Текст книги "Планета изменяющихся"

И уж точно, нигде он не встречал города, в котором среди гигантских деревьев к небу взметнулись причудливые башни из розового камня, сходящиеся к площади, где на постаменте стояла гигантская колонна из черного камня, подобного не было ни в одном известном ему городе, и ни в одной прочитанной книге. А еще очень часто мелькала площадь со статуей дракона из черного же камня, под странным зеленым небом. Промеж всех этих видений, часто всплывало лицо юноши с черными волосами и глазами, то светлыми, то полными пугающей черноты, отдаленно похожее на Язона и сыновей Нюррсс. В какое-то мгновение менестрелю показалось, что этот юноша смотрит прямо на него, сквозь пространство и время. И столь странным было это чувство, что Локки вздрогнул, контакт между ним и леди—конунг прервался.

И тут менестрель сообразил, что Нюррсс, определенно, стало хуже. Дыхание ее было прерывистым и неглубоким. Появившиеся на пальцах рук когти лихорадочно скребли скамью.

– Очнись, Нюррсс! – испуганно попросил Локки, осторожно встряхивая ее за плечо, но глаза женщины, по-прежнему, были закрыты, из-под век выступили зеленоватые слезы, а голова беспомощно металась из стороны в сторону.

Менестрель выскочил в коридор и принялся звать Рамину. Знахарка, в ту же минуту, выскочила из подвала и кинулась к больной.

– Это похоже на кризис! – озабоченно пробормотала она, ощупывая полыхающее тело. – Необходимо намочить целую простыню и завернуть в нее леди!

Вдвоем им удалось осуществить эту идею, однако, это не очень помогло. Рамина взглянула на почти полностью растаявший лед и предложила сходить в подвал за новой порцией.

Локки смотрел на осунувшееся лицо Нюррсс и последними словами ругал себя за то, что согласился с ее идеей, не беспокоить родных. Было очень похоже на то, что лекарства травницы плохо справляются, а времени, чтобы бежать за помощью в замок, могло не хватить.

– Не уходи, Нюррсс! – умоляюще прошептал юноша, сжимая ее безвольную руку. – Так не должно было случиться! Лучше бы я, сам, отдал жизнь, в битве с проклятой баньши, чем погибло бы такое прекрасное и доброе существо! Я готов на что угодно, лишь бы, ты осталась жива!

Тут Локки охватило очень странное чувство, в глазах потемнело, голова закружилась.

– Ты должен поделиться с ней своей жизненной энергией! – появилась в голове удивительно настойчивая и четкая мысль.

Не совсем осознавая, что именно он делает, менестрель сбросил свою тунику, развернул простыню, обмотавшую Нюррсс, и прижал к своей груди ее безвольное нагое тело. А потом прильнул к губам долгим поцелуем. Желание в голове Локки смешалось с ужасом от возможной потери, его разум лихорадочно пытался войти в контакт с разумом Нюррсс, поддержать его стремление бороться со смертью. В голове юноши снова возникла мешанина образов, перед глазами поплыла красная пелена, в ушах гремели неровные удары чужого сердца.

– Живи, прошу тебя, живи! – пробормотал юноша, отрываясь от горячих губ, чтобы вдохнуть немного воздуха.

И постепенно ему стало казаться, что их сердца бьются, как одно, жар яда полыхал в обоих телах. Внешний мир растворялся в кровавом тумане, остались только они с Нюррсс, балансирующие на краю смерти.

– Я не отпущу тебя! – яростно воскликнул менестрель, еще сильнее сжимая тело женщины, гнев подстегнул внутренние силы, и ему стало казаться, что он сливается с телом Нюррсс, заставляя свое сердце гнать кровь по ее телу и выдавливать зеленый яд из всех пор.

Время потеряло свое значение, Локки только ощущал, как с каждым ударом сердца они на шаг отступали дальше от пропасти.

И с трудом заставил себя вернуться в реальный мир, когда к нему пробился встревоженный голос Рамины:

– Остановись, менестрель! Ей уже лучше, а ты можешь соскользнуть за грань смерти, отдав все свои силы!

И в самом деле, Локки почувствовал, как руки женщины скользнули вверх по его телу и уперлись в плечи. С трудом, сфокусировав взгляд на лице Нюррсс, менестрель увидел, что ее веки задрожали, зеленые глаза раскрылись, а с губ сорвался шепот:

– Спасибо, Адам!

– Меня зовут Локки! – напомнил менестрель, но глаза женщины закрылись, на губах появилась легкая улыбка.

– Я еще немного посплю! – пробормотала она, опускаясь на скамью.

Юноша снова кинулся к ней, но знахарка удержала его.

– Кризис миновал, ты оттащил ее от края пропасти! – успокаивающе промолвила Рамина, кладя руку ему на плечо. – Сейчас леди необходимо хорошо выспаться, да, и тебе, самому, не помешает отдых.

Травница предложила перенести Нюррсс на ее кровать, а самому менестрелю устроиться на скамье, но юноша отказался уходить от женщины и устроился на коврике, рядом с кроватью, таким образом, чтобы ему было видно лицо спящей. Рамина с осуждением покачала головой, но возражать не стала, а удалилась в комнатку, где спал ее внук. Локки еще некоторое время прислушивался к сонному дыханию Нюррсс, о потом и его сморила усталость.

Лучик рассветного солнца проник сквозь неплотно закрытые ставни и пощекотал реснички Нюррсс, она открыла глаза и с удовольствием потянулась на постели, восстанавливая послушность затекших мышц. В то же мгновение и Локки услышал шум и вскочил со своего жесткого ложа. Леди—конунг взглянула на его, осунувшееся и встревоженное, лицо и с осуждением покачала головой:

– Я должна не только выразить тебе благодарность, но и отругать за излишнее усердие! Выглядишь ты, как у вас тут говорится, краше в гроб кладут!

– Мне, и так, туда была бы прямая дорога, если бы ты не пережила эту ночь! – невольно вырвалось у юноши.

Лицо леди– конунг стало печальным, она обхватила ладонями его лицо и тихо промолвила:

– У тебя впереди еще слишком долгий путь, чтобы разбрасываться такими обещаниями! Жизнь слишком сложна и интересна, чтобы от нее отказываться, пусть, даже и по такому поводу! И я же тебя предупреждала, что вмешиваться надо тогда, когда я начну слишком походить на мертвое тело, то есть неподвижное и холодное. Пока кровь горяча, жизнь не покинет тело!

Но взглянув в расстроенные глаза менестреля, Нюррсс смягчилась, быстро поцеловала его дрожащие губы и соскользнула с кровати.

Пока Локки ошеломленно хлопал глазами, пытаясь оценить значение этого поцелуя, леди-конунг прошлась по комнате, глянула на себя в настенное зеркало, поморщилась и попробовала, действуя когтями, как гребнем, расчесать спутавшиеся волосы. Потом она осмотрела рану на плече, которая почти затянулась, прошлась ладонью по свалявшемуся волосяному покрову на руке.

– Я вся склеилась от этой зеленой дряни! – недовольно пробормотала она.

Затем взгляд Нюррсс упал на таз и ведро с растаявшим льдом. Она обмакнула пальцы в воду в ведерке, понюхала их, довольно улыбнулась, не почувствовав резкого запаха яда. Схватив со стола большую кружку, женщина забралась с ногами в таз и начала поливать себя водой и расчесывать когтями рыженькую шерстку. Мокрые волосы прилипали к коже, делая Нюррсс все более похожей на сильно загорелую девушку.

Локки, как зачарованный, смотрел на то, как женщина выгибает спину, и как струйки воды стекают по плечам, на живот и упругие ягодицы, радужными капельками зависая на сосках. Все страхи и тревоги прошлой ночи унеслись прочь, и осталось только чистое и незамутненное желание, столь острое, что менестрель решил поскорее покинуть комнату, пока еще он может сдерживать стремление, вновь, заключить в объятия эту невероятную женщину. Разыскивая под скамьей, сброшенную ночью, тунику, Локки старательно отводил глаза от соблазнительного зрелища. И поэтому сильно вздрогнул, почувствовав на своей спине прикосновение маленьких ладоней. Резко развернувшись, юноша почти уткнулся в упругие груди, на которых сверкали капельки воды.

– Прошедшей ночью ты подарил мне не только исцеление от болезни, но и прямой доступ к своим эмоциям! – промурлыкала Нюррсс, проводя мокрой рукой вниз по его голой груди. – И в данный момент они так сильны и определенны, что я не могу отказаться от твоего предложения!

Неуловимо-быстрым движением женщина дернула за тесемки на его шароварах и одновременно толкнула его в сторону широкой скамьи. Ошеломленный менестрель сделал шаг назад и плюхнулся на скамью. А Нюррсс мгновенно вскарабкалась к нему на колени. Не дав юноше опомниться, женщина запустила пальцы в его золотистые кудри и прильнула к губам жарким и настойчивым поцелуем. Мысли в голове у Локки, вновь, смешались в стремительный водоворот, ладони обхватили плечи Нюррсс, скользнули по спине, сжали упругие ягодицы. Не отрываясь от его губ, женщина слегка приподнялась над его коленями, впуская вздрагивающую, упругую плоть мужчины внутрь своего тела. Все сомнения и колебания разом улетучились, и остался только ритм, соединявший два тела, почти столь же полно, как это было ночью, когда они, вдвоем, боролись против яда баньши. Только, на этот раз, все было гораздо приятнее.

Локки настолько погрузился в чудесные ощущения, которые дарил ему полный контакт с Нюррсс, телесный и эмоциональный, что едва не подскочил, когда женщина вдруг прекратила ласкать его и, с громким стоном, сцепила руки у себя на затылке.

– Нюррсс, что с тобой? – воскликнул он, но в следующее мгновение почувствовал, как по телу женщины прокатился сладостный спазм, заставивший и его, мгновенно, прийти к вершине ощущений.

Несколько бесконечных мгновений их напряженные тела вздрагивали, волны блаженства перетекали из одного разума в другой, а потом Нюррсс вдруг расслабилась, расцепила пальцы, втянула когти и удовлетворенно вздохнув, опустила свою головку юноше на плечо.

– Прости, что напугала тебя! – пробормотала она ему на ухо. – Но пик ощущений был таким сильным, что я побоялась поранить тебя когтями! Мой народ столь же сильно подвержен влияниям планет и лун, как и ваши изменяющиеся, во время противостояний и полнолуний любовные утехи особенно хороши! И очень сложно сопротивляться желанию того, с кем связан, так же тесно, как теперь мы с тобой!

– Прости, если сможешь! – смущенно пробормотал юноша. – Я еще не встречал столь совершенного существа и не сумел держать свои чувства в узде! А теперь твой муж, наверняка, захочет убить меня!

– Мой муж? – удивленно спросила леди-конунг, и по лицу ее промелькнуло странно-тревожное выражение.

– Ну, мне показалось, что Язон довольно ревнив, – совсем стушевался менестрель.

В глазах женщины промелькнули озорные искорки:

– У моего народа несколько иные, более свободные, взаимоотношения между полами! Язон – мой спутник на жизненном пути, у нас общие дети, но он мне не муж, в понимании твоего народа. Однако, ты верно подметил некоторые особенности его характера! Ему, как и моим детям, вряд ли понравится, если в их присутствии начнется активное обсуждение того, что произошло между нами. И в поединке тебе, против Язона, не выстоять. Но если ты будешь держать свои эмоции в узде и не раздражать больное самолюбие Язона, то нам сойдет с рук эта маленькая шалость! Другом Язона тебе не стать, так как, рано или поздно, он все поймет, но голову на плечах ты сохранить сумеешь! А сейчас нам надо, все-таки, одеться, так как не только Рамина проснулась, но и ее внук, вот-вот, ворвется к нам в комнату.

Нюррсс соскочила с колен менестреля, бросила ему шаровары, а сама принялась натягивать зеленое платье, которое сняла перед битвой с баньши.

– А ты не будешь облачаться в свое серебряное одеяние? – удивленно спросил Локки, глядя на то, как женщина расправляет на груди кружева и вытягивает на всю длину манжеты, прикрывая ими кисти рук.

– Увы, нет! – ответила леди-конунг, с досадой покосившись на емкость, где лежал ее серебристый обруч. – Мне кажется, что часть яда еще могла остаться у меня в крови, и не хотелось бы, добить симбионт окончательно. Придется ему побыть обычным ожерельем.

Она достала обруч, обтерла его и закрепила на шее. В этот момент в комнату ворвался Тимми, за которым спешила его бабушка, бормотавшая что-то осуждающе.

– Я не могла больше удерживать этого постреленка! – промолвила она, виновато пожав плечами, по ее быстрому взгляду, Локки понял, что знахарка почувствовала, чем они с Нюррсс занимались после пробуждения.

Чувствуя, как румянец заливает его лицо, менестрель отвернулся и начал приводить в порядок одежду и волосы.

Глава 7. Возвращение в замок

Тимми же только небрежно отмахнулся от бабушки, подбежал к Нюррсс и возбужденно затараторил:

– К нам по реке едут гости! И одна из них такая же, как ты!

В отличие от Локки, леди-конунг сохраняла абсолютное спокойствие, она ласково потрепала вихрастую головенку малыша и промолвила:

– И в самом деле! Я тоже чувствую, что моя дочь, Мирриамм, совсем близко. А их лодкой управляет Джейрис. Мне показалось, что он лучше, чем кто-либо другой, справится со столь сложной задачей, как тайная доставка Риммы в замок герцога.

Бросив взгляд на испуганное лицо Рамины, Нюррсс нахмурилась и с осуждением покачала головой:

– Ни за что не поверю, будто ты не понимаешь, как он к тебе относится! Мне хватило одного прикосновения к его эмоциям, когда зашла речь о тебе! Джейрис отчаянно и безнадежно любит тебя, он сделает все возможное, чтобы защитить тебя и твою семью! Найди в себе силы, сразу, сказать, кто такая Римма, и твоя проблема исчезнет, раз и навсегда!

– Но мой брат… – смущенно пролепетала травница.

Леди-конунг нахмурилась еще сильнее:

– Как разобраться с герцогом Ройсом, это – моя забота! Твой брат больше никогда не посмеет давить на тебя, я обещаю! Но и ты должна набраться смелости и твердо отстаивать интересы своей семьи. Она у тебя ничуть не менее талантливая, чем у герцога! И как мне подсказывает опыт, именно такие, как вы и Локки, сыграют важнейшую роль в предстоящих испытаниях! А сейчас, давайте встретим наших гостей!

С этими словами Нюррсс развернулась и решительно пошагала к выходу. Тимми восторженно взвизгнул и, обогнав ее, поскакал по лестнице. Локки бросил на Рамину встревоженный взгляд и поспешил следом за ними.

В этот ранний час берег реки оказался абсолютно пустым, горожане, почти до рассвета бродившие по улицам, наконец, угомонились и разбрелись по домам. Лучи восходящего солнца раскрашивали серые, мутные после недавней грозы, воды реки в более радостные тона. Бросив взгляд в сторону гор, менестрель заметил над водой серебристую вспышку, а затем разглядел и лодку, несущую двоих путешественников. Серебристая фигурка энергично работала веслами, а сидящий на корме управлял лодкой, подобной той, на которой он сам добрался до города. Радостный Тимми, перепрыгивая через ступеньку, помчался к воде, выкрикивая имя Джейриса.

– Даже твой внук больше доверяет ему, чем ты! – промолвила Нюррсс, укоризненно взглянув на подошедшую Рамину. – Уже одно то, что у этого замечательного мужчины, до сих пор, нет ни семьи, ни детей, говорит о силе его чувства! Уверена, что он достоин лучшей доли!

Та только тяжело вздохнула и до хруста сжала пальцы рук:

– Я так боюсь, что узнав всю правду, Джейрис разочаруется и покинет меня!

– Ты точно потеряешь его, если и дальше будешь так трусить! Будь достойна его любви! – бросила леди-конунг и начала спускаться по лестнице.

– Я совсем немного знаком с комендантом замка, но и у меня сложилось впечатление, что он очень умный и добросердечный человек! – промолвил Локки, прежде чем последовать за ней.

Лодка подплыла уже достаточно близко, чтобы юноша сумел разглядеть красноватые отблески в копне темных волос, трепетавших на ветру над серебристой фигуркой. И напряженное выражение лица Джейриса, начальник стражи, изо всех сил, пытался сдержать обуревавшие его чувства, разглядывая фигурку Рамины, стоявшую на вершине лестницы. Однако мужчина нашел в себе силы улыбнуться подбежавшему мальчику и вежливо поприветствовать менестреля, который поймал, брошенную с лодки, веревку.

– Не представляю себе, как вам удалось благополучно добраться до города! – пробурчал он, с помощью юноши закрепляя лодку у маленькой пристани. – Мы несколько раз едва не перевернулись, несмотря на то, что вода уже начинает спадать, а сия юная леди орудует веслами ничуть не хуже, чем пара здоровенных гребцов! А вас еще атаковал тот летучий кошмар! Не могу себе простить, что отправил вас одних! Правда, Мирриамм утверждает, что вам удалось победить баньши, не убивая ее, не так ли?

Локки утвердительно кивнул, проводив взглядом девушку, которая выскочила на берег, едва нос лодки коснулся его, и бросилась в объятия матери. И опять его посетило неуютное ощущение, что у этого семейства слишком сильный внутренний контакт, чтобы от них можно было что-то скрывать. А скрывать теперь было что! Однако женщины тормошили друг друга и перебрасывались отрывистыми фразами, пересказывая происшествия минувшей ночи, совсем как обычные люди. Или пытающиеся казаться таковыми.

Размышления менестреля прервал противный железный скрежет, сопровождавший поднятие ворот подвального этажа, и Локки понял, что Рамина решила не откладывать в долгий ящик разъяснение создавшейся ситуации.

– Вам лучше все увидеть самому, Джейрис! – предложила Нюррсс, услышавшая последние слова начальника стражи, и показала ему на вход в цокольный этаж дома знахарки.

Мужчина коротко вздохнул, сжал кулаки и решительно шагнул в темноту подземелья. Менестрель непроизвольно поежился, когда, вслед за ним, проходил в ворота, еще слишком свежи были воспоминания о кошмарной ночной битве. Рамина стояла в изголовье деревянного постамента, освещенного скудным светом настенного светильника. Знахарка то нервно теребила косу, то сплетала и расплетала пальцы, не спуская глаз с Джейриса. А он пристально разглядывал то, что лежало на столе. Локки – тоже, пытаясь соотнести обнаженное тело высокой и удивительно худой девушки с тем существом, которое едва не прикончило его и Нюррсс. Сейчас только некоторые излишки бледной, чешуйчатой, кожи, на боках и возле рук, напоминали об облике летучего кошмара. Дыхание было едва заметным, закрытые глаза провалились в, окруженные темными синяками, глазницы, но Римма, до сих пор, была плотно опутана крепкими ремнями. Судя по всему, Рамина всю ночь провела рядом, затягивая слабеющие крепления, по мере того, как изменялось тело ее дочери.

– Я не могла убить свое дитя, Джейрис! – простонала знахарка, умоляюще протягивая к нему руки. – Я пыталась сделать все возможное, чтобы она приносила как можно меньше вреда людям, но убить – это выше моих сил!

– Но почему ты не обратилась за помощью в замок? – возмущенно воскликнул начальник стражи. – Закон обязывает нас, принимать любого изменяющегося и заботиться о нем, по мере сил! А ты предпочла поставить под угрозу жизни горожан, лишь бы не вступать в контакт с братом! Пора бы уже забыть ту давнюю ссору!