Текст книги "Потерянный источник"

Глава 13

Лиз сладко потянулась и открыла глаза. Несколько секунд всматривалась в бархатный полог над кроватью и пыталась понять две вещи: где она находится и почему ей так хорошо?

Еще разок потянувшись, она вздрогнула и резко села – вспомнила. Ой, мамочки!

Одеяло между тем сползло с груди, и девушка обнаружила, что лежит в постели совершенно голая. Простыня, в которую она вчера завернулась, потерялась где-то в складках ложа совершенно бесследно. Зато на тумбочке у кровати, рядом с лампой под шелковым расписным абажуром, обнаружился стакан с водой и прозрачная коробочка с таблетками от головной боли – Лиз сквозь стенку коробочки видела приметную сине-зеленую полоску на бумажной обертке.

Значит, кто-то заходил… прислуга. Или сам Ярвуд.

Подумав об этом, Элизабет почувствовала, как кровь приливает к щекам, ей стало жарко. Она же тут спала совершенно голая! А вдруг одеяло сползло?! А вдруг… ох. Недаром ей снились такие странные и ужасно неприличные сны.

Девушка бросила взгляд на кресло, где вчера аккуратно сложила свою одежду, и чуть не вскрикнула – все исчезло! Да что же это такое?! Как она теперь вообще сможет встать?!

– Доброе утро. Головная боль уже прошла? – словно в довершение всех проблем раздался мужской голос, и в комнату вошел Ярвуд, какой-то непривычно взлохмаченный и очень домашний, в шелковом синем халате, босой и ужасно… красивый.

– Доброе утро, – растерянно отозвалась девушка, быстро натягивая одеяло до самого носа. – Прошла, спасибо. Но… кто-то унес всю мою одежду, и я не могу встать, чтобы дойти до… кхм… до ванной комнаты. Ты не мог бы узнать, куда они ее дели, и попросить вернуть?

– Новую одежду ты получишь уже вот-вот, после прихода модистки. А старую я приказал сжечь, – ухмыльнулся Яр. – Как в сказке про лягушачью шкурку!

– Ты дурак, что ли?! – мгновенно вспыхнула и подскочила на подушках Лиз, тут же испуганно ойкнула и одной рукой схватилась за сползающее одеяло, а другой прикрыла себе рот. Но все же взяла себя в руки и почти спокойно продолжила: – А если бы там были какие-то ценные лично для меня памятные вещи?! Ты об этом даже не подумал, да?!

– Я так понимаю, что играть в уважающую мужа аристократку ты можешь только с головной болью, – ехидно хмыкнул Яр. – А все твои вещи лежат вон в той корзинке на комоде, разберешь потом сама, какие ценные, а какие не очень.

– Эм… спасибо. Только все равно это было слишком поспешное решение. В чем, по-твоему, я должна выйти к модистке? В покрывале, как жертвенная девственница из легенд востока? – Лиз постаралась убрать малейший оттенок ехидства из голоса, потому как ехидничать в ее положении очень странно вообще-то. Но, бездна! Ярвуд в халате и воспоминание о неприличном сне будили в ней целый хоровод очень непривычных мыслей и ощущений и почему-то словно шилом в бок кололи с ним поспорить и померяться в остроумии. С ума она сошла, не иначе.

Яр насмешливо фыркнул, потом хитро прищурился, разглядывая смутившуюся девушку, и вдруг улыбнулся, пакостно-пакостно. А потом взял и… развязал шелковый пояс на халате, двинул широченными плечами так, что скользкая синева просто соскользнула с них, подхватил ее, шагнул к кровати и протянул Лиз со словами:

– В покрывале можешь сегодня вечером встречать меня.

Лиз открыла рот и во все глаза уставилась на… на… обнаженное тело мужа, скользнула глазами по мускулистой груди, по кубикам на животе, потом еще ниже… и почувствовала, что у нее останавливается дыхание. А этот бесстыжий изверг как ни в чем не бывало развернулся на месте, продемонстрировав не менее мускулистую спину и задницу вместе с длинными и умопомрачительно стройными прямыми ногами, величаво проследовал через всю комнату к двери в свои покои. За которой и скрылся.

Слава предкам, а то так ведь можно и от удушья умереть! Забудешь, как дышать, и все. Но какой же паразит! Он ведь это нарочно!

Лиз, злобно жужжа себе под нос, как растревоженная пчелка, выбралась из-под одеяла и торопливо влезла в роскошный темно-синий халат мужа. Не удержалась и уткнулась лицом в широкий рукав, вдохнув чуть терпкий запах какого-то дорогого одеколона, смешанный с чуть заметными нотками самого Ярвуда. У-у-у! Сволочь!

Почему он такой красивый?! Это просто несправедливо. Особенно когда она сама на его фоне смотрится линялой растрепанной замарашкой.

«Так, Элизабет Вуд. То есть, тьфу, Грейхард! Надо срочно брать себя в руки и начинать соответствовать. Чтобы он смотрел на тебя с таким же восторгом, чтобы у него тоже перехватывало дыхание, чтобы можно было безнаказанно дразнить и…»

Короче говоря, начинать следовало с ванны и модистки. Угу.

Лиз уже направилась исполнять свой план, начиная с первого пункта, когда изверг и паразит снова показался в дверях, на этот раз, правда, полностью одетый и элегантный, как королевский клавесин.

– Развлекайся. Я сегодня поздно. Сначала первый рабочий день на кафедре, потом с друзьями как следует отметим окончание обучения…

Элизабет застыла на ходу, глядя ему вслед расширившимися глазами. Кафедра! Первый день! А у нее из всего гардероба только халат, скользящий по обнаженной коже возбуждающе-шелковыми прикосновениями и пахнущий Ярвудом Грейхардом. Да что такое вообще случилось с ее жизнью?!

Кстати, она еще в глаза не видела документов о своем замужестве, даже не знает, в каком храме они с Ярвудом заключили брак…

– Яр, подожди! – окликнула она уже собравшегося исчезнуть мужа. – В каком храме был обряд?

– Ты думаешь, я потащил бы тебя в полубессознательном состоянии в храм? Ты же меня чуть в Академии не завалила! А если бы в храме начала вытворять то же самое или что-то похлеще? Нет, я заплатил священнику, и он благословил нас прямо в моей комнате. – Во взгляде Ярвуда ярко светилось раздражение. И дверь за собой он захлопнул с излишним усилием.

Лиз озадаченно потерла нижнюю губу и посмотрела на свое отражение в зеркале, оценив удивленно приподнятые брови. Интересно… а свидетельство о браке священник тоже прямо в комнате оформлял? Хм… надо потом уточнить. А то прямо не жизнь пошла, а сплошная чехарда.

Впрочем, к тому моменту, когда молоденькая горничная в элегантной форме и белоснежном передничке принесла поднос с завтраком, Лиз уже вполне справилась со своим смятением. Она приняла ванну, насладилась очень дорогими зельями для мытья головы и тела, усмехнувшись про себя – похоже, для нее просто продублировали гостевой набор, но какой роскошный! Даже зелье от роста лишних волос есть! Девушка не удержалась, воспользовалась и теперь чувствовала себя странновато-непривычно. Особенно без нижнего белья.

Зато мысли больше не скакали бешеными козами через горный обрыв. Лиз уже мысленно прикинула, что именно ей понадобится из вещей, как оно должно выглядеть и какое производить впечатление. Осталось внятно объяснить это вызванной модистке. Есть надежда, что такая дорогая портниха умеет угодить клиенту и не будет воротить нос от дельных замечаний.

Когда раздался деликатный стук в дверь и горничная доложила, что мадам Тириньяк прибыла, чтобы снять мерки с новой леди Грейхард, Элизабет выпрямилась в кресле, поправила халат и вежливо пригласила мадам войти.

И почти сразу поняла, что надежды на взаимопонимание оказались напрасными.

Глава 14

– При всем моем уважении, леди, боюсь, у вас недостаточно опыта в таких делах, – с затаенным ядовитым ехидством заявила мадам Тириньяк, уверенным жестом квалифицированной магини-бытовички заставляя свой инвентарь свернуться в аккуратные кулечки, разложиться по коробочкам и собраться в корзинку. – Я работаю с семейством Грейхард уже тридцать лет, и позвольте мне дать совет…

– Не позволю, – с вежливой улыбкой перебила ее Лиз.

Эта дама с самого начала была настроена враждебно, но девушка, привыкшая к самому разному отношению и умевшая найти общий язык почти со всеми, все же попыталась и тут наладить нормальную работу клиентки и мастера.

М-да… напрасно. Мадам пришла уже вооруженная непрошибаемым апломбом и, более того, явственно пренебрежительной враждебностью.

Лиз сначала удивилась, а потом до нее дошло: это же модистка матери и сестры Ярвуда, приглашенная по просьбе последнего и – конечно! – снабженная всеми нужными инструкциями. Тьфу! И пытаться не стоило.

Эта дама последовательно и злорадно пыталась обрядить девушку в самые уродливые и нелепые наряды, какие только можно придумать в рамках приличий, а на любые попытки внести изменения в фасон фыркала и разрождалась речью о своей востребованности и неопытности Лиз.

В конце концов новой леди Грейхард это надоело. Да, она столько лет притворялась милой мышкой, что и сейчас можно было бы повторить этот трюк, проглотить горькую пилюлю, даже пустить слезу и слегка… м-м-м… поманипулировать довольно пожилой теткой, добившись послаблений.

Но, бездна! Надоело до невозможности!

Более того, если она сейчас, в самом начале жизни в этом доме, снова изберет политику мыши – пиши пропало, останется ею навсегда.

– Не позволю, – повторила она в лицо крайне изумившейся таким поворотом женщины. – Поскольку у меня возникли большие сомнения в вашей профессиональной компетентности. Боюсь, вы только что потеряли перспективную клиентку и ее рекомендации. Можете оставить эти два платья, а также весь набор белья и аксессуаров, которые вы принесли, и я вас больше не задерживаю.

Мадам Тириньяк презрительно вздернула подбородок, показывая, как она относится к потере такой клиентки, и гордо выплыла из комнаты. А Лиз, повинуясь некому порыву, буквально через минуту, одернув неудобно сидящее платье, на цыпочках выскользнула следом и еще успела заметить, как за углом мелькнул подол обширной юбки. И так же на цыпочках пролетела через коридор до самой лестничной площадки, расположенной над просторным холлом старинного особняка.

Здесь она остановилась, осторожно выглянув из-за драпировки.

Мадам Тириньяк величественно спускалась по одной из лестниц, полукругом расходившихся от площадки и спускавшихся к магическому мраморному фонтанчику, от которого веяло свежестью.

Лиз вытянула шею. Ага, так она и думала.

Внизу, почти под самой лестничной площадкой, напротив фонтана, стоял мраморный же столик с фруктами и кофейным сервизом, а рядом с ним – элегантный диван, на котором элегантно восседали две змеи в не менее элегантных нарядах.

– Ну что? – небрежно спросила младшая змея, отпивая крошечный глоточек кофе из изящной чашечки. Еще бы мизинчик отставила, мымра, но нет, мы для этого слишком хорошо воспитаны. Зато пакости делать исподтишка нам воспитание не мешает.

– Все как вы и говорили, леди, – фыркнула модистка, дождалась кивка старшей леди Грейхард и присела на хрупкий стульчик возле дивана. Как еще не раздавила своей обширной… кхм… кормой. – Наглая, беспардонная и с амбициями.

– Ах, ну что взять с бедной девочки, – притворно вздохнула Ядвига, обменявшись с матерью многозначительными кивками.

А Лиз вдруг почувствовала почти незаметное колебание пространства в холле и на лестничной площадке и поняла, что ее заметили.

– Жаль, конечно, что из-за своей глупости бедняжка не попадет сегодня вечером на ужин к Расселам, – поддержала старшая змея младшую. – Ей просто не в чем будет пойти. А ведь на этом приеме будет весь цвет общества и Академии, и, конечно, Ярвуд снова окажется в центре внимания всех дам. Особенно незамужних. Кто знает… что может случиться.

Все три гадины обменялись многозначительными улыбками. Лиз не могла, конечно, их подробно разглядеть, но угадала без труда.

– Ну что поделать, – лицемерно вздохнув, продолжила мамаша Ярвуда и благонравно сложила ручки на коленках, а Элизабет уловила очередное колебание пространства. Угу, и эта балуется маленькими поисковыми заклинаниями. – Не поедет же она на прием в недошитом платье? Вы же предложили ей из готовых то, лиловое? И изумрудное? Отказалась? Странная девушка, но тут пока ее воля. Мы, конечно, прикроем новую родственницу перед обществом, сошлемся на недомогание и волнение после такой внезапной свадьбы. И скажем Ярвуду, что его жена слегка… переоценила свои возможности выбрать наряд самостоятельно. Думаю, впредь он доверит своей матери решать вопросы гардероба этой слишком юной леди.

Лиз стремительно отступила вглубь коридора, чтобы не слышать смеха этих ведьм, и на секунду бессильно сжала кулаки. Вот как, значит? И даже не скрывают, что ее заметили и теперь издеваются. Ну лад-но…

Быстро вернувшись в комнату, Лиз мельком глянула в зеркало и скривилась. Эта грымза Тириньяк нарочно предлагала ей готовые платья самых неподходящих к ее типу внешности цветов и фасонов. А то, что хоть чуть нравилось девушке, объявляла не готовым, немодным и вообще неприличным. В результате у Элизабет теперь вот это темно-серое, повседневное, которое удалось померить с боем и потом просто отказаться снимать. Оно не совсем по размеру, кое-где неудачно топорщится, кое-где слишком свободно, но выглядит достаточно прилично, чтобы выйти из дома.

Обувь ее, слава богу, сжечь никто не догадался, нижнее белье ей вручили самое закрытое и старушечье, со множеством крючков и складок. Но его можно было надеть, чтобы получить относительную свободу передвижения.

Только… получается, что на этот проклятый прием ей действительно не в чем пойти. Это ужасно обидно, еще и потому, что драгоценный муженек и не подумал с утра предупредить ее о том, что вечером будет такое важное мероприятие. Упомянул только, что сам пойдет праздновать с друзьями.

Значит, вот так оно и будет, да? Пыльная мышь в одежде с чужого плеча, которую подберет «маменька», и развлекающий других дам муж-красавчик?

А не ошиблась ли ты, девочка, в своих расчетах? Стоит ли оно того? Или лучше раз и навсегда отказаться от дурацкой мысли о том, чтобы стать настоящей леди Грейхард?

Внизу, в холле, две довольные змеи, мать и дочь, вдруг дружно отставили чашечки с кофе и переглянулись.

– Открыла портал и ушла. Самостоятельная простушка, – констатировала старшая, насмешливо прищурившись. – Неужели деточка обиделась? Ах, какая тонкая душевная организация у безродной овечки, кто бы мог подумать.

– Да хоть бы с концами испарилась, мышь пыльная! – Ядвига была гораздо менее сдержана. – Надеюсь, она больше не вернется.

Глава 15

Лиз действительно покинула поместье мужа телепортом, но вовсе не по той причине, о которой подумали мать и сестра Ярвуда.

Не на ту напали, змеюки Грейхард!

Казалось бы, зачем свекрови вщыставлять невестку безвкусной дурой? Но трак может подумать только тот, кюто никогда не имел дело с аристократией. Мчужчины и их дела – это одно, а женщины древних родов имеют свою, четко устоявшуюся иерархию, где новеньким не так просто занять свое место. И первый шаг к вершине начинается с бала или приема. Опростоволосишься здесь, позволишь себя обыграть, выставить дурой – пиши пропало. Тебя никогда не примут как равную. А у свекрови в семье будет повод сказать сыну: твоя жена не может быть самостоятельной, значит, должна меня слушаться во всем.

И ее поддержат, потому что урон репутации семьи будет записан на счет выскочки-неумехи, которую умная леди, мать рода, живо приведет в порядок к следующему балу, чем утвердит раз и навсегда свое главенство и место Лиз у плинтуса.

Ну что же… раз Элизабет все же решилась попробовать остаться с Ярвудом – она принимает бой!

Ядвига зря думала и матери рассказала, что Лиз не умеет одеваться во что-то отличное от маскировочного балахона и что серая мышь-заучка не разбирается в моде. Избалованной дуре просто в голову не пришло, что у мышки Вуд на то могли быть совсем иные причины.

А еще у нее была другая жизнь и множество самых разных знакомых как раз среди тех, кто создает всю красоту, предназначенную для избалованных аристократок.

Мама работала с самыми разными бытовичками, то в салонах, то просто на дому у какой-нибудь мастерицы, к которой бегали клиентки победнее. И кстати, этих клиенток тоже старались обслужить по высшему разряду, потому что бытовиков много и придумать что-то такое, чего не умеет соседка, – еще умудриться надо. И при этом уложиться в бюджет заказчицы, правильно раскроить слишком маленький отрез ткани, скомбинировать отделку и аксессуары. Так что в скромной мастерской никому не известной швеи порой можно было сшить платье не хуже, чем в самом пафосном ателье какой-нибудь мадам Тириньяк.

В последние годы жизни, когда Элизабет уже училась в Академии, мама перестала метаться с места на место, хотела быть поближе к дочери, ведь за стенами лучшего учебного заведения страны девушка была в безопасности. Так считала Джейн, во всяком случае. Да и здоровье больше не позволяло часто переезжать.

Поэтому мама сняла комнатку недалеко от Академии и устроилась подрабатывать в крошечный салон на дому, который держала ее ровесница, швея. Женщины быстро подружились, они были похожи характерами, темпераментом, и даже в чем-то судьба у них совпадала: обе были вдовами, у обеих почти взрослые дочери.

Джейн даже стала учить дочь подруги особым своим секретам косметической и парикмахерской направленности, потому что хотелось кому-то передать мастерство, а у Элизабет с бытовой магией не сложилось.

Так что тетя Агати стала для Лиз почти такой же родной, как мама. Если бы не она, совсем бы плохо пришлось, когда Джейн окончательно слегла.

Агати и ее дочь Милис ухаживали за больной, пока ни о чем не знающая Элизабет была на практике, а потом и похоронили Джейн на кладбище для бедных. Скромно и бедненько, но прилично, так что теперь есть хоть куда прийти поплакать…

И вот теперь Лиз направленным телепортом перенеслась именно на эту тихую кривую улочку в дебрях ремесленной слободки. Сердито пыхтя себе под нос, она поудобнее перехватила узел, в который безжалостно увязала недошитое платье от мадам Тириньяк и еще кучу оставленных грымзой ужасных тряпок. Также в этот узел пошла содранная с окна шелковая занавеска, очень подходящая по цвету, кружево с шелковой же наволочки, пара лент и бархатный камзол с шитьем, который Лиз без зазрения совести позаимствовала из гардеробной собственного мужа, благо покои их теперь были смежными и дверь между ними никак не запиралась. Кстати, пряжки с его парадных туфель тоже пригодятся. Серебро и камни натуральные, немного бытовой магии – и можно задавать шик!

Посмотрим еще, кто тут серая мышь, а кто напыщенная дура с плохим характером.

Перебежав мощеную улочку, Лиз дернула позеленевшую медную ручку на двери и вошла в полутемное прохладное помещение прихожей, расположенной на первом этаже. Здесь привычно пахло цветочной водой, разогретыми утюгами и немного подгорелой выпечкой.

Милис ужасно любила сдобные булочки, но ее бытовая магия оказалась той же направленности, что была у Джейн, то есть косметические чары давались легко как дыхание, а вот с кулинарными изысками было туго. Что, впрочем, ничуть не огорчало веселую пышку Ми, она лопала свои слегка подгорелые и немного скособоченные сдобные шедевры с таким же удовольствием, как и лучшие пирожные из дорогой кондитерской.

– Тетя Агати! Милис, вы дома? – позвала Элизабет, плюхая свой узел на банкетку под вешалкой. Уф, тяжелый какой. Может, не стоило обдирать пряжки с половины туфель?

– Привет, оглобля! – высунулась из-за дальней двери кудрявая темная копна, веселые карие глаза обозрели и Лиз, и ее узел, курносый нос кнопкой весело фыркнул между пухлых румяных щек. – Кого ограбила?

– Привет, булка, – засмеялась Лиз. – Представляешь, мужа!

– Кого?! – Ми выбралась из кухни и уставилась на подругу во все глаза. – Шутишь?! Нет?! Мам! Мама! Иди сюда, тут оглобля с ума спятила и замуж за какого-то старьевщика выскочила! Сперла у него тюк тряпья и принесла нам!

– Чего шумишь, шумишка? – По лестнице спустилась сама тетушка Агати, такая же пухленькая, невысокая и румяная, как дочка. – Лиззи, детка, здравствуй. И что у нас случилось?

– Сейчас расскажу, – вздохнула Элизабет, обнимая тетушку и чувствуя, как холодные тиски на душе чуть разжимаются. – Можно только мне чаю? С булочками. А то фрукты на завтрак – это хорошо, но…

Она так жалобно захлопала глазами, что и тетушка, и Ми сразу забыли про свое любопытство и потащили Лиз на кухню, за стол, и тут же выставили перед ней все самое вкусное, что было в доме. Ну и сами присоединились к трапезе, тем более что разговор за чаем вышел длинный и эмоциональный: обе сдобные пышки, и мама, и дочка, то и дело ахали, охали, фыркали, широко раскрывали глаза и хватались за пухлую грудь.

– Правильно сделала, детка, что пришла, – решительно резюмировала через час Агати. – Знаю я эту Тириньяк, форсу много, а толку мало. Подумаешь, ателье у нее на центральной улице, манекены на магической тяге. У нас швеи не хуже в слободке работают, а я среди них, смею сказать, не последняя. Раз уж вышло так, что нашла ты своего лорда, как Джейн и предсказывала, мы тебе пропасть не дадим и перед курицами этими аристократическими в грязь лицом не ударим. Неси свой узел, посмотрим, что там за платье и что можно с ним сделать. Они еще от зависти все удавятся, такую красавицу и леди из тебя сделаем. А лорд твой в ногах валяться будет, или я не Агати Свифт!