Текст книги "Азбука спасения. Том 22"

Итак, что такое огненная колесница, восхитившая Илию, и что такое преложение Еноха по сравнению с этим? Я думаю, что как море, разделенное некогда жезлом, и манна, сошедшая с Неба, суть только прообразы и символы истины: море – Крещения, манна же – Спасителя, так и то суть прообразы и символы этого, имеющего несравненное превосходство и славу, поскольку несотворенное по природе превосходит сотворенное.

Ибо манна, называемая хлебом и пищею ангельской (Пс.77:24,25; Исх.16:4), которую те люди ели тогда в пустыне, прекратилась и исчезла, и они все, евшие ее, умерли, не приобщившись Жизни. Плоть же Владыки моего, будучи обоженной и полной Жизни, всех ядущих ее, соделывает причастниками Жизни и бессмертными. Не проводит их Искупитель мира и через пучину морскую и не переселяет из Египта в другую страну, опять приносящую людям тленные плоды, не повелевает нам даже и странствовать в продолжение сорока лет, чтобы получить обетованную землю. Но крестившихся с несомненной верой и причащающихся Плоти и Крови Его вскоре возводит от смерти к Жизни, от тьмы к Свету и от земли на Небеса.

Освободив меня сперва от тления и смерти и всего меня освободив с ощущением и познанием того, Он – что поразительнее всего – явил меня новым небом и Сам-Творец всего – вселился в меня, чего не сподобился никто из древнейших святых. Ибо некогда Он говорил через Божественного Духа и силою Его творил чудеса, существенно же Бог никоим образом ни с кем не соединился, прежде чем Христос Бог мой не сделался человеком.

Ибо, восприняв тело, Он дал нам Своего Божественного Духа и через Него существенно соединяется со всеми верными, и это единение бывает неразлучным. Увы, мне! Я тяжко воздыхаю о заблуждении людей: как мы не верим Христу? Как не следуем за Ним? Как не желаем ни той жизни, ни богатства Его неокрадываемого и нетленного, ни нестареющей славы, ни вечного пребывания с Ним? Как, прилепляясь к тленному, мы думаем спастись, не любя Христа более всего видимого и не надеясь быть с Ним по смерти, но оставаясь бесчувственнее поленьев и камней? Но, о Христе мой, избавь меня от этого добровольного безумия и научи любить Тебя – Жизнь всех верных. Ибо Тебе с Отцом и Божественным Твоим Духом, как Царю и Творцу всех. Богу и Владыке, подобает слава и хвала, честь и поклонение ныне и всегда во веки веков. Аминь.

Святитель Григорий Богослов

Где очищение, там озарение

Где соблюдение заповедей, там очищение плоти – этого облака, омрачающего душу и препятствующего ей ясно видеть Божественный луч. Но где очищение, там озарение, озарение же, есть исполнение желания для стремящихся к предметам высочайшим или к Высочайшему, Тому, кто выше всего высокого.

Преподобный Иоанн Кронштадский

Не случалось ли тебе самому испытывать это озарение сердца от Святого Духа?

Для очищения и воспламенения нашей молитвы Господь попускает диаволу мучительно разжигать внутренности наши, чтобы мы, чувствуя в себе чуждый огнь и страдая от него, старались внести в сердце свое смиренною молитвою огнь Божий, огнь Духа Святого, оживотворяющий сердца наши. Когда читаешь вслух народу продолжительное молитвенное правило, тогда враг сбивает твое сердце и гасит слово на устах мыслию, что народ не понимает многих слов и что напрасная трата времени читать такие молитвы. Очевидно, – вздор. А что же Дух Святый, Наставник на всякую истину? Разве Он остается праздным и не действует просветительно на сердца человеческие? Не случалось ли тебе самому испытывать это озарение сердца от Святого Духа? Ты прежде не понимал некоторых слов и выражений, а потом вдруг Дух Святый отверз тебе ум разумети непонятные прежде слова и выражения – и такой свет вдруг просвещает твое сердце, то же бывает, поверь, и с другими. Читай с твердостью сердца, без мнительности. Сей семя – Бог возрастит.

ПРИЧАСТИЕ ДУХА СВЯТОГО

Души, имеющие в себе пламенную и ненасытимую любовь ко Господу, достойны вечной жизни, а потому… в полноте благодати совершенно приемлют озарение и причастие Святого Духа, неизреченного и таинственного общения. Святой Макарий Великий

Святой Макарий Великий

Души, имеющие в себе пламенную любовь ко Господу, приемлют озарение и причастие Святого Духа

Души правдолюбивые и боголюбивые с великою надеждою и верою вожделеющие совершенно облечься во Христа, не столько имеют нужды в напоминании других, и не терпят в себе даже какого-либо умаления в небесном желании и любви к Господу, но, всецело пригвоздившись ко кресту Христову, ежедневно сознают в себе ощущение духовного преспеяния в привязанности к духовному Жениху, уязвившись же небесным желанием и жаждая правды добродетелей, сильно и ненасытимо вожделеют духовного озарения.

А если за веру свою сподобляются приять познание Божественных таин, или делаются причастными веселья небесной благодати, то не полагаются сами на себя, почитая себя чем-либо, но в какой мере сподобляются духовных дарований, в такой же, по ненасытимости небесного желания, с большим еще напряжением взыскуют оных; чем более ощущают в себе духовного преспеяния, тем паче алчут и жаждут причастия и приумножения благодати; чем более обогащаются духовно, тем паче как бы обнищевают в собственном о себе мнении, по причине ненасытимости духовного желания стремиться к небесному Жениху, как говорит Писание: ядущии Мя еще взалчут, и пиющии Мя еще вжаждутся (Сирах.24:23).

Такие души, имеющие в себе пламенную и ненасытимую любовь ко Господу, достойны вечной жизни, а потому, сподобляются избавления от страстей и в полноте благодати совершенно приемлют озарение и причастие Святого Духа, неизреченного и таинственного общения. Души же немужественные и расслабленные, – которые, по тому самому, что находятся еще во плоти, не стараются здесь за терпение и великодушие приять в себя, не отчасти, но совершенное освящение сердца, не надеются в совершенстве, с полным ощущением и с несомненностью, быть в общении с Утешителем Духом, – по сему самому, не прияли от Духа избавления от вредных страстей, или, наоборот, и сподобились Божией благодати, но, увлекаемые пороком, предались какой-то беспечности и недеятельности.

Поелику, прияв благодать Духа и находя для себя благодатное утешение в упокоении, желании и в духовной сладости, и положившись на сие, превозносятся они, предаются беспечности, не сокрушаясь сердцем, не смиряясь в мыслях и не достигнув совершенной меры бесстрастия, не получив того, чтобы со всей рачительностью и верою совершенно исполниться благодати, удовлетворились они тем, и успокоились, и остановились при малом благодатном утешении, то подобные сим души, преуспев более в превозношении, нежели в смирении, если и сподобились какого дарования, лишаются оного за беспечное небрежение и за суетную кичливость их самомнения.

Душа истинно боголюбивая и христолюбивая, хотя бы совершила тысячи праведных дел, по ненасытимому стремлению своему ко Господу, думает о себе, будто бы ничего еще она не сделала, хотя бы изнурила тело свое постами и бдениями, при таких остается чувствованиях, будто бы не начинала еще трудиться для добродетелей; хотя бы сподобилась достигнуть различных духовных дарований, или откровений и небесных таин, по безмерной и ненасытимой любви ко Господу, сама в себе находит, будто бы ничего еще не приобрела, а напротив того, ежедневно алкая и жаждая, с верою и любовию пребывая в молитве, не может насытиться благодатными тайными и благоустроением себя во всякой добродетели.

Она уязвлена любовию небесного Духа, при помощи благодати непрестанно возбуждает в себе пламенное стремление к небесному Жениху, вожделеет совершенно сподобиться таинственного и неизреченного общения с Ним в святыне Духа, с откровенным лицом души, взирает на небесного Жениха лицом к лицу, в духовном и неизглаголанном свете, со всею несомненностью входит в единение с Ним, сообразуется смерти Его, с великим вожделением непрестанно ожидает смерти за Христа, несомненно верует, что чрез Духа приимет совершенное избавление от греха и тьмы страстей, и, очистившись Духом, освятившись душевно и телесно, сподобится стать чистым сосудом для приятия в себя небесного мира и обителью небесного и истинного Царя Христа. И тогда-то соделывается она достойною небесной жизни, став еще здесь чистым жилищем Святого Духа.

Но придти в такую меру возможно душе не вдруг и не без испытаний. Напротив того, многими трудами и подвигами, с продолжением времени, при рачительности, после испытаний и различных искушений, приемлет она духовное возрастание и преспеяние даже до совершенной меры бесстрастия, и тогда уже, с готовностью и мужественно выдержав всякое искушение от греха, сподобится великих почестей, духовных дарований, небесного богатства, и таким образом, соделается наследницею небесного царствия о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава и держава во веки! Аминь.

Ум и разумение христиан по причастию Святого Духа достигают постоянства, твердости, безмятежности и покоя

Ум и разумение христиан по общению и причастию Святого Духа достигают постоянства, твердости, безмятежности и покоя, не рассеиваются и не волнуются уже непостоянными и суетными помыслами, но пребывают в мире Христовом и в любви Духа, как и Господь, рассуждая о таковых, сказал, что прошли они от смерти в живот (Ин.5:24). Обновлением ума, умирением помыслов, любовью и небесною приверженностью к Господу от всех людей в мiре отличается новая тварь – христианин. Для того было и пришествие Господне, чтобы истинно уверовавшие в Господа сподобились этих духовных благ.

Сила Духа Святого в сердце человеческом подобна огню

Тот небесный огнь Божества, который христиане еще ныне, в веке сем, приемлют внутрь себя, в сердце, действуя внутрь сердца их, когда разрушится тело, начнет действовать совне, и снова сопряжет члены, совершит воскресение разрушенных членов. Как в Иерусалиме огнь, служивший на жертвеннике, во время пленения был зарыт во рву, а когда настал мир, и возвратились пленные, тот же самый огнь как бы обновился, и стал служить по прежнему: так и ныне этого ближнего нашего – тело, которое по разрушении обращается в тину, воспроизведет и обновит небесный огнь, он воскресит истлевшие тела. И внутренний, в сердце обитающий ныне огнь, тогда будет действовать совне, и совершит воскресение тел.

И при Навуходоносоре огнь в пещи был не божественный, а тварный огнь. Но три отрока, за праведность свою быв в видимом огне, имели в сердцах своих небесный, божественный огнь, служивший в помыслах и действовавший в них. И сей-то самый огнь явился вне отроков, ибо стал посреди их, и препятствовал видимому огню жечь праведников и сколько-нибудь вредить им. Подобное сему было и с Израильтянами, когда ум и помысл их возымел намерение удалиться от Бога живаго и обратиться к идолослужению, – Аарон принужден был сказать им, чтобы принесли золотые сосуды и украшения. Тогда золото и сосуды, ввергнутые в огонь, стали идолом, и огнь как бы подражал их произволению. Чудное подлинно дело! Поелику в намерении, втайне и в помыслах своих решились они на идолослужение, то и огнь также ввергнутые сосуды обратил в идола, и Израильтяне стали уже явно идолопоклонствовать. Посему, как три отрока, помышляя о праведности прияли в себя Божий огнь, и поклонились Господу истиною: так и ныне верные души, в сем еще веке, втайне приемлют в себя оный божественный и небесный огнь, и сей-то самый огнь производит в человечестве небесный образ.

Как огонь золотым сосудам дал образ, и стали они идолом: так и Господь, соображаясь с произволением верных и добрых душ, согласно с их волею, еще ныне производит в душе тот образ, который в воскресении явится вне их, и тела их прославит и внутри и совне. Но как тела их, в настоящее время еще тленны, мертвенны и удоборазрушимы: так и помыслы некоторых растлены сатаною, мертвы для жизни и погребены в тине и земле, потому что душа их погибла. Посему, как Израильтяне ввергли золотые сосуды в огонь, и стали они идолом: так и ныне человек предал пороку чистые и прекрасные помыслы, и они погребены в греховной тине и стали идолом. И как теперь человеку отыскать их, различить и изъять из собственного огня? Здесь потребен душе божественный светильник, Дух Святый, благоустрояющий сей омраченный дом, потребно светлое Солнце правды, воссиявшее в сердце и просвещающее его, потребно оружие, побеждающее во брани.

Причастие духа по вере

Господь, преподав многие заповеди о любви, повелел искать правды Божией, ибо знал, что она матерь любви. Невозможно спастись иначе, как токмо чрез ближнего, как и заповедал: отпустите, и отпустится вам. Это – духовный закон, написанный в сердцах верных – исполнение закона первого. Ибо Господь говорит: не приидох разорити закон, но исполнити (Мф.5:17). Как же исполняется закон, – слушай. Первый закон, по благословной причине, обиженного осуждал более, нежели согрешившего, так как сказано: им же судиши друга себе осуждаеши, а что отпущает, то и ему отпущено будет (Рим.2:1. Сир. 28:2). Ибо по слову закона: между судом суд, и между язвою язва (Втор.17:8).

Поэтому отпущение грехов есть исполнение закона. Сказали же мы о первом законе не потому, что Бог давал людям два закона: напротив того, закон один; в отношении к естеству он духовен, но в отношении к преследованию подвергает каждого преследованию справедливому, отпущающему он отпущает, а преследующего преследует, ибо сказано: со избранным избран будеши, а со строптивым развратишися (Пс.17:27). Посему исполняющие закон духовно и, соразмерно сему, причастные благодати любят не только благодетелей, но даже хулителей и гонителей, в воздаяние за сии блага ожидая духовной любви. Благами же называю не потому, что прощают обиды, но потому, что благодетельствуют душам обидевших, молятся о них Богу, как бы чрез них прияв блаженство, по сказанному: блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради (Мф.5:11).

Но так мудрствовать научились они под законом духовным. Поелику они терпели и соблюдали духовную кротость, то Господь, видя терпение боримого сердца, и неодолимой любви, разорил средостение ограды, и они отринули совершенную вражду, и уже не с усилием, но по Божией помощи, возымели любовь. Господь сдерживает, наконец, обращаемое оружие (Быт.3:24), возбуждающее помыслы, и входят они во внутренейшее завесы, идеже предтеча о нас вниде Господь (Евр.6:20), и наслаждаются плодами Духа, и созерцая будущее постоянством сердца, а не зерцалом в гадании, согласно с Апостолом, изрекают: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1Кор.2:9). Но спрошу я о сем чудном деле:

Вопрос. Если на сердце человеку не всходило, то, как же знаете сие вы, тем паче, когда сами сознались в Деяниях (Деян.14:15), что вы подобострастные нам люди?

Ответ. Но слушайте, что на сие ответствует Павел. Нам же, говорит он, Бог открыл есть Духом Своим: Дух бо вся испытует, и глубины Божия (1Кор.2:10). А чтобы не сказал кто, что им дан Дух, как Апостолам, а нам по естеству сие невместимо, то Павел в другом месте, вознося молитву, говорит: да даст вам Бог, по богатству славы Своея силою утвердитися во внутреннем человеце, вселитися Христу верою в сердца ваша (Ефес.3:16,17); и еще: Господь же Дух есть: а идеже Дух Господень, ту свобода» (2Кор.3:17). И еще: аще же кто Духа Христова не имать, сей несть Егов (Рим.8:9).

Посему будем и мы молиться с уверенностью и с чувством, чтобы и нам причаститься Святого Духа, и войти туда, откуда мы вышли, чтобы в последствии удалился от нас душепагубный змий, советник тщеславный, дух многопопечительности и пиянства, посему, твердо уверовав, будем сохранять заповеди Господни и чрез то возрастать в мужа совершенна, в меру возраста, и не возгосподствует уже над нами прелесть века сего, и, удостоверяемые духом, не утратим веры в то, что благодать Божия благоволит к кающимся грешникам. Ибо даруемое по благодати нейдет и в сравнение с предшествующею немощию, иначе благодать – не благодать. Но, уверовав во всемогущего Бога, с простым и непытливым сердцем приступим к дарующему причастие Духа по вере, а не по уподоблению дел вере. Ибо сказано: не от дел закона Духа приясте, но от слуха веры (Гал.3:2)

Преподобный Симеон Новый Богослов

Соделавшийся причастником Духа Святого, возвышается над всеми страстями

О Боже и Господи Вседержителю! кто насытится Твоей невидимой красотой? кто наполнится Твоей необъятностью? кто, хотя бы и достойно ходил Он в заповедях Твоих, увидит свет лица Твоего? Нечто великое, дивное и совершенно невозможное – чтобы живущий в этом тяжелом и мрачном мире унесся с телом из миpa. О чудное таинство! Кто преступил своей плоти преграду? кто, пройдя мрак тления, скрылся отсюда, оставив весь мир? О, убожество нашего познания и речи! Ибо где скрылся тот, кто, пройдя этот мир, унесся за пределы всего видимого? – скажи, мудрость мудрецов отвергнутая, чтобы не сказать – обращенная Богом в безумие, как говорит Павел (1Кор.1:19,20) и всякий раб Божий. Он муж желаний Духа, он, приближаясь телом к телу, духом может свят быть. Ибо вне миpa и этих тел нет желания плотской страсти, но – некое бесстрастие, которое кто возлюбил, тот чрез эту любовь приобрел жизнь.

Ибо хотя бы ты видел его ведущим себя непристойно и как бы прибегающим к такого рода действиям, знай, что это тело он мертвым соделал, не говорю телом без души, чрез которую оно движется, но – без злой похоти. Ибо наслаждение прекрасным бесстрастием и тот свет, который из-за него неизреченным образом любит меня, приводя в исступление весь ум мой, восхищает его и, держа обнаженным невещественною рукою, не попускает мне отпасть от любви к нему (свету) или допустить в уме страстный помысл, но беспрестанно целует меня, и эта любовь воспламеняет душу мою, и нет во мне иного чувства.

Ибо насколько чистейший хлеб дороже и слаще помета, настолько и несравненно более горнее превосходит дольнее для тех, которые хорошо отведали его. Устыдись, мудрость мудрецов, поистине лишенная ведения. Ибо простота наших речей самым делом обладает истинною мудростью, приближающеюся к Богу и поклоняющеюся Тому, от Кого дается всякая жизненная премудрость, чрез которую я воссоздаюсь и обожаюсь, созерцая Бога во веки веков. Аминь.

Благодарение и исповедание с богословием, и о даре и причастии Святого Духа

Ты ради меня явился на земле от Девы, прежде всех веков пребывающий невидимым? И соделался плотью и человеком показался, неприступным светом одеянный, и всеми считался ограниченным. Ты совершенно невместимый, Которого никакое слово не в состоянии выразить. Ум же, напрягаясь, схватывает Тебя через любовь, и не может удержать, поражаемый страхом, и снова ищет, палимый внутри. Вообразив же Тебя на мгновение в сиянии Твоем, он с трепетом убегает и радуется радостью.

Ибо не может человеческая природа выносить того, чтобы ясно созерцать всего Тебя – Христа моего, хотя и веруем мы, что всего Тебя воспринимаем чрез Духа, которого подаешь Ты, Боже мой, и пречистую кровь и плоть Твою, приобщаясь которых, мы исповедуем, что держим и вкушаем Тебя, Боже, нераздельно и неслиянно, ибо Ты не причастен тления или скверны, но и мне сообщаешь нетленную чистоту Твою, Слове, и отмываешь скверну пороков моих, и прогоняешь мрак беззаконий моих, и очищаешь позор сердца моего, и утончаешь грубость злобы моей, и светом творишь меня, прежде омраченного, соделывая меня обоюду прекрасным и осиявая меня светом бессмертия. И я изумляюсь и возгораюсь внутри, желая Тебе Самому поклониться. Когда же я, несчастный, помышляю об этом, то, о чудо, нахожу Тебя в себе пребывающим, движущимся, говорящим и делающим меня тогда безгласным от изумления пред неприступною славою.

Итак, меня обнимает ужас и недоумeние, так как содержащего все дланью я вижу в сердце своем содержимым. Но, о чудная милость Твоя, Христе мой! Сколь безмерно снисхождение Твое, Слове! Затем пришел Ты к нищете моей? И как вошел в оскверненную храмину Ты, во свете неприступном обитающий, Боже мой? Как Ты сохраняешь ее неопалимою, будучи огнем нестерпимым для смертной природы? Что же сотворю я достойное Твоей славы и что найду для столь великой любви? Что принесу Тебе, таковою славой и честью прославившему меня недостойного?

Ибо меня, на которого люди не считают достойным смотреть, а тем более ни говорить, ни сотрапезовать совершенно не хотят со мною несчастнейшим, Ты, питающий всякое дыхание и естество, неприступный для Серафимов, Создатель, Творец и Владыка всех, не только зришь, и говоришь со мною, и питаешь меня, но и плоть Твою существенным образом сподобил меня и держать и вкушать, и пить кровь Твою всесвятую, которую ради меня излил Ты закланный, поставив меня служителем и литургом и таинником этих Таин, меня, которого Ты знаешь, Всеведущий, прежде нежели веки сотворил и прежде чем произвел что-либо из невидимого, ибо видимое Ты составил впоследствии, знаешь, как грешника, блудника, мытаря, разбойника, сделавшегося самоубийцей, презрителя добра, делателя беззакония и преступника всех Твоих заповедей.

Итак, Ты знаешь, что это истинно. Как явлюсь я пред Тобою, Христе мой? Как приближусь к трапезе Твоей? Как буду держать пречистое тело Твое, имея руки совершенно оскверненные? Как воспою Тебя? как буду ходатаем за других, не имея ни добрых дел от веры, ни любви к Тебе, ни дерзновения, но будучи сам должником, как Ты знаешь, многими талантами, многими беззакониями. Недоумевает ум, бессилен язык, и никакого слова не нахожу я, Спасителю, чтобы поведать о делах Твоей благости, которые Ты сотворил на мне, рабе Твоем. Ибо внутри меня горит как бы огонь, и я не могу молчать, не вынося великого бремени даров Твоих. Ты, сотворивший птиц, щебечущих разными голосами, даруй и мне недостойному слово, дабы всем письменно и не письменно поведал я о том, что Ты соделал на мне по беспредельной милости, Боже мой, и по одному человеколюбию Твоему.

Ибо превыше ума, страшно и велико то, что подал Ты мне страннику, неученому, нищему, лишенному дерзновения и всяким человеком отверженному. Родители мои не питали ко мне естественной любви. Братья и друзья мои все насмехались надо мною, утверждая, что любят меня, они говорили совершенно ложно. Сродники, посторонние и миpскиe начальники тем более отвращались от меня, не вынося меня видеть, чем более хотели погубить меня со своими беззакониями. Часто желал я безгрешной славы, но не нашел еще ее в настоящей жизни. Ибо мирская слава, как я убедился, без всякого другого деяния есть уже грех. Сколько раз я хотел быть любимым людьми и стать к ним близким и откровенным, но из благомыслящих никто не терпел меня. Другие же напротив желали видеть и знать меня, но я убегал от них, как от делателей зла.

Итак, все это, Владыко, и иное большее того, чего не могу я ни рассказать, ни припомнить, Ты, промышляя, соделал на мне блудном, дабы извлечь меня из пропасти и мирской тьмы и страшной прелести наслаждений сей жизни. Добрые люди бегали от меня по причине моего внешнего вида, а злых я убегал по своему произволению. Ибо они любили, как сказано, мирскую славу и богатство, великолепные одежды и изнеженные нравы. О себе же я не знаю и не ведаю, что мне изречь и сказать Тебе, ибо боюсь и говорить, и писать о таковых вещах, чтобы не впасть в противоречие словам своим и не согрешить, и будет тогда неизгладимым ложно написанное.

Когда призывал меня кто-либо к делам безумия и грехам поистине прелестного миpa сего, сердце мое все сжималось внутри и как бы скрывалось, стыдясь себя самого, будучи твердо сдерживаемо Твоею, конечно, Божественною рукою. Любил и я все прочее житейское, что увеселяет зрение и услаждает гортань, и украшает это тленное тело, но мерзкие деяния и сладострастные желания Ты изгладил из сердца моего, Боже мой, и ненависть к ним вложил в мою душу. Хотя произволением своим я и прилежал к ним, но Ты делал так, что или желания мои были неисполнимы, или напротив действия мои нежеланными, что было величайшим, конечно, чудом.

По Божественному смотрению Своему Ты отделил меня от всех: От царей, князей и богатых миpa сего. Много, много раз, когда я и склонялся уже волею к этим вещам, сам Ты не попускал состояться соизволению моему на что-либо из этого. Иных, говоривших мне о прославлении и обогащении в жизни, я ненавистью, Владыко, возненавидел от сердца, так что даже в беседу никогда не вступал с ними, и тогда они напротив, взбесившись, сильно били меня палками. Другие же укоряли и злословили меня пред всеми, называя меня делателем всякого беззакония и желая отвратить меня от правого пути.

Ибо я избегал этих деяний чтобы не быть злословимым, а они злословили меня, чтобы я пришел к таковым деяниям. Обещающим же дать мне славу миpa сего Ты дал мне, Спасителю мой, отвечать таким образом: если бы ты обладал, говорил я, всею славою миpa, и на главе твоей был бы царский венец, а на ногах твоих пурпуровая обувь, и над всем этим ты внезапно сделал бы меня господином, сам же стал простецом, желая быть рабом моим, то к лукавому мудрованию твоему я отнюдь не приобщился бы и не снизошел в сей жизни. Но какая хартия вместила бы Твои благодеяния и великие Твои блага, которые Ты соделал на мне? Ибо если бы мне даны были тьмы языков и рук, то и тогда я не мог бы изречь или описать все, потому что их бездна, конечно, по бесчисленному множеству, и они недомысленны по величию славы, и я изнемогаю мыслью и надрываюсь сердцем своим, что не могу поведать о тебе, Боже мой.

Ибо когда помыслю я несчастный, что сделал я, и сколько раз Ты помогал мне, от чего избавлял меня и от сколь великих бед, Спасителю мой, человеколюбно спасал, не вспоминая зол, которые я соделал, но, как бы сотворившего много и великого добра и чистого от святой матери-купели, так воспринял меня, так почтил, так украсил меня царскою одеждою, то весь объят бываю трепетом и прихожу в исступление от радости, становлюсь безгласным и сильно расслабеваю, так как Бог – Творец миpa дан мне, человеку мерзкому и отвратительному для всех людей и бесов, как соделавшемуся уже и превзошедшему совершением непристойнейших и этих последних.

Увы, мне постыдному и скверному! и как я буду говорить еще? По безмерному благоутробию Ты соединился со мною, Человеколюбче, великий в непорочности, еще больший святостью, несравненный в могуществе и неизобразимый в славе, и снизошел свыше от безмерной высоты до последних врат ада грехов моих, до мрака нищеты моей и ниспадшей моей храмины, от многих беззаконий и величайшего нерадения совершенно запущенной и оскверненной, – Ты, Который сперва воскресил меня, долу лежащего, и поставил на камне Божественных заповедей Твоих, и омыв, очистил от тины пороков моих, и облек в хитон светлейший снега, и вымел загрязненную храмину и, войдя в нее, стал обитать, о Христе Боже мой!

Потом Ты соделал меня престолом Божества Твоего, жилищем неприступной Твоей славы и царства, светильником, имеющим внутри неугасимый и Божественный свет, сосудом поистине доброго бисера, полем, на котором скрыто сокровище миpa, источником, пьющие из которого никогда не жаждут, и который десятикратно источает весьма обильную воду и с верою пьющих ее соделывает бессмертными, раем, имеющим к тому же посреди древо жизни, и землею, объемлющею Тебя, для всех невместимого, которого я взыскал некогда от всего сердца своего, желая всегда слушать Твое слово.

Ибо если и прежде ум мой не мог вообразить Тебя чисто, будучи совершенно осквернен, ни глаза не могли увидать, ни слух – услышать, ни сердце мое воспринять Божественных восхождений, но от одного слуха душа моя вся приходила в изумление, поражаясь страхом и трепетом, то и теперь она изумляется, видя Тебя внутри себя и созерцая Тебя как бы в зеркале, поскольку даешь Ты ей видеть всего Себя во всей вселенной и всего вне ее, и напротив, внутри себя всего Тебя усматривая, всего непостижимого в Божественном Божестве Твоем, для всех невидимого и сокровенного, Тебя неприступного и доступного, для кого Ты изволил, подобно тому как Сам Ты восхотел человеколюбно явиться на земле, Тебя, для Херувимов и Серафимов и всех Ангелов неприступного и страшного сиянием Божественного естества, – среди людей видя доступным, она вся совершенно приходит в исступление.

Но еще более она изумляется Твоей благости и человеколюбию, так как Ты очищаешь нечистые души, и ум просвещаешь, и обнимаешь земную и вещественную сущность, и возжигаешь великое пламя Божественной любви, и, как бы огонь, ввергаешь в меня Божественное желание любви, и уготовляешь меня достигать до третьего неба, и делаешь, Спасителю, способным восхищаться в рай, в котором я слышу неизреченные и страшные глаголы, коих невозможно пересказать смертным или поведать словесно. Тебе же, Христе, подобает честь, слава и величие, и вечная держава, как Владыке всего миpa, со Отцом и Духом – по естеству Пресвятым, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Презревшие настоящее делаются причастниками Божественного Духа

Видя меня, Владыко, злословимого верными, как обольстителя и прежде обольщенного, так как я говорю, что по человеколюбию Твоему и по молитвам отца моего я получил Духа Святого, помилуй и даруй мне слово, знание и мудрость, чтобы все противящиеся мне познали, что внутри меня говорит Дух Твой Божественный. Дай мне сказать, как изрек Ты, дай и мне, как обещал Ты о тех, которым никто из них, Спасителю, не возможет противоречить или противостать (Лук.21:15), ибо Ты – Податель всех благ. Хотя и говорят, Христе, что я, раб Твой, прельщаюсь, но я никогда не поверю, видя Тебя, Бога моего, и созерцая пречистое и Божественное лицо Твое, и воспринимая от него Твои Божественные озарения, и будучи просвещаем Духом в умных очах своих. Но не попусти, о Боже, прельститься всем ныне верующим в Тебя пагубною прелестью неверия в то, что Ты и ныне просвещаешь всех, озаряя лучами Божественного Божества Твоего.

Ибо Ты велик в милосердии, мы же – во грехах, Ты обитаешь во свете неприступном, мы же все – во тьме, Ты вне твари, а мы в твари, большинство же из нас чувством находятся вне (даже) и твари, будучи бесчувственны ко всему, и противоестественно суть вне всего, смотря, они не смотрят, и видя, не видят, и не могут умным чувством постигнуть чудес Божиих, но суть вне миpa, лучше же в миpе они находятся, как мертвые еще прежде смерти и прежде смерти содержимые во аде преисподнейшем.

Итак, это суть те, конечно, о которых говорит Твое Писание: славные, богатые, гордые всем и вообще мнящиеся быть чем-либо из таковых, и не могущие понять стыда своего. Ибо они приобрели себе мудрость миpa сего и славу, как одежду, и пустое самомнение, как жилище, создав прельщенным умом, и в ту облекшись, в этом же обитая, они, как на дне, сидят во аде преисподнейшем и не знают ни Бога, ни миpa, ни всех находящихся в миpе творений Создателя. Ибо кто познает Творца, прежде чем не увидит Его в разуме, как разумный, в уме же умно и в умном чувстве мысленно усматривая Его? Кто видящий духовно чрез Божественного Духа, будучи таинственно озаряем и вместе наставляем, пришел к некоему неясному познанию Творца?