёдра ещё шире, забилась на алтарном камне, по гладкой и блестящей поверхности которого поползли рыжие руны, похожие на те, что были начертаны на моём теле.

Я присмотрелась к открытым плечам девушки-жертвы и не увидела на ней этих знаков. Наверное, ей они не положены. Она может зачать, но её сын никогда не станет королём. А дочь – принцессой чистой крови.

Мне было неприятно смотреть на лицо рыжеволосой, в котором боль смешалась с восторгом и гордостью выпавшей на её долю чести.

Король навис над ней, почти распластав девицу на камне,  в последнем акте их страсти, и рыжеволосая закатила глаза, решившись погладить короля по щеке, но он уже закончил общение с нею, и грубо оттолкнул тонкую девичью руку.

«Теперь алтарный камень готов», – прошипел голос, и в голове зазвенело.

Снова я, подчинённая чужой воле, распалённая против обычного видом дикого ритуала, встала и заняла место обесчещенной, которую сразу куда-то увели.

Камень был чист и горяч, по всем его поверхностям горели огненные знаки. Стоило мне лечь на него спиной, как плечи и бёдра обдало приятным жаром.

Я чувствовала, как какая-то сила разводит мои колени, как я подползаю к краю камня, чтобы облегчить задачу моему мужу.

Меня охватил огонь, каждую частичку тела и души. Голос, нашёптывающий приказы, смолк, но я ощущала, что он где-то рядом. Ненасытный Бог требовал радости, играл на струнах потаённых желаний, и не было сил ему противиться.

«Да и к чему? – подумалось мне. – Я ведь ради этого прибыла в Вудстилл».

Страха не было, осталось лишь лёгкое нетерпение и ожидание скорого плена. Освобождения.

Мой муж тем временем осушил очередной кубок, поднесённый высокорослым жрецом, и повернулся ко мне.

Я  видела его кривую ухмылку, он наслаждался моим подчинённым положением и, наверное, предчувствовал мой провал. А я улыбалась как можно обольстительнее, зная, что ничего у него не выйдет.

Я стану королевой, я девственна несмотря ни на что. Девственна для него. Он будет первым по эту сторону границы, разделяющей наши королевства.

Закрыв глаза, я мысленно проговорила молитву сначала своим богам, потом тем, которые властвовали здесь.

Через несколько месяцев я пойму, что именно в этом была моя ошибка. Старые боги не властны над этим местом, они больше ничем не могут мне помочь.

А новые – обидчивы и злопамятны.

Мужской орган сначала коснулся моего лона, словно дразня и желая раззадорить бурлившую по венам страсть, я подалась навстречу, желая его принять. В данный момент было всё равно, кто войдёт в мои врата, я хотела ощутить в себе мужское естество, я чувствовала, как мысленно молю Ненасытного Бога свершить надо мной свою благодать.

Муж входил аккуратно, хотя я ощущала его нетерпение. Он словно хотел проверить, ошибся ли в своих подозрениях, и в то же время не желал причинить боль. Большую, чем необходимо.

Я распахнула глаза, и наши взгляды встретились. В последнем толчке он резко подался мне навстречу, и я радостно, преодолевая сопротивление собственной плоти, обхватила мужа руками. Кричать было невозможно.

Безгласная, но не лишённая способности чувствовать, я позволила своему телу вспомнить забытое ощущение наполненности, слияния с мужчиной.

Не чувствуя в себе желания принести другому радость, как это было с Эсмондом, я лишь превратилась в земное воплощение Ненасытного Бога, привыкшего только брать подношения. И снова их требовать.

Пульсирующее и горячее, наполненное соками и кровью, моё лоно было ненасытно. Мне не хватало того, что король дарил.

Я поймала себя на мысли, что на какое-то мгновение вижу вместо него лорда Эсмонда, и именно тогда, посмотрев и ощупав его губы, проведя пальцами по заросшей щеке, я ощутила, как моё лоно сокращается и сама забилась на алтарном камне, заставив мужской орган излиться семенем.

Оно жгло изнутри и одновременно душило пожар, грозивший пожрать мой разум и отдаваться любому, кто соизволит взять. Я плакала и беззвучно смеялась, не в силах свести ноги, потому что ощущала между ними кровавое месиво.

Вергилий сработал. Моя девственная кровь оросила алтарный камень.

Белоснежная юбка окропилась соками и кровью, смешанной с королевским семенем.

Его величество спустя пару минут после того, как покинул меня, даже снизошёл до того, чтобы подать руку и помочь подняться. По его глазам цвета горчичного мёда я видела, что он мной доволен.

Он поцеловал мне руку, а потом, уже уходя, вернулся и впился горячими сухими и жёсткими губами в мой рот. Так я получила первый супружеский поцелуй.

После меня целовали много раз, но запомнился именно этот торопливый поцелуй. Радостная ласка, означающая безграничное доверие.

Которое, к счастью, мне удалось обмануть. На какое-то время.

***

– Ваше высочество, я так рада с вами познакомится, – вкрадчиво говорила женщина с мягким взглядом.

Она просила аудиенции, и я не могла отказать себе в любопытстве взглянуть на дражайшую супругу лорда Эсмонда из рода Светлого Гаролда.

– Я тоже, миледи Пенелопа Роуз,  – ответила я и указала миниатюрной даме с осиной талией на кресло напротив.

Я решила, что лучше нам встретить наедине, в тишине моих личных покоев, занимающих целое крыло замка. Его построил король из прежней династии, но теперь замок с двеннадцатью остроконечными башнями служил новому монарху из рода Ядвинов.

– Я слышала, что вы набираете фрейлин, ваше высочество, и хотела нижайше просить вас оказать эту честь и мне, – жена Эсмонда была не то чтобы красива, но вполне привлекательна. Светло-каштановые волосы, тёплые глаза, такие лучистые, как янтарь с берегов Северного моря.

И говорила она, певуче растягивая слова, порой за кружевной витиеватой речью миледи я теряла смысл, таившейся среди её фраз, как заяц, хоронящийся от хищников.

Или скорее, как опасный зверь, выжидающий ничего не подозревающую добычу.

– Разумеется, я возьму вас к себе, но обычно замужние дамы не стремятся стать фрейлинами, потому что больше озабочены тем, чтобы принести роду мужа наследников, чем служению жене монарха.

Я чуть было не сказала «королеве», но вовремя вспомнила, что о коронации пока не было и слова.

Миледи опустила большие глаза и замялась. Отлично, сейчас я узнаю, планирует ли лорд Эсмонд пополнение. Говорили, они с супругой женаты уже пару лет, но детей пока нет.

– Ваше высочество, мой муж… Боги не дали ему возможности иметь детей. Так было предсказано жрецами Высокого Бога, – с оттенком лёгкой грусти ответила миледи, которая, должно быть, была моей ровесницей.

Я узнаю это позже, пока спрашивать о возрасте моей посетительнице посчитала бестактным. По придворному этикету я имела права интересоваться положением моей будущей фрейлины, её планами на деторождение, но не такими простыми вещами, как возраст и цвет её ночной сорочки.

– Правда? – искренне удивилась я и почувствовала, как кровь приливает к щекам.

Слава Богам, у них нет и не будет детей, готовясь к тому, чтобы стать матерью наследников короны, я, словно капризный ребёнок, не желала и слышать о том, что Эсмонд будет делать детей этой придворной скромнице, сидящей напротив и крепко держащей в руке собранный веер.

Каким он приедет к ней? Конечно, давно и позабыл обо мне, о нашей страсти, и станет шептать слова любви на маленькое розовое ушко, украшенное серёжкой с тёмным агатом в золотой оправе.

– Вам нехорошо, ваше высочество? – в голосе миледи Роуз звучала искренняя тревога. Она пристально посмотрела на меня, словно желала прочесть в лице причину моего недомогания.

– Душно, прикажите открыть окно, – улыбнулась я, почувствовав острую радость. – И скажите, Пенелопа, как же вы смирились со своей бездетностью?

Я не обращала внимания на Одилию, поспешившую выполнить приказ и приотворить створку окна, чтобы впустить свежий воздух. Услышать бы ответ, ласкающий слух!

– После свершения брака, мы с Эсмондом спрашивали жрецов Высокого Бога,  и нам подарили надежду.

– Правда? – быстро спросила я, чуть не подавившись свежей вишней, которую подавали в мои покои каждое утро. Дома мы почти не лакомились подобными фруктами.

Сегодня ягода показалась мне излишне кислой.

– Да, ваше высочество, – кивнула жена Эсмонда и повернула ко мне голову. Неторопливо, вальяжно, словно знала, что так её профиль выглядит красивым, а нос не таким длинным. – Нам было дано предсказание, что у Эсмонда будут дети, зачатые во время прихода Чёрной Луны. Таинственно, непонятно. Боги откроют нам смысл, когда мы будем готовы. Что с вами, ваше высочество?

Внезапно в ушах зазвенели колокола, и пол ушёл из-под ног. Голова, словно объятая пламенем, закружилась, и я почувствовала, как между пальцами пронёсся лёгкий ветерок.

Чтобы не рухнуть на пол, я ухватилась за острый край подоконника настолько сильно, что острые щепки с его обратной стороны, вонзились в подушечки пальцев.

– Всё в порядке, мне что-то нехорошо, – выдавила я и попыталась улыбнуться. Боли я не чувствовала. – Позовите целителя.

К счастью, миледи Роуз удалилась, вполне довольная тем, что, как ей кажется, она первой узнала радостную новость о моей беременности.

С момента ритуала в храме Ненасытного Бога прошло несколько дней, но в Лесном королевстве верили: если Небо посылает ребёнка, зачатого с помощью древней магии, то первые симптомы женщина почувствует задолго до задержки лунной крови.

А я сейчас лежала на пышных подушках под плотным красивым балдахином и молила Богов, чтобы те не покарали меня за смелость выбрать себе первого мужчину и отдаться ему без опаски быть уличённой в измене. Эта скромница Пенелопа, конечно, не поняла, о чём пророчество.

Откуда ей знать, что Чёрной Луной прозвали меня домашние, когда на предплечье возникла тёмная метка?!

– Выпейте! – целители в красных шапках, похожие больше на пыточных дел мастеров, поднесли к моим губам чашу, наполненную кислым напитком. Сегодня всё мне казалось невкусным.

Подчинившись, я уставилась на них в надежде, что они произнесут вердикт. Двое склонились над моей меткой и только хмуро переглядывались. Третий унёс опустевший стакан, чтобы посмотреть оставшийся осадок, по которому можно судить о моём положении.

Я лежала, чувствуя слабость и мысленно повторяла: «Только бы это не был ребёнок Эсмонда. Пожалуйста!» Мама говорила, что вергилий сожжёт семя, не даст ему прорасти, но можно ли пойти против пророчества новых Богов?!

– Ну что там? – присела я в постели, потеряв терпение.

Молчаливые целители поклонились и удалились, так и не проронив ни слова. Оставив меня в неведении, в тревоге, в ужасе. В состоянии безнадёжной печали.

– Взбить вам подушки, ваше высочество? – спросила Одилия, увидев, что я решилась встать.

– Не стоит, не лежать же в постели целый день, – ответила я, потирая шею.

Прежде чем уложить меня в кровать, целители приказали раздеть осматриваемую до нижней сорочки. И теперь я, почти лишённая всякой одежды, с тоской думала о том, что снова придётся одеваться.

Затягиваться в корсет, укладывать волосы, терпя боль от щипцов.

Но всему этому было не суждено случиться.

– Его величество король! – провозгласил камердинер моих покоев, распахивая дверь и низко кланяясь перед монархом.

Анкильд не спешил войти, сделал знак своей личной охране, и те, с помощью магических знаков, начертанных в воздухе, проверили комнаты и убедились, что здесь его величеству ничего не угрожает.

Я уже была наслышана о предсказании, полученным королём при рождении: «Умрёшь в гневе, узрев истину. Близкий предаст, дальний подаст руку помощи».

Мой супруг панически боялся заговоров. Даже больше, чем хотел завести при своей жизни сына.

– Выйдите все вон! —бросил он, и слуги попятились к двери.

Короля боялись, опасаясь его дара. Повелитель Безвременья, так прозвали его среди народа.

– Сиди и молчи! – сказал он и щёлкнул пальцами. Мир вокруг схлопнулся, как закрывшаяся на самом интересном моменте книга. В ушах зазвенело, всё вокруг разом потеряло краски.

– Не бойся, принцесса, – ухмыльнулся король. – Я могу сдерживать бег времени. У нас немного времени. А теперь мы поговорим так, как раньше не могли. Соскучилась по мне, невинная?!

Он подошёл и провёл тылом кисти по моей щеке. Прикосновение отдалось болью в груди. Но я лишь улыбнулась и кротко ответила:

– Да, мой возлюбленный супруг. Прошло три дня, а вы больше не притронулись ко мне. Я скучала, ваше величество.

И я поцеловала его большую грубую руку. Как собака, боящаяся, что её выгонят на улицу. В этот момент я себя ненавидела, но понимала: иначе нельзя.

Иначе можно будет потом. А сначала надо сделать так, чтобы это «потом» наступило.