Текст книги "Не могу с тобой расстаться"

Дианка порозовела, сбросила, уже не нужное ей, полотенце и приготовилась снова бежать в воду, но Жанна её не пустила, заставила играть на берегу.

– Ещё простудится, чего доброго, возись потом с ней, – пояснила она.

Но и я замёрзла прилично и тоже долго не могла согреться, поэтому согласно кивнула Жанне в ответ. Я забыла обо всём, что меня тревожило, с её внучкой, этой маленькой и такой живой девочкой, а не мешало бы вспомнить о вреде переохлаждения и перегрева в первый день отдыха. Не мешало бы вспомнить, что идти к ресторану надо по той же аллее, только теперь придётся подниматься вверх. А аллея довольно крутая, несколько раз поворачивающая в обратную сторону, словно змейка, ползущая вверх по склону горы.

Я устала от впечатлений, переполнявших меня сегодня, поэтому, упав на лежак, тут же задремала.

– Маша, Маша, вы слышите меня? Пора подниматься, а то на обед опоздаем! – Услышала я сквозь сон голос Жанны.

Я провалилась в благодатный сон на своём лежаке, даже не обращая внимания на то, что лежак этот был довольно твёрдым, давил бока и отчаянно скрипел при малейшем движении.

Да, действительно, пора было подниматься. Ещё на гору забираться с четверть часа. Как-то надо собрать себя в кучку. Но ноги ослабели и безвольно свисали с лежака. Мне не хотелось двигаться, думать, что-то предпринимать для своего блага. Хотелось просто лежать, смотреть в небо через сеточку навеса и больше ни-че-го!!!

– Тётя Машечка, вставайте! Нам ещё на гору переться! – Деловито воскликнула Дианка. Она будто прочитала мои мысли. Девочка была уже одета в свой кусочек ткани, отдалённо напоминавший сарафанчик, её тоненькие ножки обуты в шлёпанцы, на голове задорно сидел головной убор непонятной мне конструкции, заменивший панамку. Один из двух хвостиков хулигански торчал из-под этого сложного сооружения.

– Дианка, я тебя предупреждаю в последний раз, следи за своим языком. – Поучала Дианку Жанна.

– А что я такого сказала?! – Возмущённо воскликнула Дианка.

«Да, – подумала я, – и правда, надо на гору переться, Дианка правильно выразилась».

Я с трудом поднялась, переоделась, и мы, не спеша, «попёрлись» на эту самую гору. Дианка весело бежала впереди, но даже она периодически тормозила. На виражах аллеи мы дружно останавливались, чтобы перевести дух, успокоить дыхание и биение сердца, но новый подъём заставлял нас снова напрягать все оставшиеся силы, которых у нас оставалось всё меньше с каждым поворотом дорожки.

Жанна особенно тяжело переносила подъёмы, но эта мученица мужественно шла к намеченной цели, не ныла и не чертыхалась. Она понимала, что головой отвечает за доверенного ей ребёнка, и принимала тяготы жизни как должное.

– Бабушечка, миленькая, купишь мне мороженого, когда мы поднимемся?! – На одном из виражей заныла Дианка.

– Кукиш, кукиш! – Ответила ей Жанна. – Ты же не слушаешься!

– Бабушечка, миленькая, я тебя умоляю!!! – Театрально заломила Дианка тоненькие ручки и закатила огромные, синие как море глаза.

– Одолеешь весь обед, выдам тебе денежки, и сама пойдёшь за мороженым, ладно?

– Да, да, бабушечка, я буду слушаться, я простараюсь съесть весь обед. Ты обещаешь?!

Чем выше мы поднимались, тем тяжелее становилось дышать. Мы даже разговаривать перестали – не хватало сил. Нас обгоняли другие отдыхающие, а мы, словно дрессированные мухи, старательно ползли вверх по серпантину аллеи.

Уже почти на самом верху горы мы сделали последний привал. Голова у меня кружилась, спирало дыхание, ноги стали как каменные глыбы и передвигать их приходилось почти вручную.

«Это ж надо, какой облом?!!! – Думала я. – Море – вот оно, рядом, а добраться к нему – трудно!»

– Ничего, это только в первые дни. – Обнадёжила меня Жанна. – Потом подтренируетесь и будете бегать козочкой по этим горкам.

«Да, скорее всего она права, потом будет легче. Только когда это «потом» наступит? Так не хочется нагружать себя! И в море купаться хочется, и по горам козочкой скакать не хочется. Ну и выбор предлагает мне судьба: хочешь купаться в море – научись взбираться на крутую гору, не возмущайся, смирись с предложенным, тогда получишь желаемое».

Обед прошёл весело и непринуждённо. Меня посадили за столик, за которым сидели Жанна с Дианкой.

Все, предложенные нам, блюда оказались необыкновенно вкусными. Я и не заметила, как смела всё до капельки, запив съеденное фирменным напитком, который был необыкновенно вкусный.

Жанна тоже не заставила себя долго упрашивать.

Лишь Дианка брезгливо ковыряла вилкой в тарелке второго блюда и никак не могла проглотить кусочек натурального мяса.

– Ежь быстрее, Дианка. Смотри, уже ресторан опустел, а ты вилкой по тарелке скрежещешь.

– Бабушечка, можно я это оставлю? Я такого не люблю. – Умоляла Жанну Дианка.

– Но ты же сама выбирала меню и обещала, что всё съежь. – Возмутилась бабушка.

– Я же не знала, что оно такое несъедобное!

– Ну, почему же оно не съедобное? – Удивилась я – Нам с бабушкой обед очень понравился.

– Это, наверное, потому, что вы старенькие. Старым всё нравится. А мне бабушечкина картошка нравится, а не эта скользкая гадость! – Зло ответила мне Дианка.

– Не заставляйте её, Жанна. Она к ужину проголодается, тогда и съест больше.

– Правильно, бабушечка, не мучай меня несчастную. – Умоляюще воскликнула Дианка, почувствовав поддержку с моей стороны.

– Как же, ждите! – Воскликнула Жанна. – Захочет она! Никогда она не захочет! Я уж не знаю, чем её кормить.

– А ты мне мороженое обещала. – Ныла Дианка.

– Какое мороженое?! Ты же ничего не съела! – Возмущённо рыкнула на неё Жанна.

– Давай сейчас после обеда отдохнём, а потом пойдём гулять и купим тебе мороженое. Ладно? – Предложила я девочке, пытаясь с ней как-то договориться.

– А я сейчас хочу!!! – Завизжала вредина.

– Ну, что с ней делать? – Расстроилась в конец Жанна.

– А ничего, не кормить, и точка! Пусть почувствует голод.

– Она никогда не почувствует голод. – Обречённо сказала Жанна.

– Отпусти её на улицу. – Перешла я на «ты».

Жанна испытывающее посмотрела на меня, и сказала Дианке: – Компот выпей, и дуй на улицу.

Дианка не заставила себя долго упрашивать, даже денег на мороженое не попросила. Быстренько допила компот и выбежала из ресторана.

– Что мне с ней делать?! – Сетовала Жанна. – Не ест, и всё!

– Не подкармливай её в течение дня, только воду давай. Никаких вкусностей, только завтрак, обед и ужин. В этом пансионате, до неприличного, вкусно кормят.

– Так она же требует! И мороженое, и конфеты, и пирожные. Если я не дам, папе жалуется, а зять ругает, за то, что ребёнка ущемляю. – Обречённо сказала Жанна.

– Ну, тут ты должна что-то выбрать: или наладить питание, или окончательно испортить ей желудок.

– Ох, что ты знаешь?! Зять у нас в спонсорах ходит. Если ему что-нибудь не нравится, он так ругается!..

– Ты так его боишься?! – Удивлённо спросила я.

– А как ты думаешь?! Он же обеспечивает благополучие моих девочек, поэтому я должна ему подчиняться.

– Ты должна, нет, ты просто обязана ему объяснить, что нельзя есть конфеты за пол часа до еды, что нельзя слопать сразу несколько пирожных и запить всё это целой бутылкой сладкой воды. Если он всё оплачивает, значит, умеет заработать, а если умеет заработать, значит – не дурак, должен понимать. Слова подбери нужные.

– Да что ты знаешь?! – Только и сказала печально Жанна.

До корпуса дошли молча. Дианка будто понимала, что бабушка чем-то расстроена. Спокойно шла рядом, не баловалась, не задавала каверзных вопросов, не просила ничего купить.

– До свиданья, тётя Маша. – Грустно сказала девочка, когда мы расходились по номерам.

Я задела Жанну за что-то очень больное. Не всё гладко и в этой семье. Жанна не выглядит счастливой, она какая-то затравленная. Нет уверенного блеска в её глазах. Она чего-то или кого-то боится.

Может зять у неё не такой, может ещё что-то. Не знаю. И, не зная, я, по-хозяйски, влезла не в своё дело. Может, теперь она со мной совсем общаться не будет? Жалко!

Я очень переживала из-за своей неосторожности, ведь я что-то, неизвестное мне, всколыхнула в том чужом болоте, но что, я никак не могла понять, а в своём не хотелось ковыряться.

Я зашла в свой номер немного взволнованная, но разморенная солнцем и обедом, рухнула на диванчик возле телевизора, взяла в руки журнал, который купила для развлечения в поезде и… уснула неожиданно для себя. Будто провалилась в мягкую мглу.

– Тётечка, тётечка, проснитесь! – Звенел над ухом как настойчивый комар, тоненький голосок Дианки. Мне очень трудно было стряхнуть с себя остатки сна. Я никак не могла понять, где нахожусь, и как сюда попал ребёнок, и чего этот чужой ребёнок от меня хочет.

– Тётечка Маша, проснитесь, прошу вас, проснитесь, пожалуйста! – Теребила меня за плечо маленькая ручка. Девочка была явно чем-то напугана. Наконец, последние обрывки сна улетучились, я медленно включалась в ситуацию.

– Дианка, откуда ты здесь?

– Перелезла через перегородку, так быстрее. У вас же балкон открыт.

– А – а, понятно… Что случилось, почему ты здесь? – Снова я задала этот дурацкий вопрос.

– Там – бабушечка! Ей плохо, а я не знаю, что делать. Я её таблетками накормила, но ей не лучше. Она меня за вами послала, а вы спите, спите…

Я пришла в номер и свалилась на диванчик в гостиной, даже не переодевшись. Сейчас моя небрежность мне очень пригодилась. Я сорвалась с диванчика, и мы вместе с Дианкой выскочили на балкон.

Красота убывающего дня уже не радовала меня. Я даже не заметила этой чарующей, волшебной красоты. Я спешила на помощь.

Дианка в момент преодолела барьер, разделяющий половинки нашего балкона, а я застряла на взлёте. Представив ситуацию со стороны, я внутренне содрогнулась от жалости к себе, представив, как толстая баба с солидным животиком, чтобы не сказать, брюхом, перелезает в соседний номер через барьер и цепляется сарафаном за штыри перегородки. Слезть невозможно ни назад, ни вперёд. Так я и осталась сидеть на перегородке, будто на лихом коне.

– Дианочка, отцепи меня, пожалуйста! – Попросила я девочку.

Дианка уже вбежала в комнату, но тут же вернулась, услышав мой сигнал о помощи. Увидев меня, висящую на штырях перегородки, она весело расхохоталась.

– Чего ржёшь, помоги лучше! – Вдруг, рявкнула я на неё. И, странное дело, девочка послушно подошла и принялась снимать полу моего сарафана со штыря. Но не тут-то было! Ткань сарафана прорвалась на острие штыря, и под тяжестью моего тела натянулась до звона.

– Тётя Маша, у меня ничего не получается, вы такая жирная! – Кряхтя от усилий, сказала мне Дианка.

Надо же! А я до сих пор лелеяла надежду, что не очень изменила свои формы. Мне до сих пор казалось, что я стройна и неотразима, хоть и полновата. Ещё никто не говорил мне, что я жирная, и я расстроилась до слёз. Так я и повисла плачущей Мальвиной на перегородке балкона и не знала, как мне преодолеть это злосчастное препятствие, так неожиданно откуда-то взявшееся на моём пути. Мне показалось, что проблемы снова включили «поиск цели», а целью являюсь я! Разозлившись не на шутку, я изо всех сил дёрнула полу сарафана, и перекинула ногу через перегородку.

С противным треском рвалась ткань моего любимого старенького сарафана, когда я преодолевала препятствие. Дианка схватилась своими тоненькими ручками за голову.

– О-о-о! – Только и произнесла она.

Соседний номер был зеркальным отражением моего, только диван в гостиной был другого цвета. Пахло корвалолом и ещё каким-то противным лекарством. Жанна возлежала на диване с закрытыми глазами и тихонько постанывала.

– Вот! – Торжественно сказала Дианка, указывая на бабушку.

– Что «вот»?! – Рассердившись, спросила я.

– Бабушечке совсем плохо. – Не обращая ни малейшего внимания на мой тон, печально сообщила Дианка. – Ей так плохо ещё никогда не было. Я боюсь. – Сделав испуганные глаза, она посмотрела на меня и продолжала, подражая взрослым: – Что теперь делать, ума не приложу.

– Надо сообщить дежурной и вызвать доктора. – Приняла я мудрое решение.

– Не надо доктора… – Вдруг простонала Жанна. – Обойдётся…

– Жанна, не выдумывай! С тобой же ещё Дианка! Что она без тебя будет делать?

– Бабушечка, что я без тебя буду делать? – как обезьянка повторила за мной Дианка.

– Всё обойдётся… Я уже лекарств напилась. Я посплю немножко, и выздоровею. Не надо врача, прошу тебя, Маша! Не беспокой людей напрасно.

Но я больше не слушала причитания Жанны. Ей нужна была срочная помощь, потому что выглядела женщина, как замороженный минтай, вся зелёно-серого цвета с каплями пота на лице, и разговаривала она как-то вяло, безразлично.

Я выскочила в коридор и тут же наткнулась на дежурную по этажу. Барышня сидела за своим столом в холле со спицами в руках и смотрела телевизор, который располагался чуть поодаль.

Увидев меня, она как-то странно склонила голову и выпучила глаза. В спешке я не поняла причины её такого поведения.

– Будьте добры, скажите, как вызвать доктора? – Нервно спросила я у неё.

– Вам? – Не меняя позы, спросила дежурная.

«Вот, дура!!!» Подумала я. Её глупый вопрос разозлил меня.

– Не мне, а в соседний номер! – Прорычала я в ответ.

– А-а, сейчас позову, а что там случилось? – Медленно пряча спицы под стол, промямлила она. Дежурная явно не торопилась, ей так хотелось довязать до конца ряда, чтобы не забыть счёт петлям! Но я стояла над ней с грозным, как мне казалось тогда, видом и с нетерпением ждала, когда же она начнёт спешить и вызовет врача Жанне. А дежурная под столом продолжала вязать!!!

– Неужели я так непонятно объяснила? – Не выдержала я. – Человеку плохо, вы понимаете?

– Доктор обедает, будьте добры, идите в свой номер и ждите. Он зайдёт к вам, как только освободится.

– А-а! Так он ещё и освобождаться будет! Сколько же его ждать?! Женщина может не дождаться. – Заорала я, думая совершенно о другом освобождении.

Она, наконец, поняла, что я настроена воинственно и не собираюсь отступать. Засунув с явной досадой вязание куда-то в глубь стола, так и не завершив задуманного, дежурная крякнула и поднялась.

– Идите в свой номер! – Раздражённо повторила она, вставая. – Я сейчас спущусь в ресторан и позову Геннадия Валериевича. Он к вам подойдёт.

– Да не ко мне, а в соседний номер, вот сюда! – Указала я с досадой на номер Жанны.

– Да? А я думала, что доктор вам нужен, вы такая перевозбуждённая! Это иногда случается с нашими постояльцами в первые дни пребывания на море.

– Слушай, ты, мерлуза выпученная! – Не сдержала я своего раздражения. – Если ты сейчас не позовёшь врача, то через час тебе придётся вызывать батюшку, а тебе будет очень плохо, и доктор понадобится и тебе, и не только доктор, ты поняла?!!!

– Дама, вы хамите администратору по этажу, а я, заметьте, при исполнении обязанностей. – В конец разобиделась дежурная, и я вдруг очень испугалась, что сейчас она откажется исполнить мою просьбу.

– Слушай, ты можешь понять, что у женщины сердечный приступ, она синяя лежит, ей помощь нужна, иначе будет плохо!

Она была до неприличия тощая и длинная, с торчащими из-под кожи суставами, и сутулилась, чтобы казаться меньше ростом, но такой красоты ничем не испортишь. Сутулость придавала ей сходство с корягой, плывшей по течению реки, и вдруг зацепившейся за что-то на мелководье.

Теперь она, наконец, поняла, что помощь врача нужна не мне, и решила выяснить для себя, что случилось, кому плохо, почему плохо? То ли из любопытства, то ли для того, чтобы потянуть время, дежурная начала задавать вопросы.

– Кому это там плохо?

– Женщина в этом номере, – указала я на дверь номера Жанны.

– Ага, ща посмотрим! – Сказала дежурная и морским коньком поскакала в указанном направлении. Мне до боли в печени захотелось её стукнуть, но я мужественно ждала, когда же она утолит своё любопытство. Подойдя к номеру, она, не церемонясь, открыла дверь и заглянула внутрь.

– Кому там плохо?! – Громко спросила она, с порога заглядывая в номер Жанны, но тут же захлопнула дверь и присела, уставившись на меня, будто только что проглотила ежа или увидела крокодила. Она беспомощно вращала глазами и хватала ртом воздух, сидя на корточках. – Почему вы не сказали, что там сердечный приступ?! – Возмущённо спросила она, оправившись от временного замешательства.

– Скорее, зовите доктора, а то поздно будет, скорее! – Я схватила её за тощую руку, с силой дёрнув, подтолкнула к выходу с этажа.

Дежурная побежала куда-то вниз, а я вернулась в номер Жанны.

Жанна лежала на диване в гостиной такая же, какой я её оставила пять минут назад. Дианка сидела рядом, что-то шептала ей на ухо и с любовью гладила старческую, изработанную руку бабушки.

Когда я вошла, девочка с надеждой посмотрела на меня и спросила:

– Скоро доктор придёт?

– Да, Дианочка, сейчас придёт, надо немножко подождать. Давай постелем кровать и переведём бабушку в спальню, чтобы ей было удобнее, посвободнее немножко.

Дианка послушно пошла за мной в спальню. Мы вместе постелили постель, потихоньку перевели туда Жанну, раздели её и уложили, а сами сели на диване в гостиной. Мы больше ничем не могли помочь бедной женщине, мы должны были только терпеливо ждать.

Но ждать пришлось не долго. Буквально через пять минут после того, как мы с Дианкой уселись на диване и приготовились ждать врача, в дверь номера кто-то громко постучался.

Мы обе, как по команде подскочили к двери, впуская долговязого, худощавого мужчину, похоже, средних лет, в фирменной майке без рукавов и шортах, с большим кожаным портфелем в руках.

– Здравствуйте, я доктор, кто вызывал? – Сказал мужчина неожиданным басом и с любопытством уставился на меня.

За его спиной торчал вопросительный знак дежурной по этажу. Она дышала доктору в ухо и пыталась получше рассмотреть, что происходит в комнате.

– Люся, выйдите, будьте так любезны, я сам разберусь, что тут стряслось. Идите на свой пост.

Оказывается, эту корягу звали Люся. Она снова недовольно крякнула и, презрительно взглянув на меня, вышла из номера, закрыв за собой дверь, и не преминув стукнуть ею погромче.

Доктор, будто и не обратил внимания на выбрык Люси. Он продолжал смотреть на меня, будто ожидал признания в любви.

– Не я больная. – Сказала я, как бы оправдываясь. – Хозяйка номера в спальне.

Он больше не задавал вопросов, а зашёл в спальню и прикрыл за собой дверь. Мы с Дианкой так и остались сидеть на диване в гостиной. Девочка прижалась ко мне, и я почувствовала лёгкую дрожь в её худеньком тельце.

– Не волнуйся, доктор вылечит бабушку, всё наладится, вот увидишь. – Успокаивала я малышку, гладя её по головке.

Дианка не ответила. Она молча прижималась ко мне и тихонько плакала. Девочка была напугана болезнью бабушки. Надо было как-то её успокоить, но что я могла сказать ребёнку в такой ситуации?

Мы только сегодня утром познакомились, но уже не были чужими. Я чувствовала это, но утешить девочку пока не могла, не находила нужных слов. А она маленькая, тщедушная и такая беззащитная, доверчиво прижавшись ко мне всем своим тельцем, сейчас ждала от меня именно этого, ведь рушился её маленький мирок, и она даже представить себе не могла, что будет, если вдруг не станет рядом бабушки. Ей было очень страшно. Она видела во мне именно ту соломинку, которая может спасти утопающего. Она терпеливо ждала…

Неожиданно открылась дверь спальни. На пороге стоял доктор и улыбался. Мы с Дианкой, как зачарованные, смотрели на него и не могли вымолвить ни слова. Мы молча ждали ответа, как осуждённый ждёт своего приговора.

– Не волнуйтесь. – Забасил доктор. – Дама перегрелась на солнышке. Такое бывает в вашем возрасте. Надо к себе более внимательно относиться. А я думал, это вы меня вызывали. – Обратился он ко мне.

Я птицей слетела с дивана и принялась благодарить доктора за помощь. На стене, рядом с дверью спальни, висело большое зеркало.

Случайно мой взгляд поймал то, что это зеркало отражало, и я застыла в ужасе. Мне стали понятны странные взгляды дежурной Люси, её непонимание: кому нужен доктор, недоумевающие взгляды доктора и желание обоих меня полечить.

Из зеркала на меня смотрело лохматое чудовище в разодранном сарафане. Это чудовище подобострастно улыбалось доктору, пытаясь произвести на мужчину приятное впечатление. Сарафан был разорван почти до талии и кокетливо показывал всё, что было под ним. А там было только тело!..

Косматые лохмы закрывали глаза чудищу, из-под прядей крашенных, нечёсаных волос торчал нос. Казалось, баба– Яга залетела в комнату, только метлы и ступы не хватало.

Я вдруг отчётливо поняла, какое впечатление произвела на доктора, и мне по настоящему стало плохо. Нет, в обморок я не упала, не смогла опуститься до такого безобразия, но на душе стало так тоскливо!

Тошно было смотреть на такого респектабельного аккуратно причёсанного мужчину в аккуратных шортах и майке какой-то очень крутой фирмы-изготовителя. Мой старенький, разорванный до этого самого места, сарафан не выдерживал никакой критики.

Я неосознанно попятилась и рукой схватилась за разрыв сарафана. Доктор понял это по-своему.

– Вам, что, тоже плохо? – Участливо спросил он меня.

– Да, нет, мне хорошо, я отлично себя чувствую! – Попыталась браво оправдаться я, мечтая лишь о том, чтобы он убрался поскорее.

– Вы присядьте на диван. Стрессы безнаказанно не проходят, особенно в вашем возрасте. Я вам сейчас давление измерю.

Я так и поняла, что здесь каждый человек при встрече со мной будет указывать на мои недостатки. Одна сказала, что я слишком жирная, другой неоднозначно намекнул на мой преклонный возраст, что же будет дальше?! А доктор недвусмысленно подталкивал меня к дивану и угрожал аппаратом для измерения давления…

Я могла спокойно предположить, что его аппарат зашкалит на моей руке, потому, что стыд сковал мои движения, кровь лупила в голову с такой силой, что я сама ощущала громовые удары своего пульса.

Я знала, всё придёт в норму, как только я успокоюсь. Но как тут успокоишься, если главный раздражитель стоит перед тобой, недвусмысленно подталкивает тебя к дивану и не собирается никуда уходить?! Как ему объяснить, что мне неудобно, стыдно! Ведь он же не стоит передо мной в разорванной футболке и неряшливых шортах, а я выгляжу бабой-Ягой, растерявшей свои взлётные принадлежности.

– Пожалуйста, присядьте на диван. – Повторил доктор своё предложение, настойчиво взял меня под локоть и подтолкнул в заданном направлении со словами: – Вам непременно надо измерить давление. Ваш цвет лица меня настораживает.

– Нет, нет, не надо! – Отнекивалась я, но он уже ловко усадил меня на диван, надел манжетку на мою руку, потом нажал какую-то кнопку, и манжетка стала надуваться. Я, как завороженная, наблюдала за уверенными действиями эскулапа. Дианка вертелась рядом и с огромным любопытством следила за каждым его движением.

– Не бойтесь, это совсем не больно. – Успокаивал меня доктор.

Он приставил стетоскоп к моему локтевому сгибу и внимательно смотрел на экран приборчика. Повторив эту процедуру несколько раз, он спросил у меня: – Какое ваше обычное давление?

– Как у космонавта! – Выпалила я.

– Сейчас немного повышенное. – Задумчиво сказал доктор.

– Доктор, вы не беспокойтесь, я себя очень хорошо чувствую. Я очень переживаю из-за того, что случилось. Знаете, ведь от переживаний давление может повышаться. – Бойко затараторила я и кокетливо улыбнулась.

Я сидела на диване частично успокоенная, потому, что разрыв сарафана находился сзади, подо мной и моего безобразия просто не было видно. Это придавало мне больше уверенности.

Доктор ещё раз внимательно посмотрел на меня и покачал головой.

– Вы сегодня у нас первый день и уже обгорели. Это тоже могло вызвать скачёк давления. Не стоит быть такой беспечной. Прошу вас, будьте осторожны, не спешите выходить на открытое солнце.

Доктор не спешил уходить. Он стоял у порога и раздавал советы, и я не знала, как с ним распрощаться. Ну, как мне ему надо было объяснить, что ему уже пора?!

«Ну, когда же ты уберёшься, внимательный ты наш?! – Думала я. – Как же мне привести себя в порядок, если ты торчишь здесь, как прыщ на одном месте?! Неужели ты не понимаешь, что мне необходимо уединиться, чтобы исправить кое-что в моём облике?!»

– Доктор, вы сейчас объясните нам, как себя вести с больной, чем её лечить, чем кормить? – Решила я переключить внимание доктора в другое, нужное нам русло.

– У неё, вроде, ничего серьёзного нет. Ещё раз говорю, дама перегрелась на солнце. Наше солнышко не прощает вольностей с вашей стороны. Сегодня вечером придёт медсестра и сделает ей укольчик, чтобы давление пришло в норму, и чтобы она лучше спала. Сегодня пусть не встаёт, а завтра посмотрим. Я завтра утречком заскочу.

– Ой, спасибо вам, доктор, за ваше внимание. – Выразила я ему свою искреннюю благодарность.

– Всё под контролем, не беспокойтесь. – Сказал он. – Пусть сегодня не поднимается с постели. Ужин ей принесут в номер. Я дам распоряжение.

Наконец, мы с Дианкой остались одни. Немного успокоившись, я решила заглянуть в спальню. Жанна спала. Её спокойное дыхание вселило в меня уверенность в завтрашнем дне, а с этой уверенностью стали одолевать размышления об этом самом завтрашнем дне.

Я не знала, как поступить с ребёнком, так нечаянно оказавшимся на моей совести, как себя вести с Жанной, незнакомой, но уже близкой мне женщиной.

Безусловно, ей надо помочь после такого сильного приступа, и за Дианкой присмотреть. От такого никто не застрахован.

Ну, и денёк выдался! Это мой первый день пребывания в пансионате. Что же будет дальше?

Я думала, что такое случается только в кино: с ног сшибательный сюжетец, вышибающий слезу у зрителя…

Жанна спала. Мне не давал покоя мой разорванный сарафан, надо было привести себя в порядок. Не мешало бы сменить одежду, причесаться.

До ужина оставалось ещё достаточно времени, можно было сходить на пляж, но что делать с Дианкой? Оставить её с больной бабушкой и уйти нельзя, девочка ещё слишком мала, она может растеряться в самый ответственный момент. Взять её с собой на пляж тоже нельзя. Вдруг Жанна проснётся и обнаружит отсутствие внучки, это может повлечь за собой новый приступ.

Надо было на что-то решаться, что-то предпринимать. И я решила вернуться к себе в номер и для начала переодеться, а потом подумать, как поступить с Дианкой.

Определившись в последовательности своих действий, я уверенно поднялась с дивана и направилась к входной двери.

– Тётя Маша, вы куда? – Взволнованно спросила девочка.

– Дианочка, я пойду к себе и переоденусь, ладно?

– У вас там дверь на замок закрыта. Я к вам стучалась, стучалась, а вы не слышали. Тогда я перелезла через перегородку.

От слов Дианки мне стало плохо. Я тут же вспомнила, как попала сюда. Обратно мне придётся идти этим же путём, то есть, снова перелезать через перегородку на балконе…

Когда я лезла сюда, я была взволнована и не думала о последовательности своих действий. Сейчас, успокоившись, я пришла к выводу, что обратно перелезть не смогу. Надо что-то придумать, как попасть к себе в номер. Видимо, придётся обращаться за помощью к Люсе.

– Тётя Маша, – с готовностью выпалила Дианка, – давайте, я перелезу через перегородку, открою дверь, и вы зайдёте, ладно? – Её чистые, синие, как море, глаза смотрели на меня так искренне, так доверчиво! А я, как ребёнок, обрадовалась такому предложению девочки.

– Хорошо, Дианочка, давай, действуй! – Только и сказала я.

Мы вместе вышли на балкон, и Дианка, как мартышка, перескочила через перегородку.

– Идите к двери, я сейчас вам открою. – Сказала девочка и скрылась в моей гостиной.

Я вышла в коридор и подошла к своей двери.

Обиженная Люся сидела на своём месте и вязала. Она даже голову не подняла, когда я вышла в коридор из номера Жанны.

Дианка быстро открыла дверь, и я ужом проскользнула к себе в номер.

– Ой, Дианочка, спасибо тебе, большое! – С запозданием стала я благодарить девочку, а она вся сияла от своей значимости, от того, что её благодарила чужая тётя, и не спешила уходить.

– Дианочка, тебе бы надо вернуться к бабушке. Она же волноваться будет, когда проснётся. – Сказала я девочке осторожно.

– А можно, я у вас посижу? Я боюсь.

– Чего ты боишься? Бабушка спит. Тебе бы лучше вернуться.

– Боюсь… – Упрямо повторила девочка, и, я её поняла. Она, в своей, ещё такой коротенькой жизни, никогда не видела ничего подобного. Случившееся потрясло и очень напугало её. Ей не хотелось ещё раз пережить подобное. Девочка по настоящему боялась остаться наедине с бабушкой. И я не отправила её, пожалела.

– Тогда ты посиди здесь и посмотри телевизор. Я быстро приведу себя в порядок, и мы пойдём к тебе вместе, хорошо?

– Да. – Коротко ответила бедняжка и принялась поудобнее устраиваться на диване. Телевизор не был выключен мною, когда я спешила на помощь Жанне, и Дианка с интересом листала программы.

Я быстро переоделась в более приличную одежду, причесалась и вышла в гостиную. Девочка с интересом смотрела мультик. Она сопереживала героям фильма. На лице её застыла улыбка. Дианка ничего не замечала вокруг. Она сейчас была главной героиней. Ничто не могло отвлечь её от этого занятия.

– Дианочка, я готова! – Объявила я в пустоту. – Пошли, посмотрим, как там бабушка себя чувствует.

Девочка, не отрываясь от просмотра, скривила губки и капризно спросила:

– Ой, тётя Маша, можно, я досмотрю? Так улётно! – И снова уставилась в экран телевизора.

Ну, что тут поделать? Детство эгоистично, оно не считается со старостью, оно не умеет заботиться, оно требует к себе всё внимание и всю любовь без остатка. Мои внуки ничуть не лучше в этом отношении.

И я сдалась. Я села на диван рядом с Дианкой и задумалась.

Герои мультика пели весёлые песенки, их наизусть знала Дианка и подпевала героям, как могла. А я сидела с этой малышкой и думала, думала…

Вопросы, вопросы, их было множество. Почему, как, когда, что случилось, и так далее. На все эти вопросы ответы знала только Жанна, а мне приходилось бороться с последствиями нерешённых когда-то кем-то проблем.

Дианка взяла мою руку в свою, и бессознательно сжимала её. Девочке, видимо, казалось, что она защищена. Она уже считала меня своей защитой, а бабушка – там, за стеной. Её сейчас нет в измерении Дианки, и эти мультики – часть её крошечного, благополучного мирка – успокаивали её. Но надо было идти. Жанна в любой момент могла проснуться и испугаться из-за отсутствия ребёнка.

Мультики закончились. Дианка, как взрослая, выключила телевизор и с расстановкой сказала:

– Пошли, тётя Маша, я уже досмотрела. Этот пёс прикольный, добрый какой, волка в дом пустил! Мой папа тоже очень добрый. Он мне всё купит, что я захочу.

– А что ты хочешь? – Спросила я девочку.

– Хочу? Мороженого! Целую гору! Бабушка не купила, а папа бы купил целый торт мороженого!