Текст книги "Самсон и Роберто. Секрет Патера Пьетро"

Ингвар Амбьернсен
Самсон и Роберто. Секрет патера Пьетро

© Инна Стреблова, перевод на русский язык, 2017

© Александра Шадрина, иллюстрации, 2017

© ООО «Издательство Альбус корвус», издание на русском языке, 2017

The original title: Pater Pietros hemmelighet

Copyright © CAPPELEN DAMM AS 2000

The Russian language publication of the book was negotiated through Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency (www.bgs-agency.com)

1

Пес Самсон стоял перед зеркалом и, почесывая себя за ухом, ласково приговаривал:

– Хорошая собачка! Умница песик!

Отражение понравилось Самсону. Правда, зубы у него были совсем желтые, почти что даже коричневые, и шкура от старости стала довольно облезлая. Но ведь свои зубы-то и своя, родная шкура! Самсон вспоминал, сколько хорошей еды пережевали для него эти зубы и как согревала его шкура, спасая от дождя и ветра. А потом, главное то, что внутри! Это он узнал от барсучихи Греты, которая жила под верандой пансионата. «Главное, – говорила она, – то, что ты хороший, добрый пес».

В распахнутое окно тянуло морским ветром с фьорда. В комнате было свежо от осеннего воздуха. Пахло морем, яблоками и добрыми друзьями.

«Жизнь чудесна!» – подумал Самсон и ласково улыбнулся своему отражению.

Он собрался было еще немного похвалить себя за хорошее настроение, но тут его отвлекли голоса, доносившиеся из сада.

Там заливисто хохотала выдра Улли – Мастерица-на-все-руки.

Самсон подошел к окну.

Внизу, на веранде, свернувшись клубочком, спал кот Роберто.

Но спал он, конечно, как всегда, вполглаза. Роберто и во сне успевал замечать все, что происходит наяву в окружающем мире. «Очень подходящее умение для того, кто управляет делами пансионата “Раздолье над фьордом”, – подумал Самсон. – Ведь здесь то и дело случаются всякие неожиданности. Даже когда ты спишь».

В саду поспели яблоки, и Улли с Гретой собирали урожай. Улли забралась на самую макушку яблони и, перепрыгивая с ветки на ветку, скидывала Грете большущие румяные яблоки. Грета ловила их на лету и укладывала в плетеную корзину, которая стояла на траве. Грета принарядилась и щеголяла в ярко-красной форменной курточке рассыльного; в саду среди зелени это смотрелось очень красиво.

– Ой, как мне весело! – кричала Улли. – Я так ухохоталась, что даже описалась! Ай-яй-яй, как нехорошо!

– Это еще что такое! Не смей писать на яблоки! – гавкнул на нее Самсон. – А то фон Страус не захочет их покупать, и мы ничего не продадим.

– Я только в штанишки, а не на яблоки! – крикнула в ответ Улли. – А тебе хочется яблочка? Ну скажи, хочется? Правда же хочется? Давай, разевай рот! Разевай пошире!

Самсон разинул рот. До сих пор он как-то не догадывался, а тут сразу понял, что ему, оказывается, ужасно хочется яблочка.

Улли так метко кинула яблоко в окно Самсону, что он его сразу – ам! – и поймал. Такое вкусное, сладкое яблоко! Но вот беда – только что оно было у него в зубах, и вдруг раз – и нету!

– Кинь еще яблоко! – закричал Самсон. – Кидай сразу два! Нет! Кидай всю корзину! Две, три корзины! Я съем все-все яблоки, я весь сад съем!

– Секундочку! – Роберто приоткрыл глаза и прищурясь смотрел с веранды на Самсона.

– Ну хоть одно! Только еще одно яблочко! – стал канючить Самсон.

– Уже летит! Лови! – крикнула Улли.

Самсон – ам! – и поймал, но второе яблоко умудрилось так быстро провалиться в желудок, что он даже не успел распробовать.

– Ну пожалуйста, только…

– Нет, съел – и хватит, – Роберто уже был на ногах, точно и не спал. – На что, по-твоему, мы будем жить зимою, особенно если у нас не прибавится постояльцев?

– И правда… Сейчас-то их у нас вообще ни одного, – призадумавшись, произнес Самсон.

– Слушайте, может быть, вы придете и поможете нам тут? Все вместе мы гораздо скорее управимся, – предложила Грета.

Самсон и Роберто ответили дружным стоном.

Больше всего они любили отдыхать.

Когда все яблоньки до последней были обобраны, четверо друзей развалились на травке и стали глядеть на облака. Облака были похожи на коров и лошадок, на кроликов и трактор. А Улли увидела ангела, которого, кроме нее, никто не заметил.

Тут на дорожке послышался писк, это мчался Бенни.

– Только этого еще не хватало! – громко вздохнул Роберто. – Опять этот крысенок!

Бенни был редактор местной газеты «Новости фьорда» и главный знаток всего, что могло интересовать лесных зверей. Если где-нибудь кто-то с кем-то повздорил или кто-то в кого-то влюбился, Бенни тотчас же сообщал об этом в своей газете. Случалось, правда, что он сообщал о ссорах или любовных историях, которых на самом деле не происходило. «Ho это так – на всякий случай, – говорил Бенни, – чтобы чего-нибудь не пропустить». Бенни был очень доволен, что в его газете каждый день были заполнены все страницы.

– В «Раздолье над фьордом» собран урожай яблок, – пробормотал он себе под нос и уселся на траву, разложив на коленях блокнот. – Еще что-нибудь новенькое?

– Ничегошеньки! – ответил Роберто.

– Нет, как же! – заволновался Самсон. – Улли описалась.

– Не ново, – сказал Бенни. – Мне можно яблочко?

– Нет! – сказал Роберто, бросая на Бенни недовольный взгляд.

– Возьми, но только одно, – сказала Грета.

Бенни впился острыми крысиными зубками в яблоко и принялся грызть, в то же время пристально разглядывая Грету сквозь толстые стекла своих очков.

– Ты ведь как будто получила сегодня письмо из Шотландии. Я правильно говорю – из Шотландии?

Грета перевернулась набок и уставилась на него с растерянным выражением:

– Как ты узнал?

– А вот это мой маленький секрет! – загадочно ухмыльнулся Бенни. – Уж не шотландский ли поэт Грегор сообщает о своем приезде? Отдохнуть осенью – это ведь так романтично!

– Тоже мне – секрет! Нет тут ни большого, ни маленького секрета, – сказал Роберто. – Просто он платит несчастной лесной мыши, которая работает на почте, по десять крон семьдесят эре в месяц за то, чтобы она вскрывала и прочитывала все частные письма. Так-то!

– Как это нехорошо! – не на шутку возмутилась Грета. – И как тебе только не стыдно!

– Так это правда? Неужели Грегор в самом деле собирается к нам приехать? – спросил Самсон. – Вот хорошо-то!

– Однажды мне действительно было стыдно. Это случилось много лет назад. Но это слишком печальная история, – сказал Бенни и, отложив в сторону недоеденное яблоко, достал авторучку.

– Так я могу написать, что в ближайшие дни в пансионате ожидается приезд знаменитого крота-поэта?

Грета хотела было печально вздохнуть, но не выдержала и заулыбалась. Из кармашка форменной курточки она достала письмо, по виду которого сразу можно было догадаться, что оно не раз уже читано и перечитано, и, развернув, с чувством прочла его вслух тихим, трепетным голосом:

Дражайшая моя! Вот и снова настала осень. И я под мокрой от зарядивших дождей землей сижу один и вспоминаю твой пленительный образ. Твои черные барсучьи очи и прелестный маленький хвостик, который ты любезно позволила мне погладить в ночном саду.

– Что такое? – встрепенулся Самсон. – Неужели он таскал тебя за хвост?

– Тсс! – строго шикнул на него Роберто.

Залившись румянцем, Грета продолжала:

Возможно, ты уже знаешь из местной газеты, что моя последняя книга имела большой успех. Газета «Шотландец» оценила ее высшим баллом в шесть очков, а публика встретила на ура. В настоящий момент я по кротовьим меркам просто богач. Поэтому с величайшей радостью спешу тебе сообщить, что собираюсь в скором времени почтить тебя своим посещением. На этот раз я найму лодку, чтобы плыть морем. Годы берут свое, и прокопаться к вам из Шотландии под морским дном мне все-таки уже трудновато.

Навеки и неизменно твой Грегор!

Р.S. В том случае если ты по той или иной причине не согласна более отвечать мне взаимностью, то прошу немедленно меня известить. Путешествие на лодке стоит очень дорого.

– Ну? – нетерпеливо спросил Бенни, с любопытством наблюдая за Гретой.

– Что – ну? «Шотландец» – самая большая газета в Шотландии! Грегор стал еще знаменитее, чем раньше.

– А ты ему написала и сообщила, что нашла себе другого?

– Я написала, чтобы он приезжал, здесь ему всегда рады! – с торжеством ответила Грета.

«Грета из “Раздолья над фьордом” отвергает как необоснованные любые слухи о своем разрыве с шотландским поэтом Грегором», – записал в блокнот Бенни.

Откашлявшись, вмешался в разговор Роберто:

– Сейчас время трудное, Грета, и Грегору придется заплатить по полной стоимости, даже если он решит жить у тебя под верандой. Я это так говорю – на всякий случай. У него ведь, похоже, денег хватает.

– Может быть, он напишет про меня красивое стихотворение! – радостно воскликнул Самсон. – И ты, Бенни, сможешь его напечатать в своей газете!

Бенни уже открыл было рот, чтобы сказать решительное «нет», как вдруг над головой загремел страшный голос:

– Всем лечь на землю! Лежать плашмя! Не поднимать головы! Всем плашмя!

– Да что же это такое! – вскрикнула Грета. – Мы же и так все лежим!

– Может быть, не совсем плашмя? – предположил Самсон дрожащим голосом.

– Что за дурацкие выходки? – сказал Роберто, сердито оглядываясь вокруг.

– Эй ты там! Лежать плашмя или я пущу в ход водяную пушку!

И тут они все увидели рядом с домом того, кто выкрикивал им приказы. Это был здоровенный и страшно несимпатичный пес в ковбойской шляпе. Выскочив из-за угла, он вещал оттуда в мегафон.

Бенни, лежа на брюхе, отчаянно строчил в блокноте что-то про свободу слова и права зверей.

Здоровенный несимпатичный пес в ковбойской шляпе опустил мегафон и направился к ним с фальшивой ухмылкой.

– Так вот где вы, голубчики, окопались, обдумывая свои темные делишки!

– Кто ты такой? – злобно прошипел Роберто.

Пес издевательски ухмыльнулся.

– Меня зовут Людо Карсон, – ответил он. – Я – ваш новый шериф. Гораздо интереснее было бы выяснить, кто такой ты? Предупреждаю: все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя.

– Минуточку! – Бенни даже вскочил на ноги. – Это же…

– Лечь! – рявкнул Людо Карсон. – Сейчас же лечь и лежать плашмя!

Бенни послушно лег, как приказал здоровенный несимпатичный пес.

– Я только хотел сказать, что у нас никогда не было никакого шерифа. Так откуда же, спрашивается, вдруг появился новый?

Людо Карсон изобразил на морде крайнее удивление:

– Ишь как мы заговорили! Что за тон! Мы, кажется, вздумали оскорблять длинную руку закона! Мы прямо-таки напрашиваемся, чтобы нас без суда и следствия посадили в тюрьму! Я правильно понял?

Никто не промолвил ни слова. Самсон крепко зажмурился.

А Людо Карсон с недоброй ухмылкой стал прохаживаться вокруг лежавших на земле.

– Могу обещать вам только одно, – начал он задумчиво. – Обещаю, что наведу тут порядок.

Внезапно остановившись, он театрально указал пальцем на Улли:

– В этом деле мы еще разберемся!

– Урра! – крикнула Улли.

И не успел Людо Карсон опомниться, как она выхватила у него мегафон и мгновенно вскарабкалась на макушку ближайшей яблони.

– Один, два, три, четыре! Вы меня хорошо слышите? Важное сообщение для всех лесных зверей: в этом деле мы еще разберемся! То-то будет веселье! Повторяю: в этом деле мы еще разберемся!

– О каком это деле ты говоришь? – спросил Бенни.

– Здесь я задаю вопросы! – отрезал Людо Карсон, не сводя злобного взгляда с Улли. – Немедленно спускайся вниз, иначе тебе грозит пожизненная каторга!

Грета проглотила застрявший в горле комок и, собравшись с духом, заявила:

– Бенни правильно сказал. У нас тут никогда не было ни шерифа, ни ленсмана[1]1
  Полицейский чин в Норвегии. – Здесь и далее – примеч. ред.


[Закрыть]. Потому что мы всегда вели себя хорошо.

Но Людо Карсон даже ухом не повел. Он бросился к яблоне, на которой сидела Улли, и стал яростно трясти ее, надеясь, что Улли свалится.

– Тряхни еще! – радостно вопила Улли. – Тряхни посильнее! Ну, давай же, поднатужься, надо еще сильнее трясти! Ух, здорово! Даже в животе щекотно!

– Улли! – строгим голосом обратился к ней Роберто. – Спускайся вниз и отдай мегафон этой противной большой собаке. Кроме шума, от тебя никакой пользы!

Улли послушалась и сделала как ей сказал Роберто. Но когда Людо собрался арестовать ее за нарушение общественного порядка и спокойствия, а также за кражу общественной собственности, она со смехом сбежала у него из-под носа. Вскоре она уже качалась на волнах фьорда, лежа на спинке, и закусывала мидиями, оживленно болтая сама с собой.

– Итак, я вам сказал, – объявил Людо Карсон. – Я наведу здесь порядок, чтобы все было по закону. Можете в этом не сомневаться! А для начала я перепишу вас всех поименно с указанием места жительства. Пока этим ограничимся, а там посмотрим, как будут развиваться события. На вашем месте я бы не убаюкивал себя радужными надеждами.

Сказано – сделано! Людо Карсон переписал всех до единого с соответствующими адресами. Когда с этим было покончено, Самсон кинулся в дом за завещанием дядюшки Рин-Тин-Тэя, чтобы доказать, что является законным владельцем пансионата «Раздолье над фьордом».

Людо Карсон тщательно изучил документ.

Закончив читать, он сложил его вчетверо и засунул себе в карман.

– Похоже, дело обстоит гораздо серьезнее, чем можно было ожидать, – пробурчал он, нахмурясь.

Самсон заплакал и жалобно проскулил:

– Я прошу вернуть мне мою бумагу!

– Совершенно справедливое требование! – горячо поддержал его Бенни. – Мы этого не потерпим! Опомнись! А то я сам напишу о тебе длинную и очень обидную статью и помещу ее в «Новостях фьорда».

Людо Карсон только похлопал себя по нагрудному карману и снова нехорошо ухмыльнулся:

– Вещественные доказательства! Самсон получит назад свой документ, когда дело будет закрыто. Разумеется, в том случае, если выяснится, что он невиновен. В данный момент это вызывает большие сомнения.

Обиженный Самсон уже плакал навзрыд от досады, Грета как могла утешала его и гладила по головке, но все было напрасно.

Роберто только фырчал, но помалкивал.

– А что касается наглых статей про меня в твоей левацкой газетенке, ничего у тебя, господин Крыс, не выйдет. Потому что я уже наложил арест на твой компьютер. И опечатал типографию. «Новости фьорда» не будут выходить до тех пор, пока виновный зверь не понесет заслуженного наказания. Так-то! На сегодня я с вами закончил.

Людо Карсон откозырял, приложив лапу к ковбойской шляпе, и удалился.

А четверо друзей остались в полной растерянности. Только Улли резвилась на мелководье как ни в чем не бывало.

Наконец Самсон вытер слезы и сказал:

– Такой злобной собаки я еще не встречал!

– Он закрыл мою газету! – воскликнул Бенни, точно не мог поверить своим ушам. – Да, это же совсем… совсем… Нет, я впервые не нахожу слов!

– А вот именно сейчас ты должен найти слова! – вызывающе прошипел Роберто. – Не позволим же мы какому-то полоумному шерифу нагло нами командовать. Что он еще надумает в следующий раз? Закроет «Раздолье»?

– Ой, только не это! – еще громче зарыдал Самсон.

– Роберто прав, – согласился Бенни. – Мы ДОЛЖНЫ подняться как один и выступить в защиту свободы слова! Но как я напечатаю газету, когда этот подлый бандит арестовал всю мою технику?

– Улли! – громко позвал Роберто. – Вылезай на берег и иди к нам! У Бенни есть для тебя техническая задача.

2

Хозяин сельской лавочки фон Страус ожесточенно жевал толстую сигару, которая торчала у него из клюва. Вставив в один глаз монокль с толстым стеклом, он внимательно смотрел, как работает Улли; ее лапки мелькали так быстро, что трудно было за ними уследить. Тесное подвальное помещение едва освещала висевшая под потолком керосиновая лампа. Роберто и Бенни кое-как устроились, расположившись за верстаком. Они тоже наблюдали за энергичной деятельностью выдры. Стояла почти полная тишина. Только было слышно, как капает вода из крана и мурлыкает Улли, напевавшая себе под нос When the Saints go marсhin’ in[2]2
  «Когда святые маршируют» (англ.).


[Закрыть]. В кучах хлама, которым был завален подвал, она отыскала ржавую пишущую машинку, разрозненные детали от сломанных велосипедов и еще много непонятных вещей, в которых могла разобраться только она сама. И сейчас Улли колдовала над ними, собирала и привинчивала, не останавливаясь ни на миг.

– По-моему, вы очень правильно сделали, что оставили Самсона и Грету в «Раздолье», – произнес фон Страус, выпустив струю голубоватого дыма. – Во-первых, они оба немного боязливы. А во-вторых, полезно быть в курсе того, что еще взбредет в голову этому пакостному шерифу. Я рад, что в пансионате, кажется, ничего особенного не происходит.

– А что ты думаешь насчет так называемого дела, о котором он болтал? – шепотом спросил Бенни.

Фон Страус покачал головой:

– Об этом я ничего не могу сказать. Сегодня утром он приходил ко мне и конфисковал ящик с медовыми пряниками. А еще грозился, что мне придется провести двадцать девять лет на принудительных работах, если не выполню его распоряжений. Каково? Это мне-то, который всю жизнь честно трудился без отдыха и без сна.

– А ты не знаешь, где его контора? – спросил Роберто.

– Представь себе, знаю, причем очень хорошо! Потому что он потребовал, чтобы я доставил ему все нужное на дом. Пришлось на целый час закрывать магазин! Он расположился в заброшенной усадьбе за поворотом. У него там и тюрьма оборудована. С решетками на окнах и все прочее.

– Не верю, чтобы закон разрешал делать то, что он себе позволяет, – сказал Бенни. – Просто невозможно в это поверить!

– А не все ли равно, – с горечью ответил Роберто. – Да и нашего ли ума это дело! Единственное, нельзя забывать, что связались со здоровенной псиной, которая неизвестно что еще может выкинуть.

– Согласен! – поддержал его фон Страус. – Такого громилу еще поискать.

– Ну вот! – объявила Улли, вытирая ветошью лапки. – Абракадабра! Семафор открыт – поехали!

Бенни недоверчиво осмотрел то дикое сооружение, которое на скорую руку сварганила Улли.

– Неужели на этой… на этой штуковине действительно можно печатать газету?

– Еще бы! Это самый лучший печатный станок на свете! Иди сюда и садись за него. Я покажу тебе, как это делается. Уверена, ты будешь очень рад и сам увидишь, до чего это здорово!

Бенни вскарабкался на что-то, оказавшееся старым сиденьем от комбайна. Перед собой он увидел приборную доску от «Форда 17M», а над ней Улли установила старую пишущую машинку.

– Нажми на красную кнопку! – От нетерпения Улли так и подпрыгивала на месте.

Бенни не решался.

– Ну, давай же, Бенни! Скорей! Нажми на красную кнопку!

Бенни нажал. И тут все, за исключением Улли, так и подскочили от испуга, потому что в тот же миг в углу заработали три старых телевизора, поставленные друг на друга. Все три экрана вдруг засветились.

– Хорошие машинки! – ликовала Улли. – А теперь давай напиши какую-нибудь чепуху, не забудь только вертеть велосипедные педали вон там у тебя под сиденьем.

«“Новости фьорда” пытаются закрыть!» – написал Бенни, усердно крутя педали. И в тот же миг все предложение появилось на экране верхнего телевизора.

– Вот это да! – удивился Бенни. – Да это же почти настоящий компьютер!

– Ага! – подтвердила Улли. – Только втрое круче. Потому что если ты хочешь, то можешь одновременно писать три статьи. Видишь сбоку рычаг передач? Переключи его на вторую скорость, и окажешься на экране номер два. И так далее. Но самое главное – ты можешь одновременно писать статью и печатать газету. Вот, смотри! – и Улли стала все показывать и объяснять: – Вот этот кабель идет от приборной доски через ящик с апельсинами. Там позади стоит печатная машина, я собрала ее из старого копировального пресса, картофелекопателя и сломанного унитаза. Так что валяй, Бенни, давай пиши!

И Бенни принялся выстукивать на машинке разгромную статью, разоблачающую безобразия, которые творятся в округе, а Улли дернула цепочку, и тотчас же включилась печатная машина.

– Недурно! – одобрительно сказал Робертo. – И почти не слышно шума.

– Даже от пишущей машинки, – восхищенно прошептал Бенни.

– А как же! – подтвердила Улли. – Вы ведь сами сказали, что будете работать тайком, хотя мне вообще-то больше нравится, когда машины гремят погромче.

Фон Страус стряхнул пепел с сигары:

– Замечательно! А теперь давайте не будем мешать Бенни делать газету. Работы ему, если не ошибаюсь, хватит на целую ночь.

– Ох, это уж точно! – сказал Бенни со вздохом. – Неужели мне придется все время крутить педали?

– Все время! – радостно подтвердила Улли. – Без перерыва!

Поднявшись из подвала наверх, все собрались в задней комнате. Фон Страус угостил друзей грушевым лимонадом. Улли залпом выпила свой стакан, рыгнула и скрылась за порогом в темноте. Роберто отпил маленький глоточек и устроился на диване поближе к печке.

Фон Страус загасил окурок и тотчас же раскурил новую сигару.

Остановившись у окна, он о чем-то глубоко задумался, уставясь в осеннюю тьму. С наступлением ночи поднялся ветер, и старый дом скрипел и потрескивал.

Наконец фон Страус произнес:

– Я не хотел рассказывать это при Бенни. Но я почти уверен, что мы имеем дело с самозванцем. Уже одно то, что он все время называет себя шерифом, а не ленсманом, показалось мне подозрительным.

Роберто кивнул:

– Ты прав. Но непонятно, зачем ему врать и притворяться шерифом? Ведь раз он никакой не шериф, значит, ему никто не платит зарплату.

– Вот именно. Поэтому я подумал, что, может быть, он – психопат.

– Как ты сказал?

– Психопат. Это такой зверь, который любит скандалить ради удовольствия. Поверь мне, такие тоже бывают. Я когда-то знал одну белку, с которой совершенно невозможно было разговаривать. Что ни скажи, она обязательно прицепится и каждое слово твое перевернет.

– Да уж, – сказал Роберто. – Миляга Людо Карсон явно не испытывает угрызений совести оттого, что мучает других. Скорее наоборот.

– Вот видишь! Во всяком случае, ясно одно: если он и дальше будет так забавляться, нам надо что-то предпринимать.

– Верно! – согласился Роберто. – Вот только что именно?

– Сейчас время позднее, – сказал фон Страус и зевнул так сладко, что выронил из клюва сигару. – Уже почти час ночи. Пойдем спать, а утром решим. Кстати, на дворе, кажется, дождь. Так что надень старый плащ, который остался от моего покойного батюшки.

Тем временем собралась настоящая буря. По небу мчались темные тучи, и дождь лил как из ведра. Сверкала молния, озаряя землю голубоватым светом. Спускаться по крутой дороге к пансионату надо было очень осторожно.

Выйдя из лесу и очутившись на опушке, Роберто заметил, что в окнах пансионата на первом и на втором этажах горит свет. При виде приветливых желтых огоньков ему стало тепло и радостно на душе. «Здесь я живу, – подумал Роберто. – Там внизу мой дом. Там ждут друзья. А всего лишь полгода назад мы с Самсоном жили в большом городе». Роберто содрогнулся при одном воспоминании об их холодной лачуге и о спертом воздухе, которым приходилось дышать. Другое дело здесь, на берегу фьорда! Тут тебе и простор, и сколько угодно свежего воздуха. Роберто прибавил шагу и почувствовал себя совсем помолодевшим.

Но тут вдруг ему предстало зрелище, которое перебило его приятные мысли и настроило совсем на другой лад. Внизу, всего в нескольких метрах от него, на уступе холма сидел Людо Карсон и пристально наблюдал в бинокль за окнами пансионата. Потоки дождя струились с полей его ковбойской шляпы и стекали по плащу. Роберто отчетливо видел его силуэт на фоне освещенного окна. А в окне Роберто разглядел Самсона, который сидел, притулившись у печки, и читал книгу.

В первое мгновение Роберто почувствовал такой прилив ярости, что чуть не бросился на спину ненавистному псу. Но тут он вспомнил его страшную пасть с могучими клыками и тихохонько попятился назад под сень лесных деревьев. Злой и обиженный, он поплелся домой кружным путем, чтобы незаметно зайти через заднюю дверь.

Когда он, сняв с себя насквозь мокрый плащ, вошел в комнату, то обнаружил Самсона позади кресла. Из-за спинки виднелись только два дрожащих уха.

– Успокойся, – сказал Роберто. – Это же я! Неужели ты не можешь отличить кота от собаки ростом с гору!

– Да у меня просто книжка упала на пол, и я полез ее поднимать, – соврал Самсон, робко улыбаясь.

– Садись на место и веди себя как ни в чем не бывало, – сказал ему Роберто. – И не оглядывайся на окно!

Самсон тут же обернулся и посмотрел в окно.

Роберто громко вздохнул:

– Сядь в кресло и сиди как ни в чем не бывало!

Самсон уселся в кресло, но вести себя как ни в чем не бывало у него не получалось. Губы его дрожали, а глаза так и бегали.

Роберто сел рядом в другое кресло и подбросил в печку дров:

– Людо Карсон сидит на опушке и подсматривает за нами. В бинокль.

– Ой-ой! – Самсон даже зажмурился и задергал лапами. – Ведь я же главный подозреваемый!

– Ничего! Скоро ему надоест торчать под дождем и шпионить, – успокоил его Роберто.

И затем Роберто рассказал Самсону про новую печатную машину, которую соорудила Улли в подвале фон Страуса. Слушая его рассказ, Самсон немного успокоился.

Впервые с того дня, как они переселились в «Раздолье», Самсон и Роберто заперлись на ночь на замок. А погасив свет, они долго вглядывались в темноту, стараясь разглядеть выступ скалы, на котором Роберто видел Людо Карсона.

– Убрался! – с удовлетворением сказал Роберто.

– Ну и погодка! – сказал Самсон. – Еще больше разбушевалась. Хорошо, что я хоть бояться перестал!

Самсон был прав. Буря так разыгралась, что от порывов ветра сотрясался весь дом, а дождь так и хлестал в окно.

Когда они улеглись спать, Самсон сказал:

– Какой странный выдался день! Мне кажется, мы его надолго запомним.

– А самое странное, что у меня в животе какое-то странное чувство, – откликнулся Роберто. – Что-то подсказывает мне, что это еще только начало и дальше случится что-нибудь еще более странное.

Самсон зевнул.

– Давай договоримся, мы сейчас не будем думать о таких вещах! Чтобы хоть сон приснился хороший.

Роберто вдруг откинул перину и настороженно привстал:

– Можешь спать, если хочешь. А у меня сна ни в одном глазу. В голове так и роятся разные мысли. Пойду-ка я посижу у печки и посмотрю на горящие угли, может быть, тогда это пройдет.

Самсон не ответил. Он уже спал с разинутым ртом.

Надевая халат, Роберто нечаянно взглянул в окно и даже вздрогнул от неожиданности. Посреди фьорда плясал огонек – он подпрыгивал вверх и вниз, взад и вперед!

– Самсон! Скорее! Проснись!

Самсон подскочил, растерянно крутя головой:

– Что? Уже утро? Мне показалось, как будто я проспал только несколько секунд.

– Ты и правда проспал только несколько секунд. Но там на фьорде какая-то лодка. Может быть, они терпят бедствие! Надо скорее бежать туда с фонарем, чтобы показать им, где можно пристать к берегу, тьма такая, что ни зги не видать. А если они наткнутся на скалы, то лодка разобьется в щепки.

– Не надо! – жалобно заскулил Самсон. – Перинка такая теплая, под ней так хорошо! Ну разве нельзя сделать вид, как будто ты ничего не видел?

– Еще чего! – Роберто сорвал с кровати перину и швырнул на пол. – А вдруг это Грегор? Или тебе очень хочется идти завтра на его похороны?

– Нет, этого мне не очень хочется, – промямлил Самсон, натягивая штаны.

Роберто задумчиво наклонил голову набок:

– Ну конечно же, это он! Это не кто иной, как Грегор! Никто из местных не отправился бы в такую погоду в море. Тем более среди ночи. А вот если он плыл на лодке из Шотландии, то непогода могла застать его в пути. Пошли! Я побегу вперед, а ты позови Грету!

На берегу фьорда Роберто привязал фонарь к длинному шесту и крепко воткнул его в песок, так чтобы свет был виден издалека. Море бурлило, словно кипящий котел, и волны далеко выплескивались на берег.

– Грего-о-ор! – это кричала Грета.

Она бежала в ночной рубашке, а следом за нею, весь запыхавшись, едва поспевал Самсон.

– Ну будет, будет тебе! – сказал Роберто. – Еще ничего не известно, может быть, это совсем не Грегор.

– Нет, это Грегор! Грегор там! – громко причитала Грета. – Я сердцем чувствую, что это он.

– Огонек приближается! – взволнованно прогавкал Самсон. – Они заметили наш фонарь!

И вдруг – песня. Грубый простуженный голос донесся с моря: Sing, sailor, sing![3]3
  «Пой, моряк, пой!» (англ.).


[Закрыть] Потом на редкость сиплый, грубый хохот. А через минуту-другую они уже различали очертания лодки на гребне огромной волны. Волна вынесла лодчонку прямо на берег, так что не успели встречающие и глазом моргнуть, как она плюхнулась на песок.

– Ой, кто это? – воскликнула Грета. – Оказывается, это не Грегор!

В лодке сидел здоровенный козлище в полосатом свитере и шкиперской фуражке.

– Добро пожаловать в пансионат «Раздолье над фьордом»! – вежливо приветствовал его Самсон. – Не желаете ли угоститься чашечкой горячего шоколаду?

– Скотт Макдживер, – представился козел. – Спасибо за приглашение, дружище! Но ветер меняет направление, так что я лучше поверну обратно, чтобы плыть домой с попутным ветерком. Вот только попрошу принять этот расплывшийся пудинг.

И тут они увидели главное: шотландский поэт Грегор, обычно такой самолюбивый, лежал на дне лодки, словно неживой. Подслеповатые кротовьи глазки закатились, и все вокруг было испачкано остатками завтрака.

– Ох, что же это делается! – воскликнула в отчаянии Грета. – Неужели же он…

– Живехонек-здоровехонек! – сказал Макдживер. – Погодите немного, через недельку, глядишь, очухается. Как я заметил, он не любит, когда начинает покачивать.

– Покачивать? – громко удивился Самсон. – Да ведь это же настоящий ураган!

– Вот еще! Тьфу это, а не ураган!

– Это опасный для жизни ураган, и он по силе не уступает тайфуну! – стоял на своем Самсон.

– Хватит тебе спорить! Давай-ка лучше подсоби! – оборвал его Роберто. – И ты, Грета, тоже. Как-никак это же твой жених.

С этими словами Роберто наклонился, стараясь приподнять лежащего на земле Грегора.

– А что это на нем надето? Неужто юбка? – удивился кот.

– Это называется килт, – объяснила Грета.

– Да нет же, – тявкнул Самсон. – Это юбка. Юбка в клеточку.

Едва живого Грегора подхватили на руки и понесли к дому, из груди крота вырывались странные гортанные звуки. Следом Грета несла в обеих руках его чемоданы.

– Пойду-ка я обратно и попытаюсь уговорить этого морского волка, – сказал Роберто. – Это же безумие снова выходить в море, да еще среди ночи, когда предстоит такой далекий путь!

– Ты опоздал! – сказала ему Грета.

Робертo действительно опоздал. Скотт Макдживер уже успел отчалить. Лодочка скрылась во мраке, и видно было только, как пляшет над волнами его фонарь.

– О… А… О!.. – простонал, приходя в себя, Грегор.

Грета крепко обняла его и стала гладить по спинке:

– Бедняжечка! Каких же страданий ты натерпелся!

– Это было ужасно! А он еще все время называл меня пудингом и мокрой курицей! И это продолжалось много часов!

Грета осторожно поцеловала Грегора в щечку.

– Но теперь этот кошмар позади, солнышко мое! Как ты посмотришь на то, чтобы выпить чашку фирменного бульона, приготовленного Гретой?