Текст книги "Сказки врут!"

Глава 7

«Шкода» притормозила у первого же киоска. Мы остановились рядом.

– Машина в угоне? – спросил у Нат подошедший к дверце водителя Сокол, дымя вожделенной сигаретой.

– Обижаешь. – Баньши посмотрела на часы. – О ней еще и не вспомнили.

– Все равно оставь. Вызывай такси и… Бумага и ручка есть?

Натали протянула ему блокнот.

– Вот адрес. – Темный быстро черкнул пару строк. – Забирай Антона, и ждите там. А мы съездим за нашими вещами. И за твоими заодно.

– Может, не будете рисковать? Езжайте на квартиру, а все, что нужно, мы с Настей привезем.

– С Настей? – Он наклонился к окошку и посмотрел на меня. Не выдержав этого взгляда, я отвернулась. – Нет. Мы сами. Только потерпевшего домой доставим.

Светлый рокировке не противился. Я бы на его месте заподозрила Сокола в желании смыться, прихватив вместилище, но лысый безропотно пересел в цирковой «фольксваген», уступая мне место.

Михаил еще спал. Колдун разбудил его, лишь когда припарковал машину на стоянке. Да и то, разбудил – громко сказано. Поднял. Вручил ключи, и Фирсов походкой сомнамбулы побрел к своему подъезду.

– Что ему внушили? – полюбопытствовала я.

– Он приболел, отпросился с работы и весь день проспал.

– А раскуроченная дача? Грязная одежда? Он же исцарапанный весь!

– Царапин уже нет, – заверил колдун. – А остальному он сам найдет объяснения. Людской мозг – занятная штука, а то, что вы называете логикой, работает получше любого внушения. Какие бы версии ни возникли у Михаила, все они будут далеки от неправдоподобной правды, простите за неловкий каламбур.

Когда такси остановилось у моего дома, уже почти стемнело. И сразу бросилось в глаза светящееся окошко кухни.

– Стоять.

Темный достал мобильный, переключил на громкую связь.

– Да? – ответила после двух гудков Натали.

– Ты свет выключала, когда уходила?

– Я его и не включала. День же был. А что…

Но Сокол уже отключился.

– Либо светлые влезли, либо пособники Ван Дейка вконец обнаглели, – произнес он раздумчиво.

– Что делать будем? – встревожился Серый.

– Мы с тобой ничего. А Ася сейчас позвонит в милицию. Это будет самый разумный ход.

– Не нужно милиции, – попросила я.

У меня была еще одна версия.

Дверь я открыла своим ключом, уже не сомневаясь, что не ошиблась. Вошла в квартиру и включила свет в коридоре.

– Настенька? – выглянула из кухни мама. Увидела стоявших за моей спиной и схватилась за сердце. – Ох, Сережа…

Пока Сережка собирал вещи, Сокол увел маму в бабулину комнату. Сказал, поговорить. Подслушивать под дверью было бы глупо.

Я досыпала корма мышкам, изловила опять сбежавшего из аквариума Жорика, поправила книги на полке. Никто ничего не говорил, но я понимала, что сейчас они уйдут, а я останусь.

– Насть, – позвал меня присевший на постель парень, – я тут подумал, давай встретимся третьего?

Еще несколько дней назад я ничего не знала ни о темных, ни о светлых, ни о взбесившемся духе мертвого голландца. Почти не вспоминала о Сером. И не верила в сказки. А потом сказка сама пришла в мою жизнь. И пусть это была не та сказка, в которую мечтала бы попасть любая девочка, но все-таки…

– Насть?

Ничего не ответив, я подошла к шкафу. Достала два сарафана, те, которые гладить не нужно, джинсовые шорты и пару футболок. Сменное белье. Теперь бы вспомнить, куда я сумку дела. Но если что, можно и в пакет сложить.

Да, дура. Не живется мне спокойно. Свербит в одном месте… И ладно, у меня, между прочим, и справка от врача есть! Точнее, будет. Нужно же оправдывать?

– Вы голодные, наверное? – спросила от двери мама. – Я там голубцов принесла.

Я покачала головой: не хочу.

– Ну мальчики-то пусть поедят.

Мальчики, Сережка и маячивший за плечом родительницы темный, переглянулись и одновременно сглотнули слюну. Мужчины! Война войной, а для голубцов всегда время найдется.

– Я еду с вами, – сообщила я Соколу.

– Хорошо, – кивнул он равнодушно, очевидно в большей степени волнуясь о том, чтобы не сорвался наметившийся ужин.

– Сами на кухне разберетесь?

Мама укоризненно покачала головой, но мне сейчас не хотелось изображать радушную хозяйку. И ее не отпущу.

Выпроводив из комнаты Серого, прикрыла дверь и усадила маму на кровать. Опустилась рядом, обняла.

– О чем вы говорили?

– О разном.

Она помолчала немного, взяв меня за руку и пальцем вычерчивая на моей ладони таинственные линии, а потом вздохнула:

– Врут, значит, сказки?

– Конечно.

Где принцы? Где кони? Где добрые феи, в конце концов? Из всего набора только злой колдун наличествует… И это я не о Ван Дейке.

– Выручать Сережу надо. Так что отговаривать я тебя не буду. Есть у меня чуйка…

– Какая?

– Да размыто пока все – дело-то непростое. Но ты иди. Трудно будет, но и присмотрят за тобой. И я помогу, чем смогу.

– Мам, а ты знала, что бабуля грозилась Серого в жабу превратить, если будет со мной встречаться?

– Грозилась-таки? – грустно улыбнулась мама. – Нет, не знала. Без толку это, но бабушку нашу разве б кто переспорил?

– Получается, она еще тогда чувствовала, что случится?

– Нет. Про такое – нет. Тут в другом дело, Настюша. Сережа ведь дикий.

– Дикий?

– Не как зверь дикий, а как, к примеру, яблоня дикая бывает. Колдун, хоть и сам того не знает. А мы с мамой видели. От отца это у него. Ты его и не помнишь, наверное. Тоже необученный был, силы своей не ведал. Потому и сгинул молодым. В удачу свою верил, а удачу, как птицу, прикармливать надо. Но даже не в том беда, что Серый твой такой, и с этим люди живут. Просто плохая пара – колдун да ведьма. Как бы вы вместе были? Как силу бы делили? Стал бы один из другого тянуть…

– Разве без спросу вытянешь?

– Умная какая в один день стала. – Мама покачала головой. – Без спросу не возьмешь. Только вы ж один раз друг дружке «да» скажете – и до конца жизни хватит. Трудно это, Настенька. Но, видать, тебе на роду написано. Помнишь, в зеркала на Крещение глядела?

– Рано тебе, доча, на суженого-то гадать.

– Ну ма-ам…

Зеркало большое да зеркало поменьше, свечи по обе стороны…

– Только глаз не отводи.

…и колышущаяся тень в конце длинного коридора…

– Дядька какой-то…

– Глупышка ты моя. Ты ж не завтра под венец собралась? А к тому времени будет уже дядька. Ты лучше гляди да запоминай. Какой он?

– Красивый. Большой такой… Высокий. Волосы темные… Сережка мой!

– Ты в глаза ему, доча, посмотри.

– Черные у него глаза, как уголечки!

– Не помню.

Детские воспоминания будто разделись: что-то помнила отчетливо, что-то смутно, а что-то и вовсе потерялось в череде пролетевших лет.

– Не помнишь, и ладно. Гадание – дело десятое. Вот ты сама себя ведьмой в седьмом поколении зовешь, а не знаешь, что это означает.

– И что?

– Род-то у нас, Настюша, древний, я тебе всегда говорила. А семь колен – разве древность? И двухсот лет не будет. Но как ведьма ты все же седьмая. А до того сила по мужской линии шла. Тоже до седьмого колена. Мужская сила, она другая. А еще до того – по женской было, как сейчас. А до этого… Ну, ты поняла уже. И тянется так еще от царя Гороха.

– А правда был такой царь? – Теперь я всему готова была поверить.

– Кто ж его знает? А остальное правда.

На кухне зашумела вода.

– Хозяйственные, – с одобрением прислушалась мама. – Посуду моют.

Дверь приоткрылась, и к нам заглянул Сокол. Вода еще шумела, и, стало быть, характеристику «хозяйственный» целиком и полностью заслуживал Сережка.

– Спасибо за ужин, Анна Михайловна.

– На здоровье.

– Я тут список набросал. – Он протянул маме исписанный крупным, ровным почерком листок. – Сможете?

Я протянула руку, но мама перехватила бумажку, одарив меня строгим взглядом.

– Достану, – пообещала она. – Завтра… Нет, послезавтра занесу.

– Приносить не надо. Сюда мы пока не вернемся, да и просто заходить опасно. Там мой номер, когда соберете все, позвоните, договоримся, где встретиться.

– Что там? – спросила я требовательно, указав на листик. Впутывает во что-то мою мать и думает, я оставлю это без внимания?

– Травки кой-какие, – ответила вместо темного мама. – По своим старушкам пройдусь, соберу.

Травы мама покупала у годами проверенных бабуль, привозивших их из таинственных экологически чистых районов. Но зачем Соколу травы?

Не мое дело – ясно читалось в усталых голубых глазах.

– И еще, Анна Михайловна, у дома, возможно, патруль инквизиции… и еще кто-нибудь…

– Инквизиция?

Еще одно условное обозначение?

– Инквизиция, охотники на ведьм, народная дружина, – кивнула мама. – Как их только не называли.

– Светлые? – поняла я. – Ты что, знала про них? Про этих… и про тех?

– Конечно, знала. Сила – вещь опасная. Должен же кто-то контролировать работу ведьм и знахарей? Инквизиция, ясное дело, не та, о которой вам в школе рассказывали, но тоже приятного мало. Но за нас, если что, профсоюз вступается. – Она с благодарностью взглянула на Сокола.

Профсоюз против инквизиции – беспощадный сюр.

– Вы не волнуйтесь, – успокоила она колдуна. – Я незаметно выйду.

– Глаза отведешь? – вспомнила я утренний вопрос Натали.

– Нет, – насмешливо сощурилась мама, – как вы, через крышу полезу.

– Откуда ты знаешь?

– Петрович рассказал.

Теперь понятно, каким образом родительница узнавала все нюансы моей жизни. Нужно будет потом купить сметаны и провести с домовым воспитательную беседу на эту тему.

А для начала, когда мама ушла, а мы уже были почти в дверях, я достала из холодильника банку сгущенки, открыла и поставила на пол. Подумав, положила рядом чайную ложечку.

Как я поняла, приехав в город, Сокол снял несколько квартир на всякий случай. Теперь как раз представилась возможность обжить одну из них.

Добирались мы в несколько этапов. На такси доехали до круглосуточного торгового центра, попутно затарившись продуктами, вышли через служебный вход, где поджидала следующая машина. На этой добрались до какого-то темного двора, через арку выехали на соседнюю улицу, оттуда еще в один двор… Вряд ли мне теперь будут так же нравиться фильмы про шпионов.

Но к полуночи, соблюдая законы жанра, мы появились на конспиративной квартире.

– Тут мило, – с ходу сообщила открывшая нам Натали.

Для сдаваемого в наем жилья тут было более чем мило. Просторная трехкомнатная сталинка с балконом и эркером. Неплохой ремонт, не новая, но вполне приличная мебель. На большой кухне – объемный холодильник, в который мы сразу же выложили свои покупки, газовая плита с электродуховкой и микроволновка. В центре – убранный белоснежной скатертью круглый стол. Даже завидно стало: на моей кухоньке этот нужный предмет интерьера сиротливо жался в углу, а над ним, экономя полезную площадь, скрипел расшатанными дверцами навесной шкаф.

– Не знаю, где вы устроитесь, но большая спальня – моя, – по-хозяйски объявила баньши.

В занятой ею комнате стояла огромная двуспальная кровать, на которую мне удалось взглянуть лишь краем глаза через приоткрытую дверь.

– А эта – моя, – возник на пороге следующей спальни Антон.

Сережка оценил цветастые обои и письменный стол под окном:

– Кто бы сомневался, что ты займешь детскую.

Не знаю, о чем они говорили тогда, в машине, но убивать друг друга, судя по всему, уже раздумали.

Нам осталась третья комната, с телевизором и выходом на балкон. Вместо кровати тут был диван-книжка, по обе стороны от которого стояли широкие кресла.

– Отлично. – Сокол развернул одно из кресел к окну и потянул за петлю под подушкой: легким движением руки кресло превращалось в кровать. – Диван ваш.

– Денно и нощно, значит? – скривился Серый. – Я думал, это шутка.

– Я никогда не шучу, Сережа. Чувство юмора мне удалили в раннем детстве вместе с гландами.

Время было позднее, день выдался трудным, но давно обещанный разговор решили до утра не откладывать.

– Рассказываю коротко, – начал колдун, когда мы впятером собрались за столом на кухне. – И теперь честно. По возможности. Восставшими мертвецами, Сергей, я не интересуюсь, в отличие от дела Ван Дейка, поэтому на тебя вышел всего две недели назад. До этого наши проверяли зафиксированный в момент твоего возвращения всплеск силы, но ничего толком не выяснили: к тому времени, как к тебе добрались, возмущение улеглось, а хозяин платформы потрудился, чтобы скрыть информацию об аварии, а заодно и о чудесном воскрешении одного из рабочих.

– У нас то же самое, – вставил Антон. – Ребята прислали первый отчет только месяц назад и то не были уверены по поводу данных. Мутное дело. Но пару очевидцев нашли, они подтвердили, что ты был мертв.

– И ты решил это исправить, – продолжил за светлого Сережка.

– Работа у меня такая, – без раскаяния произнес тот. – Люди просто так с того света не возвращаются. А если возвращаются, то чаще всего это уже не люди.

– Когда ты приехал? – спросил у лысого Сокол.

– В четверг.

– А в субботу уже опрокинул сто грамм для храбрости, вытесал кол и пошел его убивать? Шустрый. Я здесь уже больше недели. Наблюдал, присматривался.

– И много высмотрел?

Антон держался с темным на равных, хотя был моложе его. Да и не настолько он молод, если присмотреться. Скорее, из тех, о ком говорят: «Маленькая собачка до старости щенок». Морщинки вокруг внимательных серых глаз, спокойный, уверенный взгляд. Может быть, мой ровесник, а может, старше.

– Немного, – ответил на его вопрос Сокол. – Сергей успешно затаился, а без личного контакта подтвердить версию вместилища не получилось бы. Если честно, уже подумывал прикинуться работником ЖЭКа и наведаться к нему домой.

– И у меня похожие планы были, но тут он сам из квартиры вылез…

– А может, кто-нибудь один будет говорить, и по существу? – не выдержал Сережка. – И обо мне не в третьем лице, как о покойнике.

– Хорошо, – согласился темный. – Я буду рассказывать, а Антон дополнит, если что. В общем, ты уже понял, что о происшествии на платформе нам мало что удалось выяснить. Но у меня есть теория, весьма правдоподобная. Думаю, тебя спасло, точнее, вернуло именно то, что каналы были открыты. Конечно, проход готовили для Ван Дейка, но голландцу было еще не время заселяться, а твоя собственная душа без проблем нашла обратный путь. Да и тело не умерло благодаря ранее проведенному посвящению. По идее, за то время, что ты пробыл вне себя, так сказать, должны были уже начаться необратимые процессы разложения, но ничего подобного не произошло. Наоборот – исчезли даже следы травмы, повлекшей смерть. Именно это и навело меня на мысль о том, что тебя успели подготовить под вместилище. От ритуала посвящения до ритуала дарения проходит от трех до восьми месяцев. Голландец заинтересован в том, чтобы сохранить тело, а если нужно, то и подлечить немного. А сам обряд дарения предполагает смерть хозяина тела-вместилища с последующим вселением новой сущности, и на это тоже нужно время. Поэтому Ван Дейк и придумал способ избежать физической гибели тела, а тебе это сыграло на руку… в каком-то смысле.

– Значит, авария с этим делом никак не связана? – спросил Сергей. – Просто совпало?

– Видимо, да. По крайней мере, я никакой связи не обнаружил. Антон?

– Ничего. Старое оборудование, деньги непонятно куда шли… Но этим пускай прокуратура с налоговой занимаются.

– Получается, если бы меня не превратили во вместилище, черта с два я бы тогда выжил? А если бы не… не умер, – слово далось Сережке с трудом, – вы бы меня и не засекли? А в положенный срок голландец беспрепятственно вытряхнул бы мою душонку из родного тела?

– Кому-то в жизни везет, а кому-то в смерти, – философски изрек темный.

На несколько минут воцарилось молчание, и я испуганно вздрогнула, когда в полной тишине вдруг загудел движок холодильника.

– Ясно, – подытожил Серый.

Я думала, теперь он спросит о дальнейшем плане действий, но он задал совсем другой вопрос:

– Мне вот что интересно, Сокол, если ты уже знал, что я такое, к чему был весь тот цирк, который ты устроил в первый вечер? Чушь какую-то порол, святой водой облил, если, конечно, в самом деле святой, – развлекался?

– И в мыслях не было, – серьезно ответил колдун. – На контакт выходить пришлось спонтанно, спасибо нашему воинственному другу, и достойную речь я не подготовил, прости. А с ходу выкладывать все не хотелось. Отчасти из-за Анастасии. Она могла быть связана с Ван Дейком, и не в моих интересах было оповещать ее о том, что мне известно о вместилище. А в то, что меня заинтересовал воскресивший тебя артефакт, могла и поверить, тем более после эффектного выхода Антона. К тому же меня эта вещь действительно интересует, так что не все сказанное тогда было ложью. Кстати, Ася, – обратился он ко мне, – заявление, которое я предлагал вам написать, чем вызвал бурю негодования, тоже не было шуткой. Я бы даже настоял на нем, чтобы избавиться от наблюдения со стороны Брюсселя. Но, к сожалению или к счастью, Антон тоже понял, с чем имеет дело.

– А вода? – повторил Серый, словно это было сейчас важнее всего.

– И вода была святая, без обмана. Антон был очень убедителен, называя тебя упырем, и я не удержался, чтоб не проверить.

– То есть ты всегда на лимузинах разъезжаешь и с бутылкой святой воды на всякий пожарный?

– Не всегда, – усмехнулся Сокол. – Но в тот вечер у меня и правда была встреча: нужно было оправдываться перед руководством, объяснять цель пребывания в вашем чудесном городе, поэтому взялся проверить жалобы на суккуба. Святая вода и серебро – необходимая предосторожность в общении с подобными существами.

– Ты его завалил, да? – кровожадно полюбопытствовал Сережка.

– Во-первых, Сергей, суккуб – это не он, а она. А во-вторых, зачем? Встретились, поговорили. Очень милая девушка, зовут Мариной. Претензии частично признала, впредь обещала вести себя хорошо.

– Может, ближе к делу? – зевнул светлый. – Суккубы, конечно, тема интересная, но ты обещал рассказать, как собираешься решать проблему с вместилищем.

– Если без лишних деталей, хочу попробовать закрыть каналы и не впустить голландца. Я работал с делом Ван Дейка. Ты ведь наверняка проверял, знаешь, что у меня был доступ к его записям. Думаю, кое в чем я разобрался. Но осуществить свою задумку я смогу только в день дарения, то есть предположительно второго августа, а до этого неплохо было бы найти ключ – предмет, с помощью которого провели посвящение. Судя по предыдущим попыткам, это должна быть небольшая вещь, которая долгое время находилась в пользовании у предназначенного на роль вместилища человека. Привязка всегда осуществлялась на крови. Первое вместилище Ван Дейк готовил лично, используя наливную ручку с золотым пером, которую подарил своему ассистенту. Парень не расставался с ней почти до самой смерти. Вместилище номер два, Англия, – часы. Объект якобы случайно нашел их на улице и с тех пор носил, снимая лишь на ночь. Кровь в обоих случаях брали открыто, под видом обязательных анализов для сотрудников. Дальше Ван Дейк переключился со штатных сотрудников нашей организации на провинциальных колдунов, поняв, что так будет меньше шума. Вместилище номер три, Италия, – кожаный ремень с медной бляхой, купленный на распродаже. Номер четыре, Чехия, – очки. Номер пять, снова Италия, – швейцарский нож. Ключи не обнаружили только в двух случаях. Это не доказано, но подозреваю, что все использованные предметы когда-то принадлежали самому Ван Дейку и, так сказать, настроены на своего предыдущего владельца. Чтобы укрепить привязку, они должны некоторое время, а в идеале – до самого вселения, находиться у вместилища. Среди вещей, которыми Сергей регулярно пользовался последние полгода, ничего похожего не было. Нож на эту роль подходил идеально, он расстался с ним уже после смерти, но…

Идеально подходил, а как же! Мне сразу не верилось в то, что кто-то мог подбросить артефакт в ящик и ждать, пока Серый им порежется.

– Почему ты берешь в расчет только последние полгода? – уточнила Натали.

– Просто ляпнул. Вообще-то максимальный интервал между посвящением и дарением – девять-десять месяцев. Минимальный – три. Если провести посвящение раньше, привязка распадется до срока, если позже – будет недостаточно крепкой. Если дату дарения я определил верно, посвящение состоялось в промежутке с октября по февраль.

– Почему по февраль? – не понял Серый, но тут же хлопнул себя ладонью по лбу: в феврале он уже умер… Вернее, умер бы, если бы ритуал на тот момент не был проведен.

– С ножом я ошиблась, – признала баньши, – но меня привлек порез. Даже не сам порез, а рука. Может, ты до этого ее ранил? Или… просто сдавал кровь из пальца?

– Анализы! – подхватил Сокол. – Это не слишком похоже на мистический ритуал, но работает идеально. Ты же должен был проходить медосмотр перед вахтой?

– Я и проходил. Только сдавал не кровь, а шуршащие зеленые бумажки – мороки меньше. И не ранился нигде.

– У тебя на большом пальце шрам, – заметила Нат, – не старше года.

– Так это я дома порезался. Хотел маме на кухне помочь… Вы же не станете еще и мою маму подозревать?

– Не станем, мама у тебя замечательная. – Темный, даже из вежливости не спросив разрешения, придвинул к себе пепельницу и закурил. – Других случаев кровопролития не помнишь?

– Вроде нет. А что, если мы этот ключ не найдем?

– У меня есть запасной вариант. – Уверенность в голосе колдуна вселяла надежду. – Но все же попытаемся отыскать, чем тебя «взломали». И в свете этого у меня вопрос: «Кто такая Алена?» Полное имя, адрес, телефон.

– Аленка? – растерялся парень. – Думаешь, она с этим связана?

– Не исключаю.

– Она не могла. Правда, она совсем… – Он осекся, словно только вспомнил о моем присутствии и о существовании вообще, а я второй раз за этот день почувствовала себя дурой.

– Телефон и адрес, – повторил Сокол. – И все, что о ней знаешь. Но на девушке зацикливаться не будем, поэтому завтра с утра вспомнишь и напишешь мне список всех, с кем контактировал в период с сентября по январь. А также попытаешься припомнить все раны, включая порезы при бритье и растертые мозоли: где, когда и кто при этом присутствовал. Задача ясна? А сейчас – спать.

Он затушил сигарету и хотел уже подняться из-за стола, но Сережка его остановил:

– Есть еще одна вещь, которую я не могу понять. Точнее, не одна, но эта… Если ваши конторы так боятся возвращения Ван Дейка, почему они не пытаются уничтожить его самого, а просто избавляются от приготовленных вместилищ? И те люди, что ему помогают, – почему их не выследят и не разберутся с ними?

– О людях я рассказывал. Голландец работает на уровне ментального воздействия, то есть проникает в сознание. Человек может сам не понимать причин своих действий, он просто знает, что должен делать. Даже маги, вроде того, который сегодня управлял спящими, не всегда отдают себе отчет в том, что их используют. И выявить их можно, только когда они сами себя обнаружат. Выявить и изолировать – это единственный принятый способ борьбы с ними, потому что зачастую они такие же жертвы, как и те, из кого сделали вместилище, если, конечно, не пошли на контакт с Ван Дейком намеренно. Достоверно подтверждено только три случая, когда медиумы вызывали дух голландца и предлагали помощь в обмен на обещание поделиться силой. В остальных случаях достаточно было уничтожить вместилище и провести чистку, чтобы люди избавились от постороннего влияния.

– Правда, к серьезной работе их после этого уже не допускали, – добавил Антон. – Отправляли куда-нибудь на периферию, от греха подальше.

– А что с самим Ван Дейком? Его невозможно убить, пока он дух? Что, у вас там нет охотников на привидения?

– Этим вопросом занимались, но решения пока не нашли. – Что-то в тоне Сокола наводило на мысль, что занимались не очень старательно, и следующие его слова это подтвердили. – На фоне глобальных проблем голландец – сезонная неприятность, от которой можно избавиться, обойдясь малой кровью. Я уже говорил, что для мирового зла Ван Дейк мелковат, скорее, пугало европейского масштаба. Он и проявляется только в Европе – видимо, дух как-то привязан к месту его гибели. И занимаются им соответственно европейские филиалы, ограниченные в ресурсах и кадрах…

– Понятно, – угрюмо кивнул Серый. – О принципе меньшего зла я помню. Тогда еще один вопрос, так, просто любопытно: как Ван Дейк взаимодействует с людьми из разных стран? Ты называл Англию, Италию… Я о том, как он с ними говорит? И как он будет общаться с людьми, если вселится в мое тело, – ему же придется прикинуться мной хотя бы на время?

– Ты о языке? – понял темный. – Тут все просто. Есть теория, что для того, кто обретается в горнем мире, языкового барьера не существует. Но в случае Ван Дейка все еще проще: он и при жизни был полиглотом, в совершенстве владел десятком языков, включая русский. Еще вопросы? Нет? Тогда спать.

Легко сказать: спать. А как? Чужая квартира, чужая постель, футболка и шорты вместо привычной уютной пижамки. Плюс комнату пришлось делить с темным. Только-только свыклась с мыслью о том, что по соседству развалился посторонний мужик, как выяснилось, что этот мужик еще и храпит. Не громко, но и не настолько тихо, чтобы полностью это игнорировать. Да и Сережка все время ворочался под боком. А стоило прикорнуть, как тут же проснулась, почувствовав холод и пустоту там, где недавно ощущалось живое тепло. Пошарила рукой, убедилась, что Серый исчез. Нет, вмешательства потусторонних сил не заподозрила: ну встал человек среди ночи попить или еще что. Решила дождаться, чтобы снова прижаться к крепкому плечу. На стене отсчитывали минуты большие круглые часы, и циферблат отблескивал в проникающем с улицы свете фонарей. Храпел колдун. Когда его соло под аккомпанемент размеренного тиканья вконец мне надоело, я раздраженно пнула спинку раскладного кресла, дождалась, пока недовольное ворчание сменится ровным дыханием, и отправилась разыскивать запропавшего друга.

Нашелся Серый на кухне в компании Натали. Баньши увлеченно стучала по клавиатуре компактного нетбука, а сидевший напротив нее парень, зябко ссутулившись, грел руки об чашку. Пахло шоколадом.

– Тоже не спится? – заметил меня Сергей. – Какао хочешь?

– Лучше кофе. Сиди, я сама.

Дождавшись, пока закипит электрический чайник, сыпанула в чашку две ложки темных гранул. Вспомнила, что вечером покупали молоко, и пошла к холодильнику, попутно бросив взгляд на монитор Нат: баньши банально болтала с кем-то в «аське».

– Внеплановое собрание? – Женщина оторвала глаза от экрана, когда я, плеснув в кофе молока, присела рядом с Сережкой.

– Типа того, – буркнул он.

Она пожала плечами и вновь погрузилась в мир сетевого общения. Красивое, аристократическое лицо удивительным образом оживлялось, когда она читала очередное сообщение или с улыбкой обдумывала ответ, и это превращало ее в девчонку, совсем юную и немного наивную. Впрочем, может быть, она и была такой где-то в глубине души.

– В комнате стола нет, мне так неудобно, – пояснила она между делом, хоть никто из нас ни о чем не спрашивал.

Мы вообще молчали. Серый пил какао, я – кофе. Медленно-медленно, маленькими глотками.

– Ну, что у вас еще? – не выдержала Натали. Она прикрыла нетбук и требовательно уставилась на нас. – Давайте спрашивайте. Тетя Наташа сегодня добрая, может быть, даже ответит.

– Сокол не сказал, в чем его интерес в этом деле, – произнес, поразмыслив, Сергей. – А на доброго волшебника он действительно не смахивает.

Баньши долго смотрела куда-то поверх головы парня, а потом неспешно, словно обдумывая каждое слово, выговорила:

– У Сокола в этом деле личный интерес, Сережа. И Ван Дейк для него не страшилка из общего приказа номер пятьсот двенадцать би, а личный враг. Так что считай, тебе и в этом повезло.

По тому, как она это сказала, по голосу, по ставшему серьезным и грустным взгляду я поняла, что это на самом деле очень личное, и не только для темного, но и для Натали тоже. Настолько личное, что я не решилась бы на дальнейшие расспросы. Но Сережка не я.

– Подробнее можно?

– Можно и подробнее.

Она открыла нетбук, застучала по клавишам.

Придвинувшись, я поняла, что она листает фотоальбом.

– Да, я сентиментальна, как и все девочки, – улыбнулась она невесело. – Вот.

Сережка обошел стол и всмотрелся в экран. На фотографии – троица молодых людей. В центре Нат, она почти не изменилась с тех пор: те же длинные черные волосы и идеальная фигура. Под руки баньши держала двух парней, один из них был мне незнаком, а во втором, симпатичном, улыбчивом мальчишке, я с трудом узнала Сокола. Даже представить сложно, сколько веков назад у темного не было теперешнего колючего взгляда и шрама на виске. Зато были вьющиеся волосы до плеч и серьга в ухе. Но главное, конечно, улыбка.

– Что же с ним случилось? – Я сама не поняла, как произнесла вслух то, о чем подумала.

– Жизнь, Настя, жизнь. – Нат легонько коснулась пальцем лица второго парня. – Это Кирюшка. Кирилл. Его брат, старший… Вместилище номер восемь.

Они были очень непохожими братьями: один смуглый, темноволосый, широкоплечий, второй – яркий блондин, светлокожий и худощавый. Только глаза – один в один.

– Мы с Кириллом были ровесниками. Познакомились еще на отборе, вместе учились на курсах подготовки, потом нередко работали в паре. Он был телепатом. Высочайшего класса. Еще не забыли сегодняшних спящих? Так вот, это цветочки в сравнении с тем, что мог сделать он. А Сокол пришел позже. Он был на пять лет младше брата, совсем другой характер, другие способности. Ментальное воздействие давалось ему с трудом, требовало обязательного физического контакта и отнимало много сил, зато… Впрочем, это уже другая история.

Натали встряхнулась, отгоняя приступ ностальгии, и продолжила сухим, деловым тоном:

– Давайте сразу уясним: я не раскрываю вам страшных семейных тайн. Это открытая информация. Антон знает, теперь будете знать и вы. Это случилось пять лет назад. Кирилл позвонил мне, он часто звонил просто поболтать, расспросил, как дела, что нового, а потом сказал, что хочет проститься. Он понял, что его взломали, и знал, что скоро за ним придут. «Наверное, я должен сделать это сам, но мне не хватает смелости», – это были его последние слова, прежде чем он повесил трубку. Но его не нашли, ни наши, ни конкуренты. Он просто исчез. А вместе с ним исчез его брат, а из архива компании испарились все документы по делу Ван Дейка. Даже не знаю, кого или что искали усерднее: Кирилла, Сокола или пропавшие файлы. И не знаю, как долго искали бы, если бы через полтора месяца Сокол сам не позвонил в управление и не сказал, где их найти. Точнее, его. Кирилл на тот момент был уже мертв… Он хотел его спасти. Думал, что найдет решение. Сокол работал с делом голландца еще до этого, сумел что-то раскопать. Но не вышло. Все, что у него получилось, – прятать брата и от своих, и от тех, кто работал на Ван Дейка, но для Кирилла это ничего не меняло. Сокол продержался еще неделю от дня дарения, в одиночку удерживая то, во что превращался его брат. Выложился вчистую, но в тот раз никто не пострадал. А когда он понял, что ничего уже не сможет сделать…