Текст книги "Демоны ее прошлого"

Глава 8

На ужин к Гринам в среду Оливер явился не в лучшем настроении, и от хозяев это не укрылось.

– Проблемы на работе? – сочувственно поинтересовалась Элизабет.

Милорд Райхон махнул рукой, с которой Эдвард накануне снял повязку.

– С головой у меня проблемы, – решился на маленькую откровенность.

В понедельник он напомнил деканам, что они должны сдать графики семестровых зачетов. Вчера получил планы от всех факультетов, кроме факультета темных материй. Сегодня как раз был там, проводил семинар у спецкурса, и решил лично зайти в деканат, напомнить еще раз о зачетах. Декан Вильямс, в свое время учивший самого Оливера, выслушал, покивал, сказал, что у него нет графиков только по одной группе, но он поторопит куратора. Ни на тон последней фразы, ни на усмешку во взгляде декана Райхон внимания не обратил. А через полчаса после того, как он вернулся в ректорат, на столе у него зазвонил телефон, и старик Вильямс с отеческим укором прошамкал в трубку: «Оливер, голубчик, сдайте вы уже планы, а то милорд ректор гневается».

– Заработался ты, милорд, – прокомментировал достойный превратиться в анекдот рассказ инспектор Крейг – еще один старик, знавший Оливера неразумным первогодком. – И это ить самое начало года. К концу что будет? Нужен тебе этот спецкурс?

В последние дни ректор только и делал, что обдумывал этот вопрос, и пришел к выводу, что все-таки нужен.

– Это с непривычки, – объяснил он возникшие у него сложности. – Но с графиками неудобно получилось, совсем из головы вылетело.

– У вас там много ненужного, для нужного места не остается, – справедливо заметила леди Пенелопа.

Пожилая целительница тоже принадлежала к числу тех, кто помнил милорда Райхона в его юные годы. С этими людьми он, как ни старался, не мог быть просто ректором. И только с ними позволял себе иногда быть самим собой. Еще с Гринами, но это уже другая история – история, сблизившая их всех, Оливера, Эдварда, Элизабет, леди Райс, инспектора Крейга и Норвуда Эррола. Последний опаздывал на званый ужин, и из-за этого милорд ректор нервничал еще сильнее. Он уже собирался спросить у инспектора, не услал ли тот подопечного по каким-то делам, как в дверь позвонили.

Что задержало сержанта Эррола, Оливер так и не узнал, да и не стремился, зато, когда оборотень, покончив с приветствиями и извинившись перед остальными, отозвал его в сторонку на пару слов, пришлось приложить усилия, чтобы спокойно, ничем не выдав нетерпения, подняться с кресла и выйти вслед за полицейским на террасу.

– Тут все, что удалось найти. – Рысь вынул из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

– Спасибо, Норвуд, – немного торопливо поблагодарил ректор. – Я ваш должник.

– Да не за что, – пожал плечами оборотень.

И, увы, оказался прав.

Двадцать лет назад миссис Вандер-Рут действительно во второй раз вышла замуж за некоего Энтони Бина, торговца. Через семь лет снова овдовела. В настоящее время жила на севере королевства с дочерью, Эмилией Бин, которой, согласно данным из полицейских архивов, сейчас всего четырнадцать.

Бредовая версия, которую Оливер тем не менее всерьез обдумывал несколько дней, не подтвердилась. Но та, что пришла ей на смену, была еще более абсурдной.

Она сформировалась не сразу. Вертелась в голове неуловимой мыслью, за которую никак не удавалось ухватиться. Смутное чувство, что он упускает нечто важное, мешало сосредоточиться на застольной беседе. Слух улавливал только самое начало фраз с обращением, на случай если прозвучит его имя и придется отвечать.

– Леди Пенелопа, вы…

– Рысь, не знаешь…

– Вот что я тебе скажу, Эд…

– Элизабет, вы слишком…

– Инспектор…

– Бет, передай, пожа…

– Элси, я тут…

– Нет, Элизабет, вряд ли…

– Элизабет, – негромко, но четко повторил Оливер.

– Да? – обернулась к нему хозяйка.

– Ничего, я просто вдруг заметил, что все мы обращаемся к вам по-разному. Для меня и леди Райс вы – Элизабет, для Норвуда – Элси, для Эдварда – Бет. Только инспектор, кажется, еще не определился.

– О, у него богатый выбор, – рассмеялись миссис Грин. – В запасе еще Бесс, Лизи, Либи. Папина тетушка зовет меня Лилибет, но сразу предупреждаю, это имя мне категорически не нравится.

– Учту. – Он улыбнулся, подрагивающими от волнения пальцами комкая под столом салфетку. – Но выбор действительно большой. Мне вот не настолько повезло с вариантами. А у некоторых их с избытком.

– Маргарита, например, – тут же вспомнила Элизабет. – Мэгги, Пегги, Пэйдж, Марго. Или вот…

– Хелена, – подсказал Оливер.

– Элли, Хелли, Нелли, – выдала с ходу миссис Грин. – Больше не помню.

А больше и не нужно.

Нелли. Нелл.

Элеонор – только для документов. Она в первый же день сказала, что не пользуется этим именем.

Нелл.

– Оливер, вы в порядке? – Эдвард Грин смотрел с беспокойством.

– Нет. Я…

Кажется, окончательно сошел с ума.

– …забыл кое о чем. Предупредить секретаря, что завтра меня не будет. Мне нужно отлучиться на день, по делам.

В Глисет.

Прежде чем обращаться к целителям, следует убедиться, что с ума сошел именно он, а не мир вокруг.

Если бы не сильный темный дар, быть Оливеру Райхону магом-пространственником. Формулы телепортации, требующие точных расчетов и предельной концентрации, давались ему без труда, и в академии он давным-давно проложил в довесок к стационарной сети порталов свои собственные тропинки. Два-три раза побывав в каком-нибудь месте, впоследствии он мог открыть туда проход прямо из своего кабинета, и ходившие среди студентов страшилки о вездесущем ректоре были не лишены оснований. Что до перемещений на более длинные расстояния, на них в одиночку не решались даже опытные пространственники: слишком много факторов нужно учесть, слишком велик риск ошибиться. Но для тех, кто не желал сутками трястись в экипаже или железнодорожном вагоне, выход существовал – телепортационные станции. Та же стационарная сеть, проложенная между городами. Каждый канал обслуживался квалифицированными магами, а бесперебойная подпитка обеспечивалась мощными артефактами. Естественно, и работа магов, и зарядка артефактов обходились в немалую сумму, оттого стоили переходы недешево, но недостатка в клиентах станции не испытывали: всегда найдется кто-то, кому время дороже денег.

Оливер обычно не торопился. Но не в этот раз.

В этот раз вообще ничего обычного не было.

«Тронулся», – с грустью думал о себе ректор, расплачиваясь за предстоящий переход. Потратить целый день и уйму денег – на что? На то, чтобы еще одна безумная теория рассыпалась прахом?

Уже в Глисете, когда перестала кружиться голова (телепортация на дальние расстояния благоприятного воздействия на организм не оказывает), подумал, что стоит, пока не почувствовал себя окончательно дураком, отказаться от идиотской затеи. А чтобы оправдать переход, навестить Джерри.

Джереми был сыном его сестры. После смерти Вирджинии и ее мужа Оливер, тогда уже работавший в академии, забрал мальчика к себе. Воспитывал, как умел. Помогал обуздать проявившийся дар. На факультет темных материй Джерри тоже попал не случайно. А вот учился сам и ни о помощи, ни о протекции не просил. Потому что, хоть и звался по отцу Джереми Адамсом, по крови и по духу был все-таки Райхоном. А фамильная гордость Райхонов перевешивает порой даже их же фамильное здравомыслие.

Став ректором, Оливер предложил племяннику место секретаря, а по сути – своего первого помощника. Получить должность главы академии в тридцать шесть было нетрудно, этому поспособствовала и тогдашняя политика министерства по продвижению талантливых молодых магов, и нежелание старших коллег взваливать на себя бремя руководства, а вот удержаться на этой должности оказалось сложнее, и Оливер отдавал себе отчет в том, что без Джерри не справился бы.

А потом в их жизни появилась Камилла.

Вернее, Оливер думал, что она появилась только в его жизни. Молодая преподавательница, с которой у него закрутился роман. И не просто роман, а нечто большее, как ему казалось. Нечто неопределенное, как выяснилось в итоге. Эта неопределенность длилась четыре года, в течение которых они сходились и расходились. Последний разрыв растянулся почти на год, но и тогда Оливер верил, что все еще можно вернуть. Возможно, просто привык к Камилле и не видел никого другого на ее месте. А она уже нашла ему замену. Джерри.

Оливер не сразу узнал об этом, а когда узнал, было не до обид и запоздалой ревности. Обстоятельства сложились так, что в тот момент он сам готов был благословить племянника и бывшую возлюбленную, лишь бы не потерять обоих навсегда. И не потерял. В том смысле, в котором боялся.

В последние годы они с Джерри виделись от силы раз десять. Чуть чаще общались по телефону: поздравляли друг друга с праздниками и обменивались дежурными фразами о делах и здоровье. Маленькую Вирджинию, которой весной исполнилось четыре, Оливер видел лишь однажды, когда ей было всего две недели от роду.

И теперь вдруг нагрянуть без предупреждения? Нет, в другой раз. А в этот разберется все же со своими бредовыми догадками.

От портальной станции он взял наемный экипаж и отправился прямиком в Глисетский университет. Обсудить интересующие его вопросы Оливер собирался не с кем-нибудь, а сразу с ректором Хеймриком. Ну а если в университете столкнется с Джерри – значит, судьба.

«Переведусь!» – К полудню Нелл преисполнилась мрачной решимости. И переводиться она собралась уже не на общий курс, а вообще из академии. В Найтлоп, в Высшую школу, – других вариантов, притом что Глисет изначально ей был заказан, не осталось. Правда, подобные переводы проходили только между семестрами, и еще три месяца придется потерпеть, но не больше.

Больше она не выдержит, не каменная.

Видеть Оливера Райхона – одна мука.

Не видеть – другая.

По четвергам у него не было занятий с их группой, и Нелл все утро ловила себя на том, что придумывает поводы наведаться в главный корпус. Она не пошла бы, конечно, но сам факт…

Затем она встретила Алана и на несколько часов почти позабыла о милорде Райхоне. Неизвестно, что демонолог забыл на факультете темных материй, но Нелл столкнулась с ним у двери в приемную деканата. Отступила в сторону, и Алан прошел мимо, не пытаясь заговорить с ней и даже не поздоровавшись. Только посмотрел, а она не успела отвернуться, и на целый миг их взгляды встретились…

«Переведусь», – пообещала себе Нелл.

Встретиться с Юлиусом Хеймриком сразу же по прибытии в университет не удалось: глисетский ректор инспектировал новый стадион, а после, со слов молоденькой секретарши, собирался заглянуть на факультет некромантии. Если подумать, он мог вообще отсутствовать сегодня и в университете, и вообще в Глисете, ведь о своем визите Оливер не предупреждал, так что двухчасовое ожидание – еще не худший вариант.

Общительная секретарша изо всех сил старалась, чтобы гость не заскучал, и к тому времени, как появился Хеймрик, Оливер ее практически ненавидел.

– Милорд Райхон, какая приятная неожиданность! – Милорд Юлиус, невысокий, полненький, совершенно лысый, затряс протянутую руку, при этом едва не подпрыгивая, чтобы заглянуть коллеге в глаза.

Со стороны это смотрелось комично, но Оливер знал, что смеяться над Хеймриком чревато. Менталист, сильнейший из тех, с кем ему доводилось встречаться. Поэтому вместо того, чтобы забавляться над скачущим как мячик глисетцем, Оливер проверил надежность защит.

– Простите, что без предупреждения, милорд Юлиус.

– Ох, бросьте, – махнул пухлой ладошкой хозяин. – Я действительно рад встрече. Но боюсь, вы не по-приятельски поболтать заскочили. Какие-то проблемы? Нужна помощь?

– Нет, к счастью, никаких проблем. – Оливер вошел вслед за Хеймриком в кабинет. Присел в предложенное кресло у маленького столика, на котором – и сомнений не было – вот-вот появится поднос с кофе. – Меня к вам привел… э-э-э… личный интерес.

– Да? – В глубоко посаженных карих глазах глисетца промелькнуло любопытство. – И что же это за интерес?

– Хелена Вандер-Рут.

Внешне ничего не изменилось: милорд Юлиус продолжал благожелательно улыбаться, в его взгляде не промелькнуло и тени тревоги или подозрительности, но Оливер почувствовал, как менталист напрягся, как воздух сгустился вокруг него, нагреваясь от скопившейся силы. Впрочем, задействовать эту силу глисетец не спешил. Никто в здравом уме не станет нарываться на конфликт с мастером проклятий.

– Давайте начистоту, Оливер. – Хеймрик опустился в кресло с другой стороны стола, вперил в гостя улыбчивый взгляд и протянул ментальные щупы, от прикосновения которых чуть похолодели виски. – Кто вас прислал?

– Никто, – честно ответил Оливер.

Милорд Юлиус неприятно усмехнулся.

– Непробиваемый, – сделал он неожиданный вывод из откровенности гостя. – А я, признаться, не верил. Однако… Кларисса Вандер-Рут? Точнее, Кларисса Бин, как она сейчас зовется?

– Не имею чести знать эту даму.

Оливер все еще чувствовал холодок на висках, а Хеймрик, вопреки ожиданиям, не чувствовал лжи, и менталиста это нервировало.

– Непробиваемый, – повторил он. – Что ж, вы оправдываете свою репутацию, милорд Райхон. А Кларисса… Все еще не верит, что смерть ее дочери была несчастным случаем? – Милорд Юлиус раздраженно поморщился. – Правильно не верит. Только и правде она верить не захочет.

Ледяные щупальца исчезли, но Оливер сдержал вздох облегчения, как ничем не выдал и волнения, в которое его привела реакция Хеймрика на имя Хелены. О чем он говорит? О какой правде? Лучше не торопить и не задавать больше вопросов. Захочет – расскажет, не захочет – придется сделать так, чтобы захотел.

– Хорошо. – Менталист поднялся с кресла, одернул задравшийся сюртук. – Давайте считать, что вас в самом деле никто ни о чем не просил и вы исключительно из личного интереса примчались за сотни миль, чтобы поговорить о Хелене Вандер-Рут. Я даже не спрошу, откуда в таком случае вам известно это имя.

– Из газет.

Менталиста передернуло. Словам он не верил, лжи все так же не чувствовал – этак и разорвать может от внутренних противоречий.

– Оставим эту тему. – Хеймрик размял похожие на сардельки пальцы. – Наверное, я должен быть благодарен за то, что вы решили выяснить подробности у меня, а не задействовали иные связи. Учитывая вашу дружбу с вице-канцлером… и некоторые нюансы того нашумевшего дела…

– Милорд Юлиус, не нужно повторять глупых сплетен, – покачал головой Оливер. – Я пришел за помощью. Оказать мне ее или отказать – дело ваше. Но ссориться мне не хотелось бы.

– Да-да, я так и понял. Окажу, конечно же окажу. Мне тоже не с руки портить с вами отношения. Но я должен знать, как вы планируете использовать полученную информацию.

– Зависит от того, что это за информация.

– Секретная. – Хеймрик подошел к сидящему в кресле гостю, только так при своем росте он мог смотреть на него сверху вниз. – Я не стал бы говорить с вами, если бы не понимал, что вы можете получить ответы из других источников. Но те источники не объяснят вам всего, лучше уж я сам.

Оливер мысленно усмехнулся. Оказывается, не всегда плохо, когда тебя понимают неправильно. Ему и в голову не пришло бы обращаться к лорду Аштону.

– Поверьте, милорд Юлиус, все, что вы скажете, останется между нами.

– Конечно, – скептически скривился Хеймрик. – У вас же в этом деле личный интерес.

Тон, которым он выделил последние слова, резанул слух.

Не верит. Но расскажет.

Только нужно ли это Оливеру?

Мысль безнадежно опоздала: Хеймрик уже открыл сейф и вынул из него папку. Простую картонную папку с завязками – и не подумаешь, что она скрывает опасные тайны.

– Да, все еще храню документы по тому делу у себя, – сказал милорд Юлиус, вернувшись к гостю. – Не сдаю в архив. Наверное, жду любопытных вроде вас. Берите, читайте, тут все. Заключение экспертов, показания.

Оливер развязал тесемки и всмотрелся в лежащее поверх документов фото: тонкое лицо, аккуратно уложенные волосы, темные глаза – по черно-белому снимку не скажешь точно, какого цвета они были в реальности, но, скорее всего, карими. Волосы – каштановыми или темно-русыми. Губы – сочными и яркими.

– Это она?

Сходство было, и в то же время его не было, и дело не в цвете – в самом лице, в открытом взгляде, в улыбке, притаившейся в уголках губ.

– Она, – вздохнул Хеймрик. – Хелена Вандер-Рут. Наша Нелл.

Вернувшись с занятий, Дарла тут же убежала в столовую, а после собиралась погулять с подружками из своей группы. Нелл осталась в комнате одна. Аппетита не было. Спать не хотелось. Мучиться ненужными мыслями она себе запретила. Алан, Оливер. Потерянное прошлое, тревожное настоящее. Продолжишь думать об этом, додумаешься в итоге до невозможного будущего.

Мало радости в подобных размышлениях, и, чтобы отвлечься, Нелл разложила на столе учебники.

От занятий оторвал ударившийся о стекло камушек. Нелл покосилась на окно, но книгу не отложила: мало ли кто там развлекается? Может, окном ошиблись?

Когда еще один камушек подтвердил, что ошибки нет, поднялась из-за стола и выглянула на улицу. Увиденное заставило забраться на подоконник и выглянуть наружу.

– Привет тебе, прекрасная дева. – Тэйт Тиролл, привстав на стременах, снял шляпу и поклонился. Лошадь под ним недовольно всхрапнула. Вторая тем временем обгладывала некогда аккуратненький кустик. – Ждала меня?

– Не-а, – замотала головой Нелл.

– Быть не может! Все прекрасные девы ждут принца на белом коне. Я, конечно, не принц и с мастью коней не угадал…

– И вообще, это не кони, а кобылы, – подхватила Нелл.

– Зато вторая – для тебя, – веско заметил Тэйт. – Но если через пять минут не спустишься, мы с лошадками найдем кого прокатить.

Несколько студенток, наблюдавших со стороны их разговор, подтвердили последнюю фразу алхимика дружным хихиканьем.

Перебьются!

Нужно признать, мистер Тиролл умел удивлять. Только накануне они говорили о лошадях – шестикурсник играл в поло в команде факультета, а Нелл приходилось часто ездить верхом, пока она жила на ферме, – а уже сегодня Тэйт зовет на конную прогулку.

Когда Нелл вышла, он порывался спешиться, чтобы помочь ей забраться в седло, но не успел. Не дожидаясь помощи, Нелл ухватилась за луку и, вдев ногу в стремя, легко подтянулась. Широкая коричневая юбка, сшитая когда-то как раз для поездок верхом, распахнулась по всей длине, и алхимик громко вздохнул, демонстрируя крайнюю степень разочарования: под юбкой были надеты штаны.

– Какое коварство! Все это затевалось с единственной целью – увидеть твои ноги. А ты!..

– Не переживай, с ногами у меня все в порядке, – успокоила Нелл.

– Угу. Их две. Это прекрасно.

– Хочешь, чтобы я уступила место в седле одной из тех девиц?

– Вот еще! – усмехнулся Тэйт. – Хочу проверить, действительно ли ты так хорошо управляешься с лошадьми, как хвалилась вчера.

– Я не хвалилась.

– Хвалилась. – Алхимик без предупреждения пустил свою лошадь в галоп и крикнул: – Догонишь – поцелую!

«Догоню – прибью!» – с усмешкой подумала Нелл, пускаясь следом.

Встречный ветер остудил лицо и выдул из головы все лишнее.

– Наша Нелл, – повторил Хеймрик. – Чудо-девочка. Вы читайте, Оливер, читайте. Можете сразу с последней страницы, тогда вопросы отпадут разом. Кларисса… с которой вы не знакомы, да, винит меня в случившемся. И я виноват. Виноват в том, что принял ее дочь в университет в таком раннем возрасте. Хотя возраст тут ни при чем. Это все кровь Вандер-Рутов, их гордыня и амбиции…

Милорд Юлиус говорил негромко, будто бы рассуждал вслух, но его речь мешала сосредоточиться на бумагах. Оливер даже проверил защиты, но не заметил попыток воздействия. Тем не менее рассыпавшиеся по бумаге буквы не желали складываться в слова, и взгляд отрывался от них то и дело, возвращаясь к отложенному в сторону фото.

– Эрик Вандер-Рут был моим… хм… Друг – слишком громкое название. Но мы поддерживали добрые отношения. Я присутствовал на их с Клариссой свадьбе, помню рождение Хелены. Вандер-Рут жил в квартире при университете, и девочка росла на моих глазах. Милая такая девочка, умненькая, общительная. После смерти Эрика Кларисса уже не могла оставаться в его квартире и перебралась с дочерью в город, но мы продолжали общаться. Когда у Нелл проявился дар, я ходатайствовал о зачислении ее в младшую школу на льготных условиях. Кларисса получила страховку за мужа, но вести дела она никогда не умела, и деньги быстро закончились. Устроить дочь в бесплатную школу с полным пансионом было неплохим выходом для нее. Потом появился этот Бин. Кларисса выскочила за него недолго думая, они с Хеленой перестали нуждаться, но… Она ведь не одаренная, Кларисса, ей сложно было воспитывать дочь, да и в новой семье ребенок от первого брака, скажем так, несколько мешал. Я искренне хотел помочь девочке, хотя бы в память о ее отце, но, поверьте, никакие сантименты не заставили бы меня принять Хелену в университет, если бы она того не заслуживала. Уже тогда было видно, из нее получится высококлассный демонолог. Я следил за ее успехами, но все же учил и воспитывал ее не я. Воспитанием в высших учебных заведениях вообще мало занимаются. А Вилберт еще и разбаловал девчонку: носился с ней как с немыслимым сокровищем, ставил в пример другим студентам. Неудивительно, что Хелена загордилась. Лучшая из лучших, исключительная. А от мыслей об исключительности недалеко и до вседозволенности… Вы читайте, Оливер, читайте. Там вся правда. Можно обмануть непосвященных, можно скрыть истинные причины катастрофы от других магов университета, но водить за нос министерских дознавателей я бы не решился. Это вы могли не опасаться после того случая. Что бы ни произошло в действительности, до правды никто не докопался бы, да?

Оливер поднял на Хеймрика полный холодного недовольства взгляд, но глисетец сделал вид, что не заметил этого.

– Ваших слов никто не опроверг бы, – продолжил он. – А внимание общественности вы умело переключили на милые сказки. Кому есть дело до каких-то опасных ритуалов, когда у вас в академии прекрасные девы разъезжают на единорогах? У меня же сказок в запасе не нашлось. Девы в моем университете не катаются на волшебных лошадках. Мои прекрасные девы вызывают по ночам высших демонов, которые убивают студентов, рушат здания и вытягивают силы из преподавателей. Вы читайте, Оливер, читайте.

Из папки высыпались на стол вложенные между страницами фотографии. Хелена Вандер-Рут и Сюзанна Пэйтон в лаборатории, теперь уже без очков и ведьмовских шляп. Хелена и Алан: он получает какую-то бумажку из рук бородатого коротышки, а она стоит рядом и улыбается в объектив. Хелена у ворот университета. Снова Хелена и Алан: он в смокинге, она в светлом платье и с букетом роз – похоже, день помолвки. Просто маленькая карточка-портрет. Видимо, Хеймрик подшил к делу фото из ее личного альбома.

– Взгляните лучше на это. – Милорд Юлиус положил перед Оливером фотографию мужчины лет сорока. Правильные, не лишенные привлекательности черты: прямой нос, тонкие губы, квадратный подбородок с ямочкой, короткие темные волосы. – Профессор Питер Вилберт – куратор Нелл Вандер-Рут. Фото сделано за два года до того… происшествия. А вот это, – менталист положил поверх предыдущей другую карточку, – через два дня после.

На втором снимке был запечатлен глубокий старик. Волосы побелели, кожа сморщилась и стала рябой, щеки впали, подбородок заострился, глаза закрыли мутные бельма. Человек с первого фото должен был стать таким лет через пятьдесят.

– Питеру еще повезло, – сказал Хеймрик. – Он выжил. И силы восстановились со временем, хоть призывы уже не практикует. Но тому есть другие причины. В ту ночь он первым почувствовал прорыв – специализация обязывает. Связался с охраной, а сам кинулся к павильону… Питер все еще преподает в университете, но, надеюсь, милорд Райхон, у вас хватит такта не беспокоить его вопросами о Хелене Вандер-Рут.

– Зачем она сделала это? – спросил Оливер, переводя взгляд с фотографии девушки на снимок в одну ночь постаревшего мага и обратно. – Зачем вызвала демона? Еще и высшего?

– Что вы знаете о демонологии? – вопросом на вопрос ответил Хеймрик. – А о Вандер-Рутах?

– О демонологии мало, о Вандер-Рутах – почти ничего.

– Я тоже не слишком компетентен в первом вопросе, – сказал милорд Юлиус. – Знаю, наверное, не больше вашего. Граница тонка, демоны рвутся в наш мир, убивают, разрушают энергетические связи, провоцируют эпидемии, и только демонологи стоят на страже нашего покоя, закрывают прорывы, изгоняют пришельцев из бездны, а сами призывают их лишь для того, чтобы изучить и разработать эффективные методы противодействия. Но к Вандер-Рутам последнее утверждение не относится. Они не защитники – они охотники. Говорят, первый из них, Йозеф Вандер-Рут, заключил договор с демонами, по которому те обязались каждый год приносить ему в жертву одного из своих. Представляете? Не демонолог приносит жертву демонам, а демоны приносят жертвы демонологу. Сказка, естественно, но, мне кажется, потомки Йозефа в нее верили. Да, каждый из них оставил свой след в науке, даже Хелена: тот проект, над которым она работала с Питером, преобразование энергии прорывов, был по большому счету ее. Но я, наверное, даже рад, что Нелл была последней. Вряд ли найдется кто-нибудь, не Вандер-Рут, кто воспримет всерьез идею призывать демонов, чтобы запитать от них электрические фонари. Такие идеи хороши, когда воплощаются в единичных экспериментах. А в мире, где лампочка загорается от того, что в него приходит чистое незамутненное зло, жить как-то страшновато.

– Так она собиралась зажечь лампочку?

– Она собиралась установить стабильный канал призыва. Оперируя доступными понятиями – стационарный портал в бездну. Для стабилизации контура ей нужно было протащить по каналу высшего. Через два дня был назначен выпускной экзамен. Практическое задание предполагалось несложное, полный призыв никто не требовал бы, учитывая опасность таких действий. Всего-то и нужно было, что правильно начертить контур и наметить точку разрыва границы. Уложиться в строго отведенное время – и все. Но для Хелены это было слишком мелко. Тем более должны были приехать представители из министерства, а она планировала после получения диплома выбить грант на свои исследования и решила устроить показательное выступление. Если бы ей удалось, ее экзамен выглядел бы так, будто бездна отверзается по щелчку ее пальцев и демоны приветственно машут с той стороны. Без долгого и кропотливого вычерчивания пентаграмм, без чтения заклинаний и ритуального кровопролития. Ее отец проделывал подобное. Только Эрик к тому времени в довесок к семейной амбициозности имел солидный опыт призывов и канал строил не в одиночку, его страховали квалифицированные демонологи. А Хелена взяла с собой лишь троих мальчишек со своего курса.

– Мальчишек? А почему не подругу?

– Сюзанну? – откровенно рассмеялся милорд Юлиус. – Только не говорите, что и с Сюзанной вы не знакомы. И с Аланом, да. Своих-то подчиненных, уверен, вы знаете хорошо. Думаю, потому и пришли ко мне, что они ничего не смогли вам рассказать, только мямлили в два голоса: «Нелл была такая чудесная, как жаль, что она погибла». Да? Нет?

– Я с ними не говорил.

– Правильно сделали, – посерьезнел Хеймрик. – Ни к чему бередить старые раны. Да они и не помогли бы ничем. Алана на тот момент не было в университете. Ездил проведать мать, вернулся на следующий день. Если бы не уезжал, то, возможно, сумел бы образумить невесту. Он всегда был очень осторожен – для демонолога неплохое качество. Думаю, Нелл специально подгадала все ко времени его отсутствия. И ей почти удалось. Во всяком случае, призвать высшего получилось. Но не изгнать. Что-то пошло не так, демон вырвался, двоих убил сразу, одного юношу серьезно покалечил… Хелена была самой сильной из них, но и ее сил не хватило бы, если бы не Вилберт. Скажу честно, Оливер, если бы она выжила, я не скрывал бы правду. Одно дело – защищать честь университета и знаменитое имя, которое носила не только эта бестолковая девчонка. Другое – покрывать преступницу. Но ее не удалось спасти. А меня атаковали журналисты и родственники погибших… Думаете, стоило сказать им правду, чтобы они заклевали Клариссу? Она к тому времени снова осталась без мужа, с малолетней дочерью на руках… Нужен ей был скандал?

– Не больше, чем вам. – Кто-кто, а Оливер прекрасно понимал, что, какие бы отношения ни были у Хеймрика со вдовой покойного товарища, защищал ректор в первую очередь себя и свой университет. Но осуждать его за это милорд Райхон не мог. – Как вам удалось все замять?

– Чудом. В министерстве отнеслись с неожиданным пониманием. Возможно, повлияло то, что члены комиссии успели лично пообщаться с Хеленой. Она была в таком состоянии, что мало чье сердце не дрогнуло бы…

– Но показания дать смогла. – Оливер пробежал глазами протокол, подтверждавший рассказ Хеймрика.

– Она понимала, что не протянет долго, – пожал плечами тот. – Хотела перед смертью облегчить совесть. Применять к ней ментальное воздействие было равносильно убийству, если вы вдруг подумали… Я лишь подтвердил, что она сказала правду.

В конце протокола – подписи свидетельствовавшего и всех присутствовавших при допросе.

Напротив имени Хелены – кровавый отпечаток большого пальца.

Ниже – закорючка Хеймрика и еще несколько подписей, неизвестных Оливеру. Кроме одной.

– Увидели знакомое имя? – усмехнулся милорд Юлиус. – Я же сразу сказал, что вице-канцлер ответил бы на ваши вопросы. Тогда он, правда, еще не занимал этот пост, был советником канцлера по вопросам магии. Но если мои слова вас не убедили, свидетельству Арчибальда Аштона вы, надеюсь, поверите?

Когда начало темнеть, они оставили лошадей на конюшне и возвращались пешком. Шли долго: Тэйт выбирал какие-то окольные тропинки, а Нелл несколько раз останавливалась, чтобы покурить.

– Завтра будут болеть ноги и спина, – предупредил алхимик, когда впереди показалось освещенное фонарями крыльцо общежития. – С непривычки.

– Знаю, – улыбнулась Нелл. – Думаю, переживу. Спасибо тебе.

– За что?

– За чудесный день. За замечательный вечер.

– М-да? – Тэйт лукаво прищурился. – Как насчет того, чтобы утром поблагодарить меня еще и за прекрасную ночь?

– Утром я буду благодарить богов, если после сегодняшней прогулки смогу подняться с кровати, – отшутилась Нелл.

– Но хотя бы поцелуй я заслужил?

Поцелуй? За явление «принца на коне» и хихикающих девчонок? За ветер в лицо? За долгую прогулку за пределами академии, любование осенними пейзажами и возможность на время позабыть о проблемах?

Нелл подумала, что заслужил.

Подалась вперед, легонько коснулась губами губ парня и отстранилась.

– Доброй ночи, и еще раз спасибо за все.

Она быстрым шагом направилась к крыльцу.