Текст книги "Сколько стоит твоя смерть"

– Так это она и есть? – услышала я и обернулась на голос. Ко мне приближался невысокий, плотный чернокожий мужчина в камуфляже. Его курчавые волосы были угольно-черными, как и короткая борода, а во французской речи почти отсутствовал акцент. Остановившись напротив, этот человек оглядел меня снизу доверху, сдвинув брови.

– Не знаю, что вы имеете в виду, – ответила я на его странную реплику, – но хотелось бы знать, по какому праву меня приволокли неизвестно куда среди ночи!

– А мне вот хотелось бы знать, – злобно вращая блестящими черными глазами, прошипел мужчина, наступая на меня, – почему приехавшая неизвестно откуда дамочка подняла на уши всю полицию Мадагаскара и нам теперь приходится бегать по острову, нигде не задерживаясь дольше суток!

– Я вас не понимаю! – повысила я голос, не отступая ни на шаг, хотя именно к этому меня вынуждал неизвестный.

– Вы хоть понимаете, с кем имеете дело? – с легким изумлением поинтересовался он, притормаживая и засовывая руки в карманы.

Оглядевшись, я увидела, что взгляды всех присутствующих устремлены на нас двоих. У меня не было возможности сосчитать их, но явно больше полусотни, – и это только те, кто расположился у костров: в палатках, скорее всего, народу и того больше.

– Ну, – начала я, – могу предположить, что вы – члены исламистской террористической группировки, как ее там… Fifanampiana?

– Ух ты, какая догадливая! – присвистнул мужчина и, к моему удивлению, вдруг громко расхохотался. – Значит, знаешь про нас, а? – неожиданно перешел он на «ты» и, обращаясь к своим людям, что-то прокричал, указывая на меня пальцем. Они ответили дружным хохотом.

– Может, знаешь, и как меня зовут? – вновь обратился он ко мне.

– Не имею удовольствия.

– Что ж, тогда представлюсь: мое имя Афу[5]5
  Афу – огонь, пламя (малаг.).


[Закрыть], а эти люди – армия освобождения Мадагаскара.

– Очень приятно.

Он снова внимательно оглядел меня, усмехнулся и сказал:

– А ты не робкого десятка, дамочка! Ты мне нравишься.

Я едва сдержалась, чтобы не ответить, что Афу мне совершенно не нравится, но в данных обстоятельствах, когда силовое и всякое другое преимущество на его стороне, это представлялось не очень разумным.

– Да ты садись, садись со мной рядом, – неожиданно дружелюбно предложил Афу, указывая на расстеленный на сплетенных корнях деревьев соломенный коврик. – Погрейся у костра!

Я с удовольствием воспользовалась приглашением и протянула руки к огню. Афу уселся рядом, скрестив ноги по-турецки и не сводя с меня блестящих черных глаз. Все происходящее казалось нереальным, и, возможно, именно поэтому я больше не испытывала страха. Так как Афу молчал, я решила заговорить первой:

– Так, значит, вы и есть те самые террористы… Простите, я могу так вас называть?

– Да ради Аллаха – нас все так зовут! – развел руками командир. – Сами мы зовем себя партизанами, но нам плевать, как нас называют белые люди, потому что правда на нашей стороне. Мы боремся против ваших порядков и вашей лицемерной религии. Вы приносите на нашу землю чуждые народу ценности, совращаете людей, заставляете их желать низменных вещей, не имеющих никакого значения! Вы скупаете земли под свои курорты, восхищаетесь нашими природными заповедниками, а сами вырубаете леса и строите виллы и развлекательные центры. Из-за вас правительство сгоняет людей с земель, оставляя без средств к существованию!

Я мало что знала о Мадагаскаре помимо того, что прочла в брошюре, но сейчас почувствовала, что следовало бы быть более подкованной. Черт, я ведь понятия не имею даже, кто правит на Мадагаскаре – премьер-министр или президент? Существуют ли партии и какая находится у власти? И еще я понимала, что, скорее всего, Афу не во всем не прав. Горит Ближний Восток, неспокойно даже на наших собственных границах, и ответственность за все это несут именно белые люди. Жадные белые люди, для которых не существует моральных запретов, которые не считают чужих загубленных жизней и готовы жертвовать целыми народами ради собственных корыстных целей. Нас пугают террористами разных мастей, взрывают станции метро и вокзалы, но нам не позволяют задуматься над тем, отчего это происходит. Я ни в коем случае не оправдываю подобных действий, однако необходимо признать, что лишь некоторые «террористы» занимаются своим делом только потому, что не умеют и не желают заниматься ничем другим. Большинство ведомы определенными идеями и собственными представлениями о том, каким должно быть справедливое мироустройство. И Афу – один из них. А я, видимо, представляю для него все то, что он и подобные ему ненавидят. Тем не менее отвечать за правительство Мадагаскара и трансконтинентальные корпорации, набивающие карманы за счет более бедных и менее технологически развитых стран, как-то не хотелось, поэтому я ответила на гневную тираду командира Fifanampiana.

– По-моему, господин Афу, вы преувеличиваете мое влияние на мировой капитал! – Я тут же пожалела о своих словах.

Однако, вопреки моим ожиданиям, он не рассердился и спокойно произнес:

– Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. А нынче из-за твоего приезда нам вовсе нет покоя!

– Но что я сделала?!

– Ты подняла на уши русское посольство, а они дали пинка местной полиции, и те возобновили притухшую было «антитеррористическую операцию»! Нас гоняют с западного побережья на восточное, не давая передышки, и все по твоей вине!

– Мне нет никакого дела до вашей борьбы! Вернее, кто я такая, чтобы вмешиваться? Меня интересует только смерть Ивана Баландина, и все…

– Вот именно! – перебил он. – Кто тебе этот Иван Баландин, что ты так его защищаешь?

– Он мой бывший муж.

– Бывший? И кто же кого бросил?

– Я его, но какое это имеет значение?

– То есть ты его бросила, а теперь примчалась на край света выяснить обстоятельства его гибели?

– Да.

– Нет, странная ты женщина! – ухмыльнулся Афу без злобы. – Все СМИ кричат про Баландина, а мы понятия не имеем, о ком речь!

– В самом деле?

Это относилось и к новости о СМИ, и к тому, что Афу, похоже, действительно не знает, кто такой Иван. И это при том, что в полиции меня однозначно заверили: в его гибели виновна Fifanampiana!

– Ну, теперь-то мы знаем, что он был русским врачом и что кто-то его грохнул, но никому и дела нет, что эта смерть не на нашей совести! Правительство привыкло все валить на нас; им так удобно, потому что не надо ни за что отвечать.

– Я знаю, что наше посольство и полиция обвиняют вас, – кивнула я. – До недавнего времени и я в этом не сомневалась.

– Вот как? – удивился Афу, придвигаясь ближе. Его темнокожее лицо в свете костра выглядело красным, как у дьявола. – То есть теперь ты вдруг засомневалась: даже после того, как мы выкрали тебя из отеля?

– Да.

– И почему же?

– Потому что у меня появились сведения о том, что Ивана убили не местные.

– И откуда же у тебя такие сведения?

– Вы же понимаете, я не могу раскрыть свой источник: это может быть для него опасно. Похоже, правительству и впрямь невыгодно, чтобы правда выплыла наружу. Как я уже говорила, мне нет дела до вашей борьбы, но меня интересует правда о моем бывшем муже.

– Почему ты так о нем печешься? – спросил Афу. – Вы же расстались!

– Иван был хорошим, честным и бескорыстным человеком, каких мало, и ему, в отличие от большинства, было дело до всех, кто нуждается в помощи. Когда несчастье произошло с ним, никого не оказалось рядом, чтобы помочь. Мне сказали, что Ивана подозревают в торговле наркотическими препаратами, а я не могу позволить, чтобы его имя смешивали с грязью! И уж точно я не собиралась вам вредить, пытаясь выяснить обстоятельства его гибели – извините, если внесла свой вклад в ваши проблемы, я этого не хотела!

Афу молчал, неподвижным взглядом глядя на огонь. Казалось, он тщательно обдумывал мои слова.

– Хорошо, – сказал он наконец, – я тебе верю. Ты сказала, что знаешь, что твоего мужа убили не мы, а другие. Ты в курсе, за что?

Я покачала головой:

– Пытаюсь выяснить, но такое впечатление, что, в какую бы сторону я ни пошла, везде упираюсь в стену!

– Твой бывший ведь был врачом, верно? Я сказал, что европейцы принесли на Мадагаскар много бед, в том числе болезни, о которых раньше здесь никто не знал. Возможно, гибель твоего мужа связана с этим?

– Я на днях побывала в деревне, где убили Ивана. Жители там умирают от какой-то заразы. Иван этим занимался, но, видимо, не успел завершить начатое. Поначалу мне казалось, что это может быть яд, попавший в пищу или воду, но теперь становится ясно, что Иван был прав и мы имеем дело с вирусом или микробом.

– Такое возможно, – кивнул Афу. – Ты знаешь, что десять лет назад здесь случилась эпидемия?

– В самом деле?

– Тогда на западном побережье Мадагаскара умерло много народу. Никто не знал, откуда пришла болезнь, но эпидемия вскоре закончилась.

– Почему этот случай не получил широкой известности?

– Думаю, только потому, что во время эпидемии не умер ни один белый человек.

– Неужели?! – поразилась я. – Мадагаскар – центр мирового экотуризма, и тут полно белых!

– В том-то и вопрос: почему умирали только местные?

Я задумалась. В самом деле, не бывает, чтобы вирус убивал один вид, не нанося вреда другому. То есть, конечно, есть люди с более сильным иммунитетом или с какими-то индивидуальными особенностями, которые либо способствуют развитию болезни, либо препятствуют ему, однако о том, чтобы какая-то категория людей, по национальному или расовому признаку, страдала от заболевания, а другие – нет, я не слышала.

– Зачем вы привезли меня сюда? – спросила я. – Ради выкупа?

– А за тебя заплатят?

Я подумала об отце и честно ответила:

– Не знаю.

Афу покачал головой.

– Думаю, – сказал он, – мы могли бы найти кого-то побогаче! На самом деле я хотел посмотреть на человека, которому удалось развить бурную деятельность, едва ступив на остров.

– И как впечатление?

– Ну, я полагал, что ты будешь побольше и пострашнее!

Он широко улыбнулся.

– Простите, что разочаровала.

– Я переживу. Вроде ты тоже врач?

– Да.

– Пошли, осмотришь кое-кого.

Мы поднялись.

– Только предупреждаю, – запоздало сказала я, – у меня нет с собой ничего…

– Да ладно, – махнул рукой Афу. – Дадим все, что понадобится: у нас тут целый склад медикаментов!

Следуя за командиром, я опасалась, что речь о том же заболевании: в этом случае я, скорее всего, ничем помочь не смогу, и тогда неизвестно, какая судьба меня ожидает. Однако боялась я напрасно: у человека, лежащего на циновке внутри палатки, куда втолкнул меня Афу, оказалось огнестрельное ранение грудной клетки. Уф-ф, давненько я не имела дела с огнестрелом… вернее, это будет мой второй раз… А с живым подопытным – первый! Тем не менее хоть я и не хирург, а кое-что умею. Кроме того, после беглого осмотра оказалось, что пуля прошла навылет, легкое не задето и, значит, никаких сверхъестественных усилий процедура не потребует. Подняв глаза на Афу, я спросила:

– Могу я поинтересоваться, зачем вам я? С таким ранением справился бы любой из ваших людей!

Афу криво усмехнулся:

– Ну, я подумал, раз у нас в кои-то веки появился настоящий врач, то почему бы ему, то бишь тебе, в качестве благодарности за наше гостеприимство не оказать ответную услугу?

Он называет мое похищение гостеприимством, как мило! Но я сочла за лучшее промолчать.

– Мне понадобятся медицинский спирт, скальпель, если есть…

– У нас все есть, док, – перебил Афу и, выглянув из палатки, что-то сказал человеку, стоящему снаружи. Через пять минут я получила в свое распоряжение «походную аптечку хирурга», то есть набор хирургических инструментов, антисептик, обезболивающие на выбор и качественный перевязочный материал. Я потратила на пациента около сорока минут и осталась довольна проделанной работой. Раненый вел себя мужественно, как и положено партизану… пардон, террористу, и только время от времени поглядывал на Афу, будто бы ища одобрения своему поведению. Афу критически осмотрел повязку и удовлетворенно хмыкнул.

– Что скажешь, приятель, – обратился он к раненому, – может, оставим ее у себя? – и подмигнул мне. – Нам не помешал бы врач, учитывая, что за нами гоняются несколько отрядов полиции!

– Меня скоро хватятся! – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – И тогда за вами станет охотиться еще больше народу!

– Ты такая важная птица? – нахмурился Афу. – Тогда, может, нам и впрямь не следует расставаться: вдруг за тебя заплатят хорошие деньги?

Ну кто меня тянул за язык, спрашивается?! Но тут Афу рассмеялся, и на лице его вновь появилось дружелюбное выражение.

– Да ладно, ладно, не пугайся ты так! – сказал он, хлопнув меня по плечу. Рука у него была тяжелая, и я едва сдержала писк – завтра точно синяк будет. – Мысль, конечно, хорошая, но таскать с собой бабу по горам – занятие неблагодарное. Пошли выпьем чего-нибудь горячего, а потом тебя отвезут назад.

Едва я опустилась на свое место у костра, кто-то всунул мне в руки металлическую кружку с горячим кофе. Несмотря на то что у террористов… пардон, партизан, не было никакого оборудования, сваренный на открытом огне кофе оказался на удивление вкусным и ароматным – пожалуй, один из лучших напитков, который мне доводилось пить, и я быстро согрелась. Афу тоже пил кофе и наблюдал за мной, как будто я была диковинной зверюшкой.

– Знаешь, – задумчиво произнес он, переводя взгляд на пламя и щурясь от его яркости, – твой бывший был счастливым человеком!

– Почему? – спросила я.

– Ну, вы же развелись, а ты все равно ринулась сюда, чтобы узнать, как он погиб, – это дорогого стоит. Казалось бы, тебе не должно быть до него никакого дела… Что ты предпримешь теперь – вернешься домой?

– Нет. Во всяком случае, пока. Мне нужно разобраться с этим заболеванием. Как только получу результаты анализов, будет ясно, что происходит. Если речь действительно об эпидемии, придется связываться с местным министерством по здравоохранению…

– А как вы определяете, что имеете дело именно с эпидемией? – перебил Афу.

– Когда превышен эпидемиологический барьер.

– То есть?

– То есть когда на сто тысяч населения приходится сотня заболевших.

– Ого! На Мадагаскаре проживает всего-то около двадцати миллионов человек. Тебе надо поторопиться: если вирус и в самом деле опасен, наша борьба скоро может оказаться никому не нужной!

– Скажите честно, Афу, – попросила я, – зачем вы привезли меня сюда? Ведь не для того же, чтобы я подлечила вашего раненого!

– Я уже сказал: хотел посмотреть на женщину, которая подняла на уши полицию острова, которая до сих пор мирно дремала. И еще хотел сказать этой женщине, что мои люди не убивали ее мужа, потому что мы – не убийцы и никогда не причинили бы вреда человеку, который творил добро на этой земле. Было бы неплохо, если бы вы сообщили об этом властям, и, возможно, нас оставят в покое.

– Не думаю, что власти меня послушают! – вздохнула я. – Но я сделаю что смогу.

* * *

По приказу Афу меня отвезли поближе к Антананариву и высадили на дороге.

– Дальше ехать опасно – скоро рассветет, – сказал сопровождающий, снимая повязку с моих глаз. – Тут километров пять, вы легко дойдете пешком или вас кто-нибудь подвезет. Прощайте, мадам… и удачи!

С этими словами он запрыгнул в джип, и я, не успев вымолвить ни слова, осталась одна в темноте. Мягко говоря, страшновато! Однако человек Афу оказался прав, и уже через полчаса горизонт посветлел. От быстрой ходьбы я согрелась и сняла кофту, обвязав ее вокруг пояса. Как назло, мимо за все время не проехало ни одной машины. Не то чтобы я не приучена к пешим прогулкам, однако, согласитесь, бродить по незнакомой территории в одиночку, да еще в такой час, не самое разумное. Да, мне повезло с «террористами» Афу, но ведь есть и бандиты, которым одинокая туристка покажется желанной добычей. Самое ужасное, что мне даже нечего им предложить, ведь денег я не взяла, и это может разозлить тех, кто вздумает на меня напасть… В голову лезли невеселые мысли, и я ускорила шаг, чтобы побыстрее добраться до людей и почувствовать себя в безопасности.

Мне казалось, что прошло часа три – не знаю, так ли на самом деле, – но вдруг за спиной я услышала звук приближающегося транспорта. Это была полицейская машина. Я принялась размахивать руками, и авто притормозило у обочины. Оттуда выскочил маленький юркий человечек в форме и с удивлением уставился на меня: очевидно, он не понимал, как кто-то вроде меня мог оказаться в таком месте. Я не горела желанием рассказывать правду. Во-первых, боялась: несмотря на дружелюбие Афу и его людей, я понимала, что их настроение и планы в отношении меня легко могут и перемениться. Во-вторых, я не хотела «подставлять» членов Fifanampiana, а полицейские, узнав о том, где я побывала, непременно захотят, чтобы я их туда отвела. Пришлось на ходу сочинять историю о том, что я ездила на экскурсию, припозднилась, а в дороге машина заглохла. В то время как гид остался дожидаться эвакуатор, я решила пойти пешком. Полицейские поверить не могли, что сумасшедшая туристка из России решилась на такой поступок, но им ничего не оставалось, кроме как подвезти меня до отеля. Я завалилась в постель, даже не приняв душ.

Проснулась я оттого, что кто-то барабанил в дверь. С трудом продрав глаза, я подковыляла к двери (все тело болело от долгой ходьбы). Ив Сегье был последним человеком, кого я ожидала увидеть на пороге своего номера. Ну вот, он уже вторично врывается сюда – это становится отвратительной привычкой!

– Где вас носит?! – рявкнул француз, буквально снеся меня. – Вы не понимаете, что можете вляпаться в историю, из которой даже я не сумею вас вытащить?

– Послушайте, Ив… – раздраженно начала я.

Он прервал меня:

– Я прихожу в отель, мне говорят, вы у себя. Я звоню – никто не подходит – ну, думаю, спит. А потом новости: вас подобрал на обочине патрульный полицейский автомобиль в нескольких километрах от столицы! Хорошо, что сейчас усилено патрулирование из-за террористов, а то неизвестно, добрались бы вы до гостиницы или сгинули бы где-нибудь в джунглях!

– Вы что, следите за мной? – спросила я, усаживаясь на краешек кровати. Несмотря на то что проспала не меньше пяти часов, я не ощущала себя отдохнувшей и с удовольствием завалилась бы в постель снова, если бы не присутствие Ива.

– Разве это удивительно? – ответил он вопросом на вопрос. – Что я чувствую ответственность за вас? Ведь это я привез вам известие о гибели Ивана и в какой-то степени из-за меня вы оказались здесь!

– Ой, что за ерунда, вы тут абсолютно ни при чем! – отмахнулась я. – Приехать сюда было моим решением и ничто не смогло бы меня остановить!

– Вы – самая упрямая женщина, какую я когда-либо знал!

– Спасибо.

– Это не комплимент! – Ив снова начинал злиться, и я отметила про себя, что это состояние ему идет: глаза сверкают, тонкие ноздри раздуваются, как у призовой лошади на старте… Господи, о чем я думаю?!

– Если вы выговорились, то, может, уйдете и дадите мне выспаться? – предложила я.

– Где вы были? Почему вас нашли на дороге под утро? А если бы вы натолкнулись на террористов, на которых правительство устроило охоту?

– Ну, в некотором роде так оно и получилось.

– Что?!

– Я думаю, вам лучше присесть, – вздохнула я, решив, что нет смысла скрывать от Ива правду.

Ив послушно опустился в плетеное кресло напротив, устремив на меня вопросительный взгляд.

– Почему мне кажется, – пробормотал он, – что сейчас я услышу что-то, что мне не понравится?

– Да вы провидец! В общем, так. Вчера ночью меня похитили…

– Похитили?! – перебил он. – Вы шутите?!

– И не думала даже. Так вот, эти люди отвезли меня в джунгли…

– Погодите, Тамара, какие «эти люди»? О ком вы говорите?

– О террористах, разумеется!

– О… о террористах?!

– Ну да, ведь это они меня похитили. Эта организация, которую упоминали в полиции, Fifanampiana. Я попала к человеку по имени Афу…

– Афу?! Да вы хоть представляете, что это за фрукт? На его счету похищения иностранцев с требованием выкупа и несколько взрывов в общественных местах!

– А мне не показалось, что он так уж опасен. Вернее, может, для кого-то и опасен, но этот Афу вполне адекватный тип, и у него, надо признать, неплохая «программа».

– Что у него – программа?

– Прогнать иностранцев, чтобы они не оказывали влияния на политику острова и не нарушали его экологию…

– Ничего себе! – фыркнул Ив. – У вас стокгольмский синдром!

– Возможно, но ведь они отпустили меня, верно? И никакого выкупа не потребовали!

– Тогда за каким дьяволом вы им понадобились?

– Сама толком не поняла, – честно ответила я. – Афу сказал, что хотел посмотреть на женщину, из-за которой поднялась волна карательной операции. А еще он сказал, что не убивал Ивана.

– Ну да, как же! Неужели вы думали, он признается?

– Я ему верю. Более того, у меня имеются доказательства.

– Доказательства чего?

– Того, что Афу и его люди не имеют отношения к смерти Ивана.

– Вот как? И что же это за доказательства?

– Кое-кто видел, как это произошло.

– Что-о?!

– Похоже, Ивана застрелили белые люди, европейцы.

– Это невозможно! Кто он, этот ваш «свидетель»?

– Неважно.

– Нет, черт подери, важно! Вы говорите, что знаете убийц Ивана, а потом утверждаете, что тот, кто вам это рассказал, не имеет значения!

– Понимаете, он только видел, как убивали, но не понял, о чем говорили убийцы, как и не сумел идентифицировать их.

– Но это полностью расходится с тем, что утверждает полиция! – озадаченно пробормотал Ив.

– А я о чем? Если Ивана застрелили террористы, это одно, но если… Что, если он вовсе не был случайной жертвой?

– То есть вы полагаете, убийство преднамеренное? Но это же ни в какие ворота не лезет! За что кому-то желать Ивану смерти: у него не было врагов!

– Выходит, были, – упрямо поджав губы, процедила я. – Кстати, раз уж вы все равно здесь, хочу у вас кое-что спросить.

– Ну, спрашивайте.

– Вам знакомо имя Амели Дегрэ?

– Дегрэ?

– Она вроде бы журналистка. И она знала Ивана – люди говорят, что видели их вместе.

– Откуда вам известно это имя? – спросил Ив.

– Говорю же, их видели вместе с Иваном. И в той деревне, где люди заболели.

– В какой еще деревне?

– В той, неподалеку от которой убили Ивана. Вы ведь знаете эту Амели, да?

– Что вам известно о ней? Где она?

– Я думала, вы мне скажете! – огорчилась я. – Значит, она не уехала во Францию?

– Не уехала? Почему вы так решили?

– Потому что эта женщина – настоящий фантом! Все ее видели, но никто не знает, куда она подевалась. Я полезла в Интернет посмотреть, какого рода статьи писала Дегрэ, но – что бы вы думали? – ничего не обнаружила!

– Быть этого не может, – покачал головой Ив. – Амели достаточно известная личность!

– Неужели? – нахмурилась я. – Сами проверьте – лично я ничего не нашла, ни строчки! Получается, вы неплохо с ней знакомы?

– Мы встречались.

– Встречались в смысле – встречались?

– В этом самом смысле. Амели пропала.

– Пропала?!

– Да. Никто не видел ее с тех пор, как убили Ивана. Она не вылетала с Мадагаскара, а по-другому уехать отсюда невозможно.

– Вот это да!

– Я думаю, она тоже мертва, просто тело еще не нашли.

– Но за что ее могли убить? Вы считаете, это как-то связано с ее профессиональной деятельностью?

– Понятия не имею.

– Но вы же хорошо ее знали!

– Мы расстались, причем не лучшим образом… Но она пыталась поговорить со мной незадолго до того, как исчезла.

– Пыталась – значит, не поговорила?

– Я ей не перезвонил.

– Понятно. А теперь вы чувствуете себя виноватым, потому что не выслушали ее и потому что погиб Иван?

Ив опустил голову. Мне стало его жаль, поэтому я подошла, присела на подлокотник кресла, в котором он сидел, и участливо положила руку ему на плечо.

– Послушайте, Ив, расскажите мне все, что знаете о последней работе Амели. Может, если мы объединим усилия, то сумеем понять, куда она делась и что в конце концов произошло с Иваном? Потому что если я права и Ивана убили не случайно, то исчезновение вашей бывшей девушки может оказаться с этим связано. И тогда, если Амели еще жива, она в опасности!

Ив устремил на меня свои яркие глаза.

– У меня идея получше, – проговорил он наконец. – Есть компьютер?

– Ноутбук, – кивнула я.

– Я скину вам на адрес статьи Амели. Конечно, у меня не все есть, но представление о ее работе вы получите.

– Отлично!

– Только обещайте мне кое-что, ладно?

– Смотря что, – осторожно ответила я.

– Что не станете больше меня пугать. Не будете разгуливать в безлюдных местах и не станете встречаться с опасными типами, а сначала свяжетесь со мной, хорошо? У меня ведь есть работа, а мне приходится пренебрегать ею и бегать по острову в поисках вас!

– Хорошо, – вздохнула я. – Обещаю, что поставлю вас в известность, если соберусь куда-нибудь ехать. А вы обещайте, что не станете больше врываться в мою комнату без предупреждения!

После ухода Ива я несколько минут сидела неподвижно, приводя в порядок мысли.

– Тамара, вы здесь? – услышала я голос Эжени снаружи и выглянула. Женщина стояла на своем балконе и выглядела встревоженной. – Я слышала мужской голос!

– А, да, друг приходил.

– Он вас расстроил?

– Нет-нет, все в порядке, Эжени. Вы на завтрак собираетесь?

– Позавтракаю в офисе: у нас квартальный отчет по клиническим исследованиям, так что и на ужин не приду. Увидимся завтра.

– Что ж, удачи вам, – сочувственно улыбнулась я. – Один вопрос, если вы еще не опаздываете!

– Ну, задавайте!

– Эжени, что вам известно об эпидемии, которая имела место на Мадагаскаре около десяти лет назад?

– Об эпидемии? – удивленно вздернула она тонко выщипанную бровь. – Здесь была эпидемия?

– Есть такие сведения.

– Знаете, Тамара, десять лет назад я работала в Берлине. Если эпидемия на Мадагаскаре действительно была, то мне об этом ничего не известно. А кто вам такое сообщил?

– Неважно. Ладно, не стану вас задерживать – собирайтесь на работу!

* * *

Андрэ не жаловался, однако я понимала, что мои дела и проблемы нарушили нормальное течение его жизни. Более того, я подвергла Андрэ опасности: кто знает, насколько агрессивен вирус, свирепствующий в деревне, которую ему пришлось посетить благодаря мне? Мне-то по профессии положено, но он не обязан рисковать! И все же утром, спустившись в фойе, я обнаружила гида там. На его лице при виде меня расплылась все та же дружелюбная улыбка, и я решила, что пришло время поговорить по душам.

– Послушайте, Андрэ, – сказала я, присаживаясь напротив, – я – неудобная клиентка, ведь вы заработали бы гораздо больше денег, возя какую-нибудь другую туристку по местным заповедникам…

– Мадам, – перебил меня Андрэ, – если бы я не хотел с вами работать, то так бы и сказал. Я бедный человек, мадам, но деньги – это еще не все. Есть вещи, стоящие того, чтобы ради них пожертвовать своим временем. А вы… вы – настоящая Ранавалуна!

– Кто, простите?

– Так мы называем сильных и волевых женщин. Это имя носили наши королевы. Ранавалуна I смогла противостоять великим европейским державам, а Ранавалуна III даже являлась главой вооруженного сопротивления колонизации! И вы, как они, мадам.

– Спасибо, Андрэ, – с чувством поблагодарила я. – Вы очень хороший человек!

– Вы в этом сомневались? – притворно обиделся он, и мы вместе рассмеялись.

После разговора с гидом мне стало легче. Однако я еще ничего не узнала о смерти Ивана, а время неумолимо бежало. У меня есть обязательства перед начальством, коллегами и родными, и я не могу застрять здесь надолго. Поэтому я снова попросила Андрэ отвезти меня в больницу: раз Тахир не звонит, я сама тряхну его насчет результатов анализов. Даже если они еще не пришли, то поинтересуюсь насчет старой эпидемии: Тахир работает на Мадагаскаре давно и, возможно, что-то слышал.

Меня встретила Мэдди.

– Что-то случилось? – с беспокойством спросила она.

– Ничего особенного, – поспешила заверить ее я. – Я к доктору Догре.

– Тахир отдыхает после ночного дежурства. У нас снова небольшой авральчик – несколько десятков туристов свалились с дизентерией.

– Ужас какой!

– И не говорите: всю ночь бегали, как ужаленные! Кстати, и вы будьте осторожны: ни в коем случае не пейте сырой воды, только бутылочную и только ту, что куплена в магазине, а не у уличных разносчиков: один бог знает, где они ее разливают!

– Спасибо за предупреждение, Мэдди, теперь буду вдвойне осторожна. Можно я подожду, пока доктор Догра проснется?

– Отправьте его домой: ему нужно как следует отоспаться в своей постели, а то он целыми днями торчит в этой проклятой больнице!

– Разве у него нет семьи? То есть он давно работает в Антананариву, но он ведь не отсюда…

– Тахир родом из Кашмира. Вы в курсе, где это?

– Ну да, в Индии. Кажется, спорная территория?

– Яблоко раздора между Индией и Пакистаном, – кивнула Мэдди. – Эту тему в разговоре с ним лучше не затрагивать.

– В самом деле?

– В детстве Тахиру пришлось бежать в Пакистан, потому что вся его семья погибла.

– Да что вы говорите!

– Ему некуда возвращаться: его дом там, где работа. Сейчас это – Антананариву. Но я вам этого не говорила! – тут же добавила Мэдди, будто испугавшись, что сболтнула лишнее.

– Разумеется, – улыбнулась я, – можете на меня положиться. Так где мне найти доктора Догру?

Прежде чем отправиться туда, где отдыхал Тахир, я опустила монетку в кофейный автомат, каким-то чудом оказавшийся в больнице – видимо, машина стала единственным знаком заботы руководства больницы о благе коллектива. Она смотрелась странно среди плетеной мебели, словно гигантская консервная банка в центре джунглей или уродливый предмет современного искусства в Эрмитаже.

Войдя с двумя пластиковыми стаканчиками в полуоткрытую дверь комнатушки, которую только с большой натяжкой можно было назвать ординаторской, я увидела, что Тахир не спит. Он стоял перед зеркальцем, висящим над умывальником, и при помощи воды приглаживал растрепавшиеся волосы. Мой взгляд невольно привлекли капли, стекающие по его смуглой коже, и в голове мелькнула мысль: господи, зачем мужчине такое богатство?! Женщины отдают кучу денег за косметические процедуры, придающие коже гладкость и сияние, но вот ты смотришь на представителя противоположного пола, которому бог дал то, о чем он и не думал просить, и исходишь завистью. Цвета старой бронзы, кожа Тахира даже на расстоянии казалась бархатистой и нежной на ощупь, и я с трудом заставила себя произнести:

– Я… принесла вам кофе.

Он обернулся:

– Из автомата?

– А вы думали, я сама сварила?

– Было бы неплохо, – криво усмехнулся врач. – Пойло из этого металлического монстра в горло не лезет.

– Я, честно говоря, рассчитывала хотя бы на толику благодарности с вашей стороны!

– Благодарности – за будущее несварение желудка?

Я демонстративно сделала глоток из своего стаканчика и вынуждена была признать правоту кашмирца: напиток отдавал пережженными зернами, да еще и с примесью картона. Без изрядной доли сахара это пить вообще невозможно! Вдруг на лице Тахира расцвела улыбка. Это произошло неожиданно, словно из-за туч вышло солнце – я не предполагала, что обычное сокращение мышц может настолько изменить угрюмое выражение лица доктора Догры!