Текст книги "Голоса Океана"

Глава 22. Ханна

– Джоэль и Кейн впервые, лично, встретились в полицейском участке, куда парнишку доставили после того, как он вызвал полицию к утесу. Наше с ним неразумное решение, заняться любовью в скалах, оставившее столько царапин на его руках, привело к тому, что следователь заподозрил, будто между Кейном и его отцом произошла драка. Опрос слуг подтвердил бы, что имела место ссора и тогда ему пришлось бы совсем туго. Так что появление там Джоэля и моего адвоката было очень кстати. Кейн помнил мое обещание помочь, но был абсолютно обескуражен тем, что Джоэль кинулся к нему сразу, как увидел брата в полицейской машине, и больше не отходил от него, пока не увез на виллу, внеся огромный залог, – начала рассказывать Кошка.

Женщина поерзала на неудобном сидении и погладила живот, прислушиваясь к беспокойным толчкам малыша. Все события повторялись снова и снова. Она хотела любить и быть любимой, растить своего ребенка вместе с его отцом. И каждый раз что-то мешало. Или это она, сама, повторяла витки спирали судьбы, пытаясь переиграть ушедшие события в новых обстоятельствах. Впрочем, как и Барс.

– Барс позднее вспоминал, что именно поддержка брата помогла ему выдержать все последующие испытания, – продолжила Ноэль, посмотрев на мужа. – На вилле Кейн находился под домашним арестом и изображал жертву нервного срыва. Целыми днями он, молча, лежал в постели, глядя в потолок и перебирая в памяти недавние события. Джоэль был по уши загружен, улаживая вопросы опеки над братом и вступления в наследство. Но он находил время для того, чтобы пару часов в день провести у постели Кейна. Они не могли поговорить откровенно, опасаясь чужих ушей, но Джоэль постоянно рассказывал ему о море и обещал, что, когда все утрясется, они вместе будут кататься на лодке, плавать и нырять. Барс вспоминал, что не встречал еще того, кто говорит о море с такой любовью.

– Да, – согласилась Ханна. – Море всегда было для Джоэля главной любовью. Как и для меня. Не имея возможности взлететь в небо, я решила покорять подводный мир. С ранних лет мы вместе с Джоэлем много времени проводили у прибрежных скал, исследуя подводный мир и его обитателей. Именно его стараниями позднее у нас и появился настоящий флот, вместо трех старых минисубмарин.

Магистр согласно кивнула и продолжила:

– Еще Морской Змей говорил и о том, как рад, наконец, познакомиться с единокровным братом, обещал свою любовь и поддержку. И Кейн поверил ему, поверил в то, что он не один в этом мире. И именно это помогло парню, вынести все то, что выпало ему позднее в психушке, и не сойти с ума.

Кошка опять немного помолчала, посмотрела на внимательное лицо Ханны и продолжила:

– Я, и сама, не понимала, насколько одиноким ощущал себя Джоэль, пока не увидела, как заботится он о внезапно осиротевшем брате! Ты, пожалуй, понимала его даже лучше меня!

Ханна медленно кивнула, тень воспоминаний промелькнула по ее лицу:

– Да, я прекрасно помню растерянного шестилетнего малыша, появившегося вместе с тобой в Цитадели. Я, и сама, еще была ребенком, и тоже страдала от отсутствия родительской любви, поэтому привязалась к нему, как к младшему брату. Так же, как и Райя к своему племяннику, Ариэлю. Кстати, сын Джоэля отвечает ей взаимностью. Сейчас они даже спят в обнимку.

– Я рада, что моя дочь пытается помочь своим племяннику и брату обрести новую семью. А твоя помощь просто бесценна! Но мне кажется, что ваши, с Джоэлем, чувства были гораздо глубже, уже тогда, в детстве! – покачала головой Магистр. – Райя хорошо относится к малышу, но она переносит на него свои теплые чувства к Морскому Змею, который всегда привечал девочку во время своих недолгих посещений Цитадели. Он с самого ее появления в Ордене подозревал, что девочка – наша с Барсом дочь. И его младшая сестра. Памятуя мой строгий запрет, обсуждать мою беременность с кем-либо, Джоэль ничего не говорил Барсу о своих подозрениях. А Райе пытался компенсировать отсутствие родительской любви своими подарками и рассказами о море и о внешнем мире. Вот, она и возвращает долг его сыну. Но у тебя-то все было гораздо сложнее! В детстве ты была не менее одинока, чем Райя или Джоэль. Однако ты знала, что у мальчика есть мать, которая редко, но посещает его, и не завидовала этому. Ты не перестала любить его даже тогда, когда поняла, что у Джоэля, со временем, будут крылья, а ты лишена такого счастья! И он относился к тебе с такой любовью, что и меня временами зависть брала!

– Так это потому, что Джоэль в те годы проводил со мной гораздо больше времени, чем с тобой! – зардевшись от смущения, пробормотала Целительница.

– Действительно, так и было! – кивнула головой Кошка, погружаясь в воспоминания о далеком прошлом. – Сейчас мне кажется, что Грифон специально засылал меня, как можно дальше, во внешний мир, чтобы разрушить нашу любовь!

– Быть может, Грифон просто ревновал тебя к сыну? – предположила Ханна. – Может, он хотел, чтобы у вас с ним был свой сын?

– Совсем наоборот! – покачала головой Ноэль. – Это я неоднократно приставала к нему с такими предложениями, а Грифон отвечал, что не собирается терять такого хорошего воина, даже на время. В Ордене, вообще, особое отношение к семье и детям. Главная задача каждого его члена – приносить пользу всему братству, а остальное – вторично. Меня всегда немного коробило, что молодых Воинов побуждают вступать в максимально возможное количество сексуальных связей с женщинами внешнего мира. И докладывать о них Совету Мастеров. А потом вербовщики проверяют возможное потомство на пригодность к присоединению симбионта.

– Ну, а как бы мы обеспечили приток новой крови в Орден? – недоумевающее пожала плечами Целительница. – Пожалуй, мы бы, и вовсе, вымерли! Ведь, женщины, принявшие симбионта, в большинстве своем бесплодны. Ты – редкое исключение! В этом столетии только у Сенатора с Кондором родилась я, да, и то – бескрылая!

– Все, это так, только такой подход порождает моральных уродов! – сердито воскликнула Кошка. – Став Мастером и узнав всю подноготную этой системы вербовки, я частенько задумывалась, были ли случайными события, приведшие меня в Орден? Я выросла в глухой приморской деревушке, на берегу северной части океана, моя мать была рыбачкой. А отец появлялся не чаще раза в год с бродячим цирком. Конечно, я с малых лет любила лазить по деревьям и скалам, и прыгать, откуда не попадя. Я была иной, чем остальные дети деревни, но мать любила меня. Отец же постоянно рассказывал мне о дальних краях, учил правильно прыгать и нырять. Я боготворила его! Мне казалось, что он тоже любил нас, обеих. Но как объяснить, что мать моя погибла именно в тот год, когда отец решил забрать меня с собой, а она ему воспротивилась? Тогда я посчитала это удачей! Я увидела новые города и земли, научилась летать под куполом цирка. И чуть с ума не сошла от горя, когда отец погиб под колесами какого-то автомобиля! Я долгие годы проклинала Марка, подозревая, что это он убил отца, так как тот был против нашего романа. А чем был лучше мой отец, который сломал жизнь моей матери, намеренно сделав ей ребенка, а потом ждал, когда я подрасту, чтобы забрать в Орден. И убил бедную женщину, когда та не захотела отдавать свое единственное дитя?

– То, что ты говоришь – ужасно! – смущенно пробормотала Ханна. – Но ведь, не все такие изуверы! Вот, например, Хранитель любил свою жену всю жизнь, у него не было ни одной постоянной подруги после ее смерти. То, что Грифон был его сыном, для меня – как гром с ясного неба! И дочь он свою любит, несмотря ни на что! А Кондор – тоже любит Айшу и защищает ее. Хотя, она практически убила его! И ко мне Кондор всегда хорошо относился, хотя, и скрывал, что он – мой отец. Но именно благодаря ему, я прошла полный курс подготовки Воина, Кондор никогда не попрекал меня неполноценностью, а побуждал искать пути, быть полезной Ордену и без крыльев. И Джоэля Кондор любил гораздо больше, чем просто Наставник своего Ученика.

– Да, это так! – согласилась Кошка. – Именно вам с Кондором я обязана тем, что Морской Змей вырос не только хорошим Воином, но честным и порядочным человеком. Тебя он любил не меньше, чем мать, а в юношеские годы, пожалуй, и больше! Подростком Джоэль был откровенно влюблен в тебя, и я думала, что со временем вы станете хорошей парой. Но что же тогда не сложилось?

– Да, Джоэль в какой-то момент увидел во мне не сестру, а женщину, – зардевшись, подтвердила Ханна. – Он начал говорить мне комплименты и даже сочинил для меня песню!

– А ты, что, тогда любила кого-то другого? – поинтересовалась Магистр. – Я помню, что Джоэль сам не свой ходил, когда ты перестала встречаться с ним.

– Да нет же! – с печальной улыбкой ответила Целительница. – Я тогда, как и сейчас, любила только его, одного!

– Но что же тогда помешало вам быть вместе? – удивленно воскликнула Кошка. – Насколько я знаю своего сына, он был бы тебе верным мужем и не вляпался бы в эту историю, со стервой из внешнего мира!

Мучительная гримаса искривила лицо Ханны, она даже глаза прикрыла, сбираясь с духом, но, все же, ответила:

– Я поступила так, как требовал мой долг члена Ордена Крылатых и Целителя! Но не только! Я слишком любила Джоэля, чтобы связать его с женщиной, у которой не будет детей!

Ноэль недоуменно покачала головой:

– Ты что, уже тогда знала, что бесплодна? Но, можно же, было попытаться…

– Все не так! – с трудом выдавила из себя Целительница. – Я, сама, решила, что не могу позволить родиться ребенку, который будет таким же ущербным, как и я!

– Я думаю, что ты тогда совершила большую ошибку! – со вздохом промолвила Кошка. – Тебе надо было все объяснить Джоэлю, он бы тебя и бесплодную любил! А может быть, судьба бы благословила вас крылатым малышом! А так, Морской Змей едва жизни не лишился, гоняясь за призраком любви! Хорошо, хоть, сейчас у вас все более-менее нормально.

– Да, собственно, об этом я и хотела с тобой поговорить! – еле слышно прошептала Ханна.

– Что опять не так? – всплеснула руками Магистр.

– Я беременна! – прошептала Ханна, не поднимая глаз. – И не уверена, стоит ли сохранять жизнь этому малышу. Джоэль пока не знает о нем.

– Но раз, ты уже пошла на этот шаг, зачем убивать новую жизнь? – искренне поразилась Кошка. – У тебя было достаточно средств, чтобы просто предотвратить беременность!

– Да, столько всего наложилось в последнее время, этот бунт в Цитадели, куча раненых, болезнь Барса, что я как-то пропустила нужный момент! Мне-то некому было поставить горькую капсулу! – со слезами в голосе промолвила Целительница. – Когда я увидела, в каком состоянии Морской Змей вернулся в Цитадель после смерти своей жены, узнала, что именно там приключилась, то решила, что приложу все усилия, чтобы вернуть ему желание жить. Я не могла смотреть, как он угасает, не обращая внимание ни на кого, даже на сына. Я пришла к нему и созналась, что всегда любила его и прошу, ради нашего прошлого чувства, подарить мне ребенка.

– А сама, при этом, рожать не собиралась! – съехидничала Ноэль. – И как долго ты собиралась морочить ему голову?

– Я думала, что используя подручные средства, сумею сделать вид, будто ничего не выходит, потому как я не очень молода, а Джоэль не будет особенно настаивать, ведь, у него уже есть сын! – пробормотала Ханна, смущенно отводя взгляд.

Магистр внимательно посмотрела на свою подругу и поняла, что, несмотря на тот факт, что реальный возраст Ханны лет на десять меньше, чем у нее самой, выглядела женщина значительно старше Кошки. Крепкая подтянутая фигура заядлой пловчихи выглядела все еще, весьма привлекательно, но вокруг глаз и губ змеилась сеточка морщинок. Сказывалось отсутствие симбионта, поддерживающего жизнь своего партнера.

– Ты поняла, о чем я говорю! – с горькой усмешкой сказала Целительница, правильно оценив внимательный взгляд Магистра. – Джоэль, и сейчас, выглядит значительно моложе меня! А что будет через десять лет!

– Я думаю, мой сын любит тебя такой, какая ты есть! – твердо заявила Кошка. – И ему наплевать на твои морщинки, и на то, будут ли у вашего малыша крылья! А вот, если ты избавишься от его ребенка, то Джоэль этого не простит!

– А какое он примет решение, когда поймет, что приняв полное слияние, переживет и меня, и ребенка? – вдруг спросила Ханна. – И каково мне будет понимать, что Джоэль губит свою жизнь из-за нас?

Кошка задумчиво прикусила губу, посмотрела на Барса, а затем сказала:

– Мы с Кейном, оба раза, абсолютно не задумывались, будут ли у ребенка крылья! Мы любили друг друга, и эти мгновения стоят долгих лет пустой жизни. Ребенка считали подарком судьбы, подтверждением нашей любви друг к другу. А то счастье, которое ты испытываешь, впервые заглянув в глаза своему малышу, отгонит даже страх смерти. Быть, всегда лучше, чем не быть! Ты – Целитель, и эту истину должна знать лучше, чем кто-либо другой! И наука не стоит на месте, возможно, со временем мы сумеем придумать, как решить твою проблему! Ведь, всего два дня назад мы думали, что смерть Барса неизбежна, а теперь надеемся на его бессмертие. Так что не паникуй заранее, а пойди и обрадуй своего сердечного друга, если он еще не уснул, прямо на столе!

И чтобы женщина не передумала, Магистр взяла ее за руку и потащила в ту комнату, где все еще продолжалось застолье.

Войдя в палату, преобразованную в банкетный зал, они увидели, что не только юный Стриж, но и крепкий Джоэль, уже сдался на милость «зеленого змея». Он тоже спал, уронив на стол курчавую голову. Пегас с Моржом куда-то потихоньку улизнули. Однако Сокол и Летучая Мышь еще бодрствовали, хотя, на ногах практически не держались. Хранитель пытался поднять и пристроить их рядом с Кондором, чтобы оттранспортировать по домам. Ханна презрительно хмыкнула, подхватила под мышки худощавого вербовщика и пристроила Летучего Мыша к Кондору, положив руку тому на плечо.

Кошка обратила внимание, насколько похожи отец и дочь. Раньше Магистр считала, что крепкая, широкоплечая фигура Ханны – прямое следствие ее неумеренного увлечения плаванием. Однако теперь, когда они стояли рядом, в глаза бросались не только высокий рост и ширина плеч, но и высокие скулы, и упрямые подбородки. Вот только, волосы у Целительницы были не темные, как у отца, а светло-русые, как у Сенатора, когда она была помоложе. И густые кольца волос Кондора преобразовались в мягкие волны, особенно хорошо смотревшиеся на длинных волосах, которые Ханна могла отращивать, не будучи обязанной постоянно натягивать для полетов облеган. А цвет глаз, скрывавшихся под густыми, в разлет, бровями, напоминал море в солнечную погоду. Женщина была поразительно красива, несмотря на далеко не юный возраст, и Магистр вполне могла понять чувства своего сына.

Кондор с улыбкой поблагодарил дочь, обнял Сокола и Мыша за талии и потащил по коридору. Хранитель же легко поднял на руки худенького Стрижа и пошел следом. Ханна проводила их сердитыми взглядами и принялась собирать разнокалиберные бутылки и стаканы.

– Займись лучше Джоэлем, а это утром уберем! – посоветовала ей Магистр, отбирая стопку стаканов. – А то я завтра, если пойму, что ты промолчала, сама все расскажу Джоэлю, и тебе придется отвечать на множество неприятных вопросов твоего сердечного друга!

Целительница прерывисто вздохнула, но, поняв, что ей не отвертеться, присела рядом с Морским Змеем. Составляя в угол посуду, Кошка наблюдала за тем, как ласково и осторожно Ханна разбудила Джоэля и помогла ему подняться со стула. И в очередной раз подумала, насколько они были подходящей парой. Морской Змей сложением пошел в отца, и почти на голову превосходил в росте даже высокую Ханну. Широкие плечи и узкие бедра выдавали настоящего летуна, не позволявшего себе расслабляться даже во внешнем мире. Вглядываясь в благородные, породистые, черты его лица, Ноэль узнавала того Марка, в которого без памяти влюбилась в юности. Вот только, внешность Джоэля гораздо лучше соответствовала его внутреннему содержанию. Если проводить параллели, то Марк, по справедливости, должен был бы родиться уродливым горбуном.

Морской Змей ласково обнял за плечи поддерживавшую его Ханну и побрел за ней, на выход. В дверях Целительница обернулась и бросила на подругу смущенный взгляд, а Кошка ободряюще улыбнулась и помахала рукой.

– Пусть, будет судьба благосклонна к вам и вашему малышу! – от всего сердца пожелала им Магистр и тут же увидела, как вскинулся Джоэль.

– Ты беременна? – срывающимся от счастья голосом спросил он Ханну.

Та густо покраснела и кивнула головой. С Морского Змея, мигом, слетел весь хмель, он подхватил на руки свою подругу и закружил по комнате, сбивая все, попадавшиеся на пути, стулья.

– Идите, уже, к себе в комнату, пока тут все не разнесли! – со смехом попросила их Кошка. – Там у вас будут другие возможности, выразить друг другу свою любовь!

Джоэль кивнул и, не опуская Ханну, кинулся по коридору в комнату Целительницы. Магистр проводила их долгим взглядом, искренне желая, чтобы никакие внутренние комплексы и внешние обстоятельства больше не мешали счастью этой пары.

Махнув рукой на опрокинутую мебель, она побрела в палату Барса, где ночевала последнее время. Прижавшись головой к прохладному стеклу купола, окружающего Кейна, Кошка подумала о том, как часто люди, на пустом месте, возводят препятствия своему счастью. И она, сама, не исключение.

– Не изводи себя понапрасну! – услышала она у себя за спиной голос Хранителя. – Еще рано для существенных изменений. Барс не умер – и это главное!

Магистр смущенно отпрянула и посмотрела на него:

– Куда ты подевал Стрижа? Так быстро добраться, до его кельи и обратно, не по силам даже тебе!

– Я так и подумал, что ты не захочешь ложиться, если кто-нибудь не заставит! – ворчливо заметил Хранитель, подходя к мониторам. – Поэтому решил отнести Стрижа в детскую и пойти, сменить тебя на дежурстве. Мне-то сна нужно гораздо меньше, чем тебе.

Сверившись с записями Ханны, он повернулся к Кошке и порекомендовал:

– Ложись-ка ты спать! А то, и мужу не поможешь, и малышу, запросто, навредишь!

Магистр устало кивнула и побрела к узкой кушетке, служившей ей, последний месяц, спальным местом. Но, не дойдя до нее, вдруг нахмурилась и обернулась к Хранителю:

– Скажи на милость, зачем ты Стрижа-то в детскую отнес? Ведь, там же Райя сегодня ночует!

Мужчина саркастически сжал губы и недовольно взглянул на нее:

– Во-первых, Райя там ночует не одна, а с Ариэлем! А Стриж не в том состоянии, чтобы до нее домогаться. И прекращай-ка ты пасти ее, девушка достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться!

– А, на мой взгляд, она – еще ребенок! – упрямо заявила Магистр. – Ей едва исполнилось четырнадцать!

– Райе уже четырнадцать, и, на мой взгляд, она уже вполне сформировавшаяся девушка! – парировал Хранитель. – Во времена моей молодости, в Ордене поощрялись ранние связи между Ученицами и Воспитанницами, до того, как они примут симбионта, и молодыми Воинами. И детей в Ордене рождалось гораздо больше! Крылья можно обрести и попозже, а возможность иметь ребенка может, после слияния, больше и не представиться.

– Как ей воспитывать детей, если она, сама, еще только из пеленок выбралась! – взорвалась Кошка.

– А на то, чтобы их воспитывать, имеются Воспитатели! – не уступал Кракен. – Если же тянуть с этим слишком долго, то женщина может умереть в родах, как моя жена. Айша тоже не очень торопилась, и Ханна оказалась у нее единственным ребенком. Да, еще и ущербным. Или ты хочешь, чтобы твоя дочь осталась бесплодной, как наша Целительница, вынужденная всю жизнь воспитывать чужих детей?

– А вот, насчет своей внучки ты ошибся! – сообщила Кошка с ехидной усмешкой. – Отсутствие детей было ее собственным решением, она не хотела плодить бескрылых. Правда, на данный момент Ханна беременна, и они с Морским Змеем вполне счастливы!

– Ханна – беременна? – ошеломленно переспросил Хранитель. – Это меняет все, мои представления о действии симбионта!

– А что тут такого? – удивилась Магистр.

– Я полагал, что Ханна не может принять симбионта из-за того, что ее организм слишком сильно сопротивляется чужеродному вторжению! Мы с предыдущим Целителем предпринимали несколько попыток, девочку несколько недель трепала жестокая лихорадка, а потом симбионт погибал. Похоже, что ее организм вырабатывал такие сильные антитела, которые убивали мантию даже в обруче с внешней подпиткой. При таком раскладе, в ее организме не должен был бы приживаться и ребенок твоего сына, у Морского Змея, как и у тебя, прекрасные взаимоотношения с симбионтами, – рассказывал Кракен, усиленно пытаясь осознать ситуацию.

– А когда попытка слияния предпринималась последний раз? – поинтересовалась Магистр.

– По-моему, когда Ханне было лет девятнадцать – двадцать, – вспомнил Хранитель.

– Но мне-то было уже двадцать три, когда я попала в Орден и приняла симбионта! – напомнила ему Кошка.

– Твой случай был исключительным! – покачал головой Кракен. – Твой отец сумел провести тест на совместимость, и не один раз. И, тем не менее, мы с тогдашним Целителем сильно сомневались в успехе предприятия, считали, что была реальная опасность для твоей жизни. Но Грифон настаивал, он был Магистром, и мы уступили. Хотя, вопреки нашим опасениям, все прошло достаточно легко. Поэтому-то мы и пробовали с Ханной так долго. И безуспешно. И тем удивительней для меня сегодняшняя ситуация!

– Возможно, причина успеха – именно возраст Ханны, – задумчиво произнесла Кошка. – Я думаю, что ее организм начал стареть, и иммунитет снизился. А возможность забеременеть еще осталась. Интересно бы проверить ее ребенка на присоединение симбионта, если он не «бескрылый», то может и для Ханны еще существует вероятность слияния?

– Вопросов больше, чем ответов! – со вздохом сказал Хранитель. – Но все, это пока терпит, а вот спать тебе надо идти, прямо сейчас!

Кошка кивнула головой и начала устраиваться на кушетке.

– Хочешь, я выйду, если ты стесняешься снимать облеган при мне? – искоса, бросив на женщину внимательный взгляд, спросил старый Мастер.

– И так сойдет! – буркнула Кошка, отсоединив большой обруч мантии и залезая под одеяло.

– Не думаю! – настойчиво возразил Кракен. – Мне кажется, что ты его почти не снимала в последнее время, а это может плохо сказаться на малыше! Во всяком случае, так мне говорила моя жена, а у нее был огромный опыт Целителя в Цитадели! Я понимаю, что ты ужасно устала, и живот тебе мешает сгибаться, но коже необходимо дышать!

Хранитель подошел и сел на край постели.

– Я часто помогал Чайке на последних месяцах, в этом нет ничего предосудительного! – сказал он, откидывая одеяло.

Магистр поняла, что так просто от него не отделаться, со вздохом приподнялась на постели и предложила:

– Пусть, будет по-твоему! Я займусь руками, а ты поможешь освободить ноги. Живот, действительно, мешается.

После этих слов женщина надрезала ухо и поделилась кровью с Хранителем.

– Ты, и в самом деле, давно его не снимала! – сердито сказал Кракен после нескольких минут упорных усилий, в результате которых с трудом освободил ступни. – Или он не хочет меня слушаться!

– У меня что-то тоже туго идет! – ответила Магистр, которая даже вспотела от усилий.

– Может быть, тебе начать ходить просто в мантии? А вниз надевать обычную одежду, из ткани? – предложил Хранитель, не прекращая своих усилий.

– Да, она тоже постоянно липнет к животу! – криво усмехнувшись, пошутила женщина. – Того и гляди – прирастет!

– Я бы не стал так легко к этому относиться! – предостерег Хранитель. – Необычное поведение симбионта, особенно во время беременности – не повод для шуток! Завтра же попрошу Ханну, провести дополнительные исследования!

– Завтра – пожалуйста! – заявила Магистр, заканчивая раздеваться. – А сейчас я, до смерти, хочу спать! Да, и Ханну ты сейчас из комнаты, ни за что, не выманишь!