Текст книги "Кровь Ангелов"

– На самом деле эта Полина, бывшая Ильи, ни мне, ни Мите никогда не нравилась.

– Почему?

– Вертихвостка она, вот почему!

– Она изменяла Илье?

– Врать не буду – не знаю, но то, как быстро она «слилась», как только он заболел, доказывает, что ее чувства к нему были не слишком-то крепки! Я понимаю, что после случившегося вряд ли можно было от нее требовать жить с ним как с мужем, но она же сразу испарилась, даже не попыталась помочь свекру выхаживать Илью – тот ведь на грани смерти находился, и никто не был уверен, что он выживет. Вот вы мне скажите, товарищ следователь, разве любящая женщина могла так поступить?

– Не могла, – согласилась Алла, поймав растерянный взгляд Белкина, который все это время молча слушал разговор старших. – И что же, эта Полина снова объявилась?

– Нарисовалась, когда никто уже не ждал, – и давай обхаживать Илью!

– И что, он принимал ее, гм… ухаживания?

– Конечно, он ведь не знает, что она свалила на третий день его пребывания в реанимации! И потом не забывайте, что из-за диагноза Ильи круг его общения довольно узок, а его физиологические, уж простите, потребности соответствуют возрасту активного, половозрелого мужчины! К счастью, Дмитрий вовремя вмешался и отвадил Польку. Но потом, всего-то спустя пару месяцев, возникла некая Елена. Она оказалась племянницей какой-то соседки Гагиных по подъезду, поэтому постоянно тут ошивалась, караулила Илью и буквально вешалась ему на шею! От этой отделаться оказалось труднее, ведь убедить Илью в ее нехороших намерениях было нелегко – в отличие от ситуации с бывшей, которая однажды уже его предала.

– И как же ваш друг такое допустил?

– Какое-то время он был не в курсе, но как только узнал, сразу прижал эту Лену и объяснил ей ситуацию. Митя сказал, что она ничего не получит, а если не отвалит, то он натравит на нее полицию и обвинит в вымогательстве. Она вроде бы отстала.

– Вроде или действительно отстала?

– Не могу сказать: во всяком случае Дмитрий больше не упоминал ее имени. А потом… потом он погиб.

– Как по-вашему, могла эта Елена решить, что, избавься она от опекуна Ильи, путь к деньгам будет свободен?

– Знаете… а я ведь об этом даже не подумал! Больше всего Митя боялся, что сын заделает девице ребеночка и тогда она, как говорят, хоть тушкой, хоть чучелком внедрится-таки в их семью… К счастью, пронесло!

– У вас есть какие-нибудь данные Елены?

– У Мити дома должны быть, ведь он ее разыскал для беседы. Скорее всего, адрес в записной книжке, которая обычно лежит в столе в его кабинете.

– Что ж, мы обязательно копнем в этом направлении, – пообещала Алла. – А теперь я хотела бы вернуться к вопросу, который планировала задать вам с самого начала.

– Слушаю вас внимательно.

– Каков был род занятий Дмитрия Гагина? Только не говорите мне, что он жил тем, что сдавал квартиры, – мы уже выяснили, что занимался он этим лишь несколько последних лет!

Домиташвили медлил с ответом, внимательно изучая носки своих дорогущих ботинок. Алле даже показалось, что он сейчас поднимется и уйдет, не говоря ни слова: в сущности, ничто не мешало ему это сделать, ведь он пришел добровольно и на данный момент предъявить ему было нечего! Однако она ошиблась в своих предположениях.

– Хорошо, – медленно произнес он, хлопнув себя по коленям, словно бы приняв окончательное решение, – полагаю, теперь можно рассказать, ведь Митя мертв и это ему не повредит.

И Алла, и Белкин, сами того не осознавая, приняли одинаковую позу, подавшись вперед на краешках стульев, стараясь уловить каждое слово Домиташвили, не упустить ни единой детали.

– Дмитрий занимался посредничеством.

– Э-э… в какой сфере – в финансовой? – уточнила Алла.

– Нет, в основном в сфере искусства.

– Он что, скупал краденое? – задала она вопрос напрямик.

– Да за кого вы его принимаете?! Нет, конечно же!

– Тогда что…

– Сейчас объясню. Возможно, вам известно, что Дмитрий по второму образованию искусствовед?

Алла кивнула.

– Отлично. Так вот, в нашей стране полно людей, которые не так хорошо разбираются в этих высоких материях, но хотели бы выгодно вложить деньги в предметы с историей, которые с годами будут стабильно расти в цене.

– Мне всегда казалось, что для этого существуют галереи, антикварные магазины или, в конце концов, аукционы, – заметила Алла.

– Давайте начнем с того, что по-настоящему ценные вещи невозможно купить ни в магазинах, ни на выставках, – усмехнулся Домиташвили. – Аукционы, конечно, дело другое, но, признайте, все хотят сэкономить, поэтому в подобных мероприятиях участвуют только реальные толстосумы! Более того, то, что попадает на аукцион, обычно широко разрекламировано, об этих предметах известно практически все до мельчайшей детали, а устроители знают имена продавцов и покупателей.

– Правильно ли я понимаю, что ваш друг занимался продажей предметов искусства, которые находились в теневом сегменте рынка, причем продавцы и покупатели желали оставаться анонимными?

– Не продажей, а всего лишь посредничеством, – поправил Аллу Домиташвили. – В остальном вы абсолютно правы!

– Простите, а зачем нужен посредник? – впервые подал голос Белкин. – Разве продавец и покупатель не могут сами найти друг друга?

– Александр, вы же не можете дать объявление, что хотите приобрести, скажем, статую золотого Будды, украденную из камбоджийского храма во время гражданской войны! – воскликнула Алла.

– В Камбодже была гражданская война? – удивился Белкин. – Когда?

– Если не ошибаюсь, в семидесятых годах прошлого века, – снисходительным тоном ответил за Аллу Домиташвили. – Товарищ следователь привела правильный пример: предметы искусства, которыми занимался Дмитрий, как правило, имели сомнительное происхождение.

– Это означает, что их приобретатели владели ими на незаконных основаниях, не платили налоги и так далее, – пояснила Алла для своего молодого коллеги.

– Совершенно верно, – кивнул Домиташвили. – К Мите обращались с определенным, если можно так выразиться, заказом, а в его задачу входило выяснить, возможно ли купить желаемое. Он искал следы таких артефактов, связывался с владельцами и выяснял, за какую сумму те согласились бы их продать. Иногда происходило наоборот: на Дмитрия выходили продавцы, и тогда в его задачу входил поиск возможных покупателей.

– И он, в отличие от устроителей аукционов, не задавал лишних вопросов, – подытожила Алла. – К примеру, как искомый предмет оказался в руках продавца.

– Верно, – подтвердил Домиташвили. – Но если вы спросите меня, что это за предметы, боюсь, я не смогу ответить: видите ли, я не разбираюсь в искусстве и никогда особо им не интересовался!

– А не могло ли убийство вашего друга быть связано с этой его деятельностью? – спросила она.

Домиташвили ненадолго задумался.

– Честно признаться, не знаю, – ответил он наконец. – Однако Дмитрий не имел дел с сомнительными личностями.

– Гм, по-моему, сегмент рынка, в котором работал ваш друг, сомнителен сам по себе! – перебила собеседника Алла.

– Это да, но все же мне трудно поверить, что кто-то из постоянных клиентов – а они у Мити были в основном такие – вдруг вздумал бы его убить! Квартира ведь не ограблена?

– Вы правы – во всяком случае, насколько мы можем судить, ведь мы понятия не имеем, что находилось в доме вашего друга до убийства! Илья мог бы прояснить ситуацию, но его мы пока не нашли. Единственное, что можно сказать, – на месте преступления царил полный порядок: накануне домработница там убиралась и все вроде бы осталось на своих местах.

– А знаете, мне вдруг пришла в голову одна мысль! – встрепенулся Домиташвили.

– Что за мысль?

– Митя в основном занимался изобразительным искусством, иногда – антиквариатом, но вот недавно…

Неожиданно он умолк, но Алла не собиралась давать ему возможность соскочить.

– Что же случилось недавно? – поторопила она визитера. – Давайте рассказывайте, ведь, как вы сами сказали, ничто уже не может навредить вашему приятелю!

– Сразу говорю: я не в курсе деталей, – снова заговорил Домиташвили. – Однако я предупреждал Дмитрия, что ему не следует браться за то, с чем он никогда не работал, но он меня не послушал!

– О чем речь-то? – спросил заинтригованный Белкин. Алла кинула на него осуждающий взгляд, но не стала делать оперу выговор, чтобы не сбить Домиташвили с мысли.

– О «Крови Ангелов».

– Чьей крови? – изумилась Алла.

– Ангелов. Это камень такой, бриллиант.

– Типа «Кохинора», что ли? – снова встрял Белкин.

– Типа да, – усмехнулся посетитель.

– Вы хотите сказать, что ваш приятель получил заказ на эту самую… «Кровь Ангелов»? – решила уточнить Алла.

Домиташвили кивнул.

– И что, дорогая штука?

– Вы даже не представляете! Конечно, я понятия не имею о его точной цене, – тут же оговорился он.

– Конечно, – кивнула Алла, очень стараясь, чтобы сарказм в ее голосе звучал не слишком явно.

– Нет, правда – я ничего не понимаю в геммологии, да и Митя, правду сказать, не слишком в ней разбирался, но уж больно большой куш посулили за услуги!

– Послушайте, судя по названию, это камень с историей, так?

– Наверняка.

– Как же вышло, что о нем ничего не известно? Ну, все мало-мальски знаменитые бриллианты рано или поздно засвечиваются – на аукционах, там, на выставках…

– Это если хозяева заполучили их праведным путем. Но есть ведь варианты!

– Вы что-то об этом знаете?

– Ну, так…

– Рассказывайте! – потребовала Алла.

– Дмитрию удалось выяснить, что последним известным владельцем камня был один немецкий еврей, сгинувший в концлагере в конце войны.

– Значит, бриллиант у него отняли фашисты?

– Скорее всего. После этого он нигде не всплывал, но, как вы понимаете, слухи-то ходили… Кстати, у этого камешка довольно-таки неприятный «послужной список»!

– В самом деле?

– Ну, я знаю только, что все владельцы камня плохо заканчивали. Во всяком случае так говорят.

– Что вам известно о заказчике?

– Я знаю лишь то, что их было два.

– А разве так бывает? – удивился Белкин.

– Случается, хоть и редко, – ответил Домиташвили.

– И как же тогда выбирается тот, кому достанется данный «лот», – путем аукциона?

– Совершенно верно: кто больше даст, тот и выигрывает.

– А имена этих потенциальных покупателей… – начала было Алла.

– …мне неизвестны, – закончил за нее посетитель. – Однако, сдается мне, вы можете найти информацию в ежедневнике Мити: он отличался аккуратностью и педантичностью во всем, особенно в делах, поэтому там наверняка есть то, что вас заинтересует!

* * *

Солнце медленно катилось за горизонт, окрашивая небо в нежно-розовые тона. Самого горизонта, разумеется, не было видно за крышами домов, однако траектория светила была очевидна и неизменна: Роман каждый вечер созерцал данный процесс, стоя на балконе. На самом деле восход и закат, наблюдаемые с высоты шестого этажа, на его взгляд, вполне могли соперничать с самым что ни на есть кассовым телешоу. Солнечные лучи отражались в куполах соборов и церквей, в окнах окружающих жилых и офисных зданий и золотили верхушки деревьев, все еще одетые пожелтевшей листвой, по-прежнему крепко державшейся за ветви и не желавшей опадать, несмотря на сильные ветра, свойственные местному климату в это время года.

Роман сделал глоток из чашки, которую держал в руках: ему казалось, что густой, терпкий кофейный аромат как нельзя лучше соответствует открывающемуся перед ним виду. На заднем плане бормотал телевизор, но до его ушей долетали только отдельные фразы и музыка. Недавно он сделал удивительное открытие: ящик почти никогда не выключался, и вовсе не потому, что передачи представляли невероятный интерес. На самом деле Роману требовалась иллюзия присутствия в квартире кого-то еще, и телеголоса вполне справлялись с этой задачей. Одиночество тяготило его, поэтому он старался погружаться в работу с головой, чтобы не думать об окружающей его пустоте. Любой другой мог бы выйти из дома и окунуться в суету большого города, общаясь с множеством людей и заводя новые знакомства. К сожалению, Роман был лишен такой возможности: в толпе он чувствовал себя неуютно, чужие эмоции пробивали его защитные барьеры, лишая сил и энергии. Именно поэтому визиты Валерии Медведь стали для молодого ювелира глотком свежего воздуха. По какой-то необъяснимой причине в ее присутствии он не испытывал дискомфорта, как с большинством других людей, – что, честно говоря, странно, принимая во внимание взрывной характер девушки! Но он точно знал, что в ней отсутствуют «подводные камни» и «скрытые течения», что встречается весьма нечасто: Валерия говорит и действует прямо, ничего не тая и не боясь оказаться неправильно понятой. Поэтому Роман с удовольствием помог бы ей снова, но физически не способен вынести условия, в которых проходят съемки телешоу. А жаль, ведь это шанс провести с Валерией побольше времени… С другой стороны, к чему об этом думать? Она помолвлена, и жених презентовал ей кольцо со здоровенным бриллиантом, которое по невероятному стечению обстоятельств сделал Роман! Интересно, какой он, этот парень? Работает ли он вместе с ней… хотя, пожалуй, вряд ли: стоимость кольца неподъемна для работника органов внутренних дел – если, конечно, он не берет взяток и не крышует криминальный бизнес!

Допив кофе, Роман вернулся в гостиную.

– …отказался дать комментарий по поводу этого жестокого преступления, – вещала молодая рыжеволосая журналистка, стоя на фоне здания полицейского отделения. На заднем плане сновали туда-сюда люди в форме.

– Однако нам стало известно, что это убийство может оказаться связано с другим, – продолжала девица, напустив на себя важный и таинственный вид. – Совсем недавно в нашем городе погиб еще один участник шоу «Третий глаз», которое выходит в эти выходные…

Поискав глазами пульт и не найдя его, Роман подскочил к телевизору и увеличил громкость вручную.

– На днях был зверски убит еще один экстрасенс, который успешно прошел отбор для участия в телешоу. Если эти два преступления связаны между собой, остается только предположить, что в городе орудует маньяк, ненавидящий людей со сверхспособностями! Мала Радова, цыганская колдунья, была довольно известна в городских кругах: ее клиентами являлись артисты, политики и бизнесмены, чьи имена мы, к сожалению, не вправе разглашать. Как бы то ни было, одно не поддается сомнению: популярная программа «Третий глаз» еще до выхода бьет все рекорды по рейтингам, потому что события, происходящие вокруг нее, вызывают едва ли не больший интерес, нежели само шоу! Так что смею предположить, что продюсеры от всего этого только выиграют…

* * *

Девушка Шарипова Нурхаят оказалась миниатюрной и хорошенькой, словно куколка: Лера сомневалась в наличии у Камиля волшебного дара, но вкус у колдуна определенно был отменный! Несмотря на легкую раскосость карих глаз, волосы у Нурхаят были светлыми от природы, и это создавало приятный контраст, делая внешность подруги Шарипова очень экзотичной. Девушка выглядела растерянной, и ее первые слова подтвердили Лерино предположение:

– Я просто не представляю… не понимаю, что делать дальше!

– Давайте присядем? – предложила Лера, так как Нурхаят стояла вытянувшись, подобно сурикату-разведчику, высматривающему врагов в пустыне.

Подруга Шарипова послушно опустилась на диван. Лера мельком осмотрелась: дела у покойного явно шли не лучшим образом: обстановка выглядела бедновато, словно данное жилище его обитатели рассматривали только как временное: раскладной диван, маленький журнальный столик, поцарапанный в нескольких местах, да пара кресел-банкеток с потрепанной обивкой.

– Расскажите мне о Камиле, – попросила она.

– Рассказать… а что надо рассказывать? – пробормотала девушка. Ее руки лежали на коленях, а тонкие пальцы то и дело сжимались и разжимались, но вряд ли она это осознавала.

– Ну, к примеру, как у него открылся, э-э… дар?

– Я не знаю, – покачала головой Нурхаят. – Мы тогда еще не… не встретились.

– А как вы познакомились? – поинтересовалась Лера, пытаясь вывести собеседницу из коматоза и вернуть к реальности.

– Я… я пришла к нему на прием.

– Серьезно? И что за проблема у вас была?

– Очень серьезная проблема: родители хотели выдать меня замуж за человека втрое старше меня!

– Разве экстрасенс способен этому помешать? – удивилась Лера.

– Да я вовсе не хотела, чтобы он помешал! – отмахнулась Нурхаят. – Я надеялась узнать, что меня ждет в этом браке!

– И как, узнали?

– Да. Камиль сказал, что мне ни в коем случае нельзя выходить за того, кого нашли для меня родители, и что мне предназначен совсем другой человек.

– Я правильно понимаю, что этот человек – Камиль Шарипов?

Нурхаят покраснела.

– Все не так! – воскликнула она. – Тогда еще ни он, ни я не знали, что все… что все так выйдет!

Ну да, разумеется, кто бы сомневался! А этот Шарипов не дурак: увидел красивую девчонку и тут же задурил ей голову! Как ни крути, а он почувствовал, что именно Нурхаят поверит в его «способности».

– Тогда как все получилось?

– Я отказалась от свадьбы, и жених страшно разозлился, ведь у него с отцом был совместный бизнес! Он все донимал меня, проходу не давал, а потом как-то выяснил, что заставило меня отказаться от брака. Его люди вломились к Камилю, избили его, разорили квартиру – он тогда принимал посетителей на дому… Короче говоря, нам пришлось сбежать из города, ведь мой бывший жених обещал, что не даст Камилю заниматься практикой!

– Так вы, значит, не местные?

– Мы приехали из Казани, а в Питере всего полтора года.

– Камиль принимал клиентов здесь?

– Что вы, нет, конечно! Он снял офис на Васильевском острове – поближе к центру хотел, говорил, там народ…

– Побогаче? – подсказала Лера, и Нурхаят снова покраснела, молча кивнув.

– А откуда же у вашего парня нашлись деньги на такое дорогое помещение, ведь недвижимость в центре стоит заоблачных денег?

– Он взял в долг.

– И не сумел вернуть вовремя?

Нурхаят опустила голову.

– Дела шли не слишком хорошо, – произнесла она со слезами в голосе. – Петербург – большой город, и конкуренция здесь очень серьезная!

– В смысле, между…

– Между магами и экстрасенсами: трудно отвоевать себе место под солнцем! Люди идут на известное имя, нужна реклама, а все это стоит денег. Кроме того, нужно наработать клиентскую базу, потому что рекомендации работают куда лучше любых рекламных акций… Но Камиль был очень талантливым, у него обязательно получилось бы – со временем!

– Не сомневаюсь.

– Вот вы не верите, а его дед был потомственным имче! Отец, правда, отказался перенимать способности, и дедушка передал их внуку.

– А что, способности можно передать по наследству?

– Конечно. А еще их можно либо принять, либо не принять, и тогда имче придется искать человека среди дальних родственников, а иногда – даже совсем чужого, но у которого присутствуют определенные способности.

Нурхаят замолчала, и Лера тоже не спешила продолжать беседу: ей требовалось обдумать полученную информацию.

– Следователь считает, что Камиля убили кредиторы, – неожиданно нарушила тишину девушка Шарипова.

– А у вас другое мнение?

– Я сейчас!

Нурхаят поднялась и вышла. Через минуту она вернулась, держа в руках конверт.

– Это последнее письмо, которое он получил, – сказала она, передавая конверт Лере. Та повертела его в руках и заметила:

– Обратного адреса нет.

– На других тоже не было, – кивнула Нурхаят.

– Каких – других?

– Камиль начал получать угрозы, как только решил принять участие в шоу «Третий глаз». Поначалу он не придавал этому значения, но потом ему стало страшно.

– Почему его отношение к угрозам изменилось, как вы думаете?

– Они стали злее, что ли… И потом ему начало казаться, что его кто-то преследует.

– Преследует? – ухватилась за ключевое слово Лера. – Он описывал этого человека?

– Не человека. Это была машина, и она ездила за Камилем.

– Все время одна и та же?

– Нет… по-моему, нет.

– А с чего он взял, что автомобиль его преследовал, – может, просто совпадение?

– Может, и так, но ведь он еще и письма эти получал, понимаете? И кредиторы тоже угрожали, ведь он просрочил платеж на три месяца, а они хотели вернуть свои деньги с процентами!

– А чем они угрожали?

– Что отберут машину.

– Ее стоимость покрыла бы кредит?

– Думаю, да.

– Ну, тогда у этих ребят не было причин убивать вашего жениха!

– А вот следователь считает иначе, – вздохнула Нурхаят. – Он говорит, что Камиля пытали, чтобы заставить подписать документы о передаче квартиры в счет долга!

– Как-то это сомнительно, – хмыкнула Лера. – Понятно, что в суд они пойти не могли, ведь тогда стали бы выяснять, откуда деньги, а эти парни, судя по всему, светиться не склонны. И все же вряд ли стоит убивать того, кто рано или поздно может вернуть долг, тем более что у него имелась в собственности иномарка, которую всегда можно реализовать!

– Следователь говорит, что, возможно, убивать и не собирались, а просто… просто перестарались.

– Вы показывали ему письма?

– Конечно, но он нисколько не заинтересовался!

Лера вытащила из конверта сложенный вдвое тетрадный листок в клетку и прочла вслух:

– «Никакой ты не экстрасенс, а обычный мошенник! Сознайся, или последствия будут ужасны!» Боже мой, сколько пафоса… А другие письма у вас сохранились?

– Нет, Камиль их выбросил. Но там примерно одно и то же написано, так что…

– Понятно.

– Скажите, разве вы не вместе с тем следователем работаете, с Груздевым? – спросила Нурхаят.

– Нет, я из Следственного комитета, это разные ведомства.

– А почему Следственный комитет заинтересовался делом Камиля?

– Есть причины полагать, что ваш жених был не единственным, кто получал письма от анонима.

– А кто еще получал? – встрепенулась Нурхаят.

– Не могу сказать, – покачала головой Лера. – Тайна следствия, понимаете?

– Понимаю, – нехотя согласилась девушка.

– Скажите, какие отношения у Камиля складывались с клиентами?

– Вы думаете, кто-то из них мог…

– Мы рассматриваем любые версии на начальном этапе, – не дослушав, пояснила Лера. – Мне кажется, недовольный клиент – реальный подозреваемый, ведь он называет Шар… Камиля мошенником и требует признать это публично!

– Я не в курсе рабочих дел Камиля. Он работал один, помощники ему не требовались, а я… я занималась домом. Но у него была специальная книга!

– Что за книга? – заинтересовалась Лера.

– Камиль заносил в нее сведения о посетителях. Она вам нужна?

– Конечно!

Лера и не надеялась на такую удачу: если среди людей, которых успел за свою короткую жизнь облапошить Шарипов, есть убийца, они его обязательно вычислят!

* * *

– Значит, тебе удалось то, что не получилось даже у меня! – одобрительно крякнул Дед, выслушав Аллу. – Ну ты молоток, Аллочка, так держать!

– Да моей заслуги-то тут никакой, Андрон Петрович, – скромно ответила она. – Этот Домиташвили сам пришел, а без него…

– Неважно, каким образом ты получила информацию, – перебил ее генерал-майор. – Важен факт того, что она оказалась в твоих руках! Теперь необходимо правильно ею распорядиться. Что собираешься делать?

– Я еще раз изучила ежедневник Гагина. Его изъяли при первом обыске, но тогда я понятия не имела, что нужно искать.

– «Кровь Ангелов»?

– Похоже на то. Беда в том, что записи в ежедневнике, касающиеся клиентов, зашифрованы. Не думаю, однако, что шифр уж больно сложный!

– В экспертном отделе разберутся.

– Если узнаем имена заказчиков бриллианта, возможно, найдем убийцу. Судя по всему, Гагин хранил камень дома, но при обыске никаких его следов не было найдено.

– Следовательно, его взял убийца.

– И значит, мы можем предположить, что Гагина убили именно из-за него!

– Отличная версия, – похвалил Дед. – Однако, зная тебя, я не верю, что она – единственная!

– Есть еще парочка. Все тот же Домиташвили рассказал о бывшей жене пропавшего Ильи Гагина: оказывается, она делала попытки вернуться к мужу.

– Видимо, поняла, как просчиталась! – усмехнулся Дед.

– А еще была одна девица, которая клеилась к Илье после бывшей, некая Елена. По словам Домиташвили, Гагину пришлось потрудиться, чтобы ее отвадить.

– А Илья пропал…

– Кто контролирует Илью, тот может полагать, что контролирует и его наследство, хотя это и не так.

– Слушай, Аллочка, а что станется с наследством Гагина, если Илья, скажем, тоже прикажет долго жить?

– На этот случай убиенный все предусмотрел: недвижимость надлежит продать и на эти деньги основать фонд помощи больным энцефалитом. Но об этом известно только Домиташвили и нотариусу, как вы понимаете!

– А сам этот сознательный гражданин Домиташвили не мог ли приложить руку к убийству своего душевного друга?

– У него железобетонное алиби: Домиташвили отсутствовал в стране. Принимая во внимание способ убийства, трудно предположить, что преступление – дело рук наемника, но все же и эта версия кажется мне достаточно жизнеспособной, пока не доказано обратное.

– Молодец! Между прочим, ничто не мешает Домиташвили держать Илью в заложниках и распоряжаться его деньгами, так?

– Не забывайте, Андрон Петрович, что он сам к нам пришел и все рассказал, навлекая на себя подозрение.

– Это, конечно, несколько меняет дело, но о его отношениях с Гагиным ты все равно узнала бы рано или поздно, и вот тогда-то Домиташвили стал бы первым подозреваемым.

– Поэтому я и говорю, что данная версия тоже имеет место, – кивнула Алла. – Мы проверим, не причастен ли Домиташвили к похищению Ильи: учитывая его диагноз, знакомый человек мог легко ввести его в заблуждение и бедный парень ничего бы не заподозрил.

* * *

Алла возвращалась от Деда в приподнятом настроении: так случалось всякий раз, когда ей удавалось выстроить несколько версий и оставалось лишь их отработать, – как правило, одна из них оказывалась правильной. В длинном коридоре, отделявшем кабинет Деда от ее собственного, ее нагнала запыхавшаяся Валерия Медведь.

– Алла Гурьевна, есть минутка? – выпалила она, сверкая глазами.

Алле нравилась эта девица. Во-первых, она была привлекательной, а Алла обожала красоту в любом виде, неважно, принадлежала ли она цветам, драгоценностям, животным или людям. Во-вторых, и это являлось главной причиной ее расположения к молодой коллеге, Валерия отличалась сообразительностью, изобретательностью и удивительной неутомимостью: казалось, она способна работать без остановки, как отлично отлаженный и смазанный механизм. Конечно, ей недоставало опыта, житейской хитрости и умения общаться с людьми, но это, в отличие от ранее перечисленных качеств, дело наживное.

– Даже две есть, – улыбнулась она девушке. – Пойдемте ко мне!

Не успели они усесться, как Валерия начала излагать. Это заняло у нее примерно десять минут, а не одну и не две, как предполагалось, но Алла не возражала. Напротив, она смотрела на свою протеже во все глаза с восхищением, смешанным с любопытством и сочувствием: если она продолжит в том же духе, то есть опасность перегореть раньше времени… Или лет через двадцать стать главой Следственного комитета!

– Валерия, вы никогда не задумывались о карьере частного сыщика? – поинтересовалась Алла, когда в речи девушки образовалась пауза.

– Что? – удивленно переспросила та.

– Ну, вы сами ищете себе дела, и, вынуждена признать, весьма успешно, – усмехнулась она. – А ведь это – самое важное для частного детектива!

– Вам это не интересно? – расстроилась Лера, и Алле показалось очень милым выражение ее лица – как у ребенка, который нашел огромный красивый гриб, а мама сказала, что это несъедобный мухомор.

– Наоборот, очень даже, – поспешила успокоить ее Алла. – Но вы должны кое-что понимать: если ваши выводы правильны, то мы, скорее всего, имеем дело…

– С маньяком! – не сдержавшись, закончила за начальницу Валерия.

– Верно. А мы обе с вами знаем, с каким невероятным «энтузиазмом» наверху воспринимают подобные дела!

– Так что, забыть об этом? – упавшим голосом спросила молодая следователь.

– Еще чего! – хлопнула ладонью по столу Алла. – Раз уж мы можем ожидать содействия от продюсеров шоу, давайте попробуем… Но у меня еще остались вопросы. Во-первых, на каком основании вы делаете вывод о связи дел Шарипова и Радовой?

– Ну как же – во-первых, оба были участниками шоу «Третий глаз», а во-вторых, их пытали и убили, причем до этого угрожали…

– Про угрозы в адрес Радовой мы не знаем, – заметила Алла. – Это всего лишь предположение!

– Да, но…

– Ладно, будем надеяться, что отчеты судмедэкспертов дадут нам больше доказательств. Что вы намерены делать?

– Во-первых, девушка Шарипова, Нурхаят, передала мне талмуд, в котором он вел учет своих клиентов. Начну с них: возможно, кто-то из посетителей остался недоволен, гм… сервисом?

– А еще хорошо бы найти тех, кто посещал одновременно и его, и цыганскую «колдунью», – принялась развивать мысль Алла. – Ищите совпадения – это может оказаться ключом к разгадке обоих убийств!

– Я тоже так считаю, – согласилась Лера. – Есть еще, правда, бывший жених Нурхаят, который точил зуб на Шарипова и от которого молодые люди сбежали из Казани в Питер…

– Но это рушит версию о маньяке, верно? Ведь Радова не могла иметь отношение к той истории?

– Я это понимаю, но, как вы сами всегда говорите, нужно отработать все возможности!

– Согласна. Есть еще предположения?

– Есть одно, но его будет разрабатывать сложнее всего.

– Я слушаю.

– Возможно, маньяк либо работает в съемочной группе, либо находится среди тех, кого отсеяли во время предварительного отбора. Это могло вызвать его гнев: как же, им пренебрегли, выбрали других – тех, кого он считает мошенниками!

– Ну да, ведь по-настоящему сильный экстрасенс – он один… Давайте сделаем так: я свяжусь со следователями, ведущими дела Радовой и Шарипова, поболтаю с ними, а потом поговорю с Кириенко. Если он сочтет, что у нас для этого достаточно оснований, то вы получите все материалы не позднее завтрашнего утра. А у меня к вам, Валерия, тоже будет одна просьба.

– Какая, Алла Гурьевна?

– Вы все еще поддерживаете отношения с Романом Вагнером?

– Ну, так…

– Не могли бы вы узнать у него кое-что для меня?

– Конечно, что именно?

– Все, что ему известно о «Крови Ангелов».

– О чем?

– Так называется бриллиант. С ним связана какая-то темная история, и, возможно, она имеет отношение к делу, которым в данный момент занимаюсь я. Я пыталась отыскать что-то в интернете, однако, к моему удивлению, там – ни слова! Остается надеяться, что человек, связанный с ювелирным делом, сумеет дать какую-то информацию.

– Обязательно спрошу его, Алла Гурьевна! – пообещала Лера.

Когда Лера, воодушевленная беседой с начальницей, вышла из ее кабинета, зазвонил сотовый. Увидев имя на экране, она тут же ответила:

– Да, Роман. Что-нибудь случилось?

– Уж вам ли не знать! Надо встретиться.

* * *

– Вы не волнуйтесь, мы вас прикроем со всех сторон! – радостно щебетала Наталья, буквально порхая вокруг Вагнера, сидящего в кресле в напряженной позе.