Текст книги "Дипломат императора Александра I Дмитрий Николаевич Блудов: союз государственной службы и поэтической музы"

Своеобразие периода 1815–1825 гг. в истории России справедливо подчеркнул С. В. Мироненко. Он объяснил причины недостаточного внимания историков к данному десятилетию следующим образом: «В эти годы не было осуществлено никаких крупных преобразований. Все замыслы так и остались замыслами, а проекты проектами. Видимо, поэтому внимание историков было привлечено к изучению времени, более богатого крупными преобразованиями и событиями, – второй половины XIX – начала XX в., но для историков не менее важны и неосуществленные реформы»[59]59
  Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. С. 5–6.


[Закрыть].

Добавим, что Российская империя во главе с Александром I выполнила свое предназначение. Она победила Наполеона, спасла собственную государственность, на несколько десятилетий установила мир в Европе. И к этому был причастен Блудов.

Современный исследователь В. Ю. Захаров показал, что, размышляя над проблемой конституционализма в 1814–1822 гг., Александр I надеялся на его введение в Европе. Однако практика применения в Европе «конституционной дипломатии» Александром I в 1801–1820 гг. в европейских странах привела к иным результатам, чем разработка конституционных проектов внутри России[60]60
  Захаров В. Ю. Эволюция абсолютизма в контексте развития конституционных идей в России и Европе во 2-ой половине XVIII – 1-й четверти XIX вв. Ч. 1, 2. М., 2008.


[Закрыть]. По мнению В. Ю. Захарова, Александр I «искренне стремился провести серьезные реформы во всех сферах жизни, воспользовавшись доктриной конституционализма». При этом им был использован конституционный опыт зарубежных стран, включая даже революционную Францию»[61]61
  Захаров В. Ю. Конституционная альтернатива развития России в период правления Александра I и причины ее нереализованности / / Ключевские чтения – 2011. Василий Осипович Ключевский и познание русской истории. Т. 1. М., 2011. С. 149.


[Закрыть].

Суждение Н. В. Минаевой о том, что «передовая европейская мысль могла быть освоена только представителями господствующего класса, порывавшими со своими кастовыми интересами, или частично отказавшимися от их защиты»[62]62
  Минаева Н. В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX в. С. 31.


[Закрыть], позволяет выявить социальный порог восприятия Блудовым современных ему западноевропейских политических идей.

Обстановку, в которой находились во Франции в 1814–1818 гг. русские дипломаты, и в их числе Блудов, а также восприятие французами России и русских рассмотрела по материалам фондов Национального Архива Франции М. В. Губина[63]63
  Губина М. В. Особенности образа России и русских в сознании французских современников в 1814–1818 годах / / Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002.


[Закрыть].

Дипломатические отношения между Россией и Англией в период, затрагивающий время несения Блудовым дипломатической службы в Лондоне, исследовал

А. А. Орлов[64]64
  Орлов А. А. Союз Петербурга и Лондона. Российско-британские отношения в эпоху наполеоновских войн. М., 2005.


[Закрыть]. Интересный личностный метод изучения международных отношений и истории дипломатии, анализа вклада конкретных дипломатов предложила Н. П. Таньшина. В исследовании «Княгиня Ливен. Любовь, политика, дипломатия» она показала англорусские отношения и дипломатическую роль русского посла в Лондоне в 1812–1834 гг. графа X. А. Ливена через призму восприятия близкой к послу личности – его супруги[65]65
  Таньшина Н. П. Княгиня Ливен. Любовь, политика, дипломатия. М., 2009.


[Закрыть].

В современных диссертационных исследованиях, рассматривающих проблемы отечественной истории второй половины XVIII – первой четверти XIX вв., показана связь государственного курса с тем социальным слоем, который в определенных условиях выдвинулся к руководству, в том числе и внешней политикой, а также отношение дворянской элиты к государственной службе[66]66
  Козлова А. А. Отношение элиты российского дворянства к государственной службе в период правления Екатерины II: Автореф. к. и.н. М., 2007.


[Закрыть].

В них выявлена неоднородность дворянской элиты и выделены ее основные группы. В окружении Блудова были представители: 1) из древних, титулованных знатных фамилий, традиционно служивших престолу; 2) ближайшего окружения императора (императрицы); а также 3) лиц, занимавших высокие государственные должности на военной и штатской службе и имевших влияние на решение государственных дел.

Ряд диссертаций посвящен хозяйственной деятельности помещиков[67]67
  Фирсова О. Г. Эволюция методов хозяйственной деятельности крупных помещиков XVIII – первой половины XIX века: Автореф. дисс. к.и.н. М., 2006.


[Закрыть] и характеристике социально-экономической природы дворянской усадьбы, а также ее воздействию на ментальность и сферы занятий дворянства[68]68
  Олейниченко Е. В. Социально-экономическое развитие усадьбы Кузьминки во второй половине XVIII-первой половине XIX вв.: Автореф. дисс. к. и.н. М., 2003; Дубровская Е. А. Эволюция дворянской усадьбы конца XVIII-первой трети XIX вв.: Автореф. дисс. к. и.н. М., 2009.


[Закрыть].

В диссертационном исследовании Н. А. Могилевского о дипломатической и военной истории заграничного похода русской армии 1813–1814 гг.[69]69
  Могилевский Н. А. Дипломатическая и военная история Заграничного похода русской армии 1813–1814 гг.: Аатореф. Дисс. канд. ист. наук. М., 2011.


[Закрыть] показана эффективность новой (Венской) системы международных отношений, заложенной Александром I, в утверждении стабильности политической безопасности Европы. Автор сделал аргументированный вывод о ведущей роли России в социально-политической модернизации Европы в 1813–1814 гг. и руководстве Александра I этим процессом.

На основании документов из Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) Могилевский показал, что за время заграничного похода русской армии по инициативе русского императора состоялись два крупных конгресса – Пражский[70]70
  Во время Пражского конгресса (12 июля – 10 августа 1813) мирные переговоры шли между Россией и Пруссией, с одной стороны, и Францией – с другой, при посредничестве Австрии.


[Закрыть] и Шатильонский[71]71
  С 5 февраля по 19 марта 1814 г. в разгар военных действий на территории Франции в г. Шатильон во Франции шли переговоры между представителями государств участников шестой антифранцузской коалиции (России, Австрии, Пруссии, Великобритании) и Францией.


[Закрыть]. В них участвовали, с одной стороны, представители побеждающей шестой антинаполеоновской коалиции, а с другой, наполеоновской дипломатии. Тогда же была апробирована форма мирного решения спорных международных вопросов участниками конгрессов, которая свое дальнейшее развитие получила в 1815–1822 гг.

В свете проблемы зарождения русского консерватизма подошла к рассмотрению взглядов Н. М. Карамзина, А. С. Шишкова, Ф. В. Ростопчина и С. Н. Глинки Т. А. Егерева. Ее материал интересен, поскольку Н. М. Карамзин и А. С. Шишков имели непосредственное отношение к тем литературным спорам, участником которых был Блудов. К сожалению, в работе Егеревой данный аспект не рассматривался. Названные персоналии интересовали автора как представители интеллектуальной элиты России начала XIX в., которые выполняли определенную функцию в системе отечественной культуры, а именно: анализировали идущие из-за границы новшества, сравнивая их с имевшимися в российском социуме традициями и нормами жизни. Центральной проблемой в их рефлексии, по мнению Егеревой, был вопрос об идентичности, т. е. о выяснении национального, культурного, социального своеобразия России в кругу европейских держав[72]72
  Егерева Т. А. Русские консерваторы в социокультурном контексте эпохи конца XVIII – первой четверти XIX веков (на примере Н. М. Карамзина, А. С. Шишкова, С. Н. Глинки и Ф. В. Ростопчина): Автореф. дисс. к. и.н. М… 2011; Онаже. Русские консерваторы в социокультурном контексте эпохи конца XVIII – первой четверти XIX вв. М., 2014.


[Закрыть].

Особое значение имеют наблюдения филологов по поводу официально-делового стиля. В свое время В. В. Виноградов[73]73
  Подробнее см.: Виноградов В. В. Избранные труды. М., 2003; Виноградов В. В. Избранные труды: История русского литературного языка. М., 1978; Виноградов В. В. Избранные труды: Язык и стиль русских писателей. От Карамзина до Гоголя. М., 1990; Виноградов В. В. Из истории изучения русского синтаксиса (от Ломоносова до Потебни и Фортунатова). М., 1958; Виноградов В. В. История русских лингвистических учений. М., 2005; Виноградов В. В. Наука о языке художественной литературы и ее задачи (На материале русской литературы). М., 1958; Виноградов В. В. О теории художественной речи. М., 2005; Виноградов В. В. О языке художественной литературы. М., 1959; Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX веков. М., 2002; Виноградов В. В. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961; Виноградов В. В. Проблемы литературных языков и закономерностей их образования и развития. М., 1967; Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963; Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1999.


[Закрыть] в изучении официально-делового стиля опирался на язык художественной литературы. Он полагал, что национальная литература – это «единственная всеобщая сфера письменного выражения, которая объединяет носителей всех существующих в данном синхронном срезе функционально-речевых стилей, то есть членов социума, в своей повседневной практике пользующихся одним из них <…>, объединяет их как людей, обращающихся к главному источнику духовной культуры нации, соединяет их как читателей»[74]74
  Виноградов В. В. Избранные труды: Язык и стиль русских писателей. От Карамзина до Гоголя. М., 1990. С. 340.


[Закрыть].

В лице Блудова оказались совмещенными навыки и знания русской и французского литературы, а также официально-делового стиля, поэтому написанные им дипломатические документы и переводы были столь высокого уровня.

В современной литературе отмечается, что деловой стиль, предопределивший во многом языковую реформу Карамзина, обладал особой значимостью для русского литературного языка XVIII–XIX вв.[75]75
  Романенко А. П. Образ ритора в советской словесной культуре: Учеб, пособие. М., 2003. С. 9.


[Закрыть] А. П. Романенко особо выделяет канцелярский стиль, он был уже в XIX в. достаточно сложен и разработан, что «не могло не проявиться в последующей истории литературного языка и словесности»[76]76
  Там же. С. 10.


[Закрыть].

Литература, написанная о Блудове, условиях его жизни и деятельности, свидетельствует о параллельном существовании в настоящее время нескольких комплексов литературы и необходимости их осмысления. Речь идет о комплексе работ, в той или иной мере освещающих личность и деятельность Блудова и обстоятельства его жизни; а также исследованиях, характеризующих историческую эпоху, в которой действовал наш герой, и кроме того, работы историков и филологов, хранящие полезные подходы-ключи методического, методологического и источниковедческого характера.

Глава 1
Формирование личности Дмитрия Николаевича Блудова

§ 1. Род, семья и воспитание Д. И. Блудова. Его возмужание

Дмитрий Николаевич Блудов был типичным представителем русского служилого дворянства конца XVIII – начала XIX вв. Его появление на свет состоялось в родовом «гнезде», селе Романово Шуйского уезда Владимирской губернии. Выполняя волю матери после ее смерти в 1807 г., Д. Н. Блудов, передал родовое село Романово ее сестре – Писемской (урожденной Тишиной). Сына Писемской, своего двоюродного брата, Блудов представил членам литературного общества «Арзамас» в 1817 г.

Для понимания отношения Блудова к родовому поместью и правившей династии Романовых представляется важным указание его прижизненного биографа Е. П. Ковалевского на то, что это село было пожаловано Назарию Беркуту Блудову первым царем дома Романовых Михаилом Федоровичем за участие того в походе Дмитрия Пожарского[77]77
  Ковалевский Е. П. Граф Блудов и его время. СПб., 1871. С. 9.


[Закрыть].

Заметим, что в статье «Блудовы», помещенной в энциклопедическом справочнике Брокгауза и Ефрона, сподвижником Д. И. Пожарского назван не Назарий, а Никита Васильевич. Речь, однако, идет об одном и том же человеке по «прозванию Беркут». Он был «в числе воевод сподвижников Минина и Пожарского в деле избавления России от поляков и получил от царя Михаила Федоровича в суздальском уезде вотчину в память царской милости названную «Романово». Отец Никиты – Василий Блудов – был связан с Шуей, где в 1576 г. он был городовым приказчиком.

В «Русском биографическом словаре» А. А. Половцова все же назван Назарий Беркут, который «начальствовал над отрядом в рати князя Пожарского, подписал известный договор между князьями Пожарским и Трубецким и пожалован был от царя Михаила поместьем, в котором впоследствии родился Дмитрий Николаевич Блудов»[78]78
  Русский биографический словарь. Бетанкур-Бякстер. Издан под наблюдением председателя ИРИО А. А. Половцова. СПб., 1908. С. 98.


[Закрыть].

Исторический факт получения от династии Романовых земельного дара за участие в деле избавления России от поляков их предком составлял предмет особой гордости рода Блудовых. Большое значение ему придавал и Дмитрий Николаевич. Он выделял Назария из числа его современников и высказывал о нем свои суждения, опираясь на имевшиеся у него документы, написанные Назарием Беркутом. Дмитрий Николаевич отмечал, что подчерк Назария в сравнении с другими был «довольно тверд и правилен», что доказывает его грамотность[79]79
  Ковалевский Е. П. Граф Блудов и его время. СПб., 1871. С. 9.


[Закрыть].

Из других сохранившихся источников о Назарии Блуде Д. Н. Блудову было известно, что «августа в 4 день 7123[80]80
  В соответствии с византийской эрой от Сотворения Мира (начало – 5508 год до Рождества Христова) речь идет о 1615 г.


[Закрыть] году Назарья Блудова на Углицкую ею вотчину по Царя Васильеве даче пошлин полтины для бедности не взято»[81]81
  Российский государственный архив древних актов (далее в тексте: РГАДА), ф.1274, on. 1, ч. 1, ед. хр. 739, л. 33 об.


[Закрыть].

В XVII в. Блудовы служили в городовых дворянах, дворянах московских и стряпчих. Они служили в Москве, Вязьме, Лихвине, Казани, Тобольске, Тюмени, Яранске. Иван Блудов в 1636–1638 гг. служил в приказе Большого Дворца. Василий в 1646 г. досматривал порухи Белого города в Москве. Григорий, хотмышский сотник, в 1647 г. был послан из Москвы в Курск с государевой грамотой. Самуил в 1661 г. был стрелецким и казачьим головою в Тюмени. Михаил в 1669 г. служил в Вязьме головою таможенного и кружечного двора. Юрий Блудов в 1654–1655 гг. был подъячим в приказе Большого Дворца, в 1668 г. – дьяком в Казани, в 1671–1674 гг. – дьяком в Тобольске, в 1676–1679 гг. – дьяком ямского приказа в Москве. Тарас Блудов в 1689–1690 гг. был «прикащиком» села Преображенского. Александр Блудов в 1689 г. служил капитаном в стрелецком полку Ивана Цыклера и остался верен Петру I, ему поручили арестовать В. В. Голицына. В 1690 г. он сопровождал в Яранск сосланного Голицына и охранял его. Григорий Иванович (род. 1683) в 1711–1727 гг. служил в регулярной армии, уволен за болезнью в чине прапорщика, причислен к герольдмейстерской конторе, в 1733 г. назначен воеводой в г. Лихвин, калужской провинции[82]82
  Русский биографический словарь. Бетанкур-Бякстер. Издан под наблюдением председателя ИРИО А. А. Половцова. СПб., 1908. С. 98–99.


[Закрыть].

Архивные материалы хранят сведения о нескольких Блудовых, фиксируя их социальный статус и материальное положение. «Февраля 21-го 7123 года в Шую, по челобитью Семена Блудова, ввозная на старую вотчину, на Царя Васильеву дачу шездесят четыре четьи.

Пошлин для бедности 26 ал. 4 ден. не взято»[83]83
  РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 1, ед. хр. 739, л. 33.


[Закрыть], – таким образом, в 1631 г. другой предок Блудова – Семен был небогатым шуйским вотчинником.

Известно, что один из Блудовых – Семен Федорович в 1598 г. подписался под избирательной грамотой Бориса Годунова, а в 1602 г. был воеводою в Алатыре[84]84
  Издан под наблюдением председателя ИРИО А. А. Половцова. СПб., 1908. С. 98.


[Закрыть].

Бедность и вдовство были хорошо известны роду Блудовых. Они сопровождали род особенно в первые годы правления Романовых. Данное обстоятельство отметил Д. Н. Блудов. В одной из выписок из книг Печатного приказа и жалованных грамот, сохранившейся благодаря Д. Н. Блудову, записано: «Марта 27, 7123 года. В Рязанской уезд в жребий деревни Зубовы по челобитью вдовы Маланьи Блудова на 70 четьи. Пошлин 29 ал. 3 деньгою для бедности и вдовства не взято»[85]85
  РГАДА, ф. 1274, он. 1, ч. 1, ед. хр.739, л. 33 об.


[Закрыть]. В 1622 г. «Галицком стану на пустошь, что было сельцо Лучкино с пустошми, а не долю ему в тое вотчину трех чети без полуосмины. Грамота писана во 7130 году. Июня в 20 день, за подписью дьяка Ондрея Варева. Пошлин полтины за бедности не взято»[86]86
  Там же.


[Закрыть].

По сделанным Д. Н. Блудовым выпискам из книг печатной конторы прослеживается служебная история его рода, похвальные дела предков и отношение к ним власти.

Согласно одной из записей, сын боярский Игнатий Алексеевич Блудов по «жалованной вотчинной грамоте Царицы» получил «за осадное сидение Королевича приходу с поместного его окладу с трех сот чети на шездесят чети из его ж поместья в Суздальском уезде…»[87]87
  Там же.


[Закрыть].

Из текста, выписанного Блудовым «из книги бывшей печатной конторы № 5, лист 39, 7135 года[88]88
  В 1627 г.


[Закрыть] известно содержание «Жалованной печатной грамоты на вотчину Ивану Тарасову[89]89
  Иван Тарасович Блудов в 1688 г. в звании стряпчего сопровождал Петра I в Саввинском походе, в 1689 г. – в Преображенском походе, в том же году был назначен в свиту Петра I.


[Закрыть] сыну Блудова». Она была дана ему «за его службу и для вечного учиненного миру, что учинилось у великих государей с польским королем в 194-м году[90]90
  В 1686 г.


[Закрыть], с поместного его окладу с семи сот четвертей со ста четвертей по двадцати четьи и того сто сорок четвертей из его поместья в вотчину в коломенском уезде в большом Микулине стану в пустоши Миткове, на речке на Коломенке, да в Макавском стану в жеребью селца Бункова, в пустоши Останкове. А в той его вотчине, по Коломенским книгам письма и меры Семена Усова да подьячего Гаврила Михайлова 135 и 136[91]91
  В 1627 и 1628 гг.


[Закрыть] и по дачам и по отказным книгам 182[92]92
  В 1674 г.


[Закрыть] и 189 и 190[93]93
  В 1681 и 1682 гг.


[Закрыть] и 201 и 202[94]94
  В 1693 и 1694 гг.


[Закрыть] году, написана: пашни в пустоши Митков середние земли доброю землею с наддачею сто тридцать шесть четьи, да в жребию селца Бункова в пустоши Останкове средние земли доброю землею с наддачею пять четвертей всего в его Иванове вотчине пашни сто сорок одна четверть в поле, а вдову потому, и перешло у него Ивана сверяя Указу, а ево поместного складу 1 жребью сельцо Бунково в пустоши. Останкове четверть и тою перехожею четвертью владеть ему Ивану по прежнему в поместье пошлин полполтины взято. Писано ноября в 19 день. Припись дьяка Василия Федорова, справка Ивана Молчанова. Выписано из книг Печатной Конторы № книги 355, лист 533, 7204[95]95
  В 1696 г.


[Закрыть]года»[96]96
  РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 1, ед. хр. 739, л. л. ЗЗоб. – 34.


[Закрыть]. В конце XVII в. тринадцать членов рода Блудовых владели населенными пунктами[97]97
  В. Р-въ. Блудовы. Энциклопедический словарь. Брокгауз и Ефрон. Биографии. М., 1992. Т. 2. С. 302.


[Закрыть].

Блудов собирал сведения о землевладении своего рода и его формах. Выявленные и переписанные его рукой документы характеризуют социальную историю служилого рода небогатых землевладельцев Блудовых.

Документы дают представление об этических приоритетах Д. Н. Блудова. Для него было важно, что поместный оклад давался его предкам за службу. Ему удалось найти документы, связанные с земельными правами рода Блудовых, датированные первой половиной царствования Михаила Федоровича, а также временем правления царевны Софьи и Петра I. Все три царствования были в отечественной истории неспокойными.

Наиболее ранние материалы, выявленные Д. Н. Блудовым, относятся к XVI, а также первой трети и к концу XVII в., что наводит на мысль о легендарности древне-киевского происхождения рода Блудовых, положенного в основу его родословия. Впрочем, легендарный исток дворянского рода Блудовых, зафиксированный еще Ковалевским, вполне соответствовал традициям отечественной дворянской генеалогии.

Характеристика рода Блудовых дана в «Общем Гербовнике дворянских родов Всероссийской империи, начатом в 1797 г.», чье издание было предпринято согласно рескрипту императора Павла I[98]98
  брость были главным основанием деяний Дворянина и Рыцаря». Бобринский А. Дворянские роды, внесенные в Общий Гербовник Всероссийской империи. Ч. 1 (до конца XVI столетия). СПб., 1890. С. XXXV.


[Закрыть]. В соответствии со структурой источника, после описания герба рода, в нем дается характеристика предку рода, которая после публикации в «Гербовнике» приобретала официальный характер.

В «Гербовнике» сообщалось: «Предок фамилии Блудовых Ивещей Блуд, как в справке Разрядного Архива показано, в 981 году написан в Киевском печатном Летописце, и в то время, когда Великий Князь Владимир Святославич взял Киев, он, Ивещей Блуд, был в Киеве Воеводою[99]99
  Иона Ивещей Блуд был боярином и воеводой киевского князя Ярополка Святославича.


[Закрыть]. Сего Блуда дети, внучата и правнучата переведены во Владимир и пожалованы им многие деревни. От них произшедшие потомки Блудовы, равным образом Российскому Престолу служили дворянские службы в разных чинах, и жалованы были от Государей в 1036, 1518 и других годах поместьями. Все сие доказывается справками Архива Коллегии Иностранных дел, Разрядного Архива, Родословной Блудовых и Грамотою московского Дворянского собрания о внесении рода Блудовых в Дворянскую Родословную книгу в 6-ю часть древнего Дворянства»[100]100
  Общий Гербовник дворянских родов Всероссийской империи, начатый в 1797 г. Репринтное издание. Ч. 4. СПб., 2007. С. 18.


[Закрыть].

«Удревнение» Блудовыми происхождения своего рода, родового имени и бережное отношение к исходной родовой легенде являлось общей чертой дворянской генеалогии. Древнерусские истоки фамилии Дмитрия Николаевича Блудова подчеркивал его первый биограф Е. П. Ковалевский: «Блудовы ведут род свой от Ивещея, во Святом крещении Ионы Блудта, бывшего воеводой в Киеве в 981 г. и умертвившего князя Ярополка. Служа верно России, Блудт в битве с королем польским Бореславом Храбрым сложил голову. О сыне его, Гордене Блудовиче упоминается в древних наших песнях между богатырями великого князя Владимира»[101]101
  Ковалевский Е. П. Граф Блудов и его время. СПб., 1871. С. 1.


[Закрыть]. До нашествия монголо-татар на южную Русь и взятия Киева в 1240 г. потомки Блудта служили киевским князьям. В дальнейшем род Блудовых разделился на несколько ветвей: одни служили князьям моравским, другие ушли в Польшу, а третьи, оставшись в Малороссии, сражались «под Гедемином против татар и под Владиславом II Ягайлом[102]102
  Ягайло (Йогайла, Ягелло) (1351–1434) – великий князь литовский (1377–1392), король польский (Владислав II Ягелло, 1386–1434), родоначальник династии польских королей Ягеллонов.


[Закрыть], королем венгерским и польским, против турок». Ковалевский подчеркнул, что в битве под Варной Блудовы получили свой герб (топач)[103]103
  Ковалевский Е. П. Ук. Соч. С. 1.


[Закрыть].

Переход Блудовых (который осуществил Федор Блудт, уже Блудов) на службу московскому князю относится к периоду, последовавшему после смерти Владислава II в 1434 г., когда его потомки, проводя политику полонизации, начали преследовать «русские дворянские роды». Исследователи традиционно подчеркивают древнерусскую родословную Блудова и опыт служения его дворянского рода московским князьям, начиная с княжения великого князя Василия II Васильевича Темного (1425–1462). По данным Ковалевского, Блудовы основались в «смоленской вотчине» под Вязьмой[104]104
  Там же. С. 2.


[Закрыть].

Дмитрий Николаевич Блудов был не первым дипломатом в своем роду. Наиболее известным из дипломатов-предшественников рода Блудовых стал внук Федора Блудта – Борис, который, по летописным источникам был послом Ивана Васильевича IV Грозного при крымском хане Сайдет-Гирее[105]105
  Династии крымских в 1427–1783 и казанских в 1521–1549 (с перерывами) ханов Гиреев происходили от одного из сыновей хана Тохтамыша Хаджи-Гирея, основавшего в Крыму независимое от Золотой Орды владение.


[Закрыть].

Собранные Д. Н. Блудовым сведения о землевладении и социальном статусе предков помогают понять природу сложностей в осуществлении его намерения жениться на княжне Щербатовой, когда ее отец, представитель более древнего и знатного рода князей Щербатовых выразил категорическое нежелание породниться с ним. Одним из оснований отказа князя Щербатова не титулованному Блудову являлось отсутствие должной, с точки зрения Щербатова, знатности Блудовых. Столичные князья Щербатовы были потомками «Рюриковичей» (№ 17)[106]106
  Общий Гербовник дворянских родов Всероссийской империи, начатый в 1797 г. Репринтное издание. Ч. 1. СП б., 2007. С. 8.


[Закрыть].

Род Щербатовых вел свое происхождение от черниговского княжеского дома Рюриковичей и был ответвлением рода князей Оболенских. Родоначальником Щербатовых стал их потомок князь Василий Андреевич Оболенский, живший в середине XV в. и представлявший XVII колено от Рюрика. Он носил прозвище Щербатый. По этой не вполне благозвучной причине его потомки стали именоваться князьями Щербатовыми[107]107
  Среди Щербатовых самая известная личность – князь Михаил Михайлович Щербатов (1733–1790), автор «Истории Российской от древнейших времен» в семи томах. Ко времени сватовства Д. Н. Блудова к княжне А. А. Щербатовой его уже давно не было в живых.


[Закрыть]. В начале XIX в. для старшего поколения «Рюриковичей» генеалогия рода все еще представляла важный социальный смысл.

Блудов стоял на более низкой, в глазах Щербатова, ступени дворянства, известной нам, скорее, по Петруше Гриневу из «Капитанской дочки» А. С. Пушкина. Тем не менее, подобно детям других столбовых дворян, будучи еще младенцем, Д. Н. Блудов был записан в полк в соответствии с устоявшейся традицией[108]108
  Ковалевский Е. П. Ук. соч. С. 12. (Там же. С. 17).


[Закрыть]. Наряду с типичностью в этом, казалось бы, бытовом событии, проявила себя и судьбоносная индивидуальность. В лейб-гвардию Измайловского полка младенца Дмитрия записал его двоюродный дядя по отцу – Гавриил Романович Державин (1743–1816) – известный русский поэт эпохи Просвещения и государственный деятель. Правда, затем, по просьбе матери, еще в детском возрасте Д. Н. Блудов был уволен из Измайловского полка[109]109
  Ковалевский Е. П. Ук. соч. С. 17.


[Закрыть]. Военной карьеры для сына она не хотела. В современных справочниках мать Блудова ошибочно именуют Антониной Воиновной[110]110
  Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. 1802–1917 гг. Биобиблиографический справочник. СПб., 2002. С. 89.


[Закрыть]. Современники ее знали как Катерину (Екатерину) Ермолаевну, урожденную Тишину (1754–1807).

В «Записках» Державин описал обычай покровительства и его необходимость для карьерного роста небогатого дворянина. Он рассказал о системе покровительства как непременном основании русской дворянской жизни на основании собственного жизненного опыта, показав данное явление со времен собственной военной службы[111]111
  Державин Г. Р. Записки из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающие в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина. В кн.: Державин Г. Р. Сочинения. Л.,1987. С. 288, 295, 296.


[Закрыть]. Традиция покровительства оказалась живучей.

Блудову повезло с покровителем. В отношении юного Дмитрия Николаевича его покровитель Державин действовал бескорыстно, в соответствии с принципом, который он выразил в поэтической форме: «Добро творить – не собираться, /А должно делать, делать в миг»[112]112
  Цит. по: Грот Я. К. Жизнь Державина. М., 1997. С. 16.


[Закрыть].

Державина многое связывало с Блудовыми. Поэт был бедным родственником Феклы Савишны Блудовой[113]113
  После смерти отца (бедного офицера, имевшего неустроенные «самомалейшие деревни, и те в разных губерниях разбросанные…никакого доходу не приносили» и 10 крепостных), по словам Державина, его семья оказалась «в крайнем сиротстве и бедности». И «…даже 15 рублей долгу после отца оставшегося, заплатить было нечем». Его мать владела 50 душами. (См.: «Записки…Державина» / Державин Г. Р. Сочинения. С. 277).


[Закрыть] – двоюродной тетки Державина по матери (урожденной Феклы Андреевны Козловой)[114]114
  После смерти отца Державина его мать в 1757 г. осуществила попытку «по получении доказательств на дворянство» записать сыновей, в том числе старшего, 14-летнего Гавриила Романовича «в кадетский корпус или в артиллерию», как это пытался сделать год назад ее покойный муж Роман Николаевич. Однако «…противу всякого чаяния в герольдии не могла она объяснить хорошенько роду Державиных, по которым городам и в которых годах предки их служили, то и произошло затруднение», – вспоминал Г. Р. Державин. (См. его соч., Л., 1987. С. 278). Ситуацию выправил муж сестры матери – подполковник Дятлов, живший в Можайском уезде и специально приехавший в Москву. Он «доказал истинное дворянское происхождение явленных недорослей от рода Багрима мурзы, выехавшего из Золотой Орды при царе Иване Васильевиче Темном, что явствует в Бархатной книге вообще с родами…» (См. там же). Нельзя не отметить, что очевидная в данном случае историческая неточность (вместо исторического Василия Темного Державин указал Ивана Темного) является характерной для ранней генеалогии не только рода Державиных.


[Закрыть]. Ф. С. Блудова в 1762 г. проживала в Москве на Арбатской улице в собственном доме[115]115
  Державин Г. Р. Записки из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающие в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина. В кн.: Державин Г. Р. Сочинения. Л., 1987. С.287. О. Н. Михайлов характеризует Ф. С. Блудову как «скаредную и пустоголовую старуху», что, впрочем, ему позволяет жанр художественной биографии. См. Михаилов О. Н. Державин. М., Молодая гвардия, 1977. С. 13.


[Закрыть]. В то время Державин, по его словам, был ей «порученным» своей матерью. Это давало тетке право на «страшную выгонку» племяннику. Державин вспоминал, как под угрозой написать матери, «буде он ее не послушает», Ф. С. Блудова помешала его намерению обратиться за протекцией к И. И. Шувалову[116]116
  Шувалов Иван Иванович (1727–1797) – основатель Московского университета (1755) и Академии художеств (1757).


[Закрыть], к тому времени «бывшему главному куратору» Московского университета и Казанской гимназии. «А как воспитан он был в страхе божием и родительском, то и было сие для него жестоким поражением…»[117]117
  Державин Г. Р. Сочинения. С. 287.


[Закрыть], поскольку ему ничего не оставалось, как «отправлять» «наряду с прочими солдатами все возложенные низшие должности»[118]118
  Там же. С. 288.


[Закрыть]. Позиция тетки оказалась непреодолимым препятствием для Державина. Полученный им от родственницы удар был тем чувствительней, что Державин не без основания рассчитывал на помощь Шувалова: тот однажды уже сыграл в его судьбе важную роль. Будучи куратором Казанской гимназии, Шувалов оказал поддержку ее ученику Державину. По воспоминаниям Державина, за неимением учителей в г. Яранске, т. е. месте службы отца, он был «научен от церковников читать и писать». Немецкому языку его учил сосланный в каторжную работу немец И. Розе, «сам невежда», не знавший грамматики. Математике обучали сослуживцы отца Лебедев и «артиллерии штык-юнкер Полетаев». В 1758 г. мать Державина отдала своих сыновей в открывшуюся в Казани гимназию, директором которой был М. И. Веревкин. Директору следовало отчитываться перед И. И. Шуваловым «в успехах» вверенной ему гимназии. Среди учеников, которые в качестве поощрения и награды были записаны «в службу в полки лейб-гвардии солдатами», был и Г. Р. Державин[119]119
  Державин Г. Р. Сочинения. С. 279.


[Закрыть]. В тексте «Записок» Державин неоднократно называл Шувалова «своим покровителем».

Ф. С. Блудова, «запрети» Державину «накрепко ходить к Шувалову», руководствовалась сложившимся у нее негативным отношением к И. И. Шувалову, как масону, что являлось выражением ею общего неприятия появившихся тогда в Москве масонов. В них она видела «отступников от веры, еретиков, богохульников, преданных антихристу»[120]120
  Там же.


[Закрыть]. По-своему она старалась уберечь племянника. В отношении принадлежности И. И. Шувалова к масонству Ф. С. Блудова не ошибалась[121]121
  Серков А. И. Русское масонство 1731–2000. Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 913. В этом же словаре помешена статья о Г. Р. Державине, в которой сказано, что он был «предложен к посвящению в масонство в С.-Петербурге Н. Н. Трубецким». Державин был комиссионером изданий Н. И. Новикова. (Там же. С. 298).


[Закрыть].

Все эти женщины: мать Державина – Фекла Андреевна, ее родственница и тезка – Ф. С. Блудова, а также мать Д. Н. Блудова – Катерина Ермолаевна, происходившая из новгородских дворян – представляли определенный тип русской дворянки XVIII в. Представляя разные поколения, они не принадлежали европеизированной великосветской элите. Малообразованные (по выражению Державина, «по тогдашнему веку непросвещенные»), но «по природе умные и благочестивые».

По свидетельству М. А. Дмитриева, записанному тем со слов представителя старшего поколения его дяди И. И. Дмитриева, близкого как Г. Р. Державину, так и Д. Н. Блудову, но старше последнего на четверть века, «барыни и девицы были почти все безграмотные», учились читать и писать только богатые и избранные. «Это было исключительным явлением, – писал М. А. Дмитриев, – что мой дед говорил по-немецки и понимал по-французски, и что моя бабка умела писать и читала книги»[122]122
  Дмитриев М. А. Мелочи из запаса моей памяти. В кн.: Московские элегии. М., 1985. С. 151.


[Закрыть].

Запомнившиеся Державину угрозы тетки Ф. С. Блудовой написать его матери – Ф. А. Державиной в случае его непослушания, сами по себе еще не доказывают умения писать. Письма могли писать по поручению дворян и «грамотники», в том числе из дворни[123]123
  Дмитриев М. А. Мелочи из запаса моей памяти. С. 151.


[Закрыть]. Но по свидетельству Я. К. Грота, имевшего возможность изучить несколько сохранившихся писем матери Державина Феклы Андреевны, она все же, хотя и была женщиной «без образования», тем не менее, писать умела, правда, «едва». И все же Грот делает предположение о вероятности диктования ею писем[124]124
  Грот Я. К. Жизнь Державина. М., 1997. С. 22.


[Закрыть], что в целом подтверждает описанную М. А. Дмитриевым картину.

Сохранившиеся письма матушки Блудова к сыну свидетельствуют об ее принадлежности к числу «немногих» и умению писать. Писала она кратко и очень неразборчиво[125]125
  РГАДА, ф. 1274, on. 1, ед. хр. 1762, л. 1 об, л. 6. Письмо Е. Е. Блудовой – Д. Н. Блудову от 13 июля 1805 г.


[Закрыть]. От нее, видимо, подчерк унаследовал Дмитрий Николаевич. Но она могла позволить себе вести письменную дружескую беседу с приятными ей людьми[126]126
  РГАДА, ф.1274, оп.1, ед. хр. 2499. Письма Е. Е. Блудовой Александру Афанасьевичу и др. неизвестным лицам. Б/д. конец XVIII в.


[Закрыть].

По душевному складу Катерине Ермолаевне Блудовой наиболее близка Фекла Андреевна Державина. По отзывам своих сыновей, обе матери и Державина, и Блудова обладали нежностью и благочестием, умной и заботливой волей, способностью направлять развитие и образование детей и быть им влиятельными советницами. Они понимали цену образованию и не боялись «трудов и тревог для блага своих сыновей»[127]127
  Там же. С. 22–23.


[Закрыть].

Державин благодаря матери в пять лет выучился читать. По словам поэта, она и потом «приохочивала» его к чтению, особенно духовных книг, «награждая за внимание игрушками и сластями»[128]128
  Грот Я. К. Жизнь Державина. М., 1997. С. 23.


[Закрыть]. Державин ценил, что мать «никогда не забывала о воспитании детей своих, но прилагала всевозможное попечение, какое только возможно было им доставить», в том числе и на ниве образования[129]129
  Державин Г. Р. Сочинения. С. 277.


[Закрыть].

Академик Я. К. Грот, обобщив известные ему рассказы о матерях поэтов и писателей конца XVIII – начала XIX вв., заметил: «…то же самое рассказывал и Крылов о своей матери»[130]130
  Там же.


[Закрыть]. Вероятность применения аналогичного воспитательного приема К. Е. Блудовой в отношении своего сына существовала.

Матери Г. Р. Державина и Д. Н. Блудова жили в разное время. Они не знали друг друга, но выстраивали очень похожие стратегии воспитания своих детей, оставшихся рано без отцов. Обе женщины-вдовы поднимали осиротевших детей, вели хозяйство, ответственно относились к «великим обязанностям матери и помещицы». Их дети были воспитаны в твердых правилах и семейных преданиях.

Будучи старше К. Е. Блудовой на одиннадцать лет, Г. Р. Державин разглядел в ней близкие и дорогие ему черты материнского поведения. Выстраданный Державиным и «запечатленный на его сердце» принцип «без помощи, без обороны сирот и вдов не оставлять»[131]131
  Вигель Ф. Ф. Записки. М., 2000. С. 32.


[Закрыть] поэт реализовывал «будучи потом в высоких достоинствах»[132]132
  Подробнее см.: Державин Г. Р. Сочинения. Л., 1987. С. 277. В 1791–1793 гг. Державин был кабинет-секретарем Екатерины II, в 1793 г. он стал сенатором с производством в тайные советники; в 1795–1796 гг. служил президентом Коммерц-коллегии, в 1802–1802 гг. – министром юстиции Российской империи. Д. Н. Блудов управлял министерством юстиции в 1837–1839 гг. и недолго в 1830 г. (в отсутствие Д. В. Дашкова).


[Закрыть]в «роде Державина: гордо и благородно!»[133]133
  Дмитриев М. А. Мелочи из запаса моей памяти. В кн.: Московские элегии. М., 1985. С. 165.


[Закрыть]. Поскольку от души помогать вдовам и сиротам Державин был готов всю свою жизнь, у нас есть основания полагать, что ставшая рано вдовой мать Блудова могла обратиться к Державину. Об этом говорит и историческая репутация, и поэтический автопортрет Державина: «Я любил чистосердечье, / Думал нравиться лишь им. / Ум и сердце человечье / Были гением моим…».

По мнению автора биографического описания Державина О. Н. Михайлова, «причина таилась в самом характере Державина»[134]134
  Михайлов О. Н. Державин. М., 1977. С. 283.


[Закрыть]. Добавим, и судьбы. Своих детей у Державина не было, но его «…дом был открыт для всех, радушно принимал близких и давал им место под своим кровом, воспитывал дочерей Н. А. Львова, заботился о живших у него трех сестрах Бакуниных. Помогал детям Капниста, Блудова, Гасвицкого»[135]135
  ^:Там же. С. 283–284.


[Закрыть].

В общественном укладе русской жизни последней четверти XVIII – первой четверти XIX вв. семья была одной из главных микроструктур, определяющих статус человека, форму его поведения и систему личных взаимоотношений. Характеризуя «образ воспитания», «характер», «привычки» и «склонности» Д. Н. Блудова, Ф. Ф. Вигель обратил внимание на роль его матери в их формировании.

Точная дата смерти отца Дмитрия Николаевича – помещика Владимирской губернии, прапорщика Николая Яковлевича Блудова не известна. Об отце Дмитрия Николаевича Е. П. Ковалевский писал: «Богатый дворянин Казанской губернии, служивший недолго, живший открыто, широко, расстроивший свое состояние псовой охотой и частью карточной игрой, он умер довольно молодым, простудившись в отъезжем поле»[136]136
  Ковалевский Е. П. Граф Блудов и его время. С. 9.


[Закрыть].

В справочной литературе дата смерти Н. Я. Блудова указывается примерно – середина 1780-х гг. (не ранее второй половины 1784 г.), поскольку его единственный сын Дмитрий родился 5 апреля 1785 г. Отец не мог оказывать непосредственного влияния на процесс воспитания наследника. Дмитрий Николаевич Блудов взрослел в «теплице заботливости» «нежной, умной, попечительной и хворой матери»[137]137
  Вигель Ф. Ф. Записки. М., 2000. С. 129.


[Закрыть]. В год рождения сына К. Е. Блудовой был 31 год. Современники сходятся в том, что будущий государственный деятель рос в среде, наполненной материнской любовью.

Е. П. Ковалевский описал Катерину Ермолаевну Блудову как женщину «необыкновенной красоты, высокой нравственности» и очень умную[138]138
  Ковалевский Е. П. Граф Блудов и его время. СПб., 1871. С. 9.


[Закрыть]. В отличие от добродетельной матери отец Блудова оставил по себе непривлекательную репутацию. В «Записках» Державин, хорошо знавший братьев Николая и Ивана Блудовых, более подробно описал дядю Д. Н. Блудова – Ивана Яковлевича (умер в 1791 г.). Этот бездетный дядя Иван оставил наследство Дмитрию Николаевичу. Сохранившиеся архивные материалы подтверждают, что «богатым дядей» был родной брат отца Блудова – капитан артиллерии Иван Яковлевич, скончавшийся в 1791 г.[139]139
  Ковалевский Е. П. Граф Блудов и его время. СПб., 1871. С. 9.


[Закрыть] Документы помогают детализировать характер и структуру полученного Д. Н. Блудовым наследства.

В хранящемся в РГАЛИ фонде «Д. Н. и А. Д. Блудовых» есть «Выписка из межевой книги на земли И. Я. Блудова, перешедшие по наследству Д. Н. Блудову». Там сказано, что наследство, которое по воле бездетного дяди в 1801 г. переходило (после его смерти) племяннику, составляли: межи Оренбургской губернии Бугурусланского уезда, пустоши-дачи, пашенные земли, сенные покосы, лесные и прочие угодья[140]140
  Там же.


[Закрыть].

По неточному свидетельству Ф. Ф. Вигеля, Блудов наследовал «довольно богатому дяде» почти в то же время, когда лишился «обожаемой матери»[141]141
  Вигель Ф. Ф. Указ. соч. С. 209.


[Закрыть]. В этом «почти» – разница в несколько лет – от вступления в наследство Дмитрием Николаевичем в 1801 г. до смерти его матери в начале 1807 г.

Для получения наследства Блудов действительно ездил в село Никольское Бугурусланского уезда Оренбургской губернии. С этой поездкой, а точнее с остановкой Блудова на ночлег в Арзамасе, в литературе, с подачи Вигеля, связывают появление у Дмитрия Николаевича идеи создания дружеского литературного общества «Арзамас»[142]142
  Подробнее см.: главу 3, § 2.


[Закрыть], реализованной им почти десять лет спустя.