Текст книги "Спецслужбы мира за 500 лет"

Глава 4
Призраки смутного времени

Уничтожу бунт или положу жизнь за государя, чтобы глаза мои на старости лет большей беды не видели.

А. С. Матвеев

После смерти Алексея Михайловича, последовавшей в конце января 1676 г., при дворе развернулась открытая борьба за власть между двумя партиями. К первой принадлежали родственники покойной царицы М. И. Милославской и их сторонники, ко второй – группа, поддерживающая вдовствующую царицу Н. К. Нарышкину. Когда партия Нарышкиных потерпела поражение, на престол взошел пятнадцатилетний Федор Алексеевич, сын Марии Ильиничны Милославской и Алексея Михайловича. Чтобы закрепить успех, победители (в большинстве своем – представители древних боярских родов) начали расправу с конкурентами.

В частности, для устранения А. С. Матвеева была предпринята многоходовая комбинация, разработанная в Сыскном приказе под руководством В. С. Волынского. Вначале с помощью датчанина Магнуса Гэ был сфабрикован грамотный донос, на основании которого Матвеев был отправлен воеводой в Верхотурье. Затем последовал другой донос – лекаря Давыда Берлова, обвинившего боярина «в злоумышлениях и чаровстве». По делу о «чаровстве» Матвеева сослали в Казань, а затем в Пустозерск.

Удалением приближенных Алексея Михайловича дело не ограничилось. Практически сразу началось уничтожение специальных государственных институтов, созданных в его правление.

Первый удар был нанесен Приказу тайных дел, который более чем за два десятилетия своего существования стал ненавистен боярской верхушке, все еще пораженной вирусом местничества и мечтавшей о реванше, целью которого было «сидение на престоле боярского государя». В 1676 г. приказ был упразднен, его архив частично изъят и уничтожен, частично передан в другие приказы.

Милославские, Долгорукие и Хитрово, пользовавшиеся наибольшим влиянием при дворе, решили, что слабый здоровьем государь будет им подконтролен. Однако у юного царя нашлись помощники, служившие верой и правдой еще его отцу. Среди них – думный дьяк Д. М. Башмаков, передавший Федору Алексеевичу шифры и личную переписку Алексея Михайловича. Большую поддержку юноше оказывал его духовный наставник Симеон Полоцкий, пользовавшийся исключительным доверием покойного государя. За личную безопасность Федора Алексеевича отвечали два человека из его ближайшего окружения: И. М. Языков и А. Т. Лихачев. Поддерживал царя и думный дьяк Л. И. Иванов, заведовавший Посольским приказом. В лице этих людей третий Романов обрел надежную опору, уменьшившую влияние многих боярских группировок на его особу.

Ситуация в государстве была достаточно напряженной. Началась очередная русско-турецкая война. На реке Яик (ныне р. Урал) в 1677 г. отмечалось брожение казаков. В Южной Сибири продолжалась борьба русских с киргизами, которые опустошили томские земли. В 1681 г. начались волнения в Башкирии. На западе и юге России существовала постоянная угроза на границах. В этих условиях значительную роль сыграл князь В. В. Голицын, командовавший русскими войсками в Малороссии и пользовавшийся особым доверием Федора Алексеевича.

«К концу века вырисовывалась необходимость борьбы с Турцией и Крымом, и разведка в этом направлении начинает работать еще более интенсивно, особенно против Турции, с которой происходила война с 1676 по 1681 г. из-за Правобережной Украины. Еще за несколько десятилетий до войны Посольский приказ сумел создать в Турции сильную тайную агентуру в лице греческого православного духовенства – патриархов, архимандритов в просто монахов, которые почти поголовно являлись агентами Москвы и разными путями доставляли в единоверную Москву весьма ценные вести, несмотря на то что турки знали об этом и бдительно следили за ними. По мере укрепления Московского государства, греки, в том числе и греческие купцы, все более охотно начинают активно работать на Москву. Но все же активнее работали представители духовенства».[140]140
  Беликов М. Указ. соч. – С. 127.


[Закрыть]

Имея достоверную информацию, В. В. Голицын путем дипломатических ухищрений обеспечил заключение важного для России Бахчисарайского мирного договора, по которому устанавливалась буферная зона между Днепром и Бугом сроком на двадцать лет, а Турция признавала присоединение к России Левобережной Украины и Киева. Тем самым снижалась угроза южным и юго-западным рубежам, а передышка позволяла накопить силы для действий при пока еще неминуемом новом конфликте. Как показывают источники, успех был достигнут благодаря важным сведениям, своевременно полученным от российской агентуры в Молдавии, Валахии и Запорожье, а также благодаря умелому использованию противоречий между крымскими мурзами и польской шляхтой.

Самым серьезным политическим решением Федора Алексеевича стало уничтожение местничества в январе 1682 г. Одним из инициаторов отмены этой порочной системы был В. В. Голицын, которому было приказано изучить состояние ратного дела в государстве. Возглавляемая Голицыным комиссия по военным вопросам пришла к выводу о необходимости назначения командного состава «без мест и без подбора», в чине, какой укажет государь. Опираясь на выводы комиссии, Федор Алексеевич повелел предать огню Разрядные книги и заявил:

«И от сего времени повелеваем боярам нашим и окольничим, и думным и ближним, и всяких чинов людям на Москве, и в приказах, и у расправных,[141]141
  Расправная палата – высший совещательный орган при Федоре Алексеевиче.


[Закрыть] и в полках у ратных, и у посольских, и всегда у всяких дел быть всем между собою без мест, и впредь никому ни с кем никакими прежними случаями не считаться и никого не укорять и никому ни над кем прежними находками не возноситься».[142]142
  Цит. по: Соловьев С. М. Указ. соч. – Кн. VII. – Т. 13. – С. 239.


[Закрыть]

Как видим, отмена местничества затрагивала не только военную службу, но и всю систему государственного управления.

Представители сословий, собранные на чрезвычайное «сидение», одобрили реформу и осудили «богоненавистное, враждотворное, братоненавистное и любовь отгоняющее местничество».[143]143
  Там же. – С. 241.


[Закрыть] Разумеется, многие представители древних родов подписали документ под нажимом, наступив на горло собственной песне, но таким образом был укреплен принцип единоначалия в жестком проведении в жизнь государевой воли.

Надо ли говорить о том, что бояре затаили обиду. Однако высказать несогласие публично они не решились, опасаясь навлечь на себя царский гнев и неодобрение Русской православной церкви, иерархи которой поддержали ликвидацию местничества. Боярам, присутствовавшим при сожжении Разрядных книг, патриарх Иоаким наказал:

«Начатое и совершенное дело впредь соблюдайте крепко и нерушимо; а если кто теперь или впредь оному делу воспрекословит каким-нибудь образом, тот бойся тяжкого церковного запрещения и государского гнева, как преобидник царского повеления и презиратель нашего благословения».[144]144
  Там же.


[Закрыть]

На наш взгляд, уничтожение местничества можно сравнить с первым этапом введения опричнины при Иване IV. И в том и в другом случае с привлечением представителей высшего духовенства была проделана подготовительная работа по формированию общественного мнения. В целом, новый подход к подбору и расстановке кадров «быть всегда без мест» опирался на прецеденты, случавшиеся в ряде военных походов в предыдущие десятилетия.

Государь одержал важную и притом бескровную победу, но через два с половиной месяца (27 апреля 1682 г.) скоропостижно скончался, не оставив наследника. Над Россией вновь замаячил мрачный призрак кровавого Смутного времени.

Ситуация, сложившаяся в Москве к апрелю 1682 г., во многом напоминала ситуацию после смерти Бориса Годунова. При возведении на престол десятилетнего царевича Петра группа окольничих во главе с «дядькой» Б. А. Голицыным явилась во дворец, поддев под платье панцири. Кадровый состав специальных служб, ведавших различными аспектами государственной безопасности, оказался по разные стороны баррикад – в зависимости от личных симпатий, интересов и родовой принадлежности. Придворных партий было несколько: партия царевича Ивана, лица, поддерживающие царевича Петра, и сторонники их старшей сестры (для Петра она была всего лишь сводной сестрой), царевны Софьи. В результате было принято Соломоново решение: «старшим» царем объявлялся болезненный Иван Алексеевич, сын М. И. Милославской, а «младшим» – Петр I, сын Натальи Кирилловны Нарышкиной, но оба царя – при правительнице Софье. Впрочем, этому предшествовали драматические события. Двадцать седьмого апреля 1682 г. Нарышкины провозгласили царем младшего – Петра, но в дело вмешались стрельцы, умело направляемые Софьей. В результате Стрелецкого бунта Иван V не только был посажен на престол, но и утвержден Земским собором 26 мая 1682 г. в качестве «первого» царя.

Правительство Нарышкиных, находившееся у власти всего две недели, допустило несколько кадровых ошибок, чрезмерно возвысив представителей своего рода. Многие приближенные Федора Алексеевича (потенциальные союзники) от Петра были удалены, что повлекло за собой значительное ослабление царских секретных служб. Контроль над московскими стрелецкими полками, отвечавшими за порядок в столице, был утерян. Казна была практически пуста, жалованье стрельцам выплачивалось нерегулярно, с большими задержками, а руководитель Стрелецкого приказа князь Ю. А. Долгорукий, потворствовавший произволу и финансовым злоупотреблениям стрелецких полковников, в среде стрельцов прежнего веса не имел. Его сын, М. Ю. Долгорукий, руководивший Иноземским и Разрядным приказами, также не пользовался авторитетом. Итогом бездеятельности двух высших военных руководителей стало профессиональное и личностное разложение стрелецких полков, составлявших основную вооруженную силу в Москве. К середине мая 1682 г. стрельцы оказались готовы последовать за любым, кто даже не предоставит, а только пообещает им наибольшие социальные привилегии.

Единственным человеком, способным остановить беспорядки и восстановить управление, был А. С. Матвеев, вернувшийся по повелению Петра 12 мая 1682 г. в Москву. По дороге он получил известие о готовящемся заговоре и заявил предупредившим его стрельцам:

«Уничтожу бунт или положу жизнь за государя, чтобы глаза мои на старости лет большей беды не увидали».[145]145
  Там же. – С. 260.


[Закрыть]

Артамон Сергеевич опоздал: у него не было в запасе ни времени, ни силовой опоры, за исключением Стремянного полка. Находясь более пяти лет вдалеке от столицы, не получая должной оперативной информации, он был не в полной мере осведомлен о заговоре Софьи и Милославских. Последние, знавшие способности Матвеева, спешили: переворот был назначен на 15 мая – день гибели в Угличе царевича Дмитрия.

Сигналом к выступлению послужило ложное известие о смерти Ивана Алексеевича от рук Нарышкиных, обеспечившее необходимую для стрельцов мотивацию к бунту. Стрельцы Стремянного полка сопротивления не оказали. В итоге Кремль, ворота которого оказались незапертыми (!), был легко захвачен. В течение 15–16 мая А. Матвеева, Ю. и М. Долгоруких, И. Языкова, Л. Иванова и многих других сторонников Нарышкиных убили (некоторых из них выдали собственные слуги).

Девятнадцатого мая стрельцы запросили долг за службу в сумме 240 тысяч рублей, и их требования были удовлетворены. Двадцатого мая в ссылку отправили постельничего А. Т. Лихачева, казначея М. Т. Лихачева, окольничего П. П. Языкова, чашника С. И. Языкова, думного дворянина Н. И. Акинфиева, думных дьяков г. Богданова и Д. Полянского, спальников А. А. Матвеева, С. Ловчикова, стольников П. М. Лопухина, В. Б. Бухвостова и других лиц, на которых стрельцы «били царю челом». Разумеется, в опалу попали практически все Нарышкины.

Однако спешка привела к тому, что переворот оказался недостаточно подготовлен. Несмотря на кажущийся успех, главной стратегической цели – установления единоличной власти – Милославские не добились. Утолив свои «кровавые буйства» и убедившись, что царевич жив, стрельцы утратили свой агрессивный запал. Двадцать третьего мая князь И. А. Хованский, назначенный главой Стрелецкого приказа, сообщил Софье, что в полках сошлись во мнении: мол, пускай по малолетству царствуют оба государя, а сестра их в том помогает. Это было все, что на тот момент смогла выиграть Софья. Она правила во дворце, а в церквях постоянно произносили имя великих государей Ивана и Петра Алексеевичей.

Софья (как и ее брат Федор) была ученицей С. Полоцкого, хорошо знала иностранные языки и владела ораторским искусством. Будучи женщиной, в силу традиции она не могла рассчитывать на безусловную поддержку бояр и дворянства. Более того, лето и осень 1682 г. правительство Софьи и молодые государи находились под угрозой нового стрелецкого бунта. «Так совершалось похищение верховной власти при помощи войска, напоминавшего римских преторианцев и турецких янычар. Но образовавшееся вновь правительство находилось в необходимости потакать стрельцам, которые его создали и поддерживали».[146]146
  Костомаров Н. И. Указ соч. – Кн. II. – С. 489.


[Закрыть] Главная угроза исходила от Хованского, саботировавшего указы царевны (например, о посылке в ее распоряжение Стремянного полка). Подобраться к нему было не так-то просто: боярина окружала вооруженная пищалями охрана, на его дворе постоянно находилось около ста стрельцов, а при выездах карету охраняли 50 стрельцов.

В предыдущей главе мы упоминали о «раскольничьей» версии разинского восстания 1670–1671 гг. Летом 1682 г. активисты старообрядцев решили, что их час настал. Прибыв из дальних скитов в Москву, они проповедовали в стрелецких полках возврат к старой вере. Известно, что Хованский покровительствовал раскольникам, надеясь с их помощью усилить свое влияние на Софью и при удачном стечении обстоятельств, возможно, занять ее место. Пятого июля, во время полемики между старообрядцами, с одной стороны, и патриархом Иоакимом и Софьей – с другой, из толпы раскольников, поддерживаемых Хованским, раздалось:

– Пора, государыня, давно вам в монастырь, полно царством-то мутить, нам бы здоровы были цари-государи, а без вас пусто не будет.[147]147
  Там же. – С. 495.


[Закрыть]

Как должен был поступить в этом случае верноподданный глава Стрелецкого приказа? По нашему мнению, немедленно арестовать хулителей царственной особы и учинить следствие: кто именно и по каким причинам внушил стрельцам подобные мысли? Но Хованский этого не сделал и в дальнейшем продолжал подстрекать стрельцов к неповиновению Софье и боярам из ее окружения.

В этой ситуации царевна показала себя достойной своего учителя. С середины августа она постоянно меняла места своего пребывания и дислокации своих сил: 19 августа – Коломенское, 5 сентября – Саввино-Сторожевский монастырь, 14 сентября – село Воздвиженское. Из каждой ставки она рассылала грамоты, собирая из надежных служилых людей «ударную силу», способную противостоять стрелецкому войску. Решающую помощь правительнице в борьбе со стрельцами оказала придворная группировка из влиятельных бояр, князей, служилых дворян и приказных, лидером которой стал В. В. Голицын.

Еще в 1681 г. Федор Алексеевич повелел Голицыну ведать воинскими делами для их лучшего устройства и командовать «государевыми ратями». Управление боеспособными солдатскими, рейтарскими и драгунскими полками нового строя осуществлялось через Разрядный, Рейтарский и Иноземский приказы, возглавить которые Софья поручила В. В. и Б. А. Голицыным. Во всех подчиненных этим приказам подразделениях, помимо обещаний льгот и милостей, «многажды» проговаривались законность правления Софьи при малолетних государях и необходимость защиты царевны от «лихих людей и смутьянов».

Благодаря политической поддержке бояр, крайне недовольных действиями Хованского и стрельцов, а также силовой поддержке Голицыных царевна устранила «стрелецкую» и «раскольничью» угрозы. Для ареста Ивана Хованского и его сына Андрея был направлен отряд дворян под командованием боярина М. И. Лыкова. Ему удалось захватить «смутьянов» поодиночке и без сопротивления!

После казни Хованских 18 сентября 1682 г. правительница и вся царская семья переехали под защиту стен и пушек Троице-Сергиева монастыря, оборону которого взял на себя В. В. Голицын. Решительные действия власти отрезвили даже самые горячие головы. В ноябре стрельцов лишили звания надворной пехоты, а их майские действия были объявлены мятежом.

После возвращения царской семьи в Москву охрану Кремля усилили. Появился указ, регламентирующий режим доступа: кто, когда и через какие ворота может проходить на его территорию и во дворец. В личные покои царской семьи никто из посторонних проникнуть не мог, это от носилось и к боярам – независимо от важности дела. Не допускалось появление в любой части дворца с оружием. Последнее правило распространялось даже на тех, кто в силу обычаев того времени был вооружен постоянно, и на иностранных послов.

Отметим, что иностранные дипломаты внимательно следили за тем, что происходит в Москве. Так, в 1683 г. французскому послу де ла Пикатьеру было приказано тайно разведать причины стрелецкого бунта и других смут и беспорядков в Московском государстве. В той же инструкции говорилось, что Пикатьер «получит шифр, который должен употреблять при предоставлении отчета Его Величеству о своих переговорах и о всем том, что он узнает замечательного при этом дворе, и свои письма он будет отсылать господину Мартанжису в Копенгаген, или аббату Бидаль в Гамбург, или же господину де Вили в Польшу – смотря по обстоятельствам».[148]148
  Сборник императорского русского исторического общества. – СПб., 1867–1916. – Т. 34. – С. 405.


[Закрыть] Подобные инструкции получали послы и других стран.

Царевна Софья, став правительницей, в первую очередь опиралась на князя В. В. Голицына. В мае 1682 г. он возглавил Посольский и Малороссийский приказы, в ведении которых были внешние сношения России и внешняя (в том числе стратегическая) разведка. В октябре 1683 г. Василий Васильевич получил титул «царственного Большой печати и государственных великих посольских дел оберегателя».

Еще одним приближенным царевны был ее духовник, монах Сильвестр Медведев. По официальной версии, получив распоряжение отправиться «на посольство в Курляндию», Медведев постригся в монахи, ушел из приказа и прослыл «чернецом великого ума и остроты ученой». При этом деятельность в качестве лица духовного звания не была для него единственной. В 1682 г. он способствовал передаче власти Софье при малолетних Иване и Петре.

По некоторым признакам, этот человек координировал работу одной из секретных служб царевны. О том, что служба работала эффективно, говорит тот факт, что Софья получала информацию о своих недругах непосредственно из окружения вдовствующей царицы Натальи Кирилловны. О тех, кто неодобрительно высказывался в адрес царевны или ее приближенных, Софье сообщали две постельницы Нарышкиной.

Сторонником Софьи был также думный дьяк Ф. Л. Шакловитый. Начавший тайную службу еще при Алексее Михайловиче, он возглавил Стрелецкий приказ после устранения Хованского. Те из стрельцов, кто продолжал подстрекать к неповиновению, были арестованы и сосланы на поселение либо целыми полками направлялись на службу в отдаленные гарнизоны. Так, в 1683–1684 гг. «на вечное житье» в Киев были высланы московские стрелецкие полки полковников И. К. Ушакова, И. Скрипицина, М. Ф. Сухарева. В Белгород отправили стрелецкие полки полковников В. С. Елчанинова, И. И. Дурова, М. Ф. Кривцова. Жесткими мерами воинскую дисциплину удалось более или менее восстановить, но боевая подготовка стрелецкого войска продолжала оставаться на низком уровне. Начальника Стрелецкого приказа более всего интересовали дела придворные: усиление партии Петра и интриги в окружении царевны Софьи.

Между тем угроза безопасности с запада и юго-запада была реальной. Почуяв очередную смуту, в Речи Посполитой надеялись оторвать от России Малороссию. Секретной службе Голицына удалось перехватить двух католических монахов с подробной инструкцией по ведению подрывной работы против московских государей на Украине. Инструкция представляет собой яркий пример того, как следует вести обработку разных слоев населения для достижения политических целей.

«1. Начать с Полтавы, потому что ее жители склоннее других к восстанию против Москвы.

2. Москва плавает в своей крови; это наказание Божие за то, что не помогла ни императору, у которого султан отбирает теперь остальную Венгрию, ни Польше. Царь Федор Алексеевич хотел подать помощь Польше, но бояре не позволили, а потом и жену его, которая носила польскую фамилию Грушевских, отравили, напоследок и самого царя извели и весь род царский истребить хотели, за что Бог и отомстил им жестоко.

3. Разглашать, что Самойлович хочет искоренить козаков и для этого лучших полковников обратил в простые козаки.

4. Если б дело дошло до союза Москвы с Польшею, то не только души христианские из неволи освободились бы и святые места опять процвели, но и весь народ греческий мог бы освободиться.

5. Москва обманула поляков, она причиною, что Каменец погиб, Подолия и Украйна пропали.

6. Польские короли – и покойный Михаил, и нынешний Ян – об одном хлопотали, чтоб Украйна не досталась туркам, а принадлежала бы козакам; и всем известно, что после Журавского мира[149]149
  Журавский мир 1677 г. – договор между османской Турцией и Польшей, оставляющий за последней «только Белую Церковь и Паволочь с уездами их, по реку Днепр и по черте к рубежам Польским».


[Закрыть] Хмельниченко был посажен гетманом в Немирове. Но бояре московские всю Украйну по Днепр уступили туркам, испугавшись, что Чигирина не успели удержать и защитить, из-под которого визирь хотел бежать, но Ромодановский, несмотря на свою победу, наступать на него не хотел. Этою уступкою Украйны туркам Запорожье заперто и преждевременно должно погибнуть, а потом и имя козацкое пропадет.

7. Опасаться надобно, чтоб войска русские не ударили на Киев и татары не разорили Заднепровья, как скоро узнают о московской смуте.

8. Дума московская не только не хотела воевать против басурман, но даже не позволила королю на деньги нанять козаков, опасаясь, чтоб войско козацкое и народ малороссийский не возвратились к государю предков своих и не возлюбили той вольности, в какой живет Польша.

9. Войску, во всем христианстве славному, надобно вспомнить славу дедов и прадедов, быть в одной мысли с Запорожьем и выбиться из неволи человека негодного и не воинственного. А королевское Величество имеет столько разума, благословения Божия и храбрости, что может защитить и народ, который он от младенчества любит и почитает.

10. Духовенству внушать, что в церквах, находящихся под державою королевскою, нет никакой перемены, священникам воздается честь, дань и подводы отставлены, из подданства панов своих духовенство освобождено.

11. Внушать, не лучше ли в Киеве иметь своего главу, как имеет Москва; прежде киевские митрополиты ставили московских, которые теперь патриархами называются: многими столетиями Святая София киевская старше Соборной церкви московской.

12. Не лучше ли видеть власть духовную и мирскую в Киеве, чем искать ее раболепным образом в Москве.

13. Нечего бояться, что старинные паны возвратятся на восточную сторону Днепра: их уже нет в живых, и которые остались молодые, те Заднепровья и Северской стороны не знают.

14. Притом же здесь все имения государственные, только ходили в поместьях, и республика прежних помещиков не даст.

15. Пусть рассудит весь народ козацкий, что им Бог подает отца, что им Бог просвещает разум, отверзает очи и показует путь к вольности.

16. Если надобна будет помощь, пусть знают, что войско польское на конях».[150]150
  Цит. по: Соловьев С. М. Указ. соч. – Кн. VII. – Т. 14. – С. 355–356.


[Закрыть] В дополнение к инструкции курьерам было дано указание соблазнять жителей Малороссии обещанием почестей и обогащения:

«Кто приведет народ под королевское подданство, тот сделан будет великим человеком и будет обогащен; черни каждый год из казны королевской будут деньги и сукна…»[151]151
  Там же. – С. 356–357.


[Закрыть]

Используя имеющуюся информацию и опираясь на противоречия между шляхтой и крымчаками, 6 мая 1686 г. Голицын заключил «вечный мир» с Речью Посполитой, навсегда закрепивший за Россией Левобережную Украину с Киевом, Запорожье, Северскую землю с Черниговом и Стародубом и город Смоленск с окрестностями.

К успехам русской дипломатии (и разведки!) при Голицыне следует отнести продление ранее заключенных договоров: Кардисского мира 1661 г. со Швецией и Андрусовского перемирия 1667 г. с Речью Посполитой. В первом случае в Москве была организована утечка информации о том, что противоречия России со Швецией становятся неразрешимыми. Слухи, витавшие в посольских кулуарах, возродили надежды Бранденбурга, Дании и Франции втянуть Москву в войну с Карлом XI. В столицу прибыл датский посол г. фон Горн, изложивший Боярской думе планы антишведского союза, направленные на развязывание войны. «Деза» о готовности России заключить подобный союз была «продана» шведам и, для подстраховки, голландцам одним из подьячих Посольского приказа. В итоге весной 1684 г. шведское правительство решило продлить действие Кардисского мира, что значительно облегчило продолжение войны России с Речью Посполитой за западные русские земли, поскольку Швеция обязалась не помогать Польше.

В «польском» вопросе Голицын также проявил изобретательность. В 1684 г. он объявил послам Священной лиги христианских государств (под номинальным руководством папы Римского Иннокентия XI)[152]152
  Священная лига христианских государств – созданная в 1684 г. австро-польско-венецианская коалиция. После заключения «вечного мира» 1686 г. к Священной лиге примкнула Россия.


[Закрыть] о заинтересованности России в широкомасштабной войне с Турцией и Крымом. Имея упреждающую информацию, Голицын отказался от заключения сепаратного договора между Москвой и Веной, направленного против Речи Посполитой. Играя на противоречиях западноевропейских стран, а также Речи Посполитой и Турции, он исподволь доводил до польской стороны позицию России. В итоге весной 1686 г. был заключен договор о «вечном мире».

Основным соперником Софьи в борьбе за власть являлся взрослеющий царевич Петр, первоначально не имевший реальной опоры – ни социальной, ни силовой. Вероятно, поэтому уже в 1683 г. он приступил к формированию «потешных» подразделений, которые станут основой последующих гвардейских полков – Преображенского и Семеновского. «Трудно, конечно, предположить, чтобы одиннадцатилетний юноша, несмотря на всю свою развитость, мог самостоятельно составить план такой коренной государственной реформы, как учреждение постоянного войска. Но весьма вероятно, что Петр, может быть, и несамостоятельно, но под влиянием посторонних разговоров „в верху“ и отчасти под влиянием близких к нему, а может быть, даже самих Нарышкиных, ввиду смутного времени и боясь за личную свою безопасность, возымел намерение создать себе отрядец для собственной охраны. Это предположение тем более вероятно, что царская команда состояла, как мы ниже увидим, не из сверстников его и не из приближенных к нему бояр и дворян, а из людей взрослых и вместе с тем низших сословий. Была ли эта команда началом „потешных“? Можно положительно сказать, что да».[153]153
  Дирин П. Потешные полки Петра Великого // Русский архив. – 1882. – Кн. 3. – Вып. 5. – С. 11.


[Закрыть]

Первая «потешная стрельба» была проведена 30 мая (в день рождения государя) в селе Воробьево, под руководством «огнестрельного мастера» Семиона Зоммера.

История не сохранила подробные списки первых «потешных», состоявших при Петре. С уверенностью можно говорить лишь об отдельных лицах; в их числе были стряпчие конюхи Сергей Бухвостов (по определению самого Петра – «первый российский солдат») и Яким Воронин (будущие преображенцы), а также стольник Никита Селиванов (будущий семеновец). И пусть никого не вводит в заблуждение слово «потешные». Петровские «ближние люди» проживали в потешных[154]154
  Потешные деревни – созданные для потехи, то есть для удовольствий и развлечений, в том числе для охоты.


[Закрыть] (еще со времен Алексея Михайловича) селах: Преображенском и Семеновском – отсюда и название. Среди «потешных» были спальники, стольники, стряпчие, комнатные и постельные истопники, многие из них значительно старше Петра по возрасту.

Мы с достаточной степенью уверенности можем предположить, что у «потешных» были две важнейшие задачи:

первая – создание гласной и негласной охраны молодого царя;

вторая – создание личного царского войска «нового иноземного строя», способного противостоять стрельцам.

Для «потешных забав» выписывали и доставляли настоящие пушки (к 1684 г. – более шестнадцати) и пороховое зелье; от игрушечных и неисправных пищалей вскоре перешли к исправному боевому оружию. С учетом известной московской волокиты изменения в вооружении «потешных войск» действительно происходили очень быстро.

«В январе 1684 г., по возвращении в Преображенское, требования его [Петра] постоянно учащаются и усложняются. Вооружение его команды со дня на день увеличивалось и по числительности, и по составу оружия, что дает право предполагать, что и наличный состав „потешных“ увеличивался постоянно сам собою – охотниками поступить в ряды царские. Только что Петр переехал из Москвы, как уже в январе требуются протазаны, обтянутые малиновым бархатом и перевитые золотым галуном, пищали винтованные и к ним все принадлежности: шомпола, затравки, принадлежности для чистки, огнестрельные припасы, порох, свинец, пулейки, дробь и пищаль скорострельная о десяти зарядах. Год спустя к вооружению „потешных“ прибавляются алебарды, палаши, шпаги, посольские булатные мечи и топоры, бердыши и мушкеты; каждая отправка из Москвы в Преображенское настолько уважительных размеров, что требует на перевозку сразу по нескольку подвод».[155]155
  Там же. – С. 12–13.


[Закрыть]

Потешные сражения, несмотря на все меры предосторожности, предпринимаемые окружением молодого государя, приносили реальные увечья, были даже убитые. Забава перерастала в серьезное предприятие молодого царя, приобретающего все больше сторонников. Сподвижники Петра официально числились по приказам и разрядам, к которым были приписаны, там же они получали и официальное жалованье. Но уже в 1686 г. Петр организует личную канцелярию, названную по месту расположения Преображенской. В ведении Преображенской канцелярии находились не только «потешное войско», но и дела секретные. Одним из руководителей секретной службы в те годы был Т. Н. Стрешнев, родственник государя по бабушке.

Стрешнев был не менее опытным человеком, чем противостоявший ему Медведев. Он сумел внедрить своих людей в окружение Софьи, Голицына и Шакловитого, а также в стрелецкие полки и обеспечить безопасность государя. Об устранении Петра и его матери в противоборствующем лагере говорилось неоднократно, предлагалось даже бросить ручные гранаты в кортеж царя или заминировать его багаж. Однако сотрудники службы безопасности Петра имели одно серьезное преимущество перед коллегами из аналогичной службы его сестры: Петр был законным государем, а Софья – только правительницей, назначенной по малолетству братьев. В России не имелось еще прецедентов воцарения женщин (об Ольге вспоминать не будем). Поэтому мотивация служить подрастающему Петру была значительно устойчивее, чем получить сомнительные милости от Софьи, которая с каждым днем теряла реальную власть и тянула своих сторонников прямиком к плахе. Но пока противоборствующие боярские партии были еще достаточно сильны и представляли для Петра и его окружения серьезную опасность.

Вступление в Священную лигу христианских государств для России означало начало войны против Османской империи и Крымского ханства. В конце 1686 г. на всем протяжении границы начались боевые действия. Летом 1687 г. русские войска выступили в поход на юг под командованием В. В. Голицына, который получил звание дворцового воеводы Большого полка (верховного главнокомандующего). Князь надеялся, что его внешнеполитические успехи будут способствовать венчанию Софьи на царство наравне с братьями.