Текст книги "Партии, профессиональные союзы, женские организации Франции, Германии, Великобритании (1815–1914)"

1.2. Российская историография (1991–2014 гг.)

Социально-политическая проблематика в обобщающих трудах и университетских учебниках. После распада СССР исследователей перестали сковывать жесткие нормы и рамки марксистско-ленинской идеологии, которая утратила роль государственной и единственно допустимой в научных исследованиях. Процесс изучения и осмысления различных аспектов истории Великобритании, Франции и Германии значительно активизировался. Прежде всего, значительным событием стал выход 5-го тома фундаментальной «Истории Европы», рассматривающей события от Французской революции конца XVIII в. до Первой мировой войны. Авторский коллектив этого тома «избрал в качестве основного метода изложения материала, накопленного отечественными историками, проблемно-хронологический подход, позволяющий по-новому, с рубежа II и III тысячелетий, взглянуть на события этого “долгого XIХ века”, который действительно оказался долгим, так как начинался он в 1789 г., а закончился в 1914 г., ознаменовавшим приход совершенно новой эпохи – XX столетия» [399].

Новое поколение учебной литературы создавалось на иной концептуальной основе. Его первыми представителями стали учебники Новой истории, вышедшие в 1990-х гг. под редакцией Е. Е. Юровской и И. М. Кривогуза. Первый из них освещает события Новой истории, в основном, с середины XVII в. до 70-х годов XIX в. – «до всемирной гегемонии и начала кризиса атлантической цивилизации» [677, с. 5]. Второй раскрывает историю зарубежных стран и Америки с 70-х годов XIX в. до конца Первой мировой войны [678]. Главное отличие этих учебников заключается в стремлении освободиться от марксистско-ленинских идеологических стереотипов: сведении общественных явлений и процессов к классовой борьбе при отрицании самой возможности сотрудничества классов; о мессианской миссии пролетариата в освобождении человечества от гнета капитала и его руководстве социумом на основе господства общественной собственности; о революции в качестве главного инструмента преобразования общества. Соответственно учебники стремятся показать диалектику революций не как универсальный путь преобразования общества, но лишь как неизбежность, диктовавшуюся конкретно-историческими условиями определенного места и времени; раскрыть роль эволюции в достижении прогресса; преодолеть имевшуюся ранее недооценку межэтнических, конфессиональных отношений. Авторы впервые в учебной литературе сделали попытку, хотя и очень лаконичную, показать изменившуюся социальную роль католической церкви, охарактеризовать пацифистское движение. Определенное внимание уделено духовному развитию общества: оба учебника содержат главы о развитии науки и техники, литературы и искусства. Эти два учебника в переработанном и дополненном виде авторы и издатели объединили в один том, вышедший в 2002 г. под редакцией И. М. Кривогуза [680]. В последующие годы он неоднократно переиздавался. Как отметила известный специалист в области методологии истории Л. Р. Хут, «Категоричная декларация вводной части учебника дать «объективный взгляд на новое время, свободный от различных идеологических предубеждений, у нас, в России, – прежде всего от марксистско-ленинских», предваряла, как оказалось, по сути чуть подновленную в коцептуальном плане версию Новой истории, характерную для советской историографии. В его основу была положена традиционная для нее схема периодизации истории Нового времени и страноведческий принцип подачи материала» [1010, с. 288].

Стремление пересмотреть подходы советской историографии к освещению ключевых проблем исторического процесса привело к выходу многочисленных изданий учебного назначения: учебника под редакцией И. В. Григорьевой [675], учебных пособий А. С. Маныкина [582] и А. В. Ревякина [823], трехтомного учебника под общей редакцией А. М. Родригеса и М. В. Пономарева [676] и др. При всех различиях в структуре, содержательном наполнении, объеме предлагаемого материала общим для них является преимущественно цивилизационный и модернизационный подходы. В той или иной степени в них освещены проблемы парламентаризма, политических партий, общественных движений и организаций.

В 1990-е годы начали активно внедряться учебники, основанные на чисто цивилизационном подходе к освещению мирового исторического процесса. Начало положили учебные пособия для общеобразовательных учебных заведений, затем начали выходить книги для университетов, в числе последних по времени – «История мировых цивилизаций», подготовленная коллективом авторов под научной редакцией Г. В. Драча и Т. С. Паниотовой [403]. Авторы в аннотации, предваряющей книгу, следующим образом декларируют свои намерения: «целостно и комплексно проследить весь исторический путь развития ряда цивилизаций от зарождения до наших дней, выделить и объяснить особенности, обусловившие развитие и роль цивилизаций не только в древнем, но и в современном мире. Материал структурирован по следующим принципам: географическому (локализация культур в географическом пространстве), хронологическом (выделение самостоятельных этапов в историческом развитии) и национальному (изучение отличительных черт культуры на всем протяжении ее исторического развития).

В соответствии с таким подходом авторы определяют понятие «европейская цивилизация», которая «обычно рассматривается как культурная общность стран и народов Европы, сохраняющаяся с эпохи Древней Греции и опирающаяся на типологическое единство культурных традиций и способов их самосуществования на всем протяжении исторического развития. Второе понятие европейской цивилизации – образ жизни и ценностей Западного мира, выходящий за пределы западной Европы и включающий в себя Северную Америку, Австралию и другие районы. Термин “европейский” имеет синоним “западный”» [403, с. 35].

Насыщение конкретным материалом разделов по отдельным странам ведется примерно по одной схеме: даются общая характеристика страны (территория, население и т. п.); особенности формирования цивилизации – материальные и исторические структуры; национальный характер и менталитет; мир повседневности (праздники и ритуалы, традиции, образование); материальная и духовная культура. Собственно историческая компонента («исторические структуры», по определению авторов) представлена весьма сжато: то, что составляет содержание XIX – начала XX в., укладывается в несколько страниц. По истории Франции названы Реставрация, Июльская революция, лионские восстания, революция 1848 г., Вторая империя, Франко-прусская война, правительство «национальной обороны» и его «капитулянтская политика», конституция 1875 г. События германской истории сконцентрированы вокруг личности Бисмарка, внутренняя политика которого «сводилась к тому, чтобы усыпить сознание рабочего класса». Авторы имеют в виду законы о страховании по болезни, от несчастных случаев, по инвалидности и по старости, «и сегодня действующие в Германии». По Великобритании сочли достаточным сообщить о королеве Виктории и викторианском веке, чартизме и франко-английской конвенции.

Были продолжены исследования политических систем, сложившихся в европейских государствах. В этом плане следует отметить книгу М. П. Айзенштат о западноевропейском парламентаризме XVIII–XIX веков [4], коллективную работу о теориях демократии [65]. Е. Г. Блосфельд сделала попытку определить историческое место либерализма и лейборизма в исследовании «Либерализм и английский лейборизм» [85]. В более широких хронологических рамках эту тему раскрывает коллективный труд (авторы В. В. Согрин, А. И. Патрушев, Е. С. Фадеева), освещающий либерализм Запада в XVII–XX веках [539]. Историки вновь обратились к теме революций 1848–1849 гг. В коллективной монографии на материале отдельных стран и народов проанализированы позиции классов и социальных слоев по национальному вопросу, связь и соотношение национальных и социальных задач, стоявших перед общественными движениями различных стран [267]. Получили отражение европейские общественно-политические движения и связанные с ними международные акции. В этом плане заслуживают внимания исследования о зарождении и развитии пацифистского движения [627] и книга И. С. Рыбаченка «Россия и Первая конференция мира в Гааге» [851].

Франковедение. После 1991 г. франковедение обогатилось новыми трудами. Вышел учебник по истории Франции для студентов исторических факультетов высших учебных заведений [42]. Он дает краткое, но систематическое изложение французской истории с древнейших времен до начала XXI в. Структура книги представляется наследием советской историографии: абсолютное преобладание политической истории с вкраплением кратких экскурсов в зону экономического развития и культурной жизни. Вместе с тем авторы отказались от покорного следования марксистским догматам. В их интерпретации Июньское восстание парижских рабочих было мятежом против законной власти, избранной демократическим путем, а в оценке Парижской Коммуны нет и намека на признание наличия в ней хотя бы элементов диктатуры пролетариата. Темой монографии А. Ю. Смирнова стал государственный переворот Луи-Наполеона Бонапарта 2 декабря 1851 г., провозглашение Второй империи с императором Наполеоном III во главе и установление режима бонапартизма как средства выхода из политического тупика [883]. Результатом исследования Смирнова стал вывод, что бонапартизм – это «власть, основанная на единении вождя и народа, выражаемом и подтверждаемом во время референдумов.

Это прочная власть, опирающаяся на полноправных граждан-собственников» [883, с. 255–256].

Со значительно большей отчетливостью, нежели в предшествующий период, проявилось внимание к вопросам демократизации общественной жизни и развития конституционного строя. Прежде всего это нашло выражение в исследовании феномена либерализма в коллективных трудах [983] и индивидуальных разработках. К числу последних относится монография А. В. Ревякина «Социализм и либерализм во Франции в середине XIX в.», в которой исследована эволюция общественно-политических взглядов французских социальных реформаторов 30–40-х годов XIX в., включая Этьена Кабе и Луи Блана [822]. Ревякин показал, что концепция мирного, легального и демократического пути рефом и перехода к общности, разработанная Кабе, составляет ядро его учения о «демократическом коммунизме». При этом Кабе уделял главное внимание не вопросу о том, каким должно быть справедливое общество будущего, а вопросу о том, как перейти от современного общества к коммунизму. Ревякин отводит значительное место и идеям Блана, в частности, планам устройства «общественных мастерских» как инструмента социальной революции. Ученый заключает, что революция 1848 г. ознаменовала конец эпохи «мирного сосуществования», либерализма и социализма. С этого времени «не было более последовательных и непримиримых противников социализма и коммунизма, чем либералы.

Серию коллективных трудов «Из истории европейского парламентаризма» завершил отдельный выпуск, посвященный Франции [366]. Книга содержит статью А. В. Ревякина, который в контексте политической истории Третьей республики показал противостояние пропарламентских и антипарламентских тенденций. Ревякин согласен со сложившимся еще в конце XIX в. мнением, что Третья республика, «наряду с либеральной британской монархией, была типично “парламентским режимом”. С этой точки зрения она отличалась от большинства других государств, где прерогативы парламентов были заметно уже, – как от “полуабсолютистских” монархий Центральной и Восточной Европы и Японии, так и “президентских” республик Америки» [366, с. 91].

В определении направлений научных исследований важную роль играет «Французский ежегодник». Первый выпуск этого периодического издания вышел в свет в 1958 г. под редакций академика В. П. Волгина. После его смерти в 1962 г. «Ежегодник» возглавил А. З. Манфред, заместителем главного редактора был В. М. Далин. Как вспоминает С. В. Оболенская, входившая тогда в редколлегию «Ежегодника», на одном из симпозиумов в Институте всеобщей истории выступления «Манфреда и Далина, несмотря на все оговорки, звучали категорично и источали уверенность в исключительном праве на истину. Симпозиум этот выявил некоторую нетерпимость руководителей “Ежегодника” к инакомыслию. <…> Наши “мэтры” определяли, что плохо, а что хорошо» [697, с. 73–74]. Последний советский выпуск «Французского ежегодника» увидел свет в 1990 г. Его издание возобновилось в 2000 г. Новый ежегодник характеризует больший плюрализм, а в структуре – преобладание материалов по Новой истории.

Германистика. В постсоветской исторической германистике первым трудом обобщающего характера стала «Германская история» А. И. Патрушева [743]. В этой небольшой по объему работе исторический процесс от древнейших времен, когда в Европе появились племена германцев, вплоть до XXI в. представлен в сжатой форме. Тем не менее по замыслу автора самая широкая читательская аудитория, на которую рассчитана книга, получила возможность увидеть и понять, «какие вехи определили германскую историю за двадцать столетий, какие события и процессы в ней происходили». Появились книги более локальные по временному фактору. А. Г. Матвеева показала историю Германской империи в 1870–1914 гг. [595], а Б. В. Соколов обрисовал ее исторический путь от Бисмарка до Гитлера [894]. С. В. Оболенская дала оценку характеру и целям борьбы партий в контексте политики Бисмарка [696].

Несомненно, наиболее заметным событием стал выход двумя изданиями в 2005 и 2008 гг. трехтомной «Истории Германии» [395]. Она стала первой в российской историографии попыткой дать в одном издании системное изложение германской истории с древнейших времен до начала XXI в. В этих хронологических рубежах книга, как информирует редакционное предисловие, «охватывает все эпохи немецкой истории: от древних германцев и великого переселения народов до образования средневековой Священной Римской империи германской нации; от возникновения территориальных княжеств до эпохи абсолютизма и Просвещения; XIX век с его буржуазными реформами, консервативной реакцией, промышленным переворотом, образованием национального государства и переходом к империализму; XX век, в котором Германия прошла через Первую мировую войну, революцию и Веймарскую республику, нацистский Третий рейх и Вторую мировую войну, через раскол страны на ФРГ и ГДР, раздельное развитие обоих немецких государств после 1949 г. до их объединения в 1990 г.; через последующие усилия по преодолению внутреннего раскола на рубеже XX и XXI столетий» [395, с. 3].

Концептуальной основой издания является отказ от традиционного ограничения германской истории политическим спектром и, в противовес этому, – концентрация не только на государственных институтах и их деятельности, но и на других важнейших сферах человеческого существования – экономике, буднях, духовной жизни и культуре, раскрытии их взаимодействия и значения для исторического развития Германии в контексте европейской истории. Издание состоит из 3-х томов: первый излагает историю Германии с древнейших времен до создания Германской империи, второй – от создания Германской империи до начала XXI века, третий включает документальный материал, что является отличительной особенностью и несомненным достоинством учебного пособия.

Исследовательский интерес вызвала и тема германского пацифизма. В Советском Союзе она раскрывалась лишь в ключе социалистического антимилитаризма. Выше упоминалась вышедшая в 1974 г. монография Б. А. Айзина «Революционные германские социал-демократы против империализма и войны» в хронологических рамках 1907–1914 гг. В постсоветское время историю возникновения и развития пацифистского движения в Германии начиная с первой половины XIX в. до 1914 года исследовал Д. А. Сдвижков. Основные постулаты его труда сводятся к утверждениям, что пацифизм был частью светского либерального мировоззрения, а пацифизм в Германии – органической частью европейского движения, а потому идеологию немецкого пацифизма отличали универсальные для всего антивоенного движения черты: требование арбитражного разрешения конфликтов между государствами и разоружение. В организационном отношении пацифистское движение в Германии достигло скромных успехов, не было достаточной финансовой и издательской базы, отсутствовала серьезная общественная поддержка. Отвергали идеи пацифизма партии консерваторов, национал-либералов, Центра и даже левые либералы. Лишь накануне 1914 г. здравомыслящие общественно-политические круги Германии начали осознавать, что милитаризм и война могут стать могильщиками существующей политической системы. Свои рассуждения автор завершает выводом: «в исторической перспективе роль, которую сыграл пацифизм, впору именовать скорее “триумфом и трагедией”. Им пользовались и пользуются отнюдь не в тех идеальных целях, о которых мыслили когда-то гуманисты начала века. Воплотившись в обыденную политику, пацифистские идеи не сделали ее политикой этической» [865, с. 288].

Англоведение. С распадом СССР оживились исследования в области англоведения. Одна за другой стали выходить книги обобщающего характера. Коллективный труд «Очерки политической истории Великобритании (XIХ – XX вв.)», один из первых в постсоветской России, еще сохраняет подходы советской историографии [732]. А. М. Мирошников показал историю Великобритании от Георга I до королевы Виктории [635]. Г. С. Остапенко исследовала концепцию управления и личности суверена на историческом поле от королевы Виктории до Елизаветы II [719]. Англоведение обогатили учебные пособия, написанные М. П. Айзенштат [5–6]. Цель ее работ – выявить основные тенденции эволюции политической системы Великобритании на протяжении Нового времени с акцентом на политических, государственных и правовых проблемах процесса формирования демократического государства, характерных чертах парламентаризма и распространения избирательного права, зарождения и развития политических партий, кабинетной системы управления и принципов деятельности правительства. В еще одной книге («Власть и общество Британии. 1750–1850 гг.») Айзенштат не только анализирует динамику развития властных институтов, но и исследует глубокие перемены в социальной сфере, зарождение и развитие различных общественных организаций и движений, выдвигавших требования проведения преобразований. Указанные годы, как отмечает Айзенштат, это «время упрочения парламента в качестве верховного законодательного и судебного органа, центра политической жизни государства. <…>

К середине XIX в. в основных чертах сложилась система парламентаризма с характерным для ее функционирования четким разделением и сложным взаимодействием ветвей власти. <…> Не менее значительные перемены свершались в социальной сфере. Рост городов и численности городского населения, которое к середине XIX в. сравнялось с численностью сельских жителей, сопровождался размыванием вертикальных социальных связей, утверждением новых связей, форм общения, появлением институтов самоорганизации граждан страны. <…> С полным правом можно утверждать, что процесс становления гражданского общества происходил в контексте сближения власти и общества, выработки новых форм их взаимодействий, в поиске компромиссов, каковыми стали постепенные частичные преобразования. <…> Закрепление и дальнейшее развитие этих процессов происходило во второй половине XIX в.» [7, с. 385–387, 389].

Многоплановую картину развития британского общества в начале XX в. дает учебное пособие Г. С. Остапенко и А. Ю. Прокопова «Новейшая история Великобритании» [720]. Книгу открывает – и в этом ее выгодное отличие от учебных книг подобного рода – раздел, во-первых, кратко характеризующий географическое положение, природные условия, административно-территориальное деление Великобритании, и, во-вторых, – сообщающий об основных вехах британской истории с I в. до н. э. по XIX в., что позволяет читателю воссоединить в единое целое наследие прошлых веков и события Новейшего времени, о которых повествует учебное пособие. Начало Новейшей истории авторы соотносят с наступлением XX в. (точка зрения, которую разделяет далеко не все сообщество историков), а поэтому именно с этого времени рассматривают ход событий британской истории новейшего времени. Сообщив о структуре населения, особенностях развития торговли и финансов, промышленности и промышленных монополий, состоянии сельского хозяйства, авторы раскрывают содержание общественно-политической жизни. В числе сюжетов, традиционно попадающих на страницы учебников (война в Южной Африке, создание Лейбористской партии, новый либерализм, реформа Палаты лордов, гомруль для Ирландии, образование, наука, культура и т. д.), вполне в духе новых подходов показаны суфражистское движение и изменения в общественном положении женщин. Названные книги не единственные в ряду трудов, комплексно освещающих историю Великобритании. Вызывает интерес коллективная монография о Британской империи в XIX–XX веке [107].

В постсоветском англоведении заметно изменились приоритеты исследований. Из исследовательского поля полностью исчезла тема рабочего класса, зато одним из ведущих направлений стал углубленный анализ британского опыта конструирования государственной системы. М. В. Пономарев и С. Ю. Смирнова исследовали государственное устройство, политику и право Великобритании [722]. Г. С. Остапенко определила баланс реальных и декларативных прав британских монархов и особенности функционирования конституционной монархии в демократическом обществе [719]. Н. А. Алексеев исследовал роль Палаты лордов Британского парламента [34]. Причины и итоги политических реформ, различные аспекты истории парламентаризма, политическую роль британской парламентской системы в первой половине XIX в. показала М. П. Айзенштат [2]. Вышел сборник статей по британскому парламентаризму [365].

Получили освещение вопросы создания и деятельности политических партий. Становление и эволюция двухпартийной системы викторианской Англии показаны в книге С. Ю. Тороповой [940]. На широком внутриполитическом фоне представлена история Консервативной партии в докторской диссертации «Становление и эволюция консервативной партии Великобритании в 1846–1886 годах: внутриполитический и идеологический аспекты» [663] и в монографии «Из истории Консервативной партии Великобритании (1853–1865 годы)» О. А. Науменкова [664]. Исследование Т. Н. Геллы «Либеральная партия Великобритании и империя в конце XIX – начале XX в.» сконцентрировано на показе идеологии и политике Либеральной партии по сохранению и эволюции империи [182]. И. М. Узнародов в монографии «Политические партии Великобритании и рабочие избиратели (50-е – начало 80-х годов XIX века) [952], выявил серьезные изменения в их электоральной политике. Стремление обеспечить поддержку избирателей побудило и либералов, и консерваторов стремиться к привлечению на свою сторону рабочих. Это, по мнению Узнародова, привело к появлению концепций торийской демократии и либлейбизма[4]4
  Это определение происходит от слов «либеральный» и «лейбористский». Понимается как сотрудничество между либералами и лейбористами в политических вопросах.


[Закрыть] и к преобразованию обеих партий в массовые организации. Как отмечает Узнародов, новые идеи воздействовали на соотношение сил в предвыборной борьбе: в городских округах большинство кандидатов в парламент придерживалось либо идей торийской демократии, либо представлений либлейбизма. Успехом консерваторов было расширение избирательной базы за счет появления многочисленной категории избирателей из числа рабочих-консерваторов. Но и левое крыло Либеральной партии укрепило связи с рабочими, в большинстве отдававших голоса либералам. Монографии О. А. Науменкова, Т. Н. Геллы, И. М. Узнародова отразили содержание докторских диссертаций авторов.

Постсоветская литература вышла за пределы существовавших в прошлом ограничений на исследования положения других групп населения помимо рабочего класса и противостоявшей ему буржуазии. Л. А. Фадеева, в 1995 г. в «Очерках истории британской интеллигенции» проследила многовековой путь складывания корпоративных организаций, объединявших представителей интеллигентных профессий – юристов, врачей, верхушку духовенства и т. п. Корпорация юристов – Судебные Инны – была создана еще в XIV в., окончательное оформление корпоративной системы относится уже к XIX в. с учреждением Института гражданских инженеров, Общества архитекторов, Юридического общества, Британской медицинской ассоциации и других подобных им профессиональных организаций. Фадеева отмечает, что в викторианской Англии произошло становление профессий как специфического социального и профессионального явления. Сообществу представителей интеллигентных профессий было присуще понимание важности специального обучения, компетентности и квалификации, осознание значимости своей профессии. В социальном отношении представители интеллигентных профессий все больше составляли значимый сектор среднего класса, отличавшегося как от высших классов, так и от рабочей массы. Интеллигенты-профессионалы занимали все более прочное положение в обществе, статус специалиста закреплялся законодательством, профессиональные ассоциации воспринимались как элемент системы организации общества. Профессиональные ассоциации в ответ на общественный престиж и автономию в решении корпоративных вопросов отвечали идеологической и политической лояльностью к правящему классу [967].

Колониальная политика Британской империи нашла отражение в монографии В. В. Грудзинского «На повороте судьбы: Великая Британия и имперский федерализм (последняя треть XIX – первая четверть ХХ вв.)» [217]. Он, исследуя внутренние механизмы функционирования политической системы Британской империи, обратил внимание на парадокс имперской эволюции: взаимодействие и противоборство двух факторов – великодержавного (имперского) патриотизма и национального эгоизма британских доминионов. С усилением второго фактора Грудзинский во многом связывает причину провала после Первой мировой войны курса на сохранение Британской империи как единой державы. Кроме того, он указывает и на такую причину, как серьезные изменения внутри самого английского общества, сосредоточенность его на проблемах социального реформирования и на поддержании европейского мира. Судьбы Британской империи в оценке современников исследовала Н. В. Дронова [260]. М. П. Айзенштат и Т. Н. Гелла выявили отношение политических партий к проблеме британской колониальной империи в ХIХ веке [3], а С. А. Богомолов охарактеризовал содержание имперской идеи в Великобритании в 70– 80-е годы XIX века [89].

О сущности политических процессов в империи позволяют судить биографии выдающихся государственных деятелей. В связи с этим получил развитие биографический жанр. А. И. Уткин посвятил свой труд Уинстону Черчиллю [962]. А. Б. Давидсон переиздал книгу «Сесил Родс – строитель империи» (впервые она вышла в 1984 г. под названием «Сесиль Родс и его время»). Говоря о причинах, побудивших написать биографию Родса, Давидсон отметил роль в истории деятелей масштаба Родса: «Сесила Родса называли “строителем империи” и даже “отцом Британской империи”, “африканским Наполеоном”. Его личность и связанные с ним события – окно в эпоху империй, когда железом и кровью соединялись воедино судьбы народов всех континентов нашей планеты. Одни страны становились объектами имперской политики, другие выступали ее носителями. Отпечаток тех событий лежит на нынешнем облике государств, континентов, на судьбах и характерах их жителей» [223, с. 9].

Развивая англоведческие исследования, О. А. Науменков в 2004 г. опубликовал монографию «Роберт Солсбери и его время: Викторианская Англия в лицах», в которой представил развернутую картину политической жизни Великобритании второй половины XIX века [666]. В. Г. Трухановский создал серию биографий крупнейших политических деятелей: к изданным в 60–80-х годах XX в. биографиям Черчилля [946] и адмирала Нельсона [947] в 1993 г. добавил биографию Дизраэли [948], а затем и неоднократные переиздания книги о Черчилле [949]. Монография В. Н. Виноградова привлекла внимание ярким рассказом о взаимоотношениях королевы Виктории и Бенджамина Дизраэли [148]. Вообще говоря, жанр политических биографий представляется неисчерпаемым. Такой вывод позволяет сделать появление трудов – «коллективных портретов» выдающихся деятелей прошлого. Сборник «Викторианцы. Столпы британской политики XIX века» создал зримые образы королевы Виктории, Пальмерстона, Рассела, Дерби, Дизраэли, Гладстона [139]. И. С. Менщиков написал книгу о британских премьер-министрах XIX столетия [602]. К этому же жанру можно отнести обширное по персоналиям издание «Монархи, дипломаты, министры XIX – начала XX века» [653]. Указанные работы не смогли закрыть имеющиеся лакуны британской истории, но жизнеописания выдающихся представителей правившей элиты позволили расширить представления о событиях политической истории, развитии конституционализма, процессах буржуазно-демократического реформирования, укрепления демократических прав граждан.

Первое постсоветское десятилетие представлено докторскими (О. А. Науменков, Т. Н. Гелла, И. М. Узнародов, Н. В. Дронова, М. П. Айзенштат) и кандидатскими диссертациями, посвященными широкому спектру тем, в частности, истории становления и развития парламентских процедур в Англии XVII – начала XIX в. (М. И. Левина), вопросам зарождения либеральной партии Великобритании в начале 30-х годов ХІХ в. (М. П. Айзенштат), борьбе партий и общественно-политических движений в Англии в период проведения первой парламентской реформы (У. А. Кашапов), формированию и политической эволюции британского консерватизма (В. В. Клочков, М. А. Лаптев), английскому буржуазному радикализму в 30–60-е годы ХIХ в. (М. В. Тихонова), функционированию двухпартийной системы Великобритании в 70–80-х годах XIX в. (В. Н. Украинский), общественно-политическим идеологиям анархизма (М. А. Копылова), либерализма (О. Л. Гридасов), христианского социализма (И. Ю. Новиченко) в общественной мысли Британии, политике либеральной (Л. В. Никитин) и деятельности лейбористской партии в годы Первой мировой войны (В. Е. Фейгин), дискуссии по проблеме «империализма» в английской общественной мысли конца рубежа ХIХ – ХХ вв. (И. Н. Осипова), «образованному классу» викторианской Англии как социально-профессиональному феномену (Л. А. Фадеева), развитию британского парламентаризма и общественно-политической мысли России второй половины XIX – начала XX вв. (А. И. Минаев), британским политическим деятелям Питу Младшему (А. А. Егоров), У. Гладстону (Н. В. Бородавкина).