Текст книги "Хэлвегард. История одного королевства"

Миа, впустив его внутрь себя, вдруг тут же захлопнулась и перевела взгляд на Дэгрун, явно ощущая опасность. Всё верно делала, умница. Бабка считала это как смущение и засобиралась.

– Схожу к Фрее, обещала ей пополнить запасы специй.

Оберегая заодно и Мию, он спровадил хозяйку избы наружу, после чего расслабился, наконец. Молодые люди остались одни. Девушка тоже расслабилась, приблизилась и села напротив на тот же стул, что Дэгрун несколько минут назад.

– Где ты был? – спросила она мягко, и волна её внимания прокатилась по всем органам чувств воина.

Вот это силища! Пока его не было, она, похоже, изучила себя ещё глубже.

– Это твой первый вопрос? – усмехнулся боец.

– А у меня их ограниченное количество? – удивилась Миа.

Против неё он был безоружен. Да и защищаться, если честно, совсем не хотелось, впервые в жизни. Хотелось иного: дальше и глубже, словно у этих голубых глаз было дно.

– Я был на той стороне озера, навестил мать, после этого пытался попасть в замок, – отчитался он открыто и искренне, радуясь, что старуха ушла. – Ничего не вышло, «волки» хорошо его охраняют. Собственно, это я и хотел проверить.

Миа кивнула и замолчала. Судя по последним встречам, им вообще не требовалось говорить, всё и так было ясно. Однако не говорить тоже нельзя, Бьёрн чувствовал под поступью своего молчания хрупкий лёд, который трещал всякий раз, когда он собирался пустить отношения с девушкой на самотёк. Следовало поговорить с ней, открыться хотя бы частично, но он неизменно откладывал это на потом.

– У тебя были вопросы перед тем, как я ушёл, – напомнил он.

Вдруг под расстрелом её интереса он сможет рассказать нечто большее, чем обычная деревенская болтовня?

– Я хотела расспросить тебя о сне воина, как это всё происходит? – начала она. – Почему я так долго спала? Ведь я не сражалась!

– Сон воина восстанавливает силы, – ответил Бьёрн, вкладывая в слова чуть больше смысла, чем обычно. – Не обязательно это должны быть потери в бою. Бывает, мы теряем что-то иное: себя, близких людей, родителей, место жительства, и тогда наше тело ощущает утрату. Вы, женщины, можете терять свои чувства или мысли, ориентиры, куда двигаться дальше, как жить, с кем и на какие темы общаться. Кому открыться. В этом случае, сон может восстанавливать не тело, а дух.

Его слова прибили Мию к стулу. Девушка не на шутку перепугалась, возможно, даже догадалась, что ему известно гораздо больше, чем она думала. Торопить её было нельзя, поэтому, пока она растерянно хлопала глазами, Бьёрн доел обед и дожевал булку.

Страх в её глазах улегся, но ответа на посыл не последовало. Насколько же может быть не готова женщина смотреть вглубь себя, когда это уже позарез нужно! Миа поелозила на стуле и придвинулась к нему ближе, буквально протягивая внимание через весь стол. Её взгляд очень несмело ощупывал его изнутри, вызывая мурашки по всему телу, и мужчина не сопротивлялся, позволяя ей вести их негласный диалог.

– Ты догнал свой отряд? – спросила она голосом, а сама попыталась лучом внимания выявить в нём гораздо больше, сама того не осознавая.

– Нет, – ответил Бьёрн. – Даже пытаться не стал, Барди ведёт так, что их не догонишь.

«Ну же, Миа, задай свой главный вопрос. Спроси, что тебя мучает на самом деле. Ведь мне уже всё ясно, как божий день, но следующий ход за тобой!»

Но посыл, если и дошёл до её осознания, то не сломил внутреннего сопротивления доверять ему и быть искренней. Дэгрун, видимо, неслабо её запугала.

– Как дела у мамы? – снова сделала она крюк, не отваживаясь идти напрямую.

– Мне кажется, или ты пытаешься узнать меня получше? – усмехнулся он, подталкивая к верным вопросам и мыслям.

Девушка осеклась и зарделась, и тут же все лучи её внимания покинули его. Однако, заметив, что мужчина открыт на контакт, а поле вокруг него всё так же безопасно, снова вернулись назад. Видимо, она уже не может без него, так же, как он без неё. Доигрались.

Наблюдая за её реакциями, Бьёрн искренне наслаждался. С одной стороны, он понимал, что назад пути нет, и это ужасно пугало его. Не хватало решимости сделать ответственный шаг, хотя он в их ситуации будет неизбежен рано или поздно. Но с другой стороны его устраивала игра, вызывающая невольную усмешку на губах воина. Никогда в своей жизни он не желал так сильно идти вперёд и не двигаться с места одновременно.

– Я хотела попросить тебя сделать мне прорубь на озере, – отважилась девушка на очередной виток разговора. – Никто не согласился.

Прорубь, ну, конечно. Можно было догадаться, о чём был её зов несколько дней назад. Скьельд уже передал через Скегги, что девушка решила закупаться до смерти.

– И правильно, – кивнул он. – Это небезопасно.

– Ты мне поможешь?

Опять этот буравящий взор, выкручивающий руки, обволакивающий, нежный. Никуда не годится. Сильнейший воин с колоссальным самоконтролем сдаётся на усмотрение голубоглазой валькирии. Он не мог сопротивляться её запросам, вообще никаким. Взгляд доставал до души, распаковывал все его доспехи и защиты, прорывался внутрь. Ему хотелось сдаваться, слушаться, служить и быть нужным.

– Завтра утром будь готова, – выдохнул он, зная, как потом будет жалеть.

Миа не могла дождаться утра. Её буквально распирало от осознания, что завтра у неё будет своя прорубь. На радостях она не удержалась и поделилась восхитительной новостью с Дэгрун, когда та вернулась от Фреи.

– Ты в своем уме? – возмутилась бабка. – Тебя в тот же миг либо пришибут ормарры, либо колльбьёрны выдумают какую-нибудь пакость относительно одинокой девушки в центре воды. И неизвестно, что из этого хуже.

– Бьёрн будет рядом, ба, не дрейфь, – рассмеялась легкомысленная особа. – Я не собираюсь помирать.

– И тут Бьёрн! Во всех самых безрассудных поступках поселения замешаны либо ты, либо он, либо вы оба. Никакого покоя мне с вами на старости лет.

Конечно же, ворчание Дэгрун не остановит её. Миа слишком долго ждала.

– Я вас прикрою тогда, жаль, если сгинете, – закончила она речь.

– Прикрой, ага, – усмехнулась принцесса, не понимая, что та имеет в виду.

Распрощавшись поутру с наставницей, к которой девушка уже привыкла за много месяцев проживания под одной крышей, она направилась через изгородь в обратную сторону от поселения. Самый короткий путь к озеру ей был знаком как свои пять пальцев.

Радостная и воодушевлённая, Миа не сразу заметила, что погода сегодня не баловала: серый каменный небосвод отдавал сыростью и испариной, а над озером и вовсе разлёгся тугой белёсый туман. За всё время в поселении бьярнваров девушка ни разу не наблюдала туманов, особенно зимой, но природная аномалия не могла разочаровать, потому что сегодня сбудется её самое заветное желание.

Бьёрн уже был на берегу. Он сидел на плоском камне оперевшись на огромный топор, заточенный с обеих сторон острыми полумесяцами, похожий на топоры дровосеков, только в разы больший. Миа едва не бросилась его обнимать на радостях.

Вскоре авантюристка поняла, с кем связалась. Если бы кто-то сказал девушке, что самым ярым её противником станет её же великодушный помощник, она бы ни за что не взяла его с собой на лёд. Бьёрн категорически отказался рубить по центру водозабора, и причина была отнюдь не в опасной близости соседних поселений.

– В середине озера безумные течения. Даже при переправе на «Кругах» мы не суёмся в центр, там полегло уже достаточно воинов. Водовороты начинаются ни с того ни с сего, не успеваешь даже задуматься. К тому же, по весне озеро начинает таять именно с середины. Конечно, если ты хочешь утопиться – валяй, только не моими руками.

В итоге мужчина указал единственное место, которое его устроит (узкий перешеек между поселениями «медведей», и то ближе к берегу бьярнваров) и назвал это компромиссом. Миа бы поспорила, но ей нужна была прорубь, а не правота. Потому как компромисс воина был больше похож на ультиматум.

Бьёрн вышел на нужную точку, прицелился и замахнулся топором. От силы удара острие вошло одним концом по самую рукоять, а девушку обдало снопом ледяных осколков. Второй удар, третий. Раскол шёл ровно, словно отрезанный ножом хлеб. Всё это происходило в абсолютной тишине. Миа помнила, как она рубила мечом дерево: с криком и яростью. Тут же всёе было тихо и, очевидно, по большой любви. Однако это не исключало огромной нечеловеческой силы.

– Могу я тоже попробовать? – спросила она и получила топор в руки.

Первый размах вышел так себе, голова орудия оказалась непосильно тяжелой для неё. Во второй же раз Миа подняла его на максимально возможную для себя высоту и с силой приложила к цели. Топор вошёл в лёд на половину пальца, словно усмехнувшись над её жалкими попытками рубить. Девушка вернула его воину, и тот продолжил, как ни в чём не бывало. Со стороны его работа выглядела гораздо проще, чем на деле.

– Как тебе это удаётся? – изумилась она, когда удары Бьёрна достали воды.

– Теоретически нужно просто бить сильнее, – доложил тот между размахами. – А практически нужно работать не с ударом и не со льдом, но с результатом. Держать в голове конечную цель. Всегда. Как только ты теряешь цель…

– Бой проигран, – закончила она и удосужилась одобрительного смешка. – Айварс научил.

– Попробуешь ещё раз? – протянул он девушке орудие.

Миа приняла топор и постаралась представить результат – удар, который загонит его в лёд, как у Бьёрна. Нет, это не цель. Прорубь – вот цель!

Нет, поняла, девушка, прорубь тоже не была её целью, лишь инструментом. Какая же её истинная цель? Погружение в воду, расширение духа? Миа прикрыла глаза и прислушалась к глухой тишине туманного мира. Её единственной целью в данном действии была встреча с самой собой: со своими способностями, глубиной, самоконтролем, решительностью, выдержкой, концентрацией, устойчивостью! Она искренне хотела понять, что там внутри неё спрятано такой непроницаемой пеленой, что она не могла пробиться к своим силам. Дав намерение на знакомство с этой частью себя, Миа размахнулась топором и засадила его очень глубоко, всего на ту самую половину пальца не доходя до ручки. Только вот вытащить не смогла.

– Прекрасный результат, – похвалил её Бьёрн, выдёргивая изо льда острие. – Быстро учишься, ты молодец.

Вдруг он замер и прислушался. Огляделся по сторонам и уставился настороженным взглядом на Мию.

– Дэгрун в курсе, что мы сегодня делаем? – вопросил он.

– Да, конечно, – кивнула спутница. – Почему ты спрашиваешь?

– Так и знал.

Бьёрн прикрыл глаза и сосредоточился. Вдруг, Миа могла поспорить, его тело начало источать жар на холодном воздухе. Тепло расходилось от мужчины видимыми волнами, как бывает над пламенем костра, и от этого туманная изморось отступала. Девушка потёрла глаза, не понимая, как такое возможно.

– Упрямая старуха, – пробормотал он, возвращаясь. – Опекает тебя, как родную.

– Я же её двоюродная внучка, – напомнила Миа. – Что стряслось?

– Туман.

Водяная взвесь вокруг них поредела, стали видны деревья на стороне бьярнваров, тогда как противоположный берег озера полностью утонул в «молоке». Мие показалось, что тот уплотнился ещё сильнее, если такое вообще могло быть.

– Так вот, что она имела в виду, говоря, что «прикроет»?! – воскликнула девушка ошарашено, но ответа не получила. – Разве такое под силу человеку?

Молчание было ей ответом. Боец лишь стал рубить с удвоенной силой, вкладывая в процесс долю ярости. Миа же растерянно стояла рядом, не понимая, как можно помочь, не мешая.

Наконец, всё закончилось. Воины выловили осколки ледяных глыб, освободив квадратную нору в голубой мир, чуть омывающуюся ледяной водой. Бьёрн остыл, а туман ещё немного отступил от их берега, отчего дышать в сухом воздухе стало значительно легче. Миа принялась стягивать пояс с мечом, парку и унты, а когда снимала корсет, заметила на себе весьма заинтересованный взгляд мужчины.

– Ты будешь нырять? – уточнил он очевидное.

– Конечно! Ради этого всё и задумывалось.

– Там течение, может затянуть под лёд.

– Излишняя опека воина не приносит ему никакой пользы, – вернула ему девушка колкость. – Спасибо, что волнуешься.

Миа знала, что Бьёрн не сможет ей помочь, если она облажается. Было просто нечестно так издеваться над ним. Но она не облажается. Купальщица уселась на стенку ледяной проруби и спустила ноги в воду. Её моментально обожгло холодом, и девушка улыбнулась.

– Разве это настолько приятно? – усомнился ледоруб.

– Попробуй.

– Обойдусь. Нужно было взять верёвку, чтобы вылавливать тебя.

Та лишь усмехнулась и соскользнула в воду с головой.

Невыносимый холод проруби вышиб из неё дух долой на самый центр озера, но Миа тут же вернулась. Туда она могла попасть из любой точки поселения, подобный опыт её сейчас не интересовал. Прорубь была для другого. Насколько сильно она сможет поднять уровень своего контроля, если одновременно будет во льдах и телом, и духом?

Девушка открыла глаза и поняла, что Бьёрн оказался прав. Квадратный свет от окна на воздух немного снесло вбок, и Миа выправила это двумя мощными гребками. После чего снова зависла в рост, как обычно висела духом в центре стихии. Она подвигала под водой руками и поняла, наконец, зачем вообще тело затеяло подобную авантюру.

Её обычные физические глаза совместились с глазами духа и смотрели теперь одновременно. Полное слияние тел и души – вот к чему стремилось её естество! Она хотела вынырнуть и тут же рассказать о своем открытии, но решила понаблюдать за собой ещё. Подвигав руками, Миа заметила, что светящиеся голубоватые конечности проходят намерение раньше, чем тело. Сначала идет взмах прозрачной ладони, и только спустя время, преодолев сопротивление воды, её догоняет плоть. Интересный момент. Кроме того, дух мог дышать под водой, но тело же – нет. Однако вместе они являлись неким симбиозом, открывающим удивительные способности. Она была под водой уже довольно долгое время, но потребности дышать у тела так и не появилось. Невероятно! Мие стало интересно, как надолго её хватит.

Однако надолго не хватило не Мии. Девушка ещё даже не ощутила нехватки воздуха, а в прорубь уже опустилась ладонь её провожатого, призывая вынырнуть сейчас же. Немного проплыв подо льдом, она прикоснулась к его руке, и мужчина, ухватив за кисть, резко вытянул её на поверхность.

Принцесса уселась на край льда и принялась отжимать волосы, болтая ногами в воде. Блаженная улыбка не покидала лица. Бьёрн присел к ней и посмотрел в глаза, сверяясь с её состоянием, после чего, удостоверившись, что всё в порядке, глубоко вздохнул.

– Меня долго не было? – поняла его эмоции девушка.

– Да.

– Ты уже начал волноваться?

– Да.

– Прости. Буду изучать сама, я не должна была делать это при тебе.

Она вылезла из воды полностью и принялась отжимать рубаху, насколько это было возможно сделать, не снимая её.

– Спасибо, что сделала это при мне, я теперь хотя бы буду знать, что за безумство ты затеяла в проруби, – проговорил Бьёрн, наблюдая за её действиями. – Ощущение, что выкопал тебе могилу.

– Я не утону, обещаю, – улыбнулась Миа. – Почему ты, кстати, не плаваешь.

– Не умею, – бросил он и отвернулся, чтобы пловчиха могла закончить свои процедуры.

Девушка всё поняла без слов. Она по-быстрому стянула по очереди брюки и рубаху и отжала их тщательно, насколько могла позволить ткань.

– Это не ответ, – хмыкнула Миа, завершив процесс. – Можно же научиться.

– Не моя стихия.

После купания Бьёрн ни в какую не согласился оставаться на улице и минуты, переживая за здоровье спутницы. Миа лишь улыбалась его доводам, но заботу в итоге приняла, и они вместе вернулись в поселение. Мужчина довёл её до дома Дэгрун и скрылся в лесу, как всегда.

Теперь у Мии была отдушина, которая её поддержит, даже если воин снова пропадёт на неопределённый срок. Тот же, словно заподозрив опасные игры с водой, на удивление перестал пропадать. Если он и выезжал куда-то, то Скьельд либо Герда всегда знали, направление и планируемый возврат бойца.

– Стал дисциплинированным, – усмехнулся владелец кузни, лукаво поглядывая на потенциальную виновницу такого поведения, и девушка смущённо улыбнулась.

Более того, как оказалось, стала пропадать сама Миа! Бьёрн частенько наведывался к ней к проруби, не изыскав её королевского высочества в поселении. Обычно в такие дни купания прекращались, и пара отправлялась гулять по берегу озера. По пути непобедимый боец делился с девушкой опытом и мудростью, рассказывая странные вещи, о которых та даже не задумывалась.

– Как ты думаешь, почему на «Кругах» не используются щиты? – вопросил он, и Миа не особо задумывалась над ответом, ибо знала: так начинались любые пояснения Бьёрна. – Потому что мастерство воина не только в том, чтобы нападать, но и в том, чтобы не ранить. Этот принцип знают далеко не все. Новички, например, входя в боевой кураж, не контролируют свой удар, а просто машут мечом что есть мочи. Отсюда получается, что самые страшные бои на «Кругах» не с полевыми, а как раз между новичками. Именно поэтому я их всегда пропускаю, не хватает выдержки наблюдать.

Любой всем известный факт о жизни Бьёрн опровергал, выворачивал наизнанку, показывал обратную сторону бытия. Миа и подумать бы не смогла, что под личиной воина скрывается невероятный мозг, философ, почти маг, который больше думает и чувствует, чем отсекает.

За зиму она привыкла, что нужный ей человек всегда рядом. Мужчина помогал ей держать в порядке прорубь, чтобы та не сильно замерзала, иногда появлялся прямо из-за угла, оказывался в тех местах, где девушка его никак не ожидала увидеть, но при этом никогда не бывал там, где его Миа ждала. Полная противоположность всех социальных норм и правил, Герда оказалась права.

Однако принцесса не могла скрыть облегчения, что Бьёрн надолго больше не исчезал. Она догадывалась, что мужчине могли рассказать о её выкрутасах – вся деревня знала, как ей было плохо, когда тот не возвращался. Только вот сдавалось ей, что не слухи формировали его поведение, но она сама. Будто боец каким-то непонятным образом читал её мысли и чувства и старался беречь их, этакая забота. Мистика.

А ещё оставалось загадкой, где он жил. Никто из поселения не признался, что приютил полевого, равно как и не знал никого, где Бьёрн мог бы проводить ночи, даже Дэгрун. И это было очень странно.

Зима тем временем преодолела свой самый жестокий и суровый рубеж и пошла на убыль. Снега прекратились, а сугробы стали оседать в жёсткий ледяной наст. Сам световой день растягивался и наполнялся сил, а небо то и дело позволяло светилу выглянуть из густых тяжелых облаков.

Всё чаще осадки представляли собой холодный дождь, от которых все дома и тропы покрывались скользкой коркой льда, а день начинался с того, что жители деревни откалывали молотками и ломиками двери, окна или важные вещи, неосмотрительно оставленные на ночь на улице.

Как раз, когда люди и природа были готовы просыпаться от лютых морозов и зимней спячки, поселение содрогнулось от ужасной трагедии: найден убитым глава бьярнваров – великий Хакон. Правителя закололи ученическим мечом в солнечное сплетение прямо в его постели, пока тот спал.

Полный спектр эмоций от насмешек и шутливости (селяне явно не поверили в подобные слухи) до ужаса в глазах людей гулял по улицам деревни, пока Тристан не сделал официальное заявление, собрав всех днём на ритуальной площади. Миа пошла на сбор подсадным в виде полноправного представителя своей бабки. Возле огня собрались не только бьярнвары, но и, казалось, все полевые и «медведи», которые вообще были в доступности к поселению.

Тристан вышел в центр круга из жителей нетвёрдой походкой, явно опьянённый либо горем, либо алкоголем. Выглядел молодой правитель совсем не так, как должен был в своем ранге власти: встрёпанный, растерянный, окружённый двойной охраной, он смотрел воспалёнными глазами на свой народ и вещал негромко, время от времени сглатывая ком слёз в горле.

Ритуал сожжения назначили на середину недели. Прежде чем разойтись, многие жители подходили к осиротевшему принцу и хлопали его по плечу в знак поддержки. Тот лишь растерянно кивал и пытался держаться, однако Миа заметила, что он был поражён и обескуражен больше, чем кто-либо из присутствующих у огня.

Ошарашенная и задумчивая лазутчица вернулась в избу целительницы и рассказала, что видела. Дэгрун очень скептически отнеслась к сочувствию девушки, припомнив всю грязь семьи правителей, и Миа впервые за долгое время вдруг задумалась о способности женщины сострадать. Впрочем, той, наверное, это свойство и не нужно было с её образом жизни, но его отсутствие выглядело как минимум странно.

– Кто мог это сделать? – решила Миа перевести разговор в иное русло.

– Ясно кто, – презрительно выплюнула бабка.

– Сам Тристан? – удивилась девушка, вспомнив вид правителя на собрании. – Нет, Дэгрун, ты его не видела. Он в ещё большем шоке, чем деревня.

– Не шибко верь двуликим мерзавцам, дорогая, – снисходительно проговорила травница, явно намекая на молодость и наивность своей протеже. – Кто бы ни был, сам ли наследник или его приспешники, но обвинили мальчишку, сына Фреи, как его там?

– Моди? Нет, он не смог бы ни за что! Да, и зачем ему?

– Ты его знаешь?

– Конечно, знаю. Я всех местных ребят знаю, прошлой весной на «Кругах» перезнакомились.

Старуха замолчала и крепко задумалась. Она уставилась невидящим взглядом в угол комнаты и просидела так довольно долго, Миа успела за это время налить себе чаю и прикончить его.

– Приведи-ка Бьёрна, есть идея, – вдруг выдала Дэгрун, возвращаясь из мыслей.

– А где его найти?

– Где хочешь.

Миа удручённая вышла из дома. Она и так уже довольно часто искала его по людным местам в последнее время, а тут это будет выглядеть ещё более усердно, потому как её попросили старшие. Но если это могло как-то помочь невинным, то Миа была согласна. Самое плохое, что может случиться – её посчитают излишне заинтересованной непобедимым бойцом и начнут болтать ещё больше, не велика боль.

В таверне его не оказалось. Зато было много иного народу, столпившегося обсудить недавнее собрание, и теперь они все, не дожидаясь, пока девушка покинет помещение, принялись в открытую обсуждать её поиск. Она глубоко вздохнула, привыкнув к подобному поведению толпы, и направилась в кузню.

У кузнецов история повторилась. Бродить по лесам Миа не станет при всём уважении к повитухе. Она дошла до тропы к дому правителя, располагавшейся на противоположном конце поселения, и решила вернуться. И так половина бьярнваров знают, что он нужен Мие, кто-то да расскажет.

На подходе к избе травницы она заметила знакомую фигуру, расслабленно подпирающую плечом стойку крыльца.

– Ты меня искала, – пробасил он.

– Дэгрун попросила тебя найти, у неё созрел какой-то план.

Бьёрн вздохнул, как показалось Мие, немного разочарованно, и завалился в дом, не сказав ни слова.

– Что? – бросил он, едва встретился с бабкой взглядами.

– Где Миа?

– Тут, за мной.

Девушка вышла из-за его спины, и пара встала на обозрение старухи.

– Присаживайтесь, – указала она на стулья, и те расселись по заданным местам. – Миа знакома с сыном Фреи. Я думаю, никто из присутствующих не будет спорить, что он не убивал Хакона. Мы можем послать её к нему в заключение и передать, что требуется. Что скажешь, Бьёрн? Сможешь вытащить парнишку?

– Это будет сложно. Он заперт под охрану как убийца правителя, – доложил мужчина, хмурясь.

– Не сложнее, чем вытащить Эгиля из тюрьмы замка.

– Там парень ничего плохого не сделал.

– Тут тоже.

У Мии закружилась голова от их столкновения. Казалось, простыми фразами двое людей пытаются доказать друг другу, кто из них сильнее, подмять под себя собеседника. Но она не для этого искала Бьёрна! В несогласии с подобным диалогом девушка внутренне буквально ударила кулаком по столу, и оба спорщика синхронно уставились на неё, словно услышав протест духа. Принцесса окинула обоих строгим взглядом, надеясь, что впредь при ней они будут более уважительными, и оппоненты, тяжело вздохнув, опустили плечи, сдаваясь.

– Придумай что-то, ты головастый, – проговорила бабка ослаблено, очевидно, спор высосал из неё все силы. – Взамен этого у тебя будет благословление двух видавших виды женщин и ещё один верный «медвежонок», подающий большие надежды на «Кругах». Либо его так же, как многих, отдадут на растерзание диким медведям.

Бьёрн вздохнул и замолчал. Он поглядывал на Мию сперва немного подозрительно, потом с усмешкой, но вскоре оставил это и погрузился в глубокие раздумья. В избе повисла тишина. Девушка попыталась поймать взгляд наставницы, но та убегала от её взора куда угодно, лишь бы не смотреть принцессе в глаза. Странно.

– Моди закрыт тут, – выдал, наконец, мужчина, всё обдумав, и поставил вместо «тюрьмы» стакан. – Дверь дома под охраной, там не пробраться. Напротив через дорогу – задний двор кузни.

Второй стакан брякнул об стол.

– Миа, сможешь устроить там переполох? Ты же ходишь к Герде, подожги что-то, пусть хорошо подымит, – продолжил Бьёрн.

– А если попросить саму Герду? – предложила Дэгрун и как-то неоднозначно взглянула на «внучку», словно берегла.

– Нет, Герда – хороший человек, но совсем не умеет управлять своими эмоциями. Она сдаст всю кампанию своей неправдоподобной игрой. Миа справится лучше.

– Миа не работает с печью…

– А вы можете хотя бы минуту не ссориться?! – возмутилась девушка.

Она глянула грозно на обоих, не понимая сути битвы, и от её взгляда травница осела на стул, крякнув. Бьёрн же в очередной раз нахмурился, но промолчал. Вместо этого прикатил пальцами по столу две сушённых ягоды шиповника, которые легли между «тюрьмой» и «кузней».

– Здесь пара стражников, – озвучил он свой жест.

На этом схема застопорилась. Целительница сидела опустошённая, глядя на шиповник между стаканов, Бьёрн же, казалось, не осмеливался выдать следующий шаг.

– Это ведь дом Фреи, верно? Он под домашним арестом? В этом доме есть ещё один выход, – вдруг выдала Миа, и сообщники уставились на неё заинтересованно. – С тыла – лес. Моди говорил, что прошлой весной к ним в подпол пробрался какой-то дикий пёс или лис и поел все запасы. Они с Фреей кое-как закрыли лаз, и воровство прекратилось. Так вот, если этот лаз раскрыть…

– Слишком шумно, там сейчас снежный наст, – не согласился Бьёрн.

– А я тем временем спалю кузню.

Две пары глаз уставились на принцессу сперва недоверчиво, потом насмешливо, а следом и восхищённо. Впервые спорщики оценили друг друга удовлетворёнными взглядами, и Миа расслабилась.

– Дело говорит, – кивнула Дэгрун, очнувшись первой.

– Ты могла бы стать неплохим теневым бойцом, – хмыкнул довольно Бьёрн.

– А ты думаешь, кто она такая? Моя двоюродная внучка?

Мужчина смерил Мию продолжительным взглядом, и та ужасно смутилась такого пронзительного внимания, потому как он достал до самого её нутра. До этого он никогда не позволял себе таких действий при бабке, словно опасался её, но теперь, когда та сидела обезоруженная, Бьёрн дал себе волю. Или это Миа дала её себе, раскрывшись гораздо шире, чем обычно.

– Нужно всё подготовить, – подвёл он итог. – Я скажу парням, пусть проверят дом и лаз, чтобы кузня сгорела не зря. Завтра дам отмашку, назначим время. Сходишь к Моди и предупредишь его очень осторожно, выбирая слова.

– Придумаю шифр, – кивнула лазутчица. – К нему пускают?

– Очень избирательно, – пробормотала Дэгрун. – Бьёрна вот точно не пустят. Тебя – возможно, особенно, если ты возьмёшь у Фреи какую-то безделицу для сына, вроде как передать.

– Тогда завтра тут в это же время, – подвёл итог мужчина и усмехнулся. – Дэгрун, прикроешь?

Старуха удивилась, но тут же расплылась в бахвальской ухмылке и кивнула.

Сообщники ударили по рукам, и гость вышел вон.

Миа проснулась рано, хотя, казалось, и не спала от волнения и ожиданий. Изба оказалась пуста, видимо, травница снова ушла к Фрее. Сокрушаясь, что не с кем поделиться мыслями, девушка привела в порядок чувства, отправив ненадолго дух на дно озера, после чего наспех соорудила завтрак.

И только, когда она уселась за стол с чашкой чая, она увидела, что творится на улице. Казалось, ранняя весна забыла к ним путь: резкий порывистый ветер гнал ледяной дождь со снегом и мелкой крупой града белой непроницаемой стеной. Он стукал льдинками о стекло окна, взвивал с земли то, что уже оформилось в волнистые сугробы, тащил высокую, выше человеческого роста поземку. Ошарашенная Миа выскочила на улицу и тут же задохнулась от шквала очередного порыва воздуха. Холод и сырость едва не вышибли из неё дух назад в озеро, но девушка вовремя вернула его назад.

Деревню замело снежной крупой. Огромные деформированные ветром сосульки свисали с крыш домов под неестественным углом, обрушивались с ледяным лязгом, трещали, угрожая сорваться в любой момент.

Миа зашла назад в избу. На улицу сегодня сунется только безумец. Девушка решила от нечего делать разобрать травы на печи и немного прибрать дом.

К обеду поднялся такой ветер, что стали брать сомнения в крепости строений. Стихия выла в щелях домов, в пролётах между оград и заборов, билась в окна ледяными лапами. Сквозь мёртвую завывающую песнь природы слышались отдалённые трески и хрусты леса: очевидно, деревья не выдерживали такого натиска.

Интересно, где носило Дэгрун в такую погоду? Её наверняка замело где-то в один большой ледяной сугроб!

Подкинув в печь ещё поленьев, принцесса поставила на плиту кастрюлю для похлёбки и принялась ваять обед. Всё лучше, чем сидеть, сложа руки.

К окончанию её действа стихия за окном начала утихать. Словно по команде, ветер угомонился и перестал выть под крышей избы, и снежные хлопья стали мирно падать на свежие сугробы. Однако вскоре прекратился и снег.

Дверь дома раскрылась, как будто сама от порыва ветра, и внутрь вошла травница. Властная и бодрая, она помолодела лет на двадцать, разогнула спину и расправилась в плечах. Миа ошарашено уставилась на женщину, источающую несокрушимую силу, власть, покровительство и что-то ещё… Безнаказанность, амбиции, самолюбование. Стало немного не по себе, потому что такую Дэгрун девушка не знала.

– И правильно, что никуда не пошла, – выдала хозяйка дома, окинув бегло быт. – Накрывай на стол, скоро придут гости.

Не успела Миа достать тарелки, как в их дом и правда вошли трое мужчин, замотанных тряпками и шарфами по самую макушку – одни глаза торчат. Забитые снегом, мокрые, отяжелевшие и обветренные они напоминали больше чудовищ, чем людей.

– Меня бы устроил туман, – проговорила одна из обледенелых глыб.

– Несерьёзно, – возразила Дэгрун.

– Зато работать можно легко и спокойно.

– Не только тебе, но и твоему сопернику.

По привычному спору девушка узнала своего сообщника и, покачав головой, достала ещё две тарелки. Гости принялись скидывать снежные одежды, после чего уселись за стол, приглашённые повитухой.