Текст книги "Мой любимый джокер"

– Не надо никакой «скорой». Отпустило, немножко легче стало.

– Если отпускает, то извини. Я должна работать, чтобы взбучку не получить.

– От кого? – Инга снова жаждала услышат из уст Оли его имя.

– От него же, от Константина Мироновича. Он же не кричит! Но, честно, лучше бы кричал, – сказала, Оля, собираясь уйти. Инга тихонько рассмеялась.

– О! Уже смеёшься, значит, таблетка достигла цели, и я спокойно могу обслуживать других клиентов, – улыбнулась в ответ Оля, и, будто скрываясь от посторонних взглядов, приветливо помахала Инге рукой в знак прощания.

СЧАСТЛИВЫМ НЕЛЬЗЯ УМИРАТЬ

Инга снова осталась одна за столиком. Боль в ногах действительно медленно, но верно отступала. Мелкими глотками, прихлёбывая воду из фужера, принялась осматривать окружающую обстановку. Зал был убран в красных тонах. Плотные шторы на окнах, скатерти на столах, стулья, всё было в тон доминирующему цвету, а приглушённый, рассеянный электрический свет, струившийся из невидимых светильников, придавал пикантную загадочность обстановке.

Только столик, за которым сидела Инга, был покрыт белой, казавшейся розовой, скатертью, на которой ярко горели пятна от только, что съеденного ужина.

В поле зрения снова попала Ольга. Она ловко и споро делала свою работу, а принятые от клиентов деньги аккуратно пересчитывала и складывала в карманчик в накрахмаленном пикантном передничке, который был тоже в тон окружающей обстановке.

«Интересно, смогла бы я вот так, как Оля, бегать среди столиков и разносить еду клиентам?… Нет, с такой болью в ногах вряд ли…», грустно подумала Инга и печально опустила голову.

– Заждалась? – вдруг услышала она над собой знакомый голос. Рядом с её рукой с лёгким шуршанием лёг пластиковый пакет, туго перетянутый бечёвкой. Концы бечёвки были скрыты под тяжёлой печатью из сургуча. – Извини, задержался.

Инга подняла голову и печально взглянула в глаза уже знакомому незнакомцу.

– Это столько?! Спасибо… – сказала она, благодарно взглянув на мужчину, и, вдруг, разрыдалась.

– О чём ты?! – недоумевал он.

– Извините… Я плохо подумала… – ответила она, рыдая.

– Уже убедилась? – мягко улыбнулся он и прикоснулся своей тёплой ладонью к её руке. – Успокойся. Сейчас поедем домой. Ты сюда больше никогда не вернёшься. Это – условие.

– Какое условие, почему?! Мне сейчас просто необходимо…

– Поговорим в дороге. Можешь подняться? Идём, – он бережно поднял её, услужливо протянул трость, и пара медленно направилась к выходу.

– Моя машина – за углом, – сказал он, когда они вышли на улицу. – Надо пройти ещё несколько метров, сможешь? – он не спешил и не торопил. Он терпеливо сопровождал, больше не задавая никаких вопросов.

– А как же Гарик?! – вдруг спохватилась Инга, когда они уже были рядом с машиной, новенькими модными «Жигулями».

– Твой Гарик как-нибудь сам найдёт дорогу домой. За него не беспокойся. Выписать бы ему пожизненную ренту за подготовку молодых кадров! – почему-то разозлившись, жёстко сказал он, рывком открыв перед Ингой дверцу переднего сидения рядом с водительским местом. – Садись…

Инга потерялась. Она должна была отдать Гарику крупную сумму денег за культпоход в казино, но как объяснить это своему спутнику, так и не смогла придумать. Поэтому, молча покорилась его воле и заняла предложенное место, рядом, с водительским сидением. Она ни за что не признается, что знает имя своего спутника. Пусть сам назовёт себя, но он, видимо, забыл представиться, а она – ни за что первая не начнёт его называть по имени.

Постепенно боль в ногах, всё же, стала забываться. Оля не обманула, таблетка оказала быстрый и сильный терапевтический эффект.

– Ну, что, поехали? – спросил он, садясь на водительское сидение, и захлопывая дверцу со своей стороны.

– Да… – коротко ответила Инга и почему-то горестно вздохнула. Ей, всё же, было неловко из-за того, что, слишком занятый делами человек сорвался с места и возится с ней, искалеченной завистью, балериной, и поздней ночью везёт домой незнакомку, решившую вдруг разбогатеть в его заведении.

– Зачем так тяжко вздыхаешь? – участливо улыбаясь, он склонился к хрупкому плечику Инги, заставив её вздрогнуть и отшатнуться в сторону от неожиданного откровения мало знакомого мужчины. Но оказалось, он просто старательно выворачивал руль, чтобы развернуть автомобиль. И Инга не сдержалась. Расплакавшись снова, она принялась рассказывать о злоключениях последних месяцев, будто он был приставлен к ней исповедником.

Слушал он спокойно. Не проронил ни слова, не перебивал, не переспрашивал, не задавал вопросов. Инга закончила свою исповедь, когда машина остановилась у парадного.

– И это – всё? – только и спросил он.

– Всё… А, что, мало? – встрепенулась она возмущённо.

– Не сердись. Ничего страшного. Постараемся уладить твои проблемы, а там видно будет… – задумчиво ответил он. – Сюда ли я привёз тебя, красавица?! – Инга выглянула в окно и удовлетворённо кивнула. – Тогда, выходи строиться! – снова добрая, озорная улыбка озарила его лицо.

«Мальчишка!» – подумала она и невольно рассмеялась сквозб слёзы.

– А, вот, не пойду! Вы же не представились, выходить отказываюсь! – шутливо надувшись, выпалила она.

– О! Вот, так-то – лучше! Меня зовут Константин Миронович, для вас, милая дама, Костя.

– Ой, мне придётся вернуться в казино! Я забыла пакет с деньгами, который вы принесли, на столике в баре! – вдруг закричала она, с ужасом сжимая лицо холодными ладошками. – Там же куча денег!

– Ничего страшного. Оля – умная девочка, знает, как себя вести, – рассудительно сказал он.

– Да, Оля – умная, а я – глупая забывчивая дура! Что же мне теперь делать?! Мне же завтра Гарику долг нужно будет отдать! – билась в истерике Инга.

– Много? – спокойно спросил он.

– Много! У меня и копейки нет, чтобы жить, а не то, чтобы долги раздавать! – плакала Инга. – Прошу вас, поедемте обратно!

– Сколько? – сдержанно спросил он.

– Треть выигрыша! – в ужасе простонала Инга.

– Не хило! Ну, ничего, уладим. Не волнуйся. Иди домой и забудь о долге. Этот жулик не стоит твоих слёз, – он ласково улыбался, нежно глядя ей в глаза. И Инге стало тепло и уютно, она купалась во взгляде его красивых глаз, она поверила.

– А как же?… – на всякий случай, ещё не совсем веря ему, спросила она.

– Я завтра ближе к полудню навещу ночную красавицу и сокровища принесу. Было бы только горя в твоей забывчивости. Этопросто повод для новых встреч. Не возражаешь?

Он мягко улыбнулся. Сердце залила горячая волна признательности, и Инга проворно, но с его помощью выбралась из машины. С тростью в руках, уже, готовясь уйти, вдруг обернулась.

– Спасибо, вам, огромное, Константин Миронович, – благодарно выдохнула Инга, впервые назвав его по имени. – Я, ведь, действительно, поверила.

– И правильно сделала. Я тоже благодарен тебе за неожиданно приятный вечер. Ну, иди. Лифт работает?

– Да.

– Завтра, ближе к полудню загляну на огонёк. Примешь?

– Конечно! – радостно воскликнула Инга.

– Есть только одно условие, помни об этом, – серьёзно погрозил он пальцем.

– Я помню… Выздоровею, приду к вам работать. Примете?

– Найдём что-нибудь, получше, для очаровательной леди, чем служить в игорном заведении. Ну, иди, девочка, а то, простудишься. Свежо, как-то, после дождя.

– Мне не холодно. Ещё раз, спасибо! – тихо сказала Инга и улыбнулась. Теперь она была абсолютно спокойна. Она верила. А он взял её лицо в свои тёплые ладони и заглянул, казалось, в самую глубину души.

– Ты не представляешь, как я тебе благодарен, Инга. До завтра, – сказал он, и легонько подтолкнул девушку к двери подъезда.

В квартире было тихо, темно и душно, лишь только часы трудолюбиво отстукивали время. Летняя жара не смогла смениться ночной прохладой. Инга перед уходом в казино, тщательно закрыла все окна и балконную дверь, во избежание сквозняков.

Закрыв на ключ входную дверь, в порыве неосознанного счастья, Инка оперлась о её створку и задумалась. С грохотом упала на пол трость, разрывая душную, устоявшуюся тишину на время опустевшего жилища, но девушка даже внимания не обратила на резкий звук падающего тяжёлого предмета. Впервые за месяцы болезни было спокойно и радостно на душе. Тревоги и печали растворились в воздухе, и, казалось, навсегда, покинули её дом. «Константин Миронович!.. Для вас, милая, Костя!.. Костя… Костя!..»

У Инги появился новый друг. Настоящий друг, так подсказывало сердце. Очень надёжный и добрый. Сам хозяин казино стал её другом! Такое и во сне не приснится! Он завтра, нет, уже сегодня придёт в гости. Он не обманет, он сам так сказал, а она поверила…

Инга вздохнула, и, пританцовывая, пошла в свою комнату, забыв о боли, ещё совсем недавно так терзавшей её, открыла настежь балконную дверь и впустила ночную прохладу в душное пространство комнаты.

– Константин Миронович, Кон-стан-тин Ми-ро-но-вич, Кон-стан-тин Ми-ро-но-вич, для вас – Ко-стя! – пропела она, и, впервые, за многие дни печали и боли, счастливо рассмеялась. – Ко-стя, Ко-стя, Ко-стя, ты для меня – старый, чудак! Неужели ты не заметил?! Ты же древность, нафталиновый старичок – на носу сидит сверчок! Завтра спрошу, сколько тебе лет, спрошу, спрошу! Но ты же в мгновение ока мне всю душу перевернул!

Впервые, за многие бессонные ночи, эту ночь Инга сладко проспала до тех пор, пока игривый солнечный лучик не коснулся её лица. Инга щурилась, пряталась под одеялом, пытаясь продлить счастливые мгновения благодатного сна, но, в конце концов, окончательно проснувшись, села в постели и рассмеялась счастливым смехом. Оказалось, она ночью, когда открывала балконную дверь, не задёрнула шторы. Ну, и что? Ну, и пусть! Всё равно, пора вставать.

Почувствовав призывы голодного желудка, Инга поднялась и отправилась в кухню.

– Ох, ты! А еды-то у меня совсем нет! Вчера приводила себя в порядок, «вылизывала шкурку» перед выходом в казино, а про еду совершенно забыла! Колбаса одна, и хлеба чуть-чуть… – печально всплеснула руками.

«Надо было вчера хоть за хлебушком сбегать, сейчас было бы, чем подкрепиться. Ну, ничего страшного. Сейчас девушка умоется, приведёт себя в порядок и отправится в магазин… Надо купить какой-нибудь тортик, чтобы его угостить… Костя, Костя, Константин, ты на свете лишь один!» Один?! – подумала Инга и кинулась к заветной шкатулке.

Но в шкатулке денег не оказалось. Всё, что в ней было, Инга вчера разделила на две части. Большую отдала Толику, а, с меньшей, сама отправилась с Гариком в казино.

– Что делать, что делать?! – в отчаянии воскликнула Инга, снова и снова исследуя пустую шкатулку. – Хоть бы батон вчера купила, дура неумытая! – ругала она себя. – Надо, хоть, Толику позвонить. Он должен меня спасти от голодной смерти…

Прихрамывая по привычке, подошла к телефону, и не успела снять трубку. Телефон ожил сам, выдав пронзительный, требовательный звонок.

– Привет! – раздался в трубке такой знакомый и родной голос Толика.

– О, приветик! А я собиралась тебе звонить…

– Ты, я уже наслышан, с самим вчера зажигала? Он тебя домой отвёз? – голос Толика был раздражённым. Друг едва сдерживал эмоции.

– Толя, ты о чём? – искренне удивилась и немного испугалась Инга.

– Мне уже успели понарассказать о твоих приключениях! – злился Толик в трубку. – Не притворяйся. У тебя плохо это получается, ак-три-са! – слово «актриса», сказанное Толиком с огромной долей ехидства, задело за живое, но Инга сдержалась.

– Толя, я вчера выиграла. Много выиграла. Сама испугалась, когда поняла, сколько. Даже интерес к игре пропал.

– И сколько же? – Толик уже не мог сдерживать злость.

– Не знаю. Пакет с деньгами остался в баре на столике. Мне его должны сегодня привезти.

– Вот, брюква тупая! Кто тебе деньги привезёт?! Точно, с дуба рухнула! Нет, больше я с тобой не связываюсь! – уже орал друг.

– Да, что я такого сделала?! – не выдержала Инга. Она не понимала друга, не понимала его злости и несдержанности, а когда стал обзывать, возмутилась.

– Не понимает она! Гарика подставила, и не понимает! – уже орал Толик.

– Это ты сам с дуба! Жёлудь протрухший! Никого я не подставляла. Гарик играл в карты, когда я уходила из казино. К нему пробиться было невозможно… А долг я ему обязательно отдам, вот увидишь. Сегодня вечером.

– Ага, а потом Кот ему такое рандеву устроил, не пой соловей!

– Какой кот, ты о чём? – удивилась Инга.

– Хо-зя-ин! Ты бы знала, как он Гарика отштукатурил! Теперь Гарик и меня не проведёт. Ты бы видела, какой он злющий!

– Ничего, уляжется… – почему-то вдруг успокоилась Инга. – Уже завтра будет спокойнее, посмотришь, – она вдруг улыбнулась и зажмурилась от счастья. Но голодный желудок снова потребовал внимания. Инга вспомнила, зачем она собиралась позвонить Толику. – Знаешь, у меня в доме – ни крошки, даже таракану нечего есть. У тебя хлеба кусочек можно отдолжить? – умоляюще проныла она в трубку.

– Хлеб, хлебом, ша, принесу. А голубчиков хочешь? Мамка вчера навертела, – Толик ещё сердился, но уже готов был примчаться по первому зову подруги.

– Хочу, хочу! – засмеялась она и запрыгала от счастья. – Не сердись, скорее, приходи, а то, я умру от голода. А счастливым нельзя умирать!

В то мгновение, когда Инга повесила трубку, заработал звонок в прихожей. Инга мельком взглянула на часы и ахнула.

– Первый час дня. А я ещё в ночнушке… – прошептала она в испуге. – Кто там! – желая оттянуть время, спросила она. Она уже знала, кто пришёл…

– Костя! – услышала знакомый бодрый голос, и счастье водопадом обрушилось на неё.

– Ой, сейчас, халат накину. Прошу, вас, подождите.

Костя терпеливо ждал, пока Инга копошилась с одеждой и дверью. Наконец, дверь, скрипнув, широко распахнулась, впуская его в квартиру. В лёгком летнем халатике, из-под которого выглядывала ночная сорочка, впервые встречала Инга нежданного и, в то же время, самого долгожданного гостя. Какое-то мгновение он любовался увиденной утренней и неподдельной красотой, потом, решительно переступил порог.

– Куда позволишь пройти утомлённому путнику? – вежливо и высокопарно спросил он, пока Инга возилась с замком.

– Сюда, сюда, в гостиную, – засуетилась она, сопровождая гостя. Но, зайдя следом за ним в комнату, остолбенела, увидев новым взором, какой там царил беспорядок.

Весь её вчерашний туалет был хаотически разбросан по добротному дивану родителей. Из красивых туфелек, в которых она вчера ходила в казино, лишь одна с нескрываемым любопытством выглядывала из-под дивана. На стульях в художественном беспорядке были развешены юбки, платья и брюки, которые Инга носила в течение этой неделе. Из широко распахнутого шкафа пикантно выглядывали предметы женского туалета…

– Ой, извините, я только проснулась! – пискнула Инга, поспешно собирая одежду с дивана и хаотически запихивая смятый клубок в шкаф.

– Не суетись. Вот твой пакет. Убери. Ты завтракала? – спокойно с какой-то удивительной заботой спросил Костя, с любопытством рассматривая её теперешний наряд.

– Не-е… Сейчас Толик принесёт. У меня же ничего нет, ни еды, ни денег, ни хлеба…

– Деньги – в пакете. Это – твой вчерашний выигрыш. А на счёт завтрака… Придётся ехать в ресторан… – покачал головой гость.

– Не-ет, не на-до! Сейчас Толик голубцы принесёт! – уверяла она задумавшегося мужчину.

– Кто такой, Толик? – спросил Костя, строго взглянув на девушку.

– Толя – мой друг. Это – мальчик, с которым я танцевала, мой партнёр. Бывший партнёр… Я же была балериной, пока не случилось несчастье… – грустно вздохнула Инга. – Он живёт по соседству. Подождите немного, завтрак уже в пути. Мы только, что по телефону договорились.

– Ну-ну… Хочу взглянуть на твоего друга… Поглядим, какие у тебя друзья…

– У меня нет друзей, только Толик. Когда беда случилась, всех, будто, корова языком слизала… И тётя в больнице… Он один остался…

– Ладно, поговорим об условиях твоей новой жизни, – строго сказал гость.

– Какой, новой жизни? – искренне удивилась Инга.

– Я подумаю, что необходимо сделать, чтобы тебе помочь. Когда вернутся родители?

– Не знаю… У них там война. Неделю назад первый перевод от них получила. Два месяца не было никаких известий.

– И ты все свои денежки вбухала в игру? – изумился гость и осуждающе посмотрел ей в глаза. От такого пристального взгляда по спине поползли мурашки.

– Ещё с Толиком поделилась… А откуда вы знаете?… – прошептала Инга.

– Добрая душа… А сама с чем осталась? – почему-то нахмурился гость. Его, откровенное осуждение, казалось, прострелило душу насквозь. Осталось только пожать плечами в знак непонимания.

– Так, он же… – но Инга не успела закончмть фразу.

В прихожей звякнул звонок, возвещая о прибытии нового гостя, и Инга бросилась открывать дверь, благодарная Толику, что тот пришёл во время, и вопросов хлеставших её душу, больше не предвидится.

– Не спеши. Сядь. Я сам открою… Взгляну на твоего Толика, а ты, тем временем, прибери пакет, – остановил её Костя властным жестом и быстрым шагом отправился в прихожую.

«Ишь, как замаршировал! Раскомандовался!» – раздражённо подумала Инга, но послушно села на стул, потом схватила пакет и бросилась к шкатулке. Пакет в шкатулку не поместился, и Инга засунула его подальше в ящик, прикрыв какими-то тряпками.

– Здрасте… – услышала Инга растерянный и настороженный голос друга. Она лишена была возможности предупредить его.

– Здрасте, здрасте… Ты, значит, Толик?

– Да, Константин Миронович, – испуганно ответил юноша.

«Вот, это – номер! Оказывается, Толик его знает!» – удивилась Инга. Для неё такое открытие было полной неожиданностью.

– Я Инге хлеба принёс… И кастрюлю голубцов припёр. Позавтракаем?

– Ага, позавтракаем. Двигай сразу на камбуз.

Инга не могла усидеть на месте. Она кинулась убирать разбросанные вещи, но оказалось всё не так просто в её королевстве. Грязные и чистые одежды вперемежку неряшливо свисали со стульев, и потребовалось не мало времени, разобраться. Второй туфли Инга так и не нашла. Видимо, вчера, прийдя домой, зафутболила одну туфлю глубоко под диван, и теперь не знала, как её оттуда выковырять, а трость куда-то запропастилась.

Куча грязного белья в углу постепенно увеличивалась. Инга сейчас даже не задумывалась над тем, как она сможет привести в надлежащий порядок такую уйму вещей.

В пылу поспешной работы девушка даже не заметила, что совершенно не чувствует боли в ногах. Она бабочкой порхала по комнате, забыв о вчерашней хромоте, ставшей привычной в последнее время.

– Инга, стол накрыт, еда стынет, пошли обедать! – прервал течение мысли голос Толика. Инга обернулась. Толик стоял на пороге комнаты и со значением грозил ей кулаком.

– Ты чего это кулаками размахиваешь? – удивлённо воскликнула Инга.

– Т-с-с-с! – приложил он палец к губам, потом указал в сторону кухни. – Это он, сам хозяин казино к тебе в гости пожаловал! Где ты его выдрала?! – испуганно зашипел друг.

– Где надо, там и выдрала! Я знаю, кто он. Я думала, ты его не знаешь… – спокойно ответила Инга.

– Ты знаешь?! – оторопело заморгал белесыми ресницами Толик, и, отпрянув, в недоумении облокотился о дверцу незакрытого шкафа. Дверца скрипнула и совсем прикрылась, чуть не уронив изумлённого друга.

– Знаю, Толя. Действительно, идём кушать. Сейчас я вас представлять друг другу буду, – тихо сказала Инга, подталкивая друга в кухню.

Когда ребята вошли в кухню, Костя, как король, сидел за отодвинутым от стены, по-мужски накрытым, столом. Горка голубцов весело дымилась на блюде, старательно распространяя аппетитный запах домашней еды.

Ребята в нерешительности остановились на пороге кухни. Сколько жила Инга в этой квартире, она не помнила, чтобы кухонный стол кто-то переставлял. Увидев его не на месте, девушка слегка насторожилась и не находила нужных слов, чтобы выразить своё удивление. Непривычно было видеть незнакомого, крупного мужчину во главе стола. Это место, по праву старшего в семье, всегда занимал отец. В отсутствие отца, место во главе стола обычно пустовало. А тут… Но Инга постеснялась делать, какие бы то ни было, замечания. Сегодня Константин Миронович занимал почётное место, и к этому следовало относиться уважительно. Но удивление не исчезало, и Инга не могла переступить порог кухни, не смотря на соблазнительные запахи, струившиеся от блюда с голубцами и голодное урчание в желудке, а вместе с нею застыл на месте и Толик, обуреваемый своими мыслями.

– Ну, чего призадумались, моложёжь? Занимайте места за праздничным столом – спокойно окликнул их Костя.

– А какой сегодня праздник? – совсем потерялся Толик.

– Сегодня будем отмечать первый день знакомства, пока твоими голубцами. О дружбе поговорим чуть позже. Приступайте, приступайте к еде, остынет же! Толик, ты же не хочешь, чтобы твоя подружка упала в голодный обморок. А она уже готова!

«Как он всё видит, всё замечает, – не переставала удивляться Инга. – О беспорядке в комнате и слова не сказал. Видел и не сказал, что заметил, а про голодный обморок, это он – в точку…»

Плавно текла беседа ни о чём и, с быстротой реактивных самолётов, с блюда разлетались аппетитные голубцы. Закипел чайник и заявил о себе злым шипением.

– Ну-ка, Толик, подсуетись, приготовь чайку на всю компанию. Мне не с руки подойти к плите, а даму заставлять работать сегодня мы воздержимся, не возражаешь? – предложил Константин Миронович, когда блюдо безнадёжно опустело. – И пока ты там возишься, поговорим о деле.

Толик удивлённо взглянул на сидевшего у окна мужчину и почему-то заволновался, но благоразумно промолчал, тем самым, выражая согласие. Отвернувшись к плите, он занялся чаем. Инга видела, как дрожат его руки, и не могла понять, чего Толик так испугался.

– О каком серьёзном деле вы хотите с нами поговорить? – заинтересованно спросила Инга.

– Толик, сколько раз тебя Гарик проводил в казино? – вдруг спросил Костя, не считая, в данный момент, нужным ответить Инге. – Отвечай, как на духу, чтобы не ссориться с самого начала.

– Только один раз это было… – втянув шею в плечи, будто ожидая удар, глухо ответил Толик, не оборачиваясь. Видно было, как заливаются краской его оттопыренные уши.

– Я же предупреждал!.. – тоном классного руководителя, уличавшего во вранье своего ученика, сказал Костя и растянул паузу, в ожидании ответа.

– Честно, только раз играл. Неделю назад… Я тогда прилично выиграл, и мамка газовую плиту и стиралку купила на эти деньги. Пускай, с сеструхой играются.

– Не хило!.. Предположим, что так… А Гарик сколько с тебя потребовал? – спокойно задал следующий вопрос Костя.

– Константин Миронович, я не могу… – взмолился Толик.

– Можешь и должен. Вы же вместе с Гариком работали в моём заведении. Сколько?! – слегка повысил голос Костя, и этот возглас Толик расценил, как угрозу.

– Ну, треть выигрыша отдал, как договорились, – снова глухо ответил Толик, не поворачиваясь к собеседнику лицом.

– Понятно… А как же те, другие разы? – безжалостно сыпал вопросами Костя. Инга молчала и предпочитала не вмешиваться в разговор.

– Так, я же не играл! Я присматривался! – выкрикнул Толик, резко повернувшись. В руках у него была полная чашка крутого кипятка. От резкого движения кипяток выплеснулся ему на руку. – А-а-а! – заорал Толик не своим голосом, дёргая обожжённой рукой. Чашка упала на пол и разбилась на мелкие осколки. – А-а-а!

Инга сорвалась с места, чтобы помочь другу. Она лихорадочно вспоминала, как мама боролась с бытовыми ожогами. Следовало облить обожжённую поверхность тела растительным маслом, а затем обильно притрусить обычной содой.

В бутылке растительного масла оставалось чуть-чуть, на донышке, но этого, как раз, хватило. Баночка с содой была полна. Инга вылила остаток масла на обожжённую руку орущего друга и посыпала покрасневшее место содой.

– А-а-а! Печёт! – орал Толик.

– Потерпи, сейчас станет легче… – , чуть не плача, упрашивала Инга. Она крепко вцепилась в обожжённую руку друга, стараясь хоть чуть-чуть облегчить его страдания. – Потерпи, соду не стряхивай, дурья твоя башка!

Она ласково гладила по голове травмированного Толика и что-то нежно, будто ребёнку, шептала ему на ухо, а он кривился, постанывал, но слушал.

Постепенно Толик начал успокаиваться. Черты лица приобрели знакомое выражение, на губах появилось неуловимое подобие улыбки, и Инга, не без основания, отметила явное улучшение в состоянии друга.

– А, не болит! – выпалил вдруг Толик, радостно тряся пострадавшей рукой. – Не болит! Ты – волшебница!

– Не я, это мама моя… – смущённо ответила Инга, поймав на себе пристальный взгляд гостя.

А гость молча сидел на своём месте, не принимая участия в суете. Помочь Толику он не мог ничем, и оказывать первую медицинскую помощь другу Инге не мешал. Он внимательно наблюдал за действиями девушки, не вмешиваясь, не давая советов, и что-то мурлыкал себе под нос, чтобы ни словом, ни жестом не выдать, какая буря чувств бушевала у него в душе.

Прошло какое-то время, прежде, чем Толик почувствовал истинное облегчение. Инга убрала осколки разбитой чашки и с трудом вытерла лужу от пролитого чая под столом.

Разговор с ребятами, задуманный Костей, не складывался, и он решил не форсировать события, как когда-то учил его учитель. Сейчас он имел дело, по сути, с детьми, уже выросшими, но ещё не сформировавшимися личностями, требовавшими к себе бережного отношения. И только от него зависело, получится, или нет, так необходимое ему, понимание сторон.

– Фу-у-у, как я напугался! – воскликнул Толик с явным облегчением, занимая свой стул. – Завтра у меня занятие по гитаре, а рука опять вышла из строя… Та же рука, понимаешь!

– Ничего, малыш, до свадьбы заживёт! – рассмеялся Костя. Обращение к Толику «малыш» тронуло паренька до слёз. Его никогда так не называли. Он был старшим сыном в семье, в которой не было отца. Его никогда никто, кроме Инги, не жалел, он никогда не испытывал на себе отцовской ласки. Толик никогда не хотел вспоминать об отце. – А как на счёт чая?! – весело подмигнул Костя, заметив, что его слова достигли цели.

– Ох, я и забыл совсем!.. – смутился Толик, украдкой смахнув набежавшую слезу. – Ща, исправлюсь! – весело воскликнул он, облегчённо вздохнув, и вскочил с места.

– Сиди, Толя. Я сама. Чайник остыл совсем. Надо всё с начала. Ты сиди, пока не стряхивай соду с руки, – сказала Инга, стараясь примирить ещё не враждующие стороны, и сама закрутилась у плиты.

– Толик, прошу, не сердись на меня за трудные вопросы. Я хочу выяснить, кто тянет из казино больше, чем обусловлено. Картина постепенно проясняется, и это радует. Жаль, что и вы, ребята, чуть не стали помощниками жуликов. Хочу вас обоих предупредить… – Костя говорил спокойно, но, опустив голову, ни на кого не глядя, и замолчал на мгновение.

– О чём?… – вклинился в паузу Толик, ещё не понимая, о чём идёт речь.

– Разборки у нас бывают суровые, иногда кровавые. Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за своей юношеской наивности. Поэтому, предупреждаю. Если я ещё раз увижу кого-нибудь из вас даже рядом с казино, таких подволторников выпишу, долго на посадочной площадке отметины не заживут, на всю жизнь запомните. Даже праздношатающимся не поздоровится… Я ясно объяснил?

– Это, почему это?! Я уже почти совершенно… – возмутился Толик.

– Тебе в армию когда? – вдруг спросил Костя, перебивая справедливое возмущение Толика и не отвечая на глупое восклицание.

– Не знаю… – пожал плечами паренёк. – Я, как картошка, если осенью не съедят, то, тогда весной воткнут. Если не осенью, то весной попадаю, – вздохнул Толик.

– Хочешь?

– А как вы думаете?! Матери совсем тяжко придётся. С ней же ещё малышня остаётся. Да, и я к сапогам никогда привыкнуть не смогу, – печально улыбнулся Толик.

– Если будешь умницей, посмотрим, что можно сделать, – сказал Костя, спокойно размазывая по столу капельку подливки от былых голубцов. Инга заметила его действие и постаралась исправить положение, молча, стерев влажной тряпкой лишнюю грязь со стола. Стол засверкал чистотой, готовый принять новую сервировку, а Костя благодарно кивнул и почему-то улыбнулся.

– А что надо сделать?! Мамка поможет, она обещала… – смешно скривился Толик, с надеждой поедая глазами Костю, и потряс обожжённой рукой, для усиления действия обещания.

– Мамка поможет, говоришь?… – задумчиво спросил Костя.

– Да, она сама…

– Инга, собери вещи в стирку и отдай. Пусть мать твоего друга приведёт их в порядок… – раздумывая над чем-то, сказал Костя.

– Что это вы такое придумали?! Я сама! – вскинулась Инга.

– Сама ты не сможешь. У тебя не будет времени на домашние дела. В конце недели я привезу сюда из больницы твою больную тётю, и некогда будет заниматься тем, что сделается за тебя, – Костя говорил, как всегда, выдержанно и спокойно, и возразить ему было невозможно. – На тебя можно положиться, не подведёшь? – взглянул он на Толика, и тот с готовностью замотал головой в знак согласия, одновременно не веря в волшебную сказку, но Костя не обращал внимания на красноречиво преданные взгляды поверившего ему пацана. Он продолжал свою мысль: – Позже обговорим с тобой условия, Толик.

– Какие ещё условия?! – возмутилась Инга, но она уже интуитивно знала, что будет, даже, в мелочах, подчиняться этому человеку. Своим возгласом она наткнулась на холодный взгляд гостя и прикусила язык, а Костя продолжал излагать свои мысли.

– Сегодня, уже скоро, к тебе, Инга, придёт Оля и принесёт еду. Потрудись не спустить её с лестницы. Осложнения сейчас ни к чему. Она приготовит обед и поможет прибраться.

– В чём она мне поможет? – удивилась Инга.

– Да, хоть, книжки читайте, всё же, полезнее. Не одна будешь в четырёх стенах. В казино тебе и твоему дружку путь закрыт, пока я являюсь хозяином заведения, – ребята переглянулись, оба в недоумении, и притихли, видя, что спорить бесполезно, а Костя продолжал: – Завтра к Инге придёт травматолог. Обследует и вынесет приговор. Инга, – обратился гость к девушке, – подготовь на утро необходимые документы…

– А что ему потребуется? – вскинула тонкую бровь девушка, разливая крутой кипяток в красивые сервизные чашки. – Смотри не разбей, баламут, а то мама за этот сервиз мне голову снесёт, – рассмеялась Инга, обращаясь к Толику, и легонько хлопнула друга по затылку.

– Ну, не знаю. Выписки из больницы, снимки, и всё остальное, что тебе дали в больнице. Я подскажу по ходу. После таблетки вчера легче стало? – вдруг участливо спросил Костя, озабоченно взглянув Инге в глаза.

– Да… А откуда вы знаете?… Так, это вы!.. – крайне удивилась Инга. Она же ничего не рассказывала ему тогда, а рассказала гораздо позже, в машине…

– Инга, я всё знаю, – спокойно сказал Костя, сделав ударение на слове «всё», и совсем не обращая внимания на удивление, застывшее в её глазах.

– Это Оля вам рассказала!.. – строила догадки Инга – А теперь она сюда повадится, чтобы обо мне вам докладывать?! Не пущу!