Текст книги "Жена в придачу, или Самый главный приз"

Глава 10

Перед тем как выйти на арену, я выдержала паузу. В это время ко мне подошел Чука, заговорщицки подмигнул и щелкнул пальцами, выполняя наш маленький уговор.

Боевой костюм тут же исчез, сменившись длинным алым платьем, а ноги остались босыми.

Зазвучали первые ноты написанной Мелоди музыкальной композиции, задавая нужный ритм, вспыхнули и погасли факелы, по земле пополз невесомый туман, постепенно окрасившийся в глубокий красный оттенок.

Пламя – вот моя сущность и то, что должен олицетворить этот номер.

Дождавшись, пока овации смолкнут, я сделала несколько медленных шагов и ступила на арену. Оказаться перед лицом многотысячной публики было подобно тому, как если бы я оказалась в эпицентре разыгравшегося тайфуна. Огромные высокие трибуны отсюда воспринимались гораздо больше, чем если смотреть на них сверху. Я на мгновение почувствовала себя невероятно крошечной, растерянной – но именно на мгновение.

Знакомый и такой желанный адреналин заполнил целиком, превратил кровь в обжигающую лаву и вынудил сердце биться в такт звучащей музыке.

Я растворилась в этой захватывающей дух атмосфере, захлебнулось восторгом от осознания того, что действительно здесь нахожусь. Страхи… Какие страхи, когда ты ступаешь на долгожданную дорогу, ведущую к мечте?

Огненные клинки появились в моих руках медленно, позволив зрителям увидеть их материализацию во всей красе. Посыпались горячие искры, я изогнулась и закружилась на месте: подол легкого платья взмыл точно всполохи пламени, от босых ступней до чувствующих прохладную сталь пальцев пронесся очередной всплеск восторга.

Прозвучали одобряющие аплодисменты, но я их уже не слышала. Не слышала вообще ничего, кроме ударов собственного сердца и звучащей музыки.

Весь окружающий мир превратился в пламя, подпитанное яркими красками заката. Я то взмывала в воздух и отпускала клинки, то снова на ходу их ловила, вращала, имитировала ведение боя, совмещая его с танцем, в который вкладывала всю себя.

Каждое движение – будь оно резким или же плавным – шло из самых глубин души, где сейчас жил огонь. Всеобъемлющий, заполняющий, непокорный… неотъемлемая часть меня.

Эти моменты были настоящими, прочувствованными каждой клеточкой легкого как пух тела. Клинки сливались со мной, будто являясь органичным продолжением рук, и казались такими же легкими. От них исходило пламя, с каждым прыжком и бегом вперед вырисовывающее в воздухе ало-рыжие узоры.

Нежная музыка постепенно затихла. Я опустилась на землю, спрятав лицо и обхватив руками колени.

Тишина. Зрители гадают, не конец ли это. Далеко не конец.

Секунда – и платье на мне охватило настоящее пламя, наряд превратился в костюм для боя. Музыка звучит совершенно по-новому, я одним рывком поднимаюсь на ноги и позволяю внутреннему огню разгореться ярче. Буквально чувствую, как он жжет изнутри, но жжет приятно, потому что он – и есть я.

Публика возликовала, закричала в унисон, и теперь услышанный мною крик послужил необходимой поддержкой.

Новый выразительный аккорд – и я призвала несколько пар мечей, заставив их с неимоверной скоростью летать вокруг. Тут же дополнила их все теми же огненными клинками, небольшими ножами и большой булавой. В гладком металле отражались блики огня, оружие стремилось задеть меня, но я уклонялась, снова делая это в танце.

И вновь не было страха, потому что острое оружие, как и пламя, – тоже часть меня.

Все заученные движения, все планы забылись, потому как оказались неспособны передать испытываемые сейчас чувства. Я импровизировала, выкладывалась на полную, словно все происходило в последний раз. Словно арена, публика, я сама и весь мир после окончания этого выступления исчезнет.

Моим миром правил алый закат – яркий, красочный, насыщенный как переполняющие меня эмоции. Оружия становилось все больше, оно выстраивалось, создавая препятствия, но я проходила прямо сквозь него – немыслимо изворачиваясь и грациозно изгибаясь. По крайней мере, очень надеялась, что выходит грациозно.

Перехватив любимые мечи, я принялась отбиваться от остального оружия, теперь имитируя бой сразу с несколькими противниками. Внезапно один атакующий клинок устремился прямо мне в лицо, в то время как другой подлетел слишком близко слева, целясь прямо в сердце. До сего момента я полностью контролировала ситуацию, и существенного урона они мне нанести не могли, но сейчас на доли секунды оружие словно вышло из повиновения.

Я успела отклониться и отразить удары, но острое лезвие задело щеку, и по лицу побежала тонкая горячая струйка.

Даже боль не смогла отвлечь. Я продолжала делать то, что должна, – до конца выступления осталось всего ничего.

Нарастающая барабанная дробь, настоящий музыкальный взрыв – и все оружие падает на землю. Я подбрасываю в воздух верные клинки, они вспыхивают ярким пламенем и исчезают, рассыпавшись на множество мелких искр.

Тяжело дыша, я обвела мутным взглядом трибуны, люди на которых виделись мне неясными размытыми пятнами. Тишина длилась недолго, и вскоре прогремели овации.

Мне аплодировали стоя, что-то громко кричали, но все звуки доносились словно из-за ватной стены. Я все еще пребывала в своем номере, а в глубине души зрела досада оттого, что позволила собственному клинку себя задеть.

– Фе-ли-ци-я! – скандировали особо рьяные зрители, среди которых, кажется, был Эгри. – Фе-ли-ци-я!

В отличие от некоторых безучастных магов, я не могла игнорировать публику, поэтому, как и полагается, отвесила поклон. Развернулась – и сделала еще один.

Постепенно сознание прояснялось, и восторг толпы, понимание, что он адресован именно мне, заставили сердце встрепенуться и забиться чаще. Несмотря на мой небольшой промах, это была победа. И не потому, что я единственная девушка среди участников, которой могли бы дать привилегии, а потому что заслужила! Потому что номер вышел действительно удачным, и, хотя некоторыми вещами я осталась не совсем довольна, он всем понравился. По-настоящему понравился!

Не позволив эйфории взять верх, я еще раз поклонилась и, ровно держа спину, уверенно направилась к ведущему в зал ожидания коридору.

Как же все-таки иногда бывает сложно сдержать победную улыбку! Она – как резвый, рвущийся с цепи голодный пес. Очень-очень голодный!

Сохранить невозмутимое выражение лица мне все-таки удалось, и не превратить просто радостную улыбку в неприлично счастливую – тоже. Лишь на миг я не сдержалась – когда столкнулась взглядом с Дэйроном, сидящим в первых рядах. Не знаю, что творилось в голове у великого императора, когда он назначал этого лорда одним из наблюдателей. Когда я накануне об этом узнала, просто оторопела! После недавней истории в игорном клубе отправить его в гильдию – все равно что льва и овечку вместе поселить. Причем в данном случае непонятно, кто есть кто.

Уже которые по счету нападки со стороны журналистов я вынесла стоически и даже никуда никого не послала. Папочка мог мной гордиться!

К слову о папочке. О нем я вспомнила, только когда заняла свое место и приготовилась ожидать результатов первого дня состязаний. Жаль, не увидела его сразу после выступления… Интересно, какое впечатление оно на него произвело?

Я сильно ошибалась, когда искренне верила, что испытывала волнение до своего выхода. О нет – настоящее волнение завладело мной сейчас. Впрочем, не совсем волнение, а скорее ужасное, невыносимое нетерпение. Хотелось подняться, подойти к большим часам и собственноручно передвинуть стрелки, приблизив момент оглашения результатов.

– Чай, белковая пища, сладости, – внезапно прозвучало совсем рядом. – Мясные рулетики, вегетарианская пицца, пюре из брокколи, шоколад для хорошего настроения и чтобы скрасить ожидание. Господа маги, выбирайте!

В зал, катя перед собой тележки, вплыли две «буфетчицы», как я их про себя обозвала. Судя по внешности, девицы были настоящими моделями, а судя по походке, которой они вышагивали, невзирая на тележки с едой, еще и большими профессионалами в своем деле.

Длинноногие, темноволосые, с миловидными одинаковыми мордашками и в коротких черных платьицах официанток, они произвели на участников неизгладимое впечатление. Видимо, на то и был расчет – участники все же мужчины как-никак. Надо же организаторам порадовать не только их желудки, но и взор.

Одна девица остановилась совсем рядом, просияла лучезарной улыбкой и, глядя чуть левее меня, поинтересовалась:

– Чего желаете?

– Чаю, пожалуйста, – отозвался Олдер.

Просияв вторично, модель-буфетчица изящно подхватила чайничек, наполнила чашечку и, изящно наклонившись, протянула ее магу.

– А вы? – адресовалось уже мне.

Конкретно сейчас я желала лишь одного – встретиться с этой особой на арене. Бесила она меня! Даже какая-то кровожадность неожиданно проснулась, понятия не имею почему.

Не из-за того ведь, что на мое триумфальное возвращение в зал наглый маг не обратил никакого внимания, а с этой девицей мило любезничает?

– Тоже чаю, – ответила я, подавив неуместные эмоции. – Только зеленого.

Подав мне требуемое, девица еще раз стрельнула в Олдера блестящими глазками, толкнула тележку и в буквальном смысле укатила дальше. Тем временем на арене закончил распинаться ведущий, и его место занял знаменитый певец, выступающий с премьерой песни.

Судьи долго принимали решение, а если быть точнее – один час сорок семь минут и пятнадцать секунд. Да-да, я неустанно гипнотизировала часы и потому знала такие подробности.

После очередных слов ведущего и накаляющей атмосферу барабанной дроби на арене и в центре зала загорелись табло, на которых одно за другим высвечивались имена. Имена десяти участников в каждой из групп оставались серыми, неподсвеченными – эти маги выбывали.

Мое бедное многострадальное сердце, которое точно припомнит мне такие волнения в старости, забилось со скоростью идущего на рекорд бегуна, когда я увидела свое вспыхнувшее имя. Среди своей группы по баллам я заняла третье место. На первом удобно расположился Олдер, что было совершенно неудивительно, на втором – Трэй, что также удивления не вызвало, по крайней мере, у меня. Хотя многие были поражены тем, что прежде никому не известный маг так легко обошел главного претендента на победу.

Что до группы номер один, то в ней лидировал Эшер Калле – маг семи ветров. Затем шел Дамиан Шер – маг, вступивший в гильдию перед самыми играми. А третью позицию занимал Агран, с которым мне и предстояло встретиться в следующем поединке.

Как объявил ведущий, уже через два дня участники обеих групп столкнутся друг с другом. Первый номер будет сражаться с первым, второй – со вторым и так далее.

Мне было абсолютно все равно, против кого выступать, все внутри так и пылало в нетерпении. То обстоятельство, что меня обошли сразу двое магов, ничуть не расстроило. Я ожидала такой исход и была к нему готова. Как бы то ни было, это только начало и все еще впереди.

– Молодец, моя прелесть, – чуть склонившись ко мне, неожиданно прошептал Олдер. – Я впечатлен.

То есть господин первоклассный маг все-таки изволил почтить меня вниманием? Я демонстративно промолчала, не сочтя нужным что-либо отвечать, но где-то в глубине души осталась польщенной. Было не важно, что он сказал, важно – как. Короткая похвала содержала пускай и сдержанное, но восхищение, которое было ненаигранным, искренним и бальзамом пролилось на душу, взрастив на коже несколько поколений мурашек…

Гартах его сожри! Это все перенапряжение сказывается. С какого перепугу я вдруг так реагирую на слова своего прямого конкурента?

Отодвинувшись на край дивана, я сложила руки на груди и отвернулась. Не волнует меня его мнение. Не волнует ни капельки, вот!

Некоторые маги, вероятно обладающие феноменальной стрессоустойчивостью, остались на продолжение концерта и торжественный запуск фейерверка. Я же предпочла уехать. Физически вымотана не была, но вот эмоционально… банально устала. От передозировки внимания, ненавистных магокамер, шума и, самое главное, не дающих прохода «чертяк».

Лучше бы вместо сладкого к чаю тишину в глазури из спокойствия подавали!

А вот родная гильдия казалась незнакомой – и все как раз из-за покоя. Никогда в этих стенах не было так тихо! Если обычные ежегодные игры некоторые маги позволяли себе пропустить, то на открытие юбилейных уехали все. Со мной за компанию раньше времени вернулись немногие, и те тут же разбрелись по своим комнатам.

Я тоже вознамерилась отправиться к себе, когда вдруг живот издал совсем недвусмысленный звук. Так и знала, что этим все закончится, – ко мне наведался великий ночной жор! А ведь эта пакость так редко меня посещает… Говорю же, все стресс! В игровом комплексе кусок в горло не лез, а теперь пожалуйста. Иди, Фелиция, наедай бока, забывай о сбалансированном питании и хорошей физической подготовке.

Эту схватку я была готова проиграть и, повинуясь великому ночному, отправилась в обеденный зал. К слову, по пути возникла неожиданная и, наверное, глупая мысль: почему зал называют обеденным? Там же и завтракают, и ужинают, а иногда и по ночам казенную провизию истребляют.

Состояние было престранное, меня чуть вело из стороны в сторону, отчего совсем некстати вспомнилось последнее выполненное задание. Ядреная сливовица, застолье… маг один, наглый очень.

Нет, ну точно стресс!

Присев за любимый стол, я попросила меню, которое передо мной тут же опустилось, и, быстро его просмотрев, заказала рис с мясом и овощами. Есть так есть!

Уплетая блюдо не хуже вечно голодного Эгри, снова мысленно вернулась в тот вечер, когда ходила убивать гартаха. И вновь подумала об Олдере, но теперь уже осознанно.

До сих пор мне так и не удалось понять одну вещь: что его связывает с моим отцом? Судя по реакции на известие о том, что я – Саагар, он моего папу, мягко говоря, не любит. Выходит, они знакомы? Но ведь Олдера без вопросов приняли в гильдию, а отец одобряет кандидатов на вступление лично. Как в таком случае это понимать?

Если отец не знает его в лицо и не слышал его имени, получается, прежде они не встречались? А если не встречались, на чем тогда основана неприязнь Олдера?

Нет, сегодня я определенно слишком устала, чтобы об этом думать. Ватные мысли путались, перескакивая с одного на другое, а к тому времени, как я уничтожила рис, голова и вовсе осталась приятно пустой. Единственное, чего теперь хотелось, – это зарыться в мягкую постельку и отдаться во власть сна. Что я и вознамерилась сделать, считая, что вполне заслужила длительный отдых.

Но стоило подняться из-за стола, как рядом что-то громыхнуло – хорошо так, от всей души. От неожиданности я пошатнулась, едва не свалилась на пол, а когда посмотрела в сторону, где слышался шум, увидела до беспредела бессовестную обезьяну. Ёдик опрокинул пару стульев, взгромоздился на стол и без зазрения совести пожирал где-то стыренные бананы. Еще одна жертва великого ночного…

Облегченно выдохнув, я развернулась, теперь уже точно намереваясь отправиться в личную обитель, и… черта с два мне дали это сделать! Передо мной, подобно высокой темной скале, возвышался Трэй. Приплыли. И что ему на концерте-то не сидится, а?

Усталость, приправленная созерцанием мага теней, вылилась в раздражение. На бессмысленные разговоры не осталось ни сил, ни желания, и я попыталась его обойти, но не вышло. Судя по решительному взгляду и плотно сжатым губам, Трэй был настроен серьезно. Всевышний, да что ему вечно надо-то?

– Ты должна добровольно отказаться от участия в играх, – неожиданно заявил он, вызвав у меня короткий смех.

Интересно, а какой реакции на свои слова ожидал он?

– Послушай, Лия. – Он попытался перехватить меня за руку, но я отпрянула. – Все серьезно, ты не понимаешь, это….

– Да катись ты к черту! – вспылила я, не желая слушать такой бред, и, глядя ему в глаза, отчеканила: – Не знаю, с чего вдруг ты снова поднимаешь эту нелепую тему, но должен понимать, что даже если бы я сошла с ума и послушала тебя, обратного пути нет! Не сомневайся, я дойду до финала, и у меня есть все шансы на победу. Или именно это тебя и беспокоит? Что, проиграл новому магу гильдии и теперь бесишься?

Теперь, судя по выражению лица, Трэй хотел меня придушить. Самолюбие и гордость всегда были его слабостью, а последними словами я его по-настоящему задела.

– Я не знаю всего, – процедил он, пристально на меня смотря, – но игры будут не такими честными, как ты себе представляешь. Сегодня несколько моих теней вышли из-под контроля, а у тебя, насколько я могу судить, то же самое случилось с мечами. Кто-то использует грязные методы, Лия, и я более чем уверен, что это только начало.

Возможно, в его словах имелся смысл, но я была слишком раздражена, чтобы сейчас об этом задумываться:

– У тебя паранойя! Если это все, будь любезен, дай пройти. Я чертовски устала и хочу спать!

Дольше меня Трэй не задерживал и отступил в сторону, что для него было странно. Меня даже слегка удивило такое поведение, но особого значения я этому не придала.

А вот привычно развалившийся на кровати Эгри, коего я обнаружила в своей комнате, удивления не вызвал. Как оказалось, он вернулся в гильдию вслед за мной, но поскольку знал меня как облупленную и понимал, что я хочу побыть в одиночестве, дал мне возможность спокойно посидеть в обеденном зале.

– А потом все-таки не утерпел и притащился, – хмыкнула я, расплетая волосы.

– Ну я же не мог не выразить тебе свой восторг! – сверкнул улыбкой Эгри. – На играх такой возможности не представилось, а ты, Филька, была неподражаема! Нет, правда. Ты, конечно, как всегда, ничего не заметила, но все мужчины буквально челюсти обронили от твоего танца! Да что там мужчины – даже женщины и кошки!

– Кошки? – машинально переспросила я.

– Ну да, кошки. Рядом со мной дамочка сидела со своей шерстяной любимицей. Так эта любимица на тебя не хуже Дэйрона таращилась.

– Дэйрона? – снова переспросила я, теперь уже более заинтересованно.

– До чего все-таки неприятная личность! – продолжил Эгри. – Так и ждешь от него какой-нибудь подлянки!

Оставив незваного гостя в одиночестве, я отправилась в душ и, стоя под приятно прохладными струями, думала. Последние слова друга перевесили усталость и стали небольшим кусочком мозаики, идеально подошедшим к остальным. Я могла сколько угодно фыркать на Трэя, но факт оставался фактом – пусть на короткие секунды, но мое оружие вышло из повиновения. А воздействовать на него не то что сложно – практически невозможно! Здесь нужны особая магия или сильный, специфический артефакт. А за использованием артефакта уже был пойман за руку как раз-таки Дэйрон. Еще и его предупреждение на балу… Но если это – его рук дело, зачем тогда воздействовать еще и на тени Трэя? Нет, все-таки сегодня я и впрямь слишком устала, чтобы детально все анализировать.

Вытолкав Эгри из комнаты и заперев за ним дверь, я привычно высушила магией волосы, зарылась в постель, блаженно растянулась, уткнулась носом в подушку, и… мне помешали. Снова! Да что за день-то такой?

Сперва в коридоре послышались шаги, на которые я не обратила бы внимания, если бы не прозвучавшие вслед за ними голоса. Через одну комнату от моей жила Звелуна – наш местный астролог, спец по зельям и прорицатель.

– Вот, пожалуйста, – негромко проговорила она, но среди царящей вокруг тишины ее голос был хорошо различим. – Послезавтра будет готова новая порция. Я постараюсь придать эликсиру более сильный обезболивающий эффект.

– Благодарю, – ответили ей мужским и хорошо знакомым голосом. – В следующий раз придешь ко мне сама. И, Звелуна, надеюсь, не нужно напоминать, что об этом никто не должен знать?

– Не нужно, – прозвучало тихо спустя недолгую паузу. – Хотя я считаю, что…

Что считает астролог, глава гильдии дослушивать не стал, и коридор наполнил звук его удаляющихся шагов.

Случайно услышанный короткий разговор меня крайне удивил, если не сказать – потряс. Зачем, интересно знать, отцу понадобился обезболивающий эликсир? Для кого он его брал, да еще и под грифом строгой секретности?

Час от часу не легче…

Следующим утром Звелуне пришлось встать в несусветную рань, так как один бессовестный маг в моем лице настойчиво постучал в дверь ее комнаты. А когда она – сонная, растрепанная, закутанная в одеяло, показалась на пороге, этот самый маг не менее бессовестно отодвинул ее в сторону и вошел в комнату.

Излишним чувством такта я вообще никогда не страдала, а уж когда необходимо что-то выяснить, оно покидало меня вовсе. Мне же при таком настрое и медведя румбу научить танцевать – раз плюнуть.

– Зачем явилась? – пытаясь подавить зевок, недовольно осведомилась Звелуна.

В целом отношения у нас были ровными, но скорее с уклоном в неприятельские. Все из-за Эгри, с которым Звелуна постоянно находилась в состоянии холодной войны. Он открыто демонстрировал пренебрежение к ее прорицательским способностям, она высмеивала его заявления о том, что будущее можно высчитать при помощи аналитики.

При таких взаимоотношениях в этой комнате я раньше не бывала и сейчас невольно отметила, что посмотреть здесь есть на что. Вдоль стен громоздились набитые шкафы, едва ли не лопающиеся от избытка книг, элементарных артефактов и наполненных чем-то склянок, та же участь постигла письменный стол, где помимо прочего стояла клетка с огромным зеленым попугаем. Надо же… Не думала, что у нее есть питомец. К слову, вид у оного был таким же чудаковатым, как у его хозяйки. Да и вся комната в целом являлась отражением Звелуны – рыжеволосой, кудрявой, зеленоглазой, с не слишком привлекательными, но по-своему милыми чертами лица и угловатой, почти подростковой фигурой.

В комнате буквально не было свободного места, как, полагаю, и в прочих. Сундуки, поставленные одна на одну коробки, тумбы – черт ногу сломит…

Пока я невольно задержалась на изучении обстановки, Звелуна успела утопать в смежную комнату. Опомнившись, я пошла следом и тут же увидела беспредельную в своей наглости картину.

Астролог снова легла спать. То есть улеглась в высокую, невесть как стоящую на подпорках кровать, отвернулась лицом к стене, укрылась разноцветным лоскутным одеялом и, наплевав на мое присутствие, вознамерилась дрыхнуть!

– Эй! – позвала я, одним рывком стащив с бесстыжей рыжей одеяло. – Подъем, разговор есть!

– Отвали. – Астрологи по утрам вообще сама любезность.

Обернувшись, я посмотрела сквозь дверной проем на сидящего в клетке попугая и предложила:

– Может, покукарекаешь, чтобы ее разбудить?

То ли такое предложение оскорбило пернатого до самой глубины его птичьей души, то ли он просто был слишком похож на хозяйку, но только меня демонстративно проигнорировали, спрятав голову под крыло.

– Я слышала ваш вчерашний разговор с отцом, – заявила я, вновь обращаясь к астрологу. – Можешь хоть до второго дня игр изображать спящую, но я не уйду, пока не получу внятных объяснений.

Изначально я намеревалась пойти непосредственно к папе, но потом поняла, что такой подход в корне неверен. Он прекрасно владеет умением выдавать ложь за правду и при этом не краснеть, а вот Звелуна – нет. Она вообще врать не умеет, наверное, именно поэтому все клиенты безоглядно верят в ее предсказания.

Пока астролог пребывала в размышлениях на тему, стоит говорить со мной или нет, я отдернула занавески, впустив в спальню солнечный свет. Витраж на окне сделал его разноцветным, висящие над кроватью колокольчики ярко заблестели, посылая блики прямо в закрытые глаза Звелуны, и та глухо застонала.

Прошло совсем немного времени, и она все-таки соизволила сесть, свесить ноги с кровати и обратить на меня насупленный взор:

– Не буду я тебе ничего рассказывать. Мне еще жить хочется.

– Вот именно поэтому и расскажешь, – кивнула я. – Жду.

Звелуна страдальчески уронила лицо в ладони, тяжко выдохнула что-то вроде: «Как же вы мне надоели», – и, немного так посидев, спрыгнула на пол. Оправив сорочку и презабавный ночной колпак, она поманила меня за собой в еще одну смежную комнатушку, которая должна была являться гардеробной, но на деле здесь хранились всяческие нужные и не очень вещи.

Астролог придвинула табурет к высокому стеллажу, взгромоздилась на него и, достав средних размеров стеклянный пузырек, велела:

– Подержи.

Как только я его взяла, она дотянулась до верхней полки и сняла с нее прозрачный круглый шар, стоящий на кованой подставке. Затем мы вновь переместились в комнату номер один, где это богатство было взгромождено на предварительно расчищенный стол, и Звелуна предупредила:

– Ладно, с меня никто клятв не брал, поэтому расскажу. Но если глава узнает, что я тебе об этом рассказала, то…

– Не узнает, – в нетерпении перебила я. – Ну?

– В первый раз он вызвал меня к себе примерно полгода назад. Сказал, что его мучают страшные головные и сердечные боли, но медики не могут понять, с чем они связаны. Тогда я проверила его на предмет магического вмешательства с помощью этого. – Она кивнула на шар. – Ничего конкретного выяснить не удалось, но то, что его боли как-то связаны с магией, – неоспоримый факт. С тех пор я изготавливаю для него обезболивающие эликсиры, но чем дальше, тем меньше они помогают.

Я просто ушам своим не верила. Отец – всемогущий, непоколебимый, сильный… чем-то… болен?

– Он обращался к придворным лекарям? – порывисто спросила я. – Император должен был обеспечить ему лучшее лечение!

Взяв цветной порошок, Звелуна насыпала его в пузырек, содержимое которого тут же забурлило, и выдохнула:

– Чего не знаю, того не знаю. Но эта неведомая болезнь прогрессирует, и я… честно говоря, не представляю, как он держится все это время. Мне несколько раз являлись видения, где наш глава, он… в общем, его больше нет. Разумеется, об этом я ему не говорила, но он и так все понимает, поэтому…

Не дослушав и спешно бросив «спасибо», я со скоростью выпущенной стрелы вылетела в коридор и понеслась к покоям отца. А вдруг все действительно настолько серьезно? А вдруг видения Звелуны сбудутся?

От одной такой мысли перед глазами все поплыло, а сердце заколотилось с неистовой силой. Я по-настоящему испугалась, но вместе с тем была неимоверно зла на папу за то, что не рассказал мне обо всем сразу. Почему он не счел нужным поставить меня в известность?! И… черт! Неужели именно поэтому он внезапно столь сильно обеспокоился моей дальнейшей судьбой и решил выдать замуж?!