Текст книги "Стихи и эссе"

1

 
После первого утра я ищу
черновую формулировку губ
 
 
Снова и снова целую я память о
дай мне! дай мне! Соль и бе —
лое сознание в бесконечном письме
 
 
То что ты дал моим мыслям это
тело с функцией звезды, слова и
экскременты
 
 
То что ты дал мне это сплошь утро
 
 
Моя страсть: двигаться дальше
 

2

 
После второго утра я ищу
безумное счастье губ
 
 
Снова и снова я формулирую ветер что
он так много болтает с небом и
ангел становится грозным среди нас
 
 
То что ты дал моим мыслям это слепо —
та секса, стремление к
нелепым словам
 
 
То что ты дал моим мыслям это сплошь фантазия
 
 
Моя страсть: двигаться дальше
 

3

 
После третьего утра я ищу
сладкую музыку губ
 
 
Снова и снова я пробуждаю радость так
что поднимается невообразимый шум и
огонь поджигает сам себя
 
 
То что ты дал моим мыслям это движения
страха, передышку в осуществлении
невозможного
 
 
То что ты дал мне это сплошь благодать
 
 
Моя страсть: двигаться дальше
 

4

 
После четвёртого утра я ищу
выражения губ потерявших дар речи
 
 
Снова и снова я стою совершенно
неподвижно, так что колесо катится по кругу и
нет оснований для паники
 
 
То что ты дал моим мыслям не имеет
своего места, с телом которое есть
дар земле
 
 
То что ты мне дал это отсутствие покоя / покой
 
 
Моя страсть: двигаться дальше
 

5

 
После пятого утра я ищу
беззаботное послание губ
 
 
Снова и снова я киваю соглашаясь
возьми меня! возьми меня! и никто не в ответе
за то что происходит
 
 
То что ты дал моим мыслям это сильная
симпатия к жизни как таковой
хей!
 
 
То что ты дал мне это чистое исчезновение
 
 
Моя страсть: двигаться дальше
 

6

 
После шестого утра я ищу
честного замешательства губ
 
 
Снова и снова я бегу ради жизни
чтобы жизнь не исчезла и чтобы каждый
догнал каждого
 
 
То что ты дал моим мыслям это присутствие
отсутствия, удивление что я живу
мою жизнь
 
 
То что ты дал мне это постоянное удивление
 
 
Моя страсть: двигаться дальше
 

7

 
После седьмого утра я ищу
правила для безумия губ
Снова и снова я валяюсь в снегу и
поднимаюсь свободно и формулирую свои
слова которые осуществляются
 
 
То что ты дал моим мыслям это безумие
чувства сила мягких движений
 
 
То что ты дал мне это взаимная магия
 
 
Моя страсть: двигаться дальше
 

8

 
После восьмого утра я ищу
и нахожу
 
 
Снова и снова стремлюсь я прямо
в невозможное Собаки лают
и всё катится по кругу
 
 
То что ты дал моим мыслям это чистое
замешательство, равновесие которое неустойчиво /
устойчиво
 
 
То что ты дал это всё невозможное
 
 
Моя страсть: двигаться дальше
 

1

 
В тишине письма / тишина пишущего
устрашающая тишина-машина написанного
 
 
исчезает мир / мир за миром
исчезают / соскальзывают в мир
 
 
из полированных кусков тишины / в мир
мраморных скелетов/ в замороженные
 
 
пологи в амёбы и в гениталии / в
продуваемые ветром черепа лишённые прикосновений
 
 
в сердце / в мозг
в раскрашенные кишечники и железы
 
 
из картона / в игрушечный домик мысли
твёрдый цементный блок мышц
 
 
в сталь чувств / похоже на стройплощадку
звуки грохочущей тишины
 

2

 
Как интегрировать снесённое здание
Как поставить письмо на место в его хаосе
 
 
Пыль толстым слоем / и под ней осколки
разбитых статуй / тела в допорно —
 
 
графических позах / шум изнывающих
взглядов / беспомощно протянутые руки
 
 
Как интегрировать мир
с которым всё безнадёжно кончено
 
 
в мир который никак не начнётся
Как интегрировать грохот
 
 
в тишину / Любящие рассматривают
продезинфицированные поверхности / все мелкие
 
 
забытые ментальные толчки / и они глубоко тронуты
при виде оторванной ноги с пальцами
 

3

 
Кто есть любящие / все и каждый
все кто щедро распространяет свой вирус
 
 
каждый кто остаётся со своим страхом / даже
когда они властно целуют их
 
 
даже когда они властно предаются любви с ними
и плотно укладывают свою любовь в партию
 
 
все кто играет музыку / все кто играют
свою горячку до конца / поэтому горячка набирает
 
 
скорость по всему миру / поэтому она исцеляет всех
поражённых / всех и каждого / всех кто
 
 
восседает на столпе отчаяния why not
каждого кто переживает нечто что он знает
 
 
от самого себя / всех кто не оставляет
всё это / даже если это невозможно
 

4

 
Вещи сообразуются с любящими / потому
что любящие сообразуются с вещами
 
 
если объявляют запрет на любовь / любящие
сообразуются с запретом / и называют её
 
 
иначе / когда власть имущие прибывают
на место преступления / они видят только
 
 
пыль и разбитые статуи / беспомощные
руки и проломанные черепа / вся
 
 
неграмотная страсть / и улыбки
всё подавлено / даже процесс
 
 
как таковой расщепляется / всё смешные
древние руины и безмолвие / они не видят
 
 
всех голых демонстрантов / которые нежно
прижимаются к разбитым мраморным фигурам
 

5

 
Когда власти арестовывают колонну
отчаяние перемещается на карниз
 
 
когда власти арестовывают кишечник
конечность железы / любовник пускает газы
 
 
и любящие исходят по́том всеми остав —
шимися частями себя / когда власти
 
 
арестовывают ногу которая продолжает
выражать опыты тела / любящие ползут
 
 
на животе / ходят на руках
стоят на голове / выделяют слова
 
 
которые мчатся само собой вокруг / слова
с сильным сочувствием к жизни как таковой
 
 
Когда власти арестовывают человечество
власть перемещается на карниз
 

6

 
Власти не злы / но только чудо
может заставить увидеть их что-то красивое
 
 
в ноге стоящей на их столе как
она может стать видением / как
 
 
может отрезанная выразительная нога
принести беспорядок в их души
 
 
их взгляд на вещи столь затвержен
что они могут видеть только абсурдность в
 
 
ноге / и не ногу в абсурдности
так что не обойтись без чуда / без чуда
 
 
не обойтись / возможно утончённая пытка
разума / нпрм. если газеты использовали бы
 
 
слово любовь вместо слова власть
то тут было бы чему удивиться
 

7

 
Когда сумасшедшие катаются в пыли
когда они плотно прижимают скульптурную
 
 
амёбу к своей груди и воспевают культуру
когда они поднимают разбитые статуи
 
 
и выносят их в общей процессии
оторванные части или целые скелеты
 
 
когда они поднимают замороженный полог
с Пентагона Кремля и со всего мира
 
 
и возносят его над самой красивой статуей
президента оратора генерала
 
 
и всего лишь пишут слово любовь
посередине его сияющего лба
 
 
то любовь конечно скомпрометирована
но власть преобразована
 

8

 
Таковы любящие вышедшие из равновесия
чтобы сохранить баланс мира
 
 
Таковы любящие испуганные
потому что президент доволен
 
 
Таковы любящие абсолютно независимые
потому что президент сказал что есть границы
 
 
Вот так любящие выступают за невозможное
потому что президент выступает за возможное
 
 
Вот так любящие выступают за президента
Я и ты Я и ты
 
 
Здесь и сейчас
Здесь и сейчас
 

1

 
как песок который исчезает
становясь на ветру ничто
был ли кто-то ещё если не никто
чтобы жил так долго
 
 
и бежал тебе навстречу
всё ещё умирая
 

2

 
как свет который не
может видеть себя
и как никто не может лежать
посреди падения
 
 
но видит как твои глаза
видят
 

3

 
как вода что рождает
себя до смерти
ты дал что имел
и время что длится
 
 
плач
семя
 

4

 
как трава которая прорастает
в твоё тело
как тело которое увядает
в своё сознание
 
 
и ум который распространяется
снаружи на коже
 

5

 
как летняя жара
мы помним себя пустыми
мы мечтаем о счастье
мы ведь не знаем что
 
 
внутри нас есть что-то
иное кроме нас самих
 

6

 
как бумага которая лежит
в то время как слово проходит мимо
печаль которая белеет
радость которая чернеет
 
 
Я не хочу ничего знать
ты идёшь рядом со мной
 

7

 
как снег в своей чистоте
белый и одинокий
лишь несколько дней
лишь несколько дней
 
 
земля
всегда возвращается
 

8

 
как постель которая открывает
и открывается
тьма и свет
меня бросает в жар и в холод
 
 
тело которое оберегает
свой мир
 

1

 
Я вижу как я сижу и пишу
Вижу как пишется это Вижу написанное это
читаю и вижу прочитанное
Вижу снова подступающую тишину
Вижу как она прислушивается к письму
И исчезает в пишущем написанном
Как она читает сама себя
И начинает кричать себе
 

2

 
Я вижу что у меня масса проблем
С тем что всё-таки происходит само по себе
Я вижу что у меня масса проблем
Потому что это всё равно происходит само собой
Я вижу что я спешу туда
Где всё это всё же происходит само собой
Если же я не поспешу туда
То вовсе не увижу что это происходит само собой
 

3

 
Я вижу что я слишком много понимаю
Я вижу как я вхожу в смерть
Как будто я это поняла хорошо
Как будто это было бы только хорошо
Если бы смерть хорошо поняла меня
Если бы она вошла в меня
Я вижу что у меня жар
Я вижу что я боюсь
 

4

 
Я вижу что волею высших сил
Бо́льшая часть меня контролирует сама себя
Что большинство клеток катят по кругу мою жизнь
Как будто меня тут нет
Как будто моё тело следует за тенью
А моя тень может исчезнуть в мгновение моего ока
Поэтому я знаю что она цинично разглядывает меня
Поэтому я не понимаю главного
 

5

 
Я вижу что я научила свои слова
Перемещать моё тело
Вести моё тело в сохранности
Через мир
Пока тело лежит и не спит
И очень хорошо знает где оно
Потеряно
Во мне
 

6

 
Я вижу что я здесь не просто так
Вижу что не исчезаю
Хоть и есть такое желание
Вижу что нет связи
Между тем что я хочу
И чего мне хочется
Вижу что я должна начать сначала
Плохо ли хорошо ли
 

7

 
Я вижу что нечего видеть
Вижу что я тебя люблю слепо
Вижу что я погружаюсь в туман
Чтобы найти путь
Потому что я вижу что в этом тумане
Не могу найти путь
Вижу что эти движения во мне
Верны мне
 

8

 
Я вижу лёгкие облака
Я вижу лёгкое солнце
Я вижу как легко они рисуют
Бесконечный поток
Как будто они доверяют
Мне стоящей на Земле
Как будто они знают что я
Их речь
 

 
Это
Это всё… всё на этом
Вот и всё в целом
Вот и всё в целом и во множестве
Это всё в целом и во множестве разное
Вот это всё в целом и во множестве разные люди
В страхе
Но это ещё не целое
Это вовсе не завершено
Это не миновало
И это не начато
Это начинается
В страхе
В страхе как покое
Страх одиночества
Страх жить с другими
Страх завершённого
Страх незавершённого
Страх секса
Страх смерти
берёт начало повсеместно
повсеместно в человеке
в человеке чьё лицо
становится не столько лицом
сколько местом исчезновения
для своего собственного исчезновения
в человеке
чьи обращённые внутрь себя взоры
возвращаются из космоса
как реальности
    А результат
    разбитое лицо
    слиянность крови и костной пыли
    глазной жидкости
    смешанной со слизью
    из прочих полостей
    смешанной с тканями и кожей
    ошмётками эмали и пупырышков языка
    в густом безо́бразном покое
    для ума
    страх воплощённый
    И процесс
    изувеченное лицо
    взор как и все остальные
    взор отправленный в космос
    взор у самого края видимости
    удерживает наш взгляд
    и вот в поле зрения попадает страх
    и вот страх видишь в глазах
    а увиденное в конце концов возвращается
    к глазам что глядят
    к лицу что улыбается
    к улыбке что пропускает страх
    в лицо где он исчезает
    и лицо всё время в безопасности
    лицо гладкое как гроб
    страх воплощённый одушевлённый
    И в чём же цель? —
    идти à jour в ногу со страхом
    купаться в страхе
    как купаются в ванне
    вступаться за страх
    как вступают чтобы подать еду
    чтобы утолить голод
    войти в гроб
    как входят в дом
    страх воплощённый одушевлённый деятельный
    И бессмысленность того
    что страх всё равно никуда не уйдет
    страх одиночества
    страх жить с другими
    страх завершённого
    страх незавершённого
    страх секса
    страх смерти
Единственное утешение
Единственная взаимосвязь
что всё это сидит
в одной личности
что одна личность
поэтому единственная
всякий раз единственная
возможность
он она
должен (должна) учиться не
покорять страх
    Эзотерические практики
    по перемещению своего центра
    из самого себя
    во что-то другое
    в других
    и там
    в отвратительное
    уродливое Это
    убийство
    оргию
    жертву
    бедствие
    беспокойство
    неистовство
    бедность
    слепоту
    глупость
    перейти осознанно от страха к экстазу
    Или магические практики
    полагаться на язык
    как часть биологии
    полагаться на то что язык сам собой тоже
    производит необходимые
    чувства мысли
    при необходимости новые
    чувства
    мысли
    поэтому мы можем пересидеть страх
    так чтобы и страх
    сохранился
    как мы полагаемся на то что наши почки
    полагаются на нас
    формулируют необходимые
    вещества движения
    при необходимости новые
    вещества
    движения
    поэтому мы можем пережить страх
    так чтобы и мы сами
    выжили
    Или сексуальные практики
    единственное что объединяет нас
    есть то
    что отделяет нас
    во-первых смерть это
    наша единственная непрерывность
    раздельность
    навсегда объединённая
    во-вторых жизнь это
    наша особенная прерывность
    объединение
    на время разделённое
    в-третьих это устремления психики
    весь эротизм
    независимо от секса
    немыслимый без него
    независимо от смерти
    немыслимый без неё
    призванный объединять
    то что разделено
    навсегда
    вынужденный разделять
    объединённое
    на какое-то время
    быть временно в одиночестве
    временно с другими
    временно в завершённом
    временно в незавершённом
    временно в сексе
    временно
    не в смерти
    повтори это
    мне страшно
Важно не то
чем мы являемся
но чем
вполне могли бы быть
может быть
ещё не можем быть
но можем и должны стать однажды
пребыть однажды
пребывая в страхе
но не боясь
пребывать в страхе
    Страх остаться одному
    наедине со своим прошлым
    наедине со своим огромным гнётом воображения
    со своей с ума сводящей пустотой
    наедине со своим счастьем своим мужеством
    со своими недостаточными усилиями
    наедине со своей песней
    своими фактами
    и своей свободой
    наедине со всем
    в своём прерывном
    состоянии
    неповторимый
    несравнимый
    (как) солнце
    в никогда не наблюдаемой системе
    Страх жить вместе
    быть вместе с другими
    что внезапно узнаю́т
    что им не следует знать
    всё что тебе самому
    не хочется знать
    о себе самом
    быть вместе с другими
    что внезапно говорят
    что нельзя тебе (было) говорить
    то что ты сказал
    и если скажешь это ещё хоть раз
    то они уйдут
    угроза
    шок
    или вместе с другими
    которым уже невмоготу
    и вместе с другими
    которым просто невтерпёж
    или вместе с
    наветом
    сплетней
    гневом
    вместе с
    надеждой
    ревностью
    отчаянием
    вместе с
    демонами
    разумными людьми
    и аскетами
    вместе со всеми и со всем
    в его прерывистом
    состоянии
    своеобразном
    сравнимом
    потрёпанный метеор
    в совершенно иллюзорной системе
    Страх завершённого
    страх привычки инерции
    монотонные реплики
    страх повторения
    узнавания
    заключения
    синтеза который никогда не бывает правильным
    правильного что никогда не бывает честным
    честного что никогда не бывает правильным
    страх практического
    упорядоченного
    хорошо организованного
    цивилизованного
    моделей
    страх системы
    страх собственной системы
    за которую цепляются
    страх системы других
    в которой вязнешь
    страх системы как таковой
    магнетического
    поста
    и всё включающей
    Страх незавершённого
    страх движения
    страх пространства
    конфликта
    неопределённости
    хаоса
    и беспечности
    страх излишества
    неразберихи
    и тоски
    страх мира которого никогда не будет
    страх мира который никогда не закончится
    страх мира разума сознания
    который никогда не постичь
    который никогда не закончится
    которого никогда не будет
    страх неустойчивого
    незакреплённого
    и всё исключающего
    Страх секса
    страх потерять себя
    страх потерять
    свою честь
    престиж
    свою надежду
    страх неудачи
    страх потерять убеждения
    свою веру
    быть презираемым и любимым
    необходимым и используемым
    страх стать употреблённым и исчезнуть
    потерять самообладание
    потерять свою силу
    разум
    свои мечты
    страх экстаза
    и сотрясения
    пустоты
    страх напоминания
    о распаде
    смерти
    и превращении
    Страх смерти
    Страх смерти
Это слишком много
Это невозможно
Это всё… на этом
Это всё
Это
Единственное что у нас есть
Единственное что нам нужно сделать
Единственное что мы должны сделать друг для друга
это сказать всё как есть
я боюсь
быть тем что есть как есть
пребывать в страхе
преодолевать страх страхом
и тот страх
снова преодолевать
страх сообщать другим
о своем преодолённом страхе
который есть их страх
    Эзотерические практики
    когда человек
    выходит из себя самого
    выходит из
    своей повседневной жизни
    своих функций
    своих обстоятельств
    выходит из
    своих привычек
    своего спокойного
    состояния
    мы называем процесс
    экстаз
    когда он утверждает
    что облака
    бегут
    что облака
    возникают
    с зарядами
    водяной пар
    бегство
    в его отяжелевшей голове
    когда он говорит
    что он танцует
    с земным шаром
    висящим вяло
    между его ног
    и когда он призывает
    море
    подняться
    и броситься из рук призывающего
    как великий потоп
    мы можем ясно видеть
    что он схвачен
    любовью
    схвачен
    ненавистью
    к страху
    но как нам выдумать
    новые чувства
    как нам выдумать
    мысли для чувства
    как нам найти технику
    понимания
    технику
    общего сознания
    знания по крайней мере
    обо всём чего мы не видим
    в себе
    в других
    друг в друге
    и выйти из меня самой
    возможно могла бы я
    Магические практики
    выйти из себя самих
    возможно могли бы слова
    как реальности
    сорвать с собой бессловесное
    возможно могли бы слова
    по пути через тело
    что если не слова
    как в лихорадке преобразили
    страх в радость
    что если не слова
    дошли до дна
    в соблазне
    поместили свои гены
    в отдельную
    клетку
    выросли
    заставили себя пройти
    через рак и вирусы
    и смертность
    вплоть до лучащегося места
    как антитела
    наркотики
    спасение
    что если не слова
    принесли пощаду
    миру
    сформулировали страх
    так чтобы каждый страх
    личность
    знала(а) что он(а)
    был(а) одинок в мире
    достаточно был наедине
    со своим страхом
    но никогда не наедине
    со своим собственным сознанием
    о страхе
    о мире
    наверное это слова
    та субстанция которой мы в любом случае
    делимся с другими
    субстанция которая может раздвигать
    ум
    и ощущения
    наверное слова
    которые ты сказал
    чтобы сказать
    всё это
    как оно есть
    мне страшно
    Эротические практики
    когда тело
    в его слепой
    сексуальной
    деятельности
    стремится к невидимости
    это клетки сло́ва
    когда тело
    теряется
    во всём
    и там
    в своей пропаже
    продолжается
    превосходит
    само себя
    и свои границы
    это клетки сло́ва
    когда тело
    это одно
    это клетки сло́ва
    когда тела́
    это судорога
    это клетки сло́ва
    когда тело
    это безмолвие
    действие
    и сцена
    это клетки сло́ва
    когда тело
    пребывает вне
    самого себя
    и внутри
    в другом
    освещено
    освобождено
    и спокойно
    это клетки сло́ва
    язык
    что сообщает
    что тело
    может пробудить
    мёртвых
    как
    язык
    что говорит
    что ласка
    может пробудить
    мёртвых
    как
    язык
    что сообщает
    что бездна
    между нами
    заполнится
    как
    как
    позволить этому
    параллельному языку
    расти
    как
    заставить
    клетки
    в нём
    размножаться
    найти путь
    к параллельному мозгу
    как
    найти путь
    к параллельному рту
    губам которые говорят
    как они никогда
    не говорили
    как они всегда
    говорили
    поцелуй
    как
    править
    напрямую
    в
    твоём сердце
    иначе
    нежели
    параллельной речью
    которой
    нет
    и никогда
    не будет
    мне страшно
Это начинается
Это начинается снова
Это начинается во мне
Это начинается в мире
Это начинается в мире после мира
Это начинается далеко за пределами мира
Это начинается в страхе
и вне страха
в страхе который укрощается страхом
а страх который не укрощается страхом
так и остаётся
как случайно начавшееся
в страхе
и ничего не поделать кроме как сказать
всё как есть нам страшно
Это не случайно
Это не мир
Это случайно
Это мир
Это всё во множестве разные люди
Это всё во множестве разное
Это всё во множестве
Вот и всё
Это всё
Это
 

Апрельское письмо
(Brev i april, 1979)

По каким-то ландшафтам мы путешествовали, в каких-то жили, – и чаще всего это были совершенно разные ландшафты.

Есть перенос сознания из этих ландшафтов и их превращение

в осязаемое пространство, в той мере, в какой разные отдельные ландшафты срастаются.

Есть наша работа с образами (и) словами, чтобы вернуть все вещи в ландшафт, из которого они происходят. В тот, что всегда один и тот же.

I

 
•••••
Наше возвращение каким-нибудь ранним утром,
чуть мы успеваем проснуться.
Воздух бледный и немного прохладный,
и он проходит лёгкой рябью по коже,
словно плёнка влаги.
Мы говорим о ткани паука,
как получается паутина,
и о дожде, вымывшем водную гладь,
мимоходом, пока мы спали,
пока держали путь
по земле.
И вот мы у дома
и купаемся в пыли садовой дорожки,
как те же воробьи.
 
 
••••
Этот водопад
образов
вправду дом?[37]37
  Ср. эссе «Наше повествование о мире».


[Закрыть]
Вправду ли нам
выпало жить
в этом падении
сквозь множество
божеств?
Жить и накрывать на стол,
разделять трапезу?
 
 
•
Распаковываю пожитки,
какие-то украшения,
несколько игрушек
бумагу,
необходимые вещи,
помещённые внутрь
в этот мир
на какое-то время.
И пока ты рисуешь
и наносишь на карту
целые континенты
между кроватью
и столом,
лабиринт вращается
на своём крюке,
и нить,
которая никогда из него не выводит,
на мгновение оказывается
снаружи.
 
 
••
Затем свет внезапно
обрушивается в комнату
и делает нас невидимыми.
Солнце круглое,
раз яблоко – зелёное,
и они поднимаются и падают.
 
 
•••
Уже на улице
с деньгами, зажатыми
в руке,
и мир – белая пекарня,
где мы просыпаемся слишком рано
и видим сны слишком поздно
и где потоки из грубых
и нетронутых мыслей
ближе всего подступают к истине,
задолго до того, как помыслятся.
 

II

 
•••
Переполошенные голуби повсюду
и страх за стихотворение,
которое испуганно
вспархивает в воздух
от легчайшего
движения.
Бросаю хлебные крошки,
чтобы слова вели себя
тише.
Скоро
остаётся только звук стучащих
клювов
в погоне за мельчайшей
крошкой
смысла,
бессвязный
и безжалостный.
Вскоре только
легитимное
принуждение к миру.
 
 
••
Затем свет внезапно
врывается внутрь
и кричит
во рту сам по себе,
когда мы рождаемся.
Однако более бессмысленно
и красиво,
чем к послеобразу
печали,
прислушиваются глаза
к свету,
что бел и текуч,
как молоко.
И пока мы пьём,
мы слышим жажду,
которая утоляется.
 
 
•••••
Выхожу на террасу,
когда сумерки открывают свои шлюзы
и всё скользит в согласии
с самим собой.
И то, о чём ты спрашивал,
о ткани паука,
и о дожде, что мыл водную гладь,
и, кажется,
но точно не знаю,
можно ли помнить росу.
Росу, которая летом
так мягко вспушила паутину,
как может только чудо;
учила тому, что́ есть труд,
что он есть то, что он есть,
как слово dug,
роса же бо в зеркале —
божий образ, gud.
 
 
••••
Всё оставлено,
что я продумала,
и предано
миру
опять.
Этот дом
скорлупа,
хрупкий поцелуй
без удивления.
Отзвучал,
как шёпот,
сквозь множество
листьев,
где-то в другом месте,
на дереве,
на которое смотрит кто-то другой
издали,
может быть, из автобуса
на остановке.
 
 
•
А так-то всё зима и лето
и снова зима,
проведённая в компании
с чем-то таким простым,
как совершенно
внемирный
плод граната,
который ничего
не говорит.
И пока ты спишь
и картографируешь
целые континенты
вдоль берегов
сна-реки,
я достаю гранат из
фиолетовой бумаги
и разрезаю его
на две половинки.
Он похож на
иной вид мозга,
не такой, как у нас.
Кто знает,
знает ли гранат
сам в себе,
что он называется
как-то иначе.
Кто знает
может, я сама
называюсь
как-то иначе,
чем сама самой.
Я мыслю,
и, значит, я часть
лабиринта.
Слова утешения
и надежда на выход.
Есть ведь только река
и два её высоких берега.
На одном
рассказ, идиллия
и бурная надежда
на разъяснение
и развязку.
На другом
лишь одно-единственное разъяснение,
которое расширяется
и расширяется
и расширяется
внутрь
самого себя[38]38
  Ср. эссе «Я мыслю, следовательно, я часть лабиринта».


[Закрыть].
 

III

 
•
Здесь тихо так в этой тишине.
Чем-то похоже на звук в лампочке,
когда перегорает нить,
хотя свет вовсе не зажигали.
Просто тишина и недавний дождь,
который мой слух не может вспомнить точно,
дистиллированный, датированный
и внемирный.
 
 
••••
Только остатки электрического шёпота
в доме,
тогда как комната совершенно сама в себе
молчит и ждёт
моего письма.
Милое утраченное удивление,
я должна создать своё собственное удивление
или буду подлежать
такому же исчезновению
в языке,
как позже в смерти.
Не понимая
и не сравнивая.
 
 
•••
Снова на улице,
и над воротами – голова
с открытым ртом,
проглатывающая каждое
произносимое слово.
И в то время как эта глазеющая
каменная фигура
рассматривает нас
с той же
страстной апатией,
с какой только и можно
тиражировать мир,
мы проходим
с величайшей
аккуратностью
между голубиным помётом
и живыми трупами бомжей,
сопящими,
как будто
мы уважили
эту свободу
в кучке лохмотьев
тем, что рвём
последнюю
связку с внутренним миром
и вынуждены
пере-вести
всякую вещь обратно
к самой себе.
Вот так стоит она во дворе
каждую ночь, пока мы спим,
пальма.
 
 
••
Пальма сильная,
раз ветер – зелёный.
Эту ярость мы когда-то
назвали священной.
У этого языка когда-то
было своё направление.
Это будущее когда-то
опрокинулось
на нас же.
А теперь равнодушие,
с каким я сама обернулась
вокруг солнца
сорок четыре раза.
Равнодушие
теперь, когда от движения по орбите
распахиваются двери.
Равнодушие
в этом невыносимом
изображении реальности.
Научи меня тиражировать
будущее сейчас,
пока мы рождаемся.
Пусть мой ум взлетит
в своё гнездо,
сокрытое
в шелестящей кроне.
Пусть яйца, высиженные им, сверкают
после-светом,
подобным молочному солнцу.
Пусть ветер будет зелёным
и печаль утоляется.
 
 
•••••
Но я так и не поняла,
может быть,
тут не один километр
до ближайшего паука.
Мы выходим и задолго
до восхода солнца
уже за городом.
И вот пока идём,
пока шествуем
вместе с землёй,
идущей по-своему
вразвалочку,
как зверь
сквозь туман,
нити рассудка
плетут
кокон мира
вокруг нас[39]39
  Отсылка к Новалису: дух обволакивает тело, это тот внешний мир, который есть «мир внутренний, возведённый в состояние тайны, возможно, и наоборот».


[Закрыть].
 

IV

 
•••••
Мы высажены
в это огромное пространство,
где луковицы пыжатся
под землёй
и ждут.
В полдень,
когда останавливается дождь в горах,
на скале там стоит
птица.
В ночное время,
когда сердце становится пустым,
там стоит женщина
на дороге.
Лицо у неё
морщинистое и круглое,
и выглядит она так,
будто вспоминает
себя
в прошлом,
пока она тихо
соображает,
когда
и почему
в последний раз
видела человека.
Затем кивает
и уходит.
 
 
••
Я вижу анемоны.
Я не представляю себе,
что анемоны видят меня,
и всё же,
пока они вдыхают
кислород в лесной воздух
и в этом крошащемся
после-образе,
как после сжигания
магнезии,
есть что-то, что говорит мне,
что тем осязаемей и я.
 
 
•
Скажи мне,
что да, вещи
говорят
на своём собственном
ясном
языке.
 
 
••••
Каменный лев с глазами
такими же слепыми, как луковицы
под землёй,
несущий
фундамент дома,
и ещё ниже
крадущаяся глубь подвала,
где стареющие грудные младенцы
пищат, как оторванные от матери
монахи и монахини,
и каменные ожерелья.
обрывки листьев
от яростного
страстного холода,
свисающие лохмотьями
из замшелого рта
подземелья,
немого и непокорного,
что словно специальная
лечебница
выдувает все мировые
культуры
на свет,
как будто свинья
поросят.
Весь этот шёпот
сквозь слои кожуры
и множество кожиц,
всё это человеческое
волнение
мы вынуждены называть
радостью и радоваться
ликованием и ликовать
желанием, наслаждением, блаженством, счастьем
и, как стриж,
что спит на лету,
находить прибежище нашему
бездомному разуму в сне.
 
 
••••
Уже на улице
с деньгами, смятыми
в руке,
и мир – белая прачечная,
где нас кипятят, и отжимают,
и сушат, и гладят,
и причёсанные мокрой расчёской
и оставленные
воз-вращаемся
назад
в детские мечты
о цепях и тюрьмах
и в освобождения
вздох,
и в чувства
сверкающие орбиты
выходит
огнеглотатель
и поглотитель сигарет
на свет,
и мы платим
и расстаёмся с ними
смеясь.
 

V

 
•••
Усердие,
требующееся для того,
чтобы тиражировать мир.
Это ежедневное воз-вращение
в маскарадной чехарде
всего того, что очевидно,
непорочное и сексуальное
одновременно.
Чудовищу снится
милый сон,
будто он ходит
средь людских возбуждающих
ласк.
Этот поцелуй
под сочными
сводами,
где семена
похожи на
пейзаж мозга.
И если бы мы не знали ничего лучше,
мы пошли бы на прогулку
в самих себе
и встретили там друг друга.
Маленький разумный сон,
когда я вечер за вечером
в своей кровати
считаю кровати,
сколько
и где
я спала
в своей жизни,
и все эти места,
пока я спала,
я видела сон
о сне,
который ночь за ночью
приближается
к тому же месту,
даже в меловой палате
больницы
видела этот сон,
и утром
только остатки электрического шёпота,
когда внесли букет.
 
 
•••••
Въезд
сети дорог
во мраке,
когда путь домой
длиннее
и звёзды
вещают
на длинах волн
сине-белых
дорожных знаков.
Изредка
карманы света
конечных остановок.
Человек
с корзиной,
которая пуста.
Девушка
в защитном шлеме
и ветровке,
и на щеке
слегка подсохшая соль
с осушённых ветром
глаз.
И вот по дороге,
пока мы шествуем
вместе с землёй,
которая явно движется
по-своему
вразвалочку
вместе с солнцем,
которое давным-давно
исчезло,
тут-то всё
само собой
скользит внутрь
в твоей руке,
в моей,
и линии с
карты
вечно-настоящего
расширяются
и расширяются
и расширяются,
как возвращение домой
в тело.
И когда мы едем
через реку,
ты говоришь,
что мы едем через реку.
Пока огромное
одиночество
открывает шлюзы.
 
 
••
Проще
уж некуда
в апреле
нужно только
взять и сделать
поехать в лес
как в тот раз
так просто
как будто не было
ничего проще в мире
в апреле
поехать туда
как в тот раз
держа друг друга
за руки
тут просто не о чем
и говорить
на ветру среди анемонов
как будто мы никогда
не расставались
друг с другом
проще
уж некуда
в апреле
потому что они вянут
так быстро
и в кислороде
лесного воздуха
сосна – огонь
раз безудержен текст.
 
 
•
Играючи легко
как в мозге
иного рода
здесь
в зное
детской площадки
здесь
где любой
в обеденный перерыв
открывает
закрытый город
здесь
где самые горячие сражения
бурные надежды
подражают радости
и её задыхающемуся
дыханию.
Кто знает
не радость ли это
знает в самой себе
что она зовётся
как-то иначе
здесь
где всё
дышит идиллией.
Вот так
пока сижу
здесь, на скамейке
завёрнутая в мира
свободное дыхание,
и звуки блаженно
переливаются через край
в другого рода
тишине,
так жарко,
и в полусне
так пыльно,
что река высыхает,
перехожу её посуху,
и в пустыне
останавливаюсь
удивляюсь горе фруктов
и принюхиваюсь.
Её сторожит
собака
на колёсах
под перебитыми
задними лапами.
А там
между поджатыми
передними
лежит плод граната
и светится
а то бы я о нём
столь же тихо
и забыла.
 

VI

 
•
Тихо, но ничего не найти
в драгоценной тишине.
Только эхо мороза,
словно потрескивание.
Перезимовавшая муха ждёт,
но никто не зажигает свет.
Начинания
в мире конечных продуктов,
озарения
в мире изгнаний,
радости
в мире древних как мир
тюрем,
радость случайности
во власти ловкой необходимости,
границы для всего
и удушье
в безвременно почившем
бунте.
Лишь изредка сыщется
внемирный субъект,
зажигающий свет
в пещере,
и муха, испускающая дух,
растопырив
крылышки,
ни с того ни с сего,
только потрескивание,
только эхо мороза,
когда трупик
сметают прочь.
И всё же
всё то,
за чем мы следим глазами,
вещи
остаются правыми,
свобода есть,
но все
её сигналы
быстрее
света
и пробиваются
от того порядка,
который тут в сущности правит,
который мы
столь упрямо
считаем
хаосом,
прежде чем обретаем
речь.
Такой
является всякая
революция,
как только она
вспыхивает,
маскарадное
откровение,
радость снаружи,
которой никогда
не растиражировать,
мир
внутри,
в сердцевине слов,
потому что наше удивление
становится столь сильным,
что называется страхом.
Кто знает,
не знает ли смертный час
внутри себя самого,
что он называется
как-то иначе.
 
 
••
Печаль
что говорит
в гроздьях
сокрытого
света.
Так просто
свет
обретает глаз чтобы увидеть
что он светлый
в этом шуршащем
мраке.
Так просто
что свет быстрый
раз этот глаз
отверстие.
Так просто
когда этот замкнутый круговорот
распахивает двери,
проще уж некуда,
как в отдалении —
мимоз
сверкающие
погребальные своды,
мир
так убит
и похоронен
на этом месте
в свете,
свет
что неподвижен
так просто
в апреле,
в апреле боли,
когда мимоза
смотрит на меня
как моя мать
когда я родилась.
И пока я рисую
и помещаю на карте
целые континенты
между родом людским
и горем,
революция вращается
на своём крюке
и чувство
что никогда не показывается,
на мгновение оказывается
снаружи
самого себя
и освещено
в умершем,
безутешном,
зримом,
и у молчания
повсюду есть двери.
 
 
•••
Безутешно
различима
как усердие
и дела,
женщины
долгая
память,
ласка
и поцелуи —
тоже язык
но другого рода,
собственный язык
знаков.
Вот так
каждую ночь, когда мы спим,
как хлеб,
который к истине
ближе всего,
вот так
каждый день, пока мы сияем,
как грубые и нетронутые
простыни,
тиражируется мир
в мире
тиражирования,
вещей
отважная
благодать.
Хлеб который съедается
и будучи съеден
становится заботой.
Сон которым спят
и будучи выспан становится нежным
поскольку звено разрывается.
Примерно
как изменение
погоды,
счастливая
глупая риторика,
а всякая
революция
происходит в тишине.
 
 
••••
Торжественное
ясное
бурное
неистовство
и крошки от него
подлежащие
такому же исчезновению
в смерти
как моё удивление
в языке.
Это опустошение
которое должно пожирать
опустошённый
мир
в самом себе снова,
пока как еда
стоит нетронутой
вроде как в специальной
лечебнице,
для галочки.
Вот так я мечтала
о смертном сне
который ночь за ночью
приближается к месту
всегда
одному и тому же,
скорлупа
хрупкого поцелуя,
трескается,
и граница
расширяется
до той, что всегда
была,
водопад
образов,
и вправду,
дом
благодаря многим,
что живут и про-являют
и разделяют его,
он совершенно на виду
у удивлённого мира.
 
 
•••••
Языком, который
не что иное,
как небо,
а не молот,
судорожно зажатый
в кулаках,
только стихотворение,
которое свободно
разворачивает
будущее
как парашют
из шёлка и тишины,
веер
переключаемого освещения,
страстное
посылаемое звёздами
упорное
равнодушие
обвитое
вокруг души,
пока мы идём
по-своему
вразвалочку
вокруг солнца.
И вот мы у дома.
 

VII

 
•••••
Мы всё делаем
превосходно.
Мы купаемся,
наводим порядок,
смахиваем
паутину,
а когда дождь
прекращается,
выходим
на террасу
и прислушиваемся
к реке.
По дороге
идёт женщина
мимо,
и прямо там,
слева
от всходов
лука,
сидит
птица
на камне.
И весь вечер
под светом
звёзд
изучаем
карту,
твоя рука
в моей,
и тела
в доме.
 
 
••••
Накрываю на стол
на следующее утро
с подветренной стороны.
Там, где каменный лев
разлёгся.
Оттираю фундамент
водой
из плещущей
чаши.
Прибираюсь
в самом дальнем
подвале
и кладу фрукты
на место,
перебираю,
навожу порядок.
В обеденный перерыв
звук
ребёнка,
плачущего
в соседском саду.
За обедом
автобус,
который наконец
останавливается
поодаль.
Стриж
кружит
в воздухе
над домом,
и звук
вечного
водопада
нарастает, спадает
в чаше,
которую ты рисуешь,
так выглядит
букет, который вносят в дом.
 
 
•
Поднимаю фрукт
из горы фруктов
в подвале.
Разрезаю напополам посредине,
и мы едим его.
Оставляю гранат
на своём столе.
Вырезаю игрушки
из фиолетовой бумаги
и наматываю нить
на катушку,
та, которой ты играл,
была путаницей
паутины
между кроватью
и столом.
Иду
на ближайшую
детскую площадку.
Там, где в последнее время
была собака,
что играла в футбол
лучше,
чем мальчики
даже.
Ночью
твоё задыхающееся
дыхание,
звук
в крошечных
пожитках
разбросанных вокруг,
звук
меня самой
и моей одежды,
пока я пишу стихотворение
на обратной стороне рисунка,
который изображает нечто,
чего мне не видно.
 
 
••
Распахиваю двери,
прохладно,
апрель,
иду за молоком,
варю яйца
и ищу
в газете
дату,
прогноз погоды
всё незнакомые,
в похоронных объявлениях,
имена.
Земля
совершенно белая
от солнца
и взмывает вверх
от легчайшего движения.
И я рассказываю
тебе снова
об анемонах.
О том, как
мы лежим в анемонах,
как дети.
А ты уже
и не припомнишь:
то, что ты
на самом деле помнишь,
это вправду
те самые анемоны?
И мы говорим о
сосне
посреди сада.
Может быть, помнит она
ветер.
Может быть, помнит она
звук.
Где-то
между
сосной,
ветром
и огнём.
 
 
•••
На улице
с деньгами,
скомканными
в руке,
покупаем хлеб
и бросаем крошки
сизым
голубям.
Платим
за лицезрение
огнеглотателя,
сигаретопоглотителя
и живого трупа бомжа,
который сопит.
Здороваемся
с пальмой,
которая шумит
ночью.
Говорим несколько слов
глазеющей
каменной фигуре
наверху
над воротами.
Смеёмся
и вваливаемся
внутрь,
как будто за нами гонятся.
В прохладной кухне
наводим порядок
и готовим еду.
Мы так
стараемся.
С букетом на столе
и всем прочим.
И мы говорим
на нашем собственном
ясном
языке.
Кто знает,
не знают ли вещи
в самих себе,
что нас зовут
как-то иначе.
 

Примеч. переводчика: