Текст книги "30 дней моей мести"

– Если придётся выбирать: насморк или ты, я выберу насморк.

– Ну а я выберу здоровую якобы «свою девушку». Потому что ты мне нужна на этот четверг.

Собеседница заинтересованно выгнула брови.

– Удивил. Продолжай.

– В четверг состоится что-то вроде большого концерта, со сбором всех известных личностей, вручением очередных премий, интервью.

Складки на женском лбу разочарованно дрогнули.

– А, нет. Не удивил.

– Ты должна пойти, чтобы я официально представил тебя. Если всё ещё хочешь продолжать эту игру, конечно. Но если нет… я только за. Мне же проще.

– А если не пойду, что, все вдруг резко поумнеют и просекут, что мы их троллим?

– По меньшей мере, это вызовет вопросы. Впрочем, смотри сама. Главное я тебя осведомил. Чтобы потом ты не удумала качать права. Мол, он тиран и деспот, запирает дома и никуда не пускает.

– Кстати, отличная идея. Спасибо.

Кометов насмешливо усмехнулся.

– Ещё не надумала устроить перемирие?

– Ты где-то видишь у меня белый флаг?

– К сожалению, нет, – с женского лица сняли мокрую налипшую прядь. Сняли очень неторопливо, умудрившись пройтись кончиками пальцев по щеке и задержаться на её губах. Волнующий жест. И, чтоб тебя, романтичный. Особенно если вспомнить, что они стоят под дождём, под зонтиком. Прямо кадр из слезливой драмы. Но Кирилл был бы не Кириллом, если бы всё не испортил своей циничностью. – Знала бы ты, сколько раз за последние сутки я уже мысленно раздел и поимел тебя.

– Видимо, столько же, сколько я в мечтах зажимала тебе голову дверцей твоей же машины.

– Знаешь, вот ты язвишь, а меня это уже почти не бесит. Только сильнее заводит.

– Поздравляю, ты конченый извращенец.

– Да, наверное… – Кометов потянулся к ней для поцелуя, но был остановлен зажавшей ему рот ладонью.

– Губошлёпку закатай, – посоветовала Матвеева. – Думаешь, что? Цветочки подарил, и я поплыла? Если ты так пытаешься меня отговорить методом уговоров, дохлый номер. Я пойду на твоё тупое сборище из принципа. Смотри, не пожалей об этом. Адрес скинешь эсэмеской, – выскользнув из-под зонта Матвеева выскочила навстречу дождю и заспешила к автобусной остановке, утопая в разбушевавшейся стихии.

***

– Это мировой бренд.

– Нет.

– Ты видел сколько нолей в гонораре?

– Да плевать. Денег мне хватает.

– Это пока, – продолжал уговаривать Кирилла продюсер: худой высокий мужчина с проколотым ухом и выглядывающей из-под ворота рубашки татуировкой. – Мир софитов непредсказуем. В любой день можешь оказаться на обочине карьеры. О безбедном существовании нужно думать заранее.

– Я же сказал, что не буду сниматься в этом дерьме. Ты мне ещё рекламу крема от прыщей предложили.

– Деньги не пахнут.

– Они воняют. Как дезодорант, который ты мне втюхиваешь. Закрыли тему. Не вынуждай переходить на мат.

Продюсер не настаивал. Он давно уяснил, что с темпераментным протеже лучше не спорить. Имелся печальный опыт. Кометову ничего не стоило со скандалом сорвать онлайн-эфир с каким-нибудь доморощенным блогером, просиживающим штаны дома и питающимся борщами мамочки, но который почему-то решил, что он великий шутник, имеющий право переходить на личности. Что-что, а провокаций и человеческой глупости Кирилл не любил, заводясь с полуоборота.

А ещё никогда не делал того, чего не хотел. Так уже не раз на киноплощадке устраивались разборки со сценаристом. Кометов, конечно, был не из робких и посмеяться над собой любил, но некоторые предложенные ему действующие сцены переходили все границы. Комедия комедией, однако зачем доводить до абсурда? Что за мейнстрим такой появился лепить повсюду дешёвый сортирный юмор?

Из-за этого по началу карьера актёра у него едва вообще не соскочила, но режиссёр пошёл на уступки и контракт всё-таки был подписан. Уж он знал, что лицо Кирилла в его картине – это беспроигрышный вариант для рейтингов. И не прогадал. Первые серии сорвали интернет по просмотрам. Так что уже сейчас шли переговоры по второму сезону.

– Ну и где твоя подружка? – перевёл тему продюсер. – Опять что-то мудрит?

– Понятия не имею.

– Вопрос чисто ради любопытства: ты её хоть немного контролируешь?

– Я бы посмотрел на того волшебника, который может это делать, – пробормотал себе под нос Кометов, разглядывая помпезное сборище, собравшееся в огромном зале, напоминающим холл театра. Сейчас помещение было заполнено звёздами, их сопровождением и прессой. Эстрадный бомонд галдел и пестрел дизайнерскими шмотками. Девушки спасали шлейфы своих платьев от затаптывания, мужчины поправляли переливающиеся перламутром пиджаки и залаченные волосы.

Кирилл давно заметил: чем выше артист стоял в иерархии популярности, тем вычурней он выглядел на подобных вечерах. Порой костюмы просто зашкаливали своей шедевральной нелепостью, превращая ежегодное музыкальное мероприятие в балаган со скопищем фриков. Мода и современный рынок, конечно, диктовали своё, но чаще всё же это был фарс ради фарса. Народ требовал зрелищ, а потому многие банально старались переплюнуть друг дружку в эпатажности.

Кометов тоже подчинялся стилистам: причёска, шмотки, даже линзы, которые ему было велено много лет назад носить вместо очков, но до маразма не доходил, и когда ему однажды предложили лечь под нож, чтобы "чуть-чуть" подточить черты лица лишь покрутил пальцем у виска. Человечество совсем рехнулось на идеализировании своей внешности. В последние годы он особенно сильно начинал это замечать. Тогда и закончились короткие публичные романы с силиконовыми красавицами. Ну а толку их каждый месяц менять, если они всё равно на одно лицо?

Кирилл без восторга бросил быстрый взгляд на электронные массивные наручные часы. Матвеева опаздывала. И на звонки не отвечала, только что отмахнулась коротким сообщением из разряда: «Еду. Скоро буду. Жди». Жди. Ну ждёт, окей. Но время-то тикает.

– Кирилл Комета, ваш выход через две минуты, – оповестила его девушка с гарнитурой у уха и планшетом в руке.

– Понял, – кивнул тот. Спутницу свою он, по всей видимости, всё же не дождётся. Теперь не оберёшься вопросов. Ладно, что-нибудь придумает.

Жестом дав знак продюсеру, он послушно пошел за ассистенткой. Ему предстоял привычный торжественный проход по дорожке вдоль собравшихся на сегодняшнее веселье взбудораженных зрителей. Ведущие будут задавать вопросы, фанаты размахивать плакатами, пресса снимать со всех углов – всё, как обычно.

– Где твоя бойкая девчонка? – возле Кирилла, вокруг которого, кружа, жужжали верными пчёлками стилист и гримёр, доводя совершенство до границ превосходства, замерли дуэт Паулины и Тимохи. Оба в золотисто-чёрном, так гармонично сочетающихся между собой. Держатся за руку. Красивая, настоящая пара. Без пафоса и высокомерия.

– Ты хотела сказать: заноза в заднице? – усмехнулись блондинке в ответ, обмениваясь с её парнем приветственным рукопожатием.

– Ну, она, конечно, эксцентричная особа, но мне понравилась, – заметила Паулина. – И вы дивно смотритесь вместе.

– О, нисколько не сомневаюсь.

– Нет, правда. Думаю, она тебе подходит.

– Пуля, ты у нас теперь ясновидящая?

– Просто женская интуиция. Тебе давно нужна встряска. Иначе как ты почувствуешь вкус жизни? Иди, тебя зовут. Позже увидимся.

Имя Кирилла, усиленное динамиками, и правда прозвучало где-то со стороны улицы. Именно туда, через специально сконструированный для сегодняшнего дня туннель ему нужно было выйти. Едва кумир подростков появился в поле зрения толпы, территория огромного концертного зала, на которой они находились, взорвалась криками и вигами.

Девчонки орали до хрипоты, расталкивая всех локтями и ногами, чтобы пробраться как можно ближе к барьеру и заветной мечте хотя бы разок коснуться любимой звезды, но Кометов никогда не тискался с фанатами. Ни на автограф-сессии, ни на концертах. Ни жал им рук и ни обнимал для фото. Это была даже не брезгливость, хотя и она в какой-то мере имела право на существование, сколько уважение к личному пространству. Своему и поклонника.

Вот и сейчас он лишь приветливо махал им, одаривая ослепительной улыбкой и расслабленной походкой пересекая аллею, устеленную синей ковровой дорожкой. Рука в кармане брюк, белая рубашка небрежно расстёгнута на несколько пуговиц, галстук развязан и висит на шее – всё тот же продуманный до мелочей стилистами образ разгильдяя-плохиша, которого «вынудили» сегодня принять официальный облик, но который в силу характера не желал с этим мириться.

На пути его уже ждали сегодняшние ведущие. Посыпались ожидаемые вопросы: что, зачем и почему. И про Ульяну не забыли поинтересоваться. К счастью на каждую звезду время было ограничено и не получив внятных ответов, его отпустили с богом, принимаясь за следующую знаменитость. Кирилл же во вторую часть "аллеи славы", к высокому баннеру, на фоне которого, как было принято, творилось вакханалия вспышек объективов. Над головой летали записывающие видео-дроны. Внизу их страховали люди-операторы с массивными камерами на плечах.

– Простите, прошу прощения. А ну брысь! Кыш, кому сказала! У меня vip-пропуск, – сердито запыхтел кто-то, расталкивая секьюрити.

Кирилл, обернувшись на звук, закашлялся от неожиданности, подавившись то ли воздухом, то ли застрявшим в горле ругательством. А затем и вовсе потерял дар речи, когда выросшая рядом с ним Ульяна, обворожительно улыбаясь и позируя так, чтобы фотографы смогли во всей красе оценить её сегодняшний, в прямом смысле сбивающий с ног прикид, насмешливо высунув язык, вдруг смачно лизнула поп-певца. На камеру. В прямом эфире.

Глава 6. Концерт

Ярко-малиновые волосы, бордовая помада, переливающиеся блёстками тёмные тени, забитый татуировками рукав и откуда-то взявшиеся пирсинги: колечко в носу, на губе, на брови и на ушных хрящах – от одной головы Ульяны происходил крышеснос. А если опустить глаза ниже…

– Ты во что вырядилась, красота моя? – негромко поинтересовался уже пришедший в себя Кирилл. Он торопливо нацепил на себя рабочую улыбку, обнимая новоприбывшую. Эмоции эмоциями, а терять лицо при папарацци нельзя, и так уже дал маху. На что Матвеева, собственно, и рассчитывала своим эпичным появлением. Ничего не скажешь, эффект неожиданности сработал как надо.

– А что? Топик не нравится? – театрально ужаснулась Матвеева, позволяя ему целовать себя в щеку. Наигранность и фальшь в каждом движении. Как же это гадко. – Так и знала, нужно было белый надеть.

– Для начала надо было его просто надеть. А то притащилась в одном лифчике.

Чёрный кружевной топ, который действительно больше смахивал на нижнее белье, колготки в крупную сетку, короткие джинсовые шорты, едва прикрывающие задницу и высокие ботинки на шнуровке – видок для сходок любителей рок-фестивалей, а не сегодняшнего помпезного сборища и дизайнерских вечерних платьев.

Был ещё, конечно, вязаный бесформенный кардиган, который прикрывал наготу (только благодаря нему она вообще вышла из дома в таком виде, она ж не совсем тю-тю), но Ульяна второпях бросила его какому-то охраннику, так что теперь нехило мёрзла. Но ничего. Неудобства стоили реакции Кирилла. Ох, только бы его охреневшее выражение лица успел кто-нибудь заснять!

– Ну котик, не злись, – обнимая Кометова за шею промурлыкала она, прижимаясь к нему как можно ближе. Маленькая попытка спрятаться от майского ещё прохладного ветра. – Я просто хотела произвести впечатление.

– На кого? Сутенёра с Тверской?

– Чё, знаешь об этом не понаслышке? – заигрывающе прикусив губу, она потёрлась своим кончиком носа об нос Кирилла.

– Не боишься, что пострадает больше твоё имя, чем моё?

– Милый. Через месяц-другой про меня никто не вспомнит, а вот о тебе будут ещё долго говорить.

– Ах, да. Как же я мог забыть, что ты не только головная боль, но и нескончаемые проблемы.

– Погоди, это ведь только начало. Я ещё даже не поведала твоим поклонникам душещипательные подробности нашей личной жизни. Например, ммм… – она театрально призадумалась. – Например, что ты любишь ходить в свободное время по дому в костюме горничной. А что? У всех есть свои маленькие секретики. Этого не нужно стыдиться.

– Ты не посмеешь.

– Думаешь? Смотри и наслаждайся. Думал, я сюда прохлаждаться приехала? Я ведь обещала, что подпорчу тебе репутацию.

Не на того напала. Кирилл опасно прищурился.

– Как удачно, что моя репутация и без того всегда хромала. Держись покрепче.

– Чта-а-а? – не поняла та, но её уже, подхватив, закинули на себя. Ульяна вынужденно вцепилась в него ногами и руками, чтобы удержаться и тут его губы поймали её. Следующую минуту вся страна в прямом эфире наблюдала, как как они целуются. Да не просто целуются, а с таким напором, что у обоих по ощущениям должна была начать трескаться эмаль на зубах. Со стороны, наверное, казалось, что они едят друг дружку. Жадный поцелуй обжигал и возбуждал. Настолько, что Матвеева не смогла подавить предательский стон. Мужские пальцы собственнически впились ей в задницу. Кирилл оценил реакцию.

Кто-то что-то сказал, обращаясь к звезде, кто-то тактично кашлянул, привлекая их внимание, фотографы щёлкали спусковой кнопочкой в бешеном экстазе, журналисты строчили поэмы в электронных блокнотах, на дорожке успела собраться пробка – подоспела следующая певица, уже поприветствовавшая поклонников.

Кометов с трудом оторвался от Ульяны. Ох, как тяжело он дышал, словно марафон бежал. Кто-то завёлся ничуть не меньше её самой, потому что она чувствовала, как пульсировали её приятно ноющие губы, отдавая приглушённым звоном в ушах. Кирилл, к огорчению прессы, сподобился покинуть зону фотосъёмки, скрываясь в стенах соседнего крытого сектора концертного комплекса, где, вот же невезение, было всё так же многолюдно.

Народ топчется, общается, активно жестикулирует и имитирует радость от встречи с коллегами по цеху. А Матвееву, тем временем, всё продолжали держать на руках. И удобно ему её тащить? А, понятно. Это он так прикрывается. Сложно не почувствовать упёршееся в неё последствие их страстного поцелуя.

– Постой-ка рядышком, хорошо, – спустив её, наконец, на грешную землю попросил Кометов. Нет… какой попросил? Просто вцепился в неё, привлекая к себе. Захочешь, не вырвешься.

– Кто-то перевозбудился? – усмехнулась Ульяна.

– Меньше сиськами свети, – хмуро отозвался тот.

Собеседница задумчиво опустила голову, вжимая подбородок и пытаясь разглядеть своё декольте.

– А что не так-то с сиськами?

– Всё так, в том и проблема… Что за сопля на губе? Очень надеюсь, что тебе хватило ума не уродовать кожу.

– Расслабься, это обманка.

– Вот и снимай эту дрянь, – не дожидаясь, это сделали за неё, швыряя искусственную серёжку куда-то под ноги. – Додумалась. А это что за дешёвая наскальная живопись? – на этот раз внимания удостоилась разрисованная рука с непонятными бессмысленными загогулинами.

– Да понятия не имею. Первое, что нашла в магазине, то и взяла. Отмоется мылом и мочалкой. И да, – Матвеева потеребила малиновые кончики. – Предупреждая твой вопрос, это тоника. Тоже смоется. Через несколько дней. Буду я ещё портить волосы ради тебя. Ну что там, отпустило? – красноречивый кивок вниз, в зону ниже пояса.

– Издеваешься? – скривился Кометов. – Твоя грудь смотрит прямо на меня, а это вообще не помогает. Хотя я знаю способ. Давай поищем укромный уголок и может ты… – его язык изнутри упёрся щеку, словно катая во рту невидимый шарик. Намёк тоньше не бывает.

– Рептилоид озабоченный, – злобно вырвалась Ульяна, хмуро скрещивая руки на груди. – Сам иди в свой скромный уголок и себя ублажай.

– Какие мы нежные. Проституткой вырядилась, зато от невинной шутки запунцовела.

– Это освещение, слепошара, – смутилась та.

– Э-нет. Покраснела, – её со смешком ткнули пальцем в скулу. – Покраснела, покраснела.

– Мы что, в пятом классе? – лупася его по рукам фыркнула та. – Дебил озабоченный.

– А ты стесняшка. Кто бы мог подумать, что тебя так просто смутить обычным минетом.

– Ой, заглохни.

– Кхм, – прервал их разборки вежливое женское покашливание. Симпатичная темноволосая девушка с весёлыми упругими локонами помахала Кириллу рукой. – Привет. Вы тут так громко беседуете, что это слышат все.

– А пусть слышат! – оживилась Матвеева, повышая голос почти до крика.  – А ещё пусть все знают, что он целоваться нихрена не умеет! Всю слюнями залил, как мне… М-м-м… – ей бесцеремонно зажали рот мужской пятерней.

– Нет, я тебя точно чем-нибудь заткну, – удручённо покачал головой Кирилл, переключая внимание на подошедшую девушку. – Ты её не слушай. Она просто у меня ревнивая больно.

– Я так и поняла, – согласно закивала та. – Ты только ноздри ей открой, а то задохнется ведь.

Воспользовавшись возможностью, Кирилла яростно укусили за руку, вырываясь из хватки.

– Маньяк придурошный, – отплёвываясь и тяжело дыша прошипела Матвеева.

Девушка достала из небольшой сумочки, гармонично сочетающейся с её нежным платьем пастельных оттенков, карманное зеркальце и протянула Ульяне.

– Возьми. У тебя помада расползлась по лицу.

– Спасибо.

– И у тебя… – неопределённый жест у губ касался уже Кирилла. – Там всё красное.

– Да пофиг. Ну что, смотрю тебя можно поздравить? – тот, тыльной стороной ладони равндушно подтерев рот, кивнул на колечко, покоящееся на руке девушки.

– А, да. В августе будет свадьба.

– С этим твоим скейтером? Он, наконец, созрел? Долго же думал. Сколько вы там уже знакомы, год, два…?

В ответ строго зыркнули на старого знакомого.

– Три с половиной.

– Вот я и говорю, долго тянул. Жениться не хотел?

– Слушай, – дошло, наконец, до Ульяны. – А я ведь тебя знаю. Ты ещё под псевдонимом одно время выступала… Как его там: Мистик, Мисси, Мис…

– Да. Мистерия, – кивнула та, протягивая ей руку. – Но сейчас я просто Вишня Багрова.

– Тот случай, когда имя круче, чем псевдоним.

– Фамилию оставишь свою или возьмёшь мужа? – съехидничал Кометов.

– Что ж он тебе всё покоя никак не даст. Каждую нашу встречу про него интересуешься.

– Ну а как иначе? Такая персона важная, – ушёл от ответа тот.

Кирилл никогда бы не стал распространяться о том, что это банальное уязвлённое самолюбие. Как говорится, дела давно минувших дней. Просто короткий промежуток времени забавная и вечно неуклюжая Вишня нравилась ему самому. Он даже подбивал к ней клинья, но девчонка предпочла своего школьного дружка. Честно говоря, то был едва ли не первый случай, когда его вот так отшили. А такое не забывается.

Кометов задумчиво перевёл взгляд с Вишни на Ульяну. Какая ирония. Вот они, две девушки, которые ему отказывали. Стоят рядышком. Такие разные: и по внешности, и по характеру. Только одна просто его отбрила, предельно вежливо и без последствий, а другая, моральная садистка и оторва, объявила изощрённую войну.

Кстати, о ней. Вот уж кто точно за словом в карман не полезет.

– Ревнует. Или сам влюблён в твоего жениха, – хихикнула Ульяна, забавно морща нос. – Смотри, будь осторожней. А то ещё уведёт твоего жениха. Знаю я эту ушлую морду.

– Ты хоть сама понимаешь, что порой несёшь? – удручённо покачал головой Кирилл.

– Нет. А разве это обязательно? – искренне удивилась та, выуживая из недр лифчика хитро спрятанную помаду.

Певец заинтересовано сунул нос ей в декольте.

– Ого. А что ещё у тебя там спрятано?

– Ты удивишься.

– Презервативы?

Тюбик с помадой замер на половине пути, не достигнув цели.

– Ты о чём-то ещё кроме секса можешь думать?

– Конечно. Например, что поесть. И когда покурить. Кстати, об этом, – оживился он, высматривая в толпе знакомое лицо. – Никто не видел моего пиарщика? У него мои сигареты.

– Когда ты уже подавишься ими, – негромко фыркнула Ульяна, возвращая зеркальце владелице. – А то я скоро разорюсь на валерьянке. Столько жрать её, чтоб тебя терпеть, – её пригвоздил к полу хмурый взгляд, но Матвеева и бровью не повела. – Не выйдет.

– Ты о чём?

– Прожечь меня взглядом не выйдет. Проверь батарейки. Может сдохли.

Вишня не смогла сдержать смех. Уж больно забавными со стороны казались эти двое.

– Вот ты где! – продюсер настиг свою жертву. Угрюмый и нервный. – И какого тут топчешься, Дон Жуан? Все уже на места свои пошли. Быстро в зал. А ты, вертихвостка, – он пригрозил Матвеевой. – Что за внешний вид? От тебя сплошные проблемы. Ты же ему всю карьеру сломаешь своими выходками.

– Так именно для этого я и здесь, – лишь развела руками та, обидевшись на вертихвостку. – Чтобы гадить ему, гадить и гадить. Но если вы найдёте мне шампанского, так и быть, на следующие полчаса я обещаю молчать и вести себя примерной девочкой.

У бедного продюсера только что дым из ушей не пошел. Он с надеждой перевёл взгляд на подопечного.

– Одно слово. Всего одно слово и наши юристы сдерут с неё три шкуры.

– Просто найди ей уже шампанского, – отмахнулся Кирилл. – Пускай чуть-чуть помолчит.

Матвеева довольно зарделась, мимолётно подмигнув Вишне. Тренировки, тренировки и ещё раз тренировки. Глядишь, и она сделает из этого бабника и пошляка нормального послушного человека.

***

Концерт выходил классным, да и как иначе? Куча современных мега популярных звёзд, лучшие места в первых рядах, откуда яркие, наполненные спецэффектами выступления были видны как на ладони, а по соседству сидели сливки сливок, которые нет-нет, да поочерёдно покидали места, чтобы отыграть свою программу.

Вон Паулина с Тимофеем выступили, какая они всё же красивая пара, смотрятся очень органично. А вот и Вишня. Нежное платье сменилось дерзким боди, поверх которого шелестели полупрозрачные юбки. Она так опасно рассекала по сцене на своих мега-высоких каблуках, что каждый раз хотелось ойкнуть и зажмуриться в ожидании болезненного падения. Но нет, молодая певица и не думала падать. Неудобной обуви для неё будто и не существовало.

Артисты сменяли друг друга, ведущие не смолкали ни на минуту, читая заранее написанный текст, периодически кто-то из них спускался к первым рядам и общался с знаменитыми гостями. Сколько раз камера засняла мимоходом Ульяну она и сама не знала. Казалось бы, полное ощущение причастности – кто о таком бы не мечтал? Сиди-наслаждайся и чувствуй себя такой же знаменитостью, однако не тут-то было.

Матвеева, удобно откинувшись на спинку кресла и выставив вперед ноги, сидела рядом с Кириллом, прикрывшись от кондиционерной прохлады вернувшимся ей кардиганом (охранник ради этого искал её лично по всему зданию, вот же джентльмен), стискивала пустой бокал, в котором давно закончилось обещанное шампанское и никак не могла выкинуть из головы случившийся поцелуй.

Её губы всё ещё чувствовали его на физическом уровне, предательски пульсируя каждый раз, когда память призывала подробности. Со стороны никто бы в жизнь не подумал, что что-то не так, а изнутри тем временем странно и как-то волнующе шкрябало. Такое состояние пугало. И бесило. Однако куда сильнее бесил Кометов, который и в ус не дул.

Судя по его аристократическому спокойствию, ему было абсолютно пофигу: кого он там целовал и когда. И верно. Подумаешь, большое дело. Как-будто первый раз. Вот только почему ей от этого настолько не по себе? Неужели маленькая влюблённая девочка, которую нещадно душили в себе все эти годы, снова вынырнула из глубин подсознания? Лопатой бы её по роже.

Кирилл за этот вечер несколько раз попадал в номинации и дважды поднимался на сцену, чтобы забрать награды. За лучшую песню и как самый часто скачиваемый исполнитель в сети. Каждый раз Ульяна недоверчиво моргала, видя его там, в свете софитов. Так необычно. В плане… да, раньше по телеку она, конечно, смотрела и клипы его, и концерты, но сейчас, в свете последних дней, это было так непривычно…

Это же Кометов. Наглое хамло, школьный двоечник, озабоченный полудурок, который совсем недавно вжимался в неё своим достоинством, а за пять минут до начала звал в туалет, чтобы по-братски помочь «спустить пар». А тут вдруг награды, его имя на огромном экране, обезумевший зрительский зал, крики, бешеные аплодисменты… В такие моменты и осознаешь: чёрт, он ведь и правда знаменитость. Мечта наяву тысячи девчонок. Тот, чьи хиты ежедневно крутят на радиостанциях, а клипы по музыкальным каналам.

Ведущие назвали имя следующего исполнителя. Погрузившийся в полумрак зрительный зал в очередной раз затих, затаив дыхание. Зазвучали первые аккорды музыки и поочередно вспыхнули прожектора, освещая высокий мужской силуэт. Кирилл тоже переоделся. Сменил белую рубашку на чёрную, а брюки на джинсы. Зато взгляд оставался неизменным: волевой, смеющийся, чуть плутоватый. И улыбка… эта чёртова улыбка, сбивающая с ног. Обаятельный мерзавец, чтоб его.

Детка, как тебя зовут? 

Ты тоже чувствуешь влечение?

Меня затягивает в водоворот твоих губ,

И уже не поможет служба спасения.

Не стесняйся, ты ведь чувствуешь,

Это любовь с первого взгляда.

Коварная улыбка, да ты со мной играешь,

Мне нравится, да. 

Т-с-с, слышишь?

Это звучит наша соната.

Укради мое сердце,

Укради эту ночь

Укради наши чувства

Лишь ты можешь мне помочь.

Укради нашу мечту,

Дай свободу желаниям

Укради мое сердце,

А я тебя украду.

Любовь и ненависть, обида, страсть,

Так много непостоянства в этой игре на контрастах.

Так много разных граней в твоих сигналах,

Но я слышу, как ты дышишь, тебе меня не обмануть.

Разные дороги – всё это чушь,

Мы сами решаем, какой выбрать путь.

Я назначу день,

Ты подаришь шанс.

Лишь один только день, 

Лишь один только шанс.

Укради мое сердце,

Укради эту ночь

Укради наши чувства

Лишь ты можешь мне помочь.

Укради нашу мечту,

Дай свободу желаниям

Укради мое сердце,

А я тебя украду¹

«Любовь и ненависть, обида, страсть. Так много непостоянства в этой игре на контрастах» – как символично. И актуально. Ульяна ошарашено моргнула. До неё вдруг дошло: Кристина права, она заигрывается. В том щекотливом деле, что она затеяла, самое важное держать дистанцию и не переступать границы… которые они уже переступили. Цветочки, переписки, поцелуи, а теперь вот концерт – всё это неправильно. Не нужно было ей сегодня приезжать.

Какая-то химия явно происходила в её непутевой башке, когда она вот так смотрела на Кирилла. Слышала его голос, его песни… Старые, давно похороненные чувства нерешительно трепыхнулись. Даже они понимали, что не стоит ворошить прошлое. И она тоже это понимала.

Проигнорировав наведённую на неё оператором камеру, Матвеева подорвалась с места и под удивлённые взгляды торопливо начала протискиваться через плотный ряд приглашенных на сегодняшнюю вечеринку блогеров.

– Куда собралась? Опять чего удумала? – уже в проходе на пути к выходу схватил её за локоть взявшийся не пойми откуда продюсер Кометова. Видимо, сидел где-то на крайних местах.

– Наоборот, – ему торжественно всучили пустой бокал точно Оскар. – На сегодня оставляю вас в покое. Я еду домой.

– Хоть какая-то хорошая новость. Вызвать такси?

– Не утруждайтесь. Я на метро.

Честно говоря, Ульяна с удовольствием бы поехала домой на такси, но не рассчитала с деньгами и большую часть отдала на дорогу сюда. Да, можно было, конечно, ребятам позвонить, но беспокоить их не хотелось. На колёсах у них только Пашка. Саня только собиралась идти сдавать на права, Миша копил на железного друга, а Кристина даже и не думала о вождении. Она любила роль пассажира.

Так что выручить мог бы только Селезнёв, но он, наверное, уже одним глазом спит после долгого рабочего дня. Вот только это ещё нужно сидеть и ждать, пока он соберётся и приедет. Минимум, час. Нет, за это это время она уже дважды успеет самостоятельно добраться. Двадцать минут по ветке без пересадок и дома. Да, стрёмно немного в таком виде тащиться, но она справится. Не в первый раз. Да она после посвящения студентов выглядела раза в два хуже. Ещё и вдрабадан пьяная.

Смущало только то, что на улице уже стемнело, а до метро приходилось пробираться через узкую пустынную улицу. Будний день, народ весь куда-то разбежался. Лишь одиноко горели фонари, освещая пока только распускающиеся и наряжающиеся к лету деревья.

Ульяна без особого воодушевления брела мимо многоподъездного жилого дома, запахнувшись в кардиган. Скрип качелей на ветру на детской площадке и лязг закрывающегося окна где-то на третьем этаже каждый раз заставлял её нервно вздрагивать. Вот вроде всего десять вечера, а темно и стрёмно, как ночью.

Кто-то громко скандалил, через открытую балконную дверь хорошо можно было слышать, как орала на мужика женщина. Жалобно выла бродячая кошка, забыв, что уже не март. Какие-то компании тусили вдалеке, громко смеясь. На неё внимания никто не обращал. К счастью. Да и прохожие были в основном припозднившиеся собачники. Лишь пару человек что-то ей сказали вслед, да один ободряюще присвистнул, а так ничего.

Жилой район обрывался шумной автотрассой. Несколько раз ей уже звонко побибикали, заставляя подскакивать на месте. Да разве всё так плохо? Кардиган длинный, жопу закрывает, липовый пирсинг она поснимала едва вышла за территорию концертного комплекса. Вполне цивилизованный вид. Может это реакция на в принципе одинокую девушку, бредущую вдоль дороги?

Какой-то мужчина даже тормознул, предложив подвезти. Внешне вроде нормальный и предложение звучало заманчиво, но ей хватило ума отказаться. Нечего искать приключений на свою упругую. Лучше пешочком, целее будешь. Где-то уже на подступах к многострадальному метро раздался пронзительный свист стирающихся об асфальт колёс. Рядом с Матвеевой резко тормознул жёлтый Феррари. Опустилось автоматическое стекло пассажирского сидения.

– Блять, я тебя убью, – зарычал взбешенно Кирилл. – Какого хрена я должен искать тебя по всему городу???

Так Ульяна впервые услышала от него мат. Да и таким злым видела тоже впервые.

– А зачем ты меня ищешь?

– Села в машину!

– Зачем?

– БЛЯТЬ, ЖИВО СЕЛА, КОМУ СКАЗАЛ!

– Ладно, ладно. Чего орать-то сразу, истеричка? – на самом деле она только рада была скрыться от мира в тёплом салоне. Едва она оказалась внутри, спорткар с оглушающим рёвом сорвался с места.

– Как у тебя мозгов хватило свалить без предупреждения? – продолжал почти орать Кометов, вслепую выуживая сигарету из пачки и закуривая. – Одной. Ещё и на метро. Давно себя в зеркало видела? Если очень хочется секса с элементами изнасилования могла бы попросить меня.

Забавно, но сейчас его скабрезные шутки даже не удручали. Матвеева видела, что тот нервничает и ей было это приятно. Вот только почему? С чего ему переживать за неё?

– Ты уехал с концерта?

– Разумеется. А Грише руки бы поотрывать. Отпустить полуголую девку одну на ночь глядя!

– Ещё скажи, что волнуешься за меня.

– Я за тебя отвечаю. Еле, блять, нашёл. Почему на телефон не отвечаешь???

– О, – Ульяна озабочено достала смартфон из широкого голенища высокого ботинка, где тот всё это время прятался, чтобы не оттопыривать карманы шорт. Шесть пропущенных. Все от Кирилла. – Я ж звуки выключила, чтоб не орал.