Текст книги "Эксплеты. Последняя сказка"

Глава 5
Сила слова

Плетя коврики на улице, Фрая действительно привлекала внимание прохожих. Метод работал. Омарейл в это время хозяйничала в лавке.

Звякнул колокольчик, и принцесса обернулась на звук. В дверях стоял темноволосый мальчик с серьезным взглядом.

– Добрый день, – произнес ребенок. – Госпожа Тулони сказала, что вы умеете красиво писать.

Омарейл внимательно вглядывалась в его лицо. Острый нос, высокие скулы и миндалевидные карие глаза. Мальчик напомнил ей сразу двух людей, которых она однажды видела.

– Да, умею, – кивнула принцесса.

– Вы могли бы подписать мою открытку? У меня совсем не осталось на это времени, а сам я пишу ужасающе. – Последнее было похоже на слова кого-то из взрослых.

Сомнения рассеивались с каждой секундой – перед ней был Бериот, в этом нежном возрасте невероятно похожий на свою мать.

– Конечно. – Омарейл приняла открытку, которую, очевидно, мальчик нарисовал сам. – Что написать?

– «С днем рождения, малыш!» И внизу – «Твой старший брат Бериот».

Она с умилением взглянула на ребенка. Это было так трогательно: он сам нарисовал Дану открытку! По интонациям и эмоциям, которые улавливала Омарейл, было ясно, что он относился к тому с большим трепетом.

Принцесса выполнила просьбу, поглядывая на улицу через витрину. Она одновременно боялась встречи с Совой и желала ее. Но из-за развешанных ковриков разглядеть что-либо было невозможно. Отдав Бериоту открытку, Омарейл осторожно подошла к двери. У входа в магазин не было никого, кроме Фраи. Тогда принцесса вышла на улицу вслед за мальчиком. Тот, бросив взгляд на госпожу Тулони, начал озираться.

– Мам! – крикнул он.

Омарейл повернулась, но увидела лишь две удаляющиеся фигуры в конце дома. Сова оглянулась на окрик и жестом велела сыну догонять, сама же продолжила путь, ведя младшего за руку.

От волнения принцесса забыла, как дышать. Казалось бы, незначительная встреча – и не встреча даже, а мимолетное видение, похожее на вспышку фотокамеры, – но оно потрясло все ее существо. Никаких связных мыслей, никаких определенных эмоций – просто глухое опустошение.

Маленький Бериот догнал мать, и вскоре семья скрылась в толпе на Театральной площади.

– Чудесный ребенок, – проговорила госпожа Тулони, с особой теплотой во взгляде смотря вслед Бериоту. – Такой умненький. Меня Солнце детьми не наградило, но когда я представляю, что у меня есть сын, он похож на этого мальчишку. Молю Луну и Звезды, чтобы Совалия сумела не испортить его своим даром. Ты ведь знакома с нею?

Омарейл неопределенно махнула рукой, как бы говоря, что знакомство было шапочным.

– Она спешила, мы перекинулись лишь парой слов. Я спросила, будет ли она послезавтра на ужине у Гвинеи, но так поняла, что нет. – Все это Фрая говорила, увлеченно продевая толстую шерсть между натянутыми на деревянную раму тонкими нитями. – Хотя я и не ожидала, что она придет. Не очень-то они ладят. Совалию если и приглашают, то скорее из вежливости. Кому охота портить отношения с женой Советника Короля?

Принцесса слушала вполуха, поэтому, чтобы не показаться грубой, задала первый пришедший на ум вопрос:

– Почему портить отношения?

– Ну как же, семейный ужин, а ее не пригласить: узнает – может и обидеться. Сестра все-таки.

Омарейл наконец перевела на Фраю осознанный взгляд:

– Кто сестра? Чья сестра?

Фрая посмеялась над собой:

– Ох, я тебе так рассказываю, будто ты в курсе, кто у нас тут кто! Гвинея – сестра Совалии.

В те несколько секунд, что принцесса молчаливо смотрела на прохожих, она пыталась вспомнить все, что когда-либо слышала о происхождении Совы. Дед госпожи Дольвейн получил статус второй семьи за заслуги перед королевством. Отсюда и знатное имя, и, как подозревала Омарейл, желание Совы выйти замуж за представителя высшего сословия. Дети Совалии, как теперь и она сама, благодаря удачному браку принадлежали к первым семьям. Достижение, которым она наверняка очень гордилась.

Мраморный человек упоминал, что у Совы были братья и сестры – Омарейл точно не помнила, кто и сколько. Но по его словам, в юные годы с помощью дара Совалия оказывала серьезное влияние на свое окружение, и это не очень хорошо сказалось на домочадцах.

Из частных разговоров с Бериотом принцесса не могла вспомнить никаких упоминаний о «дядях» и «тетях» по материнской линии: все родственники, о которых когда-либо шла речь в беседах с Советником, были со стороны отца.

Не было никакой причины, по которой сейчас Омарейл следовало бы знакомиться с семьей Совы. Но именно этого ей хотелось больше всего.

– Это какой-то… частный ужин? – спросила она, понимая, что вопрос звучал странно. – Я хочу сказать, это вечеринка или небольшое собрание?

– Пилари никогда не устраивают «небольших собраний», – рассмеялась Фрая. – У них в сарае стоят складные столы, и, когда появляется повод, их достают. Сначала ставят несколько, пять или шесть – сколько умещается во дворе. Но гостей обычно так много, что хозяева открывают ворота и усаживают всех на улице. Если это небольшой праздник, то дело заканчивается за палисадником, на обочине дороги. А вот когда была свадьба дочери Гвинеи, они перекрыли улицу, расставив столы прямо на мостовой.

– Значит, можно просто прийти? – с надеждой спросила Омарейл. – Мы никого здесь не знаем, и мне так скучно! Было бы здорово сходить куда-нибудь, пообщаться с людьми. Норт не особенно болтлив.

– Почему бы и нет! – отозвалась Фрая. – Есть только одно правило: нужно принести с собой стул. Ну либо табурет. Если не хочешь простоять весь вечер, конечно.

Принцесса воодушевленно улыбнулась.

Вскоре под благовидным предлогом их навестил Даррит.

– Решил принести вам обед. – Он положил на прилавок мешок, в котором обнаружился хлеб, сыр, два вареных яйца и четыре яблока.

Омарейл искренне поблагодарила его, хотя и понимала, что в этом жесте была не столько забота о ней, сколько желание вновь встретиться с Фраей.

Позже принцесса рассказала ему о планах на вечер воскресенья. Даррит не стал отказываться от ужина у Пилари: его мало волновали родственники Совы, но вот собственная семья была интересна. Он был готов провести вечер в компании Фраи, какие бы цели ни преследовала Омарейл.

Затем она сообщила, что затея с плетением ковриков на улице работала: в лавку стали заходить гораздо чаще.

– Рад это слышать. Хотя и не сомневался, что у вас все получится, – ответил он.

– Но этого мало! – заявила принцесса с энтузиазмом. – Сегодня я отправлю с посыльным письмо в газету. Мы расскажем о том, как развиваем лавку, из этого получится очень полезный материал. Мы придумали необычный ход, который может заинтересовать репортера. Для нас это будет лучшая реклама.

Даррит предложил помощь: когда Омарейл написала письмо, он лично отправился в редакцию «Освещения», чтобы передать послание.

После обеда госпожа Тулони выплатила ей первое жалованье.

– Как приятно получать деньги, заработанные честным трудом! – заметила принцесса, прижимая небольшой мешочек с со́лями к груди.

На удивленный взгляд хозяйки лавки она лишь смущенно улыбнулась.

Даррит встретил Омарейл после работы, и они вместе зашли в магазин за новыми шкатулками для предсказаний, а еще купили ириски и миндаль в сахаре – принцессе хотелось получить удовольствие от заработанного.

По пути домой они обсуждали свой план, и принцесса почувствовала, что ее начинает одолевать тревога.

– Что, если послание не сработает? Что, если из нашего пророчества никто не поймет, что Сова всех обманула? – вопрошала она.

На это Даррит ответил:

– Все будет зависеть не от послания, а от того, как мы воспользуемся им в нашем времени. Думаю, Его Величество нас поддержит, привлечет прессу и поможет развить историю в нужном направлении.

Принцесса всплеснула руками:

– Как ты можешь быть так спокоен?

– Часто ли вы видели, чтобы я был взволнован?

– План с Советом уже не сработал. Что, если и этот не сработает?

– Как я понимаю, с Советом и не должно было ничего получиться. Книга тому доказательство. Все идет своим чередом.

Омарейл это не успокоило. Из книги не было ясно, увенчается ли успехом их новая затея.

– Ты какой-то не такой в этом времени, – проворчала она. – Полагаешься на эмоции, живешь надеждами.

– То есть больше похож на вас?

Принцесса бросила на Даррита недовольный взгляд.

– Да, если хочешь! Но даже мне кажется глупым полагаться на книгу сказок. Мы ведь не знаем, кто ее написал и зачем. Она заканчивается визитом к Часовщику, что было дальше, мы не знаем и…

Тут она замолкла, обдумывая пришедшую мысль.

– Если только… – проговорила она. – Нам нужно прочесть книгу с самого начала!

– Что в вас люблю, так это последовательность, – прокомментировал это Даррит.

– В книге могут быть подсказки, куда спрятать шкатулки! Ведь ты читал ее, не пытаясь их найти. Быть может, взглянув на текст по-новому, мы увидим то, чего ты не замечал раньше.

Они как раз пришли домой, и Норт, хмуро взглянув на принцессу, сообщил, что поищет подсказки сам.

– Ты слишком много раз слышал эти истории, можешь не обратить внимания на какие-то детали, а у меня свежий взгляд, – резонно заметила Омарейл, но Даррит не сдавался, всячески демонстрируя нежелание отдавать книгу.

– Да не сделаю я с ней ничего! – раздраженно воскликнула принцесса, протягивая ладонь. – Я очень аккуратный читатель. Мне еще в восемь доверяли старинные тома, и ни разу я не испортила ни один.

Норт тяжело вздохнул, но наконец достал из кармана сборник сказок. Вечер и полночи Омарейл провела за чтением. Изрядно потрепанный томик она закрыла лишь к утру. Истории оказались очень увлекательными и интересным образом переплетались между собой.

Основной сюжет был посвящен простолюдину и принцессе. Их приключения и правда во многом перекликались с историей Даррита и Омарейл. Читать эту часть было все равно что разгадывать головоломку: что скрывалось за этими словами, а что за теми? Было ли лишь совпадением, что на пути к восьмому мудрецу путников настигла буря? Даррит и Омарейл как раз повстречали Бурю и Пилигрима, когда направлялись к восьмому Патеру, Патеру Фортосдора. А что насчет юноши, облачившегося в платье принцессы и выдававшего себя за нее, пока наследница путешествовала по королевству? Это же как будто бы про Мая, который, конечно, не наряжался в женские наряды, но обитал в покоях Омарейл, создавая там видимость присутствия принцессы.

Другие истории были мягко вплетены в сюжет, но рассказывали о чем-то совсем ином. Здесь была и война между племенами, в которой всех умудрился примирить хитроватый крестьянин, и история одинокого короля, который всем желал добра, но выходило, что делал только зло.

Эти сказки принцессе и простолюдину рассказывали те, кого они встречали на пути. Истории подавались как местные легенды или нравоучительные сказания. Увы, в них Омарейл не видела ничего, кроме интересного содержания.

Правда, в основном сюжете она тоже не нашла пользы. Разве что отметила для себя одну вещь: юноша, главный герой, был влюблен в принцессу. Как только это стало ясно, Омарейл ощутила неконтролируемую радость. Пыталась усилием воли подавить волнение, не позволяла себе даже думать о том, что это могло значить, но получалось плохо.

Утром она передала книгу Дарриту, сопроводив комментарием:

– Не узнала ничего нового.

Он пару секунд смотрел на нее, будто ждал чего-то. Омарейл вопросительно подняла бровь. Что он себе надумал? Что она бросится к нему с объятиями и словами «ты тоже любишь меня!»? Он ведь сам держался отстраненно, демонстрируя, что ее симпатия была ему не нужна. И принцесса его понимала: чем ближе они станут, тем больнее будет расставание, когда все это закончится.

Наконец Норт коротко кивнул и забрал сказки.

– Вы не думали о том, чтобы взять выходной? – спросил он за завтраком. – Завтра воскресенье, вы работаете уже шестой день.

– В выходные самая торговля! – воскликнул Лодья, который разделил с ними утреннюю трапезу. – Я тоже предлагал Алтее выходной, но она сказала, что отдохнет на следующей неделе, потому что сегодня и завтра будет самый большой наплыв покупателей. Она просто не может бросить меня в лавке одного.

– Какая трогательная забота, – отозвался Даррит. – Я вижу, у вас с вашей помощницей завязались очень теплые отношения.

От Омарейл не укрылся всплеск эмоций Лодьи – они были такими сильными, что не понадобился даже зрительный контакт. Нежность и восхищение затопили сердце принцессы. Ей были знакомы эти чувства. Будто получив именно ту реакцию, какую ожидал, Даррит хмыкнул, а затем сменил тему:

– Вчера я пытался попасть на площадь Храма Солнца, но не смог, она огорожена. Вам что-то об этом известно?

Лодья покачал головой.

– Тьма раздери, – недовольно проворчала принцесса, – ты не говорил мне об этом. – Она перевела взгляд с Даррита на Лодью и пояснила: – Нам нужно найти хорошее дерево. Чтобы недалеко от площади, достаточно скрытое от глаз, но к которому легко подобраться. Мы уже неделю кружим вокруг Храма Света, но то, что удалось отыскать, никуда не годится. А теперь еще и на саму площадь не пройти!

Лодья призадумался.

– В старой части города действительно мало растительности, все камень да камень. Вот если немного ближе к Королевскому каналу или Астардару… – произнес он.

– Мы нашли подходящее дерево на Почтовой улице, но есть сомнения…

– На Почтовой? – удивился Лодья. – На Почтовой нет деревьев.

Покачав головой, Омарейл объяснила, где именно им удалось обнаружить заветный зеленый уголок.

– В своем времени я живу на Почтовой, буквально в трех домах оттуда. Не знаю, как сейчас, но через двадцать лет зелени там не будет.

Омарейл и Даррит переглянулись.

Идея с деревом казалась все менее и менее удачной. На то, чтобы железная шкатулка вросла в ствол, нужны были годы, но кто-то мог обнаружить тайники раньше или вовсе уничтожить их. Имея даже запасные варианты, они рисковали.

Когда Лодья ушел, принцесса предложила:

– А давай погадаем на твоей книге.

Даррит пару раз моргнул, удивленно подняв брови. Тогда она пояснила:

– Ну, знаешь, мы задаем книге вопрос, открываем ее на любой странице и читаем первую попавшуюся строчку. Мы с Севастьяной постоянно так развлекались.

– Как это нам поможет? Какова вероятность, что мы попадем в нужную строчку?

Омарейл закатила глаза.

– Нам и не нужно. Просто это запустит наши мыслительные процессы. Давай! – Она прочистила горло и, когда Норт нехотя положил на стол сборник сказок, четко произнесла: – Хорошая ли это идея, спрятать послание, разоблачающее Сову, чтобы найти его в нашем времени и доказать всем, что пророчество – подделка?

Даррит вздохнул, демонстрируя скептическое отношение к плану принцессы, но открыл книгу и прочел вслух:

– «Они шли лесами и полями, не зная, длинна ли была дорога и где их застанет ночь». Прекрасно, это было крайне полезно и познавательно.

– Зато подходит по смыслу: книга говорит нам, что мы не знаем, что нас ждет. Ну-ка, попробуем по-другому. – Она снова сменила тон, давая понять, что следующий вопрос адресован книге: – Что нам делать?

Даррит поднял глаза к потолку, открыл книгу, ткнул пальцем и внимательно посмотрел на страницу:

– «Займитесь делом», – с интересом прочел он.

– Что, правда? – воскликнула принцесса возбужденно.

Она заглянула в книгу, но там, куда указывал Даррит, было написано лишь «Бездействие порой тяжелее любого труда». Омарейл взглянула на Норта. Тот усмехался. Она поникла.

– Ты можешь скептически относиться к таким вещам, я в последнее время тоже не очень-то верю в предсказания. Но я чувствую себя немного… потерянно. И готова принять любую помощь. Даже если она будет от книги.

Даррит отвел взгляд. Было видно, что он готов сдаться.

– Тем более ты сам, – с нажимом продолжила она, – всего неделю назад в сложнейшей ситуации, когда любой нормальный человек предложил бы действовать сообща с моими родителями, сказал мне, что нужно идти к Часовщику, потому что так написано в твоей детской книжке!

– Это другое, – тут же откликнулся Норт. – В моем решении помимо слепой надежды на чудо присутствовала еще и логика.

Омарейл предпочла проигнорировать этот выпад и, демонстративно обращаясь к сборнику сказок, громко спросила:

– Что нам важно знать?

Даррит тяжело вздохнул и вновь открыл сборник.

– «Первого сына сама берет, второго небеса дают, третьего же она дарит». – Мрачно взглянув на принцессу, он вопросительно поднял бровь. – В ответах становится все меньше смысла. Быть может, найдем другой способ стимулировать работу мозга?

– Это все потому, что ты не веришь, твое отношение мешает нам наладить связь с Небом. Давай последний вопрос! Где спрятать послание, разоблачающее предсказание?

Даррит крайне небрежно открыл книгу и прочел:

– «Под Солнцем процветаю». Хм, девиз Ордора… значит ли это, что спрятать нужно где-то в Ордоре?

– Может, книга имеет в виду Орделион?

Норт фыркнул и отложил томик.

– Вспомните, сколько мы с вами добирались оттуда до площади Храма Света. Это предположение совершенно лишено смысла.

Плечи Омарейл опустились. Нет, она не ждала каких-то прямолинейных советов, но в этот раз ответы оказались совсем неподходящими. А ведь раньше так часто в этой незамысловатой игре ей удавалось найти завуалированное послание Небес.

Она молча допила чай и засобиралась на работу. Даррит решил проводить ее. И в тот момент, когда они проходили мимо котлована, вырытого между двумя трехэтажными зданиями на улице Солнца, Омарейл резко остановилась.

– Нужно спрятать послание в стене строящегося дома! – воскликнула она.

Норт задумчиво посмотрел на работы, что велись у пока еще пустой ямы, затем на принцессу и одобрительно кивнул.

– Это гораздо более здравая мысль, чем беседа с книгой, – произнес он, жестом предлагая продолжить путь. – Я займусь поиском подходящей стройки сегодня же.

С самого утра госпожа Тулони села ткать на улице, Омарейл же стала менять оформление витрины, чтобы разместить там новый коврик с декорациями. Сегодня это была небольшая работа под названием «Дыхание августа». Охристо-желтый напоминал одновременно и о поле с колосками, и о спелых яблоках, и о золотистом меде. Купив у старушки на улице целую охапку пшеницы, принцесса поставила ее в глиняный кувшин и разместила на витрине. А желтые тыковки, разложенные на хлопковой ткани, так чудесно подчеркивали яркий цвет коврика.

Вскоре на пороге лавки возник очень высокий молодой человек в длинном сером сюртуке, великоватом, будто с чужого плеча. Поправив крупные очки, он представился, сообщив, что был репортером из «Освещения».

Омарейл с большим удовольствием рассказала ему о том, какие шаги предпринимала для развития Луми-лавки. Хотя на протяжении всего интервью ее не покидало ощущение, что репортер совершенно не понимал, чем она так гордилась.

– Стало быть, истории о ковриках вы выдумываете? – скучающе уточнил он. – Всего лишь еще один трюк для привлечения простаков?

Этот вопрос принцессу задел и даже оскорбил: можно было подумать, они какие-то жулики!

– Отчего же, госпожа Тулони действительно вдохновляется на каждую работу тем, что ее окружает или что она когда-либо видела.

– Понятно, понятно… – молодой человек совершенно не разделял ее воодушевления и восторга.

Он без капли любопытства обводил взглядом толстые полки из чуть посеревшего и потрескавшегося от времени дерева. Его не прельщали мягкие уютные и такие разнообразные коврики, не умиляли барашки цветной пряжи в тканых мешочках, не восторгала красиво оформленная витрина. Из-за белых стен в Луми-лавке было светло, а из-за обилия дерева – уютно. Но до всего этого репортеру не было дела.

– Никто не может проверить, правдивы ли все эти истории, не так ли? – усмехнулся он, взглянув на Омарейл.

Она уперла руки в бока и в следующую секунду заметила, как изменился взгляд репортера. Поняв, что начала передавать молодому человеку свое возмущение, Омарейл постаралась сосредоточиться и внушить собеседнику хоть капельку заинтересованности.

– Нам нет нужды врать. У госпожи Тулони золотые руки и золотое сердце, – заявила она. – Эти коврики созданы с душой и любовью. Мы же не какая-нибудь… лавка старьевщика, нам не нужно набивать цену своему товару.

– О да. – Репортер наконец ожил. – Я как-то раз купил в такой лавке бронзовый портсигар, который потемнел, попав под воду. Так я понял, что он был сделан из латуни и не «при Соле», а совсем недавно! Половину месячного жалованья за него выложил…

Омарейл обрадовалась, что им наконец удалось наладить контакт.

– Понимаю! – воскликнула она. – Я тоже на днях хотела купить шкатулку тут неподалеку, а там вместо драгоценных камней было стекло.

– Ужасно, на что готовы пойти эти старьевщики, не правда ли! – отозвался он, и принцесса почувствовала его негодование.

Напоследок репортер сделал фотоснимок Фраи на улице. Пока он что-то подкручивал на камере с огромной вспышкой, Омарейл рассказывала ему об идее демонстрировать прохожим и потенциальным покупателям процесс создания ковриков. Молодой человек уходил довольным и вдохновленным, и принцесса была рада, что в конце ей все же удалось заинтересовать его своей историей.

Даррит пришел за час до конца рабочего дня, непривычно бодрый и разговорчивый. Он обсудил с Фраей новость о том, что лесопильный завод Фортосдора намеревался жертвовать щепу и обрезки малообеспеченным семьям, посетовал на стражников, начавших задерживать девушек, гуляющих в одиночку «слишком поздно», и рассказал, что недавно недалеко от Северной улицы неизвестные ограбили экипаж.

Едва они с Омарейл вышли за порог лавки, Даррит заявил, что хочет кое-что показать.

– Это сюрприз. Я хочу, чтобы вы увидели все своими глазами.

Но шли они почти всю дорогу в направлении дома. Лишь в конце свернули и чуть погодя уткнулись в ограждение площади Храма Света. Обогнули небольшое здание из известняка и оказались у каменной стены с примыкающей к ней лестницей. Узкие ступени вели на открытую площадку со столиками. «Чайная терраса» – гласила вывеска.

Неожиданно Даррит взял Омарейл за руку и повел вперед и вверх по лестнице, где усадил принцессу за свободный столик с краю. С этого места в другое время открывался прекрасный вид на площадь Храма Света – только невысокая чугунная ограда отделяла посетителя от самого сердца Астрара. Сейчас же Омарейл могла лицезреть лишь хаос.

– Они меняют плитку! – восторженно воскликнула она. – И ставят стелу!

Даррит кивнул, улыбаясь. Он заказал кофе и довольно уставился на рабочих внизу.

У самого основания стены совсем рядом с Омарейл и Нортом, стояли двое мужчин в строительных робах.

– Сначала эти художники понарисуют невесть чего, а потом мы должны как-то это делать! – рявкнул первый и сплюнул.

– Он же думал, стекло можно просто налить в обрешетку, как бетон! – крайне язвительно отозвался второй.

– Думал он! Сомневаюсь, что он думал. Ты слышал, теперь, говорит, давайте печку для плавления стекла установим прямо на площади, чтобы стекло расплавить и быстро залить на эту бетонную основу.

– Так куда он его собирается заливать? – После этого вопроса оба мужчины обменялись весьма грубыми эпитетами в адрес некоего художника.

Омарейл подозревала, что знала, о ком шла речь, ведь автором стелы был ее учитель по скульптуре, который любил покритиковать и нередко предполагал отсутствие у принцессы таланта к некоторым видам искусства.

– Пускай бы сам думал, как делать!

– Ну что ты, мы ж «профессионалы». Он придумал что, а уж как – доверяет сообразить нам. Это ж не так трудно, как нарисовать доску.

Затем строители перешли на более серьезный тон.

– Слушай, брат, надо стеклянную часть в цехе отливать, – рабочий показал второму схему, начерченную на большом листе, – привезем сюда, вкопаем ее в землю, а потом уже вокруг построим деревянный короб, в него зальем бетон. Сделаем его нужной формы.

– Ты – башка! – отозвался второй. – Так, а там же еще что-то написано!

Мужчины некоторое время таращились на эскиз.

– На стекле нужно до установки сделать, чтобы, если испоганят, переделать. А на бетоне – когда уже все застынет, каменщиков позовем.

Второй молча кивнул, соглашаясь.

Принцесса помнила, как выглядела стела: плоский высокий столб, в ширину с метр, в толщину – полметра или поменьше. В высоту до пояса принцессы шла бетонная часть, на которой был высечен девиз Ордора: «Под Солнцем процветаю». Бетон заканчивался неровно, будто бы волной, и казалось, что прямо из него вырастала стеклянная стела. Она была выше нижней части раза в три, на ней сияли высеченные золотом слова: «Один стремится – все вместе достигают». Девиз Совета Девяти.

Строители ушли. Даррит продолжил с неестественной улыбкой любоваться на работы, что велись на площади.

– Норт, – произнесла принцесса, чуть коснувшись его пальцев.

Но он отдернул руку:

– Ты чего?

Омарейл по голосу и взгляду поняла, что с ним было что-то не так, с того самого момента, как он пришел за ней в Луми-лавку. Слишком взволнованный, слишком напряженный и, пожалуй, чрезмерно улыбчивый.

– Ты сам не свой сегодня, – проговорила она, отворачиваясь от развернувшейся на площади стройки. – И если ты скажешь, что мне кажется!.. – предупреждающе сказала она.

Даррит закрыл рот – похоже, именно это он и собирался ответить. Перевел взгляд на принцессу.

– Я чувствую, что ты не в порядке, – мягко заметила она.

– Вы не можете этого чувствовать, – убежденно отозвался он.

– Могу. Я всегда хорошо ощущала настроение близких людей, для этого не нужен дар. А ты стал мне очень близок.

Лицо Даррита изменилось: с него ушла нервная возбужденность, сменившись усталостью и тревогой.

– Послезавтра мой день рождения.

– О, ты печалишься, что становишься старше? – отозвалась она, невольно прикрывая обеспокоенность шуткой.

Разумеется, она понимала: это был день его рождения.

Даррит хмыкнул. Принцесса чуть помолчала.

– Ты хочешь узнать, кто твои родители? – спросила она, откровенно не зная, что можно сказать в такой ситуации.

– В этом я не уверен, – мрачно отозвался Норт. – Я думал, что хочу. Но… что это, в сущности, изменит?

– Но это же такой шанс. Если ты не узнаешь сейчас, возможно, не узнаешь никогда.

– Они подкинули меня Фрае, потому что не хотели оставлять себе. Они разорвали нашу связь в тот момент, так имеет ли значение, кем они были?

– Норт… – Омарейл вновь коснулась его ладони, но он отодвинулся.

Сложил руки на груди, его лицо стало непроницаемым.

– Мы снова отвлеклись от главного, – заявил он отстраненно. – Цель нашего путешествия в прошлое – не выяснить, кто и почему отказался от меня при рождении. Посмотрите, плитку на площади почти выложили. Нужно попасть туда сегодня ночью и спрятать послание, пока работы не завершены.

Омарейл поняла, что не сможет пробить броню, в которую мысленно облачился Даррит, поэтому, вздохнув, просто кивнула.

Дождавшись полуночи, Даррит и Омарейл покинули квартиру Лодьи. Людей на улице было немного, свет газовых фонарей желтыми шарами висел в воздухе, выхватывая из темноты очертания предметов. Из-за царившей вокруг тишины их шаги на мостовой разносились на всю округу.

Они дошли до кафе, которое уже не работало. Даррит начал подниматься по лестнице, жестом предложив Омарейл следовать за ним. На террасе не было ни души. Стулья висели на столах ножками вверх, кухня и барная стойка утопали в темноте. Скромная калитка отделяла кафе от каменных ступенек, но замка на ней не висело, поэтому ночные посетители легко сумели пройти дальше.

Даррит привязал захваченную веревку к чугунной ограде, проверил качество узла и, перемахнув на другую сторону, стал спускаться. Оказавшись внизу, он осмотрелся и поманил Омарейл. Она надеялась, что им не придется быстро удирать с площади, потому что спуск вышел непростым. Подъем уж точно не мог оказаться легким.

На огромной площади было темно и пыльно. Тут и там лежали мешки с сухой строительной смесью, высились горы песка и башни из плит.

План был прост: найти место, на котором остановились строители, спрятать послание – оно лежало в бутылке, помещенной в железную коробку, – и уложить сверху плитку. В своем времени прилюдно разбить эту плиту или другим способом извлечь ее из земли и продемонстрировать народу Истинное Пророчество.

Сперва все шло гладко. Они нашли подходящее место для укладки новой плиты. При свете свечи, которую Даррит предусмотрительно взял с собой, изучили способ, которым пользовались строители. Оказалось, на подушку из камней и песка просто размещали аккуратно обточенный кусок мрамора и, судя по разбросанным вокруг инструментам, при помощи деревянных молотов подбивали его к другим.

Даррит нашел лопату, сделал небольшое углубление, и Омарейл чуть дрожащими руками опустила туда коробочку. Затем, когда первая порция песка уже покрыла крышку, воскликнула «подожди!», открыла шкатулку, убедилась, что бутылка с предсказанием внутри, закрыла. Норт хмыкнул, и они продолжили.

Коробочка оказалась прикрыта небольшим слоем земли, и Даррит подошел к груде мрамора. Омарейл впервые заметила, что плиты были довольно большими – может быть, даже около метра в длину и столько же в ширину. Даррит обошел их вокруг, будто надеясь, что с другой стороны они покажутся меньше. Видимо, этого не произошло, потому что он склонился, почти прикасаясь к мрамору носом.

– Довольно тонкие, – резюмировал он и, набрав воздуха в грудь, попытался поднять верхнюю плиту.

Та поддалась, но с большим трудом. Почти сразу Даррит, кряхтя, опустил ее и оценивающе взглянул на Омарейл.

– Надо было Лодью с собой брать, – пришел он к выводу.

Принцесса не обиделась, так как тоже сомневалась в собственных силах. Выбора у них, однако, не было, поэтому она подошла к плитам и, повторив ритуал Даррита по разглядыванию гладкого мраморного квадрата, взялась за края.

Вдвоем им удалось снять верхнюю со стопки и даже пронести пару метров, но затем плита выскользнула из вспотевших ладоней Омарейл, упала и треснула.

– Нет, я не осуждаю, – раздался голос Даррита, когда пыль немного осела, – но прошу максимальной сосредоточенности на задаче.

Пока они пытались приноровиться, чтобы покрепче ухватиться за мрамор, Омарейл проворчала:

– А потом папа удивляется, почему бюджет на мощение улицы превышен в полтора раза.

Они уже взяли плиту в руки, когда услышали шаги. Раздавались они далеко, но на пустой площади слышимость была отменная.

– Быстрее, быстрее, – зашептала Омарейл, и, суетясь, они с Дарритом потащили свою ношу к месту, где была закопана шкатулка.

Пот выступил на лбу принцессы. Она чувствовала, что и ладони снова стали влажными и скользкими, тяжелый камень она держала кончиками пальцев.

Звук шагов уверенно приближался. Наконец мрамор плюхнулся на песок, едва не отдавив принцессе ноги. Пока она пыталась прийти в себя после тяжелой работы, Даррит схватил ее за руку и потащил к веревке, которая была привязана к ограждению на террасе.