Текст книги "Звездная симфония"

Пришла нежданная оттепель, снег снова растаял почти весь, лишь кое-где в тени на бурой прошлогодней траве остались его грязно-серые кучки. Обычно потепление зимой сопровождается серым, затянутым облаками небом, что в сочетании со столь же серыми и безрадостными городскими улицами создаёт крайне унылую атмосферу. Но в этот день погода, очевидно, решила преподнести подарок жителям провинциального российского городка и его окраинных посёлков, обеспечив вместе с положительной температурой ещё и ясное, пускай и бледное, небо.

Солнечные лучи, искоса падавшие на лицо Юли из просветов между многоэтажными домами, грели едва ощутимо, а частые порывы холодного сырого ветра сводили на нет и это слабенькое тепло. Девушка спешила на работу после занятий в университете и легким, быстрым шагом неслась через толпу прохожих, обгоняя других пешеходов, извечно заполнявших центральные улицы. Несмотря на то, что скорость Юли была выше, чем у большинства шедших рядом людей, сегодня она всё же двигалась немного медленнее, чем обычно. Происходило это потому, что хорошо знакомый, порядком приевшийся маршрут необъяснимым образом преобразился для неё, а точнее преобразилось её видение.

Раньше Юля бежала от университета до торгово-офисного центра, где работала, не замечая ни пути, ни прохожих, погруженная в свои мысли, а сегодня она будто вышла на поверхность своего сознания и впервые увидела внешний мир и живущих в нём людей. Но видела она их как-то странно, словно её зрение, слух и даже осязание намного расширились, стали похожи на испускаемые радаром волны, кругом распространяющиеся от источника. Нет, она не начала слышать лучше или видеть дальше, но все люди и предметы, находящиеся в поле её зрения, стали материально ощутимы для неё. Глядя на человека или, например, на припаркованный как раз под знаком, запрещающим остановку, раскоряченный чёрный Hummer, Юля словно прикасалась к ним. Разум девушки буквально ощупывал предметы, на которые смотрели её глаза, получая информацию об их температуре, текстуре, плотности. И переживания эти были почти такими, как те, что создавало интегральное мировосприятие, которое Юля впервые узнала на краю «равнины многоцветия».

Ошарашенная своим открытием, с трудом веря собственным чувствам, Юля прибыла, наконец, к высокому торговому комплексу, воткнутому возле главной площади областного центра. Когда она поднималась по красно-коричневым плиточным ступенькам, ей в голову пришла мысль, что в кабинете её ждёт какое-то задание, требующее посетить юстицию. С чего это вдруг ей придётся туда ехать, Юля не представляла, потому что её обычная работа не требовала походов по государственным структурам. Но оказавшись возле офисов «Юридического бюро», девушка столкнулась со своей тётей, выходившей из кабинета «Специалистов», и та, увидев племянницу, обратилась к ней со словами:

– Привет, Юля. Как дела? Что-то у тебя растерянный вид сегодня, что-нибудь случилось?

– Привет, Вика. Нет, всё в порядке, я просто задумалась… Будут какие-нибудь трудовые задания?

– Да, надо бы в юстицию завтра с утра съездить, взять талончик на приём, а то у них что-то с сайтом сегодня, никак не можем записаться через Интернет, а по телефону звонить бессмысленно. Тебе, кажется, завтра в университет только к третье паре? Не могла бы ты перед занятиями заскочить на Московский?

«Вот вам и юстиция», – отметила про себя Юля, вспомнив мелькнувшую у неё мысль.

– Хорошо, – сказала она, – во сколько туда нужно приехать?

– Желательно к девяти, иначе там все талончики разберут.

У Юли непроизвольно вытянулось лицо, когда она услышала, что прискакать нужно в такую рань. Она-то собиралась выспаться завтра – единственный раз выпал, когда Николаева отменила пары – но ничего не поделаешь, придётся тащиться, а потом часа полтора куковать в университетской столовой, развлекаясь чтением конспекта.

– Угу, – ответила Юля уже не так жизнерадостно, – заскочу.

– Вот и славно. Кстати, тебе Юра звонил пару часов назад, хотел спросить что-то.

– Да? Я не слышала, – Юля полезла в сумку за телефоном. Тронув сенсорный дисплей, она увидела два пропущенных вызова.

– Он потом мне звонил, спрашивал, не пришла ли ты. Я сказал, что ты ещё на занятиях и, скорее всего, просто выключила звук у телефона.

Вика говорила ровным, ничего не выражавшим тоном, никак не выказывая своего возможного удивления столь неожиданным вниманием сына к двоюродной сестре, хотя прежде они редко взаимодействовали друг с другом. В то же время Юля не была так спокойна, напротив, её удивляло внезапное желание Юры связаться с ней, которое даже заставило этого скрытного от природы мальчика прибегать к помощи матери, чтобы выяснить, почему она, Юля, не берёт трубку. Должно быть, случилось что-то серьёзное, раз он так поступил.

– Я ему сейчас перезвоню, – произнесла Юля, проведя указательным пальцем по экрану телефона, и нажала вызов.

Вика не стала смущать племянницу своим присутствием, предоставив ей возможность пообщаться с братом в одиночестве.

Один за другим пропищали несколько протяжных гудков, но Юра так и не ответил, очевидно, в этот раз он сам оказался занят. Решив не отвлекать парня от дел и дождаться, когда он сам перезвонит, Юля кинула телефон обратно в сумку и вошла в кабинет.

Занимаясь работой, Юля всё ждала, что зазвонит её мобильный телефон, но час проходил за часом, а из чёрной замшевой сумки так и не донеслось ни звука. Либо дело, о котором Юра хотел поговорить со своей сестрой, было не настолько срочным, либо юноша по-прежнему был занят – так или иначе, когда висевшие над дверью офиса круглые часы показали без пяти шесть, он всё ещё не перезвонил. Уже готовясь к выходу, Юля думала про себя, что наверняка по закону подлости братец решит ей позвонить, когда она будет в дороге и, скорее всего, не услышит звонка. Но поскольку девушка всё равно ничего не могла сделать, она спокойно закончила сборы, попрощалась с коллегами и пошла в кабинет Вики, откуда они вдвоем отправились на подземную парковку торгового центра.

На парковке в отдельной секции, занимавшей около трети полутёмного, пропахшего сыростью подвального помещения, дожидались своих хозяев несколько десятков автомобилей разной степени навороченности. Компактный и аккуратный Ford Вики смотрелся совсем крохой рядом с припаркованными по бокам от него внедорожниками – серебристой Toyta и малиновым Nissan. По какой-то неизвестной причине почти каждый мало-мальски состоятельный житель города, даже если он практически не бывает в сельской, труднопроходимой для автомобилей местности, считает своим долгом утвердить свою значимость путём приобретения какого-нибудь кроссовера самых внушительных размеров, какой найдёт. Чтобы удачно выехать с парковочного места в набитом машинами под завязку подвале, Вике пришлось проявить немалое водительское мастерство. Впрочем, для неё это было делом привычным, потому как автостоянка была заполнена каждый вечер. Далеко не все работники компаний, размещавшихся в здании, покидали рабочие места ровно в 18.00, многие задерживались, продолжая в поте лица работать во имя увеличения прибыли своих фирм. К тому же вечерами резко возрастал поток покупателей, прибывавших в торговый центр, несмотря на то, что специализировался он вовсе не на продуктах питания или товарах для дома.

Выбравшись на улицу, Викин Ford сразу попал в пробку, распластавшуюся словно спрут от центральной площади города к его периферии во всех возможных направлениях. На то, чтобы проехать по дороге всего пару метров вперёд, уходило десять минут, и причиной тому – как сообщило болтавшее в салоне радио – были три аварии на трёх центральных улицах. Спустя минут двадцать они по-прежнему находились в непосредственной близости от разноцветного здания торгово-офисного центра, и Юля решила дойти до автобусной остановки пешком. Вика согласилась, что так будет значительно быстрее, они распрощались, и Юля вышла из автомобиля.

Проскочив между бамперами сгрудившихся машин, девушка добралась до вымощенного бугристой плиткой тротуара, кольцом окаймлявшего площадь, и поспешила мимо памятников и остановленных на зиму фонтанов напрямик к автобусной остановке. Примерно в трёхстах метрах от центра движение на дороге стало заметно бодрее, пробка поредела, Юля пришла к магазину «Фантазия», где находилась остановка, как раз вовремя, чтобы успеть сесть в только что приехавший пригородный автобус. Устроившись на мягком двухместном сидении возле окна в полупустой кабине потасканного автобуса, она достала телефон, намереваясь посмотреть, не звонил ли снова Юра. Пропущенных вызовов не было, но на экране мобильника высветилось уведомление об одном не прочитанном сообщении. Его прислал Юра, текст был следующий: «Нужно встретиться, поговорить о симфонии. Срочно».

Сообщение удивило Юлю, она не понимала, почему это вдруг Юре захотелось встретиться с ней, если всё вполне можно обсудить по телефону. Разве что… Юра ведь тоже слушал «Симфонию», правда, она вряд ли оказала на него тот же эффект, что на неё саму. С другой стороны, кто знает? Юля решила не гадать, к тому же она давно не видела своего двоюродного брата – с тех пор, как восемь месяцев назад была у Вики в гостях – поэтому она написала ему такой ответ: «Если действительно срочно, то завтра часов в десять утра я могу заскочить к вам домой, конечно, при условии, что тебе в это время никуда не надо». Буквально через минуту после того, как послание было отправлено, от Юры пришёл ответ: «Идет. Завтра увидимся». Таким образом, завтра утром до начала учёбы Юле предстояло посетить сначала юстицию, а затем дом её тёти – оба места очень удачно находились довольно близко друг к другу и к университету. Правда, оба визита у неё всё равно не должны были занять больше, чем по сорок минут.

Прошедший день был хоть и менее насыщенным, чем обещал быть следующий, но, тем не менее, Юля чувствовала себя крайне уставшей. И дело тут было не только в учебно-рабочей нагрузке, а ещё и в том, что она не выспалась накануне. Когда, выполнив, наконец, свалившееся ей на голову неотложное домашнее задание по теории судебного процесса, Юля в двенадцатом часу доползла до постели, сил на мысленные путешествия у неё уже не осталось, и едва забравшись под одеяло, она провалилась в глубокий сон.

Беспорядочное мелькание цветных картинок, отзвуки неясных слов, череда лиц знакомых и незнакомых людей – бессвязная чехарда образов заполнила спящий мозг Юли. Из всей этой ночной суматохи лишь один сон имел более-менее внятное содержание: она шла по узкой прямой тропинке, лежавшей в зелёном полумраке леса, густые кроны величественных деревьев сплетались у неё над головой, скрывая солнце, лишь отдельные его лучи проскальзывали между листьями, падая на песчаную тропинку маленькими золотыми пятнами. В прохладном воздухе витал аромат лесных трав, высоко над землёй в ветвях деревьев звонко пели и переговаривались между собой невидимые птицы. Рядом с Юлей шёл Нараян. Лучезарно улыбаясь, он ей что-то рассказывал, а она смеялась, пока вдруг он не остановился, и прекрасное лицо его резко не стало серьёзным, почти строгим. Он посмотрел Юле в глаза, и она услышала, как его сильный мелодичный голос отчётливо зазвучал в самой глубине её сознания, будто это был вовсе не сон:

– Он будет уговаривать тебя опубликовать «Симфонию», – говорил Нараян, – но ты не должна соглашаться. Я прошу тебя отказать ему в этом.

Юля пообещала Нараяну отказать Юре, если он попросит её согласия на публикацию «Симфонии тысячи искр», и даже не стала спрашивать, почему нельзя показать это произведение другим. В душе она и так знала ответ – есть вещи, которые публичность способна только испортить просто потому, что время для них ещё не пришло.

Сон Юли был прерван мерзким дребезжанием будильника в её мобильном телефоне.

В семь минут десятого утра Юля вошла в просторный, выполненный в золотисто-бежевых тонах холл здания юстиции. От рабочей зоны, где располагались непосредственно окна приёма документов – высокие деревянные стойки с широкими подоконниками-столешницами, за которыми сидели работники юстиции – холл был отделён круглыми металлическими турникетами, между которыми стояла стеклянная будка охранника. Терминалы, выдававшие талончики на приём, стояли прямо в холле, выложенном зеркальной, имитировавшей полированный песчаник плиткой. К их буро-зелёным корпусам тянулись приличные очереди, которые, тем не менее, двигались довольно быстро. Юля встроилась в одну из них, встав следом за низенькой седовласой бабулькой в потрёпанном синем пальто с меховым воротником. Помимо этой бабулечки в очереди оказалось ещё несколько пожилых женщин и мужчин, которые – как это свойственно многим отечественным пенсионерам – впадали в ступор при встрече с современной техникой. В такие моменты на помощь старшему поколению приходили более молодые и осведомлённые в вопросах общения с электронными агрегатами соседи по очереди. Когда черёд дошёл до старушки в синем пальто, справиться с автоматом ей помогла Юля, а потом девушка и сама получила заветный квадратный клочок бумаги с жирной надписью «Р34», означавшей порядковый номер приёма, и помчалась на улицу, где находился дом её тёти.

Относительно новая красного кирпича пятиэтажка на узкой, обрамлённой с двух сторон полысевшими за зиму каштанами улице заметно выделялась на фоне общего серо-коричневого панельного окружения полувековых домов советской постройки. Аккуратный многоквартирный домик, обнесённый полутораметровым кованым забором, вот уже почти пять лет отстраненно стоял, исполненный чувства собственного достоинства, на небольшом пятачке земли, некогда занятом чем-то вроде запущенной рощи. Теперь же здесь, помимо самого дома, была ухоженная огороженная территория с детской площадкой и маленькой автостоянкой.

Подойдя к запертой чугунной калитке, Юля набрала номер тётиной квартиры на домофоне и стала ждать ответа. После двух высоких писков из дырчатого говорителя послышался искажённый домофоном голос Юры:

– Да?

– Это я, открывай, – сказала Юля, держась правой рукой за изогнутую ручку калитки, чтобы сразу опустить её, как только послышится соответствующий сигнал.

– Заходи, – обрадовался Юра и впустил сестру.

Меньше двух минут спустя Юля стояла на лестничной площадке второго этажа и звонила в дверь квартиры. Щёлкнул замок, и на пороге появился длинный, на голову выше Юли, худощавый парень с забранными в хвост вьющимися волосами. Встретив двоюродную сестру взглядом распахнутых от нервного возбуждения зелёных глаз, Юра, ничего не говоря, жестом велел ей зайти, а сам поскакал вглубь квартиры, в свою комнату.

Усмехнувшись про себя такому странному поведению, Юля вошла в прихожую и закрыла дверь. Глянув на наручные часы, которые показывали пятнадцать минут одиннадцатого, девушка быстро скинула пальто, засунула его во встроенный в стену шкаф-купе, разулась и пошла следом за Юрой. Его комната находилась в дальней части квартиры сразу за спальней родителей и представляла собой немного вытянутое прямоугольное помещение, забитое всяким компьютерно-музыкальным хламом. В одном конце комнаты возле тёмно-зелёной стены стоял раскладывающийся коричневый диван, вдоль другой стены, напротив наполовину закрытого ролетами окна, стояли открытые стеллажи с книгами, запчастями от компьютеров, проводами и прочей ерундой, между которыми был воткнут небольшой шкаф для одежды. В другом конце комнаты возле окна был приткнут рабочий стол, заваленный конспектами, нотами, кабелями, из под которых робко выглядывала поднятая крышка новенького ноутбука. Возле стола примостились плоский телевизор, внушительных размеров музыкальная аудиосистема и синтезатор. Короче говоря, в спальне Юры царил форменный бардак.

Сам Юра сидел, уткнувшись в монитор ноутбука на мягком вращающемся стуле, выглядевшим непропорционально маленьким для своего рослого хозяина. Гулливер на детском стульчике сосредоточенно возил беспроводной мышкой по столу, проводя какие-то манипуляции в своём компьютере, но как только Юля приблизилась к нему, сразу бросил это занятие и устремил к ней диковатый взор.

– Юля, ты уже слушала «Симфонию»? – были его слова, произнесённые нервным, чуть ли не дрожащим голосом.

– Да, – спокойно ответила Юля, прислонившись краю стола.

– И как? – нетерпеливо спросил Юра, недовольный односложным ответом девушки.

– Впечатляет, – ответила Юля, – ты молодец. Кто-нибудь помогал тебе? Ты, кажется, хотел привлечь к этому делу своего друга.

– Я всё сделал один, – отрезал Юра и тут же начал сбивчиво говорить что-то бессвязное. – Это что-то невероятное, когда я работал, мозг у меня кипел, я не мог думать ни о чём другом, словно сошёл с ума… А потом, когда я закончил, у меня всё опустело внутри, как будто я сдулся, и тогда я решил послушать, что в итоге получилось, и… И меня буквально взорвала эта музыка! Я сидел здесь, в своей комнате, слушал, всё было нормально, как вдруг я перестал видеть свои вещи, ноутбук, настольную лампу и вообще всё! Стало темно и холодно, и появились звёзды, да, прямо здесь! Или не здесь… Не знаю, где это было и как вообще быть могло, может, я окончательно рехнулся, но, честное слово, я их видел! Сначала я ничего не понимал, потом решил, что сплю, но всё было таким реальным – и эти созвездия, и холод. Я испугался, жутко испугался, как никогда раньше, кажется, даже закричал, но не услышал собственного голоса. Мне хотелось вырваться из этого ужасного места, я метался из стороны в сторону, пытаясь развеять кошмар, и вдруг очутился здесь. Я валялся на полу, похоже, грохнулся со стула, когда начал дёргаться. Наверное, это и помогло мне очнуться. В наушниках всё ещё играла «Симфония», я сорвал их с себя и вырубил комп. После этого я больше не слушал её.

– Но отправил «Симфонию» мне, – тихо произнесла Юля, выслушав рассказ брата.

– Нет, – возразил Юра, подняв на неё жалобный взгляд, – я отдал маме флэшку до того, как успел послушать «Симфонию». Не знаю почему, но я не решался этого сделать до вчерашнего дня… Если бы я знал, то обязательно предупредил тебя. Прости, – он опустил голову.

– Не извиняйся, не за что, – мягко проговорила Юля. – Я слушала её и почувствовала примерно то, что ты сейчас описал, но сильно не испугалась. «Симфония», – Юля кивнула в сторону ноутбука, – воздействует на разум, расширяет его, с непривычки это может шокировать, – последнюю фразу она произнесла с улыбкой, подшучивая над братом, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей.

Юра выпрямился и скривил губы в усмешке, показывая, что понял намёк на его умственные способности. Потом он встал и начала прохаживаться по спальне от стола к дивану, сцепив свои длинные руки за спиной.

– Говоришь, с тобой это тоже случилось? – произнёс он задумчивым тоном, меряя комнату размашистыми шагами, – То есть у тебя возникли кошмарно реальные галлюцинации, будто ты летишь в открытом космосе без корабля и скафандра и никак не можешь очнуться?

– Не думаю, что это были галлюцинации, – серьёзно сказала Юля. – Сам подумай, с чего бы это им появиться?

– Ты же сказала, что «Симфония» воздействует на мозг. Может быть, она работает как наркотик. Не знаю, как это ещё объяснить.

– Наркотики одурманивают разум, отравляют его, а не возвышают, как эта музыка. К тому же, они вызывают привыкание. Тебя тянет снова послушать «Симфонию»?

– Вот уж точно нет! Ладно, пусть не наркотик, но почему тогда от неё так вставляет? Иначе не скажешь. Я словно впал в транс, нет, не так. Я был ошеломлён, очарован этой мелодией, она заворожила меня своей грандиозностью, многогранными переливами звука, – Юра не мог подобрать слов, чтобы выразить своё восхищение. – Ещё, когда я только читал ноты, «Симфония» поразила меня совершенством своей композиции, строением, я подобного ещё не видел. Но звучание её оказалось иным, чем я ожидал, я не думал, что получится так…

Юра остановился посредине комнаты как раз напротив окна, отрешённо и растерянно глядя на Юлю, словно ждал, что она ему сейчас объяснит все, чего он сам не мог понять.

– Странно, ты так говоришь, будто Вика – не твоя мама, – произнесла Юля не громко.

Юра удивлённо дёрнул головой, и посмотрел на сестру более осмысленно, всем своим видом выражая немой вопрос.

– Неужели она не рассказывала тебе того, о чём так часто говорит со мной, – продолжила Юля, – или ты никогда не интересовался, что за книги стоят на полках у вас в гостиной? Вспомни, в детстве, когда ты спрашивал маму об окружающем мире, что она тебе отвечала? Неужто никогда не слышал ты о возможностях человеческого ума, о том, какое воздействие на психику способно оказывать искусство? Да просто об экстрасенсах, астральных путешествиях и прочем, о чём сейчас кричат со всех каналов телевизора?

Юра ничего не ответил на эти вопросы, прозвучавшие, как упрёк в невежестве. С минуту он стоял, задумавшись, а потом повернулся спиной к Юле, сделал два шага к дивану и плюхнулся на него. Спустя ещё несколько секунд его лицо просветлело, а в глазах отразилось понимание.

– Как же я раньше не додумался! – заговорил он, смеясь над собственной несообразительностью. – Всё, о чём она говорила – это не религиозная метафизика, так и вправду бывает! Мне, признаюсь, её идеи казались чуть ли не бредом, хотя в детстве я любил слушать рассказы про гималайских волшебников и прочем и даже верил в них. Но со временем перестал верить, а теперь… – Он провёл рукой по волосам и вдруг издал резкий нервный смешок, – Слушай! А если «Симфония» на всех так действует? Может, выложим её в интернет? Представляешь, какой кипишь поднимется!

– Нет, – покачала головой Юля и вспомнила свой недавний сон, – я думаю, этого не следует делать. В конце концов, это не наше с тобой произведение и мы не имеем никакого права публиковать его без согласия автора. Это будет настоящим воровством.

– Ох! – простонал Юра, будто ребёнок, у которого из рук вырвали конфету, – Какие мы противно сознательные! С этой музыкой мы бы на всю сеть прославились!

– И что тебе с этого? – насмешливо спросила Юля, не понимая такого возбуждения брата.

– Ну как что! – воскликнул он по-детски несдержанно и хотел было ещё что-то добавить, но не нашёл, по-видимому, подходящих аргументов, чтобы убедить сестру, поэтому сказал: – Кстати, а кто автор «Симфонии»?

– Честно говоря, я не знаю, – сказала Юля почти полную правду. Она ведь действительно не знала ни имени автора, ни даже имени хозяйки дневника, фрагменты которого случайно попали к ней. – Я нечаянно нашла ноты в одной из книг у бабушки дома, у маминой мамы, – уточнила Юля в ответ на вопросительный взгляд брата, брошенный им из-под нахмуренных тёмных бровей. – Эту книгу ей дала соседка, которой её откуда-то принёс сын.

– Всё ясно, – закатил глаза Юра, – концы потеряны. – Он встал с дивана и снова подошёл к своему столу. – Ну, что же, нет, так нет, – сказал юноша, усевшись обратно в рабочее кресло, – только у меня прямо руки чешутся выложить «Симфонию» в нэт, так что ты, пожалуйста, избавь меня от этого соблазна.

– Каким образом я могу это сделать? – хмыкнула Юля, гладя на него сверху вниз.

– Есть флэшка с собой?

– Да.

– Дай мне, – Юра протянул ей раскрытую ладонь, – я тебе скину, так сказать, авторскую версию «Симфонии» и кое-какой сопроводительный материал, а оригинал со своего компа удалю.

– Хорошо.

Юля вытащила из сумки две флэшки – одну Юрину, другую на два гигабайта в красном пластиковом корпусе свою. Отдав ему обе, она сказала:

– С твоей тоже нужно удалить, я позавчера только скопировала «Симфонию» на ноутбук, а с флэшки стирать не стала.

– Угу, – кивнул парень, подключая носители к компьютеру. Спустя несколько минут дело было сделано. Но когда Юра отдал Юле флэшку и уже собирался стереть «Симфонию» из памяти своего ноутбука, он убрал руку с мышки и, откинувшись на пружинящую спинку кресла, сказал:

– Мне вдруг захотелось послушать её ещё раз, прежде чем удалять окончательно. У тебя есть время, а то я опасаюсь делать это в одиночестве?

Юля глянула на свои наручные часы, они показывали без десяти одиннадцать.

– Ещё немного есть, – ответила она, – запускай, – она отошла в противоположенный край комнаты и присела на диван брата.

Юра дважды щёлкнул левой клавишей мыши по музыкальному файлу и отъехал на стуле от компьютера, чтобы внимать с расстояния.

Громоподобное вступление заставило Юлю, как в первый раз невольно вздрогнуть. Его раскаты ещё звенели в ушах девушки, когда полилась тонкая, одинокая мелодия скрипки, к которой постепенно присоединялись трепетные голоса других инструментов. Нарастая и сплетаясь в единый пёстрый, искрящийся поток, они проникали в душу, стремясь наполнить её до краёв, захватить и снова увлечь в манящую неизвестностью звёздную пучину. И вот уже опять врата безграничных космических просторов распахнулись перед внутренним взором Юли, лишь один шаг отделял её от расшитой серебряными нитями бархатной чёрной бездны. Позволить разуму вновь погрузиться в неё, оторваться от тоскливой, опостылевшей Земли – эта опьяняющая мысль на мгновенье вскружила голову Юле. Она почти перестала различать очертания маленькой слабоосвещённой комнаты, душа её ускользала из тюрьмы земного мира, когда знакомый голос в её сознании произнёс резко: «Нет, не сейчас», – и наваждение сразу исчезло.

Юля сидела на диване в комнате двоюродного брата, а из динамика ноутбука всё ещё играла «Симфония». Юра, по-прежнему развалившись в рабочем кресле, замер с отсутствующим выражением лица, глаза его остекленели, словно он был под гипнозом. Вид одеревеневшего и явно не воспринимавшего действительность брата окончательно отрезвил Юлю, выветрив из её головы остатки транса. Она вскочила с дивана и, подбежав к компьютеру, выключила музыку. Затем девушка подошла к неподвижному, точно статуя, брату и несильно потрепала по его плечу, пытаясь привести в чувство. Реакции не было, Юра продолжал сидеть без движения, как манекен, в глазах его царила пустота, будто разум покинул тело, оставив только пустую оболочку. Тогда Юле стало по-настоящему страшно, в голове мелькнула мысль, что ей не удастся разбудить его. Она с ужасом представила, как через несколько часов вернутся с работы родители Юры и обнаружат его в таком состоянии. Что тогда будет!

Юля почувствовала, как сердце её забилось сильнее, дыханье участилось, к ней подступала паника.

– Что же делать?! – прошептала она вслух, оглядывая комнату в надежде найти подсказку.

Вдруг в памяти её всплыл рассказ Юры о том, как он очнулся от прошлого симфонического транса. «Нужна встряска», – подумала Юля, но пытаться скидывать брата со стула ей совсем не хотелось, поэтому она решила сделать иначе. Девушка выскочила из комнаты и, побежала через синий коридор мимо прикрытых дверей гостиной на кухню, там в одном из нижних ящиков встроенной мебели Вика хранила чистые тряпки. Выбрав одну из них помягче, Юля хорошо намочила её холодной водой в мойке и побежала обратно к Юре. В комнате она, первым делом, подняла закрывавшие половину окна коричневые тканевые ролеты и подтолкнула к нему прямо под яркие солнечные лучи стул на колёсиках, на котором сидел Юра. Потом Юля положила холодную мокрую тряпку парню на лоб, однако желаемого эффекта это не произвело. Тогда девушка решилась на отчаянный поступок, открыла белое пластиковое окно и зачерпнула горсть выпавшего за прошлую ночь снега. Подойдя к брату со спины, она оттянула ворот его клетчатой рубашки и высыпала туда приличную порцию снега.

На этот раз реакция была мгновенной. Юра на секунду распахнул глаза ещё шире, помотал головой и вдруг вскочил со стула, и запрыгал по комнате, вытряхивая из рубашки остатки снега с криком, обращённым к Юле:

– Ты что творишь?! С ума сошла, что ли?!

– Наконец-то ты пришёл в себя, – со смехом облегчения сказала Юля, глядя, как Юра мечется по комнате. – Я уж думала, ты не очнешься.

– Что? – Юра резко остановился, забыв о стекавшей у него по спине талой воде, – Хочешь сказать, я опять… Да-да, – он встряхнул волосами, – теперь я, кажется, вспоминаю… Мня снова потянуло куда-то в темноту и холод, а потом эти жутки звёзды.., – он замолк, уставившись напряжённым взглядом в стену. Когда ему удалось совладать с эмоциями, Юра решительно приблизился к компьютеру и схватился за мышку со словами: – Надо всё это сейчас же уничтожить к чертям. – Он выполнил несколько манипуляций и, успокоившись, выключил ноутбук.

Юля снова посмотрела на часы.

– Мне пора двигать, – сказал она брату, увидев, что уже одиннадцать, – а то опоздаю на лекцию.

– Я с тобой, – отозвался Юра, – мне тоже в универ надо. Только сначала переоденусь, не могу же я по морозу в мокрой одежде идти. Подождёшь меня минутку?

– Разве что одну, – сказала Юля, выходя из комнаты.

Юра и правда переодевался не больше минуты. Юля успела только причесаться у зеркала в прихожей и натянуть сапоги, а он уже появился из своей спальни в буро-зелёном свитере вместо рубашки с чёрной матерчатой сумкой на длинном ремешке, свисавшей с его плеча, в которой он носил конспекты. Запаковавшись в зимние пуховики, они отправились на улицу, где должны были почти сразу распрощаться, потому что их университеты находились в разных сторонах. Но, прежде чем свернуть на обсаженную вековыми каштанами аллею, ведущую к корпусам его альма-матер, Юра произнёс, обращаясь не то к Юле, не то к самому себе:

– Интересно, почему тебе удалось самой прийти в чувства, а мне нет, хотя мы с тобой вместе слушали «Симфонию»?

– Кто его знает, – уклончиво ответила Юля, не желая вдаваться в подробности своих трансцендентных переживаний. – Думаю, все реагируют на неё по-разному, так же, как все по-разному воспринимают искусство вообще. Кого-то произведения великих творцов приводят в благоговейный трепет, а у кого-то они вызывают не больше эмоций, чем рекламный плакат.

– Считаешь, я слишком восприимчив? – Юра нахмурил брови.

– Может быть, – пожала плечами Юля, – мы в этом вряд ли разберёмся сейчас. Послушай, мне действительно нужно уже идти, так что не обижайся. И не забивай себе голову сегодня, потом ещё будет время подумать обо всём. Пока.

Юля развернулась и пошла вдоль двухполосной внутренней дороги, ведущей к одному из центральных городских проспектов, рядом с которым и находился её университет. Она уже отошла на несколько метров от того места, где они с Юрой только что беседовали, когда услышала, как он прокричал ей вслед:

– Не слушай её больше, ладно? А то кто знает, чем это может кончиться.

– Хорошо, не буду, – обернувшись, крикнула она в ответ и махнула брату рукой на прощанье.