Электронная библиотека » Ирина Лобусова » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Дневник призрака"


  • Текст добавлен: 16 сентября 2020, 17:21


Автор книги: Ирина Лобусова


Жанр: Исторические детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 4


– Ну и дурик ты, Баклан! Дубина стоеросовая… – Чернявый мальчишка лет шестнадцати, жилистый, прыткий, грохнул в осыпающуюся стенку кулаком. Ударом из нее выбило горсть старой штукатурки, которая серой пылью опустилась подросткам на ноги.

– Да чего ты бычишься? – надулся второй мальчишка, полноватый крепыш такого же возраста, чьи взъерошенные вихри морковного цвета вызывали в памяти трогательные воспоминания о солнечном, ярком лете.

– Тому шо ты, Баклан, оглобля, об лед ударенная! Это ж надо за такое дело – цельный дом забыть! За такое Шкет и фингал за глаз тебе поставит, помяни мое слово! Вот завтра как до Шкета придешь…

– Да пошел твой Шкет! Швицер тот задрипанный до меня не указ, – насупился крепыш, принимая бравый до невозможности вид, однако глаза его с тревогой забегали по сторонам, выдавая, как он струхнул.

– Ладно, – вздохнул чернявый, – ты вспоминай лучше. Возьми мозги до кучи, повынимай из тухеса. Де дом? Ну? Или как?

– Да хрен знает, когда тут все они до одного места одинаковые! – раздраженно засопел рыжий, уже явно проявляя чувства страха и тревоги этим сопением. – Говорю до тебя ще раз, слухай, пока ухи не отвалятся! Я в стене зарыл. Дом заброшенный был! Камень внизу, до стены. И лиман.

– Ну? – Чернявый глянул вверх, сквозь разрушенный проем окна. Переливаясь под солнцем, застывшая гладь лимана сверкала как алмаз. Хаджибеевский лиман действительно был прекрасен, однако вся красота заканчивалась, стоило лишь взглянуть вверх – там возвышались в ряд заброшенные дома. Из них давно отселили людей – на этом месте планировалось крупное строительство то ли завода, то ли фабрики, местные жители так толком и не поняли. Вскоре после утверждения в колхозе генплана строительства людей из домиков выселили, и… тем стройка и ограничилась. Местные получили другое жилье – в окрестных селах, а некоторые даже в Одессе, ну а дома стали разрушаться, зарастать бурьяном и мусором. Самые догадливые повынимали из них целые двери и рамы, повытаскивали из кладок прочные кирпичи. И постепенно это место стало пользоваться дурной славой. Кто только не появлялся там по ночам!

То и дело вспыхивали пожары, превращая заброшенные дома в пылающие спичечные коробки. А потом стало известно, что строительство вообще решили перенести в другое место, и земля эта оказалась никому не нужна. И хотя место это было удивительно красивым, но вдруг выяснилось, что существует опасность оползня в лиман, и строить здесь что-то крупное будет опасно. Поэтому заброшенные руины так и остались мрачным воспоминанием о печальных нестыковках социалистического плана, в котором всегда подгонялись цифры, но не учитывались люди.

Руины на окраинах села стали местом встреч всевозможной шпаны. И эти двое парнишек, тайком пробравшиеся внутрь полуразрушенного дома, не были исключением.

Это были представители того уже вымирающего вида уличных беспризорников, которые наводили панику на всех в 1920-е годы. Укрепившись, советская власть принялась бороться с беспризорщиной любыми способами, прилагая к этому невероятные усилия. И эти силы были потрачены не напрасно: подростков и детей с улицы забирали в трудовые коммуны и детдома. Жестокая дисциплина, зверские правила делали эти заведения облегченной копией лагерей и тюрем – организаций, которые так страшно, именно страшно полюбила советская власть.

Количество беспризорников на улицах уменьшалось просто с невероятной скоростью. Но из-за жесткости порядков в детдомах массово случались побеги, особенно среди подростков. Эти беглецы снова сбивались в уличные банды, прятались в лазейках узких дворов Молдаванки, в катакомбах за городом. Милиция боролась с ними, но до конца победить не смогла. Периодически появлялись новости о жестоких разбоях и ограблениях, совершаемых уличными подростками.

В общем, эти двое мальчишек, рыщущих на окраине заброшенного села среди разваленных домов, были как раз такими вот представителями уличных подростковых банд.

В руины одного из домов они умудрились спрятать свои деньги, накопленные воровством на Привозе. Завтра они должны были встретиться с лидером района, контролировавшим банды, которому было необходимо платить каждый месяц. Денег не хватало, поэтому мальчишки решили тронуть свою тайную заначку. И… потеряли дом, заблудившись в руинах, среди стен, которые были похожи одна на другую как две капли воды. Долго и понуро они бродили среди развалин, пытаясь выдавить из памяти хоть какую-то зацепку.

– Да ты вспоминай… Вспоминай, Баклан, – едва не взмолился чернявый после бесполезного тыканья в очередную стену. – До вечера, что ли, будем так ходить? Вот больше делов до нас нету, шоб так зашариться в цей смердячке? Думай, Баклан!

– Да думаю я! – яростно окрысился крепыш. – Не морочь мне мордебэйцелы, ты, швицер задохлый! Все трындишь под ухо и трындишь! Да за шо ты маешь под меня вот так языком балакать? Завспоминаю я!

– Да шо там было? Ты за голос говори, вдвоем-то легче искать!

– Я и говорю. Дом, вроде, второй до краю… Лиман…

– Да тут везде лиман! – Чернявый готов был взвыть.

– И стены как пообгорелые… Ну, до коробка горела. Такое вот запомнил за ту мыслю, когда шкварился за гроши.

– Подожди-ка, – чернявый вдруг остановился, более внимательно, чем обычно, глядя по сторонам. – Коробка горела, говоришь? Так то за третий дом с краю! А мы за вторым.

– Ну? – вытаращился крепыш.

– Шо ну? Шевеляй шкарпетками! Пошли за третий дом!

– Ну… пошли. – Крепыш нехотя двинулся за чернявым, который мгновенно извернулся в разрушенном проеме двери и стремглав понесся по направлению к третьему дому.

– Оно! – вдруг заорал он, почти сразу подбегая к дальней от входа стене. – Вот оно!

И, присев на корточки, принялся рыть нору в стене, почти как собака, если бы только собаки умели рыть так сосредоточенно.

Буквально минут через пять после невероятных усилий из стены выпал расшатанный кирпич, и крепыш извлек на свет грязную тряпицу, всю в пятнах от машинного масла, в которой хранились их жалкие сокровища.

Мальчишки развернули ее, принялись пересчитывать деньги. Всё было на месте.

– Ух… – Чернявый грязной ладонью вытер со лба пот. – Ну наконец-то… Свезло. За теперь можно расслабиться…

– Это да, но… – начал было крепыш.

Странный треск, вдруг раздавшийся в пустой комнате без крыши, не дал ему договорить. Звук был очень громкий. Это было похоже на то, что как будто под весом треснула доска. Если б вокруг были люди, ничего страшного бы не прозвучало, но кроме двух пацанов в доме не было ни одной живой души.

– Матенька Божья… – прошептал крепыш.

– Не каркай, бестолочь! – шепотом, но злобно отозвался чернявый.

Треск повторился, в этот раз более тихий, но оттого не менее страшный. Было похоже, что в доме рядом кто-то ходит. Это было первое, что пришло пацанам в голову, потому что день стоял безветренный и ясный, и списывать эти звуки на дождь или гром они не могли.

– Мы не одни в доме, – прошептал чернявый, настораживаясь, – здесь кто-то есть.

Из потертых штанов крепыш достал самодельный нож. Его лезвие зло сверкнуло на солнце.

– Думаешь, за нами по следу кто шел, за деньгами? – еле слышно прошептал он. – Ничего, сука, не получит.

– Да не вякай ты! Тихо! – резко перебил его чернявый.

И вовремя: раздался грохот, словно из стены вывалилось несколько камней. Это уже точно не было похоже на шаги человека.

– Крысы или собаки, – с облегчением, уже не скрываясь, не понижая голоса, громко произнес чернявый. – Пойдем-ка посмотрим, шо они тут шарят!

И первым решительно шагнул в дверной проем соседней комнаты, откуда доносился шум. Крепыш поспешил за ним. Мальчишки буквально вломились туда и… застыли на месте. Зрелище, открывшееся их глазам, было настолько необычным, что в первый момент они испытали настоящий шок.

На простом деревянном стуле, прислоненном к стене, сидела старая женщина. Ровно, выпрямив спину и распрямив руки на коленях. Глаза ее были широко раскрыты. Не отрываясь она смотрела на мальчишек.

– Извиняюсь… э… Мы тут случайно зашли… Звук же услышали… – начал бормотать чернявый, растеряв весь свой боевой задор.

Женщина ничего не отвечала. Не отрываясь, не мигая, она смотрела на мальчишек. Она была очень стара, не меньше восьмидесяти, а может, и больше. Совсем не походила на сельскую жительницу – абсолютно седые волосы были собраны в тугой пучок на затылке. На ней был строгий костюм коричневого цвета: юбка до колен и пиджак, застегнутый на все пуговицы. Это придавало ей вид школьной учительницы. На ногах были абсолютно городские туфли с каблуком-рюмочкой. В общем, все показывало, что это не жительница села, и мальчишки это сразу поняли.

– Извините… э… мы, это, случайно сюда зашли… – уже более громко повторил чернявый. И снова они не дождались никакого ответа.

– Чего она молчит? – не выдержал крепыш, на которого это странное видение навевало просто мистический ужас, дрожа всем телом.

– Не знаю… Давай ближе подойдем, глухая, может, – пожал плечами чернявый.

Мальчишки медленно, шаг за шагом двинулись вперед. Несмотря на то что они старались ступать аккуратно, под их ногами все равно скрипели мусор, камни, песок. И было очень странно, что женщина никак не реагирует на эти звуки.

Наконец пацаны подошли вплотную к стулу. Первым был крепыш. Он сбоку обошел сидящую женщину и вдруг… дико закричал и, продолжая кричать, резко дернулся в сторону. Чернявый схватил его за плечи. Крепыш начал рвать.

Левая половина тела женщины, которую не видели вошедшие мальчишки, была обглодана до костей. Сквозь ткань виднелись висящие клочки окровавленного мяса.

Судя по тому, в каком состоянии находилось ее тело, крепко привязанное к стулу, она была мертва довольно давно.

– Собаки обгрызли… – в ужасе, стараясь не смотреть в ее сторону, нервно проговорил чернявый, – шастали сюда грызть ее.

– Что делать-то будем? – отозвался крепыш, вытирая губы, уже начавший приходить в себя.

– Фараонов звать опасно, – вслух соображал чернявый, – нас точно загребут! Лучше убраться отсюду…

– А кто ее пришил? – не удержался от вопроса крепыш.

– Хрен знает… Может, свои, родственнички расправились… Кто теперь поймет.

– Нехорошо как-то, – вдруг, помолчав, произнес крепыш. И вздохнул: – Старая… вот так сидит…

– А мы что можем сделать? – окрысился чернявый. – Похоронить?

– Да ну тебя! – махнул рукой крепыш. – Мне и взглянуть-то страсть! Не то что это в руки брать…

– Ну, тогда валим, – скомандовал чернявый, и мальчишки, пятясь, двинулись в дверной проем, а затем стремглав понеслись вниз по холму к самому лиману.


Передвигаясь словно в полутьме, Зина переступила порог кафедры. Она опоздала на десять минут, и в помещении уже было полно людей. К счастью, первых пар у нее не было, поэтому опоздание не считалось.

В эту ночь она не сомкнула глаз и чувствовала себя совершенно больной. Страшное открытие давило на нее невыносимым грузом. Виктор Барг в городе. Он вернулся в Одессу. И самое ужасное – не дал знать об этом ей. Не сообщил о своем приезде. Он не захотел ее видеть. Зина чувствовала себя уничтоженной. И ни в какие смягчающие обстоятельства она больше не верила.

Если не сообщил, значит, она была не важна. Все просто. И не нужны никакие сложности. Люди страдают из-за того, что очень сильно усложняют себе жизнь. На самом деле в отношениях все просто. Если Виктор не сообщил ей о своем приезде, значит, он попросту не захотел ее видеть, ему было все равно. А раз так – он ее не любит.

Понимание этого словно сжигало Зину на костре, уничтожая мучительной смесью из ревности, боли, обиды. Под утро она впала в такое отчаяние, что просто принялась расхаживать по комнате из угла в угол – лежать в кровати она не могла.

Ее страшно мучила мысль: как она должна поступить? Заявиться к Баргам и снова устроить скандал? Сделать вид, что ничего не знает, и выжидать, когда Виктор сам появится? А если он вообще не появится, как тогда?

Может, просто караулить по ночам под окнами, так, как она сделала это вчера, разделив служебный пост с сотрудником НКВД? Да что это за позор такой – ей, взрослой женщине, вести себя подобным образом! Еще и до Бершадова дойдет!

К счастью, Григорий Бершадов не появлялся в ее жизни уже долгое время, и Зина успела расслабиться. Но кто знает, как будет дальше. С таким ведомством, как НКВД, ничего нельзя знать наверняка.

Она мучительно страдала, не в силах принять правильное решение. А утром, умывшись холодной водой, чтобы хоть как-то привести себя в чувство, даже не позавтракав, Зина поплелась на работу.

– Крестовская, наконец-то! – Заведующая кафедрой подошла к ней со спины.

От неожиданности Зина вздрогнула.

– Ну что, пришли? – продолжала та, недружелюбно глядя. – А вас тут ждут! И уже давно!

– Кто ждет? – не поняла Зина.

– Да вот… – указав рукой в сторону молодого мужчины в форме сотрудника НКВД, заведующая повернулась к шкафу с книгами и стала изображать, что что-то ищет.

В душе у Зины все обмерло. Она испуганно взглянула на незнакомого человека.

– Доброе утро, – уловив ее взгляд, тем не менее приветливо поздоровался он. – Меня зовут Кирилл Матвеев. Я следователь по особо важным делам следственного управления.

– Доброе утро, – пролепетала Крестовская.

– Где мы можем с вами поговорить? – спросил он.

– Да в моем кабинете разговаривайте, – вдруг встряла в разговор заведующая кафедрой, прислушивавшаяся к их разговору.

Она пропустила их внутрь своего кабинета. – А я пойду… Пойду…

– Да не бойтесь вы так! – обратился к Зине следователь, усаживаясь в кресло за стол заведующей. Изо всех сил он старался излучать доброжелательность.

– Да я и не боюсь, – Зина передернула плечами. Весь ее вид показывал, что она ни капли не верит в его благие намерения.

– Вы знакомы с Софьей Николаевной Старыгиной? – начал он.

– Конечно, – в памяти Крестовской тут же всплыло лицо старушки-библиотекарши. – Она работала заведующей научной библиотекой в нашем институте, потом ушла на пенсию.

– Все верно, – кивнул Матвеев. – У нас есть информация, что вы приходили к ней на квартиру. Зачем?

– Ну, скучала, – пожала плечами Зина. – А это запрещено? Мне не хватало общения с ней. Мы дружили. И я хотела узнать, почему она решила уйти с работы. Но мне сказали, что ее семья переехала, и никто не знает адреса.

– Все верно, – снова повторил следователь.

– Можно узнать причину ваших расспросов? – взглянула на него Крестовская.

– Можно, – скупо усмехнулся Матвеев. – Вчера днем в окрестностях села Нерубайское, рядом с Хаджибеевским лиманом, был найден труп Софьи Николаевны Старыгиной.

Зина окаменела.

– Как?! Почему?! За что?! – Она не могла прийти в себя.

Следователь между тем продолжал:

– И это при том, что семья Старыгиной, ее муж и взрослый сын с женой, все вместе переехали на Садовую в Одессе.

– Как на Садовую? – ахнула Зина, начиная приходить в себя. – Это совсем рядом. А что она делала в Нерубайском? В гости приехала?

– Этого мы не знаем. В Нерубайском у нее не было ни родственников, ни знакомых, и ни к кому она не приезжала.

– Как она умерла? – Крестовской хотелось плакать, но она себя сдерживала.

– Первоначально похоже, что смерть наступила от естественных причин – инсульт, кровоизлияние в мозг. Мы ждем подробных результатов вскрытия.

– Но вы же в это не верите, так? – пристально посмотрела на него Зина.

– Нет, не верим, – честно ответил Матвеев. – Понимаете, есть одна очень странная деталь…

– Какая? – Зина насторожилась.

– Ее труп был привязан веревкой к стулу и оставлен в руинах заброшенного дома на самой окраине села.

– Привязан веревкой? – охнула Крестовская. – Но это же неестественная смерть!

– И я так думаю, – кивнул Матвеев.

– Я не понимаю, я не понимаю, зачем ее убивать! Она была такая добрая, культурная… – у Зины не хватало слов. Но тут в ней заговорил профессионализм. – А, кстати, как вы опознали труп?

– Сложностей не возникло, – охотно отозвался Матвеев. – В карман ее пиджака было вложено удостоверение личности. А ее родственники опознали тело.

– Как странно… – Крестовская не могла скрыть печали, охватившей ее при этом жутком известии.

– Я знаю, что вы дружили с убитой, – следователь, помолчав, продолжил: – И я хотел бы узнать, не говорила ли она вам о фактах пропажи книг из библиотеки.

– Что?! – Зина едва не упала со стула. – Какие пропажи книг?

– Ну, есть у нас такие сведения, – уклончиво ответил чекист.

– Я ничего не знаю об этом, – Крестовская задумалась. – Нет, она никогда мне о таком не говорила. Вы думаете, ее могли убить из-за этого?

– Следствие покажет, – покачал головой Матвеев.

– А если ее отравили? – Зина снова задумалась. В ней снова заговорил профессионал. – Признаки отравления нелегко определить на первый взгляд. Тут нужен анализ тканей при вскрытии. Ей могли, к примеру, сделать укол.

– Мы думаем об этом. – Следователь поднялся с места, показывая, что допрос окончен.

Глава 5


Звезды были похожи на погнутые монеты, разбросанные кем-то в небе. Замирая в вечерних звуках большого города, Зина стояла на Ришельевской.

Это был самый глупый, мужественный, сто5ящий, безрассудный, сильный, тупой, отчаянный, трусливый, смелый… какой там еще?… поступок в ее жизни. Чтобы понять это, она не спала всю ночь – ночь бессонной муки, шагов по комнате и бешеной пляски мыслей, бьющих в ее мозг как породистые скакуны. Они затоптали ее своими копытами. Выжить было сложно. Но она смогла. Жажда жизни оказалась сильней. Потрясения последних двух дней – Виктор в городе и известие о смерти старушки-библиотекаря – пробудили в душе Крестовской простую истину: сдаться, отступить, потерять жажду жизни да и саму жизнь – очень просто. Это не требует ни решимости, ни особого мужества. А вот выжить, не сломаться, не сдаться вопреки всему – на это способен не каждый. Это только единицам под силу. И Крестовская решила стать такой единицей.

Завернувшись в любимую старую шаль, протертую до дыр, она расхаживала по полутемной комнате, едва освещенной светом тусклого ночника, и думала о смерти библиотекарши.

Зина не сомневалась ни секунды, что старушку убили. Как? Скорей всего, с помощью какого-то яда. Если бы она делала вскрытие, то попыталась бы определить точно. Но это не так просто сделать. Каждый яд вызывает определенные химические реакции, и чтобы их выделить, надо их знать. А это не всегда удается даже опытным специалистам-токсикологам. Зина же давала себе отчет, что не была таким уж специалистом. Поэтому вскрытие тоже представляло сложность.

Но во время вскрытия можно было определить другое – путь, по которому яд попал в организм. Если на теле есть следы уколов – пусть даже одна крошечная точка в месте, не подходящем для укола, – царапины, трещины на коже, это значит, что яд попал путем инъекции прямиком в кровь. Тогда эффект сильней.

Яд мог попасть в организм и через нос – тогда оказались бы повреждены слизистые, они сохранили бы следы вещества. И через рот – с едой, таблеткой. Тогда – содержимое желудка, кишечника. И опять-таки – слизистые оболочки. Вот это Зина уж точно смогла бы определить.

Но никто не даст ей сделать вскрытие. Прежние связи потеряны. Даже Бершадов не вспоминал о ней очень долго. Это хорошо, но…

Жаль, что никто не даст ей заниматься делом о смерти старушки. Это могло бы отвлечь ее от дурных мыслей о Викторе Барге. А мысли эти преследовали Зину все время. Как наглые, непрошеные гости, они лезли в распахнутое окно ее души…

Виктор не хотел ее видеть. Значит, она не пойдет к нему стоять под окнами на Ришельевскую. Для взрослой, уважающей себя женщины такое поведение смешно. Если мужчина не сделал попытки ее найти – этого человека стоит забыть. Нельзя унижать себя напрасно. Караулить Виктора возле дома – значит себя не уважать.

И Зина, расхаживая по комнате, уговаривала себя быть порядочной женщиной, сохранять собственное достоинство, играть по правилам, не навязываться тому, кто ее не любит…

И только перед рассветом к ней пришла крошечная, спасительная мысль. А, собственно, быть порядочной женщиной – что это такое? И какая особая порядочность заключается в отказе от своей любви? И если попытаться бороться за свою любовь – сразу можно перестать быть достойным и порядочным человеком?

Кто навесил эти глупые, ничтожные ярлыки? Почему нельзя в голос заговорить о своих чувствах и попытаться выяснить – любит тебя человек или нет? Разве это не лучше, чем, сохраняя мнимое достоинство, таскаться по комнате, выстраивая вокруг себя стены, ограждающие душу черной, застывшей мерзлотой мертвой надежды, которая иногда бывает страшней самого жестокого горя. Недаром говорят: горе можно пережить, а ложную надежду – нет.

Но, собравшись, Зина все же прогнала от себя эту мысль и пошла на работу. Весь день она вела занятия как в полусне. Даже студенты заметили, что с ней происходит что-то не то. Вернувшись домой, поужинала и твердо решила навсегда забыть Виктора Барга. И никогда больше не ходить на Ришельевскую.

Через полчаса она уничтожила в себе слова «навсегда» и «никогда». А еще через 20 минут поступила как женщина, впервые решившая вычеркнуть из своей жизни жесткие рамки правил – оделась и пошла на Ришельевскую. И по дороге, спеша в уже наступившей темноте, поняла, что это решение было самым правильным в ее жизни.

Лучше быть убитой сразу. Можно либо умереть, либо выздороветь. Это гораздо лучше, чем медленно отравлять себя, умирая от угара лживой надежды. Ведь противоядия от такого нет.

В доме на Ришельевской в квартире Баргов светились всего два окна. Зная расположение комнат, Крестовская поняла, что освещена гостиная. Почему-то она сразу поняла, что старики дома, а Виктора, если он по-прежнему жил здесь, нет.

Притаившись напротив ворот, Зина принялась ждать. В этот раз за домом Баргов она наблюдала в полном одиночестве. Улица была довольно оживленной – люди гуляли, разговаривали, смеялись. Проезжали автомобили. Даже в это время вовсю шло строительство домов. Стройки, ярко освещенные мощными электрическими фонарями, работали допоздна.

Но Зину эта суета никак не касалась – она стояла и смотрела на окна дома, стараясь при этом не упустить из виду дорогу и подход к воротам. Мысли ее были полны горечи. Она не могла не думать о том, как было бы прекрасно гулять в такой вечер вдвоем с любимым! Под звездами, которые освещали бы им путь… И шум ветра доносил бы до них запах моря – самый драгоценный из всех запахов, который нельзя сравнить с запахом любых, самых дорогих духов. Этот запах заплетался бы в их волосы, чтобы потом не выветриться… Но Крестовская стояла одна под звездами и видела, как вечер плавно переходит в ночь, и не понимала, чего еще стоит ждать в этом мире, каких ударов или, наоборот, наград…

Шум автомобильного двигателя вырвал ее из этого мрачного круга мыслей. Зина мгновенно узнала знакомую машину. Она быстро перебежала на другую сторону улицы, и вовремя. Автомобиль остановился перед воротами, и из него вышел Виктор. В этот раз он не разговаривал с водителем, а сразу пошел к воротам. Зина, не помня себя, выскочила ему навстречу.

– Виктор… – Ее появление было таким внезапным, что Барг отшатнулся. Он даже отступил на несколько шагов назад и побледнел. Над воротами ярко горела лампочка, прекрасно освещая этот участок улицы, поэтому Зина смогла разглядеть, как меняется выражение его лица. Она видела все. И даже самое страшное: при виде Зины глаза его не зажглись. Похоже, он был совсем не рад ее видеть.

– Здравствуй, – ей было сразу понятно, что Виктор, справившись с растерянностью, взял себя в руки. Он не улыбался.

– Не ждал? – спросила Зина, сохраняя игривый, легкий, жизнерадостный тон.

– Честно говоря, нет, – сухо отрезал Барг.

– Ты давно в городе? – Крестовская проглотила горький комок, поняв, что он не поддерживает ее наигранной легкости.

– Да, давно. Уже несколько месяцев.

– Давай поговорим? – Зина как могла легко произнесла эту фразу, хотя сердце у нее выскакивало из груди.

– Да поздно уже, – Виктор отвел глаза в сторону, – и где? Мои родственники тебя, мягко говоря, недолюбливают и не позволят привести тебя в квартиру. А время сама видишь какое.

– На Дерибасовской есть кафе, которые открыты допоздна. Это же в двух шагах отсюда. И потом, мы можем пойти ко мне… – Зина почти умоляла.

– Нет, – Виктор решительно мотнул головой, – нет.

– Понятно, – вздохнув, Крестовская отбросила в сторону свой жизнерадостный тон. – Значит, ты не хочешь со мной разговаривать? – уже сухо спросила она.

– Не хочу, – твердо произнес Барг. – Нам больше не о чем говорить.

– Ну почему же… – горько усмехнулась Зина и добавила не без ехидства: – Мне, к примеру, было бы очень интересно узнать, почему ты не боишься ареста и НКВД? – Похоже, терять ей было уже нечего.

– Ты угрожать мне вздумала? – вкрадчиво отозвался Виктор. Голос его был полон ненависти.

– Нет, – уже совсем спокойно сказала Зина, – нет, что ты, я не угрожаю близким людям. А ты по-прежнему остаешься моим близким человеком, что бы ни произошло.

– Обстоятельства изменились. Игоря выпустили, – уклончиво ответил Барг, – и я смог вернуться в город. Я теперь работаю на государственном предприятии. На должности.

– Поздравляю, – без тени улыбки произнесла Крестовская.

– Тебе лучше меня забыть, – пытаясь прекратить разговор, сухо и четко сказал Виктор.

– Поэтому ты не искал меня, когда вернулся в Одессу? Даже попытки найти не сделал? Я хочу знать! – допытывалась Зина, чувствуя, что с головой погружается в отчаяние, и очень надеясь, что он этого не видит.

– Да, поэтому, – жестко отрезал Барг. – Ты же умная женщина, все должна понять.

– Когда женщине говорят, что она умная, значит, она ведет себя как полная дура да и выглядит так же, – горько усмехнулась Зина, стараясь спрятать слезы.

– Не начинай, – скривился Виктор. – Ты не та женщина, которую я ждал, – он замялся. – Лучше будет, если мы никогда больше с тобой не встретимся.

– Почему?! Ну почему? – воскликнула Зина, забыв мгновенно о том, что она себя контролирует. – Почему, объясни?!

– У меня есть женщина, – пожал плечами Барг. – Понимаешь? У меня есть другая женщина, Зина. И я счастлив. Я ее нашел и живу с ней. Ты должна понять, что, если бы я хотел видеть тебя, я бы тебя нашел. А я не хотел, – он снова пожал плечами, как бы удивляясь ее глупости.

Зина была готова к подобному. Она понимала, что может услышать что-то подобное, и изо всех сил снова постаралась держать себя в руках. Но она не могла подумать, что боль эта будет такой страшной. Она, эта боль, вонзилась в сердце, в мозг, в горло, в душу с такой силой, что Крестовская едва удержалась на ногах. На какое-то мгновение она даже перестала дышать, вмиг утратив эту способность, и все вокруг накрылось черным облаком.

– У тебя есть женщина… – через силу повторила она в отчаянии, потому что сейчас это был единственный способ спастись: повторить приговор.

– Да, есть, – кивнул Виктор. – Я встретил женщину, и я живу с ней. Я привез ее в Одессу.

– Но ты же любил меня! И все это неправда! – Зина даже не давала себе отчета, что унижается перед ним. Просто эта боль была столь чудовищной, что сознание просто отказывало ей.

– Ну а сейчас не люблю, – тем же сухим, безжизненным тоном произнес Барг. – Если бы любил, я бы появился. Нашел бы тебя. Так что извини. Мне больше нечего тебе сказать.

Развернувшись, он исчез в воротах. А Зина, не понимая, что делает, села на бордюр тротуара и закрыла лицо руками. Так, раскачиваясь, она сидела какое-то время, до тех пор, пока кто-то не тронул ее за плечо.

Она подняла голову. Перед ней, держась за руки, стояла пара – молодой человек и девушка.

– Женщина, вам плохо? – участливо спросил парень. – Почему вы сидите на земле?

– Плохо, – кивнула Зина, уставившись на их соединенные руки.

– Давайте мы вызовем «скорую помощь»! – звонким, счастливым голосом произнесла девушка.

– Нет, – помотала головой Зина, – спасибо, нет. Я… я домой пойду. И вы идите… И руки не разнимайте. Никогда.

Парень с девушкой переглянулись, удивляясь ее словам.

– Идите, – Зина, пошатываясь, поднялась с бордюра. – Я… я тоже пойду домой. – И она сделала несколько неуверенных шагов.

– Пойдем, – девушка потянула парня за рукав.

– Может, все-таки «скорую» вызвать? – все еще сомневался тот.

– Да ну! Пьяная она! Напилась сильно. Разве не видишь? – засмеялась девушка.

– Похоже, и вправду напилась… – задумчиво кивнул парень.

– Фу, какая гадость! Пьяная женщина! Что может быть отвратительней! Видишь, как тебе повезло со мной? – Девушка, бесконечно жестокая в своем счастье, смеялась все громче и громче. Правду говорят, что счастливые люди нечувствительны к горю.

Не слушая их больше, Зина поплелась прочь. Несколько раз она останавливалась, хватаясь за деревья или стены домов. Поздние редкие прохожие шарахались от нее. Зине казалось, что кто-то поднял ее вверх, а потом изо всех сил швырнул на острые камни. Выживет или разобьется – вопрос оставался открытым.

Наконец, добравшись к себе домой, она очень быстро разделась, легла в кровать и закрыла глаза. И, к своему глубокому удивлению, застывшему на краю сознания, почти сразу погрузилась в сон. Плотный. Тяжелый. Без сновидений.

Уже утром Крестовской стало понятно, что она выжила. Очнувшись на рассвете, она сразу подумала, что вот сразу же станет умирать от боли. Но ничего такого не было. Шоковая терапия оказалась целительной. То, что могло убить, заставило ее жить. Но и спать ей больше не хотелось. Одевшись, приведя себя в порядок, Зина пошла на работу.

Первая пара должна была состояться в главном корпусе в большой аудитории с огромными окнами. В этот ранний час в институте находился только сонный вахтер. Привыкнув к тому, что Крестовская часто приходит на работу раньше всех, а уходит позже остальных, он без лишних вопросов впустил ее в здание главного корпуса. А сам пошел досыпать в узенькую комнатушку на вахте, где стояла застланная грубым солдатским одеялом узкая кровать.

Зина быстро поднялась по большой мраморной лестнице и подошла к дверям аудитории. Как правило, они не запирались. Вечером тут хозяйничали уборщицы и оставляли двери открытыми. Поэтому Крестовская абсолютно не удивилась, увидев приоткрытой нужную ей дверь. По коридору гулял сквозняк. В аудиториях топили слабо. Зина в своем тонком пальто поежилась от холода. Толкнув дверь, она вошла внутрь.

Понятно, почему везде гулял сквозняк: огромные окна были нараспашку. Неужели это сделали уборщицы? Крестовская подошла к первому окну, чтобы закрыть его, и остановилась.

В аудитории кто-то был. Столы и скамьи в ней располагались как в амфитеатре – с возвышением. На самом верхнем ряду сидел человек, очень пожилой, почти старик – седые волосы, окладистая борода. На нем было серое пальто. И он совсем не был похож на студента.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации