Текст книги "Придумай мне принца!"

16.11

В. не видела. И хорошо, что не видела. К нам сегодня после занятий приходила врач, читала лекцию обо всем таком. Очень противно. Да еще и при наших мальчишках! Они же придурки! Гы-гы, га-га… дикие гуси! Спрашивается, зачем рассказывать нам то, что мы и так уже без всяких лекций знаем? Только время отняли, да еще и настроение испортилось. После таких лекций нормальный человек о замужестве даже думать не сможет, а если сможет, то с отвращением и ужасом.

Я лично замуж не пойду. Никогда!

После лекции задавали вопросы, мальчишки куражились, мы молчали. А потом я сказала нашей классной, что надо лекции читать по-другому, чтоб не было этой физиологии, бьющей в лоб с размаху. Надо рассказывать о взаимоотношениях, о проблемах всяких. Вообще, к этому вопросу нельзя подходить вот так, прямо, с наскока.

А она такая сразу: «А что ты предлагаешь?» Я не собиралась ничего предлагать, но вокруг собрались девчонки, и кое-кто из ребят остался, все загалдели, поддержали меня, возмущались (на самом деле просто шумели, каждый о своем), я не выдержала и высказалась: «Можно какое-нибудь известное произведение обсудить, например, того же Бунина «Темные аллеи» или Тургенева, у него замечательные повести о первой любви, и не как на уроках литературы, а чтоб каждый высказался, что он на самом деле думает». И опять все стали спорить, кто-то вообще терпеть не может читать, кому-то классика кажется дремучей и скучной. А я уже завелась, потребовала, чтоб предлагали свое, сказала, давайте обсуждать ваши любимые фильмы или современных авторов. И тут посыпалось: девчонки, конечно, всякие молодежные мелодрамы вспомнили и книжки только для девчонок, у некоторых даже с собой оказались. Парни то ли назло, то ли правда ничего другого не знают, начали предлагать уж совсем откровенные фильмы или тупые комедии американские.

Я их перебила вопросом: «А если серьезно? Вот скажите, вас действительно интересует только «про это»? Вы что, животные?» Что тут началось! Чуть не подрались, а в итоге классная поручила мне организовать и подготовить диспут. И даже название придумали «Такая трудная первая любовь».

Вышли мы с Машкой из школы, идем такие, она мне на мозги капает: «И зачем тебе это надо? Нашла перед кем бисер метать, ты им о любви, а они тебе – «Американский пирог».

– Почему пирог?

– Неважно! – отмахнулась она. – Пирог, кекс, перец… Все знают, девчонки смотрят всякие мелодрамы, а мальчишки – боевики, желательно с полуголыми девицами.

– Мне боевики тоже нравятся, – робко призналась я. – Гораздо больше, чем мелодрамы. И еще фэнтези, анимешки, комедии тоже люблю, но не тупые.

– Ой, не тупые! – Машка хохотнула. – Много ты их видела, не тупых?

Я пожала плечами, иногда ведь и тупые тоже хорошо идут, просто чтобы посмеяться.

– Ладно, что делать будем? – деловито осведомилась подруга.

– Интернет прочесывать, – ответила я.

– Знаешь что, – вспомнила Машка, – у мамы есть всякие книги по педагогике и психологии подростков, таких сейчас в инете не найти, давай полистаем?

Я нехотя согласилась, устала, идти к Машке не хотелось. Но человек сам предлагал помощь, как можно отказываться. Я мысленно вздохнула и пошла.

Дома Машка притащила целую стопку древних книжек, по ним, наверно, ее мама в педагогическом училась. Я довольно равнодушно стала их пролистывать, пока не наткнулась на одну брошюру, очень забавную, там как раз о подростковых проблемах, связанных с влюбленностью. Я Машке эту книжку подсунула, чтобы она сама по ней сделала небольшую презентацию. А мне лично хотелось чего-то другого. В голове блуждали смутные образы: тринадцатилетняя Джульетта и ее Ромео, Татьяна Ларина, сколько ей было – шестнадцать, семнадцать? А ее нянюшку так вообще выдали замуж за тринадцатилетнего мальчишку. Князь Дмитрий Донской женился в шестнадцать, Иван Грозный – в семнадцать. Ранние браки, и на всю жизнь. Люди торопились жить, потому что жизнь была непредсказуемой и часто очень краткой. Неизлечимые болезни и постоянные войны косили людей, так что исчезали с лица земли целые города и даже страны.

Как это трагично и в то же время как романтично! В голове сами собой возникали чудные образы, мчащаяся всадница в амазонке, летящая вуаль, струящийся атлас, развевающиеся локоны, сумерки, болотные огни, крылья мельницы, резко начерченные на темнеющем небе…

Надо все это записать.

И назвать как-нибудь:

«Встреча в лесу», например…

«Всадница что есть мочи гнала коня сквозь темнеющий лес. Она давно сбилась с пути, петляя по едва заметным тропинкам, стараясь оторваться от волчьей стаи, преследовавшей ее с самой пустоши.

Казалось, еще немного, и она загонит своего любимого коня до смерти. Он шарахался от каждой тени, от замшелого древесного ствола и темного куста. И конь и девушка тяжело дышали, погоня окончательно лишила их последних сил.

Наконец девушке показалось, что им удалось оторваться, во всяком случае стая больше не преследовала их, и всадница попыталась придержать коня, успокаивала его, похлопывая по загривку, говоря: «Тише, тише, Рогнар, опасность миновала, ты молодец, снова спас нас…» Умный конь, поводя ушами, чуть сбавил темп и пошел тише.

Девушка, пугливо озираясь, чутко прислушивалась к темноте и тишине чащобы. Она не узнавала леса, значит, конь вынес ее в чужие владения. Пытаясь сориентироваться, чтобы выбраться к людям, к жилью, девушка посматривала то на небо, затянутое тучами, то на землю под копытами коня, то на деревья.

Блуждать всю ночь в лесу – нет, это было бы ужасно! Сама она могла бы залезть на дерево, но Рогнар!

– Ищи дорогу домой, Рогнар, ты же умница, ищи! – просила она. Но конь то ли еще не оправился от испуга, то ли от усталости не очень-то торопился отвезти ее в родное поместье.

Ночь неминуемо приближалась, скоро девушка уже не могла различить ни очертания древесных стволов, ни тропинки под копытами у коня.

Рогнар вдруг остановился.

– Что с тобой? – спросила девушка.

Конь внезапно захрапел и взвился на дыбы, едва не сбросив всадницу.

– Рогнар! – вскрикнула она и почуяла волков, сжимающих кольцо в темноте. У девушки не было никакого оружия, кроме хлыста, и она изо всех сил стала хлестать по сторонам, отгоняя волков.

Рогнар прыгнул, лягнул нападавшего волка, перескочил и снова понесся сломя голову.

Девушка пригнулась к самой его холке, всякую минуту ожидая, что волки вцепятся ей в ноги или прыгнут на спину.

– Помогите! – кричала она в надежде, что неподалеку где-нибудь есть домик лесника.

Вдруг раздался громовой раскат выстрела, конь шарахнулся в сторону, заскулил раненый волк, послышался топот копыт, и кто-то схватил Рогнара за уздечку.

– Сударыня, вы целы? – услышала она голос ночного спасителя.

– Да, благодарю вас, – едва слышно произнесла она, почти лишившись чувств.

– Можете ехать? – донеслось до нее как будто издалека.

– О да… да, я так признательна вам, сударь…

Она покачнулась в седле и едва не упала с коня, но сильная рука незнакомца поддержала ее.

– Вам плохо? Позвольте, я помогу.

– Ничего, вы и так сделали для меня слишком много, но, если вас не затруднит, выведите меня на дорогу.

– Разумеется. – Он пустил свою лошадь шагом, держа за узду ее коня. Рогнар совсем успокоился и шагал ровно.

– Я не представился, мое имя сэр Артур Лэнгстер.

– Элиза Вудхорст, – назвала она свое имя и подумала, как же далеко ее занесло от дома! Пожалуй, придется заночевать в гостинице. Бедный отец, он будет волноваться!

– Вудхорст, – произнес он задумчиво, – вы не из тех ли Вудхорстов, чье поместье в тридцати милях отсюда?

– О да, – согласилась она, – Филипп Вудхорст – мой отец.

– Вот как, далековато же вы заехали, к тому же одна. – Он, казалось, спохватился от своей невольной бестактности: – Что-то случилось?

– О нет, обычная прогулка, – ответила Элиза, – увлеклась, доскакала до пустоши, хотела было уже повернуть обратно, решила срезать через лес, а тут – волчья стая, она загнала меня. Только не считайте меня сумасбродной…

– Что вы! – поспешно произнес он. – Но вам повезло, что я оказался рядом.

Они выбрались из леса на хорошую проселочную дорогу. Остановились.

– Мисс Вудхорст, я не могу отпустить вас одну в ночь, не сочтите за дерзость, но я буду вынужден задержать вас в моем поместье хотя бы до рассвета, на рассвете я лично провожу вас до дома.

Она не ожидала таких слов, вспыхнула от смущения:

– Я бы не хотела обременять вас своим присутствием, думаю, будет достаточно, если вы укажете мне местную гостиницу или постоялый двор…

– Ближайший постоялый двор в пятнадцати милях, – перебил он ее, – вы еле держитесь в седле, ваш конь устал. Пожалейте себя и его. Уверяю вас, никакого ущерба вы не понесете, согласившись на мое приглашение.

– Что вы, я вовсе не думала… – пролепетала она.

– Думали, – он тронул свою лошадь, – не бойтесь, мисс Вудхорст, я живу не один, с матушкой, и в моем замке достаточно слуг, так что вы будете в полной безопасности.

– Да, но что подумает обо мне ваша матушка? – всполошилась Элиза.

– Подумает: бедное дитя, она чуть не погибла от волчьих клыков, надо оказать ей самый радушный прием.

– Ваша матушка так добра?

– О, она еще добрее, – сказал он, и в его голосе прозвучала нежность».

Все, потом допишу…

Вечером того же дня…

Вот. Дальше там непременно должен быть мрачный средневековый замок, многочисленные залы и переходы, коптящие факелы, бесшумные тени слуг. Спальня с камином и кроватью под бархатным балдахином, немного чопорная старушка мама, принявшая живейшее участие в судьбе бедняжки Элизы. Травяной настой, чтоб успокоить и поддержать силы. Тяжелый сон, в котором Элизу настигает гигантский черный волк…

А затем наступившее раннее летнее утро и аромат роз из сада, солнечные лучи на подушке. Завтрак, который горничная принесла в постель.

Отдохнувшая и оправившаяся девушка спешит домой. Но задерживается, чтоб поблагодарить хозяев. Артур приглашает ее в библиотеку. Зачем приглашает? Ну, у них разговор зашел о книгах, кто что любит, каких поэтов. Элиза же возвышенная девушка, юная леди, несомненно, она любит всяких романтичных английских поэтов и писателей. Артур – о да, конечно, он тоже увлечен литературой, но предпочитает героическую поэзию и древних философов с античными авторами. Как-то так. И еще! Самое-то главное – он прекрасен, высок, великолепен, темноволос, у него тонкие черты лица, удивительные глаза и чувственный изгиб губ… Я не знаю, что такое чувственный изгиб, но мне очень нравится эта фраза, так что пусть у Артура будет именно такой.

Так вот, они отправляются в библиотеку, вместо того чтобы поспешить к бедному сэру Вудхорсту, папочке, который рвет на себе последние волосы и бегает по стенам от беспокойства за судьбу пропавшей дочери. Разумеется, он уже давно разослал по окрестностям слуг и подключил к поискам жителей соседней деревни, люди прочесывают вересковую пустошь и окрестные леса. Одним словом, все на ушах, а Элиза, забыв обо всем, наслаждается общением с прекрасным Артуром в его библиотеке.

Нет, я не жестокая, мне тоже жалко сэра Филиппа и всех его слуг и соседей. Но ему придется немного потерпеть и пострадать, потому что его дочь, сама того не подозревая, уже влюбилась! Об Артуре я и не говорю. Он влюбился еще ночью.

И вот в библиотеке за чтением томика Шекспира, его сонетов очевидно, влюбленные вдруг, не в силах более владеть собой приникают друг к другу в долгом и нежном поцелуе.

Потом Элиза, вспомнив о дочернем долге, отрывается от Артура и с ахами и вздохами бежит прочь, натыкаясь на слуг и канделябры.

Ужасно!

Артур, страдая, несется за ней.

У крыльца ее ждет отдохнувший Рогнар, конюх помогает ей вскочить в седло. Артуру тоже подводят коня. Он скачет за Элизой, моля о прощении.

Фух, устала. Что бы такого еще придумать?

Может, по дороге она падает и ломает ногу? Или он падает?

Может, у них непримиримая родовая вражда? И им никогда не суждено быть вместе?

Или! Она обручена с другим! Тиран-папочка силой выдает ее замуж за нелюбимого… Нет, уже было.

Война, а он морской офицер, непобедимый британский флот и все такое…

Нет!

Скучно все это. Война, тиран-папочка, кровавая месть, и еще у него сумасшедшая жена-корсиканка.

Пусть лучше просто поженятся, а? И у них родятся красивые дети, и все будут жить долго и счастливо!

Ого! Я бы могла написать целую книгу. Что, если писать по главе в день и выкладывать на своей странице «ВКонтакте», у меня в друзьях почти все одноклассники, и не только.

А что, если В. прочитает?

Когда я думаю о нем, у меня замирает сердце, так сладко-сладко. Он прочитает и поймет, что это о нас… Нет, дурочка! Как, интересно, он поймет? С помощью ясновидения, что ли? Какое отношение имеет парочка выдуманных аристократов ко мне и к нему? Ко мне-то имеют, ведь это я их выдумала.

Время – двенадцатый час ночи! Мне вставать в половину седьмого! О чем я только думаю!

17.11

Показала свои записи Машке. Она хвалила. Сказала, что Артур совсем не похож на В.

В. среднего роста, коренастый, сероглазый и светловолосый, если я люблю его, то почему же описала совсем другой тип парня?

Да, действительно, почему? Если бы не Машка, мне это и в голову бы не пришло.

18.11

Мне некогда. Готовимся с Машкой к диспуту «Такая трудная первая любовь».

21.11

Свершилось! Сегодня после уроков говорили о любви… Домой натурально приползла.

Волновалась страшно!

Еще бы: мы три дня безвылазно сидели в инете, собирали подборку фильмов о любви и еще цитаты великих людей, всякие картины и иллюстрации.

Потом нарезку делали из «Ромео и Джульетты», «Титаника», «Сумерек» – а куда же без них! «Гарри Поттера» не забыли. Откопали старинный фильм «Вам и не снилось», смотрели и рыдали с Машкой, как дети! Несколько комедий молодежных, там «Пироги» всякие и прочее. Перелопатили Тургенева, Толстого, Пушкина, Шекспира – обязательно! Очень пригодился «Том Сойер» и много чего еще. Нам кое-что Машкина мама подсказала, кое-что – моя.

Но мы бы все равно не справились, если бы Машка не позвонила Игорю. А он – добрая душа! Бросил все дела и несколько часов сидел с нами за компом, помогал монтировать.

Тут еще оказалось, что с озвучкой у нас беда. И снова Игорь выручил. Точнее, даже не он, а… В. Да-да. Игорь к нему обратился, и В. пришел к нам на помощь.

Мы весь вечер сидели рядом, то и дело касаясь друг друга коленками и локтями. Хорошо, что Машка ни в кого не влюблена. Она и выдержала эту завершающую работу, вытащила на себе, можно сказать, потому что от меня толку как от козла молока. Я не соображала ничего, в голове туман, щеки горят, о чем В. ни спросит – я только бэээ да мэээ. Ну вот зачем ему такая дура?

В итоге всю работу мы сделали сама не знаю как. Но когда В. ушел, мне реально легче стало дышать. Я снова смогла внятно разговаривать и отвечать на вопросы.

Мы еще раз отсмотрели все и в общем и целом остались довольны. Только Машка меня все время ругала за то, что я не воспользовалась случаем и не «охмурила» В.

– Сколько можно мучиться, – возмущенно фыркала Машка, – я бы уже давно с ним поговорила и расставила все точки над «i»!

– Да как же я с ним поговорю! – стонала я в ответ. – Что я ему скажу? Ах, Васечка, ты мне так нравишься, я прямо-таки влюбилась в тебя! Так, что ли? А он подумает – дура какая-то! Припадочная!

– Почему припадочная? – не отставала Машка. – Ты не припадочная. И потом, если ты стесняешься с ним говорить, напиши письмо!

– Ха! Письмо! «Я к вам пишу – чего же боле? что я могу еще сказать? теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать…» – продекламировала я. – На трех листах мелким почерком. И положить в надушенный конверт.

– Лизка, перестань паясничать, – поморщилась подруга, – ты бы лучше так болтала при Васечке своем.

– При Васечке я не могу, ты же видела, – пожаловалась я.

– Ты спокойно так сядь, подумай и напиши.

– Что написать?! – не выдержала я, сорвавшись на крик.

– Тише! У меня ухо заложило! – Машка задумалась. – Конечно, я не специалист, но можно было бы написать так: «Вася, привет, хочу еще раз поблагодарить тебя за помощь с монтажом и озвучкой, без тебя мы бы ни за что не справились». – Машка строго взглянула на меня. – Записывай! И учти, обязательно похвали, парни очень падки на лесть.

– Какая же тут лесть, – удивилась я, – если это правда.

– И прекрасно! Тем более обязательно похвали. – Она подняла глаза к потолку и постучала по губам кончиком ручки. – Так-с… ни за что не справились, бла-бла-бла, дальше! И вообще, мне очень приятно с тобой работать, ведь ты умный и ответственный. Я очень обрадовалась, когда меня избрали в школьный совет, потому что у меня появилась возможность чаще общаться с тобой. И хочу тебе признаться – ты мне очень нравишься.

Я замерла, уставившись на нее.

– Ну, чего таращишься? Записывай! – потребовала подруга.

– Не буду я этого писать!

– Замечательно! Мы предпочитаем молчаливое страдание и тайные мечты. Рассказики пишем про любовь, скоро стишки еще будешь сочинять, да?

– Рассказы здесь вообще ни при чем, – обиделась я. – Если бы знала, не показала бы тебе.

– Ой, успокойся, – Машка вздохнула, – я хотела как лучше.

Разумеется, я ее простила, мы обе устали, время позднее, надо было домой бежать.

В итоге – диспут прошел успешно! Даже из других классов к нам пришли. Игорь, кстати, забегал, а Васечки не было.

Мы честно признались, что у нас есть соавторы, и назвали имена ребят. А Игорь сказал, что он лишь немного помог, чисто технически.

Короче говоря, после многочисленных похвал и реверансов наша классная сказала, что, возможно, нам придется выступить на общешкольном мероприятии.

Как же приятно себя чувствуешь после хорошо сделанной работы!

23.11

Тяжело, оказывается, написать и отправить всего несколько ничего не значащих слов человеку, который тебе нравится. Любая бессмысленная эсэмэска превращается в «письмо Татьяны к Онегину».

«Здравствуй, Вася…» – все, никуда не годится! Что за ложный пафос! Вот прям бесит!

«Привет, это я. Хочу поблагодарить за помощь. Ты очень помог, диспут прошел на ура…» – бла-бла-бла! Кому все это нужно? Что за «хочу поблагодарить»?! Хочешь – благодари, тем более есть за что, человек реально уделил тебе время, свои дела забросил, а ты тут такая непосредственная cool girl с чупа-чупсом за щекой…

«Привет, спасибо за помощь! Очень выручил. Твоя должница» – аааа!!! Я больше не могу! Почему нельзя просто по-человечески: «Вася, я тебе ужасно благодарна за помощь! Точнее, мы с Машкой благодарны вам с Игорем. Жаль, что ты не смог прийти на диспут (дурацкое название для школьного мероприятия, как и «презентация» тоже). Спасибо тебе огромное! Если что, я тоже всегда помогу чем смогу, обращайся».

Фу-у-х! Ну вот, как-то так.

Отправить.

Из неприятного: Ирка – соседка с третьего этажа – сегодня ляпнула ни с того ни с сего: «Ты что, живот отращиваешь?» Я в шоке была! Она себя-то в зеркале давно видела? Особенно в своем новом пальтище в гигантскую клетку, в котором она как в колоколе, а ножки торчат тоненькие, как кривые веточки.

Хорошо, что я не призналась Васечке в любви! Что, если он тоже считает меня жирной?!

Сажусь на диету!

P. S. Васечка ответил! Написал «Спасибо!». И лайк. Что бы это значило?

1.12

Давно не писала, хотя есть о чем.

Эмоции переполняют.

Во-первых, день рождения! Мне исполнилось 15 лет! Васечки не было. Зато были Богдан, Машкин двоюродный брат Кирилл и еще парочка парней, но это не так интересно.

Из класса никого не приглашала. Мы с Машкой сразу договорились о том, что она парней приведет. На их фоне наши одноклассники смотрелись бы глупо. Другой вариант: пригласить Игоря, чтобы тот взял с собой Васечку, тоже не прошел. Хотя мы его обсуждали, но в конце концов отказались, потому что Игорь мне не друг, с чего бы это он согласился? Скорее удивился бы и отказался.

И, хотя мы все решили и обо всем заранее договорились, накануне я ужасно нервничала, даже мама заметила.

Дергалась от каждого телефонного звонка, мне все казалось, что в последний момент произойдет какая-нибудь неприятность, как это обычно бывает по закону подлости, когда чего-нибудь очень ждешь и готовишься, а оно возьми да и не получись.

Набор страхов: а вдруг Машка позвонит и скажет, что Богдан не сможет, и остальные, понятно, не придут. Тогда нам втроем: Ирке, Машке и мне – куковать за обильно накрытым столом. Я даже подстраховалась и оставила в закладках несколько фильмов.

Но Машкин звонок рассеял мои страхи.

На месте прежних сразу же возникли другие: что, если родители, пообещавшие уйти в гости, передумают и по какой-то причине останутся дома? Вот только этого мне еще и не хватало! Я уже пообещала Машке, а она – парням, что мы будем одни. Чего мне стоило уговорить родителей! Папа настаивал на знакомстве с парнями, мама была у меня в союзниках, но ее доводы опровергались: «Что за молодые люди? Ты их знаешь? Из класса? Даже не одноклассники?!» Еле-еле мы его уговорили. Но я слышала, как он недоумевал: «Интересно, почему я не могу познакомиться с друзьями моей дочери, тем более на ее дне рождения!» Как с ним быть? Я даже представить себе не могла: вот, войдут они Богдан и остальные – а на пороге папа такой: «Так-так, посмотрим, кто это явился к нам домой, можно ли им доверить мою дочь… нет, что-то они мне не нравятся, поэтому пусть валят отсюда, а я лично никуда не пойду!» Вот такие мысли преследовали меня, не самые веселые.

Еще я боялась, что новое платье сидит на мне преотвратительно, что я толстая, ужасная, да просто дура. И даже если все придут, а родители, наоборот, уйдут, даже в этом случае я не смогу принять гостей, буду вести себя глупо, или скованно, или нелепо, или скованно, потому что нелепо… Ох!

Временами мне хотелось, чтоб день рождения уже прошел или не наступал вовсе, чтоб все волнения остались в прошлом, я зажмуривалась и думала – открою глаза, а уже утро следующего дня и только приятные воспоминания.

В половину шестого удалось выпроводить родителей. В дверях они столкнулись с благоухающей и раскрашенной Иркой. Увидев ее, я сразу успокоилась. По сравнению с ней я точно выглядела принцессой.

Ирка ворвалась как вихрь и закружилась по квартире: «Ах, ох… салфетки, приборы, эта вазочка должна стоять вот так…» С трудом удалось ее усадить. Оказалось, я не одна нервничала, и это тоже успокаивало.

В шесть пришли гости.

Я бросилась открывать, на ходу поправляя волосы и платье.

Они вошли так чинно-благородно, как на светском рауте. Богдан с порога поклонился и вручил мне букет хризантем. Нестройным хором поздравили с днем рождения, я спохватилась, засуетилась, одним словом, попыталась вести себя, как герцогиня, а получилось как у горничной из купеческого дома.

Машка выручила. Начала распоряжаться: «Так, снимите с меня пальто, куртки вешайте сюда, тапки на полке…»

Кое-как справились.

Потом началось мучительное вручение подарков. Почему-то все чувствовали себя неловко. Парни переминались с ноги на ногу, Машкин брат держал гитару и не знал, куда ее положить. Наконец я собрала все свертки, поблагодарила, и вдвоем с Машкой мы кое-как усадили гостей за стол.

Ирка краснела и бледнела, хохотала невпопад, толку от нее не было никакого. Отдувались с Машкой. Точнее, Машка одна отдувалась.

Но немного погодя, когда все перезнакомились, стало полегче. После еды совсем повеселели. Богдан вызвался спеть, это было так мило с его стороны. Оказалось, он очень хорошо поет и играет. Голос у него прекрасный, и сам он очень красивый, у него смуглое лицо, большие глаза и густые длинные черные волосы. На испанского гранда похож. Я почти влюбилась. Ирка точно влюбилась.

Богдан приглашал танцевать всех нас по очереди. Но потом я в основном танцевала с Машкиным братом и его другом Сашей. Ирка танцевала со вторым другом, его имя вылетело у меня из головы, кажется, Юра…

Часов в девять позвонили родители.

Они пришли около десяти. Машка к тому моменту уже увела парней. Мы с Иркой как пай-девочки убирали посуду.

Папа оценил букет, удивленно посмотрел на картину, да, между прочим, гости подарили мне картину! Портрет девушки, чем-то похожей на меня. Этот парень, Саша, оказался художником! Надо же, какие талантливые люди – музыкант, художник, они еще и сами тексты пишут к своим песням, выходит, поэты!

Легла спать и долго лежала в темноте, глядя в потолок. Какой сложный и в то же время, замечательный день! И как жаль, что он уже прошел. Хотя у меня от него остались только приятные воспоминания!