Текст книги "КРАСКИ. Пелена спокойствия. Часть 1"

15

Стук в дверь вернул ее к реальности. Отложив паяльник, Алекса рванула было к выходу, но в последний момент вернулась и выдернула инструмент из розетки. Повторный стук говорил о нетерпении мамы, никого другого за дверью быть не могло.

– Милая, ты там? – Раздался голос родительницы из-за двери.

Та рывком распахнулась, и встрепанная девочка предстала взору гостьи комнаты. Женщина оторопела от взбалмошного неопрятного вида малышки, но больше всего поражал ее дикий азартный взгляд, словно ту оторвали от ставки в казино.

– Алекса, что на тебе надето? И когда ты последний раз расчесывалась? – Воскликнула Мелани, но, дернув носом, поразилась еще больше. – Что за кошмарный запах?

– Это канифоль, мам, – выдохнула неряха.

Она хотела продолжить оправдания, но мать уже зашла в комнату, хотя дальше порога продвинуться не смогла, потому что пространство пола сплошь покрылось микросхемами, проводами и металлическими деталями, а там, где технического барахла не наблюдалось, растянулись во всю длину чертежи и зарисовки каких-то немыслимых механизмов. Девочка смущенно развела руками, растеряв азарт.

– Я думала, что ты будешь заниматься дипломным проектом! – Всплеснула руками хозяйка поместья. – Впрочем… Послушай, идем со мной!

Женщина не стала дожидаться речей, она юркнула в приоткрытую дверь, мелькнув подолом платья с принтом из крупных ирисов, и пулей вылетела в коридор. Алекса вышла за ней, закусив губу. Она не раз получала нагоняй за невообразимый бардак в комнате или грязные руки, но тяга к технике вынудили родителей смириться с выбором девочки физико-механического факультета. И сейчас она ждала очередного взрыва эмоций родительницы и последующую лекцию на тему опрятности и женственности. Или хотя бы неодобрительного цоканья языком. Но никак не того, что выдала строгая мама.

Платье в ирисах прошуршало в соседнюю комнату между механической берлогой и спальней родителей. Девочка понуро поплелась следом, словно на расстрел.

– Вот! – Взмахнула руками мать, оглядывая комнату для гостей, никогда не заполнявшуюся даже мебелью. – Хватит тебе места?

– Серьезно? – Ошалела Алекса. – У меня что… Теперь есть свой рабочий кабинет?

Она едва не заикалась от изумления и восторга, но мать пресекла ее счастье строгим взглядом, пригрозив пальцем для пущей важности:

– Нет, дорогая, это комната для гостей. Не знаю, чем ты там занимаешься – надеюсь, что дом ты не спалишь – но спать нужно в обычной спальне. Пока тебе нужна эта… Канифоль! – Выделила она слово, прозвучавшее из ее уст грязным ругательством. – …с такой отвратительной вонью, ты можешь пользоваться этой комнатой. Но временно!

Последние слова растаяли в объятиях дочери, предположительно где-то между ее густыми каштановыми волосами и нежной шеей, покрытой тонкой бархатистой кожицей.

– Спасибо, мама! – Оглушила она Мелани не только воплем, но и потоком позитивной энергии, выстрелив в ее сердце лучом любви, сопротивляться которому было невозможно. – Это то, что нужно!

– Расскажешь, чем ты занимаешься? – Смягчилась хозяйка поместья, оттаяв. – Я тебя последний раз видела в воскресенье днем, помнишь?

– Неужели ты соскучилась по мне за сутки? – Рассмеялась девочка, но тут же захлебнулась в эмоциях. – Обязательно расскажу! Мне прислали предложение на тендер в музей, у меня просто миллион идей по этому поводу! Я сейчас спаиваю около сотни схем, синхронизируя…

– Сегодня среда, Алекса, – не дала той закончить мать. – Среда.

Та изумленно выдохнула, но пробежав взглядом по лицу матери, оценивая степень гнева, сочла ситуацию относительно безопасной. Итак, она трое суток просидела в комнате, смутно вспоминая, чем питалась и как спала. И тут в нос ударил запах гари и кислоты, прилипший к ее одежде и рукам. Очень скоро дочь сообразила, что от нее требовалось в данную минуту и не стала играть с огнем.

– Полагаю, мне нужно принять душ и пообедать, – плавно произнесла девочка, угадывая реакции матери.

– Полагаю, это будет лучшим решением, – согласилась родительница, важно кивнув. – Жду тебя в гостиной через полчаса.

Девушки разбрелись по своим делам, чтобы встретиться в обусловленное время. Легкие шаги дочери послышались на каменной лестнице как раз вовремя: Мелани разливала ароматный овощной суп по тарелкам. Все-таки, Дороти была прекрасным поваром, и женщина не уставала поражаться ее кулинарным изыскам! Золотистый прозрачный бульон с разноцветным светофором картофеля и болгарского перца разливал по кухне такой насыщенный запах орегано и базилика, что невольно наворачивались слюни от аппетитной стряпни.

– Мам, ты не спишь ночами? – Спросила девочка, приглядевшись к уставшим глазам родительницы.

От этой внимательной малышки невозможно скрыть ничего! Владелица проблемного «Фонда» бодрствовала всего одну ночь из предстоящей череды подобных, а дочь уже узрела в этом маленькую катастрофу.

– Я отосплюсь перед Балом, милая, обещаю! – Любовно открестилась она и поставила перед Алексой миску с едой.

– Я могу тебе чем-то помочь? – Забеспокоилась та.

– Сейчас, пожалуй, нет, – отказалась мать и уселась за стол напротив родных карих глаз. – Но я буду иметь в виду, что ты готова бросить… Канифоль! …и помочь мне с Балом, если понадобится.

Опять она выделила неугодный ей дискомфорт тоном, словно это слово являлось ругательным. Алекса опустила взгляд в тарелку с обедом, готовая все-таки к лекции. Но нет, мама взяла ложку и принялась поглощать провиант, наслаждаясь приятным вкусом.

– Это такая смола для пайки, – буркнула девочка, но тут же предпочла сменить тему. – Как дела у мистера Кроненберга?

По испуганным глазам дочери, словно зеркало перенявшим ее состояние, Мелани поняла, что уставилась на девочку взглядом, не соответствующим штатному вопросу. Она довольно быстро подтянула эмоции и снова вернулась к обеду.

– С ним общается папа, милая, – пропела женщина, как ни в чем не бывало. – Почему ты спрашиваешь?

– Он добрый, – просто ответила Алекса. – Хоть и кажется сначала грубым и сложным.

Получив в ответ неопределенный взгляд и натянутую улыбку матери, девочка принялась за еду. Тонкий насыщенный вкус продуктов не вязался с простотой состава супа. Едва отправив в рот ложку, Алекса просияла лучистой улыбкой и уставилась на мать.

– Как же вкусно! – Воскликнула она. – Мама, ты просто волшебница! И когда ты все успеваешь? Ах, да, ты же ночами не спишь.

Мелани смутилась похвале и предпочла промолчать. Она и сама наслаждалась тем, что выходило из-под рук Дороти Льюис, не понимая порой, откуда у женщины такие способности к кулинарии. Более того, все те рецепты, которые брала у опытной кухарки хозяйка поместья, не имели и малой доли того вкуса, которым напитывали еду заботливые руки поварихи. Но сейчас признаться девочке в этом Мелани сил не изыскала, тем самым выбрав дальнейший путь во лжи, как обычно.

– Просто сейчас тяжелый период, дорогая, – мягко проговорила мать. – В следующий четверг Бал, мне нужно многое успеть сделать.

– Как Золушка, да? – Засмеялась Алекса, но тут же снова стала серьезной. – Я тоже хочу на Бал.

Она вспомнила свое отражение в зеркале и поняла, что Золушка из нее так себе. В свои неполные пятнадцать лет она была очень худой и угловатой, как мальчишка: половые признаки едва проглядывали. Стиль одежды и длина волос, конечно, обличали в ней девочку, но спутать можно было вполне.

Мелани внимательно глядела на дочь, оценивая возможности исполнения ее просьбы. Еще бы неделю назад ответом ей стало категорическое «нет», но сегодня она не чувствовала такого жесткого отрицания к выходу подростка в свет. Что-то изменилось в голове хозяйки поместья, но она пока не могла понять, что именно. Однако этот переворот мышления поспособствовал словам, которые стали девочке надеждой на желанное приключение.

– Я поговорю с папой на эту тему, милая, – пообещала мама.

16

Дениэл нещадно тормозил. Нет, педали газа и тормоза он не путал, хоть и отвык от управления за много лет отсутствия практики. Пары дней одиночных поездок ему вполне хватило, чтобы вновь ощутить в руках силу, а в мозгах свежесть.

Тормозил он в общении с шефом. Этот неестественно уравновешенный человек, скрывающий свои эмоции под маской спокойствия, будто продолжал эпопею со своими странными вопросами, которую начал еще на собеседовании. Очевидно, начальник не пытался своим поведением вывести работника из зоны комфорта, как молодому человеку тогда показалось. Мистер Траст сам по себе оказался сплошным выведением из любых зон, будь то комфорт, ирония, сосредоточенность или серьезность. Каждый раз его замечания контрастно били в лоб молодому человеку, заставляли сменять образ мысли и настроение, отчего того штормило на волнах собственных эмоций, то поднимая на гребень экзальтации, то спуская в низины самомнения. А в силу того, что последние несколько лет в арсенале общения у Дениэла были люди довольно приземленного, если не сказать примитивного, образа жизни, нестандартные вопросы начисто вышибали его из колеи. Как он вообще выдержал интервью в поместье?

Еще этот пронзительный спокойный взгляд карих глаз шефа: он будто сканировал молодого человека, считывал мысли, словно мог за пару секунд угадать направление потока эмоций водителя, чем ужасно сковывал и смущал.

Зато сбылась его мечта поговорить с этим замечательным человеком подольше. Теперь недостатка в этом не предвиделось в ближайшее время, потому что начальник мучил его допросами ежедневно. Будь осторожен, мечты иногда сбываются!

Сейчас, в очередной раз облажавшись с ответом на вопрос, а после этого не выдержав взгляда начальника, он ждал в машине у небольшого офисного здания и корил себя за кромешную тупость и невозможность держать себя в руках после этого.

– Идиот, – выплюнул молодой человек с чувством, словно от его осознания что-то могло поменяться. – Боже, до чего идиот!

Но от слов ничего не изменилось. Божественная энергия не одарила его голову пронзительным открытием, а разум не наполнился остроумием и уверенностью в себе. Бессильно выдохнув, шофер ощутил полную никчемность и некомпетентность, хоть от его должности и не требовалось открытий на звание лауреата «Нобелевской премии».

– Итак, как бы ты поступил? – Вырвал его из раздумий голос начальника, залезающего обратно в машину.

Вздрогнув от неожиданности, Дениэл вернулся в реальность и оценил лукавый взгляд мистера Траста в зеркало заднего вида. Он уже порядком забыл вопрос, который задал тот перед уходом, считая его закрытым своим провалом. Но нет, судя по азарту в глазах начальства, оставлять его в покое не планировали. Глубоко вздохнув, он начал пытаться ставить себя на место руководителя фирмы, не исполнившей обязательств по договору. Вопрос заключался в том, стоит ли пытаться наладить отношения, если сам виноват. Подробности ситуации, безусловно, озвучивались, но молодой человек не отличался внимательностью, предпочитая следить за дорогой, и теперь плавал в киселе из собственных мыслей, не в силах вспомнить то, что пролетело мимо его ушей. С одной стороны, понесение кары казалось логичным, но Дениэл, не первый раз допрашиваемый, знал, чем все заканчивается.

– Смелей, Дениэл, это ведь не экзамен на сообразительность! – Подначивал его седовласый. – Тебе просто нужно озвучить решение, как бы ты поступил.

– Боюсь, если бы я мог принимать подобные решения, у меня была бы своя фирма, – сдался водитель, опустив взгляд на руль.

– Логично, – усмехнулся мистер Траст, явно забавляясь смущением работника. – Но ты не бойся. Своя фирма – это не то, чего следует бояться.

Расслабленно раскинувшись на заднем сидении автомобиля, он и правда получал удовольствие от растерянности, которую порой вызывал у своих сотрудников дурацкими вопросами. Далеко не многие из них выдерживали и долю того натиска, который он сливал на голову шофера, но тот держался молодцом, даже не краснел от этого. Вот, что значит, стальные нервы! Похоже, этого парня можно смело кидать на глубину к акулам бизнеса, он со своей непробиваемостью быстро обломает им зубы.

– Так как Вы поступили? – Раздался бас молодого человека.

Вот за это он ему и нравился. Оливер просиял ненасытности собеседника, ведь большинству его оппонентов факт того, что их оставили в покое, всегда приходился по душе. Этот же верзила любознательно задавал встречный вопрос, словно учился у начальника стратегии, что очень льстило последнему.

– Я разорвал контракт, – просто ответил Оливер, но, наткнувшись на удивленный взгляд шофера, решил уточнить: – Неустойки оказались менее накладными, чем если бы мы решили выровнять ошибки производства за свой счет.

– Но ведь это не по совести! – Возмутился работник, но тут же осекся.

– За мной две сотни сотрудников и четыре завода, – терпеливо объяснял начальник. – В данной ситуации меня больше интересовали те, за кого я отвечаю, чем те, кто обо мне плохо подумает.

– Простите, я не хотел… – Пробурчал молодой человек под нос.

– Прекрасно, что ты высказываешь свое мнение, Дениэл, – заверил его шеф серьезно.

Температура его тона оказалась противоположной содержанию слов, в очередной раз вызывая в молодом человеке желание пожизненно молчать. Нужно будет потренироваться загадочной улыбке Джоконды перед зеркалом, чтобы использовать ее вместо ответов. «Мерседес» плавно покинул парковку, направляясь к бейсбольному стадиону Сан-Франциско.

– В офис? – Обреченно уточнил водитель очевидное.

– Нет, домой, – улыбнулся шеф, в очередной раз удивив сотрудника.

Часы показывали четверть четвертого, что тяжело вязалось с окончанием рабочего дня. Хотя странности начальства уже выработали в нем привычку, пусть и не очень приятную, ничему не удивляться. И вскоре Дениэл завел транспорт под козырек балкона и остановил возле зеркальной стены.

– Спасибо тебе за увлекательную дорогу, до завтра, – проговорил по привычке мистер Траст и оставил водителя одного.

За хозяином поместья уже закрылась темная стеклянная дверь, а Дениэл все не мог сдвинуться с места. Рядом с этим человеком он ощущал себя несмышленым ребенком, иногда сердящимся на начальника, но чаще – на себя. За что благодарил его начальник каждый вечер, прежде, чем покинуть автомобиль, он не представлял. После пяти глубоких вдохов шофер нашел в себе силы поехать в гараж, хотя более логичным выходом казался побег из особняка в мир, где он будет ощущать себя более комфортно.

Аккуратно припарковав автомобиль, он вышел на воздух, пропитанный мерзким дождем, и, подставив ему небритое лицо, уставился в серое пасмурное небо. Удушливое отчаяние взяло его за горло. Всего третий рабочий день позади, а ощущение, что он подвел, и не единожды, целую страну со всем ее населением. Выругавшись, Дениэл поплелся под тонкими водяными нитями туда, где теперь располагалась его комната.

Дверь по другую сторону коридора от его жилища оказалась открыта настежь. За ней раздавался шорох мягких шагов и тихий напев Фрэнка Синатры, звук которого был едва различим в пустом коридоре. Дениэл отважился заглянуть в помещение, которое до этого никогда не приглашало внутрь, в отличие от сегодняшнего вечера.

Комната, подобная его, но меньше вдвое и в теплых зеленых тонах, заполнялась музыкой из единственного динамика старенького радио, стоявшего на полке возле выхода. Молодой человек, заинтересованный новым пространством, набрался наглости и зашел чуть дальше, чем позволяли рамки приличия, но внезапно столкнулся с владельцем комнатушки. Пушистая седая голова мужчины в глубоком возрасте уставилась на него выцветшими серыми глазами, пустыми и унылыми, но не издавала ни звука ртом с тонкими морщинистыми губами. Старик печально смотрел на пришельца отсутствующим взглядом и не двигался с места.

– Простите, – проговорил растерянно молодой человек, – я подумал что… Меня зовут Дениэл Кентмор, я водитель, живу напротив.

Он протянул руку хозяину комнаты, и тот равнодушно пожал ее своими сухими ветхими ладонями, не проронив ни слова. После чего, оставив гостя на пороге, направился в ванную комнату, расположенную так же, как и в комнате напротив, за стеной от спального места. Удивленный Дениэл соображал, куда ему двигаться дальше. Логичнее всего виделось оставить странного жителя одного и уйти восвояси, но молодой человек продолжал стоять, ожидая то ли финала знакомства, то ли фейерверка в свою честь.

Прошуршав подошвами домашних шлепанцев, старик вернулся назад с чистой тряпкой для стирания пыли и удивился гостю.

– Если что-то понадобится, моя комната там, – растерянно пробурчал Дениэл, указывая пальцем на выход, и поплелся в свою нору.

Но не успел он снять рабочий костюм, как в дверь постучали слабо и неуверенно. У входа скромно топтался тот самый старичок и протягивал ему коробку. Вручив ее с рассеянной улыбкой молодому человеку, пушистая седая шапка скрылась в своей комнате, забрав за ее дверь голос Синатры.

Дениэл так и остался на пороге своей берлоги, разглядывая со всех сторон подарок странного соседа. В картонке оказался строгий полосатый галстук графитового цвета, который очень кстати пришелся ему в тон костюма. Разливаясь благодарностью к деду, молодой человек не мог взять в толк, что же можно подарить ему взамен, но в итоге принял решение навестить миссис Льюис для допроса.

Женщина суетилась на кухне, попеременно помешивая ложками четыре дымящихся плошки на плите. Ее светлое серое платье в маленьких васильках мельтешило от одного ящика со специями к другому, потом к холодильнику, и снова к плите.

– Могу я Вам чем-то помочь? – Поинтересовался он у кухарки.

– Ах, Дениэл! – Тепло улыбнулась ему темноволосая стряпуха. – Присаживайся. Как прошел день?

От Дороти веяло какой-то родительской заботой и любовью. Она светилась золотистым ореолом понимания и спокойствия, так недостающих шоферу, отчего он невольно тянулся к ней, нуждаясь в хоть чьем-то одобрении и принятии.

– Хорошо, – меланхолично протянул он. – А у Вас?

Женщина отвлеклась от дела и строго окинула взглядом обесточенного молодого мужчину, после чего отвернулась на пару минут к плите. Вскоре перед его понурым носом приземлилась чашка с горячим чаем. Дениэл поблагодарил кухарку, но ее это не удовлетворило.

– Выкладывай, что стряслось! – Потребовала она. – На тебе лица нет.

После не очень лестных высказываний в свой адрес и краткого описания работы, водитель понял, что зря пришел на кухню. Теперь ему было стыдно еще и перед Дороти. Однако та не смутилась и даже не сменилась в лице от его рассказа, но, подумав, решила разложить по полочкам некоторые вещи, касаемо дома, их приютившего.

– Ты зря так к себе относишься, Дениэл, – заверила его хозяйка кухни. – Мистер Траст не стал бы терпеть тебя здесь и часа, будь он не уверен в тебе.

– Я понимаю, – пробасил шофер, зависнув взглядом в чае.

– Нет, не понимаешь, – нажала миссис Льюис. – Он ни за что не стал бы рисковать собой и семьей, принимая на работу то, что ты только что описал. Если ты не уважаешь себя, то будь добр, уважай хотя бы его решение, дорогой!

Преданность нанявшей ее семье, с которой женщина произнесла речь, припечатала его к месту своей силой и безапелляционностью. Никогда он не рассматривал неуверенность в себе как неуважение к людям, для кого был важен, но миссис Льюис своей доброй мягкой рукой прижала его к земле, не оставляя никакого другого выбора, кроме как принять себя и окружающих целиком. Одновременно с этим собралось вылететь из клетки невесомое чувство вины, что он так скоро и постыдно сбежал из родного дома, но Дениэл вовремя поймал сбежавшую птаху и втиснул ее назад к еще двум сотням подобных в тесную клетку подсознания.

17

– Ты рано, – заметила Мелани.

Ввалившись в прозрачные двери, Оливер приблизился к супруге и одарил нежным поцелуем. Частью мозга он ощутил сегодня, что допрос парню, устроенный в шутку, вышел тому боком, и шеф теперь мучился легким сожалением, что позволил себе купиться на габариты работника. Бугай в глубине души оказался очень чутким и уважительным, несмотря на угрожающий вид. Пожалуй, даже хрупкая Лиз Харви будет посильнее этого шести с половиной футового верзилы.

– «Остенс Текнолоджис» не подошла фракция щебня, – выдохнул он, вложив в слова чуть больше отчаяния, чем требовалось, но зато ситуация с водителем больше не давила на него невысказанным грузом.

Он завалился на стул, наблюдая за тем, как соблазнительная фигура расставляет белоснежные тарелки по темной столешнице, и расслабил галстук. В ее обществе все неудачи переживались проще и спокойней.

– Тебя ведь не щебень так потрепал, верно? – Усомнилась супруга, накладывая суп.

– Верно, – сдался он. – Я сегодня снова не рассчитал сил. Похоже, пора заканчивать эти игры.

Мелани прекрасно знала, о чем он. Психологическая мощь, которой природа одарила ее мужа, могла по жесткости и весу посоревноваться с застывшей бетонной смесью, лившейся рекой в «Траст Инкорпорейтед». Эта энергия смогла прижать к стене даже такого железного человека, как Горан Полонски, и играючи оторвать ему голову. Именно эта невероятная сила напугала ее мать, когда пара только начала общаться. Но Оливер не использовал пресс в доме, одного его слова всегда оказывалось достаточно, чтобы быть услышанным.

– Тебе просто нужно научиться ее дозировать, – мягко улыбнулась женщина, стараясь поддержать супруга в нелегком бремени чувства вины. – Кто оказался счастливчиком на этот раз?

– Дениэл, – выдохнул Оливер настолько тяжело, что она первым делом решила продышать стопку злорадных комментариев, мгновенно заполнивших ее голову, но хватило ее не надолго.

– Этот – переживет! – Излишне резко отреагировала Мелани, передернув плечами. – У него сил на шестерых!

Молчание хозяина поместья оказалось сильнее доводов. Жена выдохнула с натянутой улыбкой и предпочла сменить тему разговора на более нейтральную.

– Я отдала Алексе комнату для гостей под новый проект.

– Давно пора торжественно вручить ей эти стены, сколько можно девочке ночевать в холстах и микросхемах? – Поддержал мистер Траст, но, попробовав суп, полностью переключился на вкус. – Восхитительно! А ты не будешь со мной обедать?

– Нет, Оливер, мы недавно ели, – отмахнулась жена и вернулась к делам насущным. – Но ведь это комната для гостей!

– Ты прекрасно знаешь, что в ней никогда не будет жить ни один гость, Мел, – печально пресек он возмущение женщины. – Чем она занимается?

– Она не сказала, – закусила губу та, что не соизволила поинтересоваться. – Но она хочет пойти с нами на Бал. Я, конечно же, против такой авантюры, но обещала поговорить об этом с тобой.

– Поговорила, – устало протянул собеседник.

– Что ж, ты прав, скажу ей, что не получится, – поняла жена его настрой, пожалев, что вообще затеяла этот разговор.

Молчание, разрезаемое мерным бряканьем ложки о тарелку, угнетало своей многозначительностью. Два вопроса, и оба – мимо. Давненько такого не бывало с Мелани, обычно всегда находившей тропинку к успокоению мужа, но не сегодня. Поразмыслив, она, скрепя сердце, решила вернуться назад.

– Как твой новый водитель?

Оливер очень удивился ее интересу к шоферу и даже оторвался от поглощения еды, но, оценив невозмутимый взгляд любимой, который, он знал, дался ей с трудом, решил все-таки поддержать разговор. А заодно, может и узнать что-то новое о жене.

– Пока нормально, руль держит, – усмехнулся он, внимательно наблюдая за женщиной. – Что ты о нем думаешь?

– Не люблю работать с детьми, они слишком заносчивые и необоснованно амбициозные, – вдруг вспыхнула раздражением Мелани, чем удивила мужа столь резким изменением настроения.

– Серьезно? – Приподнял бровь тот. – Я за ним такого не замечал, наоборот бывает скованным и необщительным. Хотя, я сегодня сам его прижал, ты знаешь, как это бывает…

Она знала. А еще Мелани знала, что если муж начал прижимать, значит проникся человеком и проверяет его на возможные реакции, что ей совсем не нравилось. Ведь она очень надеялась, что эра уголовников продлится в их доме ровно на период испытательного срока.

– Он выглядит слишком… – подбирала она слова, – эффектным что-ли? Но, судя по твоей помощнице, тебе такие нравятся.

Мужчина вспомнил первичную ревность Мелани к Лиз два года назад, когда мисс Харви только стала сотрудницей корпорации, но позже женщина отметилась в его офисе как «супруга шефа» и успокоилась, потому что Лиз не претендовала на сердце своего начальника, ей нравились мужчины гораздо моложе. Оливер вообще тогда хотел возмутиться, но, почувствовав настрой жены, предоставил ей полную свободу в этом вопросе, о чем ни разу не пожалел. Она сама придумала себе конкурентку, пусть сама и развенчивает этот миф. Бесполезно воевать с чужими драконами.

– А еще Алекса спрашивала сегодня, как дела у Луи, – резко сменила тему женщина.

– У Кроненберга? – Поперхнулся супом хозяин поместья, но тут же осекся: – Конечно же, у нас нет другого Луи…

Зависнув в омуте оливковых глаз, он, перестав жевать на несколько секунд, поймав между ушей шальную мысль:

– А давай попробуем свозить Алексу на бал, Мел? Возьмем его с собой и посмотрим! Я буду держать руку на пульсе, если что, сразу свернем всю авантюру, обещаю!

– Кого возьмем, Луи? – Не поняла она.

– Дениэла, конечно же! – Выдохнул Оливер, удивившись вопросу.

Мелани вздрогнула от имени, но очень крепко задумалась. Она не знала, от чего больше устала: от безрезультатных попыток познакомить Алексу с миром или от их отсутствия. Теперь женщина поняла, что, позволив себе днем усомниться в решении относительно Бала, она запустила процесс неизбежно положительного исхода этого вопроса для девочки. И странным теперь казалось не присутствие той в «Фонде» в следующий четверг, а факт того, что мать знала ответ еще днем. Иначе и быть не могло.

Наконец, она сдалась и неопределенно помотала головой, позволив мужу думать что, принятие этого нелегкого решения зависело полностью от него.