Текст книги "Путешествия Христофора Колумба"

VII

Колумб все еще надеялся через «Западный океан» достигнуть Индии. Он хотел открыть новый путь – через Карибское море – к «стране пряностей и благовоний» и был уверен, что такой путь существует. В самом деле, он лично наблюдал – во время своего второго путешествия у берегов Кубы – сильные морские течения, которые идут дальше на запад через Карибское море. Он надеялся, что это течение вынесет его в море, омывающее берега Золотого Херсонеса (полуостров Малакка), а оттуда он достигнет устья Ганга или какой-либо другой части «полуденной Индии».

Колумб стал просить у короля позволения организовать новую западную экспедицию. Фердинанд рад был избавиться от назойливого просителя. Осенью 1501 года приступили к снаряжению небольшой флотилии. А так как Колумб по разным причинам откладывал свою экспедицию, то весной 1502 года ему приказали немедленно отплыть на запад (см. Королевскую инструкцию от 14 марта 1502 года)[15]15
  Следует подчеркнуть, что в этом документе, в отличие от королевской инструкции от 29 мая 1493 г., Колумб величался только «адмиралом островов и материков», но не вице-королем и правителем. Колумб считал, что этим нарушены его договорные права; но только через много лет, после процесса с испанской короной, его наследнику удалось восстановить эти права.


[Закрыть].

К адмиралу был приставлен королевский финансовый контролер. Колумбу запрещено было обращать в рабство индейцев. Вежливо и осторожно короли рекомендовали ему не приставать к Эспаньоле, разве только в случае крайней необходимости и только на обратном пути. Новая флотилия Колумба состояла из четырех судов, каждое вместимостью в 50–70 тонн. Экипажа состоял из 150 человек. Колумб взял с собой брата Бартоломе и сына Фернандо, еще мальчика.

Несмотря на запрещение, Колумб направил свои корабли через дугу Малых Антильских островов к Эспаньоле.

В конце июня 1502 года маленький флот подошел к порту Санто-Доминго. Новый наместник, Овандо, не разрешил экспедиции укрыться в гавани и заменить одно судно, которое, по заявлению Колумба, «не может противостоять надвигающейся буре и не выдержит далекого плавания». Буря действительно разразилась. Три корабля Колумба были сорваны с якорей и разбросаны в разные стороны. Но когда буря стихла, вся маленькая флотилия благополучно соединилась у западной оконечности острова. Колумб оставался там некоторое время для ремонта судов.

В середине июля Колумб двинулся прямо на запад вдоль южных берегов Эспаньолы и Ямайки. Дул очень слабый ветер, и течением относило флотилию на северо-запад. Через четыре дня показался архипелаг – «Сады королевы» около Кубы. Тогда адмирал переменил курс на юго-западный, чтобы достигнуть широты южной Эспаньолы и Ямайки.

Вряд ли здесь, у 18-й параллели северной широты, Колумб рассчитывал открыть желанный проход к Золотому Херсонесу (Малакке), который, как и тогда правильно предполагали, находится где-то близ экватора, то есть примерно на две тысячи километров южнее 18-й параллели. Колумб, очевидно, стремился вначале, не сворачивая с прямого пути, достигнуть на западе материка, а затем отыскать пролив, следуя вдоль берега по возможности в южном направлении. В дальнейшем он так и поступил.

30 июля испанцы открыли небольшой островок Гуанаха, лежащий против северного берега Гондураса (самый восточный остров из цепи Ислас-де-Бана – островов Гондурасского залива). Перед ними вдали, на юге, показались горы. Адмирал решил, что там, на юге, был материк, и на этот раз не ошибся.

У островка испанцы встретили пирогу с двадцатью пятью гребцами, груженную металлическими и деревянными изделиями и фигурами богов, к которым индейцы относились очень бережно. По-видимому, это была первая встреча европейцев с одним из цивилизованных народов Центральной Америки, вероятнее всего – с майя (индейцы в пироге произносили это слово именно так); кроме того в ней были бобы какао: в Мексике и на Юкатане они заменяли монеты.

Колумб не придал большого значения этой встрече, которая на самом деле была вестью о еще неизвестной европейцам культурной стране народа майя, живущего на полуострове Юкатан. Но при индейцах не было золота и драгоценностей, а когда им показывали золотые предметы, они протягивали руки на юго-восток, в сторону материка. Туда же мечты влекли и Колумба: именно там, в южном направлении, он рассчитывал открыть проход в моря, омывающие «полуденную Индию». Среди индейцев был старик, умевший начертить подобие карты. Колумб взял его в проводники, а остальных отпустил.

Испанская флотилия с большим трудом, борясь с встречным ветром и течением, подошла в середине августа к материку близ мыса Гондурас[16]16
  По-испански honduras означает «глубины». Однако здесь, по-видимому, имеет место случайное совпадение слова с туземным названием местности – Хондурас. Так, по крайней мере, говорит Лас Касас.


[Закрыть], а затем повернула на юго-восток. Мореплаватели высадились на берег в ста километрах к востоку от мыса Гондурас. Они водрузили там знамя Кастилии и формально завладели страной. Название «Гондурас» сохранилось за ней до настоящего времени.

Туземцы встречали испанцев дружелюбно, снабжали их плодами и птицей. Некоторые из них носили короткую одежду из хлопковой ткани, вдевали в уши массивные серьги. Этого испанцы не видели у других индейцев, которых встречали раньше.

Колумб все шел вдоль берега к востоку – против сильного ветра и течения, мечтая найти пролив в «Южное море», которое приведет его к Золотому Херсонесу. Корабли давали течь, экипаж выбился из сил. Сам Колумб и его сын были больны.

Но адмирал продолжал управлять и своим кораблем, и всей флотилией, зорко наблюдая за всем, что происходило вокруг. Позднее в письме с Ямайки он писал: «В течение 88 дней не прекращалась ужасная буря – такой силы, что от взора были скрыты солнце и звезды. Люди поражены были недугами и удручены, многие обратились к религии. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу, и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды. Я тяжко захворал и не раз был близок к смерти. Брат мой (Бартоломе) находился на корабле, которому угрожала большая опасность…»

В течение мучительных сорока дней суда продвинулись от мыса Гондурас всего лишь на 350 километров в юго-восточном направлении. Наконец, 12 сентября за одним мысом берег круто повернул прямо на юг. Подул благоприятный ветер, течение стало попутным. И Колумб назвал этот мыс Грасиас-а-Дьос (Слава Богу).

Перед испанцами, казалось, без конца тянулся на юг плоский и низменный берег с широкими речными устьями и большими прибрежными лагунами (теперь он называется Берегом Москитов и составляет восточную приморскую часть Никарагуа).

От мыса Слава Богу испанцы шли вдоль восточного берега страны, которая позднее была названа Никарагуа. Теперь они продвигались на юг почти в пять раз быстрее, чем шли ранее в восточном направлении, и за две недели прошли около 500 километров. В том месте, где берег переменил направление на юго-восточное, Колумб приказал бросить якорь. Это было, вероятно, в устье реки Сан-Хуан, на границе между нынешними Никарагуа и Коста-Рика.

В начале октября Колумб двинулся дальше в юго-восточном направлении. Туземцы часто подходили к кораблям на легких пирогах. Испанцы видели у них золотые пластинки и другие украшения из золота и получали иногда золото в обмен на безделушки. Колумб назвал этот берег Золотым. Отсюда – более позднее испанское название этой страны – Коста-Рика (Богатый берег).

Когда флотилия продвинулась на юго-восток приблизительно на 300 километров, берег начал отклоняться к северо-востоку. Испанцы достигли страны Верагуа (теперь Панама), где им удалось «обменять» три бубенчика на 17 золотых кружков. Индейцы открыто выражали свое неудовольствие таким обменом, и Колумб приказал «успокоить» их несколькими выстрелами.

Индейцы, захваченные в Коста-Рике, игравшие роль переводчиков, стали убеждать Колумба, будто он находится недалеко от золотой страны, которая лежит в десяти днях пешего пути к западу, у другого моря. По словам Колумба, ему наговорили столько, что он был бы удовлетворен десятой частью рассказанного ими. Из жестов и слов индейцев он сделал заключение, что обитатели «золотой страны» хорошо одеты и вооружены, живут в хороших домах и т. д. Возможно, что это были верные слухи о народах сравнительно высокой культуры, живущих в северных андских областях Южной Америки. «…Говорили также, – писал позднее (с Ямайки) Колумб, – что море омывает <эту богатую> страну и что в десяти днях пути от нее течет река Ганг…»

Карта «Западных Индий» Бартоломе Колумба (Кубы нет; вновь открытые континентальные берега рассматриваются как часть Азии)

В начале ноября корабли Колумба стали на якорь в обширной гавани, названной им Пуэрто-Кабельо (Прекрасная гавань). Это имя удержалось за новооткрытой гаванью до настоящего времени.

Из-за проливных дождей и непогоды испанцы на много дней задержались у этих берегов. В гавани, названной испанцами Ретрете, грабежи и «ночные визиты» моряков в прибрежные селения так возмутили индейцев, что они напали на корабль Колумба, но были легко отбиты, так как имели плохое вооружение.

За Пуэрто-Кабельо берег снова отклонился к юго-востоку. Мощное встречное течение сильно замедлило движение судов вперед.

В конце 1502 года корабли Колумба пришли с запада к Дарьенскому заливу, куда в 1501 году с востока доходил испанский искатель наживы Бастидас.

Колумб, вероятно, слышал от туземцев, что недавно у берегов залива появились странные люди на «крылатых» кораблях. Люди Колумба могли знать об этом и от самого Бастидаса, так как тот сидел под арестом на одном из кораблей Бобадильи, когда флотилия Колумба подходила к берегам Эспаньолы. Знал он об экспедициях Охеды и Висенте Пинсона, открывших в 1498–1500 годах берег материка (Южной Америки) на огромном протяжении от Дарьена к востоку до «Пресного моря» (устья Амазонки). Во всяком случае, Колумбу стало ясно, когда он проник в Дарьенский залив, что дальше на востоке нет никакого прохода в «Южное море». Королевский чиновник, сопровождавший его, показывал позднее, что местные индейцы были похожи на жителей Жемчужного берега и что, судя по картам, этот край был именно той страной, куда доходили Охеда и Бастидас.

Корабли Колумба шли вдоль берегов Верагуа (300 километров) целых полтора месяца. От непрерывных дождей суда начали гнить. Они были попорчены червоточиной и сильно потрепаны бурями.

5 декабря 1502 года у мыса Сан-Блас Колумб повернул обратно.

Восточный ветер, мешавший до этого флотилии продвигаться вперед, теперь, когда она повернула обратно, неожиданно сменился встречным, очень сильным западным ветром, который вскоре достиг силы урагана. Страшная буря свирепствовала в течение девяти дней. Ветер постоянно менял направление, и Колумб назвал это место Берегом Контрастов.

Целый месяц обветшалые корабли продвигались обратно в юго-западном направлении и прошли за это время только двести километров. Для отдыха мореплавателей и для ремонта судов Колумб выбрал новую местность и вошел в устье реки в гавань, которую назвал Белен (Вифлеем).

В Белене, близ золотоносной реки Верагуа, Колумб хотел основать испанскую колонию и оставить там гарнизон во главе с Бартоломе. Это была первая попытка основания европейского поселения на западном материке. Но восставшие индейцы перебили часть гарнизона, остальные солдаты с Бартоломе вернулись на корабли.

В конце апреля 1503 года Колумб двинулся в обратный путь с измученным экипажем, на трех полуразвалившихся судах.

А три месяца спустя, в том же письме с Ямайки, в котором адмирал сообщал королям о событиях в Верагуа, он так характеризовал жителей этой страны: «Не может быть, людей более робких, чем местные жители…»

Колумб взял курс на восток. Экипаж думал, что он, несмотря на жалкое состояние кораблей, решил плыть прямо в Испанию. Однако у генуэзца была иная цель, и он в письме с Ямайки достаточно откровенно писал об этом испанским королям:

«Никто не мог бы составить себе объективное представление об этом пути, потому что я шел, придерживаясь течения, не видя земли много дней. Затем я следовал вдоль берега материка, пользуясь компасом и применяя правила мореходного искусства. Не было на кораблях никого, кто мог бы сказать, под какой частью неба мы находились. Пусть ответят они (пилоты), известно ли им, где находится Верагуа… Они только и могут сказать, что это земля, где много золота. Но им неведом путь [туда]. Чтобы снова достичь Верагуа, необходимо вторично открыть эту землю…»

Чтобы сохранить секрет, Колумб отобрал у моряков карты, составленные ими во время плавания. Позднее королевский чиновник, сопровождавший его, показывал: «Моряки не привезли с собой навигационных карт, так как адмирал отобрал их у всех».

В Пуэрто-Кабельо пришлось бросить еще один, совсем проточенный червями корабль. Экипаж судна разместился на двух остальных кораблях.

Дойдя до Дарьенского залива, Колумб переменил курс и пошел прямо на север, к Ямайке. Однако течения относили суда к западу. Через десять дней показалась группа небольших, безлюдных островов, которые теперь называются Малыми Кайманами (к северо-западу от Ямайки).

А еще через двадцать дней, в конце мая, после упорной борьбы с встречными ветрами и течениями, адмирал обнаружил, что находится посреди островов, ранее названных им же «Садами королевы», то есть у южных берегов Кубы. (Пилоты же думали, что они находятся у Пуэрто-Рико.)

После очередной шестидневной бури Колумб, набрав на берегу воды и провизии, пытался повести корабль вдоль берега на восток. Однако суда были в таком жалком состоянии, что невозможно было бороться с встречными ветрами и течениями; Колумб повернул на юго-восток, к Ямайке, и после многодневного плавания 24 июня 1503 года нашел на северном берегу Ямайки гавань, названную впоследствии «убежищем дона Кристобаля». Свои тонущие корабли адмирал посадил рядом на мель и связал их вместе. Трюмы сейчас же наполнились водой. Жилые помещения моряки устроили на палубе; вдоль бортов поставили ограждения для защиты от возможных нападений индейцев. Адмирал с большой осторожностью отпускал своих людей на берег, боясь, что своими поступками они вызовут ненависть местных жителей. Благодаря таким мерам индейцы были мирно настроены и доставляли испанцам в обмен на безделушки съестные припасы.

Адмирал решил отправить письмо на Эспаньолу королевскому наместнику Овандо, чтобы тот прислал судно за его, Колумба, счет и выручил потерпевших крушение из беды.

От восточной оконечности Ямайки нужно было пройти открытым морем почти 200 километров на индейских пирогах. Под начальством Мендеса на двух больших пирогах с индейскими гребцами послано было несколько испанцев. С Мендесом адмирал отправил также большое письмо к испанским королям. Это письмо – один из наиболее замечательных документов эпохи великих открытий, в котором с исключительной силой раскрываются основные черты характера великого мореплавателя (см. письмо и комментарии к нему).

Прошло много месяцев, а с Эспаньолы не приходила ни помощь, ни даже весть о судьбе Мендеса и посланных с ним людей. Потерпевшие крушение у берегов Ямайки испанцы, томимые неизвестностью, полным бездействием и тоской по родине, постепенно падали духом. Все растущее недовольство перешло наконец в открытый мятеж против Колумба. Восстали против него почти все здоровые люди экипажа, офицеры и солдаты, всего около пятидесяти человек. Мятежники самолично взяли десять пирог, которые адмирал выменял у индейцев, почти все запасы, какие были в то время на кораблях, насильно захватили несколько десятков индейцев-гребцов и отправились на Эспаньолу. В открытом море они дважды были отброшены назад штормами, после чего разбрелись по Ямайке, грабя индейские деревни и насилуя женщин.

Почти все люди, оставшиеся с Колумбом, были истощены болезнями и лишениями. Они сознавали свое отчаянное положение, старались помогать друг другу и тесно сплотились в одну дружную семью. Так как они были бессильны против индейцев, то старались мягко обращаться со своими соседями, чтобы те в обмен на различные вещи продолжали доставлять им продукты. Но индейцев уже не привлекали безделушки, и кучке людей, оставшихся с Колумбом, грозил голод. Тогда генуэзец – по рассказам его биографов – прибег к маленькой хитрости, которая спасла от голода его людей на все время, пока они оставались на Ямайке. Из астрономических таблиц адмирал узнал, что 29 февраля 1504 года должно наступить затмение Луны. За несколько дней до затмения он созвал местных касиков и объявил им, что испанский бог в наказание за то, что индейцы не хотят кормить его народ, отнимает у них Луну. Когда действительно началось затмение, перепуганные касики бросились к ногам Колумба, прося вернуть им Луну. Колумб обещал им и, конечно, «выполнил» свое обещание. С этой поры его люди никогда не страдали от недостатка продуктов.

Между тем Мендес выполнил данное ему поручение. Расстояние, отделяющее Ямайку от Гаити, он прошел в пироге на веслах, с помощью индейцев-гребцов, в четыре дня. Овандо принял его с обаятельной вежливостью, но выразил сожаление, что в настоящее время не может оказать Колумбу помощь даже за его счет. Вежливый вельможа боялся, что прибытие адмирала на Эспаньолу может вызвать восстание его приверженцев.

Только через семь месяцев Овандо «милостиво» разрешил Мендесу отправиться в Санто-Доминго для снаряжения корабля. Но прошло еще несколько месяцев, пока поверенный Колумба мог снарядить и послать судно на Ямайку. Сам же наместник на восьмой месяц послал на Ямайку своего верного человека, но смертельного врага Колумба, чтобы тот, не высаживаясь на берег, узнал о положении адмирала. С этим человеком Овандо прислал бочку солонины и обещание помочь.

Наконец, в июне 1504 года напротив гавани остановились два корабля. Один из них был куплен и снаряжен Мендесом за счет адмирала, другой корабль был прислан Овандо под давлением некоторых влиятельных людей, ранее заинтересованных или заинтересовавшихся позже судьбой Колумба благодаря рассказам Мендеса о несчастьях адмирала (или, вернее, об открытой им «золотой стране»).

28 июня 1504 года, ровно через год после прибытия на Ямайку, Колумб навсегда оставил этот остров. На то, чтобы преодолеть небольшое расстояние, отделяющее Ямайку от Эспаньолы, кораблю Колумба пришлось потратить из-за встречных ветров более полутора месяцев. Только в середине августа корабль вошел в гавань Санто-Доминго.

Овандо встретил Колумба с внешними признаками почтения и поместил у себя в доме. Но Колумб жаловался, что Овандо мешал его поверенному получать на Эспаньоле доходы, которые полагались ему по договору с кастильской короной.

В сентябре 1504 года два судна под командой Христофора Колумба и его брата Бартоломе оставили Эспаньолу и вышли в открытое море; но из-за аварии во время начавшегося сильного шторма адмирал с частью своих людей должен был перейти на корабль Бартоломе, а поврежденное судно отправить обратно в Санто-Доминго.

Одинокий корабль пересекал океан в восточном направлении. Буря за бурей преследовали его, и только 7 ноября 1504 года Колумб вошел в андалусский порт Сан-Лукар.

Великий мореплаватель отсутствовал два с половиной года, из которых больше года провел на Ямайке.

VIII

Тяжело больной Колумб был перевезен из Сан-Лукара в Севилью. Он был в очень мрачном настроении, но все еще не терял надежды вернуть себе высокое положение и доходы, связанные с этим положением. Надо отдать ему должное: он не забывал о тех, кто делил с ним несчастья на Ямайке, он настаивал на уплате жалованья своим людям, вернувшимся из последней экспедиции на родину, потому что «они испытали невероятные опасности и лишения. и они бедны».

Но со смертью Изабеллы (она умерла в конце ноября 1504 года) Колумб потерял надежду на восстановление своих прав. По крайней мере, его сыновья, Диего и Фернандо, были убеждены (вероятно, с его слов), что он всегда пользовался милостивым расположением и покровительством королевы, тогда как король Фердинанд был постоянно равнодушен и даже враждебен к нему (на последние письма Колумба он даже не отвечал).

В конце 1504 года Колумб написал своему сыну Диего о тяжелой болезни, мешающей ему отправиться к королевскому двору, чтобы добиться свидания с королем, и о нужде в деньгах, так как он истратил все доходы, полученные им в Эспаньоле, на перевозку на родину товарищей по экспедиции.

В феврале 1505 года на Эспаньолу был послан приказ – продать все движимое имущество Колумба. В апреле наложили запрет и на другое имущество, чтобы удовлетворить его кредиторов.

Только в середине 1505 года Колумб с помощью своего брата Бартоломе отправился в Сеговию (город в Старой Кастилии), где тогда находился королевский двор.

Фердинанд вежливо принял Колумба, но ровно ничего не обещал и предложил ему третейский суд для разбора взаимных претензий. Однако Колумб соглашался на третейский суд только для определения размера доходов, причитающихся ему; что же касается его прав и привилегий, то они, по мнению Колумба, не подлежали ни обсуждению, ни изменению.

Король, конечно, смотрел на это дело иначе. Лас Касас говорит, что только приличие удерживало Фердинанда от публичного отказа от всех обязательств по отношению к Колумбу.

Прошел год. Дело Колумба было в том же положении. В мае 1506 года, съездив в город Вальядолид, Колумб оформил свое завещание, написанное им годом раньше. Через несколько дней после этого, 20 мая 1506 года, великий мореплаватель умер. Его смерть прошла не замеченной современниками. Только через двадцать семь лет после смерти Колумба в официальном органе города Вальядолида была помещена коротенькая заметка о том, что «названный адмирал умер».

Подведем краткий итог непосредственным историческим результатам четырех путешествий Христофора Колумба. Он первый пересек Атлантический океан в субтропической и тропической полосе Северного полушария и первый из европейцев плавал в Американском средиземном (Карибском) море. Он положил начало открытию материка Южной Америки и перешейков Центральной Америки. Он открыл все Большие Антильские острова – Кубу, Гаити, Ямайку и Пуэрто-Рико, центральную часть Багамского архипелага, большинство Малых Антильских островов от Доминики до Виргинских включительно, а также Тринидад и ряд мелких островов в Карибском море.

Иными словами, Колумб открыл все важнейшие острова Американского средиземного моря и положил начало открытию двойного западного континента, который позднее получил название Америки. Открытие всей континентальной Америки было очень длительным процессом, затянувшимся на несколько столетий.

Но огромное значение путешествий Колумба для Испании стало ясно людям XVI века и получило общее признание только после открытия Мексики, Перу и северных андских стран, когда груды золота и целые «серебряные флотилии» стали поступать в Европу.

Открытие Америки было одним из важнейших условий, подготовивших всемирный рынок, позднее созданный крупной промышленностью. В этом историческое значение дела Колумба.

Открытие Америки и морского пути вокруг Африки создало для подымающейся буржуазии новое поле деятельности. Ост-индийский и китайский рынки, колонизация Америки, обмен с колониями, увеличение количества средств обмена и товаров вообще дали неслыханный до тех пор толчок торговле, мореплаванию, промышленности и тем самым ускорили распад феодального общества.

И. Магидович