Текст книги "Эксплеты. Совет Девяти"

Пилигрим медленно кивнул, принимая правила игры.

– Поэтому вы начнете секретное неофициальное расследование. Узнайте как можно больше о ее спутниках и попробуйте выяснить, куда они направляются.

Он открыл ящик стола и выудил оттуда один из десяти бархатных мешочков с монетами.

– Этого должно хватить, – он аккуратно положил деньги на край стола.

– Я думаю, это даже слишком, – нахмурившись, проговорил Пилигрим.

Эйгир чуть усмехнулся:

– Лишнее используйте на свои нужды. Помойтесь, купите себе одежду…

Пилигрим смущенно прочистил горло. Если бы его командир увидел, в каком виде агент королевской гвардии явился на встречу к Королю, пристрелил бы на месте.

– Послушайте, Ваше Величество, если вы пытаетесь как-то… наградить меня, то это ни к чему. Защищать вас, вашу семью и королевство – мой долг.

Король вздохнул чуть устало:

– Я понимаю, Пилигрим, и ценю вашу преданность. Я благодарен за то, что вы пришли именно ко мне. Но я не могу допустить, чтобы это расследование затянулось из-за нехватки средств. Не переживайте, здесь не такая большая сумма, чтобы вы чувствовали, будто делаете это ради наживы.

Они договорились о новой встрече («Прошу войти через дверь»), и, когда Король объяснил, как гвардеец мог попасть к нему на личный прием, Пилигрим покинул кабинет через окно.

А Эйгир еще четверть часа сидел в кресле, размышляя об услышанном. Письмо от Омарейл, которое только утром передала Севастьяна, надежно запертое теперь в сейфе, давало понять, что у принцессы был план.

Этот гвардеец был прав в одном: Королю не к кому больше обратиться за помощью. И даже если у Пилигрима имелись свои цели, о которых он сейчас не говорил, лучших людей у Его Величества не было.

Король воспользовался громкоговорителем:

– Вызовите ко мне Дольвейна.

Советник явился не больше чем через десять минут.

– Бериот, предоставь мне всю информацию об агенте королевской гвардии Пилигриме Коваксе, – велел Король.

Тот кивнул, не ожидая никаких разъяснений, и сделал пометку в маленькой записной книжечке.

– И что вы можете сказать об этом? – Эйгир уперся тремя пальцами в лежащие на столе газеты.

– Необычная активность, – ответил Бериот, лишь мельком взглянув на периодические издания. – Мои люди выясняют, кто такой Мир Ленар и откуда он взялся.

– Пускай выяснят поживее! – потребовал Король. – Сначала Агра, теперь Нортастер. Пока мы разбираемся, что к чему, этот деятель объедет все королевство.

– Вы же понимаете, у нас нет оснований…

– Не мне тебе объяснять, – Эйгир ударил кулаком по столу, – что мне сейчас не нужны основания.

– Не мне вам объяснять, – отозвался Бериот спокойно, – что исчезновение человека, столь очевидно неудобного дворцу, вызовет ненужные вопросы.

Король откинулся на спинку кресла.

– Но получить информацию побыстрее мы можем? – уже гораздо сдержаннее спросил он.

– Делаем все возможное, Ваше Величество.

Эйгир устало потер лоб.

– Что ты думаешь, – он неопределенно махнул рукой, – обо всем этом?

Бериот окинул взглядом разложенные на столе газеты.

– В подлинности письма Ее Высочества сомневаться не приходится. Поэтому нам необходимо направить усилия на то, чтобы выполнить просьбу принцессы, и на то, чтобы найти ее саму.

Эйгир кивнул:

– Я думаю так же, но спрашивал тебя не об этом.

– Я это понял, Ваше Величество. Однако мне не кажется, что я готов ответить. Мы как канатоходцы, которые выполняют трюки на Летней площади. Никто не знает, чем закончится номер, но все, что нам остается, – это идти вперед, балансируя и стараясь удержаться на канате.

– Тебе стоило стать поэтом, Бериот, – с насмешкой отозвался Король.

– Мне приятно, что вы смогли оценить тонкость метафоры, Ваше Величество, – Бериот чуть склонил голову в знак признательности. – И сейчас вы сможете по-настоящему прочувствовать ее глубину. Вы знаете главное правило? Смотреть не вниз, а на конечную цель, куда атлет хочет прийти. Вы определили конечную цель, мой господин?

Король постучал пальцами по мраморной столешнице, внимательно глядя на Дольвейна. Умен, хорош собой, с врожденным умением располагать к себе. Эйгир одновременно испытывал к нему симпатию и недоверие. Порой он задавался вопросом, стоило ли держать при себе Советника, которому нельзя было полностью доверять. Но симпатия, очевидно, была сильнее. К тому же порой именно хитрость Бериота помогала справляться с трудностями. Его готовность поступиться моральными принципами ради достижения целей. Умение видеть слабые места противника и вовремя надавить на них.

Сейчас их интересы неожиданными образом пересеклись, хотя это и не было очевидно. Если Омарейл не вернется в замок, наследницей станет Севастьяна. Не было никаких сомнений, что Бериот, формально оставаясь принцем при Королеве, фактически возьмет власть в свои руки.

Именно поэтому Советник был плохим компаньоном в поисках пропавшей принцессы.

– Пускай будет то, что до́лжно, – ответил наконец Король неопределенно.

Бериот посмотрел куда-то в окно, затем перевел взгляд на Эйгира и непривычно взволнованно сказал:

– Я понимаю, почему моя помощь может казаться вам неуместной, Ваше Величество. Но, смею заверить, я считаю своей прямой обязанностью вернуть Ее Высочество во дворец и стабилизировать ситуацию в королевстве. Я мог совершать поступки, из-за которых у вас сложилось обо мне мнение как об изворотливом и циничном человеке. Но все, что я делал, я всегда делал для вас. Долг и честь для меня – не пустой звук. Я служу Ордору и вам, мой господин.

Король сжал виски. Именно за такие вещи он не любил Бериота больше всего: проникновенные речи, бьющие в самое сердце, правильно подобранные интонации, искренний взгляд. И Эйгир снова и снова чувствовал, как логика подчиняется эмоциям.

– Что ж, Бериот, – правитель прикрыл глаза на мгновение, а затем пронзительно посмотрел на молодого мужчину. Тот не дрогнул, давно привыкший к внушающей многим трепет личности Короля. – Наша цель, я полагаю, – продолжил Эйгир, – начать гражданскую войну.

V
Успад

Омарейл открыла глаза и в ту же секунду встретилась взглядом с Нортом Дарритом. Он смотрел на нее прямо, будто рассчитывал разбудить взором.

– Что? – хрипло спросила она, сонно потирая лицо.

Повозка, в которой они ехали, чуть тряслась, Омарейл тоже покачивалась из стороны в сторону, а вот на Даррита это как будто никак не влияло.

– Что вы знаете о Патере Успада? – спросил он без вступлений.

Омарейл начала привыкать к этой манере своего попутчика погружаться в думы, не замечая ничего вокруг, а затем внезапно выдавать вопрос или умозаключение. Даррит делал это так, будто считал, что Омарейл слышала все его мысли и для нее не было сюрпризом то, какой темы он решил коснуться.

– Север Бордора, – вздохнув, отозвалась Омарейл. – Очень занудный тип.

– Как я понял, по-вашему, многие обладают этим недостатком, – равнодушно прокомментировал это Даррит.

Принцесса закатила глаза:

– И ты возглавляешь список. Никаких эмоций, никакого веселья, только и знаешь, что раздавать указания и задавать вопросы.

Даррит бесстрастно ответил:

– По крайней мере, я знаю, что я из себя представляю.

Омарейл сверкнула глазами:

– Что ты хочешь сказать? Я тоже знаю, что из себя представляю.

– Вы понятия не имеете. А теперь, прошу, без ваших оценок. Сухо и по делу. Север Бордора.

Они ехали уже шестой час. Из Агры в Успад легко добраться поездом: железная дорога огибала горный хребет, и за девять часов паровоз с восемью вагонами доносил пассажиров от одного города до другого. Но, увы, этот путь был закрыт для Омарейл и Даррита из-за невозможности воспользоваться паспортом Мираж Селладор. Без документа не купить билеты на поезд. Находясь в розыске, принцесса имела все шансы быть схваченной стражниками прямо на вокзале Успада.

Именно поэтому им пришлось найти иной способ добраться до нужного места. Короткий путь лежал через горы, но извозчики сообщили: дорогу в это время года так заметало снегом, что пробраться по ней на экипаже и думать было нечего. Невысокий парень по имени Лазурит пообещал довести их до деревни Усть, а там предложил спросить совета у местных.

И вот-вот припорошенный пушистым снегом лес должен был закончиться, уступив место небольшому поселку. Пока же этого не произошло, Омарейл постаралась сосредоточиться и выудить из памяти все немногочисленные встречи с Севером Бордорой.

– Он стал Патером уже в четвертый раз. Я знаю, что в Успаде его любят. В других городах – не так чтобы очень. Бериот говорит, что Бордора слишком яростно отстаивает интересы своих людей, и иногда от этого страдают другие. Еще я знаю, что он довольно груб и несдержан. Со мной постоянно разговаривал о каких-то праздниках…

– Праздниках? – переспросил Даррит.

От его слуха не ускользнуло, как неуверенно прозвучали слова принцессы.

Чуть нахмурившись, Омарейл принялась вспоминать последнюю беседу с Севером Бордорой.

– Он готовился к празднику Весны. Обещал мне, что третья песнь будет обо мне… Я не стала уточнять, что он имел в виду, но звучало… статусно.

– Он имел в виду, что во время традиционного празднования первого дня весны, – поучительным тоном отозвался Даррит, – во время песнопений первая песнь будет посвящена Солнцу, вторая Луне, а третья – вам. Третья песнь всегда посвящается значимой персоне. Как правило, Королю, но допустимо выбрать кого-то еще. Это считается большой честью.

– О, – только и смогла вымолвить Омарейл, которая, как ни старалась, не смогла испытать должного трепета. – Что ж… Ну, вот об этом мы и разговаривали. Совсем недавно. А до того он рассказывал о новом Храме Света, который воздвигли прямо в тюрьме, чтобы заключенные могли проводить все ритуалы. Сказал, что это, по его мнению, помогает преступникам очищаться и вставать на путь добропорядочного подданного королевства.

Она скептически поджала губы, выражая таким образом свои сомнения. Даррит же задумчиво кивнул. Омарейл показалось, еще чуть-чуть, и она услышат, как работают его мозги. Сама она намеревалась действовать по ситуации – следовало сначала познакомиться с Патером Успада.

– Прибыли, господа, – раздался голос извозчика.

Омарейл выглянула в окно. Ничто не указывало на то, что они приехали: широкое поле с пожелтевшими, припорошенными снегом колосьями упиралось в стену темно-серых гор с белеющими вершинами.

Даррит открыл дверь, спрыгнул на замерзшую землю и помог выбраться Омарейл. Извозчик достал со специального крепления объемные рюкзаки.

Когда они собирали вещи, еще в Агре, принцесса отказалась избавляться от всей купленной одежды, убедив Норта, что нуждается в сменных платьях. Они приобрели рюкзаки для походов в лавке недалеко от отеля и сложили в них самое необходимое. Непрактичные нарядные платья Омарейл все же оставила горничной, которая прибиралась в их номере. Счастливая улыбка милой девушки помогла ей примириться с потерей.

Взглянув чуть дальше, принцесса увидела, что они оказались на самом краю небольшой деревеньки, тянущейся вдоль проселочной дороги. Крыши невысоких темных домиков были укрыты тонким покрывалом снега.

– А вы не хотите подвезти нас поближе? – уточнила она у Лазурита, но тот активно замотал головой:

– Не, это место проклятое, я туда не поеду.

Извозчик нервно глянул в сторону деревни.

Омарейл вопросительно подняла бровь.

– Отлично. И зачем вы нас сюда привезли? – уточнила Омарейл, не столько напуганная заявлением молодого человека, сколько удивленная его негуманным поступком.

– Ну, так, – он взмахнул руками, огорошенный вопросом, – жених твой сказал, что срочно надо в Успад, но поездом вам никак, я и привез в Усть. Так-то это либо дней пять-шесть на повозках, либо поездом. А через Усть быстро. Только никто так особо не ездит, потому что место гиблое.

Принцесса сложила руки на груди и ответила на то, что во всей речи молодого человека зацепило больше прочего:

– Он мне не жених.

– А-а, – растерянно протянул Лазурит, а затем криво улыбнулся, – ну так хорошо, – и придвинулся чуть ближе к Омарейл, явно намереваясь сказать что-то еще.

Но Даррит пресек попытки извозчика полюбезничать с принцессой. Впихнув монеты в ладонь молодого человека, он аккуратно подхватил Омарейл под локоть и строго сказал:

– Мирра, идем, нам еще нужно найти постоялый двор.

Принцесса улыбнулась Лазуриту. Тот пожал плечами, забрался на свое сиденье, взял в руки вожжи, и скоро она уже не могла видеть его повозку. Вместо этого девушка рассматривала старенькие покосившиеся деревянные домики.

– Ты знал, что это место проклято? – уточнила она у Даррита.

Тот уже отпустил ее руку и, угрюмо сопя, шел вперед.

– Глупости необразованного извозчика. Не обращайте внимания.

Фыркнув, Омарейл с насмешкой взглянула на собеседника:

– Откуда такой снобизм, Норт?

Он не ответил, явно не считая тему хоть сколько-то интересной.

– И ты что, не веришь в сверхъестественное? Не веришь, что кто-то, например, может читать эмоции других людей? – многозначительно уточнила она.

– Это совершенно разные вещи. За проклятием этой деревни наверняка стоит какая-нибудь глупая история, полная несущественных совпадений, которые кто-то притянул за уши.

Они прошли пару жилых зданий, окруженных голыми колючими кустарниками.

– Почему ты злишься из-за этого? – уточнила она.

– С чего вы взяли, что я злюсь? – тоном, противоречащим сказанному, отозвался Даррит.

Она посмотрела на него. Бросив взгляд на девушку, он вздохнул и сказал:

– Многие говорили, что я – проклят. И что Фрая то ли проклята, то ли может проклясть. Когда люди сталкиваются с чем-то, что не могут объяснить, они начинают придумывать теории. И верят в них настолько, что разные, не связанные между собой факты, внезапно складываются у них в единое целое.

Омарейл нахмурилась. Стараясь не отставать от Даррита, она задумчиво спросила:

– То есть ты и в предсказание мое не верил?

Он бросил на нее утомленный взгляд:

– Мне не было до него дела. Мне исполнялось пять, когда вы родились. Предсказание всегда было данностью, как солнце в небе.

Девушка не могла точно сказать, почему эти слова задели ее. Не понимая природу своей обиды, она решила ее скрыть.

– Трактир, – объявил Норт через пару минут.

Длинная улица, вдоль которой шли практически одинаковые дома с мрачными фасадами, наконец прервалась перекрестком. На одном углу его располагалась лавка, на другом – заведение под названием «Уста пастуха».

– Тебе не кажется странным, что на улице совершенно нет людей? – уточнила Омарейл, пока они пересекали перекресток.

Даррит промолчал.

– Надо было спросить у Лазурита, в чем заключается проклятие, – продолжила рассуждать она. – Может, тут вообще никто не живет.

Они вошли в трактир. В помещении было темно, но тепло. После промозглого уличного воздуха оказаться даже в таком унылом заведении было приятно. Из посетителей – лишь один мужчина в широкополой шляпе. За стойкой вытирал полотенцем стаканы сухопарый трактирщик в синем засаленном фартуке.

– Добрый день, господа, – громко произнес Даррит, что заставило обоих мужчин замереть и вопросительно взглянуть на путников.

Омарейл удивили их уставшие, безжизненные глаза. Эмоции в них были, но какие-то приглушенные, будто люди забыли, что такое по-настоящему изумляться, радоваться, чувствовать.

– Подскажите, как мы можем попасть отсюда в Успад?

Посетитель тут же потерял интерес к молодым людям и продолжил потягивать бурый напиток из мутного стакана. Трактирщик окинул незнакомцев подозрительным взглядом и спросил:

– А поезд чем не угодил?

Даррит прищурился. Омарейл заметила, что он встретился с мужчиной взглядами, и только после этого ответил:

– Моя сестра утопила паспорт в реке в Лондраре. Пришлось искать другой способ вернуться домой.

Он говорил снисходительно, чуть насмешливо, и Омарейл испытала острое желание ткнуть его локтем в ребра.

Но трюк сработал, трактирщик заметно расслабился.

– Тогда берите повозку и езжайте вокруг гор.

– Нам сказали, можно сократить путь, – заметил Даррит, подходя к стойке.

Мужчина окинул Норта оценивающим взглядом:

– Ты, может, и мог бы, а она – вряд ли.

Даррит тоже мельком обернулся на Омарейл:

– Она крепче, чем кажется.

Эта манера говорить о ней, будто ее тут не было, выводила принцессу из себя, но она прикрыла глаза, силясь унять раздражение. Не хватало, чтобы трактирщик разозлился на них из-за ее несдержанности.

Тот пожал плечами и сказал:

– Дело ваше. Перебраться через гору можно: есть тропа. Но это займет целый день, если поспешать. А нет, так придется останавливаться на ночлег.

– Сколько часов пешком?

– Пешком? – рассмеялся трактирщик, и единственный местный посетитель хрипло гоготнул в ответ. – Нет, приятель, только на лыжах.

Омарейл разочарованно опустилась на свободный стул. Они зря потратили время на то, чтобы добраться до Усти, им все равно придется объезжать горный хребет. А ведь каждый день на счету…

– Где мы можем взять лыжи? – услышала она вопрос Даррита.

– Зачем нам лыжи? – процедила она, догадываясь, что к чему.

Он бросил на нее короткий взгляд, не удостоив ответом.

– Я не умею кататься на лыжах! – раздраженно уточнила Омарейл.

– На «кататься» у нас нет времени. Тебе нужно будет только перебраться через гору.

Девушка встала и подошла к мужчинам.

– Тогда подскажите, добрый господин, где можно взять сани? – обратилась она к трактирщику, а затем повернулась к Дарриту: – Потому что ты повезешь меня. Я не езжу на лыжах! Я ни разу не стояла на лыжах. И я не смогу пересечь на лыжах гору!

– Вам кажется, – спокойно отозвался Даррит, и Омарейл тихо зарычала.

Понимая, что сейчас начнет расплескивать свою злость на всех вокруг, она отошла подальше и сердито уселась на стул.

Ее спутник выведал у трактирщика всю информацию, а затем заказал еду. Два подогретых на огне печеных томата с фасолью стали их обедом.

– В дорогу лучше отправляться завтра ранним утром, – сообщил Даррит, пока они ели. – Нужно всеми силами избежать ночи в горах.

– Да, конечно, Норт, – Омарейл не смогла обойтись без язвительных интонаций. – Я ни разу не стояла на лыжах, но, если надо, разумеется, смогу ехать как чемпион-марафонец.

Даррит утвердительно промычал в ответ, словно не заметил насмешки.

– Надо найти место для ночлега, – сказал он будто сам себе.

– Может, хоть узнаем, в чем суть проклятья?

– Я узнал. Какая-то ерунда. Кто-то умер в горах и якобы спускается ночами в деревню и ест людей.

Омарейл застыла с вилкой в руках, изумленно приоткрыв рот.

– Прошу прощения?

– Это неправда. Никого на самом деле не ели.

Он проигнорировал ее хмурый взгляд, поэтому принцесса уточнила:

– Но в горах кто-то умер?

– Это случается сплошь и рядом.

Она отложила приборы:

– Сплошь и рядом?! Может быть, три сэкономленных дня не стоят того, чтобы так рисковать?

– Мы не знаем, что ждет нас в будущем. Один незначительный день сегодня может оказаться решающим завтра.

– Или мы просто умрем и тоже будем приходить сюда питаться местными жителями, – ответила Омарейл.

– Для особы королевских кровей вы очень много ворчите, – заметил Даррит, улыбнувшись, будто бы его собеседница шутила, и тут же обратился за помощью к трактирщику.

Норт разузнал все о месте для ночлега. Дом на окраине деревни пустовал, и путникам часто предлагали в нем остановиться за небольшую плату. Деньги шли, как поделился хранитель ключей, на поддержание здания в хорошем состоянии.

Это был деревянный домик, такой же, как и все в Усти. Темный, с белыми рамами, несколькими голыми кустами под окнами и высоким плотным забором. Калитка вела в небольшой двор.

Внутри пристанище выглядело достаточно опрятно: здесь регулярно проводили уборку. Но что-то было в этих комнатах, отчего они казались нежилыми.

В первом помещении стоял буфет, стол, умывальник – не с водопроводом, а с баком, из которого торчала палка. Омарейл поняла, что это было приспособление для поддержания гигиены, по раковине под ним, куску мыла на бортике и застиранному полотенцу на крючке справа. Но больше всего места здесь занимала печка с лежанкой.

Во второй комнате стояли две кровати и большой комод.

Было холодно, но их провожатый заверил, что дом протапливался достаточно быстро. Мужчина помог им с дровами, показал колодец с водой и даже позволил использовать крупу и чай, обнаружившиеся в буфете.

У них было все, что требовалось.

Время до ужина они провели за разговорами о Патере Успада. Даррит заставлял Омарейл погружаться глубже и глубже в омуты памяти, чтобы выудить оттуда всю возможную информацию. Бордора вырисовывался человеком суровым, верным традициям, прямолинейным и не терпящим насмешек. Он считал своим долгом заботу о тюрьме и правильном содержании в ней заключенных. Под правильным он понимал строгое, но справедливое отношение. Тем, у кого был шанс на спасение души, он его давал.

Ближе к шести часам Даррит сварил кашу. После ужина он читал старые газеты, которые нашел под лавкой. Видимо, их использовали для растопки. Омарейл играла на лале, разместившись на теплой печке.

Вскоре принцесса уснула. Проснулась она от того, что стало жарко. Было темно, только тусклый лунный свет проникал в окно и вырывал предметы из мглы. Принцесса откинула покрывало, которым, очевидно, укрыл ее Даррит, и уставилась в пространство. Сон больше не шел.

Где-то тикали часы. Далеко на улице лаяли собаки. За стенкой Даррит ворочался в кровати, пружины страдальчески скрипели и скрежетали.

Ощущение незащищенности начало закрадываться в душу Омарейл, холодной хваткой сжимая сердце.

Скрипнула деревянная половица. Пульс девушки участился. Ее фантазия быстро нарисовала страшную картину: ночью местные жители превращались в монстров, пожирающих путников. Они специально селили всех чужаков в этот дом, чтобы приходить сюда и лакомиться свежим мясом.

Вновь раздался скрип – но на этот раз на улице. Было похоже на звук открывающейся калитки. Омарейл сжала пальцами покрывало. Ей показалось, ей точно показалось.

Но шарканье чьих-то ног во дворе ей точно не померещилось! И собаки замолчали… недавно они лаяли на несколько голосов, а сейчас – тишина. Омарейл взглянула на часы.

– Полночь, – прошептала она.

Зачем она читала в детстве так много страшных историй? Зачем согласилась ночевать в проклятой деревне?

Сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда она увидела, как за окном мелькнула тень. Нет, это было наяву.

Чувствуя, что от страха мышцы словно одеревенели, Омарейл бесшумно спустилась с печки, взяла в руки нож и ковш для воды и прошла в прихожую. Она надеялась успеть закрыть дверь на крючок, пока таинственный гость не оказался там раньше нее. Но едва девушка протянула руку к крючку, уже не помня себя от страха, дверь распахнулась. Там, в свете луны, она увидела жуткий силуэт то ли человека, то ли зверя. Он был огромным, покрытым шерстью, со всклокоченными волосами и двумя большими рогами, как у козла. Завизжав, принцесса несколько раз ударила его ковшом, отчего-то даже в такой ситуации не посмев воспользоваться ножом, а затем, когда чудовище отобрало у нее оружие, побежала в глубь дома.

Она вбежала в комнату Норта, запрыгнула к нему на кровать и, обезумев, начала трясти одной рукой, второй сжимая нож.

Норт сразу же распахнул глаза и ошалело уставился на Омарейл. На его лице отчетливо отразился испуг, когда он разглядел занесенное над ним лезвие. Недолго думая, он выбил нож из рук, обхватил принцессу за талию и повалил на кровать. Для верности зажав девушку ногами, он сжал ее руки – и только тогда замер.

– Ты что, совсем? – воскликнула она в недоумении. Страх быстро уступил место возмущению. – Слезь с меня немедленно!

Дарриту потребовалось несколько секунд, чтобы оценить ситуацию, после чего он взял Омарейл за плечи и, освободив, спихнул со своей кровати на пол.

В этот момент в комнату вошел высокий человек.

– Эй, постояльцы, – произнесло «чудовище».

На нем был полушубок, из-за которого Омарейл показалось, что это был волосатый монстр. А за спиной у него была пара лыж – их закругленные концы торчали из-за головы… точно рога. Сидя на полу, с сумасшедшим блеском в глазах и со спутавшимися волосами, Омарейл вдруг засмеялась.

– Привидится же такое! – сквозь слезы и душивший хохот проговорила она.

Гость неловко крутил в руках ковш. Даррит переводил взгляд с одного на другую.

– Объясните, что здесь произошло.

Оказалось, молодого человека в полушубке отправил к ним хранитель ключей, который по просьбе Даррита раздобыл две пары лыж и палок. Хранитель попросил сына отнести все это путникам. Так как Даррит и Омарейл планировали отправляться в горы рано утром, Медведь, их ночной гость, принес все, несмотря на поздний час.

– Я не хотел пугать вас, чесслово, – пожав плечами, произнес высокий юноша.

– Это все из-за этих историй, что деревня проклята… – вздохнула принцесса. – Мне показалось, – шепотом произнесла она, – что у вас рога.

– Знаете поговорку, – приподняв бровь, произнес Даррит, – страх – лучшая пища для воображения?

Омарейл лишь закатила глаза.

А на следующее утро она впервые встала на лыжи. Лыжная тропа начиналась недалеко от гостевого дома и дальше долгое время шла вверх. Уклон был небольшой, но для новичка, как Омарейл, этого было достаточно, чтобы превратить несколько часов пути в пытку.

В целом техника катания оказалась не очень сложной – принцесса быстро освоила ее. Но было тяжело. Ей совсем не казалось, что идти пешком было бы труднее или медленнее. Но услышав на свои жалобы коронный комментарий «Это только кажется», она стиснула зубы и продолжила путь.

Чем выше они поднимались, тем больше становился слой снега. Несколько раз путники делали привал, потому что принцесса быстро уставала. Ей очень хотелось выпить чего-то горячего, даже несмотря на то, что холодно не было.

А Даррит, казалось, получал удовольствие от их путешествия. Его щеки раскраснелись – от чего, правда, шрам стал еще больше выделяться, – глаза задорно блестели. Время от времени он уезжал далеко вперед, а затем возвращался, подгоняя Омарейл.

– Замолчи уже! – не выдержала однажды принцесса. – Поднажми, поднажми! Сам поднажми.

– Грубо и не конструктивно, Ваше Высочество.

– Я плохо езжу на лыжах, зато хорошо тыкаю палкой. Подойди и узнаешь.

– Догоните и тыкайте, сколько хотите, – с издевкой отозвался Даррит и вновь уехал вперед.

Нет, подобные штучки не могли заставить принцессу ехать быстрее. Ближе к вечеру, когда солнце уже начало садиться за горизонт, Норт объявил, что они начинают спуск. В его руках была карта, которую нарисовал Медведь.

– Будет полегче, – заверил Даррит Омарейл.

И он не солгал. Теперь ехать было гораздо проще. Порой достаточно было убрать палки за спину, чуть согнуть ноги в коленях и просто наслаждаться мягким скольжением лыж.

Снег на протяжении пути менялся. То он был хрустящим и рассыпчатым, то становился плотным и влажным. Несколько раз они попадали в снегопад, а затем небо светлело, и от белизны начинало слепить глаза.

Наконец путники смогли уделить больше внимания открывающимся видам. А посмотреть было на что. Горные вершины, покрытые снегом, простирались далеко вокруг. За огромной долиной голубо-серой глыбой возвышалась самая большая гора в окрестностях. Закат же начал окрашивать снежный покров в розовый и персиковый, оставляя тени насыщенно-синими.

Когда стемнело, ехать стало совсем неприятно. Лес вокруг казался мрачным и полным опасностей, лыжню было почти не видно, и Омарейл боялась, что они свернут не туда.

Но вот наконец внизу замаячили огни. Там жили люди. Там было тепло, сухо и уютно.

– Это еще час пути, – заявил Даррит, разбивая в прах мечты Омарейл о скором отдыхе.

– Час, – простонала она, но продолжила передвигать лыжи, переставлять палки, отталкиваться и скользить.

К концу пути на предгорье опустился густой туман. Путники больше не видели поселение, к которому стремились. Норт перестал уезжать от Омарейл – то ли тоже устал, то ли боялся, что они потеряют друг друга.

Принцессе хотелось стонать от усталости. Хотелось повторять и повторять, что она больше не может. Хотелось ударить Даррита палкой, чтобы он обессиленно рухнул на снег и дал спутнице как следует отдохнуть.

Но Омарейл не желала показывать Норту, насколько была слаба. Она же будущая Королева! Не стоило допускать, чтобы подданные, пускай даже и такие, как Норт Даррит, видели ее уязвимость.

Стиснув зубы, она продолжала ехать и наконец была вознаграждена. На их пути появился первый фонарь – значит, они оказались в поселении.

Теплая кровать, горячая еда, сухая одежда, сон. Это было все, о чем Омарейл могла думать.

Около получаса они пытались выяснить, где остановиться и что следовало делать дальше. Затем, после разговора с очередным местным жителем, Даррит сообщил:

– Поедем сразу в Успад.

Было около полуночи. Омарейл села прямо на дороге.

– Я не сдвинусь с места, – заявила она, совершенно обессиленная.

Однако Норт заставил ее встать и добраться до дома извозчика, который мог доставить их в город. Одно окно его жилища светилось мягким, теплым светом. Извозчик не спал.

Быстро собравшись в путь, высокий мужчина вывел из конюшни лошадей и запряг в повозку, что стояла на улице рядом с домом. Его жена, пышнотелая женщина с мягкой улыбкой, положила углей в специальный ящичек в салоне, чтобы немного прогреть воздух. Хозяева позволили уставшим путникам переодеться в прихожей и даже налили по чашке чая.

Получив почти все, что хотела, Омарейл села в повозку, готовая продолжить путешествие. Извозчик стегнул лошадей, те тронулись. Через минуту Омарейл спала, свернувшись калачиком на широкой скамейке.

Даррит некоторое время задумчиво смотрел на девушку, размышляя о чем-то. Вскоре уснул и он.

Они оказались в Успаде в шесть утра. Было еще темно. Омарейл, крепко проспавшая всю ночь, поежилась и выглянула в окно.

Сумрак. Холод. Казалось, это проникло внутрь нее, забралось в самые кости. Принцессе очень хотелось погреться, но угли давно остыли.

Сонный Даррит вылез из повозки, чтобы узнать у извозчика, где они могут остановиться. Тот сразу указал на небольшой отель через дорогу. Взяв вещи, оба путника прошли к «Кабаньему уху». На первом этаже там была уже опустевшая таверна, на втором – комнаты для ночлега. Пока Даррит занимался жильем, Омарейл подлетела к горящему в холле камину. Блаженство разлилось по ее телу, стоило коже ощутить жар огня.

В снятой комнате, правда, оказалось прохладно, но, как только Норт оставил девушку одну, она тут же залезла под толстое одеяло и уткнулась лицом в мягкую подушку, потянулась и через секунду уснула.

Завтрак в тот день получился поздним и резко отличающимся от того, что им подавали в «Амбассадоре». Пока Омарейл грустно рассматривала чай в стакане, Даррит деловито перекладывал монеты из кошелька в кошелек.