Текст книги "Во власти речных ведьм"

5. Седмица и черная тень долга – проклятие семьи Воробьевых

Утром меня ласково разбудил муж. Солнечные зайчики прыгали по подушке, отражаясь от полуоткрытого окна. Один из них, самый нахальный, так и слепил мне в глаз. Олег, чтобы я не щурилась, прикрыл его моими же растрепанными волосами.

– Какая ты красивая, блондиночка, куколка моя! Золотокосая! – любуясь, прошептал Олежка. – А губки такие пухленькие…

Томные поцелуи. Горячие руки. Нежные прикосновения. Я желанная! Мое смущение, я женщина… Желанная, любимая женщина!

– Ну что, продолжим гимнастику, соня? – шутливо спросил муж.

– Да… – мой родной Олежа. – Да! – на одном выдохе. – Да!!

Ах, его гимнастика для всего тела! И как сладко быть податливой в его сильных и страстных руках. В приоткрытое окно проникал щемящий запах сирени. Весна. Расцвела моя любовь! В наше дыхание – гимн взаимной страсти вплетались трели птиц. Я больше не одна в этом мире! Теперь есть мы! Весна. Пришла моя весна… Долгожданная, трепетная, чувственная!

Не знаю, сколько мы были в постели, вдвоем… В дверь осторожно постучали.

– Можно? – раздался неуверенный голос.

– Заходи, заяц, – благодушно отозвался Олег.

Небольшая возня. Поднос с завтраком вплыл в комнату. Маринка его еле удерживала. Одну сторону перевешивал тяжелый кофейник, а у неё после нападения призрака была повреждена рука. Надо же, рядом с мужем мои вчерашние страхи и тревоги улетучились, как дым! Я быстро схватила пеньюар, набросила его и поспешила на помощь.

– Какой красивый, кружевной! – восхитилась девочка. – Фирменный…

– Да, из Италии. Подруга подарила на свадьбу, – похвасталась я.

– Ой, не помешала? – спохватилась Маринка. – Нет? Вот решила завтрак вам сюда подать. Я вас на кухне заждалась и Почтовая, ой, то есть твоя сестра, Дашенька, она хочет тебе Седмицу показать. Олежа, я знаешь что подумала, – Марина посмотрела на свою забинтованную руку, – пусть Дашенька все разузнает. Зачем нам эта глыба в реке, если от неё призраки бесятся?!

На речку отправились мы с Катей. Олег и Маринка дома остались.

– Даш, я не знаю, с чего лучше начать. Может с местных легенд? – спросила сестра, – Из истоков, так сказать…

А я залюбовалась солнечным утром. Небо было такое высокое, чистое, глубокое! На нем застыли необычной формы облака. Белые легкие длинные перья, казалось, выпали из хвоста пролетавшей райской птицы. Небесное доброе знамение! Как красиво кругом! Ветер лениво скользит по земле, расплетает травинки. Поддерживая, ласкает крылья бабочек, покачивает головки цветов. На деревья и кусты у него, разомлевшего, уже нет сил, лишь на нижних ветвях кое-где мелко дрожат листочки. Повсюду радует взгляд молодая роскошная зелень. Как брызги солнца, в траве желтеют одуванчики. По-весеннему терпко пахнет смола деревьев. Они тоже зацвели, приукрасились сережками, распушились. Жизнь восстала из растаявшего снега и льда. Пригретое теплыми лучами, завертелось колесо повседневных житейских дел. Басовито загудели шмели. Птичий гомон в ветвях – беспокойные хлопоты о гнезде и потомстве. Все только начинается! Душу переполняла любовь и ожидание счастья… На моих губах еще остался теплый сладкий привкус поцелуев. Голову дурманил вязкий медовый запах цветов…

– Даш, я понимаю, если бы мне сейчас такое рассказывали…

– О чем?

Катя посмотрела обиженным укоризненным взглядом.

– Святая коза, ты меня вообще слушаешь?! Переключайся на мою волну! Итак, еще раз для беспечно летающих в облаках – закон тяготения еще никто не отменил. Хы-хы, да, забавно… Кстати, о земном притяжении. В преданиях про Седмицу, говорилось, что из далей неведомых прилетела огромная каменная птица, а на ней восседала могущественная колдунья. Буря разыгралась. Молния поразила уставшую птицу. Рухнула она с высоты в реку, да придавила колдунью – ее на куски разорвало. Но сила в чародейке была такая, что части ее тела стали жить своей жизнью. И не мертвы. И не живы. В камне, что для них могилой стал – они духи. В воде тела их оживают, но только в особые ведные дни. Раньше с этим целый культ языческий был связан. Народ их речными ведами прозвал, или речными ведьмами, как сейчас в основном и величают. На то свои причины есть. Стремное тебе наследство достается! Седмица – седьмой и самый большой валун на реке. Только он и еще два – Зуб и Чертов гребень из воды торчат. Другие песком и илом занесло, там отмели образовались. Откуда валуны? Директор нашего краеведческого музея считает, что их древний ледник, тая, прикатил. Мы с папой Сережей их каменные образцы изучали – похоже так и было, со всеми, кроме Седмицы. У скалы и подводная часть в виде кривой семерки. Прочные в ней минералы – металлы в чистом виде, не окисленные. И поры пустые, из которых до сих пор выделяются летучие вещества. Папин знакомый-геолог говорил, что ничего подобного не видел. У нас гипотеза возникла о куске кометы. Может, он в том леднике замороженным хранился, а может позже в реку упал. Кто знает… Но в народе эту скалу назвали так в основном потому, что время от времени с ней вдруг чертовщина случается. Словно оживает каменная глыба через каждые семь дней. Ее отражение в воде начинает изменяться, появляется новое, второе. Как диск луны в небе растет, так и оно форму набирает. Прежнее, обычное, сохраняет очертания и в конце цикла, как призрак на речной глади плавает. Цикл тот 21 день составляет. За это время скала поворачивается на 180 градусов. С дедом Матвеем, бывшим подводником, папа Сережа проверил – разворачивается сам валун. Представляешь? И это заметно – факт! Две тени от одного объекта особенностями ландшафта никак не объяснишь. Нелюбопытным, конечно, все равно – подумаешь… Но посвященные знают – приходит тайный колдовской, ведный день. Причем, он и зимой наступить может. По теням на снегу видно, если река полностью замерзает. Я хочу сказать, что не каждый цикл ведный, но в этот день Седмица, как ключ, отпирает дверь своей могилы. В году таких два или четыре, а то и семь даже насчитать можно. Речные ведьмы выходят из своего заточения мир посмотреть и людей поморочить, развлечение у них такое. Есть песня очень старая, в ней фактически речь о параллельном мире. Внутри Седмицы есть дескать такая же скала, дом речных духов – отсюда и двойное отражение в воде. Там же тюрьма есть для должников речных ведьм. Они их души, да и живых людей в ведные дни могут похитить. Дело совершенно реальное, многие среди наших местных пропадали. Длится такой день ровно 21 час. За это время два отражения в воде накладываются друг на друга. Новое – дверь совмещается с ключом – призрачным отражением на воде. Ключ отпирает дверь, выпуская речных ведьм и их заложников – души и реальных людей – на побывку к родственникам. Если бы ты знала какие страсти у нас творятся. Местные предчувствуют надвижение ведных дней. В некоторых домах открываются окна и двери, родственники надеются, что речные ведьмы вернут их любимых. Как поворачивается скала обратно, никто не видел, раз – и на прежнем месте. Значит это, что Ведное время кончилось. Наши местные пытались зафиксировать на фотоаппарат или камеру поворот Седмицы. Тщетно! Загадка, тайна, мистика!

– Так почему же это явление ученые не изучали?! – удивилась я. – Этим должны были и местные власти заинтересоваться.

– Даш, не все так просто. Местные власти сами, извини за каламбур, во власти речных ведьм. Ученые приезжали, даже академик из Москвы. Только веды речные хитрые, они свой шабаш на другие ведные циклы переносили и на глаза им не показывались. Они же в будущее заглянуть могут, а прошлое с настоящим запросто читают. Вижу неверие в твоих глазах, но учти, два из ведных цикла самые главные. Их тебе опасаться надо, когда второе новое отражение Седмицы до нашего берега доползает. Подбирается оно по направлению к каменному кресту, к главным должникам – семье Воробьевых. Вот он. – Катя показала на каменное могильное изваяние у обрыва.

– Здесь похоронены две сестры, дочери купца Воробьева, это предок папы Сережи. С купчих и пошло проклятие должников.

Я подумала: «Уф-ф-ф! Хорошо, что Олег машину убрал. Зрелище жутковатое. Мы чуть не разбились у этого мрачного могильного надгробия». Я рассказала об этом Кате и как мы чуть под молнию не попали.

– Даш, а ведь это знак! Слушай, может, тебе лучше уехать отсюда? Причем немедленно, пока ты завещание не приняла?

Я увидела в ее глазах слезы.

– Ты чего?

– Даш! Я так устала от этой чертовни! А давай попробуем обмануть речных ведьм. Давай вместе отсюда уедем, все продав. Пусть новый хозяин дома с этим разбирается!

Я оглянулась на свое неожиданное наследство. Какой богатый и красивый дом! Моя мечта! Олег прав – обеспеченная жизнь, не надо даже работать. Можно строить семью, появятся дети. Местные легенды – чушь какая-то. Наконец-то, когда судьба улыбалась самой своей счастливой и солнечной улыбкой, мне предлагают все бросить! Я думала, что ответить Кате.

– Скажи, а моя мама… Ты уверена, что она призрак? Что может ее удерживать здесь?

– Не что, а кто! Даш, здесь все мы во власти речных ведьм, вся наша жизнь. Седмица – эпицентр аномальных происшествий с радиусом в 21 км. Чтобы не связывать тебя с этим местом, мне лучше больше тебе ничего не говорить. Поверь, узнавая о них что-то новое, ты привязываешь и себя к ним. Они начинают тебя чувствовать! Уезжай немедленно!

– Я хочу знать…

– Если хочешь знать, то придется объяснять все как есть. Ну, так как?

– Да.

– Ладно. Глотай! Я говорила, что есть два главных ведных дня в году. Седмица-вещунья и Седмица – молчунья, этот день реально опасный. В Седмицу– молчунью только самые отчаявшиеся к ней с вопросом приходят. И еще не факт, что дух, одна из их семейства, на него ответит. Она, ведьма эта, в голову человеку забирается, память прочитывает, о судьбе его прогноз делает, может предостеречь об опасности. Прямо как фильм в голове крутится. После этого некоторые слегка двинутыми оставались. А еще в этот жуткий день она – дух внутри этого человека – по земле бродит. Мол, я тебе помогла, и ты мне службу сослужи. Такого бедолагу по глазам определяли – желтые, с изумрудными искорками, как фонарики светящиеся. И это не сказки, не байки, Даш. Это правда!

Вниз по тропинке, за разговором, мы спустились к реке. Может, мне показалось, но птицы приумолкли. Соловей так громко славно пел в кустах! И вдруг выдал хриплую трель и улетел. Солнышко скрылось. На землю упала тень. Она встряхнула ветер, тот оторвался от травы и задул, путаясь в ветвях деревьев. Их кроны вскинулись, тревожно шелестя листьями. «Се-се-т…» – шуршала листва в непрерывных рвущих потоках. «Т-т-ми-ца-а-а…» – загудело с реки через острые каменные пики скалы. Я поежилась, не столько от холодного ветра, сколько от пугающего шумового эффекта. Катя побледнела:

– Кажется, Седмица сама тебе представилась!

А тень, упавшая на землю, сгущалась, слизывая яркие краски зелени и цветов. К реке, проглотив перья райских облаков, приползла туча. Одна-единственная. Но какая! Серо-сизая, подвижная пенная глыба. Она тяжело распласталась, своим краем цепляясь за крону дуба на вершине обрыва. На нас быстро надвигались лохматые лоскуты этой небесной громады. Угрожающе! Как штормовые волны! И ветер совсем обнаглел – толкал в спину, гнал к реке, засыпая песком и мусором! Катька опасливо посмотрела на небо и констатировала:

– Видишь, как она тебя встречает? А ведь не ее день!

Я удивленно посмотрела на сестренку:

– Слушай, но нельзя же до такой степени остро реагировать. Это всего лишь туча. Да, мы без зонтика, ну, ничего, не растаем.

Катя подняла дрожащий указующий палец:

– Посмотри-ка на свое наследство…

Внимательней!

Седмица торчала из белейшего речного песка у самого берега. Скала. Да, пожалуй, весьма высокая. И именно торчала – как воткнутая острием в реку, неустойчиво наклоненная над ней, капля неправильной формы. Поверхность была выщерблена, объедена ветром. На верхнем пологом склоне угадывалась тропинка. По бокам Седмица ощетинилась острыми горизонтальными гребнями сколов. Между ними с каждой стороны виднелись идеальные глубокие желоба, словно выточенные чьей-то искусной рукой. Скала была мрачная, из серого камня, похожего на застывшую грязную пену. На ней ничего не росло, даже трава. Лысая каменная голова. Ни одной былинки! На реке стало неспокойно. Ветер морщил и мутил воду. Складками к Седмице покатили буруны. У скалы поднялись высокие тяжелые волны. Они разбивались в брызги о камни с доносящимся до нас глухим шумом. Там крутились водовороты, оголяя острые каменные пики, позеленевшие от водорослей. И как же Седмица была сейчас похожа на тучу над ней. Словно они отразили друг друга!

– Сердится…

С тяжелой грустью Катя, не отрываясь, смотрела на скалу. Глубоко ушла в свои думы. При этом ее глаза стали сильно косить. Может, с нервов, но это показалось мне забавным: «Вот-вот в лунки закатятся, а окулиста еще найти надо. Наверное, так и выглядит паранойя, так что и невропатолога придется пригласить. Сделаю я пару снимков, чтобы потом вместе посмеяться». Достала сотовый. Щелк, щелк со вспышкой, а Катя даже не отреагировала! Надо спасать сестренку. Я подошла и взяла ее за руку – какая холодная! От ледяного прикосновения у меня мурашки побежали по спине, и уж действительно напугали странные слова, произнесенные будто и не Катиным голосом. Словно сама с собой, в трансе Екатерина заговорила нараспев, растягивая слова:

 
– Я на счастье или на беду
В тайный день на Седмицу приду.
Ей подарок принесу.
Ох, ты Седмица-вещунья,
Про судьбу мою скажи:
Замуж выхожу я на счастье или на беду?
Ты ответь мне, Седмица-вещунья.
Только дверь не открывай, не пугай.
Сердитых призраков не выпускай.
На тебя я не гляжу.
Ведь я замуж выхожу!
В воду руку опущу.
О судьбе своей спрошу.
Ты подарок мой прими.
В руку свой ответ вложи.
Если знатное чего,
Значит, счастье суждено.
Если нет, так поясни.
Спой мне, правду расскажи…
 

Катя медленно, словно во сне повернулась ко мне. Наши глаза встретились… Видимо, мой встрепанный видок привел ее в чувство. Теперь у неё с усмешкой во взгляде крутился веселый чёртик:

– Даш, я с девчонками тоже приходила на Седмицу на парней гадать. Надо было опустить в воду руку. В полузажатой ладони держать подарок – серебряное или золотое кольцо, монетку, цепочку, в общем, что-нибудь металлическое ценное и прошептать эту песню. Тебе я выдала современный вариант, без вздохов и охов. Встарь бедные девушки подносили Седмице медные монеты или ношеные лошадиные подковы, а то и просто – гвоздь и хлеб. Хлеб съедали сторожа. Ты не представляешь, какие сомищи в ведные дни к скале приплывают! Сама видела – огромные, просто монстры, а еще они слегка фосфоресцируют в глубине воды. Так вот, по молодости, по глупости тогда мы не воспринимали, что это серьезно и может быть смертельно опасно. И не без последствий для каждого, поверь… Видишь, тропинка обрывается на середине скалы. Дальше по боковому окату можно пройти вниз к самой воде. – Катя показала на отполированный каменный желоб. Высокие волны, отрываясь, перекатывались в нем и обратно стекали в реку. Я посмотрела:

– Местный экстрим?! Какие острые камни нависают над ним! А в воде будто акульи зубы торчат. Я туда точно не полезу.

– Правильно, Даш. А еще представь, когда гадаешь, надо стоять на коленях и, как прошептала стишок, крепко зажмурить глаза и не подглядывать. Ждать! Минут 15–20 так. Нервы на пределе, страшно до ужаса. И вдруг в руку что-то липкое заползает! Тут главное не упасть в воду от страха, не уронить ответный презент от Седмицы и не подсматривать за ней. Кто глаза не вовремя откроет, сторожа-сомищи могут утопить и сожрать! Факт, Даш! Кстати, мне Седмица несчастное замужество предсказала – в руке у меня дохлая рыбка оказалась. А волны мне нашелестели, как я поняла: «Ладна ты. Да для него люба не ты одна. С ним не сладится семья.» И ведь в точку, так и оказалось. Понимаешь, в ведные дни река относительно спокойна. Эти всплески, как тихая мелодичная песня слышится. И для каждого своя! В общем, это весьма стремный способ гадания. И конечно, гибельное сумасшествие в ведные дни пытаться отнять у Седмицы полученные дары. Она ведь за долгие годы их хранит немало. Находились отчаянные головы, охотники за сокровищами. Эти останки у креста похоронены. Удавалось спастись единицам. Они становились должниками Седмицы, мечеными. Папа Сережа в их числе, в семилетнем возрасте отличился. Подробнее об этом и Седмице-молчунье я лучше тебе дома и расскажу, и покажу. А чтобы люди глупости не делали, папа Сережа на берегу предупреждающие знаки поставил. Вон, видишь, «не купаться», «на скалу не залезать». Буи – вот те красные поплавки вдоль Седмицы, – опасная зона, где можно о камни разбиться, в водоворотах утонуть.

– Ну и как, предупреждающие знаки действуют?

– На умных – да. На алчных или глупых – нет. Здесь много людей погибло местных и пришлых, детей и взрослых. Даша, пошли отсюда от греха подальше. Чувствую, что-то Седмица сегодня гневается. Надо календарь проверить.

До нас долетали пенные брызги. Прямо в лицо! На губах остался неприятный, горький привкус. Накатившая на берег волна выбросила несколько мелких рыбешек. Они зашлепали на песке, хватая открытыми жабрами воздух. Их было ровно семь штук. Я хотела выбросить их в реку… Загребла рукой парочку покрупнее и, войдя в воду, разжала ладонь, выпуская их. Пальцы запутались в клубке водорослей. Я брезгливо стряхнула тугую зеленую сеть. Ох, вот же незадача! Они с меня обручальное кольцо стянули! И мало того, волна погнала воровской клубок на глубину к Седмице.

– Даша, не смей!! – Катя поспешила за мной и ухватила за руку.

Я показала ей на вредную зелень водорослей, в которой на солнце играла золотом мое колечко. Но вместо понимания и помощи сестренку неописуемый ужас охватил. Ее бледное лицо застыло. Дрожащая рука показала в сторону… А там, под поверхностью воды двигались три вытянутых тела.

– Назад!.. Смерть!.. Речные ведьмы!..

Задыхаясь от усилий, Катя буквально силой тащила меня из воды. Грубо, но быстро и эффективно. Наверное, теперь муж будет спрашивать – откуда синяки! И тут я почувствовала тугое движение воды рядом с собой. Меня загородила Катя:

– Седмица!! Твое! Бери! – резко, громко закричала она.

Огромный серый хвост поднял фонтан брызг и ушел на глубину. Уже как следует напугавшись, я сама поспешила на берег.

– Это речная ведьма?! – дрожа, обратилась к сестре.

– Три бе-да-а-а! – ответило эхо Катиного крика, отразившееся от Седмицы.

– Три? Что бы это значило? – задумчиво бормотала Екатерина. – Неужели на мой стишок ответила?!

– Так это была речная ведьма?!

– Нет, Даша, это слуги-сторожа. Думаю, колечко искать бесполезно. Оно у ведьм теперь. Забрали, а ничего путем и не ответили.

– Се-д-ца три. Бе-да-а-а. – вернулось опять от скалы невнятное эхо.

Над Седмицей заполошно залетали речные чайки. Их резкие крики скорей всего были похожи на рыдание ребенка.

– Даша, бежать поздно. Речные ведьмы обратили на тебя внимание. Теперь они все про тебя знают. Обручальное кольцо – на него загадывала твоя мама в день смерти. То был их день, мама Наташа не смогла отговорить. Знаешь, у них ведь фантазии нет. Они всё, как есть, фактами выкладывают.

Катя хотела еще что-то сказать, но вдруг из тучи, нависшей над Седмицей, грозным стальным копьем вылетела молния. Шлейф сухого оглушающего треска сопровождал ее. Мощный разряд ударил прямо в скалу! Седмица содрогнулась.

– У-у-бал-л-л! – как живая завыла она.

Мне показалось, каменная глыба покачнулась, но устояла. На берег, громко шурша, покатили тугие валы круговых волн. Река долго не могла успокоиться. Торчащая в реке скала выглядела еще более угрюмой, обиженной, какой-то нахохлившейся, и в ней что-то изменилось. Мне так показалось.

– Что, получила?! – рассмеялась Катя. – Наказали за колечко не в твой день? Ой, Даша, пошли, пошли отсюда поскорее.

Туча, нависшая над нами, устала ждать и опрокинулась, как огромная лейка. Тяжелые капли протыкали речную гладь, усиливая ее волнение. Они погнали и нас наверх, к дому. Удивительно, но на вершине склона было абсолютно сухо, и ласково светило солнышко. Я обернулась. Только над Седмицей бесновалась непогода. В потемневшей реке пропадали тесные шеренги дождевых струй. Катя была озабочена и взволнована. Она тоже смотрела на скалу, но, кажется, уже вполне взяла себя в руки.

– Даш, я кое-что покажу тебе. Давай вместе попробуем разобраться, как снять проклятие меченых с нашей семьи.

Подходя к парадному крыльцу, я заметила мужа с Маринкой. Они уходили от дома вверх по дороге, огибающей коттеджи.

– Куда это твои с лопатой намылились? – взбодрившись, ехидно спросила Катька.

– Может, за червями для рыбалки. Олежка говорил, что порыбачить хочет.

– Днем? Какие черви, какая рыбалка?!

Поздновато для этого. А потом, они собрались добывать их на кладбище?!

– На кладбище? – Неожиданно в моей душе поднялось смутное чувство, как надвигающаяся неприятная тень.

– Ну да. Дорога туда ведет. Чудно! – Екатерина пожала плечами.