Текст книги "Чужая лебединая песня"

Глава 12

– С собакой в реанимацию! Это же надо до такого додуматься! – гремел по больничному коридору голос медсестры. – Уходите немедленно.

– Вы понимаете… – заикнулась Женечка.

– Даже слушать ничего не хочу!

– А можем мы поговорить с лечащим врачом? – Федор, всю дорогу до больницы спавший на заднем сиденье, обняв корзинку с Чаком, наконец-то проснулся и поспешил взять инициативу в свои руки.

– Приемные часы с трех до шести, – сообщила медсестра.

– Ну пожалуйста, – взмолился Федор. – Очень хочется узнать, как здоровье бабушки.

Тут одна из дверей открылась, и в коридор вышел мужчина в идеально отглаженном белом халате и с такой блестящей лысиной, что в нее можно было глядеться, как в зеркало.

По тому, как вытянулась во фрунт медсестра, Федор догадался, что это не просто доктор, а самое что ни на есть больничное начальство.

– Извините, пожалуйста, можно вас на секундочку. – И Федор рванулся к мужчине.

– Павел Денисович… – запричитала за спиной медсестра.

– Слушаю вас, молодой человек. – Мужчина остановился и внимательно посмотрел на Федора.

От этой внимательности Федор сразу растерял все слова.

– Понимаете, у нас тут, – он приподнял корзинку с Чаком и слегка потряс ее перед докторским носом, – брахицефал. Жертва селекции. Он бабушку спас…

– Вавилову, – пояснила медсестра.

– Да, ее, – подтвердил Федор. – А теперь у него стресс. Это не я придумал, а доктор в ветеринарной клинике. И он же посоветовал отвести Чака к Дарье Тимофевне. Иначе он может того… не выйти из стресса. И бабушка тогда того… – Тут Федор покосился на Женечку.

– Я вас понял, молодой человек. Но в реанимацию пустить не могу. При всем уважении. – И он пошел дальше, не обращая внимания на грустный вздох Женечки и возмущенное сопение Федора.

Но сопел только нос Федора, мозг лихорадочно искал выход. Вот Ася смогла бы найти аргументы для того, чтобы уговорить пусть не врача, но хотя бы медсестру нарушить больничные правила.

Слово «аргумент» вызвало у Федора какие-то неясные ассоциации. Рука потянулась к карману… Точно! Ася бы, конечно, придумала что-нибудь другое, но Кристина… Пальцы нащупали тюльпановый конверт Дарьи Тимофеевны, уже не раз приходивший на помощь. Кристина поступила бы именно так. Конечно, пять тысяч – это очень много. Или не очень?

Не являясь больничным завсегдатаем, Федор не был в курсе здешних расценок. Но по радостно округлившимся глазам медсестры, рассмотревшей цвет купюры, которая перекочевала из руки Федора в ее карман, понял – много. Ну почему не придумали на этот случай каких-нибудь карманных считывающих устройств, чтобы взятки можно было давать с помощью карты? Ведь можно замутить какую-нибудь программку, чтобы при этом сохранялась конфиденциальность… Задача так заинтересовала Федора, что он чуть не забыл, зачем оказался в больничном коридоре.

Но тут медсестра, резко сменившая гнев на милость, сказала:

– Пока врачи здесь, в реанимационную палату вас никто не пустит. Но можете выйти на улицу, подойти к окну и оттуда посмотреть на свою бабушку. Устроит такой вариант?

Разумеется, и Федора, и Женечку устроил бы любой вариант. Буквально через минуту они с Чаком оказались у окна реанимационной палаты, где медсестра любезно подняла жалюзи. Кровать Дарьи Тимофеевны стояла почти у самого окна. Лицо ее белизной соперничало с подушкой, но при виде посетителей потухшие глаза осветила улыбка, губы что-то прошептали.

Вынув Чака из корзинки, Федор поднес его к окну. Пес тихо повизгивал, словно жаловался хозяйке. Рядом всхлипывала и дергала носом Женечка. Через минуту медсестра опустила жалюзи, давая знать, что свидание окончено.

Получилось оно совсем коротким. Слабый голос чувства долга тут же совершенно некстати напомнил Федору, что он так и не предупредил Кристину о своем опоздании. Женечка, у которой было еще предостаточно времени до начала занятий, сказала, что сама отвезет Чака домой. И Федор со спокойной душой отправился в «Кайрос».

Ася с Рыбаком, как всегда, были на задании, и в офисе находились только Молчанов и Кристина.

– Ну, и кого ты спасал на этот раз? – спросила Кристина, когда Федор, буркнув слова приветствия, плюхнулся в свое рабочее кресло.

– А где наш майор? – спросил он, отводя таким образом внимание от своей невыспавшейся персоны. – Неужели у него наконец-то появились дела?

– Кстати, – сказал Тимур, – слышали? Мартынову убили. Может, наш Андрей Геннадьевич как раз и занимается этим делом?

– Мартынову? Ларису? – спросила Кристина.

А Федор, которому фамилия Мартынова была незнакома, быстренько отправился на городской новостной портал.

«Кому выгодна смерть Королевы пивной бочки?» – вопрошал заголовок.

Статья была совсем крошечной и, просмотрев ее по диагонали, Федор выяснил, что по факту убийства Ларисы Денисовны Мартыновой было заведено уголовное дело. В ходе оперативно-разыскных мероприятий задержан подозреваемый. Руководящий следствием майор Щедрый от комментариев о личности подозреваемого и причинах убийства воздержался.

– Точно Щедрый занимается, – сообщил Федор коллегам и с возмущением добавил: – Вот всегда так. Как кофе пить, так с нами, а как что-нибудь интересное рассказать, так даже не заходит.

– Зайдет, не волнуйся, – уверенно заявил Тимур и усмехнулся своей фирменной улыбкой – настолько тонкой, что не знакомый с ним человек даже не заметит.

– Я считаю, на данный момент самое интересное для нас – «Дотти» и ее конкурент, – попыталась вернуть рабочую атмосферу Кристина.

– Кстати, да, я тут узнал интересную вещь. – Тимур сел за стол напротив Кристины.

Федора же дела «Дотти» интересовали слабо. Все запросы Кристины он отработал и в ожидании следующей порции хотел узнать, что за «Королева пивной бочки» такая. Федор был абсолютно далек как от августейших особ, так и от пива, но выглядеть некомпетентным перед коллегами не хотелось. Поэтому он обратился к компетентному источнику информации – интернету. Вот что ему удалось узнать.

Откуда к Ларисе Мартыновой прикрепилось это странное прозвище, которое кому-то даже может показаться оскорбительным, история умалчивает. Торговлей пивом зарабатывали на жизнь три поколения Мартыновых: бабушка Ларисы, мать и она сама. Тяжелее всего пришлось бабушке, Таисии. В семидесятых, совсем еще девчонкой она продавала пиво из бочки на колесах. Работа была не из легких. Стоило приехать бочке, как тут же выстраивалась длинная очередь страждущих с эмалированными бидончиками и стеклянными трехлитровыми банками, а также тех, кто просто хотел выпить пивка на свежем воздухе. Эти последние не всегда ограничивались одной кружкой и просили повторить. «Повторы» порой приводили к разговорам на повышенных тонах, а иногда и мордобою. Но хороший заработок компенсировал неудобства.

Матери Ларисы, Ольге, повезло больше. Свой трудовой путь она начала в пивной на Пушкина, именуемой в народе «Стойлом». Большой зал с бетонным полом, насквозь пропахший табачным дымом и перегаром, высокие круглые столы на одной ноге. Снизу столешницы находились крючки для сумок и пакетов. Завсегдатаи брали сразу по паре бокалов, извлекали из подвешенного под столом пакета поллитровку водки и, отхлебнув немного пива, делали так называемого «ерша» – добавляли в пиво водку. Туалета в заведении не было, поэтому в качестве такового использовались окрестные кусты и подъезды, что не прибавляло пивной авторитета среди местного населения. Многочисленные жалобы и требования закрыть «Стойло» не приносили результата. И даже антиалкогольная кампания Горбачева его не коснулась. В стране бушевала перестройка, а в пивной по-прежнему можно было купить пива по 22 копейки за кружку.

Однажды, к неудовольствию желающих поправить с утра здоровье, на двери появилась табличка «Ремонт». Закрашенные белой краской стекла не позволяли видеть, что творится в помещении. Прошел слух, что Таисия и Ольга выкупили «Стойло». А через месяц над входом появилась вывеска «Пивной ресторан «Пушкин». Внутри помещение тоже изменилось до неузнаваемости. Бетонный пол сменил линолеум в черную и белую клеточку, напоминавший шахматную доску. Вместо одноногих высоких столов красовались маленькие столики, окруженные стульями с никелированными ножками и дерматиновыми сиденьями. Черные бархатные шторы хоть и выглядели несколько мрачновато, зато надежно защищали посетителей ресторана от посторонних глаз. А еще в ресторане имелось целых два туалета – мужской и женский.

В «Пушкине» водилось не только пиво, но и закуски. Современных снеков еще не изобрели, но бутерброды с вкусной колбаской, сыром или рыбкой на прилавке присутствовали всегда. А если повезет, можно было и раками разжиться. А еще здесь запрещалось курить, о чем предупреждали многочисленные таблички. Все эти нововведения позволили ресторану перейти в разряд заведений более высокого статуса. Сюда не стыдно было прийти с девушкой, порой зал арендовали для проведения семейных торжеств: юбилеев, поминок и особенно свадеб. В эти дни обе хозяйки – Таисия и Ольга – трудились не покладая рук, чтобы торжество запомнилось гостям. Ведь лучшая реклама ресторану – людская молва.

Помогая чужим людям в организации свадеб, ни Таисия, ни Ольга под венец не ходили.

«Венец безбрачия», – поясняла причину Ольга.

Однако венец этот не мешал им родить по дочке: Таисии – Ольгу, а Ольге – Ларису.

Лариса рано начала ходить, разговаривать. Большую часть времени предоставленная самой себе, пока мать и бабушка работали, выучилась читать. В школе она была в числе лучших. Вроде бы все хорошо, но уже с детства стало ясно – девочка пошла в материнскую породу. Мощный торс, короткие и крупные икры, тонкие лодыжки – с такой фигурой у нее были все шансы не найти себе спутника жизни. И чтобы уберечь дочь от разочарования, мать начала исподволь внушать ей, что главное для женщины – финансовая независимость. И Лариса поверила. Всю свою энергию она вложила в развитие семейного бизнеса.

Конечно, «Пушкин» был не единственным пивным рестораном в городе, но то ли удобное расположение, то ли обстановка, которую создали и всячески поддерживали Мартыновы, то ли еще какие-то факторы, но столики здесь, особенно в выходные, нужно было заказывать за неделю вперед.

Через два года в собственности Мартыновых находилось уже четыре бара в разных районах города. К тому моменту, отпустив бабушку и мать на заслуженный отдых, Лариса полностью взяла бразды правления в свои руки. Деятельная по натуре, она успевала все – руководить фирмой, заниматься общественной работой в совете предпринимательства и благотворительностью. И только иногда среди всей этой круговерти Ларису отравленной стрелой пронзала мысль: скоро тридцать, а она так и не родила ребенка. С каждым днем шансов стать матерью все меньше и меньше.

В такие моменты пресловутый венец безбрачия превращался в терновый венец, чьи острые иглы впивались в голову, принося нестерпимую боль. Зачем все это? Зачем она крутится, словно белка в колесе? Для кого зарабатывает все эти деньги? Ведь кроме бабушки, мамы и ее, тратить их абсолютно некому. Они привыкли жить скромно. Лариса годами носила одну и ту же одежду – блузки-разлетайки, скрывающие отсутствие фигуры, юбки в пол, маскирующие уродливые ноги. Зачем покупать дорогую одежду? Чтобы подчеркнуть собственное уродство?

А потом в ее жизни появился мужчина с удивительным именем Феликс, что, как оказалось, означало «счастливый, преуспевающий, плодородный». Это она узнала позже, а сначала сочла его чуть ли не сумасшедшим.

Добившись с ней встречи, Феликс, молодой, невысокий парень с невыразительным лицом – одним словом, какой-то незначительный, сообщил, что владеет рецептом пива, которое на Руси веками варили монахи. В настоящее время эта традиция утрачена, но, если вложить совсем немного денег, ее можно восстановить.

– Вот увидите, наше российское пиво нисколько не хуже западноевропейского, – сказал Феликс, выкладывая на стол перед Ларисой папку с бумагами. – Там монахи варят пиво и неплохо зарабатывают на его продаже. Чтобы купить пару ящиков монастырского пива, нужно записываться в очередь и несколько месяцев ждать. А цены на отдельные сорта сопоставимы с ценами марочного вина.

Лариса просмотрела принесенные Феликсом бумаги, нашла итоговую цифру.

– Три миллиона?

– Это если начинать с нуля. А у вас есть площади, готовые маркетинговые решения, да и в торговых сетях есть люди, которые не откажутся взять продукцию на реализацию.

– А что, если не замахиваться сразу на опт? В конце концов, нужно же попробовать, во что вы предлагаете вложить деньги.

Феликс ничего не ответил, но по невольно сжавшимся в кулаки пальцам Лариса поняла, что такое решение его не устроит. Ему нужно все или ничего.

Она еще раз просмотрела цифры. Три миллиона найти можно. А может, и не три: аренда производственных площадей, ремонт – тут можно хорошо сэкономить. Под цех задействовать склад «Пушкина» – все равно полупустой стоит, а ремонт и так относительно свежий. Так что вполне можно уложиться в два с половиной. И все-таки она сомневалась.

Феликс смотрел на эту немолодую женщину с некрасивым, одутловатым лицом и, как в книге, читал ее мысли. Он верил в себя, в свое пиво, одобренное друзьями, соседями, знакомыми друзей и соседей. Но что сделать, чтобы поверила она?

– Предлагаю компромиссный вариант: я привожу свой сусловарочный котел и организовываю тестовую варку. Вы приглашаете на презентацию всех, кого сочтете нужным, а потом примете решение. Лариса Денисовна, вот увидите, вам не придется о нем пожалеть.

В глазах его было столько веры в себя, надежды на ее положительное решение и любви – любви не к ней, Ларисе, – к своему делу, своему любимому детищу, что бездетной Ларисе осталось только согласиться.

– Нет, – в один голос сказали мать и бабушка, когда Лариса рассказала о том, что планирует поставить в «Пушкине» мини-пивоварню.

– От добра добра не ищут, – сформулировала общее с матерью мнение Ольга. – Зачем разрушать то, что приносит хороший доход? Зачем тратить с таким трудом заработанные деньги? А вдруг это пиво у нас не пойдет?

– Пойдет, – упрямо мотнула головой Лариса.

Презентация пробной партии, сваренной Феликсом, прошла успешно. Тогда же путем тайного голосования присутствующих было выбрано из нескольких вариантов название новой марки «GF-Beer» и этикетка будущего пива. Разумеется, голосование это являлось простым PR-ходом, выбор был сделан заранее «родителями» нового предприятия, Феликсом и Ларисой. Название и этикетку придумал сам Феликс. Золотые буквы на черном фоне смотрелись очень эффектно, и Лариса не стала мешать компаньону тешить свое самолюбие. Ибо расшифровывалась аббревиатура не иначе, как «Golden Felix». Почему золотой? А почему бы, собственно, и нет?

Через два месяца в новом цехе уже стояло приобретенное в Китае оборудование: варочный порядок, танки для брожения пива и автоматическая линия розлива. Еще месяц ушел на получение всех необходимых разрешений и сертификатов. Спустя четыре месяца после первой встречи Ларисы и Феликса была запущена первая варка «GF-Beer».

Дальнейшие события показали Ларисе оправданность ее риска.

Вложения полностью окупились всего за два года. Первую прибыль было решено вложить в расширение производства – новый варочный порядок, дополнительные танки и линию розлива большей производительности.

Через несколько лет волна крафт-баров захлестнула Россию, и теперь в каждом городе можно было попробовать пиво, изготовленное по традиционным рецептам. Но «Пушкин» опередил всех. Мало того, Феликс постоянно искал новые компоненты. Иногда более удачные, иногда менее, но всегда пользующиеся спросом. Он много путешествовал. Испания, Италия, Норвегия, США, Шотландия – где только он не побывал за эти годы. Но всегда возвращался.

В очередной раз он побывал в Дании, откуда привез бутылку сногсшибательно дорогого пива, сваренного с одним из самых дорогих сортов кофе – с нотами подсушенного хлеба и жареной ванили. А еще кольцо – тонкий ободок из белого золота с бриллиантовой звездочкой.

– Мы столько лет вместе, может, пора… Что скажешь?

– Нет! – Мать и бабушка снова были единогласны. – Как можно? Он моложе тебя! Ты – успешный предприниматель! Неужели ради какой-то глупой страстишки ты настолько потеряешь голову, что выйдешь замуж за этого альфонса? Да самое большее через год он оберет тебя как липку и бросит ради молодой девчонки!

Разумеется, в словах двух бесконечно родных и очень мудрых женщин был смысл. Не правы они были только в одном. Разумеется, изначально Ларису привлекали в Феликсе его молодость, энергичность. Находясь рядом с ним, она словно подзаряжалась идеями и силой. Стоило ему уехать, хотя бы ненадолго, и она ощущала неутолимую тоску, желание снова увидеть его. Словно охваченная страстью девушка, она считала часы до его возвращения из поездки. Но это была страсть другого рода – жажда материнства, всепоглощающая, неистребимая, которую природа закладывает в душу каждой женщины с момента зарождения человечества. Материнство, которое служило единственным смыслом существования первобытной женщины, в процессе эволюции превратилось в своеобразный атавизм, утратило свой изначальный смысл. Но по странной прихоти судьбы до сих пор рождаются люди со сплошным волосяным покровом, хвостом, дополнительными парами молочных желез или с гипертрофированным чувством материнства. Именно такой родилась Лариса.

И Лариса снова поступила вопреки советам матери и бабушки. Единственное, в чем она уступила Ольге и Таисии, – брачный контракт, подписанный у нотариуса за день до регистрации брака.

Изучение интернет-досье Ларисы Мартыновой так захватило Федора, что он не заметил прихода Аси с Рыбаком, и лишь когда Иван положил ему на стол Асин диктофон, неохотно переключил свое внимание на рабочие проблемы.

В обязанности Федора входила выгрузка диктофонных записей, сделанных во время выполнения задания «Тайный покупатель», в специальную программу, которая формировала из них удобоваримый отчет для заказчика.

– Девочками интересуешься? – подмигнул Федору Рыбак, увидев на мониторе Лебедева фото Ларисы Мартыновой на презентации программы помощи детям с ограниченными возможностями.

– Сам ты девочка, – буркнул себе под нос Федор, сворачивая изображение.

Но в чем-то Иван был прав – в последние годы Лариса сильно изменилась. Она стала следить за собой. Бесформенную одежду сменили дизайнерские костюмы, выгодно подчеркивающие что надо и скрывающие что не надо. Лицо ее посвежело, помолодело, аккуратная стрижка сменила унылый пучок на макушке с ранних фотографий.

Глава 13

Запах вкусной еды Федор почувствовал еще на улице. А стоило ему войти в подъезд, как от головокружительных ароматов перехватило дух.

На площадке первого этажа Федор принюхался. Может, это Женечка разогрела вчерашние собачьи консервы? Но нет, запах явно шел сверху. Может, кто-то из семьи матери двоих детей сегодня именинник?

Взлетев на второй этаж, Федор повернул ключ в замке, толкнул дверь и понял – именинник сегодня он! То есть, конечно, не в прямом смысле этого слова – день рожденья у него в марте. Но стол с вкусной едой накрыт сегодня именно в его честь.

– Привет! – Алиса чмокнула его в щеку. – Мой руки скорее, я еле тебя дождалась. Жутко проголодалась.

«Еще бы! Я бы не выдержал с такими запахами», – подумал Федор и нырнул в ванную. А когда вынырнул, посмотрел на Алису и замер…

Нет, она не была облачена в провокационное белье – серое платье с тонким пояском никак нельзя было обвинить в нескромности. Но что-то неуловимое в выражении ее лица говорило о приближающемся с космической скоростью взрыве супергиганта Бетельгейзе и рождении сверхновой.

«Как можно думать об этом, когда на столе дожидается умопомрачительно вкусная еда? Сначала нужно как минимум поесть, а уж потом…» – подумал Федор, а пальцы его, эти предатели, уже тянулись к тонкому пояску.

Конечно, еда остыла, но от этого не стала менее вкусной.

– Обалдеть, – пробормотал Федор, расправившись с каким-то сочным мясом и вонзая зубы в пирог с невыносимо вкусной начинкой. – Что это?

– Луковый пирог, – улыбнулась Алиса.

– Луковый? – Федор всю жизнь считал, что лук он любит только в виде луковых колечек с каким-нибудь соусом. Выловленные из приготовленного матерью супа полупрозрачные, противные на вкус ошметки до сих пор вспоминал с отвращением. И тут – на тебе. Ничего вкуснее он в жизни не ел.

– Я бы не отказался повторить, – сказал Федор, вытирая пальцы салфеткой.

Алиса взяла его за руку, потерлась щекой об его ладонь, и Федор понял, что девушка восприняла его слова по-своему.

«Наверное, так чувствует себя объевшийся бегемот», – подумал Федор, притягивая ее к себе.

– Спасибо тебе, – сказал Федор, когда они наконец добрались до спальни и в изнеможении упали на кровать.

– За что? – Она тихонько засмеялась.

– За луковый пирог, – честно ответил Федор.

– А еще за что? – Собрав волосы в кисточку, Алиса что-то рисовала у него на груди.

– Нет, ну, кроме шуток, пирог нереально вкусный.

– Кстати… – Отбросив шутливый тон, Алиса села в постели. В свете луны ее кожа отливала серебром. – Нужно отдать деньги соседке. Я у нее попросила. Так хотелось приготовить тебе что-нибудь вкусненькое.

– Конечно. – Федор подскочил, запутался в валяющихся под ногами джинсах и чуть не упал.

Деньги! Как он мог забыть! Нужно немедленно восстановить заначку Дарьи Тимофеевны.

Найдя конверт, он протянул одну купюру Алисе, пересчитал оставшиеся. Нормально, нужно только смотаться в супермаркет, благо, он работает круглосуточно, снять в банкомате денег с зарплатной карточки и купить новый конверт – старый уже совсем истрепался.

– Ты куда? – насторожилась Алиса, видя, как Федор натягивает джинсы.

– Сейчас! Парсек!

– Чего?

– Пара секунд! Я только туда и назад. Мне очень нужно!

– Неужели ты сможешь вот так просто уйти? После всего…

Федор заметался между чувством благодарности к девушке, накормившей его изумительным луковым пирогом, и чувством долга, требующим вернуть не принадлежащие ему деньги.

«Расслабься, – шептал внутренний голос, – все равно пока бабуля-соседка в больнице, никто не узнает, что деньги у тебя».

И Федор уже почти послушался, сел на кровать, но тут же вскочил.

– Нет, мне правда очень нужно.

Алиса, ничего не ответив, отвернулась к стене.

– Ну, ты что, обиделась? – Положив руку на плечо девушки, Федор развернул ее к себе лицом.

– Убирайся! – крикнула она.

От ярости зрачки ее расширились, глаза сделались совсем черными. Не глаза, а две черные дыры, две вселенные с бесконечной массой и плотностью, а значит, и бесконечным притяжением, за пределы которого не может вырваться даже свет. Такие дыры могут втянуть в себя целую галактику. Что уж говорить о простом программисте, не отличающемся никакими сверхъестественными способностями?

И Федор сдался. Лег в постель и постарался выбросить из головы конверт с тюльпанами снаружи и похудевшей с его помощью пачкой пятитысячных купюр внутри.

Удовлетворенно замурчав, Алиса положила голову на его грудь. Федор зарылся лицом в шелк золотых волос, вдохнул исходящий от них аромат. Его переполняло блаженство. Словно он не лежит в кровати, а парит в бассейне, подсвеченном мириадами светильников. Он готов был всю оставшуюся жизнь провести с этой замечательной женщиной. Засыпать и просыпаться в одной постели, есть приготовленные ею луковые пироги или разогретые в микроволновке полуфабрикаты, вместе состариться и покинуть этот мир, держа ее за руку.

Но тут Алиса оторвала голову от Федоровой груди и, заглянув ему в глаза, прошептала:

– Я люблю тебя.

– Что-что? – переспросил он, хотя прекрасно услышал ее слова.

– Я люблю тебя, – повторила Алиса.

Федору показалось что к бассейну, в котором он еще миг назад наслаждался радостью бытия, подъехал самосвал и вывалил в него гору острых осколков льда. Три этих ничем не примечательных по отдельности слова, соединенные Алисой в одну цепочку, в момент разрушили состояние эйфории, в котором он пребывал еще полминуты тому назад.

Рука Федора продолжала машинально гладить Алисины волосы, но счастье уже испарилось, уступив место тревоге.

Наверняка Алиса ждала от него аналогичного ответа. Тех же самых трех слов. Но язык почему-то прилип к гортани и отказывался повиноваться. И даже если усилием воли он выдавит из себя эти слова, что потом? Свадьба, дети, внуки? Готов ли он взять на себя ответственность за семью? Стать отцом, дедом, прадедом? Тут он представил себя старым, с длинной седой бородой – как Лев Толстой в Ясной Поляне. А вокруг куча маленьких ребятишек. Они карабкаются на него, словно на горку, съезжают вниз. А рядом бегает маленькая собачка, типа Чака, и громко лает, требуя, чтобы ребятня оставила дедушку в покое. И тут раздаются шаги, и в комнату входит Ася. Подождите, почему Ася? Алиса, конечно. Да, в комнату входит Алиса. А с другой стороны, если бы эти слова произнесла Ася – Ася, которую он никогда не представлял матерью своих детей и бабушкой своих внуков, – он был бы счастлив. Так почему же слова Алисы так напрягли его?

– Знаешь, я все-таки слетаю на секунду, хорошо? – Аккуратно переложив голову Алисы на подушку, Федор нерешительно встал с кровати. – Хорошо?

И, не дождавшись ответа, устремился к выходу.

Уже в дверях он услышал, как что-то мягкое ударилось в стену рядом с его головой. Посмотрел на пол и обнаружил Алисину тапку с медвежьей мордочкой и ушками.

«Хорошо, что не сковородка», – с этой мыслью Федор выскочил на темную лестницу и, перепрыгивая через ступеньки, понесся вниз.

Однако быстро получилось только снять деньги. Учитывая свойство банкоматов и терминалов для приема оплаты картой отсутствовать в местах, где они крайне необходимы, Федор снял их с запасом. А вот конвертов, именно таких, с тюльпанами, в наличии не имелось.

– Не сезон сейчас, – усмехнулась девушка-кассир. – В мае приходите.

При других обстоятельствах Федор непременно ответил что-нибудь в подобном ключе, но сейчас ему было не до шуток.

Обежав еще несколько магазинов и перебрав в поисках нужной картинки добрую тысячу конвертов, Федор решил отложить поиски на следующий день. На худой конец, можно порыться в интернете, найти подходящую картинку и склеить конверт своими руками.

Подходя к подъезду, он увидел свет в окнах Дарьи Тимофеевны. Хоть время для визитов и было слишком поздним, Федор решил на минуту забежать к Женечке и Чаку.

Нашарив в карманах ключи, он поднес домофонную «таблетку» к замку. Дверь с писком отворилась. Лестница до самого верха тонула в потемках. Федор переступил порог. Дверь за его спиной мягко закрылась, и стало совсем темно. Сделав пару шагов, Федор нащупал ногой первую ступеньку и вдруг каким-то звериным чутьем почувствовал, что совсем рядом с ним кто-то есть. В то же мгновенье сильный удар в грудь отбросил его назад. Федор налетел спиной на дверь, сильно ударившись о ручку.

– Осторожнее, – сказал Федор, считая, что человек столкнулся с ним случайно. И в этот момент незнакомец двинул его кулаком в лицо.

Федору показалось, что глаз провалился в мозг и там взорвался. Превозмогая боль, он попытался нанести ответный удар, но мощный удар под дых заставил его отказаться от этой затеи. Федор согнулся пополам, ловя ртом воздух, но тут еще один удар обрушился на его многострадальную голову, и последние искры сознания покинули его.

Федор долго не мог отдышаться. Во рту чувствовался солоноватый привкус крови. Наконец он кое-как поднялся и, с огромным трудом передвигая ноги, как будто к каждой было привязано по пудовой гире, поднялся на свой этаж.

Первым делом он побрел на кухню, вытащил из морозилки упаковку пиццы, завернул ее в полотенце и приложил к глазу. После чего прошел в ванную, сбросил грязную одежду. Теплый душ слегка облегчил боль, но не до конца. Чувствуя себя, как страдающий от качки пассажир океанского лайнера, Федор добрел до дивана, упал на него как подкошенный и тут же заснул. В эту ночь ему не снилось ничего.

Разбудил его звонок в дверь.

Попытавшись открыть глаза, Федор понял, что получилось это у него наполовину. Один глаз категорически отказывался открываться.

Три метра, отделявшие диван от входной двери, Федор преодолел минут за пять. Во всяком случае, ему так показалось. Приближаясь походкой древней черепахи к двери, он надеялся, что утренний гость решит, что дома никого нет, и уйдет. Но, открыв дверь, понял, что гость не ушел, а еще понял, что очень этому рад, потому что на пороге стояла Женечка с корзинкой, в которой клубком свернулся Чак.

– Привет! – радостно сказала Женечка, и тут же радость на ее лице сменил испуг. – С тобой все в порядке?

– Привет! – Федору показалось, что челюсть заклинило. Он пошевелил ею из стороны в сторону и, убедившись, что все двигается, добавил: – Все норм.

– А мы вчера поздно вернулись, не стали тебя беспокоить. А сейчас к бабушке едем. Я решила Чака не оставлять одного дома, вот ношу.

И она подняла корзинку, чтобы Федор мог увидеть шелковистую шерсть и два блестящих глаза.

– Привет, Чак, дружище! – Федор потрепал песика по голове. – Помнишь меня?

– Мы в больницу, а потом на учебу.

«Я с вами!» – захотелось сказать Федору, но испуг в глазах Женечки говорил, что сначала надо привести себя в нормальный вид, чтобы не пугать больных.

– Давай созвонимся и вечером вместе съездим? – предложил он.

– Конечно! – обрадовалась Женечка. – Ты уверен, что не хочешь выпить обезболивающего?

Федор не был уверен. Наверняка будущий врач, пусть и стоматолог, поможет ему избавиться от боли, поселившейся во всем теле.

– Я сейчас принесу. – Женечка словно прочитала его мысли.

– Что ты будешь бегать туда-сюда. Я спущусь.

Вернувшись через пять минут, Федор нашел в кухне Алису. Она пила кофе с остатками лукового пирога. При виде Федоровой физиономии лицо ее приняло выражение удовлетворения.

– Так тебе и надо, – сказала она.