Текст книги "Социальная психология"

Интерес к изучению ценностей в социальной психологии второй половины XX в. был обусловлен необходимостью прогнозировать поведение людей как покупателей, потребителей услуг, избирателей и т. д. Особенно интенсивно проблема ценностей разрабатывалась в рамках социологической социальной психологии США. Так, проблема ценностей приобрела особое значение в связи с изучением наиболее эффективных способов сбыта товаров и их рекламы. Это стимулировало исследование ценностей, которыми руководствуются люди, принимая решение о покупке или выборе марки товара. Позднее к ценностям обратились политологи в целях изучения мировоззренческих позиций и ценностных ориентации, диктующих политические предпочтения. Каким же образом формируются ценности?

В современных постиндустриальных обществах нет ни одного социального института, который бы имел настолько сильное влияние, чтобы формировать целостное гомогенное мировоззрение. Раньше такой авторитетный статус имела церковь. В СССР на это не без успеха претендовала Коммунистическая партия. Сегодня общества многих стран мира имеют разнообразные источники информации, которые помогают сформировать мнение и руководствоваться им в практической деятельности. Большое количество источников информации способствует разнообразию ценностей, к которым стремятся люди. Однако кроме социальных условий, которые существенно влияют на представления людей о должном и нужном, люди наделены разными качествами и талантами, они получают различное воспитание в родительской семье, сталкиваются в жизни с разными проблемами, принадлежат к разным социальным группам и взаимодействуют определенным образом с разными людьми. Социальная модель формирования ценностей может быть представлена следующим образом (см. рис. 6.1).

В данной модели не учитываются личностные психологические качества людей, которые также воздействуют на формирование ценностей. Например, мальчик, у которого жесткий и авторитарный отец, легко воспринимает императивную стратегию в школьном обучении, когда учитель указывает, что делать, и придирчиво контролирует действия детей. У такого ребенка формируется внешний локус контроля, и когда он вырастет, то будет считать силовые действия наиболее приемлемыми в решении социальных проблем, а диктаторский режим – нормальным способом управления обществом и страной. В этом его убеждает личный опыт жизни в семье и в школе. На такую позицию могут оказывать влияние и средства массовой информации, а также опыт изучения истории под определенным углом зрения. Все эти факторы в совокупности могут повлиять на формирование авторитарных социальных представлений. На ребенке они отразятся по-разному в зависимости от его врожденных личностных качеств и особенностей проживания психосоциальных кризисов: либо он станет покорным и послушным, либо бунтарем, склонным к агрессии.

Рис. 6.1. Модель обретения ценностей индивидом (27, с. 341)

Из числа социальных ценностей каждый человек выбирает для себя свои, вкладывая в них собственные социальные представления. Часто средства массовой информации, выполняя идеологический заказ, навязывают людям определенные ценности. Например, безусловной ценностью является национальная безопасность. Но именно эта ценность была использована фашистской пропагандой для оправдания своих захватнических интересов и навязывания человеконенавистнических социальных представлений о содержании этой ценности – достижение национальной безопасности за счет уничтожения других наций. Другим примером может служить использование ценностей свободы для оправдания силовых действий при устранении в Ираке диктаторского режима Саддама Хусейна. Ценности независимости использовались сербами для оправдания резни албанцев в Косово, которое повлекло за собой трагические для самих сербов события с последствиями для всей Европы.

Представленная модель усвоения ценностей показывает реальные пути их формирования, но, как и любая другая модель, она схематична и не дает полного представления о содержательной стороне процесса. То же самое можно сказать и о содержании самих ценностей. Будучи безусловным образцом, они тем не менее используются по-разному когда для оправдания собственных интересов в понимание смысла ценностей вносится определенное содержание. Поэтому важно анализировать не только ценности, но и социальные представления о них у разных людей и групп, а также контекст их использования в пропагандистских целях.

В России социально-психологическое изучение ценностей имеет свою традицию. Первым популярным инструментом исследования ценностей в современной науке стала шкала Милтона Рокича (М. Rokeach, Rokeach Value Skale, RVS). Именно Рокич стимулировал интерес к ценностям в психологии, четко определил понятие, предложил несложный инструмент их измерения, в котором отразилось его понимание ценностей как руководящих принципов жизни. Созданная в 1960-е гг., методика Рокича широко использовалась в России. Она содержит два списка ценностей: 18 терминальных (ценности-цели) и 18 инструментальных (ценности-инструменты достижения целей). В список терминальных ценностей вошли: «равенство», «свобода», «счастье», «спасение», «самоуважение». К инструментальным ценностям Рокич отнес такие типы поведения, как «храбрость», «честность», «ответственность», «вежливость». В 1970-е гг. методика была адаптирована А. Гоштаутасом, А. А. Семеновым и В. А. Ядовым, причем в процессе адаптации список терминальных ценностей был существенно изменен по идеологическим и культурным причинам. Особенности ментальности советских людей изучались в исследовании «Человек и его работа», для теоретического обоснования которой Ядов создал диспозиционную теорию и использовал в ней понятия ценностей и ценностных ориентации.

В начале 1990-х гг. появился новый тест измерения ценностей, который дополнил теорию М. Рокича. Профессор Иерусалимского университета Ш. Шварц (см. фото) разработал тест измерения ценностей (S. Schwartz, Schwartz Value Scale, SVS) и «Портретный опросник» (Portraits Questionnaire, PQ). Две группы ценностей (30+27) были сгруппированы в 10 индивидуальных типов ценностей. Автор стремился создать универсальный тест, который можно было бы применять в любой стране и любой культуре. Однако оказалось достаточно сложным перевести предложенные формулировки на разные языки, многие ценности получили иной смысл. В разных странах предпринимались попытки включить свои национальные ценности, но к значимым результатам это не привело, поскольку такие ценности уже содержались в заданной шкале в той или иной форме.

По мысли автора методики, модель ценностей представляет две оси измерения, на четырех полюсах которых сосредоточены четыре ориентации людей. Социальный аспект: 1) ориентация на инновации, изменения; 2) ориентация на сохранение существующего общества и его традиций. Поведенческий аспект: 3) ориентация на других людей и учет их интересов; 4) ориентация на себя и стремление к собственной самореализации. В соответствии с этими ориентациями главные ценности сгруппированы по четырем секторам следующим образом:

1. Открытость изменениям (саморуководство, стимуляция).

2. Консерватизм (конформизм, традиции, безопасность).

3. Трансцендентность/ориентация на других (универсализм, благожелательность).

4. Самосовершенствование, ориентация на себя (достижения, гедонизм, власть).

Вот как определил Шварц содержание основных групп ценностей на основе своих исследований:

1. Самонаправленность, или саморуководство: независимость мысли и поступков, свобода, стремление к познанию и творчеству, любознательность, умение выбирать, созидание.

2. Стимуляция: желание перемен, привлекательность напряженной, волнующей жизни, стремление к новизне, ответ на вызовы жизни, поиск новых впечатлений.

3. Гедонизм: стремление к получению удовольствий, в том числе и от хорошо выполненной работы, чувственное сенсорное вознаграждение самого себя, наслаждение жизнью.

4. Достижения: стремление к личному успеху посредством демонстрации компетентности в соответствии с социальными стандартами, успешность, способности, честолюбие.

5. Безопасность: надежность, поиск гармонии, стабильности в обществе, во взаимоотношениях с другими и в себе самом, стремление к чистоте и общественному порядку.

6. Власть: стремление получить определенный социальный статус, контроль или доминирование над людьми и ресурсами, социальная сила, богатство, престиж.

7. Конформизм: ограничение действий, наклонностей и импульсов, которые могут задеть или нанести вред другим людям и нарушить социальные ожидания или нормы. Вежливость, послушание, уважительное отношение к старикам и родителям.

8. Традиции: уважение, приверженность и признание обычаев и идей традиционной культуры или религии. Смиренное отношение к собственной участи.

9. Благожелательность: сохранение и повышение благополучия близких людей, отзывчивость, честность, великодушие. 10. Универсализм: понимание, признание, терпимость и защита всех людей и природы. Широта ума, стремление к социальной справедливости, равенству, защите окружающей среды.

Рис. 6.2. Теория Ш. Шварца о десяти ценностях и их соотношении в круге ценностей (243, с. 10)

В России тест Шварца был впервые использован Н. М. Лебедевой и Л. Г. Почебут. Статья Н. М. Лебедевой о базовых ценностях русских на рубеже XXI в. фактически заново открыла это важное направление для социальной психологии. Л. Г. Почебут исследовала ценности разных групп населения. Кроме того, тест использовался и для сравнительного анализа структуры ценностей и характеристик этнической идентичности в традиционных и современных культурах. В. М. Вызова изучала жизненные ценности молодежи республики Коми. После выхода в свет в 2004 г. методического пособия В. Карандашева тест стал доступен широкому кругу исследователей.

По мнению Лебедевой, анализ наиболее предпочитаемых ценностей позволяет выделить те из них, что относятся к базовым ценностям русской культуры, передающимся из поколения в поколение. Факторный анализ показал, что два первых и самых мощных фактора, определяющих ценностно-мотивационную структуру двух групп респондентов (студентов и учителей), – это Культура и Эгоцентризм. «Отличия заключаются в том, что культура для студентов – это скорее внешнее и нормативное понятие, а для учителей – понятие интериоризованное и обогащенное личностным смыслом». В исследовании Лебедевой Эгоцентризм, или ориентация на себя (рис. 6.2), у студентов связан с благосостоянием, а у учителей – с властью и авторитетностью. Эти ценности противостоят культуре, что говорит о том, что в семантическом поле русской культуры ценности власти и благосостояния слиты с такими негативно оцениваемыми ценностями, как удовольствие, наслаждение жизнью и потакание себе.

Н. М. Лебедева указывает также на снижение у молодого поколения типов мотивации, связанных с Консерватизмом, Равноправием и Гармонией, но рост мотивации Мастерства, Иерархии, интеллектуальной и аффективной автономии. Это означает, что для молодых поколений россиян значимыми мотивами поведения являются стремление к достижению личного успеха, выбор собственных целей, независимость, благосостояние и установка на социальное неравенство. По мнению исследовательницы, «это то, с чем России предстоит жить в ближайшие десятилетия. Это объективный процесс психологической адаптации к жесткому миру конкуренции» (89, с. 85). По мнению автора, в целом это напоминает процесс аккультурации этнических меньшинств в сообществе с доминирующим большинством, которое дает совет меньшинству расстаться с теми культурными чертами, которые для них ценны, но не способствуют адаптации в новых условиях.

Представленный Лебедевой анализ подтверждает тезис нашей теории о противоречивом состоянии ценностей россиян. С одной стороны, присутствует явная ориентация на ценности европейских индивидуалистических обществ, – как у студентов, так и у учителей. И для тех и для других важны ценности достижения личного успеха, выбор собственных целей, независимость. Вместе с тем налицо отказ от Равенства и ориентация на Иерархию, которая в европейской культуре связана с отношениями скорее в традиционном (аграрном) и даже феодальном обществе. Ведь основные лозунги борьбы народов Европы со времен Великой Французской революции ориентировали людей на достижение Свободы, Равенства и Братства (Liberte, Egalite, Fraternite), полное уничтожение сословной иерархии. Поэтому ориентация на неравенство и иерархичность в обществе требует дополнительного изучения социальных представлений о данных понятиях у россиян.

С помощью методики Шварца ценности в разных слоях современного российского общества в конце 1990-х гг. исследовала Л. Г. Почебут. Она обнаружила, что к ценностям индивидуалистических культур более склонны молодежь и хорошо обеспеченные люди, а представители старшего поколения и наименее обеспеченные люди на первое место ставят традиционные ценности, направленные на защиту общности. Богатые люди отвергают ценности аскетизма и иерархии, предпочитая ценности гедонизма и равноправия. Еще больший разрыв обнаруживается между ценностями людей с высшим и людей со средним образованием. Для интеллигенции характерны приверженность ценностям интеллектуального развития, поиск смысла жизни, внутренней гармонии, отстаивание ценностей свободы и независимости. Интересной деталью исследования Почебут стал анализ ценностей, отвергаемых членами КПРФ. Во-первых, члены КПРФ отвергают те же ценности, что и остальные русские (власть, влияние, потакание себе, довольство своим местом в жизни). Во-вторых, коммунисты отвергают ряд значимых для других русских ценностей, таких как Равенство и Социальная автономность (148, с. 150—152). Именно последние две отвергаемые ценности позволяют нам говорить о приверженности коммунистов ценностям традиционной культуры, когда речь идет о власти и праве личности на принятие решений. По мнению коммунистов, никакой независимости личности быть не может, поскольку все должны решать люди, находящиеся на вершине иерархической лестницы тоталитарного государства.

Более позднее исследование ценностей старшеклассников, студентов и несовершеннолетних осужденных показало, что российское общество достаточно быстро развивается, что сказывается на приоритете ценностей. Так, по данным Карандашева, на уровне убеждений наиболее значимыми ценностями для российской молодежи оказались Доброжелательность, Безопасность и Достижения, а среди отвергаемых ценностей – Власть, Традиции и Конформность.

Интересно заметить, что результаты многолетних исследований ценностей в финском обществе М. Пуохиниеми (М. Puohiniemi) показывают, что важными ценностями для финнов, как и для русских старшеклассников, являются также Доброжелательность и Безопасность. Для финской молодежи личные Достижения – такая же приоритетная ценность, как и для российской. Так же как и российская молодежь, финны не придают большого значения ценностям Власти и Традиций (110). Значит ли это, что молодежь России разделяет ценности западного постиндустриального общества? По нашему мнению, торопиться с выводами не стоит, поскольку, на наш взгляд, остается не до конца ясным вопрос о содержательном и смысловом наполнении прокламируемых ценностей. Очевидной является необходимость изучения тех социальных представлений, которые присутствуют в ментальном содержании ценностей.

Наше представление о ценностях россиян будет неполным без рассмотрения социологических исследований, проведенных с помощью других методик. Российские социологи традиционно исследуют ценности в рамках опросов, которые проводятся в последние 30 лет различными научными центрами. Особый интерес представляют те опросы, результаты которых свидетельствуют о значительных изменениях в ценностных ориентациях молодежи за последние 20 лет.

Согласно данным исследования политической культуры молодежи, проведенного под руководством Е. Леванова и А. Шендрика, в 1984 г. от 60 до 84 % молодых людей считали марксизм-ленинизм единственно правильным учением. В 1989 г. их оказалось гораздо меньше: 29 % были с этим полностью согласны и 36 % были согласны отчасти. В 1997 г, по данным ВЦИОМ, только 1,3 % респондентов считали идеи коммунизма способными объединить общество, а среди молодых эта цифра составляла всего 0,9 %. Однако ценности Равенства и Справедливости для 14 % опрошенных (среди молодых 12,7 %) оказались значимыми и по результатам 1998 г.

Авторы исследования считают, что Равенство и Справедливость являются атрибутивными ценностями коммунизма, к которому положительно относятся только от 2 до 5 % опрошенных. Поэтому их удивляет такая приверженность молодых людей общеевропейским ценностям Равенства и Справедливости, которые присутствуют в коллективном бессознательном всех потомков охотников-собирателей. И это скорее методологическая ошибка авторов, а не заблуждение молодежи.

Интересно заметить, что в ценности Равенство происходит подмена содержания. Во многих научных работах со времен советского периода Равенство трактуется большинством авторов как равенство в сфере распределения и потребления, следование принципу «от каждого по способностям – каждому по потребностям» (96, с. 51—52). На самом деле Равенство относится к правам, прежде всего к праву на принятие решения в сообществе. Так обстояло дело еще в древних общинах первобытных европейцев, а также на Руси раннего Средневековья, когда решения принимались вече. Заблуждение или намеренное искажение Равенства прав, подмена их другой ценностью – Справедливостью распределения – возникло потому, что Равенство предполагает не только партнерские отношения, но и политические свободы в решении проблем, стоящих перед обществом. Возможно, недооценка этих базовых ценностей связана с советским периодом, когда лозунги равенства и справедливости («Земля – крестьянам, фабрики – рабочим») были полностью дискредитированы и приобрели негативный оттенок в социальных представлениях народа. Так или иначе, все вышеперечисленное требует уточнения и более тщательного изучения представлений россиян о содержании ценностей.

Таким образом, ценности россиян по данным уже проведенных исследований нуждаются в уточнении. Эта работа начата исследователями Института социологии РАН В. Магуном и М. Рудневым, которые сравнивали жизненные ценности жителей России с ценностями других европейских народов[5]5
  Магун В., Руднев М. Жизненные ценности российского населения: сходства и отличия в сравнении с другими европейскими странами // Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2008. Т. 93. № 1. С. 33—58.


[Закрыть]. Необходимы также дополнительные исследования социальных представлений, которые разные половозрастные группы вкладывают в содержание ценностей.

Концепция ценностей в явном или неявном виде присутствует в психологических теориях Фрейда, Юнга, Фромма, Адлера, Эриксона, Маслоу и многих других психологов психоаналитического, когнитивного и гуманистического направления. Широко представлены ценностные ориентации и в работах отечественных психологов и социологов. Проблема ценностей тесно переплетена с моралью, которая, в свою очередь, стала предметом рассмотрения в когнитивной психологии в связи с нравственным развитием человека. Для того чтобы ребенок мог сформировать личную систему ценностей и выносить какие-либо моральные суждения, он должен достичь определенного уровня развития и в когнитивной сфере. Одним из первых, кто начал изучать нравственное развитие ребенка, был Пиаже. Позднее его идеи разрабатывали многие социальные психологи.

Одним из самых известных исследований особенностей формирования моральных норм у детей и взрослых стала работа Лоуренса Колберга (L. Kohlberg, 1958). Несмотря на многочисленную критику и трагическую судьбу автора, это исследование остается наиболее значительной попыткой установить закономерности процесса формирования моральных норм у человека. Основываясь на позициях моральной философии, Колберг создал свои знаменитые дилеммы, имевшие вид коротких историй, каждая из которых содержала нравственную проблему. Ученый ознакомил с этими историями 75 мальчиков и девочек, чтобы проанализировать их реакции, которые могли бы свидетельствовать об уровне морального развития детей. Классической стала «История Хайнца».

В одной европейской стране умирает от особой формы рака некая женщина. Между тем есть лекарство, которое, по мнению врачей, может ее спасти. Это лекарство, в состав которого входит радий, только что открыл живущий в том же городе фармацевт. На его изготовление фармацевт потратил $200, однако только за одну дозу этого лекарства он требует в 10 раз больше денег, чем он израсходовал, то есть $2000. Муж больной женщины сделал все возможное, чтобы собрать эту сумму, беря деньги в долг у знакомых, но получить ему удалось только половину. Тогда он возвращается к фармацевту и просит понизить цену на лекарство или позволить ему отдать недостающие деньги позднее. Фармацевт отказывает: «Я открыл это лекарство и хочу извлечь из своего открытия много денег». Той же ночью отчаявшийся Хайнц задумывает проникнуть в аптеку, взломав дверь, и похитить лекарство. Прав он или нет? Почему?

В рассказе присутствуют три позиции: мужа больной женщины, фармацевта-изобретателя и норм общества в виде христианской заповеди «Не укради». От того, на какую позицию встают дети и подростки, зависит их суждение о ценности человеческой жизни. В результате исследования Колберг выделил 6 стадий морального развития. На содержание этих стадий оказали влияние возраст детей, уровень их нравственного развития и понимание ценности жизни человека в сопоставлении с общественными нормами США. Вот эти стадии.

Первая стадия: покорность и наказание. «Хайнц должен был купить лекарство. Если он его украл, его должны посадить в тюрьму и ему придется выплачивать его полную стоимость». Или: «Нет ничего предосудительного в том, что Хайнц решил украсть лекарство, так как оно стоит не $2000, а всего $200. Он не рискует подвергнуться слишком строгому наказанию».

Ценность человека в этом суждении не рассматривается. Речь идет лишь о связанных с поступком выгодах или наказании; чем серьезнее материальные последствия поступка, тем более предосудительным он считается.

Вторая стадия: личный интерес. «Если Хайнц не хочет потерять супругу, он должен украсть лекарство. Возможно, он попадет в тюрьму, но он сохранит жену. Когда умирает ваша собака – это другое дело, потому что в собаке нет особой нужды. Не знаю, должен ли он был сделать то же самое ради друга, так как я не уверен, что друг пошел бы на такое дело ради него».

В этих рассуждениях человек имеет какую-то ценность только в том случае, если он может представлять интерес для совершающего поступок, и в той мере, в какой он способен отплатить за совершение поступка.

Третья стадия: одобрение чувств. «Ничего плохого в том, что Хайнц хотел спасти свою жену, нет. Тем самым он показал себя хорошим мужем. Любовь бесценна. Ее ничем не заменишь. Если бы он не любил свою жену настолько, чтобы решиться на все ради ее спасения, его, безусловно, нужно бы было осудить».

В этих рассуждениях ценность человека определяется эмоциональным отношением. Если поступки продиктованы чувствами, которые могут быть позитивно оценены и свидетельствуют о том, что Хайнц – «хороший муж», то можно прийти к оправдательному выводу, что он вообще «хороший человек».

Четвертая стадия: авторитет, закон и порядок. «Супружество это обязательство. Как контракт. Когда женятся, жену обещают любить и лелеять. Таким образом, долгом Хайнца было спасти ее. С другой стороны, у него не было никакого права идти против закона. Ему нужно будет вернуть фармацевту недостающие деньги и, возможно, искупить свою вину тюремным заключением».

Человек оценивается здесь по условиям контракта или обязательства, которые связывают его с нами и возлагают на нас ответственность перед высшим авторитетом – законом, Богом и т. п.

Пятая стадия: общественный договор и демократия. «Если Хайнц не сделает все возможное для спасения своей жены, он рискует потерять уважение других. Он совершает свой поступок во имя благополучия другого человека. Хотя для всех лучше, чтобы законы соблюдались, бывают случаи, когда их надо нарушить. Каждый сам должен оценивать конечные результаты своих поступков».

Ценность личности определяется правами человека, предполагающими равенство всех людей независимо от того, в каких личных или деловых отношениях они находятся друг с другом. В определенных обстоятельствах может принять решение преступить закон, чтобы спасти другого.

Шестая стадия: универсальные принципы. «Жизнь каждого человека имеет самостоятельную ценность, которая ставит ее выше каких бы то ни было моральных или юридических принципов. Если человеческая жизнь в опасности, какими бы ни были законы и последствия, к которым может привести неповиновение законам, кража нравственно оправданна».

Жизнь человека имеет ценность во имя самой жизни. Нет такого закона, решения – пусть даже принятого демократическим путем, авторитета – человеческого или божественного, которые бы могли препятствовать соблюдению этого универсального принципа (44, с. 54—55).

Как показывают материалы исследования, Колберг изучал скорее то, каким образом люди оправдывают свои нравственные позиции, на основе которых он выделил три уровня нравственного развития: преднравственный, конвенциональный и постконвенциональный. Каждый из них включает в себя по две стадии, описанные выше.

1. Преднравственный уровень (дети 4-10 лет). На этом уровне развития поступки определяются внешними обстоятельствами и точка зрения других людей в расчет не принимается. На первой стадии суждение выносится в зависимости от того вознаграждения или наказания, которое может повлечь за собой данный поступок, а на второй – в соответствии с той пользой, которую из него можно извлечь. Иными словами, ребенок руководствуется в своем нравственном суждении только запретами и одобрениями родителей или других значимых взрослых, не имея пока собственного мнения. Позднее, на второй стадии он приходит к более рациональному суждению – ценности для Хайнца его жены и пользы от поступка.

2. Конвенциональный уровень (10—13 лет). Ребенок, находящийся на этом уровне нравственного развития, придерживается условной роли, ориентируясь на принципы других людей. На третьей стадии суждение основывается на том, будет ли поступок одобрен другими людьми, а на четвертой – соотносится с установленным порядком, уважением к власти и предписанными ею законами. На этом уровне развития морального суждения находится абсолютное большинство людей традиционного общества, для которых мнение членов собственной общины имеет жизненное значение. За преступление норм морали может последовать суровое наказание, вплоть до лишения жизни. Нормы этого уровня нравственного развития в виде выражения: «что скажут люди», живет и сегодня. Для всех нас имеет значение оценка поступков ближайшим окружением родственников, друзей, товарищей по работе. Колберг отмечает, что на данной стадии развития остается большинство людей.

3. Постконвенциональный уровень (с 13 лет). По мнению Колберга, истинная нравственность достигается только на этом уровне развития. Именно на данном уровне человек судит о поведении других исходя из собственных критериев и руководствуясь понятием совести. При этом у человека есть две ориентации: ориентация на интересы общности и ориентация на интересы индивида. Постконвенциональный уровень предполагает высокую рассудочную деятельность, которая основана на балансе между правами индивида и интересами общества в целом. Колберг считал, что на пятой стадии оправдание поступка основывается на уважении демократически принятого сообществом решения или вообще на уважении прав человека. А на шестой стадии поступок квалифицируется как правильный, если он продиктован совестью, вне зависимости от его законности или мнения других людей (44, с. 27—28). Колберг отмечал, что последней, шестой стадии нравственного развития достигает не более 10 % людей, в основном религиозные деятели.

В связи с этим представляет интерес исследование развития морального суждения у старшеклассников, проведенное под руководством И. А. Мейжис. В исследовании были использованы дилеммы Колберга. Согласно результатам, подавляющее большинство старшеклассников достигает высшей стадии развития морального суждения. Такое положение противоречит мнению Колберга о 10 %, которые способны достигнуть такого уровня морального развития, он даже исключил этот уровень под давлением критики. В нашем же исследовании пятый уровень, на котором присутствует ориентация на интересы общности, показали не более 5-6 %. Так, в 2007 г. только три человека из пятидесяти опрошенных осудили поступок с точки зрения нарушения христианской заповеди «не укради», которая защищает права общества в виде его норм и правил. Следовательно, правам общности мы предпочитаем права личности.

В повседневной жизни мы довольно часто сталкиваемся с нравственными дилеммами, в которых нам приходится выбирать между интересами личности и сообщества, не замечая этого. Это доказывает эксперимент, проведенный И. А. Мейжис в трех группах студентов-политологов в 2005 и в 2006 гг. Испытуемым была предложена следующая дилемма, которая описывает нашу повседневную жизнь: