Текст книги "Поэтические зарисовки"

Тройка

 
Вскачь повозка запряжная,
Бьет копытом коренной,
Тройка едет удалая,
Мчит дороженька домой.
Кони мастию гнедою,
В храп исходят сдалека,
Пыль – аж крошкой ледяною,
Сбоку – шоры на глаза.
Скачут шаг, потом рысцою,
На голоп не перейти.
Рядом волк бежит и воет,
Сани с грузом нелегки.
Только вот ямщик хлыстами
Щелкнул в воздух – волк в кусты,
Мускулы пошли буграми
У коней от той езды.
Ямщичок затянет песню,
Свистнет, крикнет во всю мочь,
Пятернею перекрестит
Грудь свою – должно помочь.
Сгинет страх с протяжным воем,
А дорога дальше – гладь.
Ведь в санях ружьишко с боем —
Завороженная кладь.
 

Ураган

 
Взвился смерчем, ураганом
Ветер полденных миров,
Воет громко, воет рьяно,
Разрушая жизни кров.
Закружит воронкой дикой,
Вырвет с корнем дерева,
То небесное зло-лихо,
Знать природная беда.
Звери, леса дух почуя,
Мчатся по дорогам прочь,
Ветер, воздухом волнуя,
Будет веять во всю мочь.
В океане – тож невзгоды,
Он поднимет, не спросясь,
Горным валом черны воды —
Шторма гибельную вязь.
 

Художник

 
Художник разольет палитру,
Приподняв бровь, и на холсте
Взыграют акварелью ветры,
Искрясь, бликуя на листе.
Напишет он пейзаж узорный:
Усадьбу, рощу у холма.
В воображении упорном
Картина красками видна.
Потом портрет дамы с собачкой
В шелках, мехах и всю в парче,
Он приукрасит, не иначе —
Любовь его сквозит везде.
В каморке тихо притаились
Мольберт и краски, нищета,
А на холсте так карнавально —
Пиры, наряды и мечта.
 

Цветок папоротника

 
На Ивана на Купала
Дивным цветом зацветет
Папоротник в лесной чаще,
Вдали от больших дорог.
Цвет не каждому явится,
Только может храбрецу,
В черной ночи заискрится
Да приблизит к колдовству.
Тот, кто тот огонь узреет,
Кто сорвет ту дивну власть,
Под землею сразумеет
Клада гибельну напасть.
Не к добру тот клад явится,
Полит кровью он людской,
Светом злато заискрится
Да исчезнет вмиг долой…
Сон искатель потеряет,
Будет грезить наяву,
Жизнь свою на плахе сложит
За поклон свой колдовству…
 

Черный котик

 
Черный котик испокону
Всех веков – что неудача,
Бродит киска рядом с домом,
Как чертенок – не иначе.
Напугает враз прохожих,
Он дорожку перейдет,
Может с кем судьба та схожа —
Жизни ведьмака итог.
Ведьмака, чья от кострища
Не убереглась душа,
С тех веков то тело ищет
Оболочку у кота.
Знает котик много таинств,
Заговоров, но молчком
Бродит возле ног прохожих,
Тратя годы чередом.
 

Чертова подкова

 
Разбогател раз мужичок,
Собрал картошечки возок,
В телеге ехал на базар
Продать бесценный свой товар.
 
 
Дорогой видит он – подкова,
Старинная, совсем не нова.
Подумал – будет, видно, счастье,
Исчезнут беды и напасти.
 
 
Но, не доехавши до рынка,
Уснул в телеге, как в перинке.
И в ту же ночь – обобран липкой,
Жаль, хоть картошка и не слитки.
 
 
И ноги он в кабак направил,
Поди конем тем черт сам правил,
Подкова – к счастию поверье,
Вот верь, поди ж ты, в суеверья.
 

Японский рикша

 
Бежит устало весь седой
Трудяга рикша по земле,
И вспоминаются порой
Везенья дни в его судьбе.
Вот девушка, как мотылек,
Впорхнула в старую тележку,
И как бы невзначай платок
Из рук ее упал неспешно.
Она легка, воздушна будто,
Везти ее сплошной восторг,
И ветер навевает дуто
От ткани кимоно листок.
Потом ступила тонкой ножкой,
Слегка на землю снизошла,
И денег целую пригоршню
С улыбкою преподнесла.
 

Дворник

 
Дворник старенький с метлой,
Ватник серый да передник,
Гонит листики долой,
Подметая дворик древний.
Кружит осени листва,
День дождливый, и с тоскою
Дворник с самого утра
Машет по земле метлою.
В час обеда – перекур,
В смуглых пальцах – самокрутка,
Кошку шуганет он: «Чур…»,
Навострит та уши чутко.
Шапку снимет пред прохожим,
Что соседом в дом бежит,
И чуть слышно песню сложит,
С ветром в паре пробубнит.
 

Деревца из леса

 
На опушке леса подрастал дубок,
Рядышком – повеса-ясень вырос в срок,
Девушек кадрили – елок да березок,
Хоровод водили – мысленно, без ножек.
 
 
Девицам свиданья в полдень назначали,
Парилися в бане, с дождиком играли.
Солнце жар подпустит огненным лучом,
Листики лишь хрустнут,
веник – с ветерком.
 
 
А зимою снежной наряжались в шубки,
Ватник белоснежный, шерстяные юбки.
Новый годик справят
с Дедушкой Морозом,
И сватов отправят к елкам да березам.
 
 
Свадебку сыграют белоснежно-белу,
Веточки сплетают деревца несмело,
А весной – в кафтаны нарядятся парни,
И обнимут станы девушек попарно.
 

Извозчик

 
Извозчик лошадь погоняет,
Копыта бьют по мостовой,
Хмельной клиент не успевает,
Видать до полночи домой.
Затянет пассажир тот песню,
Извозчик лошадь подстегнет,
Подхватит он мотив известный,
И вдаль помчится без дорог.
А барин вдруг слезой раскиснет,
Всплакнет, утрется кулаком,
Извозчик горестно присвистнет,
Скакнет повозка с ветерком.
 

Караваи

 
Пышным тестом караваи,
Все в косичках, завиточках,
В печках жарко выпекали
Да на противнях в цветочках.
На столы тот хлеб рядили,
На рушник пейзажный клали,
С солью, с водочкою стылой
Добрым гостям подавали.
 

О колыбельной

 
Колыбельную дитяте пели
мамы всех времен,
Как уложат на кровати,
так и песенке поклон:
О котятах и щеночках,
медвежатах, про зайчат,
Засыпает темень ночки,
только часики стучат.
 
 
Час отмеривает годик,
спят детишки в тишине,
Торопятся стрелки, ходят,
ноченьки бегут во сне,
А потом уж сами мамы,
вспоминают стару песнь,
И в уме роятся планы,
как баюкать внуков, петь.
 

Прохожий

 
Прохожий в шляпе-котелке,
В пальто, в перчатках – на работу,
Извозчик рядом – налегке
Обрызгал лужицею скоком.
А сверху дождик льет и льет,
Прохожий раскрывает зонтик,
У службы – дворник у ворот,
В ларьке – сапожник весь в ремонте.
На лестнице – следы и грязь,
С пальто водой стекают струи.
На окнах – дождика лишь вязь,
То все затмит работы суя.
 

Рваный кафтан

 
Раз кафтан порвался —
что нужна заплата,
Дело молодое – приключилась драка,
Под кафтан – рубаха, вышитый зипун,
Кушаком подвязка —
парень тот хвастун.
Модник и повеса – деревенский ухарь,
Что теперь осталось
от кафтана – рухлядь,
Парень повздыхает
и пойдет к портному,
Новый кафтан справит —
модно, по-иному.
 

Рушники

 
Вышивались полотенца,
холстом ткались рушники,
А в рисунках ткацким
сердцем расписные петухи,
Травы, цветики, цыплята,
солнце с яркими лучами.
Подавали рушник сватам,
пред святыми образами.
Перед свадебкою в баню
шла невеста с рушником,
Косы пряча в складках ткани,
да с подруженькой вдвоем.
На венчанье – свяжет руки,
и навек соединит,
Тех традиций не от скуки
помнить старина велит.
 

Лубочные картинки

 
Жеребенок за окольем
щиплет сено у стожка
С кобылицей на привольи,
сбоку – ведрышко овса,
Рядышком – ручей студеный,
да сторожка у лесов,
Пастушок под стогом сонный,
у сторожки стая псов.
 
 
Жеребенок разыгрался, скачет,
дышит с ветерком,
С храпом к пастушку подкрался,
как барашек ткнулся лбом.
Паренек сквозь сонну дрему
хлопнет ласково его,
Псы от сна очнулись словно —
лай сдалече принесло.
 
 
Пастораль – ни слова боле,
как картиночки с холстов,
Рисовалось чисто поле,
и лошадки у стожков.
Живопись, видать, лубочна,
и романтики здесь след
Память освещает,
точно лирику ушедших лет.
 

Про сны

 
А сказку странствий – в ночи время
Златистый месяц навестил
И переливом разноцветным
Ковром дорожку застелил.
Среди прелестниц волооких,
То бишь среди огней далеких,
Раскинул щедро на восток
Расшитый блестками платок.
И нагулявшись до зари,
Навстречу бела дня лучам,
Чарующие дарит сны —
Воображения обман.
 
 
С зарею солнца колесница,
Подобно сказочной жар-птице,
Плывет с востока на заход,
Времен отмеривая ход.
И месяц ясный проводив,
Раскидывая перья-стрелы,
Рисует радужный изгиб,
С грибным дождем имея дело.
А на закате – снова сны
Вослед томленью ясна дня,
Чудесны простотой они,
Как дивный лепесток огня.
 

День-ночь

 
Как спичкой чиркнул небосвод,
Ночь убегала, как изгнанник,
И мчала тьма от света вброд.
 
 
День разгулялся не на шутку,
Ярило жарило и жгло,
Ночь только оглянулась чутко,
Рассыпав теней письмецо.
 
 
А вечером опять вернулась,
Уж полноправно, до зари,
Вдруг тьмой чернильной обернулась,
Цвет – чернота до синевы.
 

Карета

 
День загорелся утром ранним,
Карета в ленточках, с цветами,
Рессоры жалобно скрипят,
По парку катится кругами,
За нею ребятишки мчат.
 
 
Ее сестрицы – те в музеях,
И под колесами – паркет,
А ране, где-то на аллеях,
В годах старинных гнали бег.
 
 
Лошадок резвых запрягали,
И кучер был навеселе,
И в дверцы дамочки порхали,
Гусары рядышком в седле.
 
 
И той забытой кавалькадой,
Картинкой словно на холстах,
И за столетним листопадом
Сокрылись дымкою в веках.
 

Лето

 
Дух сиреней со двора —
пахнет летом,
Хоть на улице гроза —
не об этом.
Распускается теплынь —
воздух свежий,
Весен убежала стынь,
дождь проезжий.
Уплывут и облака,
черны тучи,
И отпустят небеса
солнца лучик.
Зазвенит с дерев листва
птичьей трелью,
Сверху дождика слеза —
крыш капелью.
 

Майское настроение

 
Лучистый май в цветах садов
Улыбкой радужно сияя,
В селе и в дымке городов
Раскрасит холст земного рая.
Все в цвете нежно-голубом,
И розовом, и сочно-алом
Раскинут бархатным ковром
Театр вешний пышным залом.
Деревья трепетно легки
Порою майской зацветанья,
Не слышно трогаю цветки,
Сгоняя пчелок тонкой дланью.
 

Морякам

 
Шумит, играет моря дух,
В безбрежье – ветер и волна,
Шипенье их ласкает слух,
В палитре синяя вода.
Величественен океан,
Дельфинов стайка унеслась,
Спокойствие – морей обман,
Штормами закружится всласть.
Скрепят и мачты, и корма,
В волненье воды океана,
Корабль отыщет берега,
Не смутят штормы капитана.
На берегу – покой и сон,
Да только скучно морякам,
Их манит море на поклон,
Мятежный дух им Богом дан.
И вновь шторма, и вновь все бури,
И вновь соленая волна,
Но морякам, сурово хмурым,
Лишь эта жизнь будет мила.
И приключений дух бродяжий
Повеет к ним издалека,
Интригу океан им кажет,
Чудесной видится стезя.
Потом с пиратами бой грозный,
Потом сокровища побед,
О них возможно стихи сложат,
Легенды, что оставят след.
 

Ступает ранняя весна

 
Светлее вечерами стало,
День удлинился – все ж весна,
Ночь, укрывая покрывалом,
Теплее нынче быть должна.
Бреду по лужицам я в слякоть
С собачкой верткой возле ног,
В подножье кашей снега мякоть —
То запоздал зимы уход.
Спешат уже ручьи с журчаньем,
На мостовой озера луж,
И веет в воздухе бескрайнем
Вся свежесть обновленных душ.
Со мной ступает торопливо
По хмурым улочкам весна,
И чувствую себя счастливой,
Хоть повторяются года.
 

Березка и клен

 
Склонились веточки березы
Над тонким беленьким стволом,
И капают по капле слезы,
Ее утешит старый клен.
Они переплетут листочки
В рукопожатии ветвей,
И вместе скоротают ночки,
Вдвоем побудут много дней.
Тот клен с березкой одинокой
Свой век в объятьях проведут,
Привязанность их столь глубока —
Разлучит только лесоруб.
Но и потом из их пенечков
Взойдут упрямые ростки,
Сплетутся также в темень ночки,
И так же будут вместе дни.
 

Кофе да чаи

 
Маленькая лавка – кофе да чаи,
Все пестрит здесь крапкой,
баночки полны,
Тубы, коробочки, яркие пакеты,
Аж до потолочка сложено все это.
 
 
Рядом закипает чайничек на плитке,
В кружки наливают вкусные напитки,
На любую прихоть – кофе да чаек,
Булькает сердито паром кипяток.
 
 
Древняя старушка угостит радушно:
Чашечки и кружки, печенюшки, сушки.
Каждого приветит, приласкает словом,
Наползает вечер к временному крову.
 
 
Гости разойдутся, унесут покупки,
Чашки уберутся
в шкафчики-приступки,
Бабушка закроет лавку на замки,
В темноте оставит кофе да чаи.
 

Месяц-падишах

 
Месяц светит строго
В сказочных мирах,
В облаках пуховых,
Словно падишах.
Звездами наложниц
Томно окружен,
Тех любви заложниц
Бережется сон.
Во дворце небесном —
Тишь лишь да покой,
Звездочек прелестных —
Пестрый разнобой.
В занавесках ночи,
Под пологом тьмы,
Те смыкают очи,
Сказок видя сны.
 

Падишах

 
В покоях царственных и пышных
Грустит великий падишах,
В опочивальне – дни тенисты,
А настроенье – просто крах.
Под разноцветным балдахином,
На покрывале из шелков,
Подушкой подперевши спину,
Он созерцает тьмы покров.
На столике – кальян душистый,
Корзина фруктов и сластей,
Светильник рядышком лучистый,
И мыслит – может быть гостей?
Войдут наложницы рядами,
Средь них – любимая жена,
Босыми ступнями-ногами
Пройдут и станут у окна.
Потом под музыку станцуют,
Кружком присядут на кровать,
Духами сказочно волнуя,
Уложат падишаха спать.
И в окружении прелестниц,
Явятся сны, покой и сон,
Вспорхнут, как бабочки девицы,
Оставят лишь с женой вдвоем.
Та песенку споет Востока,
Погладит волосы рукой,
И без просыпа ночи сроком,
В плечо уткнется головой.
 

Парижский вечер

 
Душистый аромат кафешки.
В туман французской толчеи
Толпа фланирует неспешно,
Дымятся чашками чаи.
Под зонтиком, в тени прохлады,
За круглым гладеньким столом,
Мороженое в шоколаде,
И круассан с младым вином.
Напротив выставка картин,
Течет торговля акварелью,
Художники развеют сплин,
Наполнят улицу весельем.
А по соседству – пантомима,
Задорных рожиц разнобой,
И не пройти с монеткой мимо,
Толпится зрителей здесь рой.
И вечер протекает томно,
Сгорая в сигарет дыму,
И с капуччино чашкой полной,
Я дань отдам заката дню.
 

Полушалки

 
А на ярмарке бедовой
продавались полушалки,
Девицы платок пуховый примеряли —
денег жалко.
Торговались с пылом, с жаром,
кошелечками звенели,
А торговка – что ж вам даром
подарю платочек белый.
Крутят у зеркал девицы,
любо-дорого смотреть,
А платочек не из ситца —
настоящая то шерсть.
Укрывать будет в метели,
от снегов убережет —
Враз деньжата зазвенели,
и раскрылся кошелек.
 

Придворный шут

 
Забавен, весел и дурашлив
У короля придворный шут.
Румяной розовой накрашен,
Помадою рисунок губ.
Макушка в шапке с бубенцами,
С загнутым носом башмачки,
В палатах тех, что теремками,
Он разрушитель тишины.
На дудочке порой играет,
То раздувает мех гармони,
Он настроенье угадает,
Прочтя веселье на ладони.
Пошутит смело и с азартом,
Умен не хуже короля,
Загадками разложит карты,
Дозволен юмор и слова.
Совет дает порой умелый,
А в критике, ну просто Бог,
Интуитивно, ярко, смело
Он шуткой изменяет рок.
 

Реки Санкт-Петербурга

 
Вода упрятана во камень —
Гранитной набережной твердь,
Намочит, охлаждая длани,
Что с лодочки висят как плеть.
Дворцов береговая роскошь,
Их отраженья на волне,
Мосты чугунные в оградах
Разверзнуты в полночной мгле.
Прямые улочки так чудно
Напишут города пейзаж,
Начнется мелкий дождик нудно,
И пеленой замутит глаз.
Но фонарей свет разольется,
Рассеет эту мглу шутя,
Их отблески на самом донце
Укроет хмурая вода.
 

Русская печка

 
Пахнула печка от лучинки,
Огонь ненастный занялся,
В горниле – травки да былинки,
Трещат подсохшие дрова.
И тени распускались словно,
От жара да от огонька,
На печь поставлю я заслонку,
Чтоб не дымила, дух не жгла.
Тепло улягусь на лежанку,
Пред печкой валенки сниму,
Над головой – грибов вязанка,
Всей грудью аромат вдохну.
 

Святки

 
Во деревнях по сию пору
Легенды ходят про чертей,
Про домовых – хозяев дома,
Про леших, прочих нечистей.
В студеную снежную пору
На святках вьюжат чудеса,
Гадают у зеркал девицы,
Ночами не сомкнув глаза.
Видения обманом кружат,
Рисует в дымке жениха,
А домовой, что с домом дружит,
Подкинет в действо волшебства.
А после все то в сон умчится,
К младым девицам до зари,
На утро снегом заискрится
Виденье – память обмани…
У детворы свои забавы,
Калядки в святки и гульба,
Заводят песни на порожках,
На санках кружат до утра.
 

Парижский флирт

 
Париж накинул тонкий флер
Из кружева прозрачной ткани,
Романтики беспечный вздор
Сокрытый нежными словами.
Случайной встречи разговоры,
Невинный флирт и перевод,
Витиеватых слов узоры,
Грамматики с прононсом слог.
И встреча с долей непонятной
В зеркальный мир перенесла,
Улыбок мимика невнятна,
Как отраженье от стекла.
Потом простившись,
как-то мельком,
Тот миг романтики потух,
В памяти аж на недельку,
Останется волшебный дух.
Тот город полон романтизма
И мимолетных пеших встреч,
Невинные подарки жизни
Готов дарить и в снах беречь.
 

Кочевые цыгане

 
Скрипит кибитка по ухабам,
Ей правит кочевой цыган,
Повозка – грузно вдоль оврагов,
Цыган же весел, малость пьян.
 
 
Свистят хлысты, в руке бутылка,
Вино по брюкам разлилось,
Кибитка встанет у развилки,
Подпрыгнув и сломавши ось.
 
 
Цыган ругнется, посмурнеет,
Цыганок выпорхнется рой —
Смуглянки, щечками алеют,
Галдят крикливо в разнобой.
 
 
Приляжет пес у ног лошадки,
Вздохнет и шумно заворчит,
Он стережет добро с оглядкой,
Сквозь зубы слышен грозный рык.
 
 
Пройди, прохожий, стороною,
Кибитку обойди кругом,
И не играй своей судьбою,
И не рискуй ты кошельком.
 

Ямщик

 
– Запрягу коней я, барин,
В даль по снегу во всю мочь,
Прокачу – аж до испарин,
И поспеем мы полночь.
 
 
И в кабак, и до цыганей,
И до свадьбы удалой,
Так усаживайся в сани,
Как в карету, Свет ты мой.
 
 
Ветерок пускай обдует,
Снег завьюжит, запылит,
Чтоб морозца поцелуи,
Щеки он-то забелит.
 
 
С посвистом, с веселой песней,
Чтобы дух прям занялся,
Прокачу зимой чудесной,
Не серчай лишь на меня.
 

Бузина и пчелы

 
Куст бузины расцвелся сроком,
В лучах весны он ненароком
Привлек шмелей и диких пчел,
И ей-же-ей – семьей их счел.
 
 
И этой дружною семейкой
Политые водой из лейки —
Все словно в капельках росы,
Росли, жужжали для красы.
 
 
А осенью опал листочек,
И до весны не будет почек,
– До скорого свиданья, пчелки!
Им скажет куст, зимой умолкнет.
 
 
Но вновь весной – одна семья:
Шмели и пчелы, бузина.
Так повторится год от года,
А все виной тому погода.
 

Весенний дворик

 
Сирени кустик под окном
В поре весенней зацветанья,
Весь белый осыпным дождем,
Невеста, словно в днях преданья.
Из одуванчиков ковер,
Те как молочные цыплята,
Усыпан желтым пухом двор
В веснушках – будто конопатый.
А вишенок опавший цвет —
Снежинок мерзлое круженье,
Тенями падает рассвет
Весь в красках вешних удивленья.