Текст книги "Мой любимый джокер"

– Сегодня опять такое сойдёт, потом куплю водку. Надо как-то не забыть… – прошептала Инга, смачивая кусочек ваты резко пахнувшей жидкостью.

После укола и плотного завтрака Инга прилегла отдохнуть, даже не подумав убрать за собой остатки еды с кухонного стола. Боль постепенно слабела, и, наконец, затаилась где-то на дне сознания до следующего раза. Инга, почувствовав облегчение страданиям, провалилась в спасительный, благодатный сон.

Ей было легко и свободно. Танец увлекал, мелодия завораживала. Она танцевала партию Жизели, и партнёром был, как всегда, Толик. Вдруг, он с особой лёгкостью поднял высоко над собой хрупкое тело балерины и понёс вдоль рампы. Инга плыла над сценой, над зрительным залом, над миром. Чувство неописуемого блаженства и неограниченной свободы охватило её. А Толик нёс её дальше и дальше во мрак и духоту кулис. Стало трудно дышать, но Инга не обращала внимания на мелочи. Ёй было хорошо. Впервые после страшной травмы она испытывала необъяснимый покой и неповторимую лёгкость. Вот она уже далеко от сверкающей огнями сцены плывёт над покрытой мраком землёй. Сильные руки, подхватившие её, не дают упасть, наоборот, придают уверенности в движениях. Инга посмотрела вниз и удивилась. Нёс её над землёй уже не Толик, а совсем другой, незнакомый мужчина. Как ни всматривалась Инга в окутавший их мрак, она не могла разобрать ни одной чёрточки в незнакомом лике партнёра. Она ощущала только его руки, нежные, тёплые и надёжные. Было удобно и совсем не страшно, и она спокойно продолжала приятный полёт. Вдруг пробуравил мозг неожиданный звонок. Надо было снова возвращаться на сцену. Но поза, в которой находилась Инга, была настолько удобной, что менять её не хотелось. Сильны, нежные руки не спешили её отпускать. А звонок всё звонил и звонил, настойчиво звал балерину на сцену…

Инга открыла глаза. Оказалось, назойливо звонил телефон. Кому-то необходимо было слышать её голос. Звонки следовали один за другим, и не было им ни конца, ни остановки.

Инга грузно поднялась с дивана. Боль отступила, но ноги стали какими-то ватными, не желавшими передвигаться. Прихрамывая, медленно пошла к телефону.

– Алло!.. – хрипло сказала Инга и откашлялась.

– Ингуша, дрыхнешь?! Я уже тётку твою проведал и все телефоны в округе оборвал! Дозвониться к тебе не могу! На пожарника сдаёшь?! – звенел от напряжения голос Толика на том конце провода.

– Знаешь, заснула… Боль успокоилась, и я провалилась…Как тётя?

– С тёткой полный порядок, скоро в обычную палату переведут. А ты, хватит дрыхнуть, есть изменения в сценирии сегодняшнего дня.

– Что случилось?

– У меня сегодня спектакль отменён. Я руку повредил.

– Сильно?! – испугалась Инга.

– Не-е, до свадьбы заживёт. Дверью в автобусе прибило. Сейчас немного больновато, рука чуток опухла, а так, ничего, нормалёк. Элеонора сразу же заменила меня Жеником, будто ждала, что обложаюсь, а я и рад стараться. Пускай Женик потаскает по сцене Томку-вонючку. Потом будет мне ещё сочувствовать.

– Ха-ха-ха! А звонишь чего, только про тётю доложить?

– Оказалось, я вечером свободен. Я уже и с Гариком договорился. Пойдёшь? Он согласился тебя в зал провести, если ты готова… – сказал и замолчал в надежде услышать положительный ответ.

– Я согласна, согласна, я готова! Я себе ещё два укола сделаю, чтобы ноги думать не мешали! – радостно воскликнула Инга, затанцевала у телефонной тумбочки, и тут же затаившаяся где-то в глубине ног боль дала о себе знать. Но Инга уже знала, что необходимо сделать, чтобы боль отступила. Боль больше не пугала её. – Ты зайдёшь ко мне перед тем, как идти в казино?

– К пяти часам я буду у тебя. Жди. Но с тобой в казино не пойду. С пацанами во дворе на гитаре поиграю. Ты с Гариком пойдёшь. Он не сможет двух малолеток одновременно провести. Поняла?

НЕОЖИДАННОЕ ЗНАКОМСТВО

В красивом вечернем платье, в хорошеньких туфельках в тон, под руку с шикарным Гариком, Инга вошла в, окутанный сизым туманом табачного дыма, игорный зал казино. К ним сразу же подошёл молодой человек, одетый в клубную пару и с чарующей улыбкой, вежливо осведомился о намерениях двоих, только что посетивших игорное заведение.

– Играть будем, – коротко ответил Гарик. – Что там, у рулетки, протолкнуться можно?

– Сегодня спокойнее, чем вчера, но люди толкаются. Проходите, вам направо, в конец зала, – сказал молодой человек, сопровождая слова красноречивым жестом.

Молодой человек учтиво и вежливо провёл новоприбывшую пару к рулетке, окинув при этом внимательным и заинтересованным взглядом тоненькую, хрупкую фигурку девушки, опиравшуюся о неказистую трость, так не гармонировавшую с её нарядом.

– Лиса Алиса и кот Базилио… – пробурчал недовольно парень, но никто его не услышал.

Инга и Гарик подошли к рулетке и стали внимательно наблюдать за действиями людей, столпившихся у игорного стола. Крупье, молодой человек приятной наружности, в фирменном костюме, чётко выговаривая слова, вёл игру. Люди выкладывали на клеточки расчерченного поля разноцветные фишки и напряжённо, с застывшими лицами, наблюдали за шариком, весело и беззаботно прыгавшим по секторам крутившегося барабана и не подозревавшим о своём магическом предназначении. Благодаря положению маленького волшебного шарика на секторах остановившегося барабана, через мгновение кого-то оставят в дураках, а кого-то на миг сделают богачом, чтобы в следующую игру поменять их позиции.

Инга почувствовала, как Гарик легонько сдавил её локоть, и слегка склонила к нему голову. Завороженная действием, разыгравшимся перед глазами, Инга невнимательно слушала наставления партнёра. Гарик подтолкнул девушку к рулетке и горячо зашептал, склонившись к её уху.

– Больше того, о чём договорились, не смей! Соберёшь фишки и уйдёшь, поняла? Я буду рядом, за карточным столом, вон, там. Не спеши, не суетись, продумывай каждый шаг. Меня напрасно не дёргай, особенно, если я – в игре. Ну, я пошёл.

– Угу… – ответила Инга, напряжённо следя за неугомонным блестящим шариком.

Она не заметила, как осталась одна в толпе окрылённых игрой ненасытных идиотов, и сама, казалось, превратилась в такую же тварь. Все здесь были смертельно заражены безвыиграшной игрой. Для этих игроманов, столпившихся у рулетки, не существовало другой жизни, душами их полностью овладел демон игры. Они не могли спокойно уйти отсюда. Они приросли к рулетке.

Инга продолжала наблюдать за игроками, не решаясь заказать игру для себя. Глаза присутствующих были намертво прикованы к маленькому, блестящему шарику, не знавшему горя и бед, без устали, весело и бойко прыгавшему по секторам барабана судьбы. Сердца замирали от напряжения и надежды на неуловимую удачу. Может, хоть в этот раз… Барабан останавливался, шарик ещё какое-то время попрыгав, находил свою ячейку и замирал, указывая выигравший номер очередному счастливому идиоту, который начинал дико орать, выражая, таким образом, неописуемый восторг. На сей раз, повезло именно ему, а не стоящему рядом, толстосумому ротозею.

Кто-то плакал, кто-то смеялся, кто-то ожесточённо что-то подсчитывал в уме. Разноцветные фишки постоянно кочевали с одного конца стола на другой, и не было конца игре. На скромно стоявшую в общей толпе Ингу никто внимания не обращал.

И, Инга решилась. Она постаралась выполнить в той же последовательности все действия, которым обучил её Гарик перед тем, как отправиться в казино. Она поставила горку своих фишек на первый попавшийся номер и проиграла. Она знала, что должна периодически проигрывать, чтобы не вызвать ненужных подозрений и совсем не расстроилась. Потом она поставила фишки ещё и ещё раз…

Её душой прочно завладел азарт. Она и не заметила, как превратилась в такую же одурманенную игрой идиотку, как и все, окружавшие её люди. Она не видела, как среди толпы возник один человек, внимательно следивший за её действиями. Она ничего не замечала вокруг, кроме весело прыгавшего блестящего шарика, заставлявшего учащённо биться сердце. Проигрыши расстраивали до слёз, но, зато, выигрыши вызывали полный восторг. И никакие силы не могли заставить сдержать победных возгласов, даже криков, когда фишки передвигались в её сторону.

Несколько раз подходил Гарик и недолго наблюдал за Ингой. Она, взбудораженная игрой, совершенно не обращала внимания на постороннее присутствие, а Гарик не звал и не отвлекал от игры. Он уходил тихо, не заметно, но было понятно, что он удовлетворён действиями новичка, и чем-то доволен.

Пластиковый пакет, в который Инга складывала выигранные фишки, заметно потяжелел, но оторваться от игры у девушки не хватало мужества.

Она не замечала, что тот мужчина напротив уже давненько с интересом за ней наблюдает. Он был элегантно одет, но старался не привлекать к себе лишнего внимания. Стоял в сторонке и внимательно следил за каждым движением именно её игры, не принимая участия в действии, разыгравшемся у рулетки.

Теперь Инга старалась ставить свои фишки на номера, которые обозначил ей Гарик перед выходом в казино, совершенно не задумываясь о последствиях. Она выигрывала, и это в данный момент было для неё самым значительным событием.

Когда пластиковый пакет наполнился на столько, что Инга стала ощущать его вес, мысль об осторожности, о которой предупреждал Гарик, молнией сверкнула в возбуждённом мозгу и моментально охладила буйную голову. Интерес к игре мгновенно пропал, а вместо него туда закрался холодный страх, неуютно леденивший душу. В желудке стало холодно и гулко, подступила икота. Силой воли, сдерживая икоту, она не поставила фишки на кон в очередной раз. Вместо этого стала растерянно оглядываться по сторонам, ища Гарика. Но партнёр растворился в дымном полумраке заведения.

От страха Инга полностью потеряла интерес к игре. Фишки оттягивали руку, стесняли движения и мешали передвигаться. Она оказалась одна в незнакомом, чуждом для неё месте. Подхватив трость, скучавшую рядом, она отправилась на поиски Гарика.

Гарик нашёлся в соседнем зале за одним из ломберных столиков. Он участвовал в яростной схватке карточных воротил и был настолько увлечён игрой, что, так же, как Инга пять минут назад, не замечал ничего вокруг. Он был заражен тем же азартом, от которого с таким трудом только что еле избавилась она.

Инга остановилась в нерешительности. Как вести себя дальше, она не знала, а спросить у Гарика не было возможности. Инга знала: надо ждать. Гарик ещё дома тоном прокурора предупреждал, когда инструктировал: он категорически запретил мешать во время игры.

Неожиданно место рядом с Гариком освободилось. Обрадовавшись, Инга ринулась занять свободный стул. Неуклюже переступая и яростно расталкивая зевак, она двинулась в заданном направлении. Но не успела. Намеченное место занял лысеющий толстяк с наглой улыбочкой, и игра продолжилась снова.

Вдруг Инга почувствовала лёгкое прикосновение к руке. Через мгновение чья-то тёплая ладонь нежно, но твёрдо сжала локоть.

– Не трепыхайся… Спокойно… – услышала она лёгкий шёпот у самого уха. Резко обернувшись, лицом к лицу столкнулась с мужчиной, которого она, всё же, заметила краем глаза у рулетки и не придала значения его назойливому взгляду.

– Что вы от меня хотите?! – испуганно воскликнула девушка, крепче прижимая к груди пластиковый пакет с выигранными фишками.

– Тише, здесь не следует привлекать к себе внимание окружающих. Я смею пригласить вас в бар и надеюсь, вы с радостью примете моё предложение.

– От какой такой радости я должна подчиниться вашей воле?! – негодовала Инга, но тон сбавила, испугавшись, что окружавшие их люди услышат и заинтересуются разговором на повышенных тонах.

– Ну, хотя бы потому, что я являюсь одним из совладельцев этого заведения, – тихо сказал он, и мягко улыбнулся. В его улыбке не было угрозы, наоборот, улыбка располагала к общению.

– И я должна вам поверить? – Инга оторопело хлопала ресницами, не зная, как себя повести с этим холёным красавцем.

– Именно так вам следует поступить, на том основании, что я вас нисколько не обманываю. Я вообще никогда не обманываю. Ваше неподчинение может вылиться в осложнения не только для вас, но и для вашего друга, с которым вы сюда пожаловали. Я ясно излагаю проблему?

– Я сюда пришла одна! – притворно возмутилась Инга.

– Да, обманывать вы тоже не мастерица… Милая девочка, давайте подойдём к бару и там продолжим нашу увлекательную беседу. Здесь мы мешаем сосредоточиться игрокам за столом.

Он взял её под руку и повёл в сторону бара. Отойдя несколько шагов, Инга вдруг обернулась. Она тут же поймала на себе, полный ужаса, взгляд партнёра и моментально поверила в то, что идёт под руку с самим хозяином заведения. Очень громко застучало сердце. Казалось, весь мир слышит его предательский стук. Если Гарик был так напуган, значит, было чего бояться, потому, что Гарик был тёртым калачом в этом заведении. Он сам хвастался перед выходом из дома, что он почти хозяин заведения, не хватает только незначительных формальностей. Инга знала, что это так и есть. Об этом ей накануне рассказал Толик.

Мужчина молча, бережно поддерживая под руку, вёл Ингу к стойке бара, расположенной в другом конце зала. Рядом приютилось несколько уютных столиков. Все они, кроме одного, стоявшего в самом углу, были заняты посетителями. Мужчина повёл её именно к тому пустому столику в углу, на котором в красивой рамке красовалась отпугивающая посетителей табличка «Обслуживание».

Усадив девушку за столик, её спутник отошёл к стойке бара и о чём-то поговорил с барменом, шустрым малым ловко жонглировавшим бутылками, бокалами, деньгами. Инге даже показалось, что бармен играет с посетителями в какую-то непонятную ей игру и преподносит покупки, сделанные ими, как призы. Посетители же, получив свои законные призы, удовлетворённые полученным результатом, спокойно рассаживались за уютными столиками возле стойки бара, но в выигрыше всегда оказывался бармен, который, посчитав предложенную очередным покупателем сумму, ловко сбрасывал деньги под прилавок, выдавал сдачу и при этом подобострастно улыбался. Самое удивительное было в том, что сдачи здесь никто не требовал, и бармен спокойно сбрасывал предложенные и невостребованные деньги туда же, под прилавок.

Инге не долго пришлось сидеть в одиночестве. Мужчина вскоре вернулся и удобно расположился за столиком напротив девушки. Он внимательно взглянул ей в глаза, и вдруг от этого пронзительного взгляда душа Инги ушла в пятки. Она не ведала, о чём будет говорить этот щёголь, но, казалось, он заранее знает все ответы. Врать бесполезно и выкручиваться из сложной ситуации ей придётся одной. Гарик далеко. Никто её сюда не тянул на аркане, пришла сама… Холодный, леденящий страх ещё сильнее сковал душу и заставил ещё громче стучать сердце.

– Милая девочка, расскажите мне, что заставило вас окунуться в мир страстей и разврата? Зачем вы сюда пришли? – мягко и спокойно спросил он, своим простым вопросом вызвав неукротимую дрожь в руках. Лишь только пластиковый пакет с выигранными фишками немного помогал скрыть нервное возбуждение, предательски шелестя при этом во вспотевших пальцах. «Он – удав, а я – жертва! Сейчас проглотит…», – мелькнуло в голове у Инги. От этой мысли стало ещё более жутко, захотелось икнуть. А мужчина был почему-то спокоен, вежлив и вёл себя с достоинством короля. Его поведение раздражало и вызывало необъяснимую злость. Инга едва сдерживала себя, чтобы не запустить в холёного красавца таким необходимым ей пакетом с выигранными фишками и удрать отсюда, но ноги… Она не была готова ответить и лишь пожала худенькими плечиками. – Ответьте мне, не стесняйтесь. Я хочу понять, что влечёт сюда таких юных красавиц, как вы? – настаивал незнакомец.

– Я обыкновенная!.. – злое восклицание неожиданно вырвалось у Инги.

– Да, пока обыкновенная, ещё не зараженная ни азартом, ни алчностью… Или уже?…

– Мне здесь понравилось, потому и осталась!..

– Уже?! – искренне изумился он и осуждающе покачалголовой. – Как тебя зовут, прелестное создание? – задал очередной вопрос незнакомец, неожиданно переходя на «ты».

– Инга… – совершенно растерявшись, ответила она. Ответила, потому, что спросили, автоматически.

– А родители в курсе, где тебя искать? – новый вопрос завёл в тупик. Она боялась отвечать на него, чтобы не освещать своего семейного положения. Ей совсем не хотелось рассказывать незнакомому человеку о причинах, заставивших посетить злачное место. Не должны касаться, этого сладкого красавчика, её денежные затруднения, одиночество, боль и другие проблемы, разрывавшие душу на части. Его не должна касаться лавина бед и неприятностей унёсших её так далеко от счастливой привычной жизни. Лучше молчать. «Молчание – золото», – часто говорила ей мама. Смысл этого выражения Инга отчётливо поняла только сейчас, в обществе незнакомого и очень красивого мужчины, так бесцеремонно выведывавшего, не касавшиеся его, тайны, и она понимала, что не следует покорно откровенничать с этим любезным хищником. Он только с виду такой… – Ну, что, моя дорогая, будем отвечать, или я вытрясу из тебя всё твоё состояние до последней ниточки? – его голос был настолько приятен слуху, насколько жутким был смысл сказанного.

– Мне нечего вам сказать, и трясти из меня нечего… Я пришла сюда развлекаться…

– Получилось? – спросил он, с интересом склонив к ней голову.

– А как же?! – Инга победно потрясла пакетом над головой.

– Милое дитя, сколько же тебе годочков исполнилось? – спросил он, ласково, будто разговаривал не с Ингой, а с маленьким ребёнком.

– Не ваше дело. Паспорт у меня в трамвае украли… Сегодня… – нахохлилась она.

– Ну, почему же не моё дело? Я не прошу тебя предъявить паспорт, заметь. Без паспорта ты не сможешь обменять такое количество фишек на деньги. Существуют определённые правила обмена. Меня сейчас интересует совершенно другое. На правах хозяина заведения, я имею право знать, как сюда просочилось несовершеннолетнее дитя.

– Я совершеннолетняя, и не просачивалась я вовсе! Гарик может подтвердить!.. – возбуждённо выкрикнула Инга и тут же прикусила язык. Она не имеет права рассказывать о Гарике. Она сама просила его об одолжении. Она не имеет права…

В этот момент молоденькая официантка, ничуть не старше Инги, одетая в клубный, довольно откровенный наряд, принесла поднос с едой и принялась ловко расставлять тарелки. Одурманивающий запах необычных яств мешал думать, приводил в отчаяние, не на шутку, проголодавшуюся Ингу. Рот наполнился тягучей слюной, в животе громко и призывно заурчали кишки. Предательское поведение организма смутило, заставив девушку покраснеть. Она не притронется здесь к еде, как бы ей этого ни хотелось. Дома остался батон и кусок докторской колбасы в холодильнике, а завтра… Нечего унижаться перед этим противным и совсем незнакомым щёголем. Пусть сам ест то, что заказал. Пусть хоть лопнет! А она – нет, даже кусочка не возьмёт, даже крошечки вкусно пахнущего и такого необыкновенно аппетитного хлеба!

– Ну, Инга, приступай к трапезе, я же вижу, ты голодна. Что же ты приуныла? – спросил он, лукаво прищуриваясь.

– Я не голодна… – сухо ответила она.

– Послушай, будь вежливой пару минут. Я же не от голодной смерти тебя спасаю! Я угощаю тебя. В обмен на откровенность, – тон обращения к ней был подкупающе искренен, а голос – чарующе приятен. Мимо воли Инга потянулась к вилке, аккуратно выложенной рядышком с ножом на льняную, почему-то красную салфетку. Но другая рука цепко ухватилась за пластиковый пакет с выигранными фишками. Пакет создавал жуткое неудобство, но другого выхода она не видела, поэтому, ещё плотнее сжала руку, державшую пакет. – Инга, деточка, не переживай за выигрыш. Тебе посчитают и отдадут всё до копейки, и паспорт сегодня тебе не потребуется. Положи пакет на стол и приступай к еде. У нас вкусно готовят. Ты сама в этом сможешь убедиться, когда попробуешь вот это…

Мужчина пододвинул поближе к Инге большую мелкую тарелку с красиво выложенными кусочками тоненько нарезанного мяса, листиками салата и горкой жареного картофеля. И Инга не сдержалась. Одурманивающий аромат, исходивший от блюда, сломив остатки воли, привёл живот в боевую готовность для принятия пищи.

Еда была необыкновенно вкусной и удивительно домашней. Мелко нарезанные ломтики мяса оказались рыбными, а картошка была зажарена так, как обычно делала мама. Инга была голодна. Сдерживать себя больше не было сил. Постепенно, кусочек за кусочком, Инга опустошила тарелку, её тут же заменило другое блюдо, с не менее вкусным содержимым.

Веки отяжелели, захотелось спать, но почему-то вдруг проснулась дремавшая боль в ногах. Эта противная, ноющая, беспощадная боль, как преступница, действовала исподволь, и постепенно, но неуклонно нарастала и не давала ворваться дрёме в, отяжелевший от вкусной еды и расслабившийся, организм.

Мужчина, сидевший напротив, больше не задавал вопросов. Он понимал её ложь, и слушать выдумки неопытной девицы не желал. Он молча пережёвывал пищу и периодически внимательно поглядывал на Ингу. Эти короткие взгляды прожигали девушку насквозь. Ей казалось, что он осуждает и порицает, необдуманное решение юной красавицы посетить казино с целью наживы. Периодически прожигая Ингу пронзительными взглядами, он упорно молчал. Под этими, проникающими в душу и откровенно осуждающими взглядами чужого человека нервы напрягались до разрыва, куски пищи застревали в горле.

– Почему вы на меня так смотрите? – не выдержала нервного напряжения Инга.

– Как? – искренне удивился он.

– Осуждаете?

– Нет, скорее жалею. Мне не известны причины, побудившие тебя прийти сюда.

– Зачем вам они? – устало вздохнула Инга.

– Девочка моя…

– Не смейте называть меня так! – вдруг, не сдержав негодования, громко воскликнула Инга. На них стали обращать внимание и косо посматривать люди, сидевшие за соседними столиками в ожидании продолжения спектакля. Инга поёжилась под заинтересованными взглядами зевак и покорно опустила глаза.

– Я же тебя предупреждал. Будь сдержаннее, – с укором покачал головой мужчина. Сейчас, в приглушённом свете светильников бара из-под опущенных длинных ресниц, Инга попыталась рассмотреть этого надоедливого наглеца, этого хищного удава, который осмелился поучать жертву перед тем, как проглотит её. Он был, скорее, молод, чем, стар, но уже заметно утомлён жизнью. Так ей показалось… Опущенные уголки рта красноречиво свидетельствовали об усталости, которую невозможно было скрыть приторной вежливостью. И такая непривычная вежливость, отточенная годами, откровенно подчёркивала предположение Инги и доводила до отчаяния, мешая думать. Она вдруг увидела в этом холёном красавце напуганного, побитого жизнью, до изнеможения уставшего, мальчишку, затаившегося под маской надоевшей за каких-то полчаса их общения, вызывавшей отвращение, приторной вежливости.

Вдруг, не известно, почему, Инге стало жаль этого взрослого и, в общем-то, положительного, но утомлённого жизнью мальчишку. Он ведь не причинил ей никакого вреда. Наоборот, увёл из зала, подальше от разлагающей душу, игры, накормил, и пытается достучаться до её сознания, чтобы объяснить, как недалека она от краха. От него веяло необъяснимой добротой и надёжностью. Инге было предательски хорошо и спокойно с ним. А, вот, этого чувства она не могла себе объяснить.

– Извините… – прошептала она и тяжело вздохнула, уже сожалея о недавней несдержанности. Неожиданно проснулась дремавшая боль в ногах. С губ Инги сорвался подленький стон.

– Инга, мне показалось, что ты устала. Собирайся, я отвезу тебя домой, – он взял пакет с фишками и хотел, было, уйти куда-то, но удивлённый, пристально-недоверчивый и полный ужаса взгляд девушки остановил его. Он понял её состояние! – Не волнуйся, мне можно доверять. Скоро ты сама в этом убедишься.

– Немедленно, отдайте мой пакет, будьте любезны! – отчётливо прошептала она со слезами на глазах.

– Не волнуйся. Я быстро обменяю фишки на деньги и отвезу тебя домой.

– Лучше я сама обменяю… – тихо заплакала Инга.

– Идём! – коротко сказал он и учтиво взял её под локоть. Но боль в ногах уже была немилосердной. Инга не смогла подняться и молила о том, чтобы он не догадался о страданиях, которые она сейчас испытывала. Ей пришлось подчиниться его воле, пришлось поверить…

– Не могу… Ещё немного посидим… – шёпотом простонала она, стараясь не привлекать внимания окружающих громкими возгласами. В пакете была косметичка, в которую перед выходом в казино, Инга бросила на всякий случай, обезболивающие таблетки, но сказать об этом она постеснялась.

– Сиди и жди. Мне потребуется десять минут, чтобы ограбить казино на сумму твоего выигрыша. У тебя же паспорт в трамвае потерялся. Тебе не обменяют такую сумму денег за очаровательные глазки, – улыбнулся он.

Он не произнёс слово «украли», он сказал «потерялся», и Инге стало стыдно за свою случайную выдумку. Не говоря больше ни слова, он скрылся за дверью подсобного помещения с пакетом фишек в руках. Настороженная поведением неожиданного собеседника, напряжённая и расстроенная до истерики, Инга осталась сидеть за столиком для обслуживания. Она не доверяла ему, но не смогла во время вскочить и отнять пакет, а он не спросил, почему она не может подняться и следовать за ним. Он, казалось, обо всём догадался, а Инга постеснялась объяснить причину. Ей казалось, что счастье покинуло её навсегда. Она потеряла пакет. В нём были сосредоточены все надежды, но её только что ограбили. Так интеллигентно и вежливо, но ограбили!

Боль в ногах постепенно, но упорно нарастала, и надежды на облегчение страданий таяли с каждой минутой. Инга горько сожалела, что обезболивающее лекарство осталось в пакете с фишками. Она постеснялась сказать ему об этом, не посмела попросить незнакомого мужчину отдать ей хоть таблетки, и теперь успокоить разыгравшуюся нестерпимую боль было нечем…

В выражении лица Инги что-то изменилось. В нём застыла тщательно скрываемая, гримаса боли. Инга переступала ногами под столом, пытаясь найти удобное положение, в котором было бы не так больно ждать. Она даже туфельки постаралась снять. Под столом никто не сможет рассмотреть её ног, и она справится с болью, но выдумка не оправдала себя. Обмануть боль не получалось. А сколько необходимо ждать? Может и не вернётся он вовсе, может, так было задумано с самого начала?

Ей казалось, что незаметно пролетела Вечность. Мужчина не возвращался, а боль нарастала и становилась настойчивее, мучительнее и наглее. Денег даже на обратную дорогу не было, но Инга из последних сил старалась не потерять самообладание. Как же она не любила ждать! Как же она боялась, и в то же время, ждала ЕГО возвращения! Он сразу поймёт и ещё, чего доброго, начнёт жалеть! А она не сможет сдержать нервного напряжения и разрыдается на глазах у любопытной публики. Но вернётся ли он, и сколько ещё ждать?!

«Ещё немного подожду, и пойду просить Гарика, чтобы отвёз меня домой, а завтра найду этого наглого умника и заберу у него свои фишки!» – решила Инга, удобнее оперлась о стол и, сдерживая стоны, приготовилась ждать.

К столу подошла официантка и, не спрашивая разрешения, молча принялась складывать грязную посуду на поднос. Потом она унесла поднос туда, где скрылся мужчина с ее пакетом. Спустя пять минут девушка официантка вернулась к столику.

– Вам ещё что-нибудь принести? – вежливо осведомилась официантка.

– Нет, спасибо… Ну, разве, что, стакан воды… – вздохнув, ответила Инга.

– Сейчас, я мигом! Хозяин велел исполнить любое ваше пожелание, – вдруг оживилась и улыбнулась девушка. – Он скоро подойдёт.

– Как, хозяин?! А сам где? – удивилась и, неожиданно для самой себя, спросила Инга.

– Кто, Константин Миронович? Он в кассе какие-то дела утрясает, с кассиром о чём-то спорит.

Девушка оказалась совсем не вредной, наоборот, создавалось впечатление, что она стремилась понравиться Инге. В её действиях было заметно искреннее желание угодить клиентке шефа.

– Слушай, извини, у тебя таблетки анальгина случайно не найдётся? – вдруг спросила Инга, взглянув с надеждой в глаза официантке.

– Сейчас посмотрю. Кажись, было что-то похожее, – с пониманием улыбнулась девушка и умчалась в подсобное помещение, чтобы через мгновение появиться снова. В руках она держала поднос с запотевшим фужером, почти до краёв наполненным холодной минеральной водой и маленьким, совсем игрушечным, блюдцем, на котором, будто царица фармации, лежала маленькая таблетка. – Что, голова болит? Шампанское многим бьёт в голову. Эта таблетка лучше, чем анальгин.

– М-м-у-г-у… – простонала Инга и кивнула головой в знак благодарности.

– Ты не мугукай, а выпей. Это лекарство сильнее, чем анальгин, в миг снимет боль. Через пять минут запорхаешь, увидишь!

– Спасибо, – простонала Инга и схватила так необходимую сейчас таблетку. Девушка не уходила. Она стояла над Ингой и ждала дальнейших распоряжений. А, может, денег?!..

– Ну, как, полегчало? – с сочувствием и надеждой спросила официантка, когда Инга проглотила таблетку и запила водой из фужера.

– Ой, нет… Пока изменений нет.

– Сейчас я Константину Мироновичу скажу. Может, «скорую» надо бы вызвать?

– Не надо «скорой». Подожди немного. Должно отпустить. Дождь на улице.

Девушка удивилась. Она не могла понять, как связать дождь на улице и головную боль от перепоя шампанским.

– Зачем зря терпеть? Константин Миронович сходу такие задачки решает.

– Слушай, не мучь меня воспоминаньями… – простонала Инга. – Не надо никакой «скорой». Сейчас отпустит. Уже… отпускает…

– Ну, я же вижу, как ты мучаешься… Сейчас скажу, подожди…

– Сама подожди… Присядь… И не мелькай перед глазами… Как тебя зовут? – на фоне спорного вопроса о каком-то там Константине Мироновиче и «скорой помощи», вопрос Инги прозвучал неожиданно, по-домашнему, но девушка не растерялась.

– Оля, – бесхитростно ответила она.

– Кто этот всемогущий Константин Миронович?

– Ты, что, его не знаешь?! Он же только что с тобой ужинал… И в кассу пошёл по твоим делам, и ругается там из-за тебя!..

– Да, но я не знала, как его зовут, – смутилась Инга.

– Ну, ты даёшь! А я думала, вы век знакомы. Он в кассе твои фишки на деньги меняет. Скоро уже вернётся.

– А кто он?

– Как, кто?! Хозяин! Он у нас классный!

– Не обманет?

– Ты чего?! Как жрать за его счёт, так не обманывал, а теперь, думаешь, он жулик?! – искренне возмутилась Оля, и Инге стало невыразимо стыдно.

– Олечка, нет, я не хотела никого обидеть. Он же ничего не объяснил! Взял пакет и ушёл вон, туда. Как ты думаешь, что я могла подумать?

– Не думай о плохом. Нет тут ничего плохого. У тебя же какие-то проблемы. Он решил тебе помочь, вот и всё. Знаешь, как у нас все его любят?! Он справедливый. Если виновата, выгребешь по полной программе, а если нужда есть какая, узнает и поможет. Как голова, может, всё-таки «скорую»?