Текст книги "Море. Любовь"

Гера – покровительница брака, верховная богиня среди 12 богов древнегреческой мифологии, защитница семейного очага и жена Зевса. Несмотря на уважение, которое супруг питает по отношению к своей жене, он частенько ей изменяет, заставляя Геру мучиться жгучей ревностью. Но богиня даже не думает ее скрывать. Наоборот, ей трудно сдерживать свой властный злой нрав, и она часто мстит своим обидчицам. Гера наслала проклятие на прекрасную лесную нимфу Эхо, заставив ее повторять слова бесконечно. Прекрасную Ио Гера превратила в корову, а нимфу Каллисто – в медведицу.

Гера стояла на краю утёса и задумчиво смотрела вниз на море. Ветер развевал ее волосы, а ярко синий оттенок воды сливался в едином танце любви с небом. «Что будет, если я прыгну?» Каждый хоть раз в жизни думал об этом… «Как будет – лучше или хуже? Больнее, чем сейчас?» Она пришла сюда неосознанно, не планировала, не загадывала, просто что-то необъяснимое привело её сюда, на этот край жизни, через который она хотела переступить. «Возможно там, за пределами гравитации и сил притяжения, я почувствую себя свободнее. Быть может, мне станет легче, если я шагну в эту пропасть».

За ее плечами стоял немногословный задумчивый хвойный лес, под ногами грустно вздыхала прибрежная скала; солнце с интересом поглядывало на её фигуру, пристально вглядывающуюся в глубину бездны и грустно вздыхающие волны. И никто не сделал ничего, чтобы остановить её. Чтобы внезапно обрушившимся на ее тело дождем или букетом молний сказать ей: «Не делай этого. Остановись. Не нужно». Ветер молчал и как будто был заранее на все согласен. Солнце не укоряло ее за проявленное малодушие, очевидно тоже давая добро на любой ее поступок. Всё будет так, как должно быть. Не иначе.

Гера закрыла глаза, сделала шаг вперед и сорвалась в бездонную пропасть. Она летела вниз в неизвестность, наслаждаясь редким мгновением жизни между двух миров. Как же хорошо было во время этих нескольких секунд прекрасного полёта, когда она падала вниз, не боясь разбиться. Как восхитительно желанны были эти моменты полного безразличия к своей судьбе. На короткий отрезок времени она забыла, кто она, и что привело её на этот берег. Её больше не мучила боль. Отвратительная ноющая боль, застрявшая стальной стрелой где-то в районе солнечного сплетения. Таким было ее освобождение.

На долю секунды она почувствовала сильный удар о воду и поняла, что уже находится в море. Новые грани физической боли нежно пронзили все ее существо. Это было жестокое приветствие, своеобразная плата за вход на территорию рая и вечного блаженства, налог, который она заплатила за нахождение на запретной территории. Она думала, что море полностью проглотит ее, она погибнет, и на этом закончатся ее страдания. Но, оказалось, что за пределами привычной вселенной был еще один, совершенно иной мир, где жизнь била ключом и русалки праздновали вечное веселье и блаженство жизни.

Морские жители добродушно приняли Геру в свое подводное царство, надев ей на шею ожерелье любви и кольца новых неизведанных эмоций. Каждый день вместе с новыми друзьями она танцевала и никогда еще не ощущала себя такой красивой, совершенной и счастливой. Тогда она еще не знала, кто правит этим царством наслаждения и веселья, но заочно уже чувствовала к нему непреодолимую симпатию и уважение.

Бог моря и морской стихии Посейдон, несмотря на внешнее видимое спокойствие и благодушие, отличался взрывным и бурным нравом и не раз участвовал в заговорах против Зевса. Посейдон убил гиганта Эгеона, царя Афин Эрехтея, сына Афинского царя Тесея – Ипполита и других греческих героев. Грозный и авторитарный властелин океанов и морей вовсе не походил на положительного героя.

Когда Гера увидела Посейдона, она сразу поняла, что именно он сыграет в ее жизни решающую роль.

* * *

Ярая сторонница верности, я никогда не думала, что окажусь в том положении, в котором находилась сейчас. Я изменяла мужу, и моя совесть при этом молчала. Она не корила меня за то, что я делаю что-то неправильное, не учила меня жить. Она просто отпустила меня в этот океан наслаждения жизнью и самой собой.

Впервые за долгое время я себе нравилась. Нравилась такой, какой я становилась с этим человеком. С ним я становилась лучшей версией себя. Я была живой, счастливой и настоящей. Присутствие в моей жизни Джемиля придавало ей особый смысл и дарило ощущение гармонии и завершенности. Мне впервые казалось, что я нашла себя, что я понимаю, кто я.

Любовь заставляет нас плакать и смеяться, и в то время я наслаждалась лучшей из ее сторон. Я была на пике человеческого счастья и именно тогда впервые за долгое время перестала думать об измене мужа.

* * *

Еще в Турции Джемиль сказал, что постарается приехать в Москву в октябре. А я начала мечтать, что в конце лета мы с сыном и родителями снова приедем в Кемер. Наш роман случился на глазах у моей мамы и по приезду обо всем узнал папа. Волшебным образом опередив мои мысли, он спонтанно и неожиданно предложил поехать нам всем в Турцию в августе. Я была на седьмом небе от счастья, ведь теперь мои «я скучаю» приобретали определенные временные границы, и я знала, что скоро снова обниму любимые плечи. Все у меня складывалось, как нельзя лучше!

Пытаясь скрыть от самой себя, все же я понимала, что поступаю неправильно, переписываясь с другим мужчиной, будучи замужней женщиной. Подсознательно мне было страшно, что тем самым я ставлю под угрозу наш брак и вместе с ним благополучие и счастье своего ребенка. Поэтому несколько раз я все-таки пыталась завершить отношения с Джеем. Но мои попытки встречали такое искреннее и ярое сопротивление, что я не выдерживала и вновь сдавалась в плен собственным эмоциям и чувствам. Железная аргументация Джема: «Почему ты отвергаешь и винишь меня, того, кто не сделал тебе ничего плохого, а не мужа, который уже делал тебе больно? Почему ты отказываешься от меня в этой ситуации и остаешься с ним? В чем моя вина, и где здесь справедливость?» Эти слова убеждали меня в том, что мои поступки не логичны, и я возвращалась. Быть может, они были манипуляцией, но все-таки манипуляцией человека, который пытается вернуть любимую женщину. И я верила в искренность страданий и намерений Джемиля.

* * *

Чтобы еще раз поехать в Турцию, мне нужны были деньги. Я взялась за работу с текстами, которую предложил мне дядя, и все свое свободное время посвящала им. Укладывала сына спать и садилась за компьютер писать. Со стороны Дже неоднократно поступали вопросы о том, не нужны ли мне деньги, но все-таки тогда мы были не на том этапе знакомства, когда я могла позволить ему платить за меня. Сейчас подобная гордость, конечно, кажется мне глупостью, но на тот момент это было для меня, как минимум, делом чести.

* * *

Мы любили мечтать. О том, что в обязательном порядке должны сделать, когда я приеду в Турцию; о том, какими мы будем в старости; о нашем мальчике, если он у нас родится. Мы были как два больших ребенка, забывших о том, что нужно идти в школу, а не ловить в поле бабочек. Мы были на лугу, залитом солнцем и теплым летним дождем, и остро чувствовали каждым сантиметром кожи прикосновения ветра и капли холодной росы на траве. Мы были счастливы.

Потерявшись в бесконечных телефонных звонках и многокилометровых письмах любви, молниеносно и неожиданно к нам подкрался август. Два месяца разлуки по ощущениям и своей эмоциональной насыщенности напоминали двадцать лет жизни, и в то же время пролетели незаметно, как два часа нетривиального разговора с интересным человеком.

Наверное, из-за того, что я лев и родилась в августе, именно этот месяц в моей жизни почти всегда проходил особенно интересно. С главными мужчинами своей жизни я начинала общение именно в августе. Август – мое время, когда все космические силы планет играют музыку звезд только для меня. Неслучайным совпадением является и тот факт, что день рождения Джемиля совпал с днем моего знакомства с мужем. Все в нашей жизни не случайно, и на протяжении своего пути я постоянно убеждаюсь в этом.

Пришло время определяться с датой вылета и отелем, в котором мы остановимся в этот раз. В прошлую поездку нам с мамой очень понравился соседний небольшой отель, весь увитый зеленью и цветами, и мы решили ехать именно туда. Когда все было куплено и оплачено, и я пришла и написала об этом Джемилю, он долго не мог поверить в то, что мы скоро увидимся. Нашему счастью не было предела. Я решила сделать ему сюрприз и сказала, что приезжаю на день позже реальной даты. Поэтому вечером накануне отъезда я волновалась и переживала, как перед выпускными экзаменами.

* * *

Трудно описать мое состояние в аэропорту Шереметьево в день вылета. Когда наш рейс задержали на три часа, мне казалось, что весь мир против меня, и я не верила, что мы все-таки сядем в самолет, который доставит нас в Турцию.

Пока мы ждали начала посадки, мама сказала фразу, которой сразу же в одну секунду убила все мое восторженно-романтическое настроение: «Надеюсь, за время этой поездки ты разочаруешься в своем друге. Иначе, зачем тогда вообще мы туда едем…» И тут я наконец поняла, что стояло за странной материнской лояльностью, – просто мама была уверена, что наша история продлится всего пару месяцев. В том, что это банальный курортный роман, который случайно вытек за рамки одного отпуска и плавно перетек в другой.

Мне было больно слышать это, но я понимала, какая репутация у всех русско-турецких отношений. Никто не никогда поверит в то, что между нами – настоящие, чистые и искренние чувства. Сказать, что у тебя роман с жителем Турции, все равно что признаться в чем-то постыдном и непристойном.

Но главный парадокс заключается в другом. Несмотря на тысячи романов, которые случаются ежегодно между турецкими мужчинами и русскими девушками, представители этих двух национальностей почему-то не очень уважают друг друга. В этом есть определенная жизненная ирония, ведь люди, которые говорят плохо о тех, с кем сами общаются, в первую очередь выставляют в неприглядном свете себя. Подобно ворчливой жене, рассказывающей соседям, какой плохой у нее муж, турецкие мужчины осуждают русских женщин за их доступность, однако не упускают возможности при случае ей воспользоваться.

Сначала мне даже нравилось то, что Джемиль все время возмущался откровенно одетым русским и украинским женщинам. Я думала: «Он может отличить фальшивое от настоящего, благородное – от доступного». Дже постоянно повторял, как же много вокруг него крутится «cheap and nice girls» («дешевых и прелестных девушек»), которые хотят только одного.

Говорил, что турецкие мужчины боятся заводить серьезные отношения с русскими только потому, что для русских женщин важен «огонь», и когда в ходе семейной жизни искра гаснет, они тут же кидаются в другое пламя. Бедный Джей, он как и другие, не мог пойти в своей философии дальше осуждения. Никто из них никогда не задумывался, что в объятия другого мужчины (турецкого или русского) женщину всегда бросают определенные обстоятельства.

Дже постоянно удивлялся, как русские женщины, приезжающие на отдых со своими мужьями, умудряются закрутить роман с кем-то из местных. Он всегда говорил, что самое важное для женщины – ее честь и честь ее семьи. И постоянно намекал на то, что в русском менталитете вообще отсутствует такое понятие. Говорил: «Они даже не разговаривают между собой. Русские не говорят по-английски, а турки знают пару банальных фраз на русском, и на этом их общение заканчивается». Он постоянно бросал презрительные комментарии о том, насколько низко и мерзко то, что творится между русскими девушками и турецкими мужчинами.

Я говорила: «Если посмотреть на нас со стороны, наверное, мы выглядим точно так же. Ты, который гордо говорил мне, что связь с замужними женщинами для тебя табу, не задумываясь, начал отношения со мной. И я, которая сама всегда относилась с подозрением ко всем этим русско-турецким интрижкам, до сих пор общаюсь с тобой, и кажется, уже не в состоянии остановить этот бешеный поток чувств и эмоций».

По части осуждения русские женщины тоже не остаются в долгу. Для этого даже существуют специальные форумы, где жертвы очередной псевдолюбви делятся ложью, которой их щедро одаривают турецкие мужчины. С радостной горечью и трудно скрываемой гордостью льются бесконечные истории про летние приключения в Турции, обманутые чувства, высокопарные фразы и реки лжи. Заглянув из любопытства на один из таких тематических форумов, я искреннее посочувствовала женщинам и облегчённо вздохнула, уверенная, что у нас с Дже точно все по-другому. «Просто русские женщины разучились доверять» – думала про себя я.

Прочитав несколько десятков love story, меня удивило, что все участницы курортных романов сходились во мнении, что турецкие мужчины лгут даже тогда, когда в этом нет необходимости. Будто ложь заложена в турецком менталитет изначально, а установки, что обманывать – плохо и безнравственно – и вовсе не существует.

Но и на этот недостаток многие готовы закрыть глаза, потому что есть в турецких мужчинах необъяснимый магнетизм, из-за которого русские девушки теряют голову и не могут справиться с бурным потоком нахлынувших чувств. Какое-то необъяснимое физическое притяжение, которое невозможно подавить усилием воли или велением разума.

Трудно и почти невозможно бороться со своей природой и инстинктами, которые несет человеческая память через века. И заставлять себя унять притяжение к какому-то конкретному мужчине – все равно что пытаться договориться с собственным желудком о том, что он больше не будет требовать пищи. Потребность, чтобы ежесекундно не напоминать о себе, должна быть удовлетворена.

Мне всегда было неловко говорить о том, что мой любимый мужчина из Турции. Каждый раз, когда мне приходилось это делать, я ощущала, будто сознаюсь в чем-то постыдном. Другое дело, если бы Дже был француз или итальянец. Меня злила подобная национальная дискриминация, но несмотря на это, я по-прежнему не могла с гордо поднятой головой сказать, что люблю человека, родом из прекрасной солнечной Турции. Я отчётливо ощущала на себе это клеймо позора и презрения со стороны родных и друзей, но знала, что во всех правилах бывают исключения. Знала, что не все русские девушки – нимфоманки, и не все турецкие мужчины – лжецы. Но даже несмотря на эти философские рассуждения, мне по-прежнему было стыдно говорить о национальности человека, которого я полюбила. Абсурд. Как вообще можно любить и стыдиться этого? Любовь – это дар, счастье, мечта. Каждый раз она пишет себя с новой страницы. И если кто-то когда-то совершал ошибки, разве может это влиять на другие отношения? Каждое чувство индивидуально. Любовь не терпит сравнений. Тем ни менее, я столкнулась с этим неверием в нас со стороны родителей, друзей, знакомых. Это ранило и убивало малейшие надежды относительно возможности нашего будущего. Мои прекрасные воздушные замки теряли четкость очертаний, когда рассказы о нашей любви натыкались на пики язвительных недоверчивых фраз со стороны знакомых. Мне хотелось крикнуть им в лицо: «Да как вам не надоело мерить жизнь по одному шаблону?! У нас все иначе! И если у кого-то не получилось, это вовсе не значит, что наша история тоже обречена!»

С самого детства я всегда стремилась к обособленности и даже в этом русско-турецком вопросе была в полной уверенности, что моя, именно моя история любви – будет счастливой и не такой печально-смешной, как у всех остальных. Бедная, смешная я… Так и не сумевшая стянуть с себя те детские очки, через которые всех видишь в прекрасном розовом свете. Как не показывала мне жизнь свою правду, все равно я оставалась верной своей. Мою пуленепробиваемую наивность трудно было чем-то сломить, и видимо, она просто была неотъемлемой частью меня, без которой я просто не была бы собой. Мне казалось, что я не верю никому, кроме Джемиля. Он был для меня по-настоящему близким. Я впустила его в свою жизнь и была счастлива, что теперь мне есть с кем разделить этот удивительный мир и эмоции, которые заставляли мое сердце биться чаще. Джемиль был тем, кому я рассказывала свои мысли и сны, писала стихи на английском языке, хотя никогда не подозревала, что умею это делать. Один из таких стихов назывался Wounded deer («Раненый олень»), в котором я сравнивала нашу любовь с прекрасным благородным оленем, который молод и красив, но ранен и обречён на смерть. И это было правдой. Я действительно, не видела будущего с Дже. Разрушать семью и счастье сына из-за своих сердечных порывов было не в моих правилах. Всё, что я могла тогда сделать – это дарить этому человеку себя и свой внутренний мир. И сейчас, спустя время, я понимаю, что многое ему дала.

Глава 2
Счастье

I

Когда я сидела в автобусе, который нес меня из аэропорта Антальи по направлению к моему счастью, я чувствовала, как будто знаю какую-то тайну. Я ощущала себя хранительницей секретов, которой известны все чудеса света, неведомые обыкновенным смертным. С момента приземления нашего самолета я осознанно решила, что буду наслаждаться каждой секундой моего десятидневного пребывания в Турции. Что каждое мгновение я буду проживать здесь как бесценный неповторимый дар. Я чувствовала себя особенной, когда получила его.

Теперь каждое дерево, каждый дом, каждая улица, которые я видела, казались мне близкими и родными. Ведь это был мир Джемиля. Мир, который окружал его с самого момента рождения; мир, который он любил всем своим существом. И я полюбила этот мир также сильно. Я впитывала в себя каждую мелочь, каждый блик солнца на стеклах городских окон, каждый взгляд случайного прохожего, каждый миг. Как будто все мои чувства обострились до такой степени, что я могла угадать и увидеть красоту каждой отдельной песчинки на пляже, каждой темнеющей скалы в море, каждой сосны, нависшей над пропастью. Море для меня уже было просто не просто морем, небо – было не просто небом. Любовь все окрасила в свой совершенный цвет.

Проезжая тоннеле желаний я, как и полагается, три раза похлопала в ладоши и загадала: «Чтобы все у нас было хорошо». Странные слова. Неясные и в то же время очень определенные. Мне хотелось, чтобы нам всем было хорошо. Чтобы не было никаких жертв, никаких трагедий. Чтобы все разрешилось спокойным мирным путем. Но как устроить такое всеобщее счастье, я пока что не представляла. Я знала только одно: если уж мне выпал в жизни шанс еще раз приехать в эту страну, это время я должна испить, как самое дорогое вино – наслаждаясь каждым его маленьким глотком.

С самого начала моего пути мне казалось, что передо мной обязательно должны встать какие-то непреодолимые препятствия. Мне до конца не верилось, что через несколько часов я смогу обнять и поцеловать того, о ком мечтала все долгие два месяца разлуки. Но никаких преград, кроме задержки рейса, к моему удивлению, больше не было, и счастливая и трясущаяся от волнения, я уже стояла рядом с открытыми чемоданами. Мы с сыном жили в одном номере, родители – в другом. Я сказала, что через двадцать минут вернусь и со скоростью резвой газели помчалась в отель, где работал Джемиль. Он не знал, что я прилетаю сегодня, так как я намеренно его обманула, чтобы сделать ему сюрприз. Но на рабочем месте я его не застала, звонить мне не хотелось, чтобы не портить эффекта неожиданности, поэтому я пошла на пляж его отеля, думая, что найду его там.

Сделав круг и не обнаружив желанного персонажа, я развернулась и быстрым шагом направилась к выходу. На мне не было браслета этого отеля, поэтому на территории чужой гостиницы я выглядела как заблудшая овечка. Вдруг у себя за спиной я услышала истошный вопль: «Heeeeyyyy!!!!Stop!!!!» Оказалось, Джей сидел на открытой веранде, что-то пил, писал мне сообщение и… увидел меня, идущей в 20-ти метрах от него! Для него это было абсолютным шоком, ведь он предполагал, что я прилетаю только завтра. Мы свернули с ним в какой-то укромный уголок и долго не могли поверить в то, что это все-таки случилось. Что мы встретились и держим друг друга за руки, обнимаем, целуем друг друга… Состояние исступления. Так странно, когда твои мечты сбываются.

Больше получаса мы не могли разорвать невинных объятий. Но в номере меня ждал сын, и мне все-таки пришлось вырваться из рук и окунуться в размеренную последорожную суету. Пока я была на встрече с нашим гидом, Джемиль пришел на пляж и искал меня. Мама передала мне, что вечером он собирается прийти к нам на ужин. Я знала, что в моем отеле работает его друг, поэтому подумала, что это он организовал ему возможность провести с нами время за ужином. Я нарядилась как на вручение премии «Оскар» и величественной поступью спустилась в ресторан, ожидая увидеть там того единственного мужчину, ради кого мне хотелось быть красивой. Все полтора часа, которые длился ужин, я медитировала на дверной проем в надежде увидеть в нем знакомый силуэт, но там так никто и не появился. Я расстроилась и подумала, что Дже безответственно относится к своим обещаниям. Один-ноль – не в его пользу. Но когда после ужина мне удалось улучить время, чтобы увидеться с ним, оказалось, что он вовсе не обещал моей маме прийти к нам на ужин. Видимо, они просто неправильно поняли друг друга, ведь моя мама не говорит по-английски, а Джемиль – ни слова не знает по-русски. «И как они вообще могли о чем-то разговаривать…» – улыбаясь, подумала я.