Текст книги "Богиня в спортивном костюме"

Глава 5

ОЛЕСЯ

– Присаживайтесь, Олеся,– показал мне глазами на стул профессор Ганничкин. Он мне понравился сразу, кстати. Внимательный, серьезный, но в глазах скачут озорные смешинки. Ясно в кого его сын такой оболтус. Поди тоже в школе был хулиганом. Из таких детей, кстати, чаще всего и получаются хорошие специалисты. – Ваша тетушка мне рассказала о проблеме. Я не стану читать вам моралей, потому что вы взрослый, состоявшийся человек. Ничего нового не скажу. Решившись на аборт, вы рискуете больше никогда не стать матерью. Мои коллеги, которых вы посетили до меня были правы. Но выбирать вам.

– Вы в этом уверены на сто процентов? – спокойно спросила, хотя в душе у меня клокотал вулкан эмоций. Гормоны взбунтовались, это нормально. Я всю ночь просидела в интернете, читая о беременности, и сейчас мне очень хотелось спать, есть, снова писать, хотя я и была в туалете десять минут назад, и чтобы кто – то меня пожалел.

– На двести, Олеся. Вообще чудо, что вам удалось забеременеть. Но гарантии, что подобное произойдет еще раз вам е даст даже господь бог. Сдайте анализы, и возвращайтесь. Перед процедурой надо сделать УЗИ, чтобы оценить состояние ваших репродуктивных органов,– поморщился доктор. – Хотя, я положа руку на сердце, очень надеялся, что вы передумаете.

Я вышла из кабинета профессора, и поплелась в лабораторию, под неумолчные вопросы Люси. Отвечать не хотелось, к ногам словно привязали гири, а в горле встал колом противный плаксивый ком.

– Люсь, я тебя очень люблю, но не нужно, пожалуйста. Мне и так очень страшно,– сдерживая рвущиеся рыдания тихо попросила я. Насмотревшись картинок в дурацком интернете, на которых огромные, как дирижабль, улыбающееся тетки, с дебильно – счастливыми лицами едва стоят на варикозных слоновьих ногах, я поняла, что точно не хочу этого, а теперь снова начала сомневаться. Поэтому тетины причитания меня сейчас раздражали, и снова зарождали сомнения.

– Прости,– всхлипнула Люся мне в спину, глядя, как я захожу в лабораторию.

Крови из меня выкачали наверное ведро. Толстая, похожая на бульдозер, медсестра, даже жгутом не воспользовалась. Просто зажала мне предплечье огромной лапищей, как клещами.

– Эй, ты как там? – поинтересовалась красотка, видя, как я закатываю ясны глазыньки, силясь не хлопнуться в обморок. – Терпи, девочка. Тебе девять месяцев предстоит анализы сдавать каждую неделю.

– Я пришла делать аборт, – просипела я. С лица женщины сползла улыбка. Странно, но ее взгляд исподлобья меня привел в чувство. В нем было столько затаенной боли, что я почувствовала себя отвратительной дрянью.

– Готово,– без сочувствия и вообще каких либо эмоций сказала медсестра, и тут же потеряла ко мне интерес.

– До свидания,– попрощалась я, но ответа так и не дождалась.

– Люди всю жизнь мучаются, пытаясь забеременеть. А эта фря решила от младенца избавиться. Этот мир катится в тартарары,– услышала я трубный голос, уже закрывая за собой дверь. Да что они все, сговорились что ли? Это моя жизнь. Какого хрена все лезут в нее, даже эта толстуха. Что бы она понимала?

– Заходите, – пригласил меня доктор. Я улеглась на кушетку, покрытую одноразовой простыней и замерла, не сводя глаз с темного монитора – Может пригласим вашу тетю? Я обязан дать рекомендации. Аборт – хирургическое вмешательство, хоть и отработанное до автоматизма, но все же. Вы не против? После УЗИ, вас проводят в палату, где подготовят к процедуре. Одежду, ценные вещи отдадите родственнице. Клиника у нас хорошая, но всякое случается

– Нет,– прохрипела я. Мне даже хотелось, чтобы рядом был кто – то родной и близкий – Я не против.

Люся просочилась в кабинет, встала возле меня. Я вцепилась в теплую, мягкую руку, сжимающую мои пальцы и поморщилась. Комок противного липкого геля шлепнулся мне на живот.

– Неприятно,– хмыкнул Ганничкин,– смотрите, это ваш ребенок. Прекрасно прикрепленный плод, Олеся. А вот женское здоровье меня ваше беспокоит.

– Где? – просипела я, силясь рассмотреть в мониторе то, чем так восторгался профессор, но кроме маленькой, плавающей в жидкости «горошины» ничего не могла рассмотреть. Люся всхлипнула, зажав рот руками, и меня прорвало. Я зарыдала в голос, напугав до смерти странно улыбающегося врача.

– Да вот он, смотрите,– ткнул он пальцем в маленькую точку на экране. Видите?

Да, я видела, и понимала, что все. Я влюбилась навсегда, пропала, сошла с ума. Я вскочила с кушетки, и молча бросилась к выходу. Что я здесь делаю? Какого черта думала раньше? Дура, он же все слышит и чувствует уже. Я читала ночью. Я идиотка. И я хочу улыбаться как дура, обнимая огромное похожее на арбуз пузо. И пережить беременность хочу. И пофигу, кто стал донором спермы. Наследственность можно перебороть. И вообще, с чего я взяла, что мой сын пойдет в Льва? Может у него будут мои гены. То, что будет мальчик, я почему-то даже не сомневалась. Сердце мне подсказало.

– Леся, стой,– тетя неслась за мной, как заправский спринтер. Интересно, как это у нее получилось почти меня догнать,– обуй кроссовки, асфальт холодный, а тебе сейчас нельзя болеть. И носиться, как угорелая, тоже кстати надо с осторожностью.

Я встала на месте, как соляной столп. А ведь и вправду, в ближайшие восемь месяцев мне придется жить не так, как я привыкла.

– Люся, я иду на работу,– решительно сказала я,– обещаю, что не буду изнурять себя. Но ребенку нужны будут пеленки, распашонки, коляски, памперсы. А на твою зарплату мы это не сможем себе позволить. Тем более, что у нас в квартире живет еще один капризный ребенок – моя мамуся.

– Только береги себя,– счастливо улыбнулась тетя, и проводив меня взглядом, пошла обратно в клинику. Наверное Ганничкину говорить спасибо. Ее мечта исполнится. Люся из тети превратится в самую лучшую бабушку на свете. Я шла по улице, раздуваясь от гордости и полного счастья. Вот уж не думала, что от беременности сходят с ума так стремительно. На губах моих играла дебильно – счастливая улыбка. Впервые за несколько дней и чувствовала я себя великолепно. Эх. Знать бы что меня ждет в давно ставшем родным, фитнесс – клубе, в котором я работала со дня его основания, ни за что бы не преступила сегодня его порог. Не очень приятно, когда тебя с небес опускают на землю. Просто грубо швыряют, не заботясь о твоих чувствах.

– Не поняла,– спросила я консьержа дядю Митю, какого – то дальнего родственника Дядюшки Ау. Иначе в нашем пафосном клубе он бы ни за что не работал. Ефимыч набирает молодых и крепких телом, поддерживая статусность своего детища. Но для дяди Мити сделал исключение,– ты чего это не здороваешься? Я между прочим тебя поприветствовала.

– Я с падшими женщинами не разговариваю,– сквозь прокуренные усы хмыкнул всегда приветливый дядька,– у меня принципы. Шла бы ты, Олеся Игорьна, по добру по здорову. Роман все нам рассказал. И надо сказать, никто не одобрил, так – то.

Я онемела. Боже, этот дурак Ромка не придумал ничего лучшего, чем пойти на работу жаловаться на судьбу злодейку. Слава богу, что я не от него беременна. У Льва хоть интеллект на лице был написан. Порой задумаешься, что лучше – красивое тело, или ума палата.

В раздевалке меня тоже приняли холодно. Всегда щебечущие и болтающие о глупостях девчонки тут же замолкли, стоило мне переступить порог.

– Мы думали у тебя не хватит наглости заявиться,– посмотрев на меня, как на врага народа, наконец сказала Лариса, работающая в клубе фитнесс-тренером.

– Да, а почему, интересно? – ухмыльнулась я. На душе было так гадко, словно меня вываляли в помоях. Да уж, неплохо начинается моя новая жизнь.– Потому что бедного Ромочку кинула. Ай, как жалко. Вот только это очень смешно. И не очень понятно, кто из нас мужик – я или он. Ситуация абсурдная. Бедный, обиженный Рома прибежал плакаться вам в жилетки,– уже не в силах сдерживаться истерично захохотала я.

– Ромка просто поделился, – заступилась за сплетника Лариса, и остальные с ней молчаливо согласились.– Зато ты у нас королева, вечно нос так высоко задран, что косяки дверные оббиваешь. Посмотрим теперь, как у тебя это получится, когда пузо на твой вечно задранный пятак полезет.

Я задохнулась от ярости, но в дальнейшую полемику решила не вступать. Выскочила из раздевалки и понеслась по коридору. «Найду и убью» – билась в голове единственная, не сказать, чтобы очень здравая, мысль. Такого я, конечно от бывшего приятеля не ожидала. Значит не такой он дурак, раз нашел способ так больно меня ущипнуть. Хотя нет, умом там не пахло. Просто обыкновенный подлец. Ну ничего, разберусь с ним, а потом со всем остальным, Работу мне сейчас терять никак нельзя.

Ромка стоял возле барной стойки, попивал морковный сок, и скалился отвратительной, морковной улыбкой нашей фитнес – барменше Альбине.

– Ты представляешь. Просто трахнула какого – то богатого папика. Ну не шлюшка? – заливался соловьем Ромуальдо.

– Да, а ты свечку держал,– зло спросила я, подойдя к нему вплотную. Альбина уставилась на нас в ожидании концерта. Вот только у меня не было настроения уже бить покрасневшую морду подавившегося морковным соком мачо. Мне было смешно.

– Нет, не держал,– откашлявшись прохрипел Ромка,– поезд был толку то. Слишком далеко бы пришлось стоять. Ромео то твой на броневик был похож. Что Леся, за деньги думала чемпионкой стать, потому богатого папика оседлала? А иначе хрен бы ты золото взяла. И давно у вас с ним «любоооовь». Видимо да, раз ребеночек на подходе.

– Ах ты сволочь,– сквозь зубы прошипела я. Он ведь знает, как все вышло. Просто рассказывает всем адаптированную, ему удобную историю. Я к этому чемпионству столько лет шла. На боли, на слезах перла вперед. А этот стероидный урод стоит и глумится. На стойке Альбины резко зазвонил телефон. И слава богу, потому что отвлек меня от желания впиться зубами в горло нахально улыбающегося Ромки. Вместо этого я подняла руку и с замаху залепила ему такую пощечину, что этот комнатный Геракл от неожиданности отлетел к стене, разбрызгивая вокруг себя отвратительную оранжевую жижу, стакан с которой так и не выпустил из рук.

– Ах ты, шлюха,– заорал обиженный бывший бойфренд. Я успела увернуться. Стакан просвистел рядом с моим ухом, и ударился в плазменную панель, висящую за спиной Альбины.

– Олеся, тебя Борис Ефимыч вызывает,– проблеяла Альбина, так и застыв с телефонной трубкой возле уха, и при этом оценивая масштаб разрушений.

– Спасибо,– сказала я спокойно, и расправив плечи, гордо продефилировала мимо сидящего на полу Романа, подавив желание плюнуть в него, и точно зная, что Дядюшка Ау вызывает в свой кабинет только для того, чтобы сообщить об увольнении. В других случаях он сам приходит. Точнее, снисходит, как божество к изнуренному тренировками народу.

– Заходите, Олеся Игоревна,– официально пригласил меня Дядюшка Ау в свой кабинет. Вот цирк то. Секретутка Дядюшки Ау, а по совместительству еще и исполняющая роль кабинетной подстилки, ехидно ухмыльнувшись, показала куда я должна пройти. Да уж. Я знала, конечно, что мое место работы настоящий серпентарий, но чтобы настолько. И сплетня о моей беременности как быстро дошла до всех. Быстрее чем эбола в Африке распространилась.

– Олеся, ты знаешь, что я тебя уважаю. И уверен, что ты бы могла принести нам победу.

– Слушай, Ефимыч,– прервала я,– не стоит меня в плечо целовать.

– Не понял, – замер начальник. Конечно он не понял. Он вообще редко сразу суть схватывает.

– Анекдот такой есть,– произнесла устало, чувствуя, что мои моральные силы уже на исходе,– забудь. Это означает, что не надо начинать издалека.

– Ну не надо, так не надо. Я держал тебя тут, потому что надеялся на твою победу – а это, на минуточку, престиж заведения до заоблачных небес бы подняло. А теперь мне нужно воспитывать новую чемпионку, и для этого мне нужно место. Твое место Олеся. Потому, прошу тебя, только без скандалов, пиши заявление об увольнении.

– Не имеешь право. Любой суд тебя так взгреет, за то, что ты уволил беременную женщину,– блеснула я познаниями юрисдикции.

– Ну, тогда я тебя уволю по статье,– спокойно усмехнулся Ефимыч,– за дебош. Еще и сдеру с тебя денег за разбитую плазму.

– Стакан кинул Ромка, вообще-то,– сказала уже не очень уверенно.

– Да? А Альбина скажет, что ты. В общем, заявление возьмешь у моего секретаря. За расчетом придешь в день зарплаты. И Ромку не трожь, больше. Он и так от тебя натерпелся. Надо же, кто бы мог подумать, что ты такая…– замялся начальник.

– Какая? – прищурилась я.

– Ветренная. Свободна.

Из кабинета Бориса Ефимыча я выпала в предобморочном состоянии. Ну вот, и работы лишилась, и славу дурную заработала. Что дальше? До сегодняшнего дня ничего более унизительного со мной не происходило. «Засужу»,– билась в голове злая мысль, когда я как заядлый спринтер неслась по тротуару в сторону дома. Машину брать не решилась, потому что была в том состоянии, когда вглядываешься во все мало-мальски подходящие деревья, раздумывая в какое бы дербалызнуться со всей силы и больше не мучиться. В животе предательски заурчало. Я притормозила. В нос проник запах, по всей видимости жаренной на машинном масле, рыбы. Никогда не была любительницей или даже сторонницей подобных изысков, а тут просто с ума сошла от желания наесться отвратительной вкуснятины, да еще и полить рыбку сверху какой-нибудь гадостью, типа майонеза. А в идеале конечно нутеллой. Рот моментально наполнился слюной, и я заозиралась в поисках харчевни, распространяющей такие притягательные миазмы. Уродская вывеска, с нарисованным на ней одноногим, одноглазым уродцем, отдаленно напоминающим человеком, оповещала мир, что под ней находится ресторан, с чудесным названием «Капитан Кук» Ноги сами понесли меня к двери пафосного заведения. Ну да, судя по фасаду, поесть вредной пищи тут будет стоить баснословных денег. Я в уме подсчитывала наличность в своем кошельке, пыталась отговорить себя же от глупой затеи. Работы у меня нет, перспектив никаких, а я собираюсь пульнуть на ветер последние деньги, да еще и несварение рискую заработать.

– Девушка, вы чего хотели? – вывел меня из грустных размышлений стоящий у входа в ресторан охранник, одетый в уродский кафтан и треуголку. Одежонка на парне смотрелась, как бальное платье на пугале. Я не сдержавшись хихикнула. Вот интересно, чего можно хотеть в ресторане, как не поесть.

– Машину помыть желаю,– хмыкнула я, но судя по растерянному лицу парня, поняла, что мой сарказм до него не дошел.– Ладно, я пошутила. Просто хочу поужинать. Это возможно?

Пират замялся. Хотя какой он к черту пират, больше похож на разбойника из фильмов Роу. Живот свело голодной судорогой. Ребенок требовал еды. И стоит признать. Требовал вполне законно, потому что его непутевая мать по привычке до сих пор придерживается режима. А точнее просто забывает поесть.

– Никак не получится,– наконец совладав с собой, выдал охранник,– ресторан закрыт на спецобслуживание,– к хозяину нашему, Кириллу Олегычу друг со столицы приехал. Трапезничать они изволят. Ждем с минуты на минуту,– словоохотливо с придыханием выдал мне ненужную информацию простодушный морской разбойник, и уставился мне за спину чистыми глазами. – О, а вот и они кстати.

Мне аж интересно стало. Я повернулась в сторону дороги, где парковался огромный, неповоротливый автомобиль. Черный –черный, как моя жизнь. В памяти откуда-то всплыл запах дорогой кожи, новой автомобильной пластмассы и тонкий аромат сигар. Словно волной накрыло. Я как зачарованная смотрела на полную мужскую руку, открывающую пассажирскую дверцу.

– Кирюх, так ты меня в свой ресторан приволок? Значит ночной клуб это лишь новая веха?– услышала голос, от которого по телу побежали мурашки. Такой сексуальный, что только от его тембра у меня меня снова скрутило живот, только уже по-другому. Возбуждающе. Рот наполнился тягучей слюной. Я вспомнила, где и при каких обстоятельствах слышала этот красивый, похожий на бархат баритон, и ни слова не говоря бросилась бежать сломя голову.

ЛЕВ

– Странная, какая – то,– растерянно сказал охранник вместо приветствия, почему-то наряженный в сказочного разбойника. Только треуголка как – то выбивала его из образа.

– Кто? – спросил Кирилл, явно растерявшись, но тут же взял себя в руки и начальственно произнес.– Я сто раз объяснял, как надо встречать клиентов.

Парень молча кивнул, и показал глазами куда-то в сторону. Я посмотрел на удаляющуюся тонкую фигурку, и что – то меня кольнуло. Настолько знакомой мне была эта женщина, что я едва сдержался, чтобы не броситься вслед. Хотя, это будет выглядеть убого. С моими данными, я ее не догоню. Да нет, показалось скорее всего.

– Так значит ты стройнеть сюда приехал? – хмыкнул Кир, сыто улыбаясь вымазанными жиром губами. Мы сидели за шикарно накрытым столом. Расстарался дружок мой. Вот только сегодня, впервые наверное в жизни, есть мне совсем не хотелось. – А что же, в Москве нонче похудальщики перевелись? Их везде, как блох на Жучке сейчас развелось. В интернет зайдешь, плюнь – попадешь. Откуда вдруг столько дипломированных умельцев стало, ума не приложу. Или просто не афишировать предпочитаешь?

Я поморщился. Честно говоря, Кирилл начал меня утомлять. Хотел в одиночестве наладиться вкусной едой, но Кирилл клещами в меня вцепился.

–Ну, значит на это богом забытое место, вдруг снизошла божья благодать, в лице профессора Нафова, раз меня аж из Швейцарии направили в родную тьму таракань – хмыкнул я, вяло ковыряя похожего на вареную вату лобстера.

– Ну, не так уж тут и плохо,– активно работая челюстью, промычал мой бывший одноклассник, – А Нафова я знаю. Мы его клиентам кетринг организуем. Харчи возим, болезным. Такую парашу заказывают, я б собаку свою этой бурдой не стал кормить. Как тебе мой ресторан, кстати? Вот еще клубешник заимею – вообще королем стану.

– Ничего,– покривил я душой, пытаясь протолкнуть с помощью Армянского коньяка, волокнистое мясо. Да уж, если мне предстоит месяц питаться экзерсисами Кирюшиного шеф-повара, как бы ноги не протянуть. – Красиво тут. Только если хочешь совета – повара смени.

– И когда тебе в юдоль скорби и печали? – спросил Кир, словно не услышав моих последних слов. А молодец. Научился владеть собой. Раньше сразу на рожон лез. Видимо так хочет денег, что наступил на горло собственной песне.

– По контракту – послезавтра. Вот только мой куратор сломал себе чего – то. А хотелось бы побыстрее развязаться,– раздраженно ответил я, уже жалея, что вообще приперся в этот город. Для кого больно стараться то? Не для Лиски же.

Из ресторана мы вышли, когда на город уже спустилась ночь. В кармане вдруг завибрировал телефон. Я нехотя достал трубку, говорить с кем либо совсем не хотелось после столь долгого общения с приятелем.

– Здравствуйте, господин Смелов, – прочирикал мне в ухо женский голосок. – Послезавтра вы можете заселяться в «Приют Наф – Нафа», ваш инструктор будет ждать на КПП. Приятного вам вечера. Мы вас ждем.

Я посмотрел в звездное небо, нажав на кнопку отбоя. И малодушно подумал, не сбежать ли к черту.

Глава 6

ОЛЕСЯ

Домой я вломилась, как взмыленная лошадь Анжела из мультфильма. И чувствуя себя примерно так же. Вот скажите, сколько шансов у меня было встретиться с этим жирдяем? Один на сто тысяч, но нас будто какой-то злой рок постоянно сталкивает. А говорят еще, что бомба в одну воронку не может навернуться два раза.

– Леся, это ты? – крикнула из кухни Люся. У нее есть дурацкая привычка переговариваться из комнаты в комнату. И дверь моя любимая, но очень рассеянная тетушка всегда забывает закрывать, как с ней не борись.

– Нет, это бандиты,– басом проорала я. – Пришли тебя обчистить до трусов.

– Тогда эти бандиты слепые. В противном случае есть повод усомниться в их психическом здоровье,– хмыкнула маменька, появившись в прихожей, так тихо, что я аж подскочила от неожиданности, и больно ударилась головой об дурацкую, не знаю для какой модели висящую так низко, полочку. Но тетя категорически отказывалась ее убирать. Интересно, как это у моей родительницы получается подкрадываться вот так, на кошачьих лапках. Не иначе в нашем роду были ниндзя –диверсанты, другого объяснения найти у меня не получается.– У тебя был шанс вырваться из этой нищеты,– картинно обвела она рукой окружающую обстановку, но ты предпочла вместо чемпионского титула, карьеру матери одиночки. Безработной матери одиночки.

– Откуда ты....? – одними губами спросила я, потеряв дар речи.

– Одна маленькая птичка на хвосте принесла замечательную новость.

– Маша, оставь девочку в покое,– Люся примчалась на мою защиту, вытирая об фартук вымазанные мукой руки.

– Ну, девочка то она, так себе,– криво ухмыльнулась родительница,– девочка с сюрпризом. Ты ее защищаешь всегда, потому что дура. От тебя и жених то сбежал поэтому. Потому что ему не наседка была нужна, а настоящая женщина. Я посмотрела на побледневшую тетю, и поняла, что если маман сейчас не заткнется, я просто возьму ее за шкирку, и выкину на хрен из квартиры где я была счастлива, и из наших с Люсей жизней, без жалости. Видимо мои чувства нарисовались у меня на лице, потому что матушка глянув в мою сторону замолчала. Люся плакала, у меня сердце сжалось от жалости.

– Я найду работу в ближайшее время. Но учти, тебя я содержать не намерена, – выдохнула я, и оттеснив мать плечом пошла в кухню, вслед за скрывшейся там тетей. Стыдно, но сейчас у меня было только одно желание – затолкать в себя еды, и желательно побольше. Ни о чем другом просто не могла думать.

– Люся, не обращай внимания, твоя сестра эгоистка, у нее давно не все дома. Глупостей мама наговорила. Ты лучше всех на свете – прижала я к себе самую родную на свете женщину.– Ты говорила, у вас в школе есть место библиотекаря. Прорвемся. Только не плачь, а то и я сейчас разрыдаюсь. Я представила себя сидящей в пыльной библиотеке, одетую в мышиного цвета кофту, и реально едва не расплакалась. И нечего убеждать себя, что это всего лишь подработка и что через год я снова смогу вернуться в спорт. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Этот противный жирдяй говорящий как бог, все таки разрушил мою жизнь.

– Конечно, прямо ждут тебя. Все же в ладоши хлопают принимая на работу беременных баб,– нарисовалась в кухне маменька.– Ну да, мать дура. Мать из ума выжившая идиотка. Только вот от осинки то, не родятся апельсинки, Лесенька.

– Маша, прекрати. В конце концов, ты в моем доме, потому подчиняйся его законам – звонко произнесла Люся, и я поняла, что у нее почти истерика. Такой свою тетю я не видела никогда.– в противном случае, мне придется попросить тебя уйти. Мы же как то выживали с Лесей. Без тебя. И счастливы были.

– Ой, как жалко,– ехидно пропела мамуля, но тон сбавила. Видимо преображение всегда спокойной и покорной сестры, на нее тоже произвело впечатление.– Ты никогда не была счастливой, и виновата в этом сама. А в тебе, доченька, гораздо больше моего, чем ты считаешь. Радуйся, что у тебя есть мать, потому что....– Мирослава окинула нас торжествующим взглядом, выдержав такую паузу, что и Станиславский, и Немирович – Данченко наверное обрыдались бы от счастья, увидев как  дешевая актрисулька, рвет в тряпки все их идеи и наработки. Не дождавшись от нас отклика и восторгов она наконец то продекламировала,– Я нашла тебе офигенную работу по твоему профилю. Ну же, иди, обними свою мамулю. Потому что, когда я озвучу сумму гонорара, вы с Люсей ляжки кипятком обварите.

– И в чем подвох? – напряженно спросила я. Дело в том, что просто так, из простого человеколюбия, мама никогда даже ногтем нарощенным не шелохнет. Альтруизма в мамуле, как воды в пустыне.

– Да ни в чем,– пожала плечиком родительница, наслаждаясь эффектом,– просто я была сегодня у своего врача, мне скоро укольчики колоть, а денежек ноль целых, ноль десятых. Вот я и хотела в долг договориться. А тут подружка твоя чокнутая звонит, с причитаниями. Ошиблась, вместо твоего номера, Люсин набрала. А я по ошибке ее телефон прихватила.

Ага, по ошибке. Спутала свой яблочный смартфон последней модели. С тетиным бюджетным аппаратом. Просто у сиятельной Мирославы кончились бабосы на счету, а бесплатно услуги никто предоставлять ей не желает. Вот Дашка, дрянь, опять мне подсиропила. Нашла кому рассказывать о моих проблемах. И ведь она опять не виновата, просто склада характера такой –сначала сделать, а потом думать. Ладно, позвоню ей, как с тут разберусь. Может хоть раз мама решила подумать обо мне. От этой мысли я снова пустила слезу. Чертовы гормоны, за последние несколько дней, я столько плакала, сколько наверное в жизни своей не делала этого.

– Короче, завтра выходишь на работу в клинику доктора Нафова. У них там диетолог забухал, представляешь. А тут я, хоба. Говорю, у меня сестренка американскую фитнес академию закончила. Так Нафов в меня клещами вцепился. Вот – показала мне родительница листочек, на котором была написана такая сумма, что я едва на ногах устояла от удивления. Неужели сейчас столько платят фитнес – диетологам?

– Мам, как так – то. Это же элитная клиника. Туда не берут абы кого,– выдохнула я.

– Ну, просто нам несказанно повезло. Там какой-то супербогатый мужик приехал, ждать не желает, пока подберут нового инструктора. Вот они и вертятся как вши на гребешке.

– А тебе с этого, какая выгода,– тихо спросила Люся, хорошо знающая свою сестру. Нет, не просто так из любви ко мне мамуля подсуетилась. И я ,твоя сестренка, никакого отношения к диетологии не имею.

– Ой, не придирайся к словам –поморщилась Мира. Точнее, поморщилась, сказано громко, ее просто перекосило. Накачанная ботоксом мордочка, похожая на яйцо, морщиться не желала.– Не могла же я сказать, что двадцатипятилетняя телка, моя дочь. Ну да, за услугу мне обещали провести курс процедур по омоложению бесплатно.

Ну, понятно. Зря я растрогалась. Люся прищурилась. Ей тоже не понравилось отношение ко мне матери. Просто предчувствие буквально кололо иглой в сердце. Странное, не поддающееся ни объяснению ни логике.

– Я не поеду, – твердо сказала я, уставившись прямо в глаза родительницы. Мне и вправду не хотелось ехать в эту лесную клинику, про которую в городе ходили черте какие легенды. Вплоть до того, что там богатеев в крови девственниц купают.– Пойду в библиотеку покрываться плесенью лучше, чем вот это все сносить.

– Еще как поедешь,– оскалилась Мира, и зрачки ее превратились в две малюсенькие точки.

– А ты меня заставь,– выкрикнула я.

– Маша, уходи,– вдруг сказала Люся, встав между нас, – Лесе нельзя сейчас волноваться. Девочка сама сделает свой выбор.

– Такой же, как твой любимый Игорек? – нехорошо ухмыльнулась маман,– когда от тебя ко мне ушел. Как он кстати? Давно не слышала о папуле моей дочери.

– Мама, что ты такое говоришь. Мой папа же умер. Люся? – повернулась я к тете, которая стала сейчас белее мела.

– Да неужели? Это надо отметить,– ощерилась Мирослава.

– Маша, не надо,– взмолилась тетя, но разошедшуюся фурию уже было не остановить.

– Кто тебе сказал доча, что твой папуля починал в бозе? Неужели наша правдолюбка? И что она сказала? Он наверное в ее версии космонавтом был? И погиб геройски, как полагается?

Я замерла на месте. Так значит это моя мать увела у своей сестры ее любимого. И потому тетя сказала. Что он все равно подарил ей счастье. Меня. Это меня она считает своим счастьем, а я стою и не могу защитить ее. Люся вдруг странно всхлипнула, и начала заваливаться на пол. Я бросилась к ней, молясь всем богам, чтобы она была жива. Только бы все с ней было хорошо.

– Инфаркт,– сказал молодой доктор, устало потирая переносицу.– Очень хорошо, что ваша сестра вызвала скорую вовремя. Иначе вы бы потеряли свою родственницу.

– С ней все будет хорошо? – спросила я, пропустив мимо ушей прекрасный месседж про мою сестру Мирославу Загорскую.

– Состояние стабильно тяжелая. Ваша тетя в реанимации,– выдохнул врач, – вы знаете, я столько чудес видел. Надейтесь.

– И что мне делать? – глупо спросила я. Моя Люся, которая все время только и держала меня на этой планете, теперь лежит беспомощная в реанимации. А я вдруг поняла, что и делать то ничего не умею. И даже не помню. Когда мне на прием к гинекологу. И готовить я умею, только вареные яйца. Господи, какие глупости лезут в голову. Мира то не так уж и не права была, что во мне много есть ее генов. Моя любимая тетя при смерти, а я думаю только о себе. – В смысле, что должна сделать я?

– На первое время у нас все есть. Реанимация финансируется местным бюджетом,– как то грустно ответил сидящий напротив мужчина,– но нужны будут дорогостоящие препараты, реабилитация тоже стоит недешево, и потом понадобятся терпение и финансы. Желательно отправить вашу тетю в санаторий для восстановления. Но это в будущем. Сейчас наша задача, просто поставить ее на ноги.

Врач протянул мне листочек, на котором был написан такой список препаратов, что у меня аж дыхание сперло. Некоторые из лекарств мне были знакомы, и стоили они астрономически.

– Это не к спеху. Но я даю вам список, чтобы вы могли подготовиться. Редко кто сразу находит такую сумму.

– Я найду,– твердо сказала я, вставая с неудобного стула.

Мира сидела в коридоре, и на лице ее была написана вся скорбь мира. Опять играет. Стиль жизни у нее такой. Я не помню, чтобы хоть раз эта женщина сожалела о своих поступках. Она могла заплакать из-за сломанного ногтя, или вышедшей из моды торбы «Биркин». Но на моей памяти она ни разу не сказала, что сожалеет о том, что оставила меня. И Люсю ей не жалко сейчас. Матушке просто страшно, что теперь ее некому будет кормить.

– Лесь, я правда не хотела, чтобы так вышло,– сказала мать, подняв на меня глаза. – И Люську мне очень жалко.

– Да пошла ты,– выплюнула я, и пошла по длинному больничному коридору, не обращая внимания на плаксивые причитания матушки за моей спиной.

– Лесь, куда мне теперь? Я ведь пропаду?

– Иди домой.

– А ты? Ты куда? – испуганно спросила Мира.

– В «Приют Наф – Нафа», на работу наниматься. Ты же мне сосватала прекрасную службу. Но только рискни там появиться. Хрен тебе, а не бесплатные процедуры. Я Люсю вытащу, и не дай тебе боже попасться мне на глаза. Через месяц, чтоб духу твоего не было в нашей квартире.

– Но, куда же я....? –простонала Мирослава. Испугалась. Ничего ей полезно.

– А мне по фигу, – буркнула, даже не оглянувшись на мать.

Я поймала такси и назвала адрес клиники. Слава богу в интернете рекламы этой богадельни было валом. Хорошо еще, что все документы я всегда таскаю с собой. Люся все время меня за это ругает. Боится, что меня обворуют, или я сама как та ворона потеряю где-нибудь торбу с паспортом, дипломом и еще кучей важных бумажек. В этот раз дурацкая привычка оказала мне хорошую услугу. Даже не заметила, как машина притормозила у кованых, огромных, похожих на тюремные ворот.