Текст книги "Не могу с тобой расстаться"

– Зачем тебе столько? Ты же не сможешь это съесть.

– Так я бабушку угощу, и вас тоже. Будем праздновать.

Так, весело переговариваясь, мы перешли в номер Жанны. В номере было тихо, только часы тикали на журнальном столике. Взглянув на них, я поняла, что скоро ужин, и я знала, что этот ужин я разделю с Дианкой.

Послушает ли она меня? Как будет себя вести? Я её совсем не знаю – дошло до меня. С моими внуками не было бы никаких проблем, но эта разбалованная девочка не внушала мне особого доверия, а выбора у меня не было. Надо было дать Жанне отдышаться.

– Тётя Маша, я вас угощаю! – Дианка с трудом вытащила огромный кулёк, до верху набитый разнообразными конфетами и протянула его мне в открытом виде.

– Ого!.. – Только и смогла сказать я. От изумления у меня глаза на лоб выкатились. – Ничего себе!..

– Чего вы так вылупились на кулёк, как белочка на орешки? Вы что, конфет никогда не видели?

– Дианка, как ты поднимаешь такую тяжесть? Сколько тут конфет?

– Много, больше десяти килограммов. Это папа мне с собой дал!

– И ты это всё лопаешь бесконтрольно?

– Ага, и бабушке даю, только она не хочет, а вы берите. Я вам доверяю. – Торжественно объявила мне Дианка.

Теперь я поняла, почему Дианка ничего не ест. Она же конфетами уелась, поэтому и аппетит у девочки, напрочь, отсутствует, и мне с ней никогда не справиться, если я не придумаю, как поступить, и придумать необходимо немедленно.

– Дианка, – строго сказала я, – ты со мной дружить хочешь?

– Так мы же друзья, как Мурзик и Шарик! – Весело сказала девочка.

– Если мы с тобой друзья, и ты обещаешь слушаться…

– Обещаю, обещаю, тётя Маша, чес-слово! – Весело перебила меня Дианка. – Вы такая клеевая!

– Где ты таких слов набралась? – Удивилась я.

– А у нас во дворе все так говорят… – Уже смущённо сказала Дианка.

«Ага, смущаешься, это уже хорошо, значит, дело пойдёт на лад!» – Подумала я и осуждающе покачала головой.

– Давай поиграем в банк, хорошо? – Уже вслух сказала я Дианке.

– А как это? – Изумлённо спросила девочка, и глаза её загорелись.

«Ага, заинтересовалась!» – подумала я, а вслух сказала:

– А вот так. Этот мешок – твоё богатство, поняла?

– Да…

– Его нельзя хранить дома, могут ограбить, поняла?

– Нет, не могут, мне папа дал. – Безапелляционно заявила девочка.

– Ну, мы же играем, как ты не понимаешь? Ограбят, если ты не сдашь своё богатство в банк.

– А я в милицию пожалуюсь!

– Пока ты будешь жаловаться, твоё богатство съедят, ты поняла?

– А что, милиция не поможет? – Разочарованно спросила Дианка.

– В твоём случае – нет. Очень дорогое богатство, очень вкусные конфеты. И милиция сладкое любит.

– Так, что, лучше в банк? – Приуныла девочка.

– Да, лучше – в банк. Я – твой банкир. Ты будешь заказывать определённые суммы конфет, а я тебе буду выдавать, ты поняла?

– Ага, и сами их лопать будете, завидно стало, что у меня такой кулёк, а у вас – нету!

– Нет, девочка моя, не завидно. Я твои конфеты есть не буду. Банкиры же не тратят чужие деньги, они их хранят, вот и я буду твои конфеты хранить. Я буду выдавать тебе зарплату, только выдавать буду после еды, потому, что сладкое перед обедом или ужином расслабляет, и тебя могут снова ограбить. Поняла?

Дианке игра понравилась, и она, на удивление, легко приняла мои условия.

– Значит так. – Продолжала я. – У бабушки денег на мороженое не канючить. У тебя будут свои деньги, на них и будешь покупать у бабушки копеечки на мороженое. Поняла? Три шоколадных конфеты заработаешь, можешь у меня, или у бабушки купить на них пачку мороженого. Идёт?

– Замётано, начальник! Ой, не так сказала… – Потупилась Дианка.

– А сейчас, чтобы не было соблазна, понесли этот мешок с драгоценностями в банк. – Не обратила я внимания на высказывание Дианки.

– А это куда? – Удивилась девочка.

– Ко мне в номер. Там будет твой банк, а я буду твоим банкиром, и буду выдавать тебе заработную плату. Поняла?

– Поняла, поняла, это прикольно!

Мы взяли этот огромный кулёк сладостей и понесли ко мне в номер.

– Дианка, угости дежурную конфетами, она твою бабушку спасла. – Сказала я в коридоре девочке.

В холле сидела Люся, как приклеенная, на своём месте, смотрела телевизор и вязала. Она принципиально не смотрела в нашу сторону, и даже головы не подняла.

Мы поставили кулёк на пол, и Дианка обеими своими тоненькими ручками залезла в него по локти. Вытащив целую горсть разных конфет, девочка семенящими шажками побежала к столу дежурной.

– Спасибо вам, тётя, что вы мою бабушку спасли! – Рассыпался по холлу звонкий голосок Дианки.

Люся медленно подняла удивлённые глаза на девочку.

– Это что? – Мрачно спросила она, выставив указательный палец в сторону конфет.

– Это конфеты, вам! – Радостно объявила Дианка и побежала ко мне. Мы снова подняли этот тяжеленный мешок и затащили его ко мне в номер, уже не обращая внимания на реакцию дежурной.

И тут я растерялась. Куда мне поставить этот здоровенный кулище?! В такой же тумбочке, как в номере Жанны – моя косметика, которой, быть может, я даже не воспользуюсь ни разу за весь отпуск, в шкафу – моя обувь, в ванной комнате не поставишь, там откровенно сыро.

Пришлось вынимать из тумбочки всю косметику, переносить тюбики и флакончики в спальню и поставить их на подоконник. Получилось не очень аккуратно, зато надёжно. Теперь девочка сможет почувствовать голод. Не сразу, конечно, но со временем всё придёт в норму и аппетит у Дианки появится, я в этом была абсолютно уверена.

Но сейчас надо было объявить Дианке самое главное, иначе она будет шантажировать меня, а устоять против натиска ребёнка бывает просто невозможно.

– Дианка, я тебя ещё и штрафовать буду. – Объявила я.

Девочка в недоумении посмотрела на меня.

– За что? – Только и спросила она.

– За непослушание, за капризы, за жаргонные словечки, ну, в общем, за ненормальное поведение. Я очень строгий банкир.

– А – а – а! Мы так не договаривались! – Закричала Дианка. – Это не честно!

Вот, я так и знала! Детские атаки я переношу плохо, я очень часто сдаюсь на их милость. Но сейчас надо выстоять, и никаких компромиссов.

– Дианочка, мы же играем! Старайся не проигрывать, вот и всё.

– А я не люблю проигрывать, я не играю, когда проигрываю! Не люблю мышиных хвостов!

– Чего не любишь? – Не поняла я.

– Мышиных хвостов! – Крикнула мне девочка, пытаясь поднять свои драгоценности.

– Это как? – Удивлённо спросила я, не сделав ни единой попытки ей препятствовать тащить свой кулёк.

– А вот так! – Принялась объяснять мне Дианка. – Один дядечка собрал урожай. А мыши этот урожай съели. Он попытался их поймать, а они, ну, эти мыши, откусили себе хвостики и удрали. Вот, дядечка и остался без урожая и с мышиными хвостами. Я не хочу мышиных хвостов! – Резко сказала она.

– Ладно, что ж поделаешь, забирай свой мешок, только теперь – самовыносом.

– Ну, и ладно! – Рассердилась Дианка, и потащила свой кулище к выходу.

У порога она вдруг остановилась, оглянулась и с улыбкой сказала:

– Я сейчас отнесу домой свои драгоценности, а потом зайду за вами, и мы вместе пойдём ужинать.

За щекой у неё уже была конфета. Она говорила и шепелявила, переворачивая сладкое во рту. Я знала, что ужинать она уже не будет, но на ужин пойдёт, и будет сидеть за столом с кислой миной, ковыряя вилкой в предложенной ей вкусной еде. Я видела, что на девочку никто не сможет повлиять, у неё лишь папа в авторитете. Сломать её тип мышления было трудно, а Жанне почти невозможно. Дианка была слишком самовольной, вспыльчивой и нетерпимой к запретам, девочкой. Она по любому поводу закатывала истерики и, тем самым, добивалась всего, чего хотела. Отец ни в чём не отказывал ей. О маме своей девочка даже не вспоминала. Что-то не так было в этой семье.

Я молча наблюдала, как Дианка возится со своим кулищем сладостей, пытаясь вытащить его из моего номера, и молчала. А что я могла ей сказать? Я была ей совсем чужой, и посмела посягнуть на самое дорогое для неё – кулёк конфет. Если бы я забрала у неё книжки, она бы даже не пикнула, наоборот, радовалась бы несказанно, а, вот, конфеты были для неё огромной ценностью, и ничего поделать с этим я не могла. Я лишь печально наблюдала за решительными действиями девочки.

– Так я сейчас за вами зайду, хорошо? – Как взрослая, уверенная в себе женщина, спросила меня Дианка.

– А что ты будешь делать в ресторане? Ты же кушать, всё равно, не будешь, так зачем на это время тратить? – Вопросом на вопрос ответила я.

Дианка опешила. Она стояла и смотрела на меня во все глаза, и не понимала, шучу я или нет. Но я не шутила. Я была серьёзной. Я серьёзно смотрела ей в глаза.

– Так бабушка же не пойдёт кушать, ей в номер принесут. – Резонно воскликнула Дианка.

– Бабушка не пойдёт, она больна, ей ходить нельзя. А ты, что ты там будешь делать? Продукты переводить?

– Кушать буду. – Упрямо сказала Дианка.

– Не будешь ты кушать. У тебя, вон, по две конфеты за каждой щекой. – С укором сказала я.

– Так я же их проглочу! – Вразумила меня, тёмную, девочка.

Необходимо было что-то изменить в её беспардонном поведении. И мне так неожиданно досталась эта роль, роль дуэньи. Мои близнецы подчинялись мне беспрекословно. У меня не было опыта общения с такими неуправляемыми детьми, но я должна была что-то изменить, иначе я не смогу управляться с этой маленькой врединой, которой всё позволено в этой жизни.

– Давай так, – сказала я строго, – ты забираешь свой мешок, и ходишь кушать сама.

– А вы? – Изумлённо спросила Дианка.

– И я пойду, только не с тобой. Не хочу с тобой идти. Я пойду ужинать, а ты – вилкой ковыряться в тарелке. Чувствуешь разницу? На тебя же смотреть неприятно! Ты мне только аппетит будешь портить.

– Ну и что? – Дианка никак не хотела понять, что так делать некрасиво. Её привело в изумление моё замечание, ведь она даже не могла подумать, что делает что-то не так. Ей просто никто не объяснял правил поведения за столом. Ей, кажется, вообще никто ничего не объяснял. Она росла сама по себе, лишь отец удовлетворял любое её желание. Желания ребёнка были ещё так малы, и вполне соизмеримы с его кошельком, почему бы, не побаловать такую крошку? Но сейчас девочка попала совсем в другие условия. Здесь не было любящего папы, бабушка лежала за стеной с сердечным приступом, и никто, кроме меня не смог бы оказать Дианке никаких услуг. Инстинктивно девочка это понимала. Она панически боялась ссоры со мной. Я поняла это по её широко распахнутым, удивлённым, синим, как море глазам.

– Я попрошу, чтобы меня за другой столик пересадили. Очень неприятно смотреть, как ты кушаешь. – «Добила» я её.

Дианка выпрямилась и удивлённо смотрела на меня. Она молчала, лишь подбородок её предательски подёргивался, а огромные, синие как море глаза, медленно наполнялись слезами. Вот, уже одна слезинка покатилась по её миленькому личику, но она не плакала навзрыд, она стояла и молча смотрела на меня, а в глазах её бушевало отчаяние от бессилия что-либо изменить. Её кулёк с конфетами, как живое существо, давно прирученное ею, тяжело опирался о её тоненькие ножки, будто боялся потерять опору.

– Я, что, такая уродина? – Наконец спросила она, и заревела громко и протяжно, растирая слёзы по всему лицу.

У меня сердце сжалось в комочек от жалости, но жалеть я не имела права. Надо было, хоть таким способом, объяснить девочке её неправоту и попытаться изменить хоть чуть-чуть её такой скверный характер. И я дала ей волю на страдания.

Дианка ревела долго и старательно, будто ожидала, что за её такую добросовестную работу она получит от меня вознаграждение. А мне необходимо было выдержать и не сметь жалеть её.

– И чего же ты ревёшь так добросовестно, тебе, что, за это деньги платят? – Спросила я девочку, когда она переводила дух, чтобы зареветь снова. Она мгновенно перестала плакать и уставилась на меня, не понимая, шучу я, или говорю серьёзно. Увидев смешинки в моих глазах, она тут же отреагировала. Перестав плакать, она слегка улыбнулась мне, будто проверяла.

– Тётя Маша, я больше не буду. – Вдруг очень тихо сказала она, всхлипывая.

– Ты сейчас ничего плохого не сделала, не стоит извиняться. Но если бабушка слышала твой рёв, она может опять заболеть.

– А как же теперь? Вы же со мной дружить не хотите.

– Ты же сама не хочешь.

– Вы хотите банк? Вы хотите забрать у меня все конфеты?

– Нет, Дианочка, ты не поняла меня. Мне сладкого вообще нельзя кушать, твои конфеты у меня будут в полной сохранности. Можешь об этом не беспокоиться.

– А зачем тогда банк, если вы не будете их кушать? – Не понимала девочка.

– А затем, чтобы ты их не ела так много. Ты конфеты должна заслужить.

– Так, вот же они все, их не надо заслуживать. Мне их папа купил.

– Но твой папа не знал, что ты их будешь кушать всё время, не переставая, правда? А это очень вредно для здоровья, ты поняла меня?

– А в ресторане еда гадкая, я такого не люблю!

– Вот видишь, ты уже не можешь нормально питаться. Но еда там действительно вкусная, и ты можешь выбрать всё, что тебе понравится.

– Нет, не вкусная! – Упрямо сказала Дианка.

– Ну, тогда не ходи на ужин, кушай одни конфеты, тогда совсем заболеешь, в больницу попадёшь, там точно конфеты вообще запретят. И будешь питаться одной манной кашей.

– Фу, терпеть не могу манную кашу, она с пенкой!

– А что ты вообще любишь? Мне кажется, ты ничего из нормальной пищи есть не будешь, не сможешь.

– Я бабушкину еду люблю.

– Тут бабушка готовить тебе не сможет и надо уважать труд тех, кто тебя кормит. Вот ты вырастешь, и тебе придётся готовить пищу, чтобы накормить своих деток. У тебя же будут когда-то детки.

– А мы с папой кухарку позовём, она нам еду сварит.

– А если твои детки откажутся кушать еду, которую сварит кухарка?

– Уволим и другую найдём – Деловито ответила Дианка.

– А самой слабо?

– Ну…

– Что, ну?

– Я не умею, я – маленькая.

– Ладно, давай собираться на ужин. Потом поговорим. Сейчас зайдём к бабушке, посмотрим, как она себя чувствует, и спустимся в ресторан. – Спокойно сказала я, будто и не было таких бурных объяснений между нами.

– Ага, а как с этим? – Спросила Дианка, указывая на кулёк с конфетами и радостно улыбаясь, ведь я позвала её с собой.

– А как хочешь. Твои конфеты, тебе и решать.

– А вы дружить со мной будете? – Спросила Дианка, с надеждой заглядывая мне в глаза.

– Если ты согласишься играть со мной в банк.

– Я согласная, только не забирайте все. Я буду слушаться.

– Я каждый день буду выдавать тебе столько, сколько нужно, а остальное должно лежать здесь. – Безжалостно заявила я ей.

– И вы ни одной конфеты не съедите? – Прищурилась с недоверием Дианка.

– Нет, я же тебе сказала: мне сладкого нельзя.

– Ладно, чтоб вы сдохли, я согласная… – С глубоким вздохом сказала девочка. – Забирайте моё богатство. – Будто обречённая, она пододвинула ко мне неподъёмный кулёк.

Я решила не испытывать выдержку ребёнка и определила её кулёк в такую же тумбочку, как и у них в номере. Да, мне пришлось потесниться, но для благой цели – не жалко, лишь бы помочь этому несмышлёнышу наладить питание.

По обоюдному согласию мы вытащили из кулька несколько конфет, я положила их в свою сумочку и мы вышли из моего номера.

Когда я открыла дверь номера Жанны, меня напугала звенящая тишина, царившая в нём. Я бросилась в спальню, но там было спокойно. На подоконнике играли с невидимой пылью лучики вечернего, нежаркого солнца. Жанна спала. Её спокойное, ровное дыхание придало мне уверенности в благополучном разрешении проблемы, и я вышла из этой маленькой комнатушки со спокойной душой.

Дианка стояла рядом со мной, затаив дыхание. Её вопросительный взгляд будто просверливал меня насквозь.

– Ну, что? – Не удержалась она от вопроса.

– Полный порядок. Бабушка спит. – Радостно сообщила я девочке.

– До сих пор?! А мы на пляж из-за неё не пошли. Теперь ей хорошо, а мне – плохо! Я в море не покупалась. – Раздражённо вскричала девочка.

– Дианка, бабушка заболела, ты это понимаешь?

– Папа говорит, что на ней пахать можно!

Я хотела сказать: «Дурак твой папа, а от дурости нет лекарств. Это неизлечимо…» Но какое право я имею говорить такое ребёнку? Девочка, в общем-то, ни в чём не виновата, её так воспитывают, а она, как губка, мгновенно впитывает сначала и с удовольствием всю негативную информацию, а для позитивной, если место в её буйной головке останется.

– Дианка, если бы вдруг, не дай Бог, с тобой что-то плохое случилось, как ты думаешь, бабушка бы оставила тебя одну?

– А она обязана за мной ухаживать, ей папа приказал. – Зло ответила девочка.

Её жестокость к бабушке меня поразила. Я не верила своим ушам, я сравнивала её со своими близнецами. Сравнения не получалось. Ко мне дома так не относились. Даже мой бывший муж никогда не повышал на меня голос. А тут на лицо полное угнетение интересов старой женщины и никакой жалости, никакого сострадания нет, наоборот, досада, что заболела, злость, что не пошли на пляж и не искупались в море перед ужином.

– Прекрати сейчас же, ты бабушку разбудишь! – Строго потребовала я.

– Так она ж целый день продрыхла!

– Дианка, нельзя быть такой злой! Ты же любишь бабушку, ты же испугалась, когда ей плохо стало, так что же теперь случилось?!

– Мы на пляж из-за неё не попали!

– Знаешь, я, пожалуй, тебя сейчас накажу на три шоколадные конфеты за такое нечестное отношение к бабушке. – С этими словами я вытащила из сумочки три шоколадные конфеты и остановилась в нерешительности. Я не знала, куда их деть эти злосчастные конфеты. Не на стол же их положить!

Я подумала, вышла на балкон и бросила их в шезлонг, стоявший на моей половине балкона.

Со злым изумлением наблюдала за моими действиями Дианка. Когда я снова вошла в комнату, она с негодованием посмотрела на меня и сердито сказала:

– Вы так всё у меня заберёте, ничего мне не оставите, а я очень люблю конфеты. За что вы их отняли сейчас у меня?!

Я понимала всю ответственность, лежавшую на мне в эти минуты. Если я сейчас не найду выхода из этой ситуации, я проиграла, и тогда моё воспитание полетит вверх тормашками. Дианка никогда не послушает меня, я перестану быть для неё авторитетом.

Я устало опустилась на диван и в упор посмотрела на девочку.

– Диана, я сейчас пойду в ресторан на ужин. После ужина я верну тебе все конфеты, до единой. Ты поняла? Сейчас уже нет времени возвращаться в мой номер, так что потерпи. Будь добра, подожди моего возвращения.

– А я? Я, что, не пойду на ужин?! – Взвизгнула девочка.

– Ты со мной не пойдёшь. Сама ты вольна делать всё, что тебе вздумается, а бабушке еду принесут в номер.

– А вы, что, меня с собой не возьмёте? – Как-то робко спросила девочка.

– Нет. – Коротко ответила я.

– А чего?!

– А того, что ты себя вести не умеешь, и мне будет очень стыдно, если ты выкинешь за ужином что-нибудь эдакое.

Дианка опустила голову и отвернулась. Она молча ковыряла стену и не собиралась со мной общаться.

Но я ошибалась, ошибалась! Она очень хотела идти со мной в ресторан, но моё категорическое «нет» остановило её.

Через мгновение она повернула ко мне такое детское и всё заплаканное личико. Её глаза были ещё синее и переполнены слезами.

– Тётя Маша! – Всхлипывая, позвала меня девочка.

Я повернула голову на её зов. Удивительно, но эта малышка плакала, как взрослая женщина. Она не кричала, не топала ногами, она тихо плакала, не надеясь на то, что её, быть может, пожалеют и простят.

– Тётечка Машечка, не бросайте меня, одинокую! – Взмолилась, всхлипывая, Дианка. – Я, чесслово, буду себя хорошо вести, я всё сделаю, как надо! Тётечка Машечка, не оставляйте меня одну здесь, я очень боюсь!

Она боялась одиночества, так коварно подкравшегося к ней. Она боялась больной бабушки, и своей непростительной грубостью и неоправданной жестокостью прикрывала свой страх. Ведь любит же она свою бабушку! Я же сама видела, с какой любовью она держала за руку Жанну. Но почему к Жанне зять так несправедлив, и учит такому обращению с ней ребёнка?. Эта ситуация казалась мне чудовищной. Я не могла объяснить себе причину такого положения дел. И, в то же время, я понимала всю серьёзность положения, в котором очутилась Дианка.

Привыкшая к хорошему уходу, к качественной пище и к мгновенному удовлетворению её капризов, Дианка была сейчас не в своём маленьком, уютном мирке. Она была выбита из этого мирка жестокостью жизненной ситуации, и помочь ей не мог никто, кроме меня. И самым страшным было то, что она отлично понимала своё положение. Эта малышка знала, что она одинока сейчас, как никто другой, и отчаянно цеплялась за моё к ней отношение.

– Ладно, собирайся. – Примирительно сказала я.

– Вы меня с собой берёте? – Радостно вскрикнула Дианка.

– Быстрей, Диана, у нас не так много времени.

Девочка схватила гребень, бросила, схватила платьице, развешенное на спинке стула в гостиной, бросила, встала на четвереньки и поползла в поисках чего-то мне не понятного.

– Что ты ищешь? – Спросила я.

– Мои красивые туфли. Они были здесь, а теперь их нет! Кто-то стырил.

– Но ты же обута! Никто не мог стырить твои туфли. Размерчик не подойдёт никому. У тебя же ножка маленькая. Потом найдёшь. Пошли на ужин.

– Нет, вы не понимаете, я хочу быть красивой! – В приступе возбуждения воскликнула девочка.

У меня защемило в груди от жалости к ней. Дианке очень хотелось мне понравиться, да, вот, бедняжка, красивые туфли потеряла.

– Дианка, одевай платьице, причешись, и пошли.

– Как вы не понимаете?! – Горестно всплеснула руками Дианка. – Я не могу пойти с вами в ресторан. Мои сабо не подойдут к такому красивому платью. Мне мама объясняла. Тут только туфли нужны. – Как взрослая, сказала девочка.

– Давай, я тебя причешу. – Предложила я, чтобы как-то успокоить её.

Дианка тут же с готовностью протянула мне гребень и послушно села на пол у моих ног.

«Удивительный ребёнок! – Думала я. – Капризная, взбаламошная, упрямая, но, когда необходимо, собирается в комочек и выполняет всё, что от неё требуется».

Я взяла гребень из рук девочки, быстро причесала её, завязав один хвост почти на макушке. Взяла какой-то шарфик, валявшийся бесхозно на полу и перевязала им завязанный мною хвост. Получилось довольно эффектно. Дианка радостно запрыгала у зеркала. Ей очень понравилась её новая причёска.

– Скорее одевай своё красивое! – Скомандовала я.

Дианка вопросительно взглянула на меня, потом на свои ноги. Я подмигнула и указала глазами на платье. В мгновение ока эта красота уже была на ней, и она снова принялась вертеться у зеркала.

– Диана, вон, посмотри, под телевизором, мне кажется, там твои туфли! Скорее, девочка, мы опаздываем на бал! – Подгоняла я её.

И вот, Дианка красивая, причёсанная, степенно идёт со мной в ресторан на ужин. Девочка смотрит на меня, как на божество и старается скопировать каждое моё движение.

«Она так хочет быть взрослой! – Печально подумала я, наблюдая за радостной вознёй этой маленькой модницы. – Все маленькие спешат повзрослеть, а нам уже некуда торопиться…»

Мы с Дианкой важно вошли в зал ресторана. В зале царил лёгкий полумрак, а сам зал был как-то по-особому украшен. Из-за опущенных штор пробивались любопытные лучики вечернего, но ещё довольно жаркого солнца. Откуда-то из глубины зала лились звуки чарующей музыки. Эта волшебная атмосфера спокойствия меня покорила, душу заполнил восторг, а на глаза навернулись слёзы умиления, пока мы шли к нашему столику. Но и тут Дианка не дала расслабиться.

– О, уже играют эти придурки! – Довольно громко сказала она.

– Что? – Не поняла я, так как была полностью поглощена, происходящим в зале, действом.

– Говорю, опять эти придурки будут аппетит портить весь ужин!

– Диана, ты о чём? Я не понимаю, что тебя смущает. – Как можно, более сдержанно, спросила я у девочки.

– Да, вон, сидят, как обезьяны, и играют целый вечер на разных скрипках! – Дианка откровенно указала пальцем в глубь зала, и я увидела троих музыкантов на небольшом помосте. Это они воспроизводили такие чарующие звуки, и эта музыка завораживала, умиляла, заставляла плакать или смеяться.

– Диана, а тебе музыка не нравится?

– Не-е! Мне тоже папа скрипку купил, так у меня она поломалась. Я смычком стрельнула, как в «Весёлых ребятах», помните?

– Эту сцену помнит весь Советский Союз! – Весело рассмеялась я.

Так, весело болтая, ни о чём, мы подошли к своему столику, на котором нас уже поджидали холодные закуски и напитки.

К нам тут же подошла девушка официантка и с приветливой улыбкой протянула мне меню.

– А мне почему не дали такой папки? Я тоже хочу! – Громко вскричала Дианка.

Многие, сидевшие за соседними столиками, отдыхающие повернулись в нашу сторону, и мне пришлось мило улыбаться им.

– Дианочка, нам достаточно одного меню. Я тебе быстренько прочту, и мы выберем тебе что-нибудь вкусное на ужин. – Попыталась я успокоить девочку.

– Нет, я сама хочу читать! – Упрямо выкрикнула Дианка.

Девушка официантка виновато улыбнулась мне, наклонилась к соседнему столику, взяла там папку-меню и протянула её вредной девчонке.

Дианка по хозяйски отодвинула в сторону все, поставленные на стол блюда, при этом чуть не свалив на пол всю сервировку стола, и деловито разложила перед собой папку-меню.

– Ты сможешь прочесть, что там написано? – С интересом спросила я.

– Конечно! – Уверенно ответила Дианка и углубилась в чтение фолианта.

Я сделала заказ и стала наблюдать за действиями девочки. Она водила пальцем по строчкам, и что-то бубнила себе под нос. Ни единого слова невозможно было разобрать. Девушка официантка терпеливо ожидала её ответ.

– Так что же мы всё-таки закажем, юная леди? – Устав ждать, учтиво склонилась над ней девушка официантка.

Дианка стушевалась. Она не смогла прочесть ни одного слова, и от этого ей было неловко, но она вышла из затруднительного положения с достоинством королевы.

– Принесите мне то, что заказала эта дама! – Важно сказала Дианка через минуту замешательства, указывая на меня.

– Мясо по-французски, овощное рагу и пирожное к чаю. – Прочитала официантка мой заказ.

– Мясо не обязательно по-французски, можно и по-русски, а всё остальное – правильно! – Одобрила вредина мой заказ с важным видом.

Официантка перевела взгляд на меня, я утвердительно кивнула, и девушка, подавив смешок, удалилась с нашими заказами.

В ожидании горячего блюда, я предложила Дианке холодные закуски и очень вкусный напиток из кувшина, стоявшего тут же, на столе.

Дианка взглянула на меня вопросительно и потянула к себе тарелку с холодной закуской. Девочка принялась внимательнейшим образом изучать содержимое тарелки. Это были всего лишь свежие, мелко нарезанные, овощи, политые каким-то соблазнительным соусом.

Дианка выковыряла из тарелки кусочек помидора, брезгливо взяла его двумя пальцами и посмотрела через него, как через увеличительное стекло, на окружающий мир, не забыв, при этом, скривить отвратительную гримасу на своём симпатичном личике.

– Это что, можно кушать? – Спросила она громко, гадливо морщась.

– Ты даже не попробовала, а уже скривилась, будто лимона объелась. Попробуй, тебе понравится. Ведь вкусно же! – Сказала я.

– Нет, это – гадость. Я такого не люблю! Мне не нравится, как оно воняет. – Капризно захныкала Дианка, продолжая ковыряться всеми десятью пальцами в тарелке.

– Скажи мне, Диана, зачем ты лезешь пальцами в тарелку, тебе, что, вилкой неудобно кушать?

Дианка пытливо посмотрела на меня, но промолчала и пальцы из тарелки вытащила. Теперь Дианка принялась облизывать руки, да с таким причмоком, что некоторые отдыхающие стали оборачиваться на наш столик.

Мне было не по себе, но я понимала, что девочка делает это бессознательно, совершенно не задумываясь о красоте своих действий, и я ей не мешала, только многозначительные улыбки окружающих смущали меня. Её же ничто не заботило.

– Диана, прекрати облизывать руки. – Наконец не выдержала я. – Ты же не кошка! Вот, есть салфетка, вытри об неё руки.

Девочке моё предложение понравилось, она хотела избавиться от липкости рук, и не знала, как это сделать, а идти в туалетную комнату ей было откровенно лень. Поэтому она тут же схватила белоснежную, накрахмаленную до треска, стоящую домиком салфетку и принялась её безжалостно комкать.

– Вот, умница. – Поощрила я её действия. – Теперь сложи аккуратно салфетку и положи её рядом с собой, она тебе ещё пригодится.

– Она же уже грязная! – Брезгливо взвизгнула Дианка.

– Ты сложи салфетку рядом с собой. Она тебе не помешает. – Предложила я Дианке.

Девочка послушно принялась складывать салфетку, но у неё ничего не получалось. Накрахмаленная ткань никак не хотела складываться так, как это делала Дианка и принимала своё положение на столе, несмотря на старания девочки аккуратно уложить на столе этот предмет сервировки.

– Противная салфетка, я её выброшу! – Раздражённо прорычала Дианка.

Я спокойно взяла из рук Дианки злосчастную, замученную салфетку и аккуратно сложила её на край стола, рядом с тарелкой Дианки.

– Не хочешь кушать – не ешь, только не кривляйся. Смотри, вон, люди на тебя смотрят. Ну, что, за цирк ты устроила?! Ты некрасиво себя ведёшь за столом. Мне очень стыдно за тебя. – Строго сказала я девочке.

– И вы заставлять меня не будете?! – Недоверчиво прищурилась Дианка.

Ага, она специально вела себя так, чтобы её не заставляли есть. Ну, что ж, пусть поступает так, как ей хочется. Это только сегодня, завтра будет по-другому.

– Не буду. Но помни, что каждое, не съеденное тобой, блюдо будет стоить тебе одну конфету.

Дианка изумлённо-возмущённо посмотрела на меня. Видимо она не планировала ужинать вообще. Ей хватало конфет. Такой ужин более импонировал ей. Но я расстроила все планы сластёны, а подстроиться под мои требования она ещё не могла, не успела. Назревала революция.

– Так вы, что, не дадите мне ни одной конфеты после ужина? – Возмущённо вскричала она.

– Не дам, если ты ничего не скушаешь. – Как можно спокойнее сказала я.

Я предвидела, что мне придётся перенести взрыв возмущения Дианки. Она никак не могла отказаться от конфет, так хитро забранных у неё, но то, что произошло, никак не входило в мои планы. Я даже представить не могла, что попаду в такое неловкое, даже дурацкое, положение из-за этой маленькой капризницы.

Подошла официантка с подносом горячих блюд и прервала готовящееся возмущение Дианки. Девушка поставила две тарелки с мясом по-французски на наш столик. Дианка попыталась пододвинуть к себе обе тарелки.

– Ты, что, обе порции скушаешь? – Удивилась я.

– Нет, я померяю, какая больше.

С этими словами она положила свою ладошку на аппетитный, ароматно дымящийся кусок мяса. Соус просочился через её пальцы на тыльную сторону руки, как коровий кизяк.

– Ой, горячо!!! – Завизжала она, отдёргивая руку и стряхивая с неё соус в окружающее пространство.