Текст книги "Эксплеты. Совет Девяти"

– Есть идеи, как мы будем знакомиться с Бордорой? – спросила она, будучи уверенной в утвердительном ответе.

Норт кивнул, но не дал дальнейших пояснений. Омарейл стиснула зубы.

– Признайся хотя бы, что ведешь себя так невыносимо намеренно. Ты же эксплет. Ты не можешь не знать, как раздражают некоторые твои манеры.

Даррит вопросительно взглянул на принцессу. На мгновение она испугалась, что обидела его, но в следующую секунду уголок рта, от которого шел шрам, приподнялся, делая лицо молодого мужчины по-настоящему хищным. Лисьи глаза сузились.

– Я же не могу читать ваши эмоции, – с ухмылкой ответил он.

Она глубоко вздохнула:

– Мы снова будем знакомиться с местной аристократией?

Лицо Даррита стало серьезным, он покачал головой:

– Из того, что я знал ранее и услышал от вас, у меня сложилось впечатление, что к Бордоре легче подобраться с низов, чем с верхов. Он без симпатии относится к элите, но бывает расположен к простому люду. Поэтому нам нужно продумать детали легенды, главная суть которой сведется к следующему: мы приехали в Успад, чтобы остаться здесь на какое-то время и в связи с этим ищем работу.

Омарейл скептически подняла бровь:

– И что же могло заставить нас отправиться в Успад? Сюда ссылают преступников, так как здесь самые ужасные условия во всем Ордоре. Вечно холодно, все в снегу большую часть года, почти все продукты экспортируются из других регионов. Мрак.

– Ответ на этот вопрос – первый в списке «Продумать легенду».

Он продолжил раскладывать монеты. Пару минут оба молчали.

– О, я знаю! – воскликнула вдруг девушка. – Я читала такую книгу! Послушай: мы с тобой ищем нашу пропавшую мать. Она исчезла пять лет назад. С тех пор как осенью умер отец, мы с тобой решили отправиться на ее поиски. Следы привели сюда. М-м?

Несколько мгновений Норт задумчиво смотрел на принцессу, а потом хмыкнул и признал, что идея хороша. Омарейл даже пару раз хлопнула в ладоши, довольная собой.

– Что ты делаешь? – не выдержала принцесса, кивнув на деньги.

– Это вам, – Норт протянул ей мешочек с несколькими монетами. – Мы не должны прослыть богачами, но у вас должны быть собственные средства. Вдруг опять решите меня спасать, а под рукой – ни соля.

Омарейл фыркнула на эту попытку подшутить над ней.

– Это мне, – он убрал один мешочек в карман. – А это, – он указал на стопку монет, – чтобы купить одежду.

– Мы в каждом городе будем закупаться по новой?

– Если будем играть разные роли, то да, – коротко кивнул Даррит.

И они вновь отправились на поиски магазина.

Успад был небольшим городком с узкими улочками, мрачными домами из крупного серого камня и заснеженными тротуарами. Люди здесь были менее улыбчивыми, чем в Астраре или Агре, а одежды на них было в два раза больше.

Омарейл быстро почувствовала необходимость в более теплых брюках и хорошей куртке или тулупе, чтобы надевать под плащ.

Ноги утопали в снегу, хрустящем под подошвами, идти было затруднительно. Глаз выхватывал вокруг больше сотни оттенков серого, Омарейл чувствовала, как небо в густых облаках давило на нее. Успад ей определенно пришелся не по душе.

В тесном, темном магазинчике, заполненном огромным количеством одежды различных цветов от темно-коричневого до бледно-серого, принцесса выбрала для себя несколько подходящих комплектов. То же сделал ее спутник.

– Ну вот, мы такие же невзрачные, как все в этом городе, – заметила Омарейл, когда они вновь вышли на улицу.

Затем взгляд принцессы упал на вывеску на противоположной стороне дороги.

– Может, поедим? – предложила она, а получив в ответ недоуменный взгляд, продолжила: – Что? Мы завтракали почти три часа назад.

Второй завтрак был заказан в небольшой таверне с изрядно потертым полом, цветастыми занавесками и бумажными растениями на окнах.

Пока Даррит был в уборной, Омарейл стала свидетельницей любопытной сцены.

– Эй, Лисица, где мои бутерброды? – с порога спросил невысокий мужчина.

– Зайди и закажи, как нормальный человек, – грубовато, но без агрессии отозвалась женщина за стойкой.

– Ты же знаешь, что я всегда прихожу в одно и то же время и прошу одни и те же бутерброды!

– Ах ты ж, звезда столичная! И что, я теперь должна под тебя подстраиваться, а, Ворон? – Женщина бросила на столешницу кухонное полотенце.

Мужчина разозлился. Он уже подошел к стойке и стукнул по ней кулаком, а затем рявкнул:

– Лиска! Хватит спорить уже, твою ж через кобылу! Батька твой никогда так не обслуживал! – А увидев яростный взгляд, заметно мягче продолжил: – Ты же знаешь, я не себе беру. Север ждать не любит, так что не выкаблучивайся и сделай мне мои бутерброды.

Женщина ехидно улыбнулась и спросила:

– Это какие ж?

– Тьфу ты, что за баба упертая!

В конечном итоге Ворон все же получил свой заказ и ушел. А Омарейл задумалась, сколько Северов могло жить в Успаде.

Она рассказала об увиденном Дарриту, и тот, не откладывая, пошел знакомиться с Лисицей.

Лиса оказалась хозяйкой заведения (что, видимо, объясняло занавески и цветы в столь угрюмом, невзрачном помещении). Она охотно – особенно после того, как Даррит полюбезничал с ней, открыто глядя в глаза, – рассказала, как все устроено в этом городе. Другой назвал бы это сплетнями. Омарейл, что, навострив уши, сидела рядом с беседующими, назвала бы это информацией.

Успад был не очень крупным городом, большинство работало либо в тюрьме, либо в заведениях, обслуживающих жителей: пекарнях, почтовом отделении, госпитале. Большая часть жилых кварталов представляла собой выстроившиеся в длинные очереди одноэтажные дома. А ближе к тюрьме, находившейся за пределами города, был возведен квартал для тюремщиков. Это были многоквартирные дома в два-три этажа, жилье там можно было получить бесплатно, отработав пять лет в успадском изоляторе. У местных квартал получил название Кострище, так как все постройки там были деревянными. Пока пожары миновали район, но горожане постоянно судачили о том, что, вспыхни где искра, погорят все.

Заправлял всем Патер Север Бордора, который полностью соответствовал своему статусу, став отцом для Успада: справедливым, но строгим, заботливым, но требовательным. Он обитал в Нижнем городе, там, где длинные улицы сплошь состояли из простых каменных домиков. Его жилище ничем не отличалось от соседних, если только было еще более аскетичным. Жены и ребенка у Бордоры не было, его единственным детищем был город.

Работал Патер в здании городской управы на Центральной улице. Там же при нем трудились те, кто исполнял его волю.

Даррит тут же поинтересовался, не было ли в управе какой-то работы. Он так складно рассказал придуманную принцессой легенду, что та готова была поверить в нее сама.

– Ох вы, бедные мои, – покачала головой Лиса.

Женщина таинственным для Омарейл образом сочетала в себе мощь – впечатление силы во многом создавалось крепким телосложением – и добросердечность. Светлые глаза лучились заботой.

– Я поспрашиваю, постараюсь что-нибудь найти, – уверенно кивнула она, и не было сомнений в искренности ее слов. – Вы где остановились?

– Пока что в «Кабаньем ухе».

Лиса всплеснула руками и заверила, что узнает, где поблизости сдаются комнаты. Они с Дарритом договорились о встрече на следующий день.

– Приходите завтракать сюда, – велела женщина тоном, не терпящим возражений. – В «Кабаньем ухе» я бы даже свинью кормить не стала.

От такого предложения было трудно отказаться.

– И что теперь? – спросила Омарейл, когда они вышли из таверны, которая так и называлась – «Таверна».

Даррит задумчиво осмотрелся, подставляя лицо морозному воздуху.

– Ничего. Прогуляемся.

Омарейл поежилась. Гулять не хотелось, но делать все равно было нечего.

Принцесса быстро перестала ориентироваться в одинаковых улицах, а вот Даррит, казалось, шел к какой-то конкретной цели, прекрасно зная, где нужно свернуть, а где – пройти вперед.

И вот они оказались перед приземистым зданием с высокой крышей, на большой деревянной вывеске выцветшая надпись гласила «Успад».

– Это вход в город? – уточнила Омарейл.

– Можно и так сказать. Это вокзал. Вы когда-нибудь видели поезда?

Зрелище оказалось великолепным и пугающим. Люди замерли на платформе, разглядывая приближающуюся грохочущую махину. Из трубы ее валил густой дым. В момент, когда локомотив рассек пространство прямо перед Омарейл, она отшатнулась и схватила Даррита за локоть. Он мягко усмехнулся. Она не видела и не слышала этого, но отчетливо почувствовала.

Поезд наконец остановился, многочисленные двери купе начали открываться, из них на перрон выходили пассажиры. Кто-то просто шел к зданию вокзала, чтобы попасть в город, кого-то встречали с объятиями, радостными криками и поцелуями.

Омарейл начала глубоко дышать, ощущая, как яркие эмоции сотни людей начали влиять на нее.

– Уйдем, – прошептала она.

Даррит кивнул, но увел ее не с вокзала, а только с платформы. Они вошли в само здание станции, где было не так людно. Оставив принцессу рядом со скамейками, он, убрав руки за спину, начал прогуливаться мимо касс, заглядывая в окошки.

Пока Норт изучал сотрудников вокзала, чтобы, как быстро догадалась Омарейл, получить возможность купить билеты на поезд без паспорта, Омарейл начала читать оставленную на скамейке газету.

Разумеется, визит принцессы Севастьяны и господина Советника был главным событием. Неделю назад их кортеж торжественно проехал по Центральной улице, все жители города собрались, чтобы поприветствовать пару. Жених и невеста успели побывать в местном театре, посетили тюрьму, провели встречу с высшими чинами и, конечно, уже трижды ужинали с Патером.

Омарейл задумалась о том, каковы были шансы случайно встретиться с сестрой и Бериотом. Мысль одновременно прельщала и пугала ее.

Но затем ее внимание привлек заголовок «Покажите нам принцессу».

«Вести Успада» сообщали, что в Ордоре появилась группа людей, требующая показать им принцессу Омарейл. Ставилась под сомнение сама формулировка предсказания, задавались вопросы: что значило «Покуда ни одна живая душа не увидит ее лица»? Нельзя ли было просто надеть девушке маску? И как следовало понимать слова «Покуда стена разделяет ее и Ордор»? Не довольно ли было стеклянной стены?

Разумеется, эти вопросы не раз обсуждались в Орделионе. Во многом от послаблений отказались в целях безопасности. Высказывались опасения, что могли найтись желающие устроить беспорядки в стране. Выводить принцессу в люди, скрывая лицо лишь маской, значило давать этим людям возможность воплотить свои планы. Позволять себе любые трактовки предсказания, кроме принятой, значило соблазнять врагов королевства. Сейчас Омарейл понимала, что эти идеи в первую очередь шли от Совы, и она мастерски, при помощи своего дара, убеждала в своей правоте всех окружающих.

– Что пишут? – спросил Даррит, присаживаясь рядом.

– Высказывают сомнения, что я существую. Просят предъявить доказательства.

– Какое совпадение, что именно сейчас Король не может этого сделать… – многозначительно произнес собеседник.

– Думаете, это тоже работа Совы?

– Я не помню ничего подобного, – он указал на газету, – в предыдущие годы.

Омарейл вздохнула:

– Надеюсь, наш план действительно сработает.

Даррит задумался.

– Возможно, действия госпожи Дольвейн пойдут на пользу и нам. Совету Девяти нужен повод, чтобы провести голосование. Вот это, – он кивнул на статью, – им и станет.

Она посмотрела собеседнику в глаза, и он ободряюще усмехнулся. Омарейл почувствовала тепло в груди, которое поднялось к щекам, заставив их покрыться румянцем. Она прочистила горло и снова устремила взор на газету.

– Тут говорят, что появилась какая-то группа людей, которые устраивают смуту.

Норт кивнул:

– Разумеется. Госпоже Дольвейн важно продемонстрировать Его Величеству, что предсказание верно, а значит, с вашим побегом должны были начаться волнения, которые могут привести к гражданской войне.

Омарейл нахмурилась. Как же ее злило то, что Сова могла безнаказанно творить свои дела! Как же раздражала собственная беспомощность!

– Из хороших новостей, – бодро произнес Даррит, вероятно, догадываясь о настроении принцессы, – я думаю, мы сможем покинуть Успад на поезде. Путь до Нортастера долог, и преодолеть его поездом было бы удобнее всего.

Завтрак в «Таверне» действительно не шел ни в какое сравнение с тем, что им подали в «Кабаньем ухе». Три жареных яйца, порция фасоли в томатном соусе, мясные колбаски, тушеные грибы, два кусочка горячего хлеба и большая чашка горячего чая с медом.

– Может быть, вы даже протянете до обеда, – заметил Даррит.

– О чем это ты? – недоуменно спросила Омарейл, хотя и сама понимала, что теперь, скорее всего, проголодается только к вечеру.

Как только гости поели, Лиса села к ним за столик, чтобы выложить новости: ее соседка сдавала половину дома. Прежние постояльцы недавно выехали, и теперь требовались новые. А вот узнать что-то по поводу работы пока не удалось, но она сообщила, что около одиннадцати в «Таверну» должен был заглянуть посетитель, который мог помочь. Омарейл сразу поняла, что речь шла о Вороне. Именно поэтому они решили задержаться, заказав себе еще по чашке чая.

В одиннадцать на пороге появился вчерашний темноволосый невысокий мужичок в стеганой куртке, похожей на ту, что приобрела Омарейл. Он стянул с головы шапку с мехом и громко сказал:

– Эй, Лисица. Готовы бутерброды?

– Готовы, готовы, Ворон, – отозвалась Лиса, протирая стойку. – Вон лежат, завернула в восковую салфетку, чтобы не остыли.

Мужчина опешил. Он застыл в дверях, не зная, что и делать. Чуть помедлив, он подошел к свертку, что лежал на столешнице чуть поодаль. Тронул плотную упаковку.

– С ветчиной и огурцом?

– Ну так, как обычно. Или тебе другие надо?

Ворон c сомнением взглянул на Лису и опасливо взял бутерброды. Затем все-таки развернул салфетку и заглянул внутрь. Оставив монеты на предназначенном для этого блюдечке, он готов был уйти, но женщина его остановила:

– Эй, кстати, Ворон. У вас там в управе работенки какой нету? Хороший человек ищет.

Наконец картинка в сознании мужчины сложилась. Лицо, озаренное пониманием, приобрело злорадное выражение.

– Ах, вот оно что, – произнес он, поворачиваясь к Лисе. – А я-то думаю: что это ты сегодня такая покладистая.

Женщина фыркнула, продолжая протирать столешницу, будто только это ее и заботило.

– Ерунду не болтай, а ответь как следует.

– Не знаю, не слышал такого. Что за человек-то?

Лиса поджала губы.

– Что надо, – коротко бросила она. – Тебе-то что? Я думала, ты в управе работаешь, так что-нибудь знаешь, а раз нет, так нет. Понятно теперь, что у тебя там за работа.

Она многозначительно посмотрела на бутерброды.

– Что ж ты за дура такая! – тут же рассердился Ворон.

Омарейл с интересом наблюдала за беседой. Ее веселило то, как Лиса откровенно манипулировала Вороном, но еще смешнее было наблюдать, как он поддавался на все ее уловки.

– Иди давай! – Лиса махнула в его сторону полотенцем.

– Гони, гони. Как будто это мне работа нужна. Я бы и сказал тебе, что вспомнил, что кто-то нужен на печатную машинку, да только не хочу с тобой больше и говорить.

Гордо подняв голову, Ворон пошел к выходу. Лиса глянула на Даррита и вопросительно подняла бровь. Норт уверенно кивнул.

– Стой, подлец! – крикнула она в спину неспешно удаляющемуся Ворону.

Тот развернулся и надменно взглянул на Лису:

– Где ж ты возьмешь такого? У нас тут машинок отродясь не было.

Ворон чуть подержал лицо, а затем вздохнул:

– Так в Астраре велели теперь все документы печатать на машинке, а не от руки писать. Как пить дать, это Дольвейн придумывает, ему вечно что-то надо: то копии делать, то учетную книгу по всем бумагам, будь она неладна. Теперь вот – это. Бордора сказал, чтобы я либо нашел кого-то, либо сам печатал, я уже месяц с этим мутужусь. Как будто мне заняться нечем больше! Ты представляешь, насколько дольше печатать документ, чем писать от руки?

Он сокрушенно покачал головой.

– Н-да, – Лиса изобразила сочувствие. – Хорошего мало. Лишь бы жизнь усложнить. Я тут ни разу не видела никого, кто умел бы печатать. Это если только из столицы кто…

Ворон подавленно кивнул.

– Если только… – хозяйка «Таверны» дождалась, когда мужчина взглянул на нее с надеждой, а затем повернулась к Дарриту: – Эй, Норт, поди-ка сюда.

Быстро включившись в театральное действие, Даррит изобразил легкое удивление, будто бы не прислушивался к каждому их слову, затем, глядя на Лису с вежливым любопытством, подошел к беседующим.

– Ты откуда, говоришь, приехал-то?

– Из Астрара, – ответил он.

Лиса многозначительно взглянула на Ворона, который смотрел на молодого мужчину с живым интересом.

– А на машинке, случайно, печатать не умеешь? – поинтересовалась женщина.

– Умею, – кивнул Даррит. – Я же учителем работал, нас в прошлом году как обязали все отчеты печатать, так и пришлось научиться.

Омарейл про себя отметила, что Норт не просто говорил то, что хотели услышать его собеседники, он даже чуть изменил манеру речи, подстраиваясь под них.

Ворон принялся обходить Даррита, разглядывая того со смесью сомнения и надежды.

– А с лицом что? – ничуть не смущаясь, спросил он.

– Мальчишеская драка, – равнодушно отозвался Норт.

– Прекрасно. Прекрасно, – пробормотал Ворон. – Работа нужна?

– Не откажусь.

– Приходи-ка завтра в управу. Знаешь, где это?

– Найду. Но… завтра суббота.

– Мы работаем, – мрачно ответил мужчина.

На том они и разошлись.

День Омарейл и Даррит посвятили переезду. Они забрали вещи из «Кабаньего уха» и по инструкциям Лисы отыскали ее соседку. Та же, в свою очередь, отвела их вверх по улице, где стоял вытянутый дом с фасадом, разделенным надвое. Одна его часть, на два окна, была побелена, вторая, точно такая же, была оставлена серой.

– Я делю дом с сестрой. С той стороны – ее часть, с этой – моя. У вас тут будет свой дворик, а за домом – общий двор. У сестры там снимают жильцы, тоже молодая пара, так что подружитесь.

– О, – Омарейл чуть смутилась. – Мы не пара. Мы брат и сестра.

– Да по мне хоть король с королевой.

Хозяйка показала им комнаты. Небольшая прихожая с кладовкой вела на веранду с большими окнами, поделенными частым переплетом. Направо из прихожей уходила просторная кухня с обеденным столом. Комната впереди служила гостиной, а из нее можно было попасть в крохотную спальню с широкой кроватью и еле уместившимся там резным деревянным шкафом.

Интерьеры были скромны и старомодны. Но при всем при этом дом не был лишен уютной прелести. Никаких кричащих цветов, как в доме четы Зарати, никаких попыток произвести впечатление, как в особняке Джана Дженны. Простота и наивная прелесть.

В персональном дворе хозяйка показала погреб для хранения продуктов и баню. В общем же не было ничего, чем могли воспользоваться временные жильцы, кроме площадки, укрытой сорокасантиметровым слоем снега.

Ужин готовил Норт. Принцесса походила вокруг него, пытаясь помочь, но после нескольких резких просьб заняться своими делами, она фыркнула и села читать в гостиной.

Простая, но сытная еда располагала к беседе. Жареная картошка с овощным салатом подняли настроение и Омарейл, и Норту, и они стали обсуждать дальнейшие планы.

– Что я буду делать, пока ты будешь на работе? – спросила принцесса.

– Отдыхайте. Можем купить вам еще книг. Или посмотрите те, что тут есть, – он кивнул в угол кухни, где на полке разместилось несколько потертых томов.

Омарейл скривилась:

– То есть вы будете трудиться на благо королевства и меня, а я буду просто сидеть, сложа руки?

Он кивнул, будто не расслышав сарказм в ее словах.

– Так не пойдет. Я тоже хочу приносить пользу. Я хочу что-то делать. Мне надоело таскаться за тобой для красоты.

– И что вы предлагаете? Придумать вам дело, чтобы вы чувствовали себя сопричастной?

Омарейл сжала челюсти.

– Нет, – процедила она. – Давай подумаем, как еще можем разузнать о Бордоре.

Повисла тишина, которую нарушало лишь мерное тиканье настенных часов.

Даррит принялся убирать посуду. Замерев с тарелками, он посмотрел на девушку, которая уже вышла из-за стола и стояла у окна, угрюмо глядя вдаль.

– Думаю, не будет ничего страшного, если я подключу вас к домашним делам, – сказал он.

Она взглянула на него исподлобья. Даррит решил занять ее уборкой или приготовлением еды, чтобы она не мешала ему творить великие дела! Это было унизительно!

– Вы когда-нибудь мыли посуду? – спросил Норт, и несколько мгновений принцесса сердито молчала.

Но любопытство победило, и следующие полчаса она провела на кухне, полоская в тазике с прохладной водой тарелки и чашки. Она нашла это занятие удивительно расслабляющим.

На следующий день Даррит приготовил для них скромный завтрак, состоящий из яичницы и хлеба, а затем ушел в управу, оставив Омарейл одну. Они условились встретиться вечером дома, но, проведя пару часов в пока еще чужих комнатах, принцесса затосковала. Не зная, чем себя занять, не найдя успокоения ни в игре на лале, ни в чтении, она отправилась в центр.

Длинная улица, на которой они теперь жили, упиралась в двухэтажный дом, от которого следовало повернуть направо. Там в трехстах метрах располагалось почтовое отделение, за ним, через дорогу, – школа. А там – и главная площадь Успада. Она, как и все здесь, носила говорящее название Главная площадь. От нее такой же прямой стрелой, как и улица, по которой шла Омарейл, уходила вдаль Центральная. Свернув с просторной площади с раскинувшимся тут рынком и небольшим, сейчас полностью белым от снега сквером, принцесса прошла вплоть до управы, а там свернула на узкую Торговую улицу, где располагалась «Таверна». Посетителей в заведении было немного, поэтому принцесса заказала кусок капустного пирога и стала просто болтать с Лисицей, отчасти надеясь выведать какую-то полезную информацию, отчасти просто наслаждаясь приятной беседой.

Омарейл поделилась, что, пока брат на работе, она чувствует себя немного одиноко и не знает, чем заняться.

– Давай-ка приходи сегодня часов в семь в Клуб. Это тут недалеко, на Главной площади. Там по субботам всегда молодежь собирается. Познакомишься с кем-нибудь.

Омарейл улыбнулась и ответила, что попробует, хотя и понимала, что никуда не пойдет. Едва ли Норту это понравится.

– Там и мой оболтус постоянно торчит со своей бандой. Они с детства дружат, мой Волчонок, Мята, сын мясника, и Вереск, его мамка учительницей у нас в школе работает.

Принцесса вежливо покивала.

– Уже мужики такие, а все ветер в голове. Вереск-то еще посерьезнее: и учится хорошо, и статьи в газеты пишет, и во всех мероприятиях в городе участвует. А эти… С другой стороны, конечно, единственный племянник Патера, Вереску вроде как нельзя ударить в грязь лицом.

Омарейл приложила все возможные усилия, чтобы не подпрыгнуть и не начать расспрашивать. Она продолжила так же кивать, натянуто улыбаясь.

– Да и с Бордорой не забалуешь. Этот как гаркнет – вся дурь из башки и выскочит.

Принцесса изобразила смешок.

– Да нет, – протянула она тоскливо, – вряд ли я смогу пойти.

– А, знаешь, Волчонок зайдет на обед. Дождись его.

– Мне как-то неловко…

Она лукавила. Теперь Омарейл познакомилась бы с молодыми людьми, даже если бы Лиса начала отговаривать.

В одиннадцать за бутербродами зашел Ворон, и обе: и Лисица, и Омарейл – набросились на него с расспросами о Даррите. Но мужчина только отмахнулся:

– Работает, чего рассказывать, – и ушел.

Собеседницы обменялись многозначительными взглядами. А к обеду действительно пришел сын хозяйки таверны, и не один, а в сопровождении друзей.

– Ну-ка, смотрите, это Мирра, – сообщила она подлетевшим к стойке молодым людям. – Она только приехала в Успад и никого здесь не знает.

Волчонок выглядел диковато и появление новенькой не оценил. Мята глуповато хмыкал и фыркал, надувшись, точно индюк. И только Вереск повел себя, по мнению Омарейл, как полагается: поприветствовал, представился, затем спросил, где она живет, чем занимается и почему приехала в город.

Лиса усадила их обедать вчетвером, и Омарейл не заметила, как расправилась с курицей с грибами. Вереск оказался очень интересным собеседником.

Этот юноша с вьющимися каштановыми волосами и зелеными глазами вызывал симпатию. Его нельзя было назвать красивым, но было что-то в тонких чертах лица и выразительных губах, что не позволяло сразу отвести взгляд. И говорил он так ладно, прямо, без ужимок.

Она чувствовала и интерес молодого человека к себе. Это были странные, новые для нее ощущения. Будто пульсирующая теплая волна то едва касалась ее, то накрывала с головой.

Где-то в середине разговора о современных танцах Вереск застыл, вопросительно глядя собеседнице за спину. Омарейл хотела обернуться, но рука легла на ее плечо, заставив замереть.

– Мирра? – раздался голос Норта позади.

Она обернулась. Его взгляд был недовольным, но с явным намерением дать принцессе возможность объясниться.

– О, привет, Норт! – Омарейл пришлось приложить усилия, чтобы не звучать виновато, хотя желание оправдаться было почти непреодолимым. – Собираешься пообедать? А мне стало скучно, и я пришла сюда. И вот Лиса познакомила меня со своим сыном, Волчонком, – она указала на угрюмого молодого человека с отросшими черными волосами, – Мятой, и вот это – Вереск. Э-э… Вереск как тебя по фамилии?

– Вереск Бордора, – отозвался он.

– А это мой брат. Норт Даррит.

Тот кивнул, внимательно глядя на Вереска. Первые двое молодых людей его явно не заинтересовали.

– Что ж… хорошо. Дома увидимся.

Норт хотел было отойти от них, но Омарейл позвала его:

– Норт, ты не против, если я сегодня вечером пойду в клуб с ребятами?

О, он был против. Она увидела это по его острому взгляду. Поняла по тому, как раздраженно застучали пальцы по спинке ее стула.

Но в ответ он просто кивнул, а затем отошел, сев за столик с еще двумя мужчинами. Вероятно, новыми коллегами.

– Норт? Так ты из аристократии? – уточнил Вереск тихо.

– Нет-нет, – заверила его Омарейл. – Норт – значит «север» с языка древних. Родителям позволили дать такое имя моему брату, хотя мы из простых. Моряки действительно используют слово «норт» вместо «север». Мама и папа думали, что это как-то поможет ему в жизни, но он постоянно мучается, объясняя, что никого не пытается обмануть. На самом деле, с «Миррой» не многим легче.

Она вздохнула.

– Я знаю такое слово, – тут же отозвался Вереск в явной надежде приободрить, и Омарейл улыбнулась ему с благодарностью.

После обеда юношам требовалось уйти. Вереск учился в местном училище, а его друзья подрабатывали кто где. Норт тоже отправился в управу, уточнив перед этим, куда именно Омарейл собиралась идти вечером, и пообещав забрать ее оттуда.

С небольшим количеством солей в мешочке и в приподнятом настроении принцесса отправилась на местный рынок на Центральной площади. Там, по словам Лисы, девушка могла купить наряд для клуба.

Вечер в клубе прошел весьма приятно. Молодые люди отдыхали за столиком, распивая чай или кофе, танцевали классические партии, иногда организуя групповые танцы, наслаждались музыкой, которую исполнял квартет в старомодных камзолах, и просто беседовали.

Омарейл заметила, что Вереск уделял ей особое внимание, и была польщена. Они провели весь вечер в компании друг друга – за чаем и разговорами. Молодой человек наверняка пользовался популярностью у местных барышень.

– Девушки в Астраре выглядят иначе, – заметил Вереск. – Более утонченные, что ли.

Она смущенно улыбнулась и махнула рукой:

– Я не заметила большой разницы…

– А я заметил. Я видел принцессу Севастьяну в театре и был поражен тем, какая она. Но ты… ты даже больше похожа на принцессу.

Омарейл рассмеялась. Она чувствовала растущую симпатию. Взглянув юноше в глаза, принцесса испытала собственные эмоции, только более яркие, более сильные. Зрительный контакт продолжался и продолжался, пока Омарейл не заметила, что их лица оказались совсем близко друг к другу. Это было необычно и волнительно. Вереск улыбнулся, его зеленые глаза заискрились, отчего сердце принцессы забилось чаще.

…И тут все закончилось. Кто-то рядом прочистил горло, и оба одновременно подняли головы, чтобы увидеть стоящего у их столика Даррита.

– Мирра, пора домой, – заявил он безапелляционно.

Разочарование и злость тут же вспыхнули в ее сердце. Она и Вереск посмотрели друг на друга, и Омарейл почувствовала досаду своего спутника. Даррит, будто бы тоже ощутив витающие в воздухе эмоции, склонился к уху принцессы и прошептал:

– Пожалуйста, пойдемте.

Она прикрыла глаза, борясь с душащим раздражением. Кивнув, она пообещала Вереску встретиться вновь, поблагодарила его за вечер, и пошла вслед за Дарритом.

На улице давно было темно и морозно, дорога освещалась тусклыми фонарями. В окнах небольших домиков уже не горел свет, у многих были закрыты ставни.

Омарейл ощутила усталость, о которой и не догадывалась всего десять минут назад. Они шли молча, пока Норт не спросил:

– Хорошо провели вечер?

– Нет! – тут же отозвалась она с негодованием, точно только и ждала, пока он даст повод.

– Мне показалось иначе, – ровно ответил Даррит.

– Все было хорошо, пока ты не пришел.

Он фыркнул:

– Я вмешался ради вашего же блага.

– Что?! – возмутилась Омарейл. – Хочешь сказать, ты знаешь, что для меня благо, а что нет?

Она старалась не отставать, но Даррит шагал быстро, и принцесса начала задыхаться.

– Вы читали его эмоции? – холодно поинтересовался он.

– Да! – воскликнула Омарейл.

– И какие они были?

Если бы на улице не было так холодно, она бы покраснела.

– Какое твое дело?

– Кхм. Я лишь хочу знать, они отличались от ваших?

– Нет! Мы оба понравились друг другу.

– Подумайте как следует, Ваше Высочество. Чувства молодого человека хотя бы немного отличались от ваших? – он обернулся и, продолжая идти, внимательно на нее посмотрел.

Омарейл чуть растерянно покачала головой.

– Вы считывали его эмоции и передавали свои. Все смешалось, вы уже не могли отличить одно от другого. Не только попали в ловушку сами, но и невольно заманили туда господина Бордору.

Пару секунд Омарейл молчала, а затем выпалила:

– Ну и что, если так! Кому судить, что настоящее, а что нет? Мы точно понравились друг другу.

– Ни на секунду в этом не сомневаюсь. И все же, прежде чем бросаться в омут с головой…

– У меня ни разу не было свидания! Впервые мной заинтересовался человек, который не знал, кто я. Он разговаривал со мной, как будто я обычная девчонка с соседней улицы, и в то же время… в то же время был восхищен. Возможно, у меня никогда больше не случится ничего подобного! Даже если это было не по-настоящему, ну и что! Я просто хотела немного…

– Мы не можем поставить под удар все наше дело просто потому, что какой-то недоросль польстил вашему самолюбию. Попробуйте самоутверждаться иным способом.