Текст книги "Во имя Эслам"

Глава вторая

Бывший владелец нашей квартиры был адвокатом и, обогатившись, смог позволить себе купить новый дом и новую мебель, а нам продал свою старую квартиру, в которой ранее был организован его первый офис.

Забыла уточнить, что моему мужу пришлось часть суммы для покупки этой квартиры взять в кредит в банке и, в случае невыплат, мы рисковали попросту оказаться на улице.

Перетаскивая старые кресла из подвала к нам в гостиную, я с отвращением понимала, что для нас эта квартира оказалась потолком возможностей, когда для прошлого жильца это давним давно был пол.

Не смыкая всю ночь глаз, как раз к рассвету мы закончили обустройство моего нового и первого в жизни рабочего места.

В последние два часа до встречи с Эслам я достала свои старые университетские конспекты. Кое-что отыскав в интернете, я набросала на скорую руку, сырой план для первого сеанса. По поводу этой подготовки, честно сказать, я не особо переживала. Первая встреча – это своего рода обыкновенное знакомство. Нужно всего лишь провести пару тестов, чтобы приблизительно понять тип пациента. А под конец дружеская беседа с чаем и пирогом. И так, в девять утра отправив мужа с сыном на двухчасовую прогулку, одетая в костюм, который покупала ещё когда, училась в университете, я села в свое рабочее, обтянутое старой уже местами потёртой кожей, кресло. Неосознанно стала покусывать резинку на кончике нового, только что заточенного, карандаша, радуясь тому, что всё-таки вовремя успела похудеть, а от бы пришлось покупать новый костюм.

Спустя десять минут раздался долгожданный звонок, от которого я тут же вскочила на ноги, чтобы открыть дверь. На пороге стояла Эслам, лицо которой тут же просияло в радостной улыбке, как только она увидела меня.

– Катерина, рада снова тебя видеть, – произнесла она и вошла. – С первой же попытки нашла вашу квартиру. Это хороший знак.

– А почему ты без Эрика? – спросила я, удивляясь тому, что её не сопровождает муж.

– Я приехала одна на автобусе, – и я вновь окинула ее удивлённым взглядом.

– Пока у меня нет прав на машину, я хочу сама справляться с трудностями передвижения на общественном транспорте в этой стране, – объяснила она и, сняв обувь, поставила её на коврик.

– Очень смело, – окинув гостю одобрительным взглядом, я захлопнула входную дверь. Квартира тут же наполнилась ароматом дорогих духов.

– Так, сейчас главное не забыть отослать SMS Эрику о том, что я на месте. Меня встретили и со мной всё хорошо, – вспомнила она и достала свой телефон из кармана.

– Это точно, – засмеялась я. – Пока набираешь SMS, проходи и садись на диван.

Я указала ей на небольшую кушетку, стоящую прямо перед стеклянным журнальным столиком. После чего девушка легкой походкой, не отрывая взгляда от телефона, проследовала из прихожей в гостиную. В это же время я заняла свое место в кресле напротив нее и взглянула на настенные часы. Было пятнадцать минут десятого. Отправив сообщение, Эслам отложила телефон в сумку и с интересом посмотрела на меня.

– Мы начнем с двух самых серьёзный вопросов, – не теряя времени я перешла сразу к главному.

– Итак, первый вопрос: как давно у тебя начались эти приступы?

– Примерно год назад, – без раздумий ответила она.

– Хорошо, – я сделала карандашом пометку в блокноте, – а как часто они у тебя случаются?

– Вчера был пятый.

– Хорошо, – я снова записала эту информацию в блокнот.

– Прежде, чем мы начнем вообще какую-нибудь с тобой общую работу, для начала я хочу объяснить тебе почему это с тобой происходит, – произнесла я после нескольких секунд молчания. Внимание Эслам возросло и она даже подалась вперед, чтобы внимательно выслушать все мои слова.

– С тобой происходят панические атаки. Это связано с тем, что твои непроявленные эмоции никуда не деваются, а накапливаются внутри и ждут возможности вырваться наружу в виде приступа, такого себе внутреннего бессознательного импульса. Сейчас я постараюсь привести тебе пример. Представь, что в автомобиле одна деталь, допустим где-то в электронике, вышла из строя. Пользователь всё равно продолжает ехать дальше, всё прибавляя скорость. Он увеличивает громкость музыки на магнитофоне и к этому в конце концов добавляет ещё и работу кондиционера. В общем, делает всё то, что в конечном итоге приведет к полной поломке. И вот, в один прекрасный момент, не выдержав напряжения, вылетает один из предохранителей. Из-за этого в машине выходит из строя радио и кондиционер. Такой же приблизительно процесс происходит и с твоим организмом.

Когда у человека возникает болезнь без видимых причин, это явный признак того, что где-то вылетел «предохранитель» и в большинстве случаев проблема находится именно в голове.

– Наша с тобой задача… да, именно наша общая задача, – настойчиво повторила я, – потому что без твоей помощи ничего у нас не выйдет.

Я говорила уверенно и сделала маленькую паузу, чтобы девушка успела уловить суть сказанного и ощутить ещё и свою ответственность в предстоящей работе.

– Так вот наша задача состоит именно в том, чтобы разобраться в бессознательных причинах возникновения этой атаки и проработать их, чтобы они покинули твою голову навсегда. Представь себе большое высокое дерево в лесу. Представила?

Эслам кивнула.

– Так вот, это дерево и есть самая главная причина этих приступов и представь, что это дерево растет в глубоком овраге сбоку от лесной тропы. Представила?

Девушка снова кивнула.

– А вокруг этого оврага растут густые кусты, высокие колючки, сухая высокая трава. И к дереву просто так не подступиться. Нет, ты можешь конечно пойти, как говорится, на пролом, – слегка повысив тон, предложила я, – но в конечном итоге, очутившись у цели, ты поймешь, что лицо изранено, а руки и ноги в глубоких ссадинах от веток. Существует также вероятность провалиться куда-нибудь, так как видимость плохая и не понятно, что вообще в этой чаще под ногами находится. Перспектива упасть, искалечиться, поломать что-нибудь, выбить глаз и так далее очень велика. Сейчас конечно всё было очень ужасно мною описано, – наконец остановилась я, заметив, что действительно преувеличила с масштабами проблемы, – но более вероятно произойдёт то, что ты, как умный человек решишь вообще туда не ходить и пойдёшь себе мимо, не покидая тропы. А проблема будет дальше себе расти, обрастая с каждым годом, новыми «ветками». Но существует более эффективный и безопасный вариант решения этой непростой задачи, а именно вооружиться огромным секатором, пилой, лопатой и понемногу начать расчищать путь к этому дереву. Моя роль, как психолога, заключается именно в том, чтобы стать этим орудием в твоих руках.

Дерево в нашем примере является метафорой причины, а вся эта растительность вокруг него – неприятные события, что произошли с тобой в прошлом. Свои тревожные чувства, свои плохие мысли, всё это ты должна доверить мне. Понимаешь? – на этих словах девушка неуверенно кивнула. Я догадываюсь, о чём ты сейчас думаешь. Об Эрике? Не так ли? – ловко угадала я ее мысли и она это тут же подтвердила кивком своей головы.

– Так вот, Эслам, теперь пойми одно. В этом кабинете мы с тобой не просто знакомые. Не просто «ты жена Эрика, а я жена Джона». Нет. Мы здесь находимся в других отношениях. Я – врач, а ты мой пациент. Всю информацию я обязана сохранять в тайне. Всё, что будет сказано тобой здесь, останется в пределах этого кабинета и никогда, даже после того как ты выздоровеешь и перестанешь быть моей клиенткой, будь уверена, ничего не выйдет за его приделы. Таков закон этического кодекса психолога. В противном случае я могу лишиться лицензии или даже сесть в тюрьму. В особенности, если вынесенная мною на показ информация перед третьим лицами, как-то негативно повлияет на твою репутацию или на твой брак. Теперь ты понимаешь, что я несу серьёзную ответственность за свою работу и ты можешь чувствовать себя здесь в полной уверенности, что никто ничего не узнает. А что касается непосредственно именно меня, то меня, как и любого специалиста, интересует только здоровье моего пациента, а не его поступки.

Представь такую ситуацию: в машине скорой помощи находится пациент с огнестрельным ранением. Думаешь, врача или медсестру волнует, какая на пострадавшем надета кепка или брюки? Их задача спасти ему жизнь, а не разглядывать, к примеру, дырку в одежде или белье, проделанную пулей.

После такого яркого примера Эслам улыбнулась и, наконец отпустив все напряжение в теле, откинулась на спинку дивана. Воспользовавшись ее явным расположением ко мне, я предложила пройти пару предварительных тестов, прежде чем мы перейдем к самому главному из них, чтобы определить в каких сферах жизни у пациентки существуют реальные проблемы.

Благодаря первому тесту, я безошибочно выяснила, что Эслам творческая натура. Когда я объявила это вслух, девушка действительно подтвердила, что хорошо рисует и играет на скрипке.

– Вчерашний вечер я планировала завершить исполнением мелодии, которую написала накануне нашей скромной свадьбы с Эриком, а не этим припадком, – с досадой призналась она мне во время паузы между нашей работой с тестами.

Так же я определила, что у девушки достаточно высокий уровень IQ и, признаться, очень удивилась, так как её результат оказался аж на двадцать пунктов выше, чем у моего мужа.

По поводу этого у меня возникли некие сомнения и я сделала пометку в блокноте, чтобы не забыть провести его ещё раз, но в другой день и тем самым убедиться в том, что не произошло ошибки.

Напоследок, как я уже упоминала, был пройден последний и самый главный тест «с дверями». Суть заключалась в том, что пациент, закрыв глаза, должен был представить перед собой дверь. Цвет я называла самостоятельно. После этого Эслам требовалось мысленно открыть её, мысленно попадая в комнату, которая за ней якобы находилась. Каждое помещение требовалось подробно описать, начиная от предметов мебели и заканчивая своими ощущениями или же звуками, которые благодаря фантазии не редко проявляли себя одинаково у абсолютно разных пациентов. Закончив с одной комнатой, мы, не теряя времени, переходили к другой. Эслам с воодушевлением принималась за её описание, которое абсолютно не совпадало с предыдущим.

И так, что этот тест мне дал? Ну, во-первых, я определила к какому типу – аудиальному, визуальному или кинестетическому – относится моя новая пациентка. Сейчас все объясню. Если человек, посетив одну из комнат, уделил больше внимания интерьеру и его описанию, то это визуальный тип. Если же услышал музыку или какие-нибудь звуки, вроде шума ветра или пения птиц, то будьте уверены – перед вами аудиальный тип. Эслам оказалась явно выраженным кинестетическим типом, так как в описании комнаты она употребляла такие слова как «холодно», «страшно», «мерзко», «грустно», «жарко», «весело».

Во-вторых, этот тест с точностью определял в какой из жизненных сфер у пациента есть проблемы, связанные с прошлым обидами, стрессами, травмами, которые отвечают за вчерашние страхи и завтрашнюю враждебность к окружающему миру.

Цвет дверей является неким ключом к подсознанию. К примеру, красная дверь скрывала за собой помещение, которое таило в себе отношение пациента к его сексуальной жизни, жёлтый цвет дверей вел подсознание пациента к комнате, где были спрятаны его проблемы детства, зеленый цвет определял отношение к жизни в настоящее время и так далее. С первыми двумя комнатами, а именно с красной и желтой у Эслам оказались самые серьезные проблемы. Красная комната была в ее описании погружена в полный мрак, а на ощупь, о чем я её попросила, она смогла определить лишь кирпичную кладку и запах подвала. В жёлтую же дверь она вообще напрочь отказалась даже заходить.

– Можешь открыть глаза, – ласковым тоном произнесла я после того, как девушка описала мне последнюю комнату, которую предлагал тест.

– Ну что ж, начнем с приятного, – продолжила я, как только два чёрных, как сама ночь, глаза с живым любопытством устремились на меня.

– Каких-то серьезных психологических отклонений у тебя нет. Но, как я и предполагала с самого начала, у тебя напрочь отсутствует чувство внутренней защищенности, именно по этой причине ты с большим недоверием относишься к людям.

– Да, есть такое, – кивнула девушка и легкая улыбка еле заметно мелькнула на ее лице. Думаю, она сама не знала радоваться этой новости или нет.

– Это и есть второй внутренний аспект панических атак. Вполне вероятно, причины этого кроются в ситуациях, произошедших в твоем детстве. Это могут быть события, которые спровоцировали такие чувства как отчаянье, страх, одиночество, обношенность. Зачастую, такие атаки происходят у людей, которые не чувствуют внутренней опоры. Не могут найти внутри себя твёрдый, как защитная стена, родительский образ, который помог бы им справляться с давлением внешнего мира. Судя из результатов пройдённых тобой тестов, я осмелюсь предположить, что причина этих атак скрыта где-то глубоко в событиях, произошедших очень давно. Но окончательной каплей, которая наполнила чашу и спровоцировала болезнь, стало что-то совсем новое. В общем, начнем с малого и будем продвигаться постепенно шаг за шагом, не спеша, как говорится, поглощать большого слона маленькими кусочками. На следующем сеансе поговорим о твоей семье, а на сегодня всё, – я в сотый раз взглянула на время, с нетерпением ожидая, когда пройдет ровно два часа. Циферблат с красными стрелками напоминал мне о том, что скоро вернутся муж и сын с прогулки. Эслам же после моих слов поднялась с места и, подойдя к моему столу, искренне поблагодарила. После чего достала из сумочки заранее отсчитанную сумму денег и положила мне на стол.

– Эрик мне сказал, чтобы я расчет производила сразу после каждого сеанса.

– Все верно. Так они договорились с Джоном.

– Почему не с тобой?

– За финансовые вопросы у нас в семье отвечает Джон, – кратко объяснила я и наконец поднялась со своего кресла.

В это время Эслам снова полезла к себе в сумку.

– Это тебе, – сжимая что-то в кулаке, произнесла она, после чего взяла мою ладонь и опустила предмет мне на ладонь.

– Что это? – разглядывая странную монету, размером не больше обычной одноцентовой, с интересом спросила я.

– Монета с моей родины, она обязательно принесет тебе удачу.

– Спасибо, я ее приму, но в удачу не верю. Вернее, я на нее не надеюсь.

– Почему же?

– Она ненадежна. Она, как моя родная сестра, которая за последние пять лет сменила семь мужей.

– Да, сравнение очень удачное, – мы впервые за все время нашего знакомства обменялись искренними дружескими взглядами.

В этот момент в дверном замке заскрёб ключ, и в квартиру вошел Джон.

– Катерина, ты можешь мне помочь? Или так и будешь стоять? – раздраженно рявкнул он и я немедленно подошла к порогу, чтобы взять сына на руки.

Эслам поприветствовала моего мужа легким кивком головы и, обуваясь на ходу, поспешила к выходу, вежливо объясняя свою спешку тем, что вскоре подойдет её автобус и, если она еще хоть на одну минуту задержится, то непременно опоздает.

– И что ты выяснила? – тут же напал на меня с любопытством Джон, как только закрылась входная дверь.

– Я не стану обсуждать с тобой моих клиентов, – резко отрезала я и принялась разувать ребёнка.

– Я не стану обсуждать своих клиентов, – исказив голос, передразнил меня муж.

Когда он так делал, меня это особенно выводило из себя, но я помолчала, из-за всех сил себя сдерживая.

– Супер крутой психолог с сотней клиентов, – продолжал он, явно намереваясь в очередной раз довести разговор до скандала. Но я была уже вовсю занята маленьким Августом, которого нужно было накормить и покупать, и не обращала внимания на издевательства мужа.

Глава третья

До нашей следующей встречи с Эслам оставалось ещё аж три дня, как она вдруг неожиданно ночью позвонила мне на мобильный. Ощутив вибрацию телефона, я провела рукой по соседней подушке. Джона в постели не оказалось. Тогда я, не подымаясь с кровати, заглянула в детскую кроватку. Которую, чтобы не бегать из комнаты в комнату, перетянула к нам в спальню, когда сыну не исполнилось и месяца. Август мирно спал.

После этого я наконец взяла трубку:

– Алло, – шепотом произнесла я.

В ответ на другом конце послышался плачущий голос Эслам:

– Катерина, забери меня отсюда.

– Ты где? – спросила я, щуря один глаз. Пыталась взглянуть на экран, чтобы увидеть время. Было пять утра.

– Я в городе. Я не дома, – простонал голос. – Первый поезд только через полтора часа, а я хочу домой уже сейчас.

– Так стоп. А где Эрик? – но только после того как я уже задала этот вопрос, в моей памяти всплыл недавний диалог с мужем о том, что Эрик улетел в командировку. Помню, он еще уверял меня с досадой, что эта его поездка является предвестником очередного повышения, уже в третий раз за эти два года. В то время, когда Джон ждет своего уже больше трех лет и безуспешно. Меня, кстати, тоже сильно удивлял тот факт, что они пришли на эту фирму устраиваться почти одновременно, с разницей лишь в месяц.

Мой муж всегда учился лучше и его баллы в университете были выше, но Эрик на фирме давно получил уже руководящую должность в то время, как мой муж находился все еще в кругу рядовых инженеров.

– Да, я вспомнила, – перебила я её, когда та не разборчиво заговорила о командировке. – Почему ты не возьмёшь такси? – без эмоций поинтересовалась я.

– Потому, что мне нужна ты. Вернее, твоя помощь, как психолога. Я хотела бы сейчас, не теряя времени, провести очередной наш сеанс, если это конечно возможно. Я оплачу два часа плюс время, потраченное на дорогу, – в этот момент в кроватке заплакал Август.

– Я наберу тебе, как только сяду в машину. Скинь мне сейчас SMS с точным адресом, – быстро ответила я и положила трубку.

Взяв сына на руки, я прошлась по квартире. Джона нигде не было. Тогда я снова взяла телефон в руки и набрала его номер. В трубке зазвучали долгие гудки. Отложив телефон, подошла к окну и выглянула. Уличные фонари освещали тёмную улицу, где не было ни души. Сзади внезапно послышался звук, входная дверь распахнулась и в квартиру валился мой муж.

– Господи, Джон, где ты ходишь по ночам? – крепко прижимая к груди сына, который продолжал хныкать, с тревогой спросила я и включила свет в прихожей.

– Я удваивал заработанные тобой деньги.

– Не может быть! Хочешь сказать, что ты вытащил мои деньги и пошёл на них играть? – в бешенстве я стянула с вешалки свою сумку и заглянула в пустое отделение.

– Какая разница, что я сделал, если я их удвоил и теперь ложу на место? На выигрыш мы купим еды и оплатим кредит. Ты это понимаешь? Вот – всё ещё стоя в дверях, он вытащил пачку денег из кармана и стал нею размахивать в воздухе.

– Ты что, пьян? – спросила я, учуяв запах спиртного.

– Немного. Это для удачи. Она любит пьяных и смелых.

– Мне нужно сейчас ехать. Звонила Эслам. Она просит устроить у неё на дому очередной сеанс. Тебе придется побыть с Августом два три часа.

– Но я хотел поспать.

– Поспишь, когда я вернусь, – к счастью ребёнок уж успокоился и Джон с неохотой, но согласился. После этого наконец снял обувь, взял Августа на руки и пошёл с ним в спальню.

По-быстрому накинув на себя джинсы и лёгкий свитер, успев только почистить зубы и умыться, не накрашенная я выбежала из дома.

– Я уже в пути, – как и обещала, я позвонила Эслам, как только села в машину.

Упоминание по радио о предстоящем дождливом дне пророчило весьма туманный рассвет, от этой мысли у меня по спине пробежал неприятный холодок, и я увеличила температуру на обогревателе. До центра было недалеко, примерно с минут двадцать.

Центром мы, жители окраины, привыкли называть то место, где располагались все развлекательные места и торговые центры нашего города. Для этого стоило лишь пересечь один из трех мостов, что отделял улей, куда слетались все рабочие пчелы, от спального района, где, собственно, мы жили.

Название всех улиц в точности я не знала, поэтому просто вбила адрес, что прислала мне Эслам, в навигатор и последовала его указаниям.

Я ориентировалась на местности достаточно хорошо и, когда голос девушки из звуковых колонок, привел меня к очередному повороту, то я уже на сто процентов была уверена в том, каков будет мой конечный пункт назначения. Небольшой зелёный в парк с милыми скамейками и игровыми площадками для детей, был надежным пристанищем всех городских мамаш города днём, и всех знатных извращенцев ночью. Такое столь резонансное предназначение выпало на его судьбу, лишь потому что этот парк находился в самом начале квартала, где густо раскинулись все ночные клубы и разгульные бары этого города. «Адские чертоги» – так, в шутку, мы с подругами нарекли этот парк. Самое интересное, что многих мамочек совсем не пугала перспектива, ну или по крайней мере высокая вероятность, того, что их ребенок в песочнице может легко наткнуться на использованный контрацептив, окурок или шприц. Несмотря на то, что в парке убирались довольно часто, всё же я лично не единожды слышала подобные истории от знакомых.

Когда я подъехала прямо ко входу, то уже без какого-либо удивление увидела Эслам, сидящую на самой первой из ближайших скамеек. Узнав мою машину, она быстро запрыгнула ко мне на переднее сиденье, чем сильно огорчила двух таксистов, которые, видимо, давно её приметили из окна своих машин.

– Всё хорошо? – спросила я и девушка отрицательно помахала головой. – Как ты здесь оказалась?

– Я приехала сюда со своей знакомой.

– Что ещё за знакомая?

– Она родом оттуда, откуда и я, уже довольно продолжительное время живет здесь.

Познакомилась я с ней на остановке, в тот самый день, когда уезжала от тебя. Тогда мы обе опоздали на автобус и в ожидании следующего разговорились, а затем я оставила ей свой номер телефона. Вчера она мне позвонила и предложила показать город. Вот я здесь, – на последней фразе девушка еле слышно всхлипнула.

– А где она?

– Я ушла, а она осталась.

– Она сделала тебе что-то плохое, от этого ты плачешь?

– Нет-нет, я не поэтому плачу.

– Тогда почему?

– Я кое-что вспомнила.

Поймав себя на мысли, что нужно немедленно ехать, я включила заднюю передачу и развернула машину.

Причины спешки была утренняя пробка, которая должна была вот-вот начаться. И, если не покинуть город в ближайшие полчаса, то существовала большая вероятность застрять в «тягучке» среди сотен машин.

– Эслам, у меня есть только три часа, поэтому советую тебе начать уже сейчас, – ласковым тоном произнесла я, одновременно следя за дорогой.

– Когда мне было семнадцать лет, – начала она свой рассказа, – напротив нашего дома жил один парень. Он страшно заикался, особенно, когда очень нервничал. Как все подростки, мы часто передразнивали его за спиной, но в лицо, к счастью, ни у кого из нас совести издеваться над ним не хватало. Хоть мы и были, от части, бессовестные, но всё же понимали, что он в этом не виноват. Так вот, одним летним утром этот парень оказался на пороге моего дома. В этом событии не было ничего странного, так как такое часто случалось и раньше. После подобных визитов, особенно по выходным, мы шли за другими ребятами, после чего собирались все вместе на футбольном стадионе, где подолгу общались и слушали музыку. Но в этот день он сказал, что ему нужно мне кое о чём рассказать. Попросил с ним прогуляться недолго, только вдвоём. Ничего плохого не подозревая, я согласилась. Тогда он привел меня в соседний парк, где усадил на первую попавшуюся скамейку, а сам присел передо мной на корточки. Страшно заикаясь и со слезами на глазах, он начал признаваться мне в том, что давно влюблен и попросил быть его девушкой. На это я рассмеялась ему прямо в лицо, сказав, что мне кажутся смешным его заикания, после чего встала и, больше ничего не объясняя, просто ушла.

А он остался там один сидеть, наверное проклиная судьбу за то, что он то ли инвалид, то ли не полноценный, который не может даже нормально признаться девушке в любви.

– Что именно тебя расстроило в этом воспоминании? – выслушав ее историю до конца, спокойно спросила я.

– Когда я наконец осознала всю подлость этого поступка, а случилось это совсем не скоро, оказалось поздно, – она с новой силой залилась слезами. – Когда я, наконец, решилась извиниться перед ним, – стараясь обуздать свой искажений слезами голос, продолжала Эслам: – Оказалось что он умер. Смерть настигла его во время отдыха с друзьями на природе. Его и его девушку убило ударом шаровой молнии. Странная смерть, не так ли?

– И, проживая в доме напротив, ты ничего об этом случае не знала? – не понимаю почему, я желала в этот момент поймать её на лжи. Поэтому и задала такой каверзный вопрос.

– В том-то и дело, что он приезжал… вернее его родители привозили в этот дом только на лето к бабушке. А после нашего разговора я вообще о нем долгое время ничего не слышала. И тут такая ужасная новость.

– Значит, так должно было случиться. Главное, ты признала свою ошибку и раскаялась. Что дети, что подростки часто бывают очень жестокими и нередко потом, во взрослой жизни, жалеют о совершенных поступках. Это нормально. Такое со всеми случается, не стоит из-за этого так мучить себя.

К этому моменту мы подъехали к её дому.

– Мне идти с тобой или это единственное, что тебе хотелось бы высказать? – спросила я и остановилась перед входной верю.

– Нет, это не всё. Пойдем в дом, – попросила она и вышла из машины. После чего я припарковалась напортив их гаража и последовал за ней.

– Кофе будешь? – предложила Эслам и сделала пару шагов по направлению к кухне.

– Это было бы неплохо.

– Тогда иди, располагайся в кабинете у Эрика, а я сейчас всё принесу.

Проследовав по длинному коридору и приоткрыв по дороге пару дверей, в точности не зная, где располагается кабинет, наконец я обнаружила необходимую комнату. Первым делом открыла в ней окно. Когда свежий предрассветный воздух заполнил душное помещение, я села в шикарное кресло перед письменным столом, который был изготовлен из красного дуба, и провела по нему ладонью. Идеальный кабинет, идеальный дом, идеальная жена. Всё в духе Эрика – всё идеально.

– С чего сегодня начнём? – спросила Эслам с подносом в руках. Она тихо впорхнула в кабинет, открыв ногой полуприкрытую входную дверь. К свежему утреннему воздуху прибавится аромат кофе и только что разогретых в духовке булочек.

– А с чего ты хочешь? – взяв в руки горячую чашку и вдохнув его аромат, поинтересовалась я.

– А с чего нужно? – она опустилась передо мной на спинку стула, которое только что подтянула к столу, после того как поставила поднос.

Макияж девушки начисто смыли слезы, но прекрасные черты лица оставались прежними. Выкрашенные тушью ресницы или помада на губах никак не портила, но и ничуть не украшала её лица. Нанесенная косметика просто придавала Эслам серьёзный вид. Сейчас же без нее передо мной сидела юная и чистая девушка, предрассветные слёзы которой, казалась бы, полностью смыли все её грехи.

– Может с того, что ты подробно расскажешь, что вы делали со знакомой ночью в том злополучном парке? Эрик однозначно не обрадовался бы тому, как ты проводишь свои ночные часы в его отсутствие.

– Я знаю, он мне об этом уже сказал. Я ему позвонила, пока ждала тебя на скамейке и успокоила тем, что ты меня заберешь и отвезешь домой. Сейчас же, пока готовился кофе, я ему отправила смс в котором сообщила, о том что мы уже дома.

– Не хочешь рассказывать?

– Почему же? Могу рассказать. В начале вечера мы посетили один из баров, который располагается по другую сторону парка. Не помню название, кажется так и назывался, просто «Бар». Потом она повела меня в один закрытый ночной клуб, в котором было через чур много народу. Там мне не понравилось, и я ушла. Остальное ты знаешь.

– Но всё же мой тебе совет, не как психолога, а как друга: не посещай больше такие места с малознакомыми людьми.

– Я бы с удовольствием так и делала, но, если я ограничу свое общение только компанией Эрика, то просто сойду с ума. Ты знаешь у меня нет здесь друзей.

– Я могу с тобой общаться.

– Два часа в неделю? Для меня этого мало, – без особого энтузиазма в голосе ответила девушка.

– Нет, ты не поняла. Мы можем с тобой общаться и вне кабинета. Обычно этого, конечно же, делать нельзя, но я думаю у нас получится отделять сеансы от простого общения. И попросту их не совмещать. Тем более, учитывая тот факт, что наши мужья дружат, пересекаться нам всё-таки придётся. Так что, я думаю, среди недели, разок другой, нам вдвоём посидеть в кафе будет весьма неплохой идеей.

– Катерина, ты очень добрый человек, – опустив глаза, произнесла Эслам. – Спасибо тебе за всё, что ты для меня делаешь.

– Скажешь спасибо, когда мы тебя вылечим, – покраснев от стыда и, пряча глаза в чашке с кофе, произнесла я.

– Что дальше? – тихо спросила девушка.

– Дальше ты мне расскажешь о своем детстве. Особенно меня интересуют те поступки, которые ты считаешь несправедливыми по отношению к тебе.

– Чтобы прям такого сильно несправедливого по отношению ко мне, я не припоминаю, – она загадочно улыбнулась. – Как и других детей, меня наказывали. Иногда ставили в угол. Но в отличие от многих других, меня никогда не били.

– Кто из родителей занимался твоим воспитанием?

– Моя бабушка. Так как мама умерла рано, а отцу было не до нас. Воспитала нас с сестрой мать нашей матери.

– У меня тоже есть сестра, – вспомнив об Анне, я улыбнулась. – Старшая, а у тебя?

– Младшая, но ее уже нет в живых.

– Очень жаль.

– Да и мне очень жаль, – со вздохом ответила Эслам и давняя скорбь легкой тенью пробежала по ее губами, от чего они слегка задрожали.

– Расскажи, какой была твоя бабушка, – попыталась сменить я тему, чтобы это утро не стало еще печальнее, чем оно уже было.

– А вот бабушка ещё жива, – и всё та же грусть зазвучала в ее голосе.

В тот момент я подумала, что эта печаль, из-за разлуки с родственницей. Но, будучи от мужа хорошо осведомленной о финансовом положении Эрика, я знала точно о том, что для него не составило бы особого труда позаботиться и о ее бабушке. Поэтому я спросила девушку: – А твоя бабушка не хочет сюда к тебе переехать?

– Нет, она там привыкла жить и точно не захочет. Она старая и очень мудрая женщина, поэтому перемен в жизни не примет. Ну или не выдержит, если быть точнее.

– Это она тебя научила так вкусно готовить?

– О да, она всегда умела из ничего устроить целый пир. Всё, что я умею по хозяйству, это все ее заслуга.

– Какой была твоя мама? Ты её помнишь?

– Очень красивой. Что она, что отец были очень красивыми людьми и передали мне всё самое прекрасное из своей внешности. Когда я смотрю на себя в зеркало, то всегда вижу их отражение, поэтому никогда не забываю не о матери не об отца.