Текст книги "Загадочная хозяйка Ноттингема"

Баллада седьмая о том, как решилась моя судьба

Вольные стрелки заинтересовано посмотрели на меня. Мне показалось, что фраза Маленького Джона произвела фурор среди местного бомонда.

Как представлю, что они видели турнир и потом обсуждали, кто это такой борзый, что не побоялся выйти в костюме вольного стрелка на турнире шерифа…

– Чего смотрите, на мне узоров нет, – огрызнулась я.

– Так как ты попал на турнир? – повторил свой вопрос Робин Гуд, а я опустила глаза. Нет, не от смущения, хотя, скорее всего, они так и подумали. Мне нужно прикинуть, что отвечать.

История здесь совсем не так складывается, как я изучала. Любое моё слово может стать провалом легенды. Нужна осторожность.

– Я маленький, и меня просто сначала не приняли всерьёз. Потом я сумел проскользнуть на поле для стрельбы. А дальше просто повезло, – выдала я официальную легенду, с которой буду жить в этом мире.

Робин переглянулся с Маленьким Джоном. Тот пожал плечами.

– Хорошо, ты останешься с нами, – говорит он таким тоном, словно я не заслужила это право в честной борьбе, а получаю из милости.

Всё равно я ликовала. Я победила. Я останусь с ними.

Я внешне кажусь младше Робина, да и любого другого члена шайки. Надо будет завоёвывать себе авторитет, особенно если стану заместителем главаря банды.

Отныне ты ступила на скользкий путь, Эмма. Стала членом преступного сообщества, средневекового ОПГ. Здесь вообще без вариантов. Попадусь – «дружеская беседа» мне обеспечена. Так называли виселицу на преступном средневековом жаргоне.

Спрашивать о своём повышении я пока не рискнула. И даже не стала лезть к Робину со своим бизнес-планом.

Будет день – будет пища. Кстати, о пище, где сейчас брат Тук?

Я начала вертеть головой в разные стороны и обнаружила монаха, поедающего свои нескромные запасы. Видимо, чтобы не делиться. Сразу видно, что придерживается всех христианских правил и заветов.

А главное, что кроме монахов в этой стране никто библию не читал. Она находилась под грифом «совершенно секретно», поэтому и возразить ему никто не сможет.

За моим взглядом проследил Робин Гуд.

– Кто это с тобой пришёл, Том? – допытывается он, – Ты случаем не из монастыря сбежал?

Мне надоело сдерживаться, и я решила пошутить:

– Ага, сбежал из женского монастыря и прямиком в Шервудский лес, чтоб монашки не догнали, – поляну накрыл такой гогот, что болельщики на стадионах умерли бы от зависти. – А если и догонят, тут есть кому с ними разобраться. Правда, ребята?

Ребята не подкачали и стали делиться навыками общения с монашками и не только с ними. Общие шутки сближают, и я уже не просто Том, а товарищ по общему разговору.

– А это кто? – продолжает допытываться Робин, – Та монашка, которая тебя всё-таки догнала?

И снова приступ гомерического хохота. Я тоже посмеялась. Не надо отставать от коллектива.

В Средневековье ценились простые шутки как среди рыцарей, так и среди народа. Сарказм и ирония были не в чести. Как никогда была актуальна поговорка «Будь проще, и люди к тебе потянутся». Но, только, разумеется, среди своей социальной прослойки.

– Брат Тук, иди к нам, – позвала я своего напарника по приключениям. Монах спешно засунул кусок в рот и засеменил к нам.

– Брат Тук фигура довольно известная, – намекала я Робину, что его он точно должен знать. – И шёл он к тебе.

– Правильно делал. Мы любим проверять котомки монахов и помогать им поститься, – смеётся Робин.

Но, проверив котомку брата Тука, Робин разочарованно скривился. Монах сожрал всё, что у него было, что ли? Как я заметила, котомка была довольно большая. Не мог же он столько съесть, ему же плохо будет.

– Брат Тук виртуозно владеет дубиной, Робин, – продолжала я свою предвыборную агитацию.

– Кого ещё ты притащил мне, Том? – у Робина заканчивается терпение. – Я должен, по – твоему, всех подряд принимать в своё братство?

Я поняла, что вместо брата Тука, которого должен был взять Робин в свою ватагу головорезов, он взял меня. И я как бы виновата, что карьера монаха не складывается. Он не войдёт в историю.

– Я не настаиваю. Дело твоё, Робин. Но ты отказываешься от ценного приобретения, – сделала последнюю попытку убедить его. – Большой, сильный…

– Толстый, прожорливый и жадный, – закончил за меня разбойник. – Разговор окончен, Том. Выбирай: остаёшься с нами или убираешься вместе с монахом подальше от Шервудского леса.

– Прости, брат Тук, но мы с тобой слишком мало знакомы, чтобы я выбрал тебя.

Чувство вины подняло голову и начало давить на совесть. Я обратилась к здравому смыслу. Если здесь всё идёт не так, как в нашем мире, значит, и монаха в банде быть не должно.

Не успела я договориться с совестью, как над поляной раздался свист, и разбойники начали организованно выступать к дороге. Я заметила, что ушли не все, а определённая часть. Я сделала вывод, что отряд поделён на группы и они, по всей видимости, по очереди несут дежурство у дороги.

Я опять стала оглядываться. Может, здесь есть где приготовить пищу. Мне хочется не просто есть, а жрать. Желудок подвело от голода. Я без еды вторые сутки.

– У вас еда есть? – краснея спросила я. – Второй день без еды.

Робин осматривает меня с ног до головы и выдаёт:

– Вот ты нам сейчас и приготовишь, – и, наклонив голову набок, посмотрел, сдамся я или нет.

Я, собственно говоря, не против, но только из чего готовить. Путь к сердцу мужчин лежит через желудок. А мне предстоит завоевать сердца, по крайней мере, полсотни человек. Никогда не готовила на такую ораву.

– Приготовлю, только мне помощники нужны, – храбро бросилась грудью на баррикады. – И продукты. Из чего готовить будем?

– Маленький Джон, покажи моей правой руке, из чего ему готовить, – закричал Робин через всю поляну. И добавил уже мне, – сваришь только для нас. Я проверю твоё умение и только потом доверю готовить для всех.

Я мысленно зааплодировала Робину. Разумный подход. Чтобы продукты не перевёл, устроить маленькое испытание. И не боится есть стряпню незнакомого человека. Я костьми лягу, но удивлю его.

Баллада восьмая о том, как я кормила Робин Гуда

Накормить Робин Гуда и при этом его ещё удивить и заинтересовать – задача не из лёгких. Я шла вслед за Маленьким Джоном и размышляла.

О том, как хранили продукты в Средневековье, я имею смутное представление. Знала бы заранее, подтянула бы матчасть. Но, что имеем, то имеем и будем пользоваться своими весьма скудными познаниями.

Интересно, а когда грабят купцов, куда девают весь товар? Специи, к примеру? Используют ли их в приготовлении пищи?

А то, я могла бы приготовить им такие блюда, что закачаешься. Что проще лапши? Для пиццы нужна печь, к сожалению. Ещё есть чебуреки, беляши, вареники и пельмени. Ничего из этого списка наверняка не пробовали в Англии.

И тут впервые меня посещает мысль о трактире в Ноттингеме. У меня же есть золотая стрела, её можно продать и купить трактир. Господи, какая же шикарная мысль.

Только мне сначала нужно заручиться поддержкой Робина. Где доставать мясо? Покупать у крестьян? Стоп, Эмма! Сначала накорми банду, а потом прикидывай, что делать дальше. Быстро ты хочешь завершить карьеру правой руки Шервудской ОПГ.

Для начала соберу сведения о мире, где мне предстоит жить, и только потом буду делать выводы и принимать решения, а то я себя знаю! Идей всегда много, мысли скачут, как спугнутые лягушки по кочкам. Как говорила моя лучшая подруга Сашка: «У тебя, Эмма, в жопке шило. Не сидится тебе спокойно».

Если кому-то в голову мысли приходят умирать, то в мою голову они приходят лишать меня покоя. Буду мучиться, пока не приму решения.

– А скажите, Джон, – кажется, я увлеклась, называя разбойника на «вы», Маленький Джон посмотрел на меня как-то недобро, с подозрительностью. Проклятая привычка называть незнакомых людей на «вы». Надо избавляться от неё.

Я сделала вид, что закашлялась. Схватилась за горло, чтобы переключить внимание с моей оплошности в речи на физическое страдание.

– Эй, малой, ты чего? – спросил Малыш Джон и похлопал меня со всей дури по спине. Я отлетела на довольно приличное расстояние и плюхнулась носом о землю, прочесав нехилый такой след.

– Больной, что ли? – заорала я забывшись.

– Я-то здоров, а вот ты чуть богу душу не отдал, – в ответ заорал Джон.

– Да я просто проглотил комара, – уже тише сказала я, – от неожиданности закашлялся. Давай веди меня к припасам, показывай добро. Надо же придумать, что готовить.

– Странный ты всё-таки, Том. Чего тут думать. Сыпь крупу и вари кашу, вот и весь обед, – Джон слишком пристально меня разглядывал, так что споткнулся и чуть не упал.

Я, вытирая сопли в буквальном смысле, плетусь вслед за ним. Пощупала нос, кажется, он опух. Руки и лицо в земле и крови. Красотка, глаз не оторвать.

Выбрала в шалаше, который служил местом хранения непортящихся продуктов масло, соль, крупу, кажется, перловку. Взять или не брать сухофрукты? Каша с ними получается вкуснее, но вдруг Робин не любит сладкое…

– Джон, а Робин любит сладкое? – поинтересовалась я у единственного источника информации.

– Не знаю, едим, что можем приготовить, мы же не королевские повара, – безобидно бурчит он.

По идее, у Робина хорошее чувство юмора, мне показалось, что он добрый где-то в глубине души. Показывать такое качество, как доброта, командиру отчаянных головорезов нельзя никак. Они должны его бояться и уважать. А добротой пользуются, но добряков не уважают, я так считаю. А раз у него есть эти качества, то должен любить сладкое. Рискнуть, что ли?

Я добавляю в корзину ещё и сухофрукты.

Джон забрал у меня из рук корзину, когда увидел, что я не могу её поднять и волоку по земле. Бодренько организовал доставку хвороста и воды.

Как же я тряслась. Одно дело варить кашу или суп в своём мире, пусть и на костре. Другое здесь. Переведу продукты, не видать мне доверия Робина как своих ушей. Надо наизнанку вывернуться, но поразить его своим кулинарным шедевром.

Джон помог мне разжечь огонь. Подал небольшой котелок. Я рассчитывала на более объёмную посуду.

– А почему такой маленький? – я показала на котелок.

– Так, ты же готовишь для Робина, меня, ещё нескольких парней и себя, раз ты правая рука, – разъясняет мне Джон. – Остальные сами себе варят по очереди.

Я слушала, а сама промывала крупу и сухофрукты. Замочила сухофрукты в воде до того времени, когда нужно будет кидать в котёл.

На огонь повесила котелок без воды, кинула туда перловку и начала обжаривать. Глаза Маленького Джона становились всё больше и больше от созерцания моих действий.

– Расслабься, я знаю, что делаю, – пытаюсь успокоить его. Но Джон хватает воздух, словно выброшенная на берег рыба.

Я же уверена в своих действиях. Если перловку промыть и высыпать на сухую сковороду, пожарить до золотистого оттенка, это позволит ускорить приготовление каши.

– Джон, а в кашу мясо добавляете? Или что любите есть мясного?

– Странный ты, Том, – Джон чуть ли не у виска покрутил, – мясо оно и есть мясо. В любом виде.

Действительно, чего это я спрашиваю. Живут они в Королевском лесу, где охота строжайше запрещена, а я спрашиваю о мясе.

Перловка стала золотистого цвета. Я высыпала её в горшок. Было ужасно неудобно. Раскалённый котелок доставал жаром мои руки даже через многослойную ткань. Меня настораживает, что воду нужно лить в горячий котелок, но выхода не было. К сожалению, лишнего котелка для жарки перловки у разбойников не оказалось.

Мне принесли воды и я, мысленно перекрестившись, выливаю её в котёл. Слава богу, пока всё идёт по плану. Вода закипает, и я добавляю туда обжаренную крупу. На завтра нужно будет замочить перловку в горшке, чтобы варилась быстрее.

До кипения кашу я довела на сильном огне, посолила и добавила сухофрукты, если сильно разварятся, то не беда. Затем запретила Маленькому Джону в костёр подкладывать дрова, а только поддерживать жар углей, чтобы каша прела под крышкой.

Перебрасываясь ничего незначащими фразами, мы дождались, пока каша дошла до нужной кондиции, и я добавила в неё масла.

Джон взял котелок и понёс его к брёвнам, лежащим возле камней, на которые Джон водрузил котелок. Вольные стрелки стали подходить к нам и занимать свои места.

Я осталась стоять, не хотела проявлять неуважение. Да и Робин ещё не подошёл.

Внутри как натянутая струна в ожидании приговора. Медленно, словно нехотя подходит улыбающийся Робин. Усаживается на своё место, достаёт ложку. Я замерла в ожидании. Он очень медленно дует на кашу и отправляет её в рот. Жуёт, и глаза его увеличиваются. Всё, прибьёт или выгонит. Неизвестно, что хуже.

Остальные по примеру Робина тоже потянулись к каше проверить, что с ней не так. Этих парней ничем не напугаешь. Их лица вытягиваются, и они все как один уставились на меня.

Что не так? Вроде всё сделала правильно. Заболтавшись с Маленьким Джоном, я не успела попробовать кашу на вкус.

Баллада девятая о том, как я получила не то, что хотела

С замиранием сердца я ждала вердикта Робина. Его мнение будет решающим. Я ещё раз прогнала в голове последовательность приготовления и не нашла никаких отклонений от известного мне рецепта.

– Иисусе, как вкусно! – наконец-то произнёс Робин Гуд.

Я с облегчением выдохнула и уселась на бревно напротив Робина, рядом с Маленьким Джоном. Он по-дружески толкнул меня в бок локтем, а я чуть было не слетела с импровизированной лавочки.

Подумала, что надо бы приучить их есть за столом и из тарелок, а не на брёвнах и из котелка. Примерно прикидывая, сколько нужно посуды для сервировки стола, как и где всё это организовать, я опять потеряла связь с реальностью.

– Том, где ты научился так вкусно готовить? – вопрос Робина застал меня врасплох. Не думала, что это так важно.

Где я научилась так стрелять, он не спросил, а где я научилась готовить, его интересует. Чудны крестьянские дети.

– У отца научился, он был поваром у знатного франка, – я удостаиваюсь уважительных взглядов. Теперь легко можно легализовать свои кулинарные нововведения.

– А, что ещё можешь приготовить? – интересуется парень, которого я не знаю. Я посмотрела на Джона, ища поддержки. Совместное приготовление еды нас немного сблизило. Робину же не понравилось, что я обращаюсь за поддержкой не к нему, и покровительство мне оказывает Маленький Джон.

– Расскажи Долговязому Вилли, что ты ещё можешь приготовить, – сказал мне Робин слишком резко, при этом уплетая кашу за обе щёки. – И где твоя ложка, чёрт побери?

Я пожимаю плечами. Приятное тепло от его заботы разлилось по телу. Всё-то он замечает. Никто, кроме, него не позаботился обо мне.

– Потерял, должно быть, – предполагаю я. Не говорить же, что я на турнир не брала с собой ложку. Не пришло в голову, что она может понадобиться.

В моём рюкзаке лежали два комплекта одежды. Я хотела переодеться и на празднике ходить в наряде той эпохи. Но я никак не могла решить, надевать женское или мужское платье, что моя дочь, не выдержав моих метаний, посоветовала взять оба комплекта. Ещё я не расстаюсь с зеркальцем и расчёской. Складной нож, даже не знаю, как он оказался в рюкзаке. Разве что забыла его выложить с прошлой игры. Но как тогда я смогла провезти его в Англию через все металлоискатели? Такая же загадка, как и моё появление в эпоху Робин Гуда.

Робин делает знак Маленькому Джону, и он приносит мне ложку. Я беру кашу из общего котла и отправляю в рот. Н-да! Могло быть и лучше. Я же варила вкуснее. А тут захотела отличиться и оплошала. Не могу скрыть разочарования. Робин заметил мою гримасу.

– Что, не нравится собственная стрепня? – удивляется он.

Разбойники, сидящие у костра, посмотрели на меня, как на полоумную. Сами они всё лопали за обе щёки. У нашего костра не было слышно разговоров, все заняты поглощением пищи. Народа много, зазеваешься и всё – остался без обеда. Приятно, что им так понравилась моя каша! Но я собой разочарована.

– Вкусно! Но я могу лучше, – честно заявляю я. – Папа был бы недоволен.

– Ну, чтобы не разочаровывать родителя, будешь теперь нам готовить, – решил Робин Гуд. – Очерёдность приготовления еды отменяется, ребята. Теперь Том будет стряпать за всех.

Я ужасаюсь. Готовить на такую орду я не хочу. Во всяком случае, я пришла, чтобы отличиться. Вот и отличилась на свою голову.

– Я тоже хочу принимать участие в грабежах, – возразила я Робину. – Я пришёл к вольным стрелкам, чтобы добыть себе славу.

– Вот и добудешь, – согласился со мной Робин Гуд. – Славу лучшего повара братства вольных стрелков.

Парни рассмеялись не обидно, а словно сочувствуя. Не могу сказать, что я расстроена, но всё же хотелось поучаствовать в штурме замка. Грабить рыцарей и монахов на большом тракте, проходящем через Шервудский лес.

Я напрямую высказала, что я думаю о том, что меня превратили в обслугу.

– Том, стрелков много, а хороший повар один на всё братство, и это ты. Гордись! – Робин потянулся к моему лицу, чтобы щёлкнуть по носу. Но почему-то не донёс руку и спешно убрал её за спину.

– Ну, если так, то мне нужен помощник! – ультимативно заявляю я. – А ещё лучше два.

– Пять! – рявкает Робин. – Пять помощников тебе не нужно?

– Это было бы чудесно, – мило улыбаюсь я ему. – Народу много, один я не справлюсь.

– Ты будешь готовить только для нас, – с какой-то долей ревности произнёс Робин.

– Как скажешь, Робин, – покорно согласилась я. – Но одного помощника выдели. Я не дотащу воду из реки, дрова тоже для меня тяжеловаты.

Робин подозрительно посмотрел на меня. Что-то прикинул в уме и кивнул.

– Завтра тебе помогает Долговязый Вилли, – распоряжается он.

– А что сразу Вилли?

– Ты же хотел знать, что может готовить Том, вот самый первый и узнаешь, – засмеялся Маленький Джон.

Мне начинает нравиться Джон. Симпатичный позитивный парень, который за словом в карман не лезет. Надеюсь, что смогу сделать его своим другом.

– Так что ты нам завтра приготовишь? – спросил уже Маленький Джон, остальные выжидательно уставились на меня.

– Хочу попробовать сделать небольшие жареные пирожки с мясом. Называются чебуреки. У вас мясо и мука есть?

Они дружно кивнули. Отлично! Насколько я помню, в Англии того времени не было ужина как такового. Вставали рано и перекусывали хлебом и молоком. У кого не было молока, то хлебом и водой. Шли работать, а часов в одиннадцать-двенадцать завтракали чем бог пошлёт, но чем-то посущественнее хлеба и воды – суп, похлёбка. Последний приём пищи – обед, по-нашему ужин. Вот и сейчас мы поужинали и пора ложиться спать.

Мне захотелось помыться, расчесать волосы, снять сдавливающую грудь повязку и хотя бы ночью отдохнуть от неё. Я наклонилась и зашептала Маленькому Джону на ухо:

– Здесь есть неподалёку ручей?

Насколько я помнила, рядом с лагерем разбойников реки не было. Вряд ли что-то поменялось.

– Тебя отвести к ручью? – также тихо спрашивает Джон.

В ответ я лишь киваю. Встаю первая, беру пустой котелок, свой рюкзачок и отправляюсь в лес. За мной поднимается и идёт Джон.

Он выхватывает котелок из рук и отпускает шутку. Я не расслышала, о чём говорит Джон, потому что встречаюсь с горящим взглядом Робина, провожающим нас.

К счастью, он не знает, что я девушка, иначе всё это приобрело бы совсем другой оттенок. И почему кроме Робина никто не обращает внимания на нашу совместную прогулку в лес?

Джон привёл меня к ручью. Я расположилась, а он заскучал.

– Джон, если у тебя есть дела, то иди. Я, как закончу, сам дорогу найду, – он не заставил себя упрашивать дважды. Не скрывая радости, что избавлен наконец-то от женской работы, он поспешил в лагерь.

Я набрала в котелок воды и оставила отмокать. Сняла капюшон, расстегнула застёжки плаща и куртки. Сняла их и осталась в одной прозрачной рубашке.

Разбинтовала грудь и вздохнула с облегчением. Кайф! Да, лифчик по сравнению с этой пыткой просто маленькое неудобство, я даже вспомнила о нём с ностальгией.

Достала расчёску и стала приводить волосы в порядок. Надо что-то придумать с ними, чтобы разбойники не увидели мои пышные рыжие кудри. Может быть, отрезать? Как же мне жаль их.

Я расслабилась, сидя возле ручейка. Как же хорошо, когда можно быть самой собой, а не изображать мужика.

Мне мочи нет, как захотелось ополоснуться. Оглянулась, но только ветерок гуляет по листве. Я решаюсь. Сняла рубашку и наклонилась над ручьём, зачерпнув в ладонь воды.

Вдруг я услышала, как хрустнула ветка. Я обмерла. Сердце забилось, словно пойманный в силки зверёк. Схватила рубашку и прикрылась. Только этого мне не хватает. Кого же принесло к ручью именно в этом месте?

И что мне теперь делать?